Нахзац.

Тоскливое и меланхоличное настроение, идеально дополняла грязь и слякоть просёлочной дороги. Сгущающийся туман, добил меня окончательно и к тому времени,   когда пришло понимание того, что задуманное как лёгкая пешая прогулка, затянется на неопределённое время, а , тем более, неизвестно чем закончится - желание завыть стало невыносимым. Дабы развеяться я стал осматриваться по сторонам в надежде вырвать из этой усталой безнадёжности хоть что-то, способное поднять моё настроение и укрепить силу воли, которая и так явно потрепалась в последнее время. Голые и мокрые деревья, выплывающие из тумана, словно тени стражей потустороннего мира, протягивали свои лапы стараясь ухватить того, кто осмелится сойти с обозначенного пути и будет столь неосмотрительным чтобы угодить в их угнетающую черноту.

- Прекрасный день, не правда ли?! –услышал я рядом чей-то голос. От страха сердце ушло в пятки, внутри всё похолодело, кровь застучала в висках, а кончики пальцев начали покалывать, словно я отлежал обе руки. Обернувшись в направлении голоса, я в следующий миг, увидел то, что заставило меня несколько раз закрыть и открыть глаза в недоверии к происходящему. Клубящийся туман сгустился и принял форму невысокого седовласого старичка. Он вышел из тумана и я смог получше его рассмотреть. Среднего роста, нормального, немного худощавого, видимо из-за возроста телосложения, но его энергичность, явно не вязалась с его возрастом. Высокий лоб, большие уши, нос картошкой, аккуратная причёска с левым пробором и практически отсутствие морщин делало его похожим на какого-то известного актёра. Алексея Смирнова, что ли? Только в возрасте. Его глаза светились ясностью, а с лица не сходила улыбка. Он улыбался. Постоянно. Улыбался не ртом или губами, а , казалось всем лицом, своим  видом и движениями дополняя ту доброту и тепло, которое от него исходило. Его белые одеяния,  ужасно не соответствовало тому месту, в котором мы находились, но удивительным образом дополнялись туманом, из которого казалось они были сделаны. В руках его была, такая же белая, как и одеяния, трость и только чёрная рукоятка, сделанная в форме ворона, нарушала этот светлый образ.

– Сегодня как-то по-особому свежо и чисто вокруг, вы не находите? – Старик улыбнулся ещё шире при этом, как-то по собачьему поворачивая голову и протянул мне свою руку, - Разрешите представится - Николай Эммануилович Корнейчуков, к вашим услугам…

От растерянности и неожиданности, я смог выдавить что-то накшалт:

- А-а…Э-э-к…Да…,- моя челюсть всё ещё отвисала, от испуга не осталось и следа, а рука сама потянулась на встречу рукопожатию. Не обращая внимания на моё мычание, он продолжил:

            - Насколько, я понимаю, мне выпала несказанная радость – сопровождать Вас на этом пути?! - при этом он небрежно махнул тростью куда-то вперёд. – Что же, я очень рад! Это путешествие будет весьма приятным! Весьма! – и продолжая улыбаться, горячо пожал мою руку, заглядывая в моё лицо, словно в надежде прочитать в нём ответ на его искренность.

             - А Вы тоже в санаторий? – спросил я с надеждой, поборов в себе первую робость и неловкость. Старик казалось о чём-то задумался и не услышал мой вопрос. – Николай Эммануилович? – аккуратно окликнул его я.

            - М-м-а!? А? Да-да-да! – ответил он выпятив губы и активно кивая головой. – Конечно же! Мне туда же, куда и вам. Здесь только одна дорога и , какое счастье, что нам суждено пройти её вместе!

            Где-то в дали, позади нас, раздался приглушённый крик, заставивший меня оглянуться и прислушаться. Меня словно кто-то позвал. Что за бред лезет мне в голову?  Никто не может меня здесь ждать, искать или звать. Я намеренно не говорил ни кому, куда направляюсь и как надолго. Я считал это только своим, личным делом и не собирался слушать напутствующие речи и, тем более, слова утешений и сочувствий. Я сам сделал свой выбор и принял решение, хотя, стоит признаться, оно далось мне не легко. Мысли полностью поглотили моё внимание и к тому времени, как я на секундочку всплыл на их поверхность, туман, уже сгустился настолько, что растворил в себе дорогу и все прилегающие к ней окрестности. Этой секундочки оказалось достаточно, чтобы фантазия развернула в голове картину того, как я проделываю остаток пути на ощупь в кромешной ночной темноте, и напрочь отбило у меня желание задерживаться по всяким пустякам.

