Мой личный Маугли-12

Даже несколько месяцев спустя, я вспоминала эту ночь, как один сплошной кошмар! Очистка, и вправду, проходила очень бурно! Примерно до половины четвёртого утра из лягушонка периодически лилось, то сверху, то снизу. Под конец я озверела, с трудом дотащила его до «питона», нацепила насадку, потом туда же приволокла ворох одежды, из которой делала ему постель на полу в каюте, и расположила его прямо в коридоре. Единственное неудобство - лекарства остались в медблоке. Поэтому я периодически носилась туда-сюда, снабжая заморыша, уже почти слившегося по цвету с серым покрытием пола, то питьём, то таблетками, то новыми наклейками на рану, то ещё чем-то…

Всё это сумасшествие закончилось только около шести утра, когда совершенно измученный кикиморыш отключился прямо в «питоне», закопавшись в тряпки Линн. Я некоторое время ещё пыталась бдить, но скоро сдалась, и мы мирно уснули на полу. Даже не хочу думать, что сказали бы обо мне блюстители рабской морали с Мирассы…

Утро началось с того, что у меня жутко затекла нога. Разлепив глаза, я обнаружила, что лягушонок спит, устроившись прямо на моих коленях, да ещё и обнимая их. Покряхтывая, выползла из-под него, подгребла взамен побольше барахла ему под голову и поковыляла в каюту умываться. Полчаса спустя я была уже вполне способна что-то сделать, например, поесть. Несмотря на крайне неаппетитную ночку, голод никуда не делся.

Я соорудила себе шикарный лариссийский завтрак: порезанные фрукты, горячий байсу, парочка яиц боччи и кофе со сливками. Конечно, не всем нравится этот напиток с пра-планеты, но для меня нет ничего лучше с утра, особенно, если ночка была бурной… Закончив с чревоугодием, пошла в камеру Поддержания физического здоровья. Вот, как-то не было до сих пор возможности туда попасть. Я не стала давать себе нагрузок в этот раз, а ограничилась массажем, температурными воздействиями и ароматерапией. Немного, но мне хватило, чтобы воспрять духом.

Выйдя из камеры, я уже была вполне довольна жизнью. Убедившись, что моя проблема всё ещё дрыхнет, пошла в рубку, поинтересоваться, как обстоят дела во внешнем мире. Там всё оказалось более-менее нормально, и я немножко расслабилась. Пока была возможность, занялась делами насущными: ещё раз пересмотрела предложения о продаже домов, получила подтверждение о том, что мне на карту были переведены двести тысяч кродов, и начала искать необходимых специалистов.

Я как раз дошла до списков наиболее выдающихся генетиков, работающих на Второй, когда из коридора послышался звук, напоминающий скулёж. Не успела я спросить Деону, что это было, как она сама ответила:

- Проснулся твой пассажир.

- Ты можешь звать его по имени, - откликнулась я, направляясь к месту дислокации страдальца.

- Как скажешь, Тэш, - ответила машина.

И опять мне почудились какие-то нотки недовольства в её голосе. Но расспрашивать было недосуг, - Маугли, действительно, уже возился на куче белья, пытаясь повернуться.

- Доброе утро, - приветствовала я его. – Что? Ты хочешь встать?

- Да… И живот болит…

- Как? Опять?! – ужаснулась я. – Да сколько же в тебе этой дряни-то…

Лягушонок тут же затих, пытаясь втянуть голову в плечи, и вид у него стал такой… виноватый. Покачав головой, я помогла ему подняться на трясущиеся ноги. Выглядел он кошмарно – скелет скелетом! Аж все рёбра обрисовались под кожей… просто глаза бы не глядели. Дожидаясь, пока он сделает свои дела, я раздумывала над вопросом, как его накормить. У меня было такое впечатление, что кикиморыш просто выжал из себя все соки, превратившись в подобие сухаря, и теперь надо было его заново наполнять жидкостью, только чистой…

Освободив его от «питона», я поморщилась: оттого, что он спал прямо в насадке (хотя как он ухитрился это сделать – ума не приложу!), на теле у заморыша образовались довольно глубокие рубцы. Ну, надеюсь, хоть это пройдёт быстро… Я отвела его в каюту, осторожно засунула в санузел, быстро обмыла и снова положила на кровать. Срочно восполнять обезвоживание! Пока подготавливала аппаратуру и инъекционную установку, лягушонок следил за мной с явным вопросом в глазах, но молчал. Наконец, я всё сделала, подключила его к медицинскому блоку, проверила, как заживает ожог, и села рядом.

