Однажды зимой.

Однажды зимой.
- Завтра утром на рыбалку пойдёшь? – спросил Мишка.
- Почему бы и нет? – ответил я. - А во сколько?
- Давай в семь на берегу.
- Так ведь темно ещё!
- Пока дойдём до места, пока лунки насверлим. Фонарик не забудь.
- Хорошо, постараюсь.
- Тогда до завтра.
- Ага. Спокойной ночи.
Я положил трубку и посмотрел на часы.
- Без пяти одиннадцать, - сказал я вслух, - а вставать надо в пять, чтобы всё успеть.
Пёс лежал на соседней кровати в блаженном состоянии, вроде спал, но уши его шевелились.
- Значит, не спишь, - шутливо спросил я, - подслушиваешь!
Пёс повернул ко мне голову, открыл глаза и будто сказал: «Да, подслушиваю! И что? Я же должен знать, к чему готовиться! Хотя я и так ко всему готов».
Его умные глаза внимательно смотрели на меня.
- Не смотри на меня так! Я же тебя сытно покормил, выгулял. У тебя не должно быть ко мне претензий!
Пёс повернулся и положил голову на свои передние лапы, глубоко вздохнул.
- Так! – сказал я громко и встал, - Не люблю собираться перед выходом, лучше я это сделаю сейчас. Ну что, пойдём в сарай?
Не успел я это вымолвить, как пёс уже вертелся возле двери.
Ночь стояла тихая, мороз щипал щёки, мириады звёзд словно тюлем закрывала ледяная дымка, только самые яркие могли продемонстрировать своё мерцающее сияние. Пёс потянул носом и нехотя побрёл в заснеженный сад, а я направился в сарай. Снег под ногами хрустел на всю округу. Деревня спала’, даже соседские собаки не издавали ни звука, забившись в староё тряпьё и сено в своих будках. В сарае было светло, но мне показалось, что ещё холоднее, чем на улице.
- Вот мой рыбацкий ящик, - говорил я сам себе, - Так, а где коловорот? Ага, вспомнил, он вместе с пешнёй в чехле на перекладине лежит. Хорошо. О! Шумовку не забыть! Так, что мне ещё надо? Интересно, а ветер завтра будет? На просторах озера даже самый слабый ветерок выхолаживает пуще любого мороза. Тогда надо взять палатку. А где она?
Я перерыл весь сарай и измученный больше от вопроса «Где она?», присел на лавочку.
- Вот, дурья башка! Я же её Митьке ещё месяц назад дал. Как я мог забыть! Ладно, тогда утеплимся по-взрослому.
Я открыл рыбацкий ящик, чтобы удостовериться, всё ли на месте. Удочки, мормышки, лески, грузы, мотыльница.
- Стоп! Мотыльница! – я замер, держа её в руках, - И что? Ну, мотыльница. Мотыля у меня всё равно нет. А может, Мишка купил сегодня в городе? Может, - ответил я сам себе, - Тогда надо крючки проверить. Всё есть.
Меня не покидало чувство, что я всё-таки что-то упустил из виду.
- Точно! Ведро для мальков! И донки! А где они? Кажется, я их только что видел. А где?
Я снова перерыл весь сарай и наконец нашёл их. Довольный и счастливый своими маленькими победами над склерозом, навьюченный амуницией я в прямом смысле вывалился из сарая, цепляясь за дверной проём одновременно ящиком, коловоротом с пешнёй, мешком с донками и ведром для малька.
Пёс весело поглядывал на меня и пытался угадать, куда я потащу весь этот, с его точки зрения, хлам, домой, или в сразу в машину. Но он не угадал. Я всё сбросил на крыльце и решил перевести дух, любуясь на заснеженную морду пса.
- И ты такой сейчас завалишься на кровать?! – поинтересовался я.
Пёс, будто понял вопрос и немедленно стал отряхиваться, делая вращательно-колебательные движения от головы до хвоста.
- Снег-то ты сбросил, молодец! Хороший пёс! А лапы у тебя всё равно в сосульках. Так что придётся пройти водные процедуры. Понял?
Пёс припал на передние лапы и потянулся, оттопырив свой пушистый хвост.
- Вижу, понял. Молодец! Сейчас за ключами схожу и отнесём всё в машину.
Только я отворил дверь машины, как пёс оказался на пассажирском сидении.
- Ну, ты молодец! – вырвалось у меня, - Ладно, сиди пока.
Я уложил все вещи на заднее сидение.
- Всё, пошли домой. Утром поедем.
Пёс нехотя выпрыгнул из машины и лениво побрёл домой. Войдя в избу, после сильного мороза мои очки мгновенно запотели, да так, что кроме белесой пелены я ничего не видел. Я сбросил фуфайку, шапку и валенки. Замёрзшими руками снял очки и поднёс их поближе к печке. Когда же они оттаяли, я обнаружил пса мирно посапывающего на кровати. На моей кровати!
- Слушай, ты, паразит! Ты что наделал! – взорвался я.
Пёс стремглав соскочил с кровати и спрятался под столом.
- Эх ты! Как же я теперь спать-то буду на мокром?
Пёс опустил голову и виновато косился на меня.
- Вылезай! Сейчас купаться будешь.
Пёс понял, что я не буду на него ругаться, а слово «купаться» действовало на него магически. Он действительно очень любил плавать, даже в лесу, когда не было рядом реки или лесного озера, он находил какую-нибудь лужу и валялся в ней в полном блаженстве. После чего, с улыбкой на морде, подбегал ко мне и начинал отряхиваться и обязательно так, чтобы с ног до головы окатить меня грязными брызгами. Я каждый раз ругался, но он всё равно так делал из раза в раз и ему это очень нравилось.
Я налил в таз тёплой воды. Пёс подошёл, сунул свой нос. Проверял, не горячая ли вода. Потом позволил мне взять его лапу и растопить оставшиеся сосульки. И так, с каждой лапой.
- Хорошо, что ты не сороконожка, - приговаривал я. А он терпел. – Только не отряхивайся. Сейчас вытру тебя.
Но как только я повернулся за полотенцем, пёс изо всех сил отряхнулся.
- Паразит! – закричал я. – Я сегодня уже полы помыл! Зачем опять?
Я набросился на него с полотенцем и принялся энергично вытирать его. Псу это понравилось и он решил, что я с ним играю, стал выворачиваться, рычать и прихватывать мои руки пастью.
- Я же говорю, паразит! Подожди! Дай тебя вытереть! Ах ты так?
И мы игрались с ним до тех пор, пока я сам не перевернул таз с водой.
- Вот видишь, до чего доводят твои игры! Где швабра?