- Ну и слава Богу! – сказал я развернувшись и продолжив свой путь. Моё настроение значительно улучшилось с появлением старика, как в принципе и моё состояние. – А то я уже представлял, как в одиночку тащусь по этому захолустью.

            - О нет, не переживайте! – как-то наиграно сказал Николай Эммануилович, прищуривая глаза и махнув ладонями обеих рук, комично сложив их на груди, - Ещё никто не проделывал этот путь в одиночку! И вот что, Голубчик. Вы не против, если я буду называть Вас именно так? – вместо ответа, я скорчил гримасу безразличия, - Так вот…называёте-ка меня Корней Иванович. Вам так будет легче, а мне приятнее. Хорошо?

            - Да, нет проблем! - Ответил я улыбнувшись и пожав плечами.

            - Ну вот и ладненько! – Корней Иванович выпрямился, сделав при этом удивлённое лицо, и по-детски захлопал в ладоши, - Вот и хорошо!

             Он определённо мне нравился. В его присутствии я совершенно забыл про то мрачное и ужасное место в котором нахожусь. Более того, я даже почти забыл о причине своего пребывания здесь. Направление в кардиологический санаторий, доставшееся мне по «счастливой» случайности, было чем-то не менее мрачным и пугающим, чем дорога к нему.

             И снова я погрузился в мысли и воспоминания из которых, меня вырвал крик, раздавшийся, но на этот раз, значительно ближе. Странным образом он внушал в меня тревогу. Сердце начинало колотится с бешенным ритмом, а пальцы рук снова покалывали. Всматривался я в этот раз, намного дольше. Словно проникая взглядом сквозь туман, я вытягивал шею и вставал на носочки, ожидая увидеть хоть что-то, но результат был неизменным - туман поглотил всё.

             Корней Иванович стоял в сторонке и, сложив руки в замок, с любопытством разглядывал меня всё так же тепло и ласково улыбаясь своей добрейшей улыбкой. Он совсем не торопил меня, не подгонял и не осуждал. Он просто стоял и ждал. Ждал и рассматривал. Рассматривал и улыбался.

            - Что бы это могло быть? – с беспокойством в голосе спросил его я, - Этот звук…какой-то…такой…, - я не мог подобрать нужного слова, щёлкая в воздухе пальцами, - Такой…- зовущий – что ли?…

            - О, да. Тут ещё и не такое услышишь, - он снова, как-то по собачьему повернул голову, - Понимаете ли, Голубчик? Многие идут по этому пути: молодые и старые, некоторые идут по принуждению, другие – по своей воле, а то ещё и с каким-либо умыслом, некоторые здесь по ошибке и ещё не готовы проделать свой путь до конца., но здесь оказываются все. Каждый видит этот путь по своему, но все, рано или поздно проходят его до конца. Моя задача – скрасить ваше  одиночество. Только и всего. Но, как вы наверное знаете, у любого пути есть два направления. Я, могу проводить вас, только в одном из них. – он развёл руками, - Таково уж моё предназначение...

            Я снова неуверенно побрёл в направлении санатория, а он, словно ни в чём не бывало шёл рядом. Держа одну руку в кармане, другой он, при помощи трости, отбивал по дороге какой-то незамысловатый ритм, который непостижимым образом совпадал с ритмом моего сердца заставляя его то ускоряться то чуть ли не останавливаться совсем.

            - Когда я узнал, что буду сопровождать вас, то уже заранее знал, что вы не готовы, - тщательно подбирая слова промолвил Корней Иванович. Я, остановился и с удивлением посмотрел в его сторону, - Да, да! Именно не готовы! – продолжил он, поймав мой взгляд. – Вам ещё рано находиться здесь. Вы ещё не готовы проделать этот путь до конца. Картина, которую Вы видите вокруг себя, лишь доказывает это. По сути, то, что вы видите сейчас вокруг, в точности отображает Ваше повседневное существование. Это, если угодно – стереотип Вашего мира. Вы, который лишь недавно убеждал своих друзей в том, что рождаясь на свет пустым и голым, человек всю свою жизнь тратит на то, чтобы узнать, что такое Любовь, Красота, Доброта, Понимание и Сострадание? Что Вы делаете здесь? Идёте в надежде получить новое сердце в замен того, которое ещё совсем недавно считали своим верным помощником и учителем в познании жизни? И что же? Ваш верный «механизм познания» дал сбой и, как оказалось, за свой срок службы, в совершенстве научил вас только одному. Только одно вы усвоили настолько хорошо, что напрочь закрыли вашей жизни доступ к всему тому прекрасному и незабываемому, что могло бы в ней произойти. Страх! – он указательным пальцем тыкнул мне в сердце, - Страх гонит вас по жизни. Оглянитесь назад и вы увидите, что боялись почти всегда. Боялись любить. Боялись познавать новое в страхе перед разочарованием. Боялись жить. Да и здесь Вы из-за страха. Того же страха перед неизвестностью. Только теперь Вы боитесь умереть……..