- Сагите, - неуверенно заговорила жертва моих экспериментов с подсознанием. – Сагите… вы продадите меня?..

Я удивилась.

- Нет. Почему ты так решил?

- Я заболел, - помявшись, пояснило это недоразумение, - и ничего для вас не делаю. Наоборот, вы всё время со мной что-то делаете. Такие Вайятху не нужны…

Подавив желание сказать, что мне и здоровый Вайятху был совершенно без надобности, я улыбнулась:

- Ничего подобного! Ты скоро поправишься и…

Хм, а, собственно, что «и»?.. Я же не собиралась использовать его в том же духе, что и его прошлые хозяева! А, судя по всему, в этом и состоял основной смысл жизни заморыша… Таак, надо срочно начинать агитацию за смену жизненных ориентиров!

- Я думаю, что тебе будет теперь намного интереснее, чем раньше. Ты сможешь ходить по всему дому, даже выходить в сад и гулять там, когда захочешь. Ты научишься делать множество вещей, которые до сих пор не умел…

Тут меня перебили с некоторой обидой:

- Сагите, но меня учили! Хорошо учили! И сагат Альдор, и сагат Порош, и сагат Сванос…

- Да? – Сомнительно что-то, однако. – И чему они тебя учили?

- Как делать так, чтобы им было хорошо, чтобы они улетали на четырнадцатое небо от удовольствия…

- Четырнадцатое?!. А почему четырнадцатое?

- Потому что туда может отвести только Вайятху… Госпожа может довести господина до десятого, но не выше… простите!

Я хмыкнула, вот интересно, кто это считал у них небеса-то… Аж четырнадцать! У некоторых рас их и больше в мифах бывает, но вот как-то не приходилось мне слышать о таких сексуальных «проводниках»… Ишь ты, гид нашёлся!

- Так ты, стало быть, умеешь «сопровождать» на четырнадцатое небо? – как можно дружелюбнее спросила я.

Этот скелетон торжественно кивнул. Да, боюсь, что в таком виде ему только в преисподнюю кого-нибудь сопровождать доверили бы… А насчёт обучения надо порасспрашивать!

- И что, тебя каждый господин сам учил?

- Да. Каждый сам. Сагат Сванос был самый добрый, очень много знал, многому учил… Я был рад доставлять ему удовольствие!

- А потом?

- Потом… - кикиморыш погрустнел немножко. – Потом пришёл сагат Порош. Он был тоже добрый, хотя и не такой, как сагат Сванос… Но он тоже учил меня.

- Чему? – спросила я, изучая нахмурившуюся физиономию лягушонка.

- Как доставлять ему удовольствие, - неохотно ответил он.

Тааак, печёнкой чую, что этот Порош был каким-нибудь извращенцем!

- И как ты должен был доставлять ему удовольствие?

Кикиморыш завозился, пряча глаза, но промолчать не посмел:

- Ну, сагату нравилось использовать разные штуки.

- Как использовать? – уточнила я.

Заморыш показал. Меня передёрнуло. Вот же скорродух был этот Порош! Чтоб его Вограны никогда не пропустили сквозь Преграду! Или нет! Пусть пропустят, но потом его точно также там потчуют!.. Скробос озабоченный…

- А Альдор? – не дай-то Вогран, и этот такой же, повёрнутый на весь мозг!

Кикиморыш расплылся в улыбке:

- Сагат Альдор очень хороший! Добрый, весёлый и любит меня…

Тут он опять помрачнел. Никак Линн вспомнил?..

