Милосердие

–Не спать! Подлетаем! – Аманда бесновалась. Определённо, работа, к которой она так быстро привыкла, шла ей на пользу. На Земной Станции, забытой как страшный сон, она не была такой бойкой, но зато теперь, среди бесконечности космоса, вдали от законов загубленного земного царства, она властвовала и буйствовала.
            Команда зашевелилась: два эпиметийца забулькали на своём языке, завозмущались щупальцами – они вообще были самые говорливые, капитан Грей только диву давался – о чём они всё время могут говорить? От их болтовни за полёт устаёшь, но воины отменные, а самое главное – исполнительные: скажешь – сделают, не скажешь, ну, собственно, надо было сказать!
–Хватит дрыхнуть! – Аманда не унималась. Она от души пнула лежащего на полу Мабона. Тот захрипел и перевернулся, прикрывая все восемь глаз руками-ластами. Ему было светло на корабле, светло при свете дня, но нападать они собирались ночью, а в таких случаях Мабон был очень полезен – как представитель своей расы онериев, что веками обитала в самых тёмных тоннелях и приспособилась видеть там, где другие видят только с фонарями. Впрочем, восемь глаз – это ещё не страшно.  Капитана Грея больше нервировало то, что у него все эти глаза разного цвета и повторов нет. Это было уже жутко.
–У всей нашей расы так, – объяснил Мабон, – я из системы Стерцион-Вилари, и по этим глазам нас можно определить среди других онериев. Это наше отличие!
            И он гордо взглянул на капитана Грея всеми восьмью глазами. Так капитан Грей, не сильно увлечённый историей и разницей между обитателями разных планет и систем, выяснил, что им, как и людям когда-то, важно отличаться.
–Подъъ…а, – Аманда смутилась. Последний участник их экспедиции был уже на ногах и собран. Ульрих-Охотник, известный головорез и убийца всегда отличался собранностью и дисциплинированностью. О себе говорил сухо и просто:
–Каждый зарабатывает на жизнь так как умеет. Я умею убивать.
–И никаких мук совести? – интересовался Грей, с любопытством разглядывая спокойное добродушное лицо, по которому нельзя было узнать убийцу.
–А зачем? – спросил Ульрих с удивлением. – Я убиваю, мне платят. Не убью я, убьёт кто-то другой. Но я сделаю это быстро и так как надо – это своего рода милосердие.
–Милосердие? – Грей поразился вторично. Ульрих обитал на планете С-З-6/101, ставшей когда-то полигоном для ближайших спутников. Там слово «милосердие», ровно как слова «добродетель», «сострадание», «сочувствие» и всё прочее – выдирали напрочь голодом, холодом, сыростью и безысходностью.
–Да, милосердие, – подтвердил охотник, – я же лишь наполовину из этих… а мать моя была человеком, а люди, как известно, всегда склонны к милосердию.
            Грей, как истинный представитель человечества, не стал спорить с Ульрихом, хотя и мог бы привести ему в пример десяток пиратов и контрабандистов, которые не знают никакого милосердия. Да себя, в конце концов, с Амандой в пример привести! Но не стал. Обидно стало за людей,  перед этим полукровкой гордость взыграла, и Грей только кивнул, да, мол, мы такие.
–Ну раз все в сборе! – Аманда хлопнула в ладоши, привлекая внимание расшевелившихся и разошедшихся в бульканье эпиметийцев, – то напомню нашу задачу. Наша задача простая: увести с собой как можно больше криссидов.
–Детей, – напомнил Грей.
–А? а, ну да, – Аманда тряхнула головой, – детей из криссидов. Как вам известно – криссиды очень выносливые и их цена на рынке рабов чрезвычайно высока, но криссиды из взрослых особей – это непокорные и устойчивые существа, ломать их бесполезно, они охотнее умрут. А вот дети…
            Она развела руками, очень красноречиво. Грей с удивлением заметил, как легко ей было говорить об этом деле. Да, когда они его только обсуждали, когда получили заказ на партию криссидов, захваченных во время налёта, ему тоже было легко, но сейчас, когда планета уже была так близка, а значит, и поселение приближалось, ему было не по себе.
            Нет, капитан Грей не тешил себя иллюзиями, он открыто признавал о себе, что он – мерзавец. Но даже в его деле были рамки чести и понятия морали. Рабство рабством, но сейчас они не налётчики, а теперь должны были напасть на поселение. Да, небольшое, криссиды всегда живут небольшими поселениями, но напасть! Не выкупить, не перекупить, не завлечь кого-то ложью или опаиванием, а напасть самим!
            Это было что-то новое и Грей не мог с этим смириться. Что-то в душе его, которую он, как ему казалось, смирил, восставало.
–Да брось, – уговаривала его Аманда, когда Грей поделился с нею возможностью взять новый заказ, а заодно и сомнениями, – не ты так кто-то другой. А мы хоть не кровавой бойней пройдём, а аккуратнее.
–Мы не налётчики, – Грей и сам терзался. Их дела шли волнами. Как и всегда бывает только в их прослойке. То есть заказ, то нет. Кто-то хочет передать нелегальный груз, и он идёт – к Грею или к кому-то ещё, благо, мерзавцев всегда много. Проблема лишь в том, что не всегда есть этот нелегальный груз, или незаконный провоз, а мерзавцев по-прежнему много. И ничего ты с этим не сделаешь.
            А расходы есть всегда – топливо, ремонт, еда, связи поддерживать опять же, взятки, пусть и нет у тебя дела, а подкармливать надо.
–Куш! – уговаривала Аманда, глаза у неё горели уже знакомым ему огнём, – глупо не сорвать. Криссиды живут небольшими поселениями, если возьмём помощников, и то в накладе не останемся. Все жирно откусят!
