Некрасивых собак не бывает

 

     Звали его Арт, точнее, дочка назвала его Артемоном, но никто его так длинно не звал – неудобно. Породы у него не было никакой, а вот блох да репьев - в избытке. Плюс, в тот день случился настоящий ливень, и когда Маша подобрала щенка и принесла его домой, дрожащего от холода и больше напоминающего водяную крысу, он был столь грязен, что цвета шерсти или, как говорят собачники, окраса, было не различить и чистыми оставались только грустные его глаза. Они были круглы и черны, как омытые дождем дикие сливы. «Папа, - давай его просто помоем и накормим, - взмолилась дочка, увидев первую реакцию отца. – Он хороший. Отмоем, и сам увидишь, какой он добрый». Сергей вздохнул, и они потащили его в ванную. Он никогда и ни в чем не мог отказать своей белокурой голубоглазой принцессе. Мальчиков нужно воспитывать, а девочек баловать, и выйдут тогда полноценные мужчина и женщина. Сына не дал ему Бог, но отыгрался на дочери, наградив ее удивительным характером. Совсем еще малышкой, она попросила мать сшить ей белую матерчатую сумку, через плечо, и сама приклеила к ней два красных сатиновых прямоугольных лоскута, крест-накрест. Она клала туда бутафорский йод, бинт и, в то время, как подруги ее скакали да визжали в своих девчачьих играх, Маша ходила по двору и перевязывала сломанные ветки кустов и даже деревьев, если могла дотянуться. В общем, Сергей ее только баловал и защищал от воспитаний жены. Воспитание то сводилось к окрикам да шлепкам (а девочек никогда нельзя бить по попе, равно как и мальчиков по голове), а за его заступничество доставались ему ор и выселки из супружеской постели.

 

     Они не любили друг друга. Говоря языком улицы, она просто залетела от него, как-то нечаянно пропустив момент, когда еще можно было сделать аборт. Даже в том, что у нее шли месячные в начальной стадии беременности, она почему-то винила Сергея, будто он как-то специально подстроил, чтобы она пропустила абортную стадию, так сказать. Как странно. Любовь, единственной целью которой являются дети, рассыпалась, как карточный домик, лишь только возникла «опасность» ребенка…

 

     Поссорились они уже в первую брачную ночь, так что проснулся новобрачный один, в комнате, которая потом так и осталась его жилищем. Дом раскололся надвое, прямо-таки по-дворянски, на мужскую и женскую половины. Вначале Сергей тяготился такими отношениями, но это только до рождения его красавицы. Жена (у нее даже молока не было) с радостью повесила на мужа все заботы о малютке, но, будучи из, так называемой, «хорошей» семьи, на людях играла материнскую любовь и нежность. Знакомых ей обмануть удавалась, но не ребенка. Сергей же с Машей сделались настоящими друзьями. Дружится способнее, когда есть общий враг. Заступничество Сергея страшно бесило его благоверную (изменявшую ему направо и налево), но пересилить себя и заняться дочерью, как матери и должно, она не могла, видя в ней все свои беды. На развод она тоже не решалась, потому, что Сергей был пусть и не из «хорошей», но из весьма обеспеченной семьи. Нерешительному человеку, вообще, очень трудно живется. Львиная доля мозговой деятельности приходится у него на буридановы муки. Сергей же не пытался развестись исключительно из-за Маши. Черт знает что! Дело женщины - родить и выкормить, а вырастить ребенка, воспитать, поставить на ноги, защитить от этой неприютной и жестокой действительности и обеспечить защиту эту до конца его жизни – занятие и долженствование исключительно мужское (ну, или обоих супругов, если мир в доме, конечно). Так говорит логика, но так никогда не считает суд, априори полагая приоритет за матерью, если случается развод. Это тем более против здравого смысла, потому, что мужчине в сто раз легче найти ребенку вторую мать, чем матери-одиночке обзавестись новым супругом. Fiat justitia, et pereat mundus.

 

     Друзья вымыли щенка (позже, в ветеринарке выяснилось, что это был взрослый пес, только маленький) с шампунем, вытерли, расчесали маминой щеткой для волос и высушили феном. Пес оказался лохматым и темно-рыжим. Торчащими к небу своими ушками-домиками, он очень напоминал лисенка, только пушистый хвост его не стелился к земле, а задорно закручивался к спине бургундским кренделем. В целом же (чего уж тут), вид у него был совершенно дворовый. 

 

     Не стоит описывать истерику, что случилась с Сережиной женой, вернувшейся довольно поздно то ли с работы (она служила менеджером в автосалоне), то ли с очередной измены, но Маша закатила не меньшую, с визгами, соплями и катанием по полу и…, Арт остался жить с ними (с условием спать и есть в Сергеевой комнате). Надобно отметить, что при всем своем добродушном характере, Арт Гингему эту невзлюбил не меньше, чем та его. Но, в противостоянии, где одна презирает, а другой ненавидит, проигрывает недооценивший врага.

