06 МАМИН ДРУГ

 Мамин друг

Наташа переступила порог... и не узнала своей квартиры. Вечный кавардак исчез, повсюду царил музейный порядок. У порога белой ромашкой раскинулся круглый вязаный коврик. В углу на таком же коврике аккуратно расставлена обувь. Поразительно чистое зеркало трюмо отражало красиво расставленную парфюмерию туалетного столика. Тут же в вазе стоят три лилии. Вешалка задёрнута шторкой, ровненько, ничто не топорщится.
С кухни необычно напирал вкуснейший запах борща, и ещё чего-то аппетитно незнакомого. Прямо слюнки текут...

Наташа разулась, помедлив, поставила пыльные туфли на коврик, сунула ноги в шлёпанцы. Прошла на кухню.
И здесь был непривычный порядок. Что это с мамой случилось? Наташа сроду не помнила такой чистоты на кухне. Правда, они по субботам делали генеральные уборки, но, в сущности, всё поверхностно: пылесосили, перемывали накопившуюся за неделю грязную посуду, стирались. На неделе всё как-то не хватало времени: мама с работы приходила поздно, пока готовила ужин, довязывала очередную кофточку для знакомых, - ощутимый приработок, - ночь подступала. Приходила Наташа из ДК, где училась на курсах игры на гитаре, они ужинали, и в полночь, усталые и сонные, брели в свои кровати. Так что привыкли к постоянному хаосу на кухне, в комнате, в прихожей... И вдруг... такое. Есть от чего растеряться...

От плиты несло жаром. Кастрюля и чайник горячие, точно их только что сняли с огня. В сковороде котлеты демонстрировали аппетитные поджаристые бока.
Странно: мама не должна быть дома. Завтра у неё день рождения, вчера они по телефону договорились, что Наташа приедет сегодня во второй половине дня. Мама отпросится с работы на часок и встретит её на вокзале. Однако, Наташа решила поступить иначе: приехать пораньше и навести в квартире сносный порядок - могут гости нагрянуть.
Неужели маме удалось отпроситься на весь день? Весьма сомнительно, при их строгостях на производстве... Может, приболела? Только этого не хватало!

Наташа развернула цветы - роскошный букет роз из бабушкиного сада. Но что это?! Все вазы заняты лилиями. Да, явно с мамочкой неладное: ишь, как прорвало на белизну...

Освободив одну из ваз, Наташа сменила воду, поставила розы на мамин столик у кровати. Поразительно: неизменно стоявшая здесь пепельница исчезла. Неужели бросила курить?
Вместо пепельницы лежала книга в светло-зеленой обложке. Наташа, любопытствуя, раскрыла: томик сонетов Шекспира в переводах Маршака. Роль закладки выполнял разлинованный листок из записной книжки-ежегодника, на нём чётким красивым почерком бросалась в глаза надпись: "Мальвина! Я буду в 19,30. Твой Ёжик".

За дверью послышались шаги, звякнули ключи. Наташа, захлопнув книгу, юркнула за портьеру.
Дверь распахнулась ... и вошёл незнакомый парень с продуктовой сеткой, в которой были пакеты молока, банка со сметаной, и хлеб. Парень по-хозяйски снял обувь, надел тапочки, и прошёл на кухню. Скрипнула дверца холодильника.
Не успела Наташа опомниться, как парень оказался в комнате: подошёл к магнитофону, протянул руку, и внезапно замер. Не двигаясь, спиной спросил:
- Кто здесь?
Наташа затаила дыхание. Парень поднял голову, тело его сбросило напряжение: увидел розы в вазе. Повернулся, улыбнувшись:
- Наташа? Выходите, я вас слышу.

Наташа решилась лишь приоткрыть портьеру, в полной растерянности, не зная, что делать.
- Совсем, совсем выходите. Не бойтесь.
- Я не боюсь, - сказала Наташа, и вышла.
- Здравствуйте, Наташа, - парень с лёгким смущением улыбался тепло, по- родному, рука его дрогнула, готовая пожать руку Наташи. - Будем знакомиться? Игорь.

