Тётка Марфа сегодня вернулась домой из детского садика, где она работала нянечкой, на полчаса раньше обычного.
- Гляди, что я принесла! – Сказала она мужу Николаю, доставая из плетёной сумки – зембеля – трёхцветного пятнистого котёнка.
- Ты что, сдурела совсем? Ну и на кой он нам нужен? Тебе чего, трёх кобелей не хватает?
- Да забрёл он к нам во двор садика или кто подкинул, не знаю, но он так жалобно мяукал на морозе-то..., – оправдывалась Марфа, - ну ты посмотри какой красавчик – трёхцветный! А такие кошки – к благополучию в доме, примета такая.
- Да ну тебя! Не было печали – купила баба порося, - проворчал дядька Николай, - вот и воспитывай его сама теперь, чтоб не гадил где попало.
Марфа налила котёнку в блюдечко молока и он начал с жадностью его лакать, смешно фыркая.
Не, ну ты посмотри какой красавчик, А? – Умилялась тётка Марфа. – Коля, а как назовём его?
- Ай, да отстань ты, - пробурчал Николай, туша цигарку в консервной банке, приспособленной на веранде под пепельницу, но потом прищурился, разглядывая животину и спросил супругу:
- А он кто, Марфуша, точно самец?
- Да мальчик, похоже...
- Ну, пусть будет Мартыном! – Сказал Николай.
- Почему же Мартыном? – Робко возразила Марфа, - я, вот, Барсиком его хотела назвать...
- А я сказал – Мартыном! – Притворно грозным голосом прикрикнул дядька Николай, - потому, как пёстрый он, что твой мартын!
- Ну Мартын, так Мартын, - покорно согласилась Марфа, так и не поняв, где её благоверный встречал в жизни пёстрых мартынов.
Николай с Марфой Трофимовы жили в в подмосковном посёлке Косино, в собственном небольшом бревенчатом доме на самом берегу озера.
Участок в двенадцать соток, примыкавший к дому, был обнесён двухметровым забором, две цепных дворняги охраняли яблоневый сад, а третий пёс, малость похожий на немецкую овчарку, по кличке Джем, свободно бегал по двору и даже имел доступ на веранду, поскольку был псом довольно умным и попусту не брехал, как его собратья на привязи в разных концах сада.
Собственно, ради грозного лая наша пара их и держала – для отпугивания поселковых мальчишек, охочих, как и везде, до яблок в чужих садах.
Были, конечно же, у них на участке и другие плодовые деревья и огородик, но главное богатство, всё же представляли яблони, родившие очень вкусные яблоки, самые вкусные во всём посёлке!
Николай ухаживал за ними, как за малыми детьми и называл их кормилицами: со своей работы – кочегара в котельной – он уволился пару лет назад, не доработав до пенсии и занимался только своим садом, а Марфа в детском садике получала сущие грошИ, но зато, когда наступало лето и созревали яблоки, она в выходные дни, нагрузив их на тележку, вывозила к станции, куда в эти дни прибывало много отдыхающих – искупаться в прозрачной воде озера и позагорать, а аппетитно выглядевшие и, на самом деле вкусные яблоки Трофимовых, шли у них нарасхват.
Одним словом, этот яблочный бизнес давал возможность продержаться супругам до следующего сезона; так вот и коротали они свои дни. Детей своих у них не было и во время летних каникул к Трофимовым приезжал из небольшого волжского городка на месяц-другой их племянник Санька – сын младшего брата Николая.
Какой-никакой доход ещё давала Трофимовым молодая пара квартирантов, проживавшая у них во флигельке во дворе с девятилетним сыном Петькой, ровесником Саньки.
Мартын потихоньку подрастал, в свободе передвижения Трофимовы его не ограничивали, Марфа приучила его не гадить в доме и в случае-чего в любое время он мог попроситься на улицу.
Кончилась зима, прошла весна, наступило лето и, однажды, придя вечером с работы, Марфа увидела на полу в углу веранды свою серую шаль.
- Странно - Подумала тётка Марфа, - Николай, что ли, её туда бросил? Я её здесь на тумбочке оставляла вчера!
Приглядевшись к шали, она заметила, что та шевелится! А затем обнаружила в ней пятерых недавно народившихся, ещё голеньких и слепых котят!
- Вот тебе и Мартын! – Не сдержавшись воскликнула Марфа,- как же это мы с Колькой-то маху дали?
