На Колыму ч. 1 гл. 6. Аэропорт Сеймчана

- Женька, да не спеши ты так, никак за тобой не угнаться!

Голос показался мне знакомым, я оглянулся, ко мне приближался высокий, под два метра, упитанный мужик. Круглая голова увенчана седой, густой шевелюрой, над глубоко посаженными пронзительно голубыми глазами нависали широкие седые брови. Он протягивал ко мне свои руки, а ладони его были словно две лопаты.

Я сразу узнал его, это был лётчик АН-2, который несколько раз прилетал в наш лагерь в верховьях Буюнды, где мы с ребятами нашли  несколько участков самородного золота.

Думал, что вот сейчас он меня обнимет и переломает все кости. А как же мы звали? Огромный такой, а фамилия его Медведев, да – медведь и отчество его такое интересное – Ролётович. Дед, воевавший с немцами в 1915 году у Брусилова, назвал его в честь Российских лётчиков, спасших роту, оказавшуюся в окружении.

Отец, по рассказам Михаила Ролётовича, был полярным лётчиком и до 1946 года, летал в этих районах и на Чукотке.

От дружеского объятья у меня потемнело в глазах, потом Женя Медведев долго старался раздавить мою правую ладонь, при этом мило улыбался.

Наконец, поняв, что причиняет мне боль, дружески потрепал по плечу, отчего у меня щелкнули позвонки шеи, закружилась голова.

Евгений Ролётович густым басом произнёс:

- А я вчера разговаривал с Михаилом Анатольевичем Барановым, он мне и сказал, что ты должен быть в Анадыре. Очень хорошо!

Поднимаясь по трапу самолёта, мой тёзка старался говорить тише, но это у него не получалось, попутчики невольно оглядывались на нас:

- Я выполняю поручение своего отца, найти самолёт его товарища, который в 1943 году пропал без вести где-то в районе Буюнды. Он, как и отец, перегонял американские самолёты из США в Красноярск. Я сам об этом узнал от папы только десять лет назад. Подписка, секретно всё было!

Еле вместившись в кресло рядом со мной, он пытался говорить тише:

- У меня всё «схвачено», здесь свои ребята, билет оформили с тобой рядом.

А знаешь, аэродром Сеймчан с 1942 года являлся важным звеном всей авиатрассы Алсиб. Он ведь находился на середине маршрута между Фербенксом (США) и Красноярском.

Тогда на аэродроме базировался третий перегоночный авиационный полк воздушной трассы Алсиб (Аляска-Сибирь). В его задачу входило перегонять самолеты из Сеймчана в Якутск.

А строить аэродром поручили тресту Дальстрой НКВД СССР. Строительство  началось весной 1942 года и производилось в круглосуточном режиме.

Лететь нам было чуть больше часа, гул моторов не мешал, и Михаил, не повышая голоса, доводил практически до всех присутствующих в салоне историю своего отца.

- Ты знаешь, что здесь затрудняет строительство  вечная мерзлота. Сам видел, аэродром сооружён на берегу реки Сеймчан, как ты помнишь, неподалеку от её устья и реки Колыма.  

В Сеймчане полосу в 1942 году сделали грунтово-гравийную. Учитывая сложные геологические условия и вечную мерзлоту, потребовались нечеловеческие, прямо скажем, усилия.

Я тут записал (Медведев достал из внутреннего кармана куртки толстый блокнот), раскрыл его и стал читать:

- Было снято и вывезено 37 500 кубометров торфа, после чего ещё передвигали 44 200 кубометров земли. Хорошо, что в строительстве принимали участие тракторы ЧТЗ-60, взятые у Дальстроя.

Отец мне рассказал мало, только то, что самой тяжелой для него была зима 1942–1943 годов. В Сеймчане не было теплого ангара. Техникам и механикам приходилось постоянно ремонтировать самолеты, круглосуточно их обогревать, чтобы двигатели не вышли из строя. А климат, как ты помнишь, здесь резко континентальный, зима продолжительная, крайне суровая, лето короткое и весьма прохладное.