 

- Мишенька, - погладила Элина (так звали мою героиню) волосатую грудь Мишеньки.

Они лежали в постели, в номере гостиницы, снимаемом ею для таких вот встреч в каком-то загородном пансионате.

- Что, любимая? - затянулся Мишенька сигаретой и стряхнул пепел на пол, рядом с кроватью.

- Этот ублюдок решил вовсе меня выжить из дома. Представляешь, он притащил в квартиру какого-то блохастого монстра и подговорил дочь, чтобы та закатила истерику, лишь бы оставить эту тварь. Я знаю, чего он хочет. Он хочет развода, но так, чтобы я была инициатором, чтобы дочь себе отсудить. Мне, черт бы с ней, пусть забирает. Да тут другая беда. Отец его очень плох  (я справлялась кой-где), он года не протянет, рак, а, значит, этот урод, ну, муженек-то мой, унаследует его бизнес, потому как, жены и братьев у старика нету, а сын только один. Это неправильно. Ну…, в смысле, разводиться с таким жирным куском.

- Ну?.., - загасил Мишенька сигарету о крышку прикроватной тумбочки и приподнялся на локтях.

- Что, ну! – разозлилась Элина, и села на постели. – Надо что-то решать.

- А что тут решать? - пожал плечами Мишенька. - Пусть наследует. Похоронит отца, разведешься и половина твоя.

- Хрена ему, а не половина! – воскликнула Элина. – Ты что, ничетра не понимаешь?! У его отца сеть супермаркетов да оптовый склад со стадион, но стоит это копейки в сравнении с тем, что крутится мимо этого. Надо завладеть всем, потому, что половина официального бизнеса – сотая часть остального. Что еще важно здесь…, меня этот старый пердун ненавидит, а во внучке души не чает и, случись чего с его сыном, все отпишет на нее, на мою дочь. Понимаешь теперь?

- А чего с ним может случится? – поднял брови сообразительный Мишенька.

- О, господи! – вскочила с кровати Элина и обернулась простыней. – Несчастный случай с ним может случится! Понял?!

- Не понял, - спустил босые ноги на пол Мишенька, угодив пятками в гору своего же сигаретного пепла. – Во, черт! – послал он проклятие себе самому.

- Миш, ну послушай, - взяла себя в руки Элина. - Если Сергей вдруг отчего-то помрет, Маша унаследует империю, а ей всего девять. Понимаешь?

- Ну? - досадливо отирал он пятки о казенный, бежевого ворса ковер.

- Заладил! Ну, да ну, как ямщик какой! – снова взорвалась Макбет. – Я же матерью миллионерши стану! Понимаешь!

- Ну, понял, понял, - огрызнулся, наконец, Мишенька. – Миллионершей ты станешь. С какого он помрет-то, Сергей-то твой?

- Ну вот, - обрадовалась Элина, что дошло теперь до ее, пусть и неуемного между ног, но совсем немускулистого на голову Мишеньки.

 

     Похоже, сила гениталий ворует у головы, хотя, я всегда считал, что одно напрямую, то есть, в прямой пропорции зависит от другого. Я говорю о потенции соматической и интеллектуальной, но, кажется, не в Мишенькином случае. Элина прыгнула на кровать, обняла любовника за волосатые плечи, прижалась к волосатой его спине и зашептала:

- Я все продумала, Мишенька. Он, каждый вечер, в десять, после того, как уложит Машу, берет свою лохматую тварь и ведет ее на прогулку. Гуляют они в парке за городом. Там нет ни лавочек, ни фонарей, поэтому, народу никогда не бывает, понимаешь?

- Ну, гуляет. И что?

- Ну же, глупенький, - крепче обняла она его и, прильнув к самому уху, горячо выдохнула. - Там ты его и… прикончишь. Снимешь часы и заберешь бумажник, - не давала она ему опомниться, - чтобы выглядело, как ограбление, но только потом сразу выкинешь, от греха. Чтобы никаких улик. И трубу тоже выкинешь. Там, внизу парка, пруд есть. Часы и бумажник положишь в пакет, туда же и трубу и все потонет без следа. В пруду том никто не купается, почти болото. Понял?

Мишенька медленно развернулся и на лице его впервые обнаружился хоть какой-то признак работы мысли, и даже эмоция, отличная от оргазма.

- Ты что, спятила, Элли?! Ты думаешь, что говоришь?! Ты предлагаешь мне убить собственного твоего мужа?!