Пёс отошёл в сторонку. Швабра его не пугала, а вот веник, на каком-то генетическом уровне управлял его сознанием. Только завидев его, он поджимал хвост, опускал голову, немного прижимался к полу и старался найти укромное место. Чего грех таить, когда надо было его приструнить, я доставал веник, но никогда не бил им. Он служил психологическим оружием, после чего пёс становился шёлковым и послушным. Да, целых пятнадцать минут! Потом забывал. Но это так, к слову. Вообще, он у меня хороший и послушный, а главное, верный и ласковый. Что ещё нужно одинокому человеку? Чтобы настоящий друг был всегда рядом! Всегда! И в горе и в радости! И он был! А всё остальное – мелочи, это же жизнь!
Вторая за день незапланированная генеральная уборка прошла успешно. Заодно я поменял себе постельное бельё. Мне повезло, матрас не сильно промок. Я просушил его утюгом. Время неумолимо приближалось к двум часам ночи.
 
* * *
Будильник надрывался уже в третий раз. Значит, время показывало двадцать минут шестого. Надо было вставать. Наградой за потраченную уйму времени на поиски выключателя, был резкий удар по глазам ярким светом лампочки. Я щурился и никак не мог привыкнуть к такой пытке. Я всё же справился и нацепил очки. Посмотрел на соседнюю кровать, но пса там не было. Тогда я осмотрел всю комнату. Тоже пусто. Я откинул одеяло и обнаружил пса у себя в ногах.
- Ну, ты молодец! Хорошо спалось? – поинтересовался я.
Пёс зевнул в ответ.
- Вот и я о том же! Если бы ты вчера не нахулиганничал, то легли бы куда раньше и выспались. А теперь, конечно, три часа поспали – это мало.
Я встал, умылся и принялся готовить завтрак себе и барбосу. Я слишком хорошо знал Мишку, его «Давай на утреннюю зорьку сходим» заканчивалось обычно глубоко за полночь следующего дня, поэтому необходимо было плотно позавтракать и обязательно взять с собой еды на себя, на пса и на Мишку. Он человек не гордый, всегда налегке, нет еды – будет сидеть, мёрзнуть, но ничего не скажет, а коли есть чем поживиться, то с удовольствием воспользуется и даже спасибо не скажет, мол, само собой разумеющийся факт.
Пёс попросился на улицу. Тем временем я заправил два термоса, один с чаем и лимоном, другой с кофе. Нарезал бутерброды, помыл яблоки, в контейнеры уложил приготовленные макароны с котлетами, туда же бросил огурец и помидор. Всё перечисленное аккуратно уложил в рюкзак, добавил пару кружек, на всякий случай, ложки, котелок, таблетки с сухим спиртом, спички завернул в целлофановый пакет. Долго раздумывал, брать ли с собой водку. Мы никогда не пили на таких мероприятиях, но всё могло случиться и я завернул бутылку в газету, да, не в одну.
- Так, вроде всё, - сказал я сам себе, прикладывая указательный палец к носу, а большой к подбородку. – Как же, всё! А фотоаппарат? А что я одевать буду?
Время неумолимо мчалось к рассвету.
- Надо машину завести. Пускай прогревается.
Я выскочил на улицу и тут же почувствовал сильный мороз. «Интересно, сколько же сейчас градусов?» - мелькнуло в моей голове. Градусник показывал минус двадцать восемь.
- Ого! – воскликнул я, - весёлая обещает быть рыбалка.
В этот момент я подумал про пса: «Надо и ему взять какой-нибудь коврик. Что он там будет делать на голом льду!» Я вернулся в сени и не найдя подходящего коврика схватил старую телогрейку. «Точно, он ляжет, а я его сверху ещё и укрою! Молодец! Хорошо придумал!» - похвалил я сам себя.
Выйдя снова на улицу, я пса не обнаружил, но как только открыл дверь машины и уселся за руль, по моим ногам промчался пёс и уселся рядом.
- Не дыши! Стёкла запотевают! – обратился я к собаке. Пёс тут же улёгся клубком, отвернувшись от меня.
Я включил дальний свет, чтобы хоть как-то разогреть заиндевевший аккумулятор. Фары высветили только морозную туманность и метров пять снега перед автомобилем.
- Весело, однако!
Погасив фары и внутренне перекрестившись, повернул ключ на старт. Стартер медленно и натужно пытался провернуть двигатель. Первая попытка оказалась тщетной.
- Что же я, дурень, вчера аккумулятор в дом не занёс! – с досадой вымолвил я.
Вторая попытка тоже оказалась безуспешной.
- Что, звонить Мишке и говорить, чтобы он меня на буксир взял? – спросил я у барбоса. Он не ответил.
- А-а-а, будь, что будет! – буркнул я и повернул ключ. Несколько оборотов коленвала оказались безжизненными, аккумулятор решил сдаться и снизил обороты. Я уже собрался отпускать ключ, как двигатель взревел.
- Ура! Ты понял! – радостно воскликнул я.
Пёс не отреагировал.
- Ладно, сидите тут и грейтесь, а я пошёл собираться дальше, – сказал я, отождествляя машину с живым существом.
Я надел на себя всё, что было: кальсоны, три пары носков, тёплые штаны, майку тонкую, майку плотную, кофту, тонкий свитер, крупно вязанный, бахилы, пуховую куртку, поверх завязал шарф, на голову меховую шапку, на руки тёплые рукавицы, ещё одни доложил в рюкзак.
 - Молодец! А про пса забыл?!
Я снял рукавицы, достал из холодильника мясо, с вечера переложенное из морозилки на нижнюю полку, чтобы разморозилось, нарезал и сложил в пакет, туда же добавил «сахарную» косточку.
- Теперь всё? – задал себе вопрос. Огляделся. Перечислил всё в уме: еда, питьё, фотоаппарат, собаке, рыболовные снасти, фонарь.
- Кажется, всё. Не может быть! Будто на Северный полюс собрался недели на две! – бурчал себе под нос. Выключил свет, запер избу, сбросил рюкзак на заднее сидение, уселся за руль и расхохотался. В таком облачении невозможно было не только рулить, но даже скорости переключать и на педали нажимать. Пришлось половину с себя снять. Стало существенно удобнее. Первая передача, ближний свет, поехали. Машина резво помчалась по смёрзшемуся накатанному снегу.
На берегу Мишки ещё не было.
- Мы с тобой сегодня уже герои! – говорил я барбосу, - Мы первые приехали! Не опоздали!
Я глянул на часы. Половина восьмого.
- Хорошо, опоздали, но всё равно раньше Мишки прибыли. Может он не завёлся, или проспал? Надо позвонить.