            И он согласился. Глупо было называться контрабандистом, рабоперевозчиком, поставщиком и делать вид, что ты не готов пойти дальше. готов ведь, готов. И опять же, он будет аккуратен, без нужды крови не польёт.
–Мы зайдём с разных сторон, – Аманда уже вовсю излагала план, не замечая, что капитан Грей слушает её без особого интереса. – Разделимся на группы, на нашей стороне внезапность и ночь. Оружие у всех есть?
            Она чертила на полупрозрачном куске карты линии входа и выхода, отмечала точками места сбора будущих рабов и место их посадки. Точки вспыхивали, загорались, и чуть меркли, оставляя после себя раны на карте.
–Всё понятно? – Аманда была довольна командой, но больше того – собой. – Ну хорошо, удача с нами!
–Удача с нами! – на разные лады ответила команда, а Грей промолчал и отвернулся к приборной доске.
–Готовность пять минут, – напомнила Аманда и приблизилась к его капитанскому мостику. – Грей?
–Я слышал, – заверил он, глядя на прыгающие линии показателей. – Для них мы всего лишь торговый корабль. Легенда такая – сели на дозаправку.
–Я не о том, – она смотрела на него с вниманием, и Грей понял, что всё Аманда заметила, просто оставила разговор для них двоих. Умнеет, зараза! Раньше она бы затеяла разборки откровенно, не заботясь о команде и о её духе, высмеяла бы, ну или попыталась бы влезть под кожу. А так – надо же! – отошла, говорит тихо. Умнеет Аманда, сдержаннее становится. Хороший из неё старпом вышел, тут Грей не прогадал. Жаль только что он сам как-то вдруг стал тлеть и сам не может себе этого объяснить.
–Я не о том, – повторила Аманда, – ты в порядке? Ты будто не в себе.
–Голова болит, – солгал Грей.
–Почему тогда не активируешь мед-ключ? – удивилась она. – Уж от головы-то…
–Не заслужил! – обозлиться следовало бы на себя, но он обозлился на неё. Так проще.
–Мы не будем жестоки, мы просто возьмём нескольких, заработаем, – конечно, Аманда понимала что его грызёт. – Да, мы не были налётчиками, но всё-таки и это случается. Мы давно выбрали свой путь.
            Путь… да, выбрали. Вернее, Грей выбрал его для себя, когда понял, что Земная Станция начинает подозревать его в разного рода делах, никак не связанных с исследовательскими миссиями, а скорее имеющими связь с контрабандой. Что он тогда сделал? Пока не открылось окончательно, он вывел свой корабль в недосягаемость и рванул прочь, не таясь.
            А Аманда увязалась тогда. Увязалась с ним и «Секретом».  Он пытался её остановить, а она твердила что-то о свободе.
            Что ж, все выбирают.  Каждый день, каждый час, минуту…
–Готовность две минуты семнадцать секунд, – Грей не взглянул на неё. Время было беспощадно. Оно отмеряло их приближение, начало налёта. – Вооружение на максимум, сокрытие на тридцать градусов, четвёртый шлюз...
            Аманда поняла. Она умнела, всерьёз умнела. Она не стала выговаривать за его плечом, что вообще-то они не закончили, и есть ещё две минуты и семнадцать секунд на то, чтобы окончательно разочароваться друг в друге и разувериться, а то и поскандалить, нет, она не стала ничего больше говорить ему. Аманда переняла его команды и повела их по своей линии, вспомнив, что она, прежде всего, старпом, и только потом всё остальное.
            «Секрет» мягко зашёл на платформу приёмки, стал снижаться. Всё, сели. Это самое главное.  Дальнейшее от них уже не зависит – корабль будет медленно ползти по платформе, спускаясь всё ниже, пока не достигнет посадочного положения уже на планете.
            Грей обернулся к команде. Два эпиметийца, Мабон, Ульрих-охотник, Аманда и он сам. Да, криссидам не поздоровится, учитывая, что криссиды земледельцы по сути своей и не имеют вооружения, а уж его команда вооружилась по макушку.
–Скройте лица, – напомнил Грей и сам потянул маску вверх.
            Нет, разумеется, их установят. Установят, что никакой торговый корабль не садился к криссидам, что это была обманка, под личиной которой таился всё тот же «Секрет», уже хорошо известный властям ближайших систем. Но если «Секрет», то, значит, встречайте имена Грея и Аманды. А уж кого они наняли – дело десятое. Но сейчас лучше всё равно скрыть лица. Пока они будут идти до поселения,  их могут узнать, начнётся шумиха и суета.
–Посадка завершена. Включается сберегающий режим маскировки, – механический голос самого «Секрета» уже давно не казался капитану Грею безжизненным. Ему казалось, что его корабль вполне чувствует его собственное состояние. Конечно, это было абсурдом, Аманда, узнав о его мыслях, даже не попыталась сдержать смешка, но Грей всё равно верил. Он поражался этой вере вопреки всему. Ведь это нелогично!
            Но верил. И сейчас ему показалось, что корабль разочарован.
–Выходим, – сказал Грей тихо, надеясь, что «Секрет» не услышит. – Ульрих, ты впереди, как договорились. На налёт и сбор всего четверть часа. За теми, кто отстанет и задержится – не возвращаемся.
            Жестоко? Да, но Грей знал по опыту, что без жестокости в мире беззакония нельзя. Не скажешь, что не вернёшься за теми кто опоздал, так все и опоздают – кто какую-нибудь местную несчастную разложит тут же, не считаясь со временем, кто в трактир завалится, кто в игру какую начнёт играть, а кто и грабить банально. А так коротко и ясно: торопись, а не то ты сам по себе.
            Потянулись к выходу, сверяя в последний раз часы. Аманда выметнулась прочь в азарте и в бешенстве, уже через мгновение Грей услышал её голос, громкий, открывающий её местонахождение:
–А ну прочь с дороги, жаба болотная!