- Ну что ты так разволновался, маленький, - погладила Элина его по сизой от щетины щеке, улыбнулась, зазывно заглянув в глаза, опрокинула на спину и положила свою голову на волосатый его живот, а горячую свою ладонь чуть ниже. – Ты только не волнуйся, Мишенька. Ты только послушай, не перебивая. Я ненавижу его с тех пор, как залетела от него. Ошибки молодости. Я вышла за него только из-за дочери. Я была готова нести свой крест до конца жизни, ради нее, пока…, пока не встретила тебя, милый. И вот тут жизнь моя стала совершенно невыносимой. С этих пор он стал мне просто омерзителен. И, представь теперь, что сделает он, когда станет полновластным хозяином империи отца? Да он просто вышвырнет меня на помойку. А тебе, как бы ты ни любил меня, нужна я буду такая? Мишенька! - продолжала ласкать она его рукой, заманивая кровь от и так-то неглубокой головы к гениталиям, лишая парня остатков рассудка. – Ты воевал в горячих точках, ты проливал кровь за страну, и чем она тебе отплатила? Должностью охранника в занюханном автосалоне? Подумай, что ждет тебя впереди? Максимум, начальник охраны, дай бог, к пенсии, да пенсия в десять тысяч деревянных рублей? Но… Представь и другое. Если ты это сделаешь, все сочтут происшествие хулиганским нападением, отец его перепишет завещание на Машку, мы с тобой подождем, пока он помрет и я, как мать несовершеннолетней дочери, стану официальным опекуном ее наследства. Я встану во главе холдинга, ну а ты будешь в нем генеральным директором и… моим мужем…, - она медленно переложила голову на другую щеку и…  

 

     Почему мужчине так нравится, когда женщина удовлетворяет его орально? Тут дело не только в удовольствии или в цинизме этого удовольствия. Дело в том, что такое заставляет мужчину думать о полном, безграничном обладании женщиной не столько сексуально, сколько как личностью. Абсолютная власть, беспрекословное подчинение. Сейчас, будущая президентша огромной компании делала это ему, обыкновенному охраннику Мишеньке, будущему ее мужу. О смертельной болезни свекра Элина узнала случайно, от своей подруги, обыкновенной медсестры, работавшей в городской больнице в онкологии. Может у нас, в России, и есть понятие о врачебной тайне (очень что-то сомнительно), но вряд ли это правило распространяется на медсестер. Дальше все было просто. Идеальный вариант. Туп, как валенок, но уже убивал, хоть и на войне, да еще и в постели, просто монстр. Почему решила, что пора именно сейчас? – Арт. Он ее доконал. Он сгрыз три пары ее модельных туфель и две пары тапок, он «пометил» ее постель не единожды, он…. Не мужа ей невыносимо стало терпеть - собаку. 

 

- …И жили они долго и счастливо, и умерли в один день, - закончил Сергей сказку.

Маше было уже почти десять, но без сказки она не засыпала. Так у них повелось.

- Почему они умерли, папа, - загрустила вдруг Маша.

- От старости. Все когда-то умирают, малыш, – погладил он шелковистые ее локоны. – Тут дело в другом. Главное, что они умерли в один день.

- Почему, главное?

- Ну, видишь ли, - пожал плечами Сергей. – Если люди любят друг друга, а один умирает раньше, то другому, всю оставшуюся жизнь будет нестерпимо больно, и он умрет не от болезни или старости, а от тоски. Это несправедливо. Правда, ведь?

- Значит, мы с тобой и Артом умрем вместе?

- Ну, что ты, малышка. Я говорю о муже и жене.

- О себе и маме?

- Ну…, - замялся Сергей, жалея, что выбрал сегодня эту сказку, но разве знаешь, когда и в какой тупик поставит тебя нежданным вопросом твой ребенок. – Конечно же. Уже поздно, засыпай, дочка. Нам с Артом пора на прогулку.

- Спокойной ночи, папочка.

- Спокойной ночи, Машенька.

- Ты только не умирай, пока не умру я. Ладно?

- Обещаю.

Сергей поцеловал ее в лоб, выключил бра и вышел из детской.

 

 

     Арт весело, но деловито бегал по темным аллеям заброшенного загородного парка, не пропуская ни единого шороха, ни единого запаха. О, сколько всего интересного утаивает этот удивительный мир от любопытного собачьего носа, сколько еще нужно разведать, разрыть, попробовать на зуб. Какое-то время назад, здесь участились случаи разбойных нападений и даже с летальным исходом и, вместо того, чтобы организовать в парке регулярное милицейское патрулирование, или даже постоянный пост, городские власти приняли соломоново решение. Они ликвидировали все лавки, а чтобы влюбленные парочки не устраивались здесь прямо на траве (что, тем не менее, нет-нет, да случалось-таки), они перестали сюда подавать электричество. Но ночи становились прохладными, и сегодня в парке влюбленных не было. Сергей прислонился к дереву и закурил. Они гуляли уже с час. Пора уж домой.

- Арт, - громко окликнул собаку Сергей. – Ко мне, малыш. Пора спать.