Наташа не назвалась и руки не протянула. Помолчали, испытывая обоюдную неловкость. Наташе показалось, что она уже где-то видела этого парня. Мучительно пыталась вспомнить, но тщётно.
- Что же мы стоим? - наконец, встрепенулся Игорь. - Вы обедать будете? Мойте руки. Я пошёл наливать.
Игорь ушёл на кухню, где тотчас загремел посудой. Наташа зачем-то присела на кресло, но тут же вскочила, взяла в шкафу халат, и шмыгнула в ванную.

Здесь так же господствовали чистота и порядок. Приятно пахло гвоздикой. Вместо их расколотого и ржавого от вечных протечек умывальника, стоял новенький небесно-голубой. И новый сверкающий смеситель. В ванне тазик с замоченным бельём.
"Господи! - вспомнила Наташа. - Да это же водопроводчик. Весной он приходил с профилактическим осмотром, и ещё интересовался, нет ли в её классе ребят, увлечённых театром... Значит... они с мамой?!"

- Наташа, вам в салат сметану положить или майонез?
- Майонез, - машинально ответила Наташа. Она сидела на краю ванны, не решаясь переодеваться. Лицо пылало непонятным жаром.
Игорь прошёл в комнату, включил магнитофон: пел Ободзинский.

Переборов себя, Наташа умылась холодной водой, остудив лицо. Медленно вытиралась, тянула время. Но вскоре ей это надоело: решительно повесила полотенце, и вышла.
Игорь стоял у телевизора с программкой в руках.
- Можете приступать, - обернулся, сунув программку под телевизор. - Что ж вы не переоделись? Жарко ведь.
- Ничего, - отмахнулась Наташа, проходя на кухню.

Наташа ела, глядя в тарелку. Отметила: борщ просто обалденный.
- Соль как? - спросил Игорь, возникнув на пороге.
- Нормально...
- Тогда, приятного аппетита. Не буду смущать.
Игорь скрылся в ванной, и, похоже, занялся стиркой.

Когда в тарелке у Наташи оставалось на две ложки борща, Игорь внезапно появился на кухне и подал второе: картофельное пюре с котлетами. Наташу поразило его спокойствие, будничность поступков, точно он делал всё это не первый год. Встретив его ободряющий взгляд, Наташа, напротив, ещё более смутилась, неловко двинула рукой, едва не смахнув на пол хлеб. Игорь, казалось, не заметил этого, сказав просто: "Кушайте", вернулся в ванную.

Закончив, есть, Наташа по привычке сунула грязную посуду в раковину, и собралась уйти, но, спохватившись, включила горячую воду и стала мыть тарелки.
Игорь тем временем с тазиком прошёл на балкон. По-всему, бельё вывешивать.

- Наташа, у вас есть ко мне вопросы? - вновь, неожиданно, возник на кухне. - Смелее.
Наташа колебалась.
- Мне хотелось бы сейчас ответить, - продолжал Игорь. - Пока не просветили соседи, подруги. А они непременно выдадут богатую информацию. С домыслами.
- Вы... будете жить с нами?
- Нет. Об этом и не думалось. Мы с вашей мамой просто друзья. - "Просто" было сказано так, что не вызывало сомнения в его истинном значении. Но Наташа, словно подчиняясь кому-то, сидящему внутри себя, засомневалась. "Ага, просто друзья... Так я и поверила..."
- Вы, я вижу, не верите, - оборвал её мысли Игорь, и продолжил чуть тише, словно самому себе: - Теперь каждое моё слово, как и мамино, вы будете принимать негативно. Как оправдание, увёртку... Нам, Наташа, не в чем оправдываться: наша дружба чиста. - Он хотел ещё что-то добавить, но лишь неопределённо хмыкнув, прошёл к входной двери, обулся и неспеша вышел.