            И выстрел. Глухой, расходящийся множеством искр при соприкосновении с телом. Выстрел бластера Аманды.
            Грей ещё не видел что случилось, но уже знал – как минимум один криссид уже мёртв и его высокое стройное зелёное тело упокоено на его же земле до срока.
            Надо идти, надо. Выстрелы и переполох уже поднялись, стали настойчивы  и Грей пошёл  им навстречу.
***
            Без огня никак. Грей лгал себе, но без огня никак нельзя было обойтись и первые всполохи зашлись тогда, когда Аманда совсем рядом с ним протащила за волосы зелёное тело. Тело было молодым и явно женской особи, она плакала и пыталась что-то донести до своей мучительницы, но Аманду это не интересовало. Она отшвырнула её не для того, чтобы слушать о жалких предложениях обмена на себя или на мелкие монетки, а для того, чтобы вытащить из-под защиты этой особи маленькое создание…
            Грей не стал смотреть как Аманда тащит маленькую криссидку за собой к точке сбора, и как криссидка, не плача, оглядывается на мать, что никак не может подняться – хорошо её Аманда приложила. Не плача, но лучше бы плакала. А так – безысходность. Не знает ещё маленькая криссидка ни цели похищения, ни тех, кто явился за ними, а уже поняла – домой ей не вернуться.
            Грей не стал на это смотреть. Не стал смотреть он и на тактику Мабона – тот вздумал поджигать мелкие домишки и ждать, как побегут из дома криссидки с детьми, и тут же, на подходе, их перехватывать.
            Они так не договаривались!  Но выговорить ему за это придётся потом.  
            Щупальцевые эпиметийцы охраняли детей и понемногу сгружали их в грузовой отсек «Секрета». Дети вели себя по-разному. Кто-то пытался сопротивляться, кто-то принимал удар судьбы покорно, а кто-то плакал и всё пытался найти в огне и месиве зелёных, борющихся с налётчиками тел, своих…
–Ещё один дом, время на исходе, – Ульрих-охотник оказался рядом совсем неожиданно. Он нацелился на один дом, у которого был Грей, и даже сделал шаг.
–Не надо, – сказал капитан Грей, – я сам проверю.
            Он решительно, на правах капитана, отстранил головореза от дверей и сам вошёл. Завоевателем.
            Криссиды прятались в дальнем углу. Несчастные, неловкие, но на своё горе очень выносливые земледельцы, забились в угол. Женщину и ребёнка пытался закрыть собою криссид…
–Ре-ек зильбес афе нон! Нин ми! Мидже пласт! Ми! – криссид говорил торопливо и  сбивчиво. Он пытался защитить своих, он знал, что не выйдет, что пришедший в ночи захватчик легко его уничтожит. Но не мог уйти в сторону.
–Я не понимаю вашего языка, – признался капитан Грей, хотя знание языка его не смущало. Он понял всё и так, без перевода – криссид предлагал убить или забрать его, но не трогать его близких. Грей бы так и поступил, была лишь одна проблема – взрослые криссиды делались совершенно упрямыми и отказывались трудиться где-либо, кроме своего поселения. Из этого вытекали даже случаи, когда криссиды не уходили и в засуху и в затопления, окончательно оставаясь и умирая…
            Но не уходя, не уходя и шагу от своей земли. Это упрямство, эта связь крепла в них с годами.
            Время шло. Криссид был на прицеле Грея. За спиной криссида было двое, но нужен был Грею только один – маленький, зелёного цвета ребёнок, чьё будущее было печально.
–Нин ми! Мидже пласт! – повторял криссид, это было для него как заклинание.
–Да идите вы! – Грей убрал бластер и приложил палец к губам.
            Он уже решил. Семьёй больше – семьёй меньше.
            Взрослый криссид не понял и продолжал умолять:
–Мидже пласт!
            Зато поняла женщина. Она была матерью и в роковую минуту всё поняла очень быстро и пихнула криссида под рёбра.
–Шерши ни! – хрипло сказала она и взглянула на Грея.
            И криссид с удивлением замолчал, переводя взгляд с Грея на ребёнка и неё, и не веря, видимо, в своё счастье. Зато она поверила, почуяла всем тем, что есть и в человеке, и в далёкой инопланетянке – не врёт.
            У неё была свежая, ярко-зелёная кожа и удивительно большие, совсем круглые глаза. Яркие, конечно, зелёные. И ребёнок, жавшийся к ней, не понимающий происходящего, тоже был большеглазым и ярким.
–Идите вы все…– Грей пошёл прочь.
            Ульрих встретил его у входа. Увидел пустоту в его руках.
–Капитан?
–Эти ещё не завели детей, – солгал Грей. – Улетаем.
            Самое главное – тон. Больше власти в звучание и всё дрогнет, и никто уже не попытается спорить.
–Отлёт! – рявкнул Грей, столкнувшись с разошедшимся Мабоном. Тот недоумённо хлопнул всеми восьмью своими глазами и Грей, глянув в его отвратительное лицо, увидел, что нет среди его глаз такого яркого зелёного цвета как у криссидов.
***
–Славно поработали! – Аманда развалилась на софе, удобно вытянула ноги. В её руках уже поблёскивала бутылка с местным пивом – успела, значит, разжиться у криссидов не только рабской силой. – Шестнадцать единиц! Некоторые, впрочем, боюсь, уже слишком упрямы…
            Она задумалась. В пылу налёта они разошлись. Сама Аманда запихнула в грузовой отсек тонкое создание, и только позже спохватилась, увидев, на зелёной яркой руке красный браслет из пятен-лет, полностью охватывающий руку. Уже подросток. Уже может быть поздно. Но не назад же возвращать?