- А Альдор тоже тебя чему-то учил? – уточнила я, на всякий случай.

- Да, учил! Много-много учил! Как прикасаться так, чтобы сердце замедлялось… Как ласкать без рук… Как вытягивать язык, чтобы…

- Так, я поняла, что он тебе нравился, - торопливо перебила я его. Познаний лягушонка вполне хватало, судя по всему, на небольшую сексуальную энциклопедию, вот только изучать её времени не было. – А что насчёт госпожи?

Лягушонок тут же потупился и заморгал усиленно. Хм, и что же это значит?

- Сагите… сагите… была хорошая. Очень, – промямлил он, принимаясь терзать край простыни.

- Маугли, - с нажимом произнесла я, заставляя его смотреть себе в глаза, - что у тебя случилось с госпожой?

Лягушонок извернулся, но ухитрился уставиться вниз куда-то. И губы задрожали! Да что ж там за глобальная катастрофа-то произошла?! Ну, спускать на тормозах эту проблему никак нельзя… Мысленно извинившись, я велела:

- Маугли, я хочу, чтобы ты мне всё рассказал!

Ну, он и рассказал. Причитая, смущаясь, глотая слова, временами даже жмурясь. И всё было бы просто смешно, если бы не оказалось так грустно… Если говорить вкратце, то вся проблема упиралась в то, что моя дорогая подруга в первый раз Вайятху просто изнасиловала. Ну, она-то об этом, наверное, даже не догадывалась, но по факту это было именно так. 

Невольно напрашивался вывод, что Вайятху крайне губительно действовал на её серое вещество! Никогда раньше я не замечала за ней стремления к насилию, или желания переступить через партнёра, или… Или это была область, в которую она меня не пускала. Когда мы учились вместе, я была в курсе её любовных приключений, всегда знала, кто у неё на уме в каждый конкретный момент, но мне и в голову не приходило, что ей могут нравиться типы подросткового вида, и с детской же психологией!

Ладно, со своими проблемами Линн пусть разбирается сама, а вот что мне делать с Вайятху, которого она сломала? Именно сломала, чего уж там… как к этому не относись, но психика у него действительно очень хрупкая и ранимая. Он болезненно реагирует даже на грубые слова, что уж говорить о действиях… И, кроме того, в нём совершенно подавлена воля к сопротивлению. Он ни за что не стал бы противиться. Ему это даже в голову не приходило! Всё, что он мог сделать – это выполнить распоряжение медленнее, чем обычно, на этом его бунт и заканчивался. Неудивительно, что Линна просто не поняла, что же она сделала…

М-да, подумала я, как хорошо, что лягушонок не видел меня без одежды… Судя по ужасу в глазах, особенности строения женской фигуры пугали его просто до обморока. И… Всевидящий, а я его запрограммировала на сексуальные отношения только со мной! Вот это мы влипли, причём, оба!

Похоже, мне светит ещё и приучение лягушонка к традиционным отношениям… Кой чёрт понёс меня на эту планету?! Хоть и говорят, что сожаление об уже сделанном – самая бесполезная вещь на свете, я пожалела, что поехала, уже в сотый, наверное, раз. Жила же я до сих пор, не подозревая о красотах Мирассы, ну, не полюбовалась бы ими, ну и что? Зато как спокойно и безоблачно жила бы… а теперь что? Теперь у меня одна большая проблема, куда ни глянь.

Тяжело вздохнув, я погладила лягушонка по голове:

- Госпожа не хотела сделать тебе больно. Госпожа думала, что тебе будет приятно…

Из зелёных глаз покатились слёзы. Крупные, как капли из душа! Прямо, будто прорвало.

- С-сагите… я виноват… больше не буду… Я н-не хотел говорить… Лучше промолчать…

Ну, сейчас мы так загоним всё, как можно дальше и глубже. Не пойдёт…

- Маугли… посмотри на меня!

Я дождалась зрительного контакта и, как можно убедительнее, продолжила:

- Ты не виноват. Понимаешь? Не виноват! И госпожа Линна не виновата. Это просто было недоразумение, понимаешь?