             Я был поражён. Поражен тем, что старик, с которым мы знакомы всего лишь несколько минут, знает про меня больше, чем кто-либо из тех, кто был рядом со мной всю жизнь. Он ЗНАЕТ меня. Он знает чем я жил и, как оказалось, он знает с чем я боюсь умереть. От волнения глаза слезились, кровь прихлынула к голове, отражаясь уверенным пульсом в висках, спустилась по яремной вене к ногам и оттуда, словно эхо, подкатила колючим холодом обратно к сердцу. Туман сгустился до молочной серой массы. Всё перестало существовать. Черные мокрые деревья. Грязь, слякоть, просёлочная дорога, Корней Иванович. Всё поглотил туман. Был только я, и свет фонаря, непонятно откуда взявшегося и не позволяющего мне  пропасть в этом тумане, раствориться, подобно кусочкам сахара растворяющимся в стакане чая. Моё сердце сжалось до размеров грецкого ореха. Дыхание спёрло. В глазах потемнело. Туман сгустился ещё больше, поглотив меня целиком и оставив только мягкий и тёплый свет фонаря, который всё больше сужался, постепенно превращаясь в яркую звезду на краю моего восприятия.

Очередной крик раздался уже совсем рядом. Напоминая собой звук рвущегося металла, он мигом заставил меня прийти в себя, при этом, снова вернув мне чувство тревоги и заставив сердце исполнять свой бешенный танец.

Я стоял в свете фонаря и, как рыба, хватал ртом воздух, растирая при этом ладонью грудь, в надежде хоть немного успокоить ритм сердца. Ком стоял у меня в горле. Что бы это ни был за звук – он пугал меня. А ещё мне было страшно оставаться одному в этом месте и , не успел я подумать, словно откликаясь на вопль моего сердца, из тумана выплыл Корней Иванович. Но, то ли звук испугал меня слишком сильно, то ли туман, сопровождаемый ужасной болью в сердце, заставил мой рассудок помутится, но мне казалось, что старик в своих белых одеяниях, излучает тот же тёплый и тонкий свет, которым изливается фонарь. Вот только глаза его стали, в тон рукоятки трости, какими-то бездонно чёрными и вмещали в себя, как казалось, всю вселенную, с её бесконечным количеством звёзд и миров.

Корней Иванович подошёл вплотную. Я не мог оторваться от его глаз.

- Отбросьте страх! – промолвил он с улыбкой, - Глупо бояться чего-либо, зная каков будет конец! Выкиньте страх из своего сердца, из своей головы, из своей жизни. Выкиньте и вы увидите всё в новом свете. Старые вещи приобретут новый смысл. Вы снова поверите в чудеса. Вы снова увидите, что в маленькой луже умещается целое небо. Своё существование наполняете вы сами. Только от вас зависит будет ли место в вашей жизни для любви, красоты, доброты, понимания и сострадания…или же в ней есть место только для страха….

Старик похлопал меня по плечу:

- Мы с вами непременно продолжим наш разговор. Может быть скоро. Но – не сегодня. Сегодня вы к нему ещё не готовы. Ваш путь ещё не пройден. Шанс преодолеть страх ещё есть. – он развернулся и шагнул в туман, но мой оклик остановил его:

- Корней Иванович, подождите! – превозмогая боль выдавил я, - А мне что же…дальше самому…идти?..

Боль в груди подогнула мои колени, и заставила опереться на руку, погрузив её в холодную жижу. С трудом подняв голову, я увидел старика. Он стоял положив обе руки на рукоятку трости и добродушно улыбался.