–Да найдут ей применение! – успокоил Мабон и все его восемь глаз довольно хлопнули. – Есть работа, для которой выносливость нужна, а согласие нет.
            И он хохотнул, довольный находчивостью. Подхватили его веселье и эпиметийцы, зашевелили щупальцами, забулькали меж собой. Мабон подключился к их бульканью…
            Аманду передёрнуло от отвращения. Она и сама прекрасно знала, что это возможный исход, но одно дело, когда об этом думалось ей, и другое, когда озвучивали такие существа как Мабон и подхватывали щупальцевые. Да, не пропадут среди работорговцев уже упрямые криссидки – продадут в весёлые станции, а там прикуют и можешь хоть сколько сопротивляться…
            Аманде стало тошно, и она поднялась из кресла, вроде бы как пиво закончилось. Подошла к Грею. Тот прокладывал путь вместе с Ульрихом, советуясь, как лучше подзаправиться, не привлекая к себе внимания.
–Хороший куш собрали, – сказала Аманда, садясь рядом. Она красноречиво взглянула на Ульриха, показывая ему, что он сейчас лишний.
            Ульрих стойко сделал вид, что не понимает. Аманда кивнула, ладно, хорошо.
–Что будет с теми, кто не подойдёт? – спросила она напрямик у Грея.
–Полагаю, Мабон прав, – спокойствие в голосе далось ему с трудом, но сворачивать с курса было и впрямь странно, да и невозможно – наверняка Станция подняла всех, и их примут с огромным удовольствием, только вот не за столом, а в тюрьме.
–Я не об этом, – Аманда лгала себе, конечно, дело было в этом. Она хотела получить надежду, но не смела на неё рассчитывать. Не заслуживала она надежды. – Я о том…заплатят ли нам? Ну, если они не подойдут.
            «У меня нет права их жалеть. Их взял бы кто-то другой, а я просто делаю то, что умею!» – повторила себе Аманда, и сердце её стало биться спокойнее.
–Думаю да, – Грей смотрел на неё и не узнавал. Он чувствовал фальшивую нагловатую развязность в её вопросе, но не верил, что это так, что она хочет казаться эгоисткой, а не стала её на их общем пути.
–Хорошо, а то…плохо, – Аманда выделила последнее слово и поднялась, слегка покачиваясь от усталости и выпитого, пошла к каютам и вскоре скрылась за дверью.
            Грей не остановил её. Ему нечего было ей сказать. Нечем оправдаться. Ему даже перед собой-то не оставалось больше слов, а тут ещё Аманда! Обойдётся.
–Жаль ей их, – заметил Ульрих.
–Не жаль, – возразил Грей, – если кого и жаль может, то тех, что уже подросли. И то, потому что она знает, что их может ждать, если они уже прониклись упрямством. А маленьких…нет, она о них не думает.
–Она же человек! – Ульрих не поверил капитану Грею. – Люди милосердны.
–Нет. Люди не милосердны только потому что они люди. Люди бывают разными и в разных обстоятельствах. А что касается её – она та ещё дрянь. А я ещё хуже.
            Ульрих посмотрел на него внимательно , подбирая слова, сомневаясь…
–Ты же пожалел их, – шёпотом сказал он. – Я знаю.
            Грея прохватило нехорошим предчувствием. Он знает? Знает? Видел?
–Не понимаю о чём ты! – побольше грозы в голос.
–Хорошо, – Ульрих научился понимать всё быстро, работа научила. – Но ты способен на милосердие, и это значит, что я прав. Люди добрые.
            Грей хмыкнул, вложив в смешок всё своё сомнение на этот счёт, и поднялся из-за стола, надо было проверить курс. Надо было идти и проверять, но он не удержался.
–Ты думаешь, мне это поможет? Ну пожалел я…и что? думаешь, мне стало легче от какого-то куска какого-то там милосердия?
–Легче? – удивился Ульрих. – А я разве сказал что будет легче? я просто сказал, что люди добры. Остальное ты сам себе придумал.
            Ульрих тоже поднялся и потянулся.
–Ох, устал я! подремлю пару часиков, а как будем  в Системе перепутья – разбудите, а? я сойду. Деньги потом на счёт закинете.
            Грей ошалело наблюдал за тем, как Ульрих идёт к себе, посмеиваясь:
–легче! надо же…легче!
            Что-то в голове капитана Грея не укладывалось. Он чувствовал, что упустил что-то важное в его словах или, быть может, в словах Аманды?
            Но поздно – оба скрылись в каюте, оградившись от мира не только дверьми, но и незримой стеной. У них был шанс услышать друг друга, понять, спросить, но больше шансов нет. и потом – кому от этого станет легче?
–Какой курс, капитан? – Мабон уже прыгал по мостику.
–Курс…на Торговую Станцию, – объявил Грей, – продадим товар и получим наш куш.
            Он тряхнул головой, заставляя себя очнуться, взяться за дело. Понять-не понять, милосердие-доброта, развели! Он сам и развёл! Но к чему это, звёзды, к чему? Он сам выбрал свою дорогу, вот и пойдёт по ней он сам. Какая есть она, а всё одно – дорога! И нет никакого на ней милосердия – Грей это знает прекрасно, он уже давно на корабле, а всё никак не нашёл. Значит, нету! Не дано!
–Курс проложен, – объявил корабль. В бездушном для всех голосе «Секрета» Грей услышал смирение – хотя бы корабль его понимает.
((*) История относится к малому циклу рассказов о «звёздных» приключениях капитана Грея и Аманды, и является продолжением рассказов: «Цветы Пустоты», «Наивность», «Атери», «Нико», «Признание», «Раб», «Последние минуты» и «Вернись!») .