Это я потом прочитал интервью историка Савельева корреспонденту газету «Русская Правда», что механики и техники в первый год работы Алсиба совершали подвиги каждый день.

Летчики переставали летать, когда столбик термометра опускался ниже минус пятьдесят градусов, а у технического персонала выходных не было в любую погоду.

Ампутация обмороженных пальцев была обычным делом, часто фиксировались случаи обморожения легких. Работать приходилось на улице без освещения, при свете карманного фонарика.

Морозы тогда стояли такие, что при вдохе из зубов выпадали пломбы. Всего за один день, когда температура опустилась, было минус шестьдесят восемь градусов, замерзло одиннадцать человек.

Выжившие ветераны Дальстроя вспоминали, что невиданной эффективности труда начальство достигало просто. Когда Сталин поставил задачу запустить Алсиб, никто не считался с потерями, ведь фронту были нужны самолеты, трассу нужно было запускать любой ценой.

Уже к октябрю 1942 года семнадцать новых аэродромов были готовы. Реконструированы аэродромы в Якутске и Красноярске.

7 октября 1942 года первая партия истребителей вылетела из Фербанкса. До Красноярска они добирались тридцать три дня, потеряли в пути один самолет вместе с экипажем.

Я слушал Медведева внимательно, хотя он рассказывал известные мне из открытой печати события.

- У воздушной трассы, которая была открыта в ноябре 1942 года, есть несколько названий - «Алсиб», «Аляска - Сибирь», «Красноярск - Уэлькаль», «Красноярская воздушная трасса».

Три года Великой Отечественной войны её существование держали в строжайшей секретности, поскольку по ней перегоняли из США в Россию самолеты, поступающие по ленд-лизу. Маршрут в Красноярск из города Грейс-Фолс в штате Монтана пролегал через Берингов пролив, Чукотку, Колыму и Якутию.

Советским летчикам (в том числе отцу Медведева и его другу Виктору Фоменко) из специально сформированной первой перегоночной авиадивизии союзники передавали самолеты в городе Фербенкс на Аляске.

Лётчикам нужно было преодолеть самую сложную часть пути, пролегавшую через полюс холода, вечную мерзлоту и бескрайнюю тайгу.

Чтобы пролететь более шести тысяч километров, пилоты сменяли друг друга, передавая самолеты, словно на  эстафете.

Лётчикам приходилось переносить трудности не меньше, чем техникам. Летать по трассе Алсиба, проходившей через глубокий тыл, было так же опасно, как на фронте. Если бомбардировщики были рассчитаны на то, чтобы пролетать дальние расстояния, то истребители никак не могли лететь больше семисот километров без дозаправки.

Видимость на трассе Алсиба была плохой. Облака часто висели огромным, несколько километров слоем, через них приходилось буквально пробиваться.

При перелете через Верхоянский и Черский хребты в Якутии летчики вынуждены были подниматься на высоту до шести километров, а воздуха для кислородных масок часто не хватало.

Карты местности были неточными. На гигантских безлюдных просторах не было привычных для летчиков ориентиров - железных дорог, городов, поселков.

А помочь им сориентироваться с земли никто не мог: радиопередатчики были маломощными, радиус их действия не превышал ста пятидесяти километров.

Радиомаяков тогда не было, как и пеленгаторов на аэродромах.

Из-за магнитных бурь пилоты не могли получить метеосводку, не были готовы к перепадам высот. Да ещё им мешали подвесные бензобаки с запасом топлива для дальнего перелёта, которые ухудшали аэродинамику и затрудняли пилотирование.

В таких условиях часто гибли даже самые опытные полярные летчики с довоенным стажем экстремальных полетов, вот и друг отца – Виктор Фоменко погиб.