Только я достал телефон, как вдали показались скачущие лучи фар. Это был Мишка на своём «Фермере».
 
***
- Здорово! Заждался? – не вылезая из машины спросил Мишка.
- Да уж, заставил ты меня понервничать, - ответил я.
- А что нервничать? Сказал, приеду – значит, приеду! Корову пока покормил, поросям дал. Чтобы мамка потом не ругалась. Ну что, пошли?
Я облачился в свои «доспехи», с большим трудом нацепил на себя рюкзак, на плечо повесил ящик, в руки взял всё остальное и только теперь я понял, что я не взял – санки! «Надо было всё сложить на санки и не тащить всё на себе! Да, хорошая мысля приходит апосля!» -  подумал я, но слишком поздно. Мишка, как всегда был налегке: рыболовный ящик, коловорот, и маленький пакет-сумка. На нём были обычные штаны, тёплый свитер и куртка нараспашку.
- Не легко оделся то? – поинтересовался я.
- Зато ты, смотри не сопрей, - ответил шутливо Мишка и прибавил шаг.
Я пыхтел, спотыкался, но героически семенил за Мишкой. Этот марш-бросок казался мне вечностью.
- Пожалуй, здесь, - важно заявил Мишка.
Только сейчас я понял, сколько всего лишнего я взял и одел. Сбросив всё на лёд, я выпрямился и огляделся. Тусклый свет фонарика высвечивал не более трёх метров снежного покрова вокруг и непроглядный туман от горизонта к горизонту.
- Начинай здесь, - авторитетно заявил Мишка и скрылся в тумане. Пёс бегал между нами, а я завидовал, что ни к чему ему фонарики, коловороты, ящики, шапки-ушанки, свитеры, впрочем, как и всё остальное. Кроме мяса, конечно и косточки!
Я достал коловорот и начал бурить первую лунку. Коловорот мне достался от дедушки – лёгкий, титановый и с очень острыми ножами. Но и лёд оказался весьма крепким и толстым. Мне пришлось изрядно попотеть, что бы добуриться до воды. Не выпуская его из рук, я тут же насверлил ещё две лунки. Шумовкой очистил их. Достал удочки и уселся на ящик. Мне было хорошо. Наладив удочку, я опустил мормышку в лунку, но оттуда послышался металлический звук – лунка успела замёрзнуть. Я понял, что зря насверлил сразу три. Тут бы с одной справиться. Шумовку в одну руку, удочку в другую, колебательные движения, откидываем лёд, леска обмерзает и превращается в ледяную спицу, снимаем рукавицу и тёплыми пальцами растапливаем лёд, одеваем рукавицу и отбрасываем на глазах нарастающий лёд. И такая «карусель» продолжалась почти полчаса, пока мне не надоело.  Я положил удочку рядом с лункой и поднял голову. Начинался рассвет. Я выключил фонарик. Над самой головой, сквозь морозный туман начинало просматриваться синеющее небо. На востоке, тот же туман окрашивался в розовый цвет.
«А где пёс?!» - вдруг пронзило меня.
- Пёс! – робко крикнул я. Тишина. – Пёс! – уже громче крикнул я.
- Да он сзади тебя спит, - вдруг кто-то сказал слева от меня.
- А ты кто? – спросил я от неожиданности.
- А ты? – спросил кто-то.
- Я с той деревни, с Мишкой приехал. Знаешь, там у реки?
- А я с этой. Колькой зовут. Миху знаю. А тебя как?
- Славка я.
- А-а-а, - протяжно прохрипел кто-то, - и про тебя слыхал. Писатель, что ли?
- Типа того.
- А чего на рыбалку припёрся?
- Мишка позвал.
- Тогда ладно. Только не кричи больше.
- Хорошо. Не буду.
Глянув на удочку, я понял, что сегодняшняя рыбалка вряд ли будет успешной. Поверхность воды в лунке накрепко сковал мороз. «Надо снова поломать лёд, иначе моя удочка останется здесь до весны» - подумал я и взялся за пешню, так как шумовку о такой лёд можно было только сломать. Как только леска освободилась от ледяного плена, кивок согнулся. В первый момент я решил, что это произошло из-за тяжести замёрзшей воды на леске, но кивок ожил. Я схватил удочку, потянул. Там, в толще воды кто-то явно не хотел мириться с трагической действительностью. Длина лески была больше моего роста, поэтому я перехватил её ближе к лунке, бросил удочку и рукавицы и стал аккуратно вытягивать бедолагу из водной пучины. Возле самой лунки, с той стороны, борьба за жизнь обрела серьёзный характер. Какая-то крупная рыбёха мощными рывками пыталась освободиться, но нет, я не мог себе позволить упустить её. Ещё пара секунд и морда крупного окуня показалась из воды. Он растопырил свои плавники и еле пролезал в лунку. Я подхватил его за жабры и выкинул на лёд.
- Хороший окунь, - произнёс кто-то.
Я повернулся и увидел рядом стоящего Николая.
- Поздравляю!
- Спасибо! – ответил я.
- Давно я таких не видовал, чтобы на удочку ловились, - продолжил Николай.
- Я тоже не видывал.
Николай усмехнулся.
- Чаю хотите? – спросил я.
- Не. Спасибо. Я по утрам кофе привык пить.
- Так у меня и кофе имеется.
- Да, ладно!
- Ладне’е не бывает, - усмехнулся я, - так будете?
- Давай, - он потёр руки с каким-то азартом и вдруг пошёл прочь со словами: - Ща свой трон принесу, а то стоя пить негоже.
Не успел он договорить эту фразу, как уже сидел подле меня.
- А может у тебя чего покрэпче есть? – заговорчески  наклоняясь ко мне спросил Николай.
Я растерялся. Водка лежала в рюкзаке и мне не жалко было налить грамм сто соседу-рыбаку, но Мишка меня в своё время предупреждал, что если хоть одному скажешь, что «у тебя есть», то со всего озера к тебе народ подтянется. Водку всю вылакают, порыбачить не дадут, а если самому понадобится по какой важной надобности, то спросить будет не с кого, так как народ здесь преимущественно бедный живёт и на казённую денег не имеет, а потребляет сугубо самогон.
- К большому сожалению, нет! – ответил я убедительно.
- Жаль, - тоскливо протянул Николай, - мне, конечно, с трудом верится, что творческий человек может обходиться без спиртного.
- Это ложные стереотипы! – прервал его я. – Тем более, я сюда на машине приехал, а пьяным за руль я не сажусь.
- Аргумент! Ничего не скажешь! Тогда наливай свою кофю.
- Ну, за первый улов! – сказал Николай и по привычке маханул горячего кофе.