 
 
 
 
 

© Copyright: Анна Богодухова, 2024

Регистрационный номер №0529910

от 6 июня 2024

[Скрыть] Регистрационный номер 0529910 выдан для произведения: –Не спать! Подлетаем! – Аманда бесновалась. Определённо, работа, к которой она так быстро привыкла, шла ей на пользу. На Земной Станции, забытой как страшный сон, она не была такой бойкой, но зато теперь, среди бесконечности космоса, вдали от законов загубленного земного царства, она властвовала и буйствовала.
            Команда зашевелилась: два эпиметийца забулькали на своём языке, завозмущались щупальцами – они вообще были самые говорливые, капитан Грей только диву давался – о чём они всё время могут говорить? От их болтовни за полёт устаёшь, но воины отменные, а самое главное – исполнительные: скажешь – сделают, не скажешь, ну, собственно, надо было сказать!
–Хватит дрыхнуть! – Аманда не унималась. Она от души пнула лежащего на полу Мабона. Тот захрипел и перевернулся, прикрывая все восемь глаз руками-ластами. Ему было светло на корабле, светло при свете дня, но нападать они собирались ночью, а в таких случаях Мабон был очень полезен – как представитель своей расы онериев, что веками обитала в самых тёмных тоннелях и приспособилась видеть там, где другие видят только с фонарями. Впрочем, восемь глаз – это ещё не страшно.  Капитана Грея больше нервировало то, что у него все эти глаза разного цвета и повторов нет. Это было уже жутко.
–У всей нашей расы так, – объяснил Мабон, – я из системы Стерцион-Вилари, и по этим глазам нас можно определить среди других онериев. Это наше отличие!
            И он гордо взглянул на капитана Грея всеми восьмью глазами. Так капитан Грей, не сильно увлечённый историей и разницей между обитателями разных планет и систем, выяснил, что им, как и людям когда-то, важно отличаться.
–Подъъ…а, – Аманда смутилась. Последний участник их экспедиции был уже на ногах и собран. Ульрих-Охотник, известный головорез и убийца всегда отличался собранностью и дисциплинированностью. О себе говорил сухо и просто:
–Каждый зарабатывает на жизнь так как умеет. Я умею убивать.
–И никаких мук совести? – интересовался Грей, с любопытством разглядывая спокойное добродушное лицо, по которому нельзя было узнать убийцу.
–А зачем? – спросил Ульрих с удивлением. – Я убиваю, мне платят. Не убью я, убьёт кто-то другой. Но я сделаю это быстро и так как надо – это своего рода милосердие.
–Милосердие? – Грей поразился вторично. Ульрих обитал на планете С-З-6/101, ставшей когда-то полигоном для ближайших спутников. Там слово «милосердие», ровно как слова «добродетель», «сострадание», «сочувствие» и всё прочее – выдирали напрочь голодом, холодом, сыростью и безысходностью.
–Да, милосердие, – подтвердил охотник, – я же лишь наполовину из этих… а мать моя была человеком, а люди, как известно, всегда склонны к милосердию.
            Грей, как истинный представитель человечества, не стал спорить с Ульрихом, хотя и мог бы привести ему в пример десяток пиратов и контрабандистов, которые не знают никакого милосердия. Да себя, в конце концов, с Амандой в пример привести! Но не стал. Обидно стало за людей,  перед этим полукровкой гордость взыграла, и Грей только кивнул, да, мол, мы такие.
–Ну раз все в сборе! – Аманда хлопнула в ладоши, привлекая внимание расшевелившихся и разошедшихся в бульканье эпиметийцев, – то напомню нашу задачу. Наша задача простая: увести с собой как можно больше криссидов.
–Детей, – напомнил Грей.
–А? а, ну да, – Аманда тряхнула головой, – детей из криссидов. Как вам известно – криссиды очень выносливые и их цена на рынке рабов чрезвычайно высока, но криссиды из взрослых особей – это непокорные и устойчивые существа, ломать их бесполезно, они охотнее умрут. А вот дети…
            Она развела руками, очень красноречиво. Грей с удивлением заметил, как легко ей было говорить об этом деле. Да, когда они его только обсуждали, когда получили заказ на партию криссидов, захваченных во время налёта, ему тоже было легко, но сейчас, когда планета уже была так близка, а значит, и поселение приближалось, ему было не по себе.
            Нет, капитан Грей не тешил себя иллюзиями, он открыто признавал о себе, что он – мерзавец. Но даже в его деле были рамки чести и понятия морали. Рабство рабством, но сейчас они не налётчики, а теперь должны были напасть на поселение. Да, небольшое, криссиды всегда живут небольшими поселениями, но напасть! Не выкупить, не перекупить, не завлечь кого-то ложью или опаиванием, а напасть самим!
            Это было что-то новое и Грей не мог с этим смириться. Что-то в душе его, которую он, как ему казалось, смирил, восставало.
–Да брось, – уговаривала его Аманда, когда Грей поделился с нею возможностью взять новый заказ, а заодно и сомнениями, – не ты так кто-то другой. А мы хоть не кровавой бойней пройдём, а аккуратнее.
–Мы не налётчики, – Грей и сам терзался. Их дела шли волнами. Как и всегда бывает только в их прослойке. То есть заказ, то нет. Кто-то хочет передать нелегальный груз, и он идёт – к Грею или к кому-то ещё, благо, мерзавцев всегда много. Проблема лишь в том, что не всегда есть этот нелегальный груз, или незаконный провоз, а мерзавцев по-прежнему много. И ничего ты с этим не сделаешь.
            А расходы есть всегда – топливо, ремонт, еда, связи поддерживать опять же, взятки, пусть и нет у тебя дела, а подкармливать надо.
–Куш! – уговаривала Аманда, глаза у неё горели уже знакомым ему огнём, – глупо не сорвать. Криссиды живут небольшими поселениями, если возьмём помощников, и то в накладе не останемся. Все жирно откусят!