Первая группа американских истребителей приземлилась в Красноярске 16 ноября 1942 года. Я записал, - Женя Медведев опять открыл свой блокнот, - что за время существования Алсиба по трассе было доставлено восемь тысяч девяносто четыре боевых и транспортных самолетов.

Причем прилетали они в Сибирь с жизненно ценным грузом: авиамоторами, золотом, слюдой, медикаментами, протезами, иголками для швейных машин, продуктами.

За три года работы трассы не добрался до пункта назначения восемьдесят один самолет, погибло сто пятнадцать пилотов.

Евгений Медведев тяжело вздохнул, опустил головы, стал листать блокнот, а потом чуть слышно прошептал, будто и сейчас это было тайной:

- О подвиге советских летчиков, огибавших более половины земного шара в таких нечеловеческих условиях, долгие годы никто не знал.

Отца, да и всех причастных к Алсибу военных и гражданских лиц заставили дать подписку о неразглашении. Лишь в 1992 году были опубликованы первые воспоминания пилотов и техников.

Осенью 1943 года взлётную полосу на аэродроме Сеймчана  покрыли гудроном, хотя некоторые аэродромы застилали сборными металлическими листами, доставленными из США.

В 1943 году были установлены закупленные в США двадцать пять передатчиков, пять приёмных радиоцентров, одиннадцать радиопеленгаторов и две мощные радиостанции в Якутске и Сеймчане.

Летом 1945 года по трассе перегонялись самолёты для (Евгений заглянул в блокнот) Забайкальского, Первого, Второго Дальневосточных фронтов и Тихоокеанского флота в целях обеспечение боевых действий против Японии. Перегоночная авиадивизия была расформирована в октябре 1945 года.

Медведев помолчал несколько минут, а потом спросил:

- Евгений Павлович, а ты не желаешь вместе со мной подняться в верховья реки Буюнды и попробовать отыскать там место падения «Аэрокобры» Виктора Фоменко, фронтового друга отца?

Нас туда забросят вертолётом, я договорился и оплатил из своих сбережениё рейс туда и через неделю обратно.

Я понимаю, в нашем возрасте и моими лишними килограммами это будет нелегко, но я должен выполнить последнюю просьбу папы.

А ты ведь был в тех районах, я помню полянку, куда приземлялся на «Аннушке», это неподалёку от места, где вы обнаружил золото. Не отвечай сразу, завтра ответишь в гостинице. У нас с тобой заказал такой номер!

Спустившись из самолёта, мы с тоской замерли, глядя на памятное нам здание аэропорта Сеймчана.

Постояв, пять минут, мы, не сговариваясь, пошли получать свои вещи и затем направились к автомашине «Ленд Краузер», выделенному Евгению Медведеву аэропортом, машина стояла неподалёку.

Водитель Дима, с улыбкой сообщил, что в конце 2016 года аэропорт Сеймчан признали объектом культурного наследия и рекомендовали включить в единый государственный реестр объектов культурного наследия как памятник истории и архитектуры Магаданской области. Теперь, возведенное из брёвен здание аэропорта находится под охраной государства.

Все в посёлке этому рады, для потомков будет сохранено  историческое здание и все надеются, что в ближайшее время здание начнут реставрировать. 

Мы с Медведевым видели, что за прошедшие годы здание аэропорта пришло в упадок и давно нуждается в реконструкции, за последние двадцать пять лет его несколько раз пытались снести, сжечь, даже разобрать на дрова. Не дали местные жители, за что им низкий поклон от меня, Евгения Павловича Кожемяко, моего тёзки и его отца – лётчика Ролёта Медведева!

Вот и Сеймчан, посёлок городского типа, административный центр Среднеканского района, который, как я хорошо знал, расположен на правом берегу реки Сеймчан, близ впадения её в Колыму. А проживает в посёлке немногим больше двух тысяч трёхсот человек.