- Тьфу, ты чёрт! Что ж оно у тебя такой горячий!
- Так ведь из термоса!
- Предупреждать надо! Спасибо! Я пойду свою рыбу ловить!
«Обиделся!» - подумал я, - «А в чём моя вина? Он же видел, как я из термоса наливал! Из кружки пар валил! Привыкли водку хлестать залпом, вот за то и поплатился!»
С каждой минутой становилось всё светлее. Морозный туман уже не мешал лицезреть голубое небо, но над озером он будто спрессовывался и не давал взгляду разгуляться. Солнечный ореол, многократно преломляясь, рисовал радужные причудливые узоры.
 Мне хотелось позвать Мишку, чтобы похвастаться своим первым крупным окунем и напоить его горячим чаем, но обещание, данное Николаю «больше не кричать», остановило меня от доброго позыва. «В конце концов, если захочет, то сам подойдёт» - решил я, допил кофе и тут я вспомнил про пса.
- Эй, пёс! – обратился я к сонному созданию, свернувшемуся калачиком возле ящика. – Давай-ка я тебе телогрейку постелю, что ж это ты у меня на снегу валяешься. Ещё простудишь чего-нибудь.
Я постелил и пёс с благодарностью улёгся. Накрыл его второй половиной, он посмотрел на меня влюблёнными глазами и тут же уснул.
- Счастливый, - тихо сказал я.
Лунка окончательно замёрзла и мне пришлось бурить её заново. Тем временем рыбалка становилась всё интереснее и азартнее. Две-три минуты и поклёвка, ещё одна и очередная рыбёшка оказывалась на льду. Я так увлёкся ею, что не заметил подошедшего Мишку.
- Я смотрю, у тебя тут рыба сама из лунки выпрыгивает, - шутливо подметил Мишка.
- А то! – ответил я и поднял глаза.
От увиденного я чуть не опешил. До самого горизонта воздух был чист. Вокруг сидело множество рыбаков, там вдалеке ещё группа и ещё, и ещё. Солнце светило ярко, снег искрился как огромная россыпь гранёных бриллиантов всеми цветами радуги.
- Ух, ты! – изрёк я.
- Ты о чём? – спросил удивлённо Мишка.
- Я об этом, - и обвёл рукой вокруг себя.
- А-а, это да! – многозначительно произнёс Мишка, явно не понимая, что я имел ввиду. – А ты попить чего-нибудь взял?
- Конечно. Ты что будешь?
- А у тебя выбор большой?
- Не большой, но могу предложить чай с лимоном, или кофе.
- Не пей у него кофе, - вдруг донёсся голос Николая. Оказывается, он сидел метрах в пяти от меня, но сзади.
- Это почему? – удивился Мишка.
- Водки у него нет, а кофя горячая!
- А мне водки и не надо, а что кофе горячий, так это же хорошо! Кстати, - обратился мишка ко мне, - ты не замерз?
И тут я вдруг ощутил дикий холод.
- Да, нет, нормально, - ответил я. А сам тем временем начал осознавать, что пока шёл сюда и сверлил лунки я сильно вспотел. Мне бы надо было раздеться перед такими физическими нагрузками и уж потом нацепить всё обратно, но теперь, эта влажная одежда меня совсем не грела, а холодила пуще любого мороза. Видать, в азарте рыбалки я не замечал этого, но теперь! Мне стыдно было признаться в своём конфузе и я старался вести себя непринуждённо, хотя получалось это явно плохо, ибо челюсть моя немного начала подтрясывать и слова произносились, будто я напился.
- А как у тебя рыбалка? – выпалил я как можно быстрее.
- Так же, как и у тебя, - невозмутимо похлёбывая кофе, ответил Мишка.
- Бутерброд будешь?
- Не откажусь.
Как выяснилось, я тоже проголодался и с большим удовольствием кусал замёрзший бутерброд.
- Сколько же сейчас времени?
- Около трёх.
- Сколько?
- Без пятнадцати, если быть точным, - жуя, ответил Мишка.
- Тогда надо и пса покормить, - буркнул я и окликнул его, - есть будешь?
Пёс вскочил, словно и не спал только что. Упёрся мордой мне в колено.
- Сейчас, погоди.
Я достал мешочек с мясом, развернул его и положил на снег. Через мгновение от мяса не осталось и следа.
- А он у тебя вообще не жуёт? – иронично поинтересовался Мишка.
- Оно там как-то само пережовывается, - отшутился я.
- Слав, у меня для тебя неприятная новость. Мамка звонила, просила помочь ей, так что мне надо домой. А ты порыбачь. Не каждый день такой клёв случается.
- Нет, Миша! – серьёзно ответил я. – Приехали вместе, значит и уезжать надо вместе. У меня тоже дел дома невпроворот.
- Тогда я пошёл, соберу свои манатки.
Как же я был рад этой «неприятной новости»! Я понимал, что если ещё немного, то я превращусь в одну большую глыбу льда. Неуверенными движениями собрал свои пожитки, улов и снасти.
- Дядя Коля, может чайку напоследок? – предложил я.
- Нет уж! До сих пор язык щиплет от твоего кипятка. Я лучше снежок пожую.
- Тогда, может бутербродик?
- На кой он мне? У меня пол буханки хлеба, соль и огурцы с собой. С голоду не сдохну. Тем более, сам скоро домой пойду.
- Ну, как знаешь, - ответил я.
- Ага, и тебе не хворать!
Путь до машины показался намного короче, чем ранним утром, но запыхаться я успел. Пар валил от меня во все стороны, очки запотевали. Когда я сел в машину, то окна запотели мгновенно и я любовался удивительными узорами на стёклах. Когда на ветровом стекле появились небольшие прозрачные проталины, я поехал. Но стоило мне выехать из тени, как солнце ослепило меня и я был вынужден дождаться полного прогрева.
Дома я сразу затопил печку, развесил сырую одежду сушиться, достал собаке «сахарную» косточку. А сам развернул многослойную газету и откупорил бутылку.
- Говоришь, дядя Коля, нельзя творческому человеку без спиртного? – произнёс я вслух. – Брехня! Можно! Но сейчас, дабы не заболеть, в качестве лекарства…
Я налил грамм пятьдесят. Водка с мороза тянулась как смола. Опрокинул рюмку и в тот же миг тепло пошло по моему телу. Я налил ещё одну и тут же отправил в тот же адрес. Закусил обильно квашенной капусткой с бутербродом.
- Как же всё-таки жить хорошо! – воскликнул я.
 
 

© Copyright: Святослав Кудрявцев, 2018

Регистрационный номер №0421041

от 19 июля 2018

[Скрыть] Регистрационный номер 0421041 выдан для произведения: Однажды зимой.