            И он согласился. Глупо было называться контрабандистом, рабоперевозчиком, поставщиком и делать вид, что ты не готов пойти дальше. готов ведь, готов. И опять же, он будет аккуратен, без нужды крови не польёт.
–Мы зайдём с разных сторон, – Аманда уже вовсю излагала план, не замечая, что капитан Грей слушает её без особого интереса. – Разделимся на группы, на нашей стороне внезапность и ночь. Оружие у всех есть?
            Она чертила на полупрозрачном куске карты линии входа и выхода, отмечала точками места сбора будущих рабов и место их посадки. Точки вспыхивали, загорались, и чуть меркли, оставляя после себя раны на карте.
–Всё понятно? – Аманда была довольна командой, но больше того – собой. – Ну хорошо, удача с нами!
–Удача с нами! – на разные лады ответила команда, а Грей промолчал и отвернулся к приборной доске.
–Готовность пять минут, – напомнила Аманда и приблизилась к его капитанскому мостику. – Грей?
–Я слышал, – заверил он, глядя на прыгающие линии показателей. – Для них мы всего лишь торговый корабль. Легенда такая – сели на дозаправку.
–Я не о том, – она смотрела на него с вниманием, и Грей понял, что всё Аманда заметила, просто оставила разговор для них двоих. Умнеет, зараза! Раньше она бы затеяла разборки откровенно, не заботясь о команде и о её духе, высмеяла бы, ну или попыталась бы влезть под кожу. А так – надо же! – отошла, говорит тихо. Умнеет Аманда, сдержаннее становится. Хороший из неё старпом вышел, тут Грей не прогадал. Жаль только что он сам как-то вдруг стал тлеть и сам не может себе этого объяснить.
–Я не о том, – повторила Аманда, – ты в порядке? Ты будто не в себе.
–Голова болит, – солгал Грей.
–Почему тогда не активируешь мед-ключ? – удивилась она. – Уж от головы-то…
–Не заслужил! – обозлиться следовало бы на себя, но он обозлился на неё. Так проще.
–Мы не будем жестоки, мы просто возьмём нескольких, заработаем, – конечно, Аманда понимала что его грызёт. – Да, мы не были налётчиками, но всё-таки и это случается. Мы давно выбрали свой путь.
            Путь… да, выбрали. Вернее, Грей выбрал его для себя, когда понял, что Земная Станция начинает подозревать его в разного рода делах, никак не связанных с исследовательскими миссиями, а скорее имеющими связь с контрабандой. Что он тогда сделал? Пока не открылось окончательно, он вывел свой корабль в недосягаемость и рванул прочь, не таясь.
            А Аманда увязалась тогда. Увязалась с ним и «Секретом».  Он пытался её остановить, а она твердила что-то о свободе.
            Что ж, все выбирают.  Каждый день, каждый час, минуту…
–Готовность две минуты семнадцать секунд, – Грей не взглянул на неё. Время было беспощадно. Оно отмеряло их приближение, начало налёта. – Вооружение на максимум, сокрытие на тридцать градусов, четвёртый шлюз...
            Аманда поняла. Она умнела, всерьёз умнела. Она не стала выговаривать за его плечом, что вообще-то они не закончили, и есть ещё две минуты и семнадцать секунд на то, чтобы окончательно разочароваться друг в друге и разувериться, а то и поскандалить, нет, она не стала ничего больше говорить ему. Аманда переняла его команды и повела их по своей линии, вспомнив, что она, прежде всего, старпом, и только потом всё остальное.
            «Секрет» мягко зашёл на платформу приёмки, стал снижаться. Всё, сели. Это самое главное.  Дальнейшее от них уже не зависит – корабль будет медленно ползти по платформе, спускаясь всё ниже, пока не достигнет посадочного положения уже на планете.
            Грей обернулся к команде. Два эпиметийца, Мабон, Ульрих-охотник, Аманда и он сам. Да, криссидам не поздоровится, учитывая, что криссиды земледельцы по сути своей и не имеют вооружения, а уж его команда вооружилась по макушку.
–Скройте лица, – напомнил Грей и сам потянул маску вверх.
            Нет, разумеется, их установят. Установят, что никакой торговый корабль не садился к криссидам, что это была обманка, под личиной которой таился всё тот же «Секрет», уже хорошо известный властям ближайших систем. Но если «Секрет», то, значит, встречайте имена Грея и Аманды. А уж кого они наняли – дело десятое. Но сейчас лучше всё равно скрыть лица. Пока они будут идти до поселения,  их могут узнать, начнётся шумиха и суета.
–Посадка завершена. Включается сберегающий режим маскировки, – механический голос самого «Секрета» уже давно не казался капитану Грею безжизненным. Ему казалось, что его корабль вполне чувствует его собственное состояние. Конечно, это было абсурдом, Аманда, узнав о его мыслях, даже не попыталась сдержать смешка, но Грей всё равно верил. Он поражался этой вере вопреки всему. Ведь это нелогично!
            Но верил. И сейчас ему показалось, что корабль разочарован.
–Выходим, – сказал Грей тихо, надеясь, что «Секрет» не услышит. – Ульрих, ты впереди, как договорились. На налёт и сбор всего четверть часа. За теми, кто отстанет и задержится – не возвращаемся.
            Жестоко? Да, но Грей знал по опыту, что без жестокости в мире беззакония нельзя. Не скажешь, что не вернёшься за теми кто опоздал, так все и опоздают – кто какую-нибудь местную несчастную разложит тут же, не считаясь со временем, кто в трактир завалится, кто в игру какую начнёт играть, а кто и грабить банально. А так коротко и ясно: торопись, а не то ты сам по себе.