- А вам, Голубчик – домой и только домой!...- он крепко взялся за основание рукоятки, обнажая ворона. Обеими руками, поднял трость до уровня груди и с огромной силой ударил ей о землю, заставив всё вокруг содрогнуться. Дрожь волной пробежала по земле и шорохом листвы отразившись в деревьях, мелкой рябью страха пробежала по моей коже. Но то, что я испытал в следующую секунду не входило не в какие сравнения с тем, что я считал страхом до этого. Ужас, холодом пробежал по спине и, ледяными пальцами пошевелил волосы на моём затылке. Ворон на рукоятке ожил! Поворачивая голову то одной то другой стороной, он присматривался словно оценивая меня. Затем, встрепенувшись, наклонил голову и тяжело захлопал крыльями, отгоняя от себя туман. Открыв клюв ворон издал тот самый ужасный крик, который я слышал до этого. Именно этот крик я слышал в тумане. Именно он заставлял сжиматься моё сердце. Ворон камнем упал  с рукоятки, распластал свои огромные крылья и, в следующий миг, уже взмыл над моей головой мгновенно исчезнув в тумане. Надо мной промелькнула тень. Потом с другой стороны. Снова и снова ворон призрачной тенью мелькал возле меня. Ужас. Шёпот крыльев над головой. Жуткий крик в тумане дивным образом резонирует с дрожью моего тела. И вот, мне уже кажется, что ворон повсюду. Я задыхаюсь от страха. Кручусь волчком во все стороны, в надежде заметить приближающегося противника. Но тщетно. Ворон чёрной молнией вылетел из тумана и пробив мне грудь принялся разрывать сердце своими острыми, как бритва когтями. Страшная, неописуемая боль. Крик. Мой крик. Туман стал красным, покрываясь прожилками вен. Я понял что вижу себя изнутри. Слёзы ручьём текут из глаз. Я снова кричу. Но звука уже не слышу. Крепко впившись когтями в остатки того, что раньше было моим сердцем, ворон поднял меня в воздух протащил несколько метров и не удержав, бросил прямо на просёлочную дорогу. Бесформенной тряпкой я рухнул в грязь и холод, брызнув внутрь, разлился битым стеклом по всему телу. Сопротивление бессмысленно. Спасение невозможно. Ворон сделал несколько кругов над моим телом и потоком чёрной воды стёк с неба прямо в зияющую рану моей груди, заняв место изорванного в клочья сердца. Чернота поглотила меня. Чёрная пустота и тишина - вот что я видел в глазах старика. Вот то, что было сейчас внутри меня. Вот то, чем я стал. Мир без границ. Бесконечная чёрная пустота…

…только яркая звезда фонаря где-то далеко…..

…звук….звук доносится сквозь толщу воды…Я ПОД ВОДОЙ!?...паника!…мне не хватает воздуха!...уши гудят от ужасного давления…голова раскалывается…

…..ВОЗДУХА!...ДАЙТЕ ВОЗДУХА!...ХОТЬ ГЛОТОК…..

…Огонек звезды мерцает и прыгает перед глазами. О чудо! Это же светлячок горит в ночи. Светлячок приближается, быстро увеличиваясь в размерах. И вот я уже вижу, что это не светлячок, а огромный пузырь спасительного воздуха приближается ко мне с большой скоростью. Сильный удар выбрасывает меня на поверхность. Воздух с хрипом и свистом врывается в легкие. Глаза режет свет. Я вижу размытые тени. Одна из них вплывает в фокус и я вижу тяжёлое и усталое лицо врача.

- Вытащили! Вернулся, голубчик! Ох и напугал же ты нас!....

 Меня наполняет радость. Я улыбаюсь. Смех и радость наполняют пространство вокруг. Мне очень хорошо. Тепло разливается по телу. Больше ничего не помню. Я погрузился в спокойствие и тишину сна…

                                   ******************

P. S. : Я пришёл в себя в палате интенсивной терапии. Со всеми многочисленными проводами и шлангами, окутавшими меня, я напоминал какого-то ужасного киборга из фантастического фильма. Улыбнувшись этой мысли краешком рта (он тоже был занят трубками) я слушал звук электрокардиографа, и снова погрузился в сон, будучи жёстко уверен, что теперь всё будет хорошо…

Через две недели, меня выписали из больницы. Собирая вещи, я наткнулся на детскую книжку, забытую видимо одним из моих племянников. Я с улыбкой покрутил её в руках. «Мойдодыр»/ Корней Иванович Чуковский – прочитал я на обложке. Открыв книгу я бросил взгляд на форзац. Уже в следующую минуту, я покатом катался от смеха по полу. С форзаца на меня смотрело, всё такое же улыбающееся и доброе лицо старика, грозившего мне пальцем. Я перевернул книгу, открыл, достал ручку и написал на нахзаце:

…Я НЕ БОЮСЬ!...

…Я ВИЖУ НЕБО В ЛУЖЕ…

…Я ХОЧУ ЖИТЬ!!!....