Материнская молитва

Солнечные лучи осветили край неба. Ночь прошла, уступив место, новому дню.

Но и  в эту ночь, как и в предыдущие Мать не сомкнула глаз. Не спится…

Днём за работой да за делами, время летит быстро, а приходит ночь – сна нет. Уже давно звёзды считаны-пересчитаны, молитвы прочитаны, думы передуманы, а вздремнуть, иногда случается только на пару часов.

Вот и в эту ночь, после письма сына о переводе на другое место службы, не смогла уснуть Мать: тяжело на сердце стало, тревожно как-то, словно в каменную рубаху сердце оделось.

Пишет, что всё хорошо, а не договаривает чего-то, видно не положено.

Вздохнула Мать, повернулась к окошку, чтобы поприветствовать новый день, улыбнулась рассвету, а про себя добавила: «Только живым вернись, сынок!».

Поднялась с первыми петухами да по хозяйству начала хлопотать.

А в один из дней заныло, защемило сердце. Чувствует Мать беду: сердцу вдруг тесно стало в груди: стучит, подпрыгивает, мечется,  бьётся , словно хочет свободы. Заметалась Мать по дому в поисках защиты и спасения.

Вдруг взгляд упал на икону. Бросилась Мать на колени, стала молитву читать, сама, удивляясь себе: «Знаю всего три, а остальные откуда?!?»

 Мать читает, а сама не здесь, а там, где сын служит: сквозь образ святой видит холмы перед взором своим, песок, солнце палящее… и солдатики на песке горячем лежат …все в крови.

Охнула Мать, исчез мираж.

 Просит Мать у Бога спасения  и защиты для сыночка своего и его товарищей, просит отвести беду. А сама сердце слушает, что «скажет» оно: всё та же тяжесть, но нет железных оков, бьётся сердце, то, замедляя, то, ускоряя свой стук.

Опять перед взором мираж открылся.

Видится ей на этот раз, что стоят два святых монаха-старца, а из их рук свет-преграда струится, которую не могут преодолеть люди с оружием, и разворачивает их эта сила, и уводит опасность и смерть от её кровиночки и его товарищей.

И вдруг почувствовала Мать, как замерло сердце: нет стука, тишина в груди, а затем ровным спокойным ритмом застучало вновь. Перестало щемить, рассыпалась каменная рубаха, разлилось спокойствие в душе. Миновала опасность…

Писем долго не было, но разум говорил: «ЖИВОЙ!», сердце стучало: «ЖИВ-ЖИВ!», а душа подтверждала: «ЖИВОЙ!».

А со временем почтальон стал, чуть ли не частым гостем в доме у Матери.

А в последнем  письме главная радость - домой возвращается, да не в отпуск, а навсегда.

Стала Мать продумывать, что одеть, в чём встречать.

Подошла к зеркалу, посмотрела на себя, да и увидела там другую женщину. Присмотрелась: в волосах будто - бы лунный свет запутался, морщинки у глаз очертились.

«Ничего,- решила про себя Мать,- это не велика плата за жизнь сына. Главное, что живым домой возвращается!!!»