            Потянулись к выходу, сверяя в последний раз часы. Аманда выметнулась прочь в азарте и в бешенстве, уже через мгновение Грей услышал её голос, громкий, открывающий её местонахождение:
–А ну прочь с дороги, жаба болотная!
            И выстрел. Глухой, расходящийся множеством искр при соприкосновении с телом. Выстрел бластера Аманды.
            Грей ещё не видел что случилось, но уже знал – как минимум один криссид уже мёртв и его высокое стройное зелёное тело упокоено на его же земле до срока.
            Надо идти, надо. Выстрелы и переполох уже поднялись, стали настойчивы  и Грей пошёл  им навстречу.
***
            Без огня никак. Грей лгал себе, но без огня никак нельзя было обойтись и первые всполохи зашлись тогда, когда Аманда совсем рядом с ним протащила за волосы зелёное тело. Тело было молодым и явно женской особи, она плакала и пыталась что-то донести до своей мучительницы, но Аманду это не интересовало. Она отшвырнула её не для того, чтобы слушать о жалких предложениях обмена на себя или на мелкие монетки, а для того, чтобы вытащить из-под защиты этой особи маленькое создание…
            Грей не стал смотреть как Аманда тащит маленькую криссидку за собой к точке сбора, и как криссидка, не плача, оглядывается на мать, что никак не может подняться – хорошо её Аманда приложила. Не плача, но лучше бы плакала. А так – безысходность. Не знает ещё маленькая криссидка ни цели похищения, ни тех, кто явился за ними, а уже поняла – домой ей не вернуться.
            Грей не стал на это смотреть. Не стал смотреть он и на тактику Мабона – тот вздумал поджигать мелкие домишки и ждать, как побегут из дома криссидки с детьми, и тут же, на подходе, их перехватывать.
            Они так не договаривались!  Но выговорить ему за это придётся потом.  
            Щупальцевые эпиметийцы охраняли детей и понемногу сгружали их в грузовой отсек «Секрета». Дети вели себя по-разному. Кто-то пытался сопротивляться, кто-то принимал удар судьбы покорно, а кто-то плакал и всё пытался найти в огне и месиве зелёных, борющихся с налётчиками тел, своих…
–Ещё один дом, время на исходе, – Ульрих-охотник оказался рядом совсем неожиданно. Он нацелился на один дом, у которого был Грей, и даже сделал шаг.
–Не надо, – сказал капитан Грей, – я сам проверю.
            Он решительно, на правах капитана, отстранил головореза от дверей и сам вошёл. Завоевателем.
            Криссиды прятались в дальнем углу. Несчастные, неловкие, но на своё горе очень выносливые земледельцы, забились в угол. Женщину и ребёнка пытался закрыть собою криссид…
–Ре-ек зильбес афе нон! Нин ми! Мидже пласт! Ми! – криссид говорил торопливо и  сбивчиво. Он пытался защитить своих, он знал, что не выйдет, что пришедший в ночи захватчик легко его уничтожит. Но не мог уйти в сторону.
–Я не понимаю вашего языка, – признался капитан Грей, хотя знание языка его не смущало. Он понял всё и так, без перевода – криссид предлагал убить или забрать его, но не трогать его близких. Грей бы так и поступил, была лишь одна проблема – взрослые криссиды делались совершенно упрямыми и отказывались трудиться где-либо, кроме своего поселения. Из этого вытекали даже случаи, когда криссиды не уходили и в засуху и в затопления, окончательно оставаясь и умирая…
            Но не уходя, не уходя и шагу от своей земли. Это упрямство, эта связь крепла в них с годами.
            Время шло. Криссид был на прицеле Грея. За спиной криссида было двое, но нужен был Грею только один – маленький, зелёного цвета ребёнок, чьё будущее было печально.
–Нин ми! Мидже пласт! – повторял криссид, это было для него как заклинание.
–Да идите вы! – Грей убрал бластер и приложил палец к губам.
            Он уже решил. Семьёй больше – семьёй меньше.
            Взрослый криссид не понял и продолжал умолять:
–Мидже пласт!
            Зато поняла женщина. Она была матерью и в роковую минуту всё поняла очень быстро и пихнула криссида под рёбра.
–Шерши ни! – хрипло сказала она и взглянула на Грея.
            И криссид с удивлением замолчал, переводя взгляд с Грея на ребёнка и неё, и не веря, видимо, в своё счастье. Зато она поверила, почуяла всем тем, что есть и в человеке, и в далёкой инопланетянке – не врёт.
            У неё была свежая, ярко-зелёная кожа и удивительно большие, совсем круглые глаза. Яркие, конечно, зелёные. И ребёнок, жавшийся к ней, не понимающий происходящего, тоже был большеглазым и ярким.
–Идите вы все…– Грей пошёл прочь.
            Ульрих встретил его у входа. Увидел пустоту в его руках.
–Капитан?
–Эти ещё не завели детей, – солгал Грей. – Улетаем.
            Самое главное – тон. Больше власти в звучание и всё дрогнет, и никто уже не попытается спорить.
–Отлёт! – рявкнул Грей, столкнувшись с разошедшимся Мабоном. Тот недоумённо хлопнул всеми восьмью своими глазами и Грей, глянув в его отвратительное лицо, увидел, что нет среди его глаз такого яркого зелёного цвета как у криссидов.
***
–Славно поработали! – Аманда развалилась на софе, удобно вытянула ноги. В её руках уже поблёскивала бутылка с местным пивом – успела, значит, разжиться у криссидов не только рабской силой. – Шестнадцать единиц! Некоторые, впрочем, боюсь, уже слишком упрямы…
            Она задумалась. В пылу налёта они разошлись. Сама Аманда запихнула в грузовой отсек тонкое создание, и только позже спохватилась, увидев, на зелёной яркой руке красный браслет из пятен-лет, полностью охватывающий руку. Уже подросток. Уже может быть поздно. Но не назад же возвращать?