Заморыш послушно кивнул, но, по глазам было видно, что ничего не понял. О, Вограны…

- Маугли, смотри сюда. Вот так тебе приятно? – провожу по его груди рукой.

Он кивает, чуть испуганно.

- А так?  - провожу чуть сильнее.

Опять кивает.

- А вот так? – ещё усиливаю нажим.

Кивает… и не только.

- Понимаешь, - пускаюсь в объяснения, - ты знаешь наверняка, нравится тебе это или нет. Я могу только догадываться. Чтобы быть в этом уверенной, я спрашиваю о твоих ощущениях. А госпожа Линна, наверное, не спрашивала?

Отрицательно качает головой, после еле заметной паузы.

- Ну, вот! – продолжаю я. – А ты сам ей ничего не сказал, верно?

Опять качает головой. Побочный эффект усиливается, вот, незадача… Это недоразумение вообще, похоже, руками трогать нельзя! Так, о чём это я?..

- Поэтому она продолжала делать то, что тебя пугало. Если бы ты объяснил, что тебе плохо, она, скорее всего, прекратила бы так делать! Понятно?

Опять кивает. И сиреневеет, паразит!

- Поэтому я прошу: если тебе будет неприятно, или больно, или ещё как-то не так, - обязательно скажи мне об этом! Хорошо?

Кивает, с самым несчастным видом, и выдаёт:

- Мне нравится, сагите… мне очень-очень нравится… Сделайте ещё…

О, Вограны… И как с ним разговаривать-то?!.

К воспитательному процессу мы смогли вернуться только через час, - и лягушонок был ещё слабенький, и я не торопилась… В этот раз у меня всё получилось куда нежнее и чувственнее. Думая о том, что нужно исправлять то, что натворила Линна, я старалась изо всех сил, чтобы доверие лягушонка не поколебалось, и не закралось даже мысли о том, что мне не важны его чувства. Мои старания были вознаграждены таким фейерверком, что я просто рот открыла! Мне всегда казалось, что игра цветов на его теле – процесс бесконтрольный, но тут поняла, что, при желании, он может им управлять.

Когда я, не сдержавшись, ахнула от особенно волшебного сочетания, Маугли как-то напрягся, и краски словно примёрзли к его телу, то разгораясь, то бледнея, но, не меняясь больше. Он держался почти до конца, - только когда уже застонал, выгибаясь, по его телу вновь побежали волны, в одном ритме с биением сердца… И я опять подумала, что ласкать его – это сродни творческому экстазу. Пожалуй, ничего подобного мне испытывать раньше не приходилось!

Дождавшись, пока его дыхание выровняется, я наклонилась и очень осторожно прикоснулась губами к его лбу. Реакция была совершенно неожиданная, - он вздрогнул всем телом, как будто его кольнули, и приоткрыл губы. Вот, чем хотите, поклянусь, но заморыш ждал поцелуя! А я вот не буду. Даже не подумаю. Учись терпеть, земноводное, - это тебе пригодится…

Приведя его в порядок, и снова накрыв простынёй, я некоторое время любовалась ошалелыми глазами кикиморыша, которые он даже сфокусировать не мог толком, а потом ушла, заявив, что ему надо отдохнуть. Ну, и мне не помешало бы… 

В рубке я попросила Деону вывести на экран в каюте какие-нибудь древние сказки. Для малышей эдак лет от двух до четырёх. Более сложные, он, наверное, сейчас не осилил бы. Еще попросила докладывать о его самочувствии и переключилась на поиски флайера.

Минут через двадцать пять кибер-ассистент проинформировала меня, что все сказки для самых маленьких просмотрены по три раза, Маугли зовёт меня и хочет в туалет. Ну, просто не корабль, а детский сад…

Я пришла, лягушонка препроводила в санузел, в приказном порядке усадила на стульчак и похвалила, когда он им - наконец-то! – воспользовался. Кажется, призрак «питона» потихоньку уползает, шипя, в прошлое…

Не успела я уложить заморыша обратно в постель и пристроить над ним медицинский модуль, из которого его всё время снабжали физиологическим раствором, как Вайятху завёл потрясающий по своей глубине разговор:

- Сагите, здесь на экране показывали такие истории!..