- Завтра утром на рыбалку пойдёшь? – спросил Мишка.
- Почему бы и нет? – ответил я. - А во сколько?
- Давай в семь на берегу.
- Так ведь темно ещё!
- Пока дойдём до места, пока лунки насверлим. Фонарик не забудь.
- Хорошо, постараюсь.
- Тогда до завтра.
- Ага. Спокойной ночи.
Я положил трубку и посмотрел на часы.
- Без пяти одиннадцать, - сказал я вслух, - а вставать надо в пять, чтобы всё успеть.
Пёс лежал на соседней кровати в блаженном состоянии, вроде спал, но уши его шевелились.
- Значит, не спишь, - шутливо спросил я, - подслушиваешь!
Пёс повернул ко мне голову, открыл глаза и будто сказал: «Да, подслушиваю! И что? Я же должен знать, к чему готовиться! Хотя я и так ко всему готов».
Его умные глаза внимательно смотрели на меня.
- Не смотри на меня так! Я же тебя сытно покормил, выгулял. У тебя не должно быть ко мне претензий!
Пёс повернулся и положил голову на свои передние лапы, глубоко вздохнул.
- Так! – сказал я громко и встал, - Не люблю собираться перед выходом, лучше я это сделаю сейчас. Ну что, пойдём в сарай?
Не успел я это вымолвить, как пёс уже вертелся возле двери.
Ночь стояла тихая, мороз щипал щёки, мириады звёзд словно тюлем закрывала ледяная дымка, только самые яркие могли продемонстрировать своё мерцающее сияние. Пёс потянул носом и нехотя побрёл в заснеженный сад, а я направился в сарай. Снег под ногами хрустел на всю округу. Деревня спала’, даже соседские собаки не издавали ни звука, забившись в староё тряпьё и сено в своих будках. В сарае было светло, но мне показалось, что ещё холоднее, чем на улице.
- Вот мой рыбацкий ящик, - говорил я сам себе, - Так, а где коловорот? Ага, вспомнил, он вместе с пешнёй в чехле на перекладине лежит. Хорошо. О! Шумовку не забыть! Так, что мне ещё надо? Интересно, а ветер завтра будет? На просторах озера даже самый слабый ветерок выхолаживает пуще любого мороза. Тогда надо взять палатку. А где она?
Я перерыл весь сарай и измученный больше от вопроса «Где она?», присел на лавочку.
- Вот, дурья башка! Я же её Митьке ещё месяц назад дал. Как я мог забыть! Ладно, тогда утеплимся по-взрослому.
Я открыл рыбацкий ящик, чтобы удостовериться, всё ли на месте. Удочки, мормышки, лески, грузы, мотыльница.
- Стоп! Мотыльница! – я замер, держа её в руках, - И что? Ну, мотыльница. Мотыля у меня всё равно нет. А может, Мишка купил сегодня в городе? Может, - ответил я сам себе, - Тогда надо крючки проверить. Всё есть.
Меня не покидало чувство, что я всё-таки что-то упустил из виду.
- Точно! Ведро для мальков! И донки! А где они? Кажется, я их только что видел. А где?
Я снова перерыл весь сарай и наконец нашёл их. Довольный и счастливый своими маленькими победами над склерозом, навьюченный амуницией я в прямом смысле вывалился из сарая, цепляясь за дверной проём одновременно ящиком, коловоротом с пешнёй, мешком с донками и ведром для малька.
Пёс весело поглядывал на меня и пытался угадать, куда я потащу весь этот, с его точки зрения, хлам, домой, или в сразу в машину. Но он не угадал. Я всё сбросил на крыльце и решил перевести дух, любуясь на заснеженную морду пса.
- И ты такой сейчас завалишься на кровать?! – поинтересовался я.
Пёс, будто понял вопрос и немедленно стал отряхиваться, делая вращательно-колебательные движения от головы до хвоста.
- Снег-то ты сбросил, молодец! Хороший пёс! А лапы у тебя всё равно в сосульках. Так что придётся пройти водные процедуры. Понял?
Пёс припал на передние лапы и потянулся, оттопырив свой пушистый хвост.
- Вижу, понял. Молодец! Сейчас за ключами схожу и отнесём всё в машину.
Только я отворил дверь машины, как пёс оказался на пассажирском сидении.
- Ну, ты молодец! – вырвалось у меня, - Ладно, сиди пока.
Я уложил все вещи на заднее сидение.
- Всё, пошли домой. Утром поедем.
Пёс нехотя выпрыгнул из машины и лениво побрёл домой. Войдя в избу, после сильного мороза мои очки мгновенно запотели, да так, что кроме белесой пелены я ничего не видел. Я сбросил фуфайку, шапку и валенки. Замёрзшими руками снял очки и поднёс их поближе к печке. Когда же они оттаяли, я обнаружил пса мирно посапывающего на кровати. На моей кровати!
- Слушай, ты, паразит! Ты что наделал! – взорвался я.
Пёс стремглав соскочил с кровати и спрятался под столом.
- Эх ты! Как же я теперь спать-то буду на мокром?
Пёс опустил голову и виновато косился на меня.
- Вылезай! Сейчас купаться будешь.
Пёс понял, что я не буду на него ругаться, а слово «купаться» действовало на него магически. Он действительно очень любил плавать, даже в лесу, когда не было рядом реки или лесного озера, он находил какую-нибудь лужу и валялся в ней в полном блаженстве. После чего, с улыбкой на морде, подбегал ко мне и начинал отряхиваться и обязательно так, чтобы с ног до головы окатить меня грязными брызгами. Я каждый раз ругался, но он всё равно так делал из раза в раз и ему это очень нравилось.
Я налил в таз тёплой воды. Пёс подошёл, сунул свой нос. Проверял, не горячая ли вода. Потом позволил мне взять его лапу и растопить оставшиеся сосульки. И так, с каждой лапой.
- Хорошо, что ты не сороконожка, - приговаривал я. А он терпел. – Только не отряхивайся. Сейчас вытру тебя.
Но как только я повернулся за полотенцем, пёс изо всех сил отряхнулся.
- Паразит! – закричал я. – Я сегодня уже полы помыл! Зачем опять?
Я набросился на него с полотенцем и принялся энергично вытирать его. Псу это понравилось и он решил, что я с ним играю, стал выворачиваться, рычать и прихватывать мои руки пастью.
- Я же говорю, паразит! Подожди! Дай тебя вытереть! Ах ты так?
И мы игрались с ним до тех пор, пока я сам не перевернул таз с водой.