–Да найдут ей применение! – успокоил Мабон и все его восемь глаз довольно хлопнули. – Есть работа, для которой выносливость нужна, а согласие нет.
            И он хохотнул, довольный находчивостью. Подхватили его веселье и эпиметийцы, зашевелили щупальцами, забулькали меж собой. Мабон подключился к их бульканью…
            Аманду передёрнуло от отвращения. Она и сама прекрасно знала, что это возможный исход, но одно дело, когда об этом думалось ей, и другое, когда озвучивали такие существа как Мабон и подхватывали щупальцевые. Да, не пропадут среди работорговцев уже упрямые криссидки – продадут в весёлые станции, а там прикуют и можешь хоть сколько сопротивляться…
            Аманде стало тошно, и она поднялась из кресла, вроде бы как пиво закончилось. Подошла к Грею. Тот прокладывал путь вместе с Ульрихом, советуясь, как лучше подзаправиться, не привлекая к себе внимания.
–Хороший куш собрали, – сказала Аманда, садясь рядом. Она красноречиво взглянула на Ульриха, показывая ему, что он сейчас лишний.
            Ульрих стойко сделал вид, что не понимает. Аманда кивнула, ладно, хорошо.
–Что будет с теми, кто не подойдёт? – спросила она напрямик у Грея.
–Полагаю, Мабон прав, – спокойствие в голосе далось ему с трудом, но сворачивать с курса было и впрямь странно, да и невозможно – наверняка Станция подняла всех, и их примут с огромным удовольствием, только вот не за столом, а в тюрьме.
–Я не об этом, – Аманда лгала себе, конечно, дело было в этом. Она хотела получить надежду, но не смела на неё рассчитывать. Не заслуживала она надежды. – Я о том…заплатят ли нам? Ну, если они не подойдут.
            «У меня нет права их жалеть. Их взял бы кто-то другой, а я просто делаю то, что умею!» – повторила себе Аманда, и сердце её стало биться спокойнее.
–Думаю да, – Грей смотрел на неё и не узнавал. Он чувствовал фальшивую нагловатую развязность в её вопросе, но не верил, что это так, что она хочет казаться эгоисткой, а не стала её на их общем пути.
–Хорошо, а то…плохо, – Аманда выделила последнее слово и поднялась, слегка покачиваясь от усталости и выпитого, пошла к каютам и вскоре скрылась за дверью.
            Грей не остановил её. Ему нечего было ей сказать. Нечем оправдаться. Ему даже перед собой-то не оставалось больше слов, а тут ещё Аманда! Обойдётся.
–Жаль ей их, – заметил Ульрих.
–Не жаль, – возразил Грей, – если кого и жаль может, то тех, что уже подросли. И то, потому что она знает, что их может ждать, если они уже прониклись упрямством. А маленьких…нет, она о них не думает.
–Она же человек! – Ульрих не поверил капитану Грею. – Люди милосердны.
–Нет. Люди не милосердны только потому что они люди. Люди бывают разными и в разных обстоятельствах. А что касается её – она та ещё дрянь. А я ещё хуже.
            Ульрих посмотрел на него внимательно , подбирая слова, сомневаясь…
–Ты же пожалел их, – шёпотом сказал он. – Я знаю.
            Грея прохватило нехорошим предчувствием. Он знает? Знает? Видел?
–Не понимаю о чём ты! – побольше грозы в голос.
–Хорошо, – Ульрих научился понимать всё быстро, работа научила. – Но ты способен на милосердие, и это значит, что я прав. Люди добрые.
            Грей хмыкнул, вложив в смешок всё своё сомнение на этот счёт, и поднялся из-за стола, надо было проверить курс. Надо было идти и проверять, но он не удержался.
–Ты думаешь, мне это поможет? Ну пожалел я…и что? думаешь, мне стало легче от какого-то куска какого-то там милосердия?
–Легче? – удивился Ульрих. – А я разве сказал что будет легче? я просто сказал, что люди добры. Остальное ты сам себе придумал.
            Ульрих тоже поднялся и потянулся.
–Ох, устал я! подремлю пару часиков, а как будем  в Системе перепутья – разбудите, а? я сойду. Деньги потом на счёт закинете.
            Грей ошалело наблюдал за тем, как Ульрих идёт к себе, посмеиваясь:
–легче! надо же…легче!
            Что-то в голове капитана Грея не укладывалось. Он чувствовал, что упустил что-то важное в его словах или, быть может, в словах Аманды?
            Но поздно – оба скрылись в каюте, оградившись от мира не только дверьми, но и незримой стеной. У них был шанс услышать друг друга, понять, спросить, но больше шансов нет. и потом – кому от этого станет легче?
–Какой курс, капитан? – Мабон уже прыгал по мостику.
–Курс…на Торговую Станцию, – объявил Грей, – продадим товар и получим наш куш.
            Он тряхнул головой, заставляя себя очнуться, взяться за дело. Понять-не понять, милосердие-доброта, развели! Он сам и развёл! Но к чему это, звёзды, к чему? Он сам выбрал свою дорогу, вот и пойдёт по ней он сам. Какая есть она, а всё одно – дорога! И нет никакого на ней милосердия – Грей это знает прекрасно, он уже давно на корабле, а всё никак не нашёл. Значит, нету! Не дано!
–Курс проложен, – объявил корабль. В бездушном для всех голосе «Секрета» Грей услышал смирение – хотя бы корабль его понимает.
((*) История относится к малому циклу рассказов о «звёздных» приключениях капитана Грея и Аманды, и является продолжением рассказов: «Цветы Пустоты», «Наивность», «Атери», «Нико», «Признание», «Раб», «Последние минуты» и «Вернись!») .
 
 
 
 
 

 

Из пепла второго

Лучше промолчать