- Я знаю, это я попросила Деону.

- А кто Деона? – встревожился кикиморыш, оглядываясь.

- Это моя помощница.

- А где она? Я её не видел!

- Ты её и не увидишь, её можно только услышать.

- Она из такой истории, как на экране?

- Нет, она робот.

- Что такое робот?

- Это искусственный человек.

- Как это - искусственный?..

- Сделанный из металла.

- Зачем?!

- Он может заменять обычного человека.

- Зачем заменять?! Разве сагите… негодная?

Я аж закашлялась от неожиданности.

- Нет, сагите эээ… вполне годная, как ты говоришь, но я одна здесь, на корабле. И я не успела бы всё делать сама, если бы железная Деона мне не помогала.

- Что делает железная сагите? – опасливо осведомился кикиморыш, натягивая простыню повыше.

- Ну… управляет кораблём, например, пока я ухаживаю за тобой.

- Что такое корабль?

- Это вот, - я повела рукой вокруг, - всё вот это. Где мы сейчас находимся.

Маугли огляделся, вид у него стал недоумевающий.

- Это? Это дом, сагите…

Я покачала головой:

- Нет, корабль. Деона, покажи ему какой-нибудь диомульт о космосе и кораблях, обучающий.

В результате просмотра лягушонок оказался в глубочайшем шоке, и я с трудом отговорила его от желания немедленно залезть под кровать и ждать прибытия в порт именно там. Его мир не просто раздвигался, он начинал вращаться, болтаться, кружиться и рушиться. Я, конечно, ему сочувствовала, но продолжала раздвигать горизонты. В наш-то век жить под кроватью, – это уже переходит все границы!

Когда он немножко успокоился, то начался обвал «почему», «зачем», «кто», «что», «сколько», «откуда» и тому подобных вопросов. Час я ещё держалась, а потом позорно капитулировала, велев Деоне объяснять Маугли всё, что ему покажется непонятным. Но использовать понятия и слова, доступные четырёхлетнему малышу. И вообще, я строго-настрого приказал Деоне, в случае любого недоразумения с кикиморышем, напоминать мне тут же, что он, по сути, ещё ребёнок. В чём-то постарше, в чём-то помладше, но, всё равно, ребёнок. И я должна постоянно помнить об этом, чтобы не нагрузить его излишней ответственностью, или обязанностями, которые ему пока не под силу… Мало ли, что он выглядит лет на семнадцать-восемнадцать. На самом деле, ему не больше четырёх.

Убедившись, что кикиморыш плотно занят процессом познания, я опять улизнула в рубку и погрузилась в выбор флайера. Ох, как это было интересно! Куда интереснее, чем объяснять, почему в космосе висит такое количество звёзд, и приводить доказательства, что они не упадут на нас…

К концу дня я нашла подходящий дом в пригороде столицы Второй планеты. Не слишком далеко от города, но и не рядом. Домик был небольшим, в сравнении с виллами, которыми застроили окрестности в последние несколько лет, но он удовлетворял всем моим требованиям: уединённость, никаких соседей на расстоянии ближайших пятисот метров, пять комнат, два санузла, площадка для флайера, ангар, даже небольшой бассейн на заднем дворе. Именно он меня и подтолкнул к окончательному решению. Я обожаю плавать! Иногда мама смеется, что если бы она не знала совершенно точно, кто мой отец, то непременно заподозрила бы, что им был какой-нибудь водяной.

Вот теперь можно было вздохнуть с облегчением! Дом найден, запрос на покупку отправлен, марку флайера я тоже выбрала, теперь определиться с врачами и можно спокойно садиться в космопорте. В том, что Эдор слово сдержит, я не сомневалась, для него репутация была дороже всего. А теперь – отдых, отдых, отдых… Я его честно заслужила!