- Вот видишь, до чего доводят твои игры! Где швабра?
Пёс отошёл в сторонку. Швабра его не пугала, а вот веник, на каком-то генетическом уровне управлял его сознанием. Только завидев его, он поджимал хвост, опускал голову, немного прижимался к полу и старался найти укромное место. Чего грех таить, когда надо было его приструнить, я доставал веник, но никогда не бил им. Он служил психологическим оружием, после чего пёс становился шёлковым и послушным. Да, целых пятнадцать минут! Потом забывал. Но это так, к слову. Вообще, он у меня хороший и послушный, а главное, верный и ласковый. Что ещё нужно одинокому человеку? Чтобы настоящий друг был всегда рядом! Всегда! И в горе и в радости! И он был! А всё остальное – мелочи, это же жизнь!
Вторая за день незапланированная генеральная уборка прошла успешно. Заодно я поменял себе постельное бельё. Мне повезло, матрас не сильно промок. Я просушил его утюгом. Время неумолимо приближалось к двум часам ночи.
 
* * *
Будильник надрывался уже в третий раз. Значит, время показывало двадцать минут шестого. Надо было вставать. Наградой за потраченную уйму времени на поиски выключателя, был резкий удар по глазам ярким светом лампочки. Я щурился и никак не мог привыкнуть к такой пытке. Я всё же справился и нацепил очки. Посмотрел на соседнюю кровать, но пса там не было. Тогда я осмотрел всю комнату. Тоже пусто. Я откинул одеяло и обнаружил пса у себя в ногах.
- Ну, ты молодец! Хорошо спалось? – поинтересовался я.
Пёс зевнул в ответ.
- Вот и я о том же! Если бы ты вчера не нахулиганничал, то легли бы куда раньше и выспались. А теперь, конечно, три часа поспали – это мало.
Я встал, умылся и принялся готовить завтрак себе и барбосу. Я слишком хорошо знал Мишку, его «Давай на утреннюю зорьку сходим» заканчивалось обычно глубоко за полночь следующего дня, поэтому необходимо было плотно позавтракать и обязательно взять с собой еды на себя, на пса и на Мишку. Он человек не гордый, всегда налегке, нет еды – будет сидеть, мёрзнуть, но ничего не скажет, а коли есть чем поживиться, то с удовольствием воспользуется и даже спасибо не скажет, мол, само собой разумеющийся факт.
Пёс попросился на улицу. Тем временем я заправил два термоса, один с чаем и лимоном, другой с кофе. Нарезал бутерброды, помыл яблоки, в контейнеры уложил приготовленные макароны с котлетами, туда же бросил огурец и помидор. Всё перечисленное аккуратно уложил в рюкзак, добавил пару кружек, на всякий случай, ложки, котелок, таблетки с сухим спиртом, спички завернул в целлофановый пакет. Долго раздумывал, брать ли с собой водку. Мы никогда не пили на таких мероприятиях, но всё могло случиться и я завернул бутылку в газету, да, не в одну.
- Так, вроде всё, - сказал я сам себе, прикладывая указательный палец к носу, а большой к подбородку. – Как же, всё! А фотоаппарат? А что я одевать буду?
Время неумолимо мчалось к рассвету.
- Надо машину завести. Пускай прогревается.
Я выскочил на улицу и тут же почувствовал сильный мороз. «Интересно, сколько же сейчас градусов?» - мелькнуло в моей голове. Градусник показывал минус двадцать восемь.
- Ого! – воскликнул я, - весёлая обещает быть рыбалка.
В этот момент я подумал про пса: «Надо и ему взять какой-нибудь коврик. Что он там будет делать на голом льду!» Я вернулся в сени и не найдя подходящего коврика схватил старую телогрейку. «Точно, он ляжет, а я его сверху ещё и укрою! Молодец! Хорошо придумал!» - похвалил я сам себя.
Выйдя снова на улицу, я пса не обнаружил, но как только открыл дверь машины и уселся за руль, по моим ногам промчался пёс и уселся рядом.
- Не дыши! Стёкла запотевают! – обратился я к собаке. Пёс тут же улёгся клубком, отвернувшись от меня.
Я включил дальний свет, чтобы хоть как-то разогреть заиндевевший аккумулятор. Фары высветили только морозную туманность и метров пять снега перед автомобилем.
- Весело, однако!
Погасив фары и внутренне перекрестившись, повернул ключ на старт. Стартер медленно и натужно пытался провернуть двигатель. Первая попытка оказалась тщетной.
- Что же я, дурень, вчера аккумулятор в дом не занёс! – с досадой вымолвил я.
Вторая попытка тоже оказалась безуспешной.
- Что, звонить Мишке и говорить, чтобы он меня на буксир взял? – спросил я у барбоса. Он не ответил.
- А-а-а, будь, что будет! – буркнул я и повернул ключ. Несколько оборотов коленвала оказались безжизненными, аккумулятор решил сдаться и снизил обороты. Я уже собрался отпускать ключ, как двигатель взревел.
- Ура! Ты понял! – радостно воскликнул я.
Пёс не отреагировал.
- Ладно, сидите тут и грейтесь, а я пошёл собираться дальше, – сказал я, отождествляя машину с живым существом.
Я надел на себя всё, что было: кальсоны, три пары носков, тёплые штаны, майку тонкую, майку плотную, кофту, тонкий свитер, крупно вязанный, бахилы, пуховую куртку, поверх завязал шарф, на голову меховую шапку, на руки тёплые рукавицы, ещё одни доложил в рюкзак.
 - Молодец! А про пса забыл?!
Я снял рукавицы, достал из холодильника мясо, с вечера переложенное из морозилки на нижнюю полку, чтобы разморозилось, нарезал и сложил в пакет, туда же добавил «сахарную» косточку.
- Теперь всё? – задал себе вопрос. Огляделся. Перечислил всё в уме: еда, питьё, фотоаппарат, собаке, рыболовные снасти, фонарь.
- Кажется, всё. Не может быть! Будто на Северный полюс собрался недели на две! – бурчал себе под нос. Выключил свет, запер избу, сбросил рюкзак на заднее сидение, уселся за руль и расхохотался. В таком облачении невозможно было не только рулить, но даже скорости переключать и на педали нажимать. Пришлось половину с себя снять. Стало существенно удобнее. Первая передача, ближний свет, поехали. Машина резво помчалась по смёрзшемуся накатанному снегу.
На берегу Мишки ещё не было.
- Мы с тобой сегодня уже герои! – говорил я барбосу, - Мы первые приехали! Не опоздали!
Я глянул на часы. Половина восьмого.
- Хорошо, опоздали, но всё равно раньше Мишки прибыли. Может он не завёлся, или проспал? Надо позвонить.
Только я достал телефон, как вдали показались скачущие лучи фар. Это был Мишка на своём «Фермере».
 
***
- Здорово! Заждался? – не вылезая из машины спросил Мишка.
- Да уж, заставил ты меня понервничать, - ответил я.
- А что нервничать? Сказал, приеду – значит, приеду! Корову пока покормил, поросям дал. Чтобы мамка потом не ругалась. Ну что, пошли?
Я облачился в свои «доспехи», с большим трудом нацепил на себя рюкзак, на плечо повесил ящик, в руки взял всё остальное и только теперь я понял, что я не взял – санки! «Надо было всё сложить на санки и не тащить всё на себе! Да, хорошая мысля приходит апосля!» -  подумал я, но слишком поздно. Мишка, как всегда был налегке: рыболовный ящик, коловорот, и маленький пакет-сумка. На нём были обычные штаны, тёплый свитер и куртка нараспашку.
- Не легко оделся то? – поинтересовался я.
- Зато ты, смотри не сопрей, - ответил шутливо Мишка и прибавил шаг.
Я пыхтел, спотыкался, но героически семенил за Мишкой. Этот марш-бросок казался мне вечностью.
- Пожалуй, здесь, - важно заявил Мишка.
Только сейчас я понял, сколько всего лишнего я взял и одел. Сбросив всё на лёд, я выпрямился и огляделся. Тусклый свет фонарика высвечивал не более трёх метров снежного покрова вокруг и непроглядный туман от горизонта к горизонту.
- Начинай здесь, - авторитетно заявил Мишка и скрылся в тумане. Пёс бегал между нами, а я завидовал, что ни к чему ему фонарики, коловороты, ящики, шапки-ушанки, свитеры, впрочем, как и всё остальное. Кроме мяса, конечно и косточки!
Я достал коловорот и начал бурить первую лунку. Коловорот мне достался от дедушки – лёгкий, титановый и с очень острыми ножами. Но и лёд оказался весьма крепким и толстым. Мне пришлось изрядно попотеть, что бы добуриться до воды. Не выпуская его из рук, я тут же насверлил ещё две лунки. Шумовкой очистил их. Достал удочки и уселся на ящик. Мне было хорошо. Наладив удочку, я опустил мормышку в лунку, но оттуда послышался металлический звук – лунка успела замёрзнуть. Я понял, что зря насверлил сразу три. Тут бы с одной справиться. Шумовку в одну руку, удочку в другую, колебательные движения, откидываем лёд, леска обмерзает и превращается в ледяную спицу, снимаем рукавицу и тёплыми пальцами растапливаем лёд, одеваем рукавицу и отбрасываем на глазах нарастающий лёд. И такая «карусель» продолжалась почти полчаса, пока мне не надоело.  Я положил удочку рядом с лункой и поднял голову. Начинался рассвет. Я выключил фонарик. Над самой головой, сквозь морозный туман начинало просматриваться синеющее небо. На востоке, тот же туман окрашивался в розовый цвет.
«А где пёс?!» - вдруг пронзило меня.
- Пёс! – робко крикнул я. Тишина. – Пёс! – уже громче крикнул я.
- Да он сзади тебя спит, - вдруг кто-то сказал слева от меня.
- А ты кто? – спросил я от неожиданности.
- А ты? – спросил кто-то.
- Я с той деревни, с Мишкой приехал. Знаешь, там у реки?
- А я с этой. Колькой зовут. Миху знаю. А тебя как?
- Славка я.
- А-а-а, - протяжно прохрипел кто-то, - и про тебя слыхал. Писатель, что ли?
- Типа того.
- А чего на рыбалку припёрся?
- Мишка позвал.
- Тогда ладно. Только не кричи больше.
- Хорошо. Не буду.
Глянув на удочку, я понял, что сегодняшняя рыбалка вряд ли будет успешной. Поверхность воды в лунке накрепко сковал мороз. «Надо снова поломать лёд, иначе моя удочка останется здесь до весны» - подумал я и взялся за пешню, так как шумовку о такой лёд можно было только сломать. Как только леска освободилась от ледяного плена, кивок согнулся. В первый момент я решил, что это произошло из-за тяжести замёрзшей воды на леске, но кивок ожил. Я схватил удочку, потянул. Там, в толще воды кто-то явно не хотел мириться с трагической действительностью. Длина лески была больше моего роста, поэтому я перехватил её ближе к лунке, бросил удочку и рукавицы и стал аккуратно вытягивать бедолагу из водной пучины. Возле самой лунки, с той стороны, борьба за жизнь обрела серьёзный характер. Какая-то крупная рыбёха мощными рывками пыталась освободиться, но нет, я не мог себе позволить упустить её. Ещё пара секунд и морда крупного окуня показалась из воды. Он растопырил свои плавники и еле пролезал в лунку. Я подхватил его за жабры и выкинул на лёд.
- Хороший окунь, - произнёс кто-то.
Я повернулся и увидел рядом стоящего Николая.
- Поздравляю!
- Спасибо! – ответил я.
- Давно я таких не видовал, чтобы на удочку ловились, - продолжил Николай.
- Я тоже не видывал.
Николай усмехнулся.
- Чаю хотите? – спросил я.
- Не. Спасибо. Я по утрам кофе привык пить.
- Так у меня и кофе имеется.
- Да, ладно!
- Ладне’е не бывает, - усмехнулся я, - так будете?
- Давай, - он потёр руки с каким-то азартом и вдруг пошёл прочь со словами: - Ща свой трон принесу, а то стоя пить негоже.
Не успел он договорить эту фразу, как уже сидел подле меня.
- А может у тебя чего покрэпче есть? – заговорчески  наклоняясь ко мне спросил Николай.
Я растерялся. Водка лежала в рюкзаке и мне не жалко было налить грамм сто соседу-рыбаку, но Мишка меня в своё время предупреждал, что если хоть одному скажешь, что «у тебя есть», то со всего озера к тебе народ подтянется. Водку всю вылакают, порыбачить не дадут, а если самому понадобится по какой важной надобности, то спросить будет не с кого, так как народ здесь преимущественно бедный живёт и на казённую денег не имеет, а потребляет сугубо самогон.
- К большому сожалению, нет! – ответил я убедительно.
- Жаль, - тоскливо протянул Николай, - мне, конечно, с трудом верится, что творческий человек может обходиться без спиртного.
- Это ложные стереотипы! – прервал его я. – Тем более, я сюда на машине приехал, а пьяным за руль я не сажусь.
- Аргумент! Ничего не скажешь! Тогда наливай свою кофю.