 

     Пес забегал, порой, так далеко, что и не докричишься. Но ночь сегодня была тихой и звонкой (странное сочетание эпитетов, наверное, даже оксиморон, но это было именно так) и Арт, хоть находился теперь у дальнего пруда, услышал голос хозяина и понесся на его запах.

 

     Сергей стал вглядываться в темноту, вертя головой, не зная, откуда ждать приятеля. Вдруг, от ближнего дерева отделилась темная фигура, еще секунда, и она уже перед ним. Широкий замах и… Сергей инстинктивно выставил правую руку локтем вперед, защищая голову, раздался хруст переламываемой лучевой кости, но металлическая труба достигла-таки цели. Удар пришелся в левую часть черепа, однако, благодаря руке, не проломил его, а лишь оглушил Сергея. Он рухнул на землю спиной и затылком. Фигура склонилась над ним, сняла часы и, обшарив карманы, вытащила бумажник, положила все это в пакет, сунула туда же окровавленную трубу и направилась к дальнему пруду по асфальтовой дорожке, подсвечивая себе фонариком.

Арт весело бежал на запах хозяина, как вдруг, по ноздрям его ударил запах крови, перемешавшийся с родным. Если до этого он летел стрелой, то теперь превратился в ядро. Мишенька остановился, выключил фонарь, и тревожно прислушался, с дальнего конца дорожки донесся какой-то звук, похожий на топот. Он приближался с неимоверной скоростью, в ночной тишине казалось, что бежит целая толпа людей. Последнее, что увидел Мишенька перед падением – оскаленная пасть маленького пса, показавшаяся ему в тот миг пастью крокодила. От неожиданности и тяжелейшего удара в грудь, Мишенька потерял равновесие и грохнулся на спину, сильно ударившись затылком об асфальт.

 

     Что может сделать тщедушный пятнадцатикилограммовый рыжий пес с девяностокилограммовым волосатым человеком, спросите вы? Такое может спросить только тот, кто никогда не имел у себя собаку. Давайте теперь представим пудовую гирю, но не просто брошенную вам в руки, чтобы вы поймали, а выброшенную, словно из пращи, прямо в грудь. Нет человека, который смог бы устоять на ногах, особенно, если не ждет удара. Арт не стал задерживаться и подлетел к хозяину. Тот лежал в луже крови. Пес стал лизать его лицо, но хозяин не реагировал. Тогда Арт немного подумал, повертел головой и помчался вверх по дорожке, ведущей к выходу. Вылетев на проезжую улицу, он встал посредине, растопырил все четыре свои лапы, словно противотанковый «еж» и начал громко лаять. Так случилось (в обычной жизни так не бывает, но здесь, поверьте, так и произошло), что первой машиной, осветившей Арта фарами, была машина патрульная. Эти ребята вряд ли бы стали нянчиться с каким-то шелудивым псом, если бы тот не был по локти (у собак тоже есть локти и колени) перепачкан в крови. Сержант и рядовой вышли из машины, Арт громко тявкнул и побежал вглубь парка, постоянно останавливаясь и оглядываясь, не отстает ли конвой.

 

 

     На суде Мишенька искренне и подробно рассказал детективную историю о заговоре с целью…. В общем, все, как в голливудском триллере. Элина, понятно, назвала это бредом узколобого павиана, чуть не рвалась придушить этого почти убивца любимого по гроб мужа… Театр. Мишеньке (скорее из жалости к его интеллекту) дали всего пять лет за ограбление с покушением на жизнь, а Элина преспокойно вернулась домой, дав себе клятву отравить ненавистного пса, испоганившего ей такую райскую впереди жизнь. Сергей, конечно, Мишеньке поверил на все сто, но, не желая для дочери всяких таких семейных неурядиц, оставил этот бракованный брак, как есть. Сергей, но только не его отец. Он нанял частного детектива, который уже через месяц после суда, положил ему на стол видео, аудио и фото отношений Эллины с ее адвокатом, которого звали, по иронии, что ли, Михаилом Михайловичем. Развод прошел гладко. За то, чтобы не иметь скандала на «хорошую» семью, Элина ушла без единой претензии, без копейки денег и, конечно, без дочери. Арт теперь ел вместе с Сергеем и Машей за общим обеденным столом и имел на груди золоченую цепочку с золоченой медалькой, где, по требованию Маши, было выгравировано: «За спасение папы».

- …И жили они долго и счастливо, - заканчивал Сергей сказку, - и живут, еще и по сей день, в мире и согласии.

Он настороженно посмотрел на дочь, не раскусит ли, но Маша вдруг сказала:

- Девчонки во дворе говорят, что Арт дворняга и некрасивый. Это ведь неправда, папа?

- Конечно неправда, малыш. Девчонки твои просто еще глупые. Некрасивых собак не бывает. Спи.