***
Наташа зашла к подруге Тане: слушали новые записи итальянцев, делились впечатлениями стремительно пролетевших каникул. Таня отдыхала на юге, сильно загорела и очень походила на азиатку, благодаря восточному типу лица, унаследованному от прадедушки-узбека. В девчачью беседу то и дело встревала танина бабушка: она тут же ушивала на машинке внучкины джинсы. Бабушкино присутствие угнетало Таню: Наташа чувствовала, как подругу распирает новость и, по-всему, щекотливая. Неужели про маму?

Наконец, джинсы были готовы. Таня с удовольствием покрасовалась перед зеркалом и подругой, после чего торопливо потащила Наташу на улицу.
- Тебе уже сказали? - спросила Таня в лифте, понизив голос.
- О чём?
- К твоей матери мужчина ходит. Говорят, каждый вечер. И кто, знаешь? Водопроводчик! Видела я его: так себе, серенький. Не ожидала я от тёти Али... Мало ей одного алкаша...
- Я же просила не напоминать!
- Извини. Конечно, это не моё дело, не мне с ним жить.
- И не мне, - вырвалось у Наташи.
- Ты... - начала Таня, но тут лифт остановился, щёлкнул фиксатор, снаружи открыла дверь тучная женщина, посторонилась, пропуская девчонок.

-Ты так матери и заяви: я против! - продолжила Таня уже на крыльце.
- Ничего я заявлять не буду.
- Не понимаю тебя, Нат...
- Что тут непонятного. Не старая ещё. Может, влюбилась.
- Влюбилась? В водопроводчика? Тоже мне мужчина...
- Тань, не будь ханжой. Это их дело.
- Странная ты, Наташ. Тебе всё равно, что подумают про твою мать?
- Да. Мне всё равно, - Наташа сказала неправду: ей было стыдно и неловко, но показывать этого подруге не собиралась.
- Даже если негр будет ходить? - не унималась Таня.
- Негр тоже человек.
- Даже если мать... подарит тебе братика-негритёнка?
- Да хоть чертёнка!
- Ну, ты даёшь! - Таня остановилась, как-то странно посмотрела на подругу.

Наташа уже приготовилась нагрубить Тане, "хлопнуть дверью", но та неожиданно схватила её за руку и увлекла за угол дома, где горячо зашептала:
- Идёт. Он! Выгляни. Видишь, справа?
Игорь в спецовке с чемоданчиком шёл по тропинке вдоль живой изгороди.
- Игорь, можно вас на минутку? - От детской площадки соседнего дома приближалась молодая женщина, ведя за руку девчушку лет трёх.
- Наша соседка, - горячо зашептала в ухо Таня. - Между прочим, разведённая...
- Здравствуйте, мы вас ждём, - сказала женщина, поравнявшись с Игорем. - Как наши дела?
- После шести вас устроит? - Игорь присел, заговорил с девчушкой.
- Хорошо, - сказала женщина. - Я буду дома. Леночка, скажи дяде, как живёшь.
- Халасо! - выкрикнула девчушка и, смутившись, спряталась за маму.
- Вот вечером и расскажешь, как хорошо. Я тоже хорошо жить хочу.
- Как всегда: большую чашку чая и ириски? - мягко усмехнулась женщина.
- Как всегда.
- А что-нибудь посущественнее?
- По усмотрению хозяйки. До вечера, - Игорь потрепал кудряшки Леночки, поднялся.

- Видала? - глянула Таня на подругу. - У него в каждом доме ... такие ириски. Я поражаюсь, как тётя Аля... Нат, ты куда?
- Домой, - бросила Наташа через плечо.
- Ты что, обиделась?
- Нет.
- Я же вижу: обиделась...
- Тань, не ходи за мной, пожалуйста. Я завтра зайду к тебе.
- Давай в половине первого. К Зинке Просовой смотаемся. Ей брат маг японский привёз. Записи, говорит, закачаешься!..

* * *
Наташа, забравшись с ногами в кресло, смотрела телевизор, когда пришла мама.
- Натусик, ты приехала?! Какая молодец! - Мама сбросила туфли и кинулась к дочери, но та вдруг