Тем временем Мартын подошёл, откуда-то, точнее – подошла и улеглась рядом со своими детками и стала их нализывать.
- Николай! – Крикнула Марфа во двор, в сторону летней кухни, где тот что-то прибивал молотком.
- Чего тебе? – Послышался недовольный голос Трофимова, выглянувшего из–за фанерной двери кухоньки, за ухом у него был карандаш, в одной руке молоток, а в другой – большой гвоздь.
- Иди –ка сюда, посмотри, чудо-то какое!
- Что ещё за чудо? – Пробурчал Николай, бросил молоток с гвоздём на самодельный верстачок около кухни и подошёл к тётке Марфе.
- Не, ну ты видал? – Спросила Марфа Трофимова, - Мартын-то женского полу оказался – деток народил!
- Вот те на! Ну ты и юная натуралистка! То же мне: «мальчик, мальчик»! Ну и чего мы теперь с ними делать будем? Иди, вот, и топи их сама в озере!
- Да как же это? Легко сказать – топи! Что я – зверь, что ли какой? Не буду я никого топить и тебе не позволю! Пусть подрастут, да соседям раздадим!
- Ага, нужны они, больно, соседям! Вон, Антошкин недавно своих топил, я видел, а ты с мартыновыми котятами теперь к нему попрись, попробуй. Короче, топить не хочешь – ходи сама и раздавай! – Сказал Николай и пошёл назад, к летней кухне.
Когда в начале июля в Косино приехал Санька, котята уже подросли и вовсю бесились на веранде.
Санька с Петькой быстро подружились – ровесники, ведь! Они целыми днями пропадали на озере, а дома любили играть с котятами.
Пацаны, наловив майками мелкую рыбёшку, плавающую в озере у самого берега, пускали её на веранде в таз с водой; вокруг таза рассаживались Мартын с котятами и начиналась «рыбалка»: Мартын махала правой лапой над тазом и время от времени вылавливала рыбку, подцепив её когтём, словно рыболовным крючком.
Котята следовали примеру матери, но у них не получалось поймать – не хватало сноровки. Иногда какой-нибудь котёнок не выдерживал и сигал в таз, но и такой финт удачи ему не приносил и мальчишки со смехом вытаскивали незадачливого рыболова из воды, затем всё повторялось по-новой.
Дядька Николай, проходя по веранде, чертыхался, чаще других наступая котятам то на хвост, то на лапу и однажды, случайно, Санька подслушал такой разговор между ним и тёткой Марфой.
- Ну что, Марфуша, когда мартыновых котят по посёлку понесёшь? – ехидно спросил жену дядька.
- Да, я, Коля, с одной соседкой уже договорилась, с Зоей Герасимовой, на следующей неделе рыженького обещала взять, ну а потом и других распределю постепенно.
- Распределяй, распределяй, - проворчал Николай, - только саму эту Мартышку надо куда-то распределить: по-моему у неё брюхо опять увеличивается.
На следующий день, а было – воскресенье, дядька Николай подозвал к себе, играющих во дворе Саньку с Петькой и спросил их:
- Пацаны, заработать хотите?
Мальчишки переглянулись между собой: они давно уже хотели, что тот, что другой приобрести у тряпичника, который раз в неделю проезжал по посёлку, обменивая, в основном у детей, на тряпьё свистульки, воздушные шарики и прочие безделушки самый «козырный» приз: блестящий пугач, похожий на настоящий револьвер и стреляющий глиняными пистонами.
Несколько раз они пытались приобрести это оружие, сдавая тряпьё, но тряпичник, взвешивая безменом, собранные ими тряпки, вручал им свистульку и не больше: мол, – недобор.
Но пугач можно было приобрести и за деньги – семь рублей с полтиной, но ни у Саньки ни у Петьки таких денег отродясь не водилось и они уже, было, нацелились собирать пустые бутылки на пляже, дабы исполнить свою мечту.
Так что, естественно, предложением дядьки Николая они заинтересовались и в ответ на его вопрос дружно кивнули.
- Ну, раз так, - сказал дядька, - тогда вам надо сделать вот что:
я сейчас посажу Мартына в мешок, а вы отнесёте его в посёлок Перово, там есть научно-исследовательский институт, где за деньги принимают кошек. Вы обратитесь в этом институте к какому-нибудь работнику, он поможет вам Мартына сдать и вы получите хорошие деньги – хватит и на пугач а может – и на велосипед!
А я вам подробно расскажу, как туда пройти.
- А что они там с кошками делают? – Спросил Санька, - не мучают их, случайно? Если мучают, то мы и за деньги не понесём!
- Не не мучают, - продолжал врать дядька Николай, хитро прищурившись, - это для опытов, то есть, они их изучают и дрессируют.
- А, ну тогда ладно, - облегчённо вздохнули друзья.
До места назначения, путь к которому подробно изобразил им на листе бумаги Трофимов, надо было топать пешком часа два, но, ради такого заработка, друзья готовы были идти туда, хоть, целый день!
Уходя, Санька спросил дядьку:
- Ну, а если не примут в институте Мартына? Воскресенье, ведь, сегодня!
- Я думаю - примут, - отвечал хитрый дядька, - институт секретный и они работают круглосуточно и без выходных. Ну, а если, вдруг, не примут, Мартына назад не несите, там и отпускайте. Понятно? Мешок только не выбрасывайте, верните его мне назад.
Друзья с Мартыном в мешке ушли, а дядька Николай, похихикивая, взял грабли и пошел равнять недавно в который раз перекопанную землю под яблонями.
Наконец, пацаны, сверяясь с рукописной картой, добрались до научно-исследовательского института, располагавшегося в заросшем травой сквере в трёхэтажном деревянном здании .
Пардная дверь в здание оказалась закрытой на запор.
Друзья начали стучать в неё, сначала тихо, затем всё громче и громче.
Наконец, дверь открылась и из неё выглянула заспанная бородатая физиономия мужика, похоже, сторожа.
Вам чего, сорванцы? – Грозно спросил мужик.
Вот, мы вам кошку принесли для опытов, - сказал Санька, протягивая бородачу мешок с Мартыном, - говорят что вы за них хорошо платите.
- А ну, пошли вон, отсюда! - Крикнул мужик и скрылся за дверью и друзья услышали, как щёлкнул запор.
- Слушай, он, наверное не понял, - сказал Петька, - надо было говорить: «для дрессировки» а не «для опытов»!
И друзья начали вновь тарабанить в дверь.
- Ах, вы здесь ещё, хулиганьё! – Заорал бородатый сторож открыв дверь.
- Дяденька, возьмите Мартына для дрессировки, - жалобно обратился к нему Петька.
- Они теперь уже и мартына приволокли! – Взревел мужик и выхватил откуда-то из-за двери метлу из ивовых прутьев. – Я вам щас такого мартына устрою, кровавыми соплями умоетесь! – Крикнул он и, размахивая метлой, кинулся за, в момент слетевшими с крыльца, пацанами.
Оторвавшись от преследования и переведя дух в скрывшем их кустарнике, друзья уставились на мешок, в котором покорно ожидала решения своей участи Мартын.
- Ну что Петька, - вздохнув сказал Саня, - надо выпускать Мартыну, - дядя Коля сказал домой её не приносить.
- Выпускать, так выпускать, - пожал плечами Петька, - мне-то что? Кошка ваша, а я – квартирант!
Жаль, только, что не видать нам с тобой ни пугача, ни велосипеда... .
Санька вытряхнул кошку из мешка и та стремглав скрылась в кустах.
Обратный путь приятелям показался длиннее.
Открыв калитку и войдя во двор, они увидели, сидевшего на крыльце дядьку Николая, смолившего свою «козью ножку» и с грустным видом взиравшего на резвившихся возле его ног пятерых котят.
- Дядя Коля, - обратился к нему Санька, - не приняли Мартына в институте...
- Да знаю я, - мрачно сказал Трофимов и мотнул головой в сторону летней кухни.
Приятели посмотрели в ту сторону и увидели восседавшую на верстаке Мартыну!
Петька подошёл к кошке и попытался её погладить, но та зашипела на него и спрыгнула с верстака.
Заключение.
Кончился июль, Санька уехал из Косино в свой городишко, в подмосковье пошли один за другим августовские дожди.
После дождя, подросшие четверо котят (пятого, рыжего, забрала-таки, Зоя Герасимова) крутились у какой-нибудь лужи, по-привычке маша над нею лапками, надеясь поймать рыбку, а их мамаша, по имени Мартын, наблюдала за детьми со стороны и, наверное, думала: какие же они ещё глупые – ведь никакой рыбы в этой луже нет!
Помочь сайту
Поздравления