- Ну, за первый улов! – сказал Николай и по привычке маханул горячего кофе.
- Тьфу, ты чёрт! Что ж оно у тебя такой горячий!
- Так ведь из термоса!
- Предупреждать надо! Спасибо! Я пойду свою рыбу ловить!
«Обиделся!» - подумал я, - «А в чём моя вина? Он же видел, как я из термоса наливал! Из кружки пар валил! Привыкли водку хлестать залпом, вот за то и поплатился!»
С каждой минутой становилось всё светлее. Морозный туман уже не мешал лицезреть голубое небо, но над озером он будто спрессовывался и не давал взгляду разгуляться. Солнечный ореол, многократно преломляясь, рисовал радужные причудливые узоры.
 Мне хотелось позвать Мишку, чтобы похвастаться своим первым крупным окунем и напоить его горячим чаем, но обещание, данное Николаю «больше не кричать», остановило меня от доброго позыва. «В конце концов, если захочет, то сам подойдёт» - решил я, допил кофе и тут я вспомнил про пса.
- Эй, пёс! – обратился я к сонному созданию, свернувшемуся калачиком возле ящика. – Давай-ка я тебе телогрейку постелю, что ж это ты у меня на снегу валяешься. Ещё простудишь чего-нибудь.
Я постелил и пёс с благодарностью улёгся. Накрыл его второй половиной, он посмотрел на меня влюблёнными глазами и тут же уснул.
- Счастливый, - тихо сказал я.
Лунка окончательно замёрзла и мне пришлось бурить её заново. Тем временем рыбалка становилась всё интереснее и азартнее. Две-три минуты и поклёвка, ещё одна и очередная рыбёшка оказывалась на льду. Я так увлёкся ею, что не заметил подошедшего Мишку.
- Я смотрю, у тебя тут рыба сама из лунки выпрыгивает, - шутливо подметил Мишка.
- А то! – ответил я и поднял глаза.
От увиденного я чуть не опешил. До самого горизонта воздух был чист. Вокруг сидело множество рыбаков, там вдалеке ещё группа и ещё, и ещё. Солнце светило ярко, снег искрился как огромная россыпь гранёных бриллиантов всеми цветами радуги.
- Ух, ты! – изрёк я.
- Ты о чём? – спросил удивлённо Мишка.
- Я об этом, - и обвёл рукой вокруг себя.
- А-а, это да! – многозначительно произнёс Мишка, явно не понимая, что я имел ввиду. – А ты попить чего-нибудь взял?
- Конечно. Ты что будешь?
- А у тебя выбор большой?
- Не большой, но могу предложить чай с лимоном, или кофе.
- Не пей у него кофе, - вдруг донёсся голос Николая. Оказывается, он сидел метрах в пяти от меня, но сзади.
- Это почему? – удивился Мишка.
- Водки у него нет, а кофя горячая!
- А мне водки и не надо, а что кофе горячий, так это же хорошо! Кстати, - обратился мишка ко мне, - ты не замерз?
И тут я вдруг ощутил дикий холод.
- Да, нет, нормально, - ответил я. А сам тем временем начал осознавать, что пока шёл сюда и сверлил лунки я сильно вспотел. Мне бы надо было раздеться перед такими физическими нагрузками и уж потом нацепить всё обратно, но теперь, эта влажная одежда меня совсем не грела, а холодила пуще любого мороза. Видать, в азарте рыбалки я не замечал этого, но теперь! Мне стыдно было признаться в своём конфузе и я старался вести себя непринуждённо, хотя получалось это явно плохо, ибо челюсть моя немного начала подтрясывать и слова произносились, будто я напился.
- А как у тебя рыбалка? – выпалил я как можно быстрее.
- Так же, как и у тебя, - невозмутимо похлёбывая кофе, ответил Мишка.
- Бутерброд будешь?
- Не откажусь.
Как выяснилось, я тоже проголодался и с большим удовольствием кусал замёрзший бутерброд.
- Сколько же сейчас времени?
- Около трёх.
- Сколько?
- Без пятнадцати, если быть точным, - жуя, ответил Мишка.
- Тогда надо и пса покормить, - буркнул я и окликнул его, - есть будешь?
Пёс вскочил, словно и не спал только что. Упёрся мордой мне в колено.
- Сейчас, погоди.
Я достал мешочек с мясом, развернул его и положил на снег. Через мгновение от мяса не осталось и следа.
- А он у тебя вообще не жуёт? – иронично поинтересовался Мишка.
- Оно там как-то само пережовывается, - отшутился я.
- Слав, у меня для тебя неприятная новость. Мамка звонила, просила помочь ей, так что мне надо домой. А ты порыбачь. Не каждый день такой клёв случается.
- Нет, Миша! – серьёзно ответил я. – Приехали вместе, значит и уезжать надо вместе. У меня тоже дел дома невпроворот.
- Тогда я пошёл, соберу свои манатки.
Как же я был рад этой «неприятной новости»! Я понимал, что если ещё немного, то я превращусь в одну большую глыбу льда. Неуверенными движениями собрал свои пожитки, улов и снасти.
- Дядя Коля, может чайку напоследок? – предложил я.
- Нет уж! До сих пор язык щиплет от твоего кипятка. Я лучше снежок пожую.
- Тогда, может бутербродик?
- На кой он мне? У меня пол буханки хлеба, соль и огурцы с собой. С голоду не сдохну. Тем более, сам скоро домой пойду.
- Ну, как знаешь, - ответил я.
- Ага, и тебе не хворать!
Путь до машины показался намного короче, чем ранним утром, но запыхаться я успел. Пар валил от меня во все стороны, очки запотевали. Когда я сел в машину, то окна запотели мгновенно и я любовался удивительными узорами на стёклах. Когда на ветровом стекле появились небольшие прозрачные проталины, я поехал. Но стоило мне выехать из тени, как солнце ослепило меня и я был вынужден дождаться полного прогрева.
Дома я сразу затопил печку, развесил сырую одежду сушиться, достал собаке «сахарную» косточку. А сам развернул многослойную газету и откупорил бутылку.
- Говоришь, дядя Коля, нельзя творческому человеку без спиртного? – произнёс я вслух. – Брехня! Можно! Но сейчас, дабы не заболеть, в качестве лекарства…
Я налил грамм пятьдесят. Водка с мороза тянулась как смола. Опрокинул рюмку и в тот же миг тепло пошло по моему телу. Я налил ещё одну и тут же отправил в тот же адрес. Закусил обильно квашенной капусткой с бутербродом.
- Как же всё-таки жить хорошо! – воскликнул я.
 
 

 

Свеча.

Пиф-паф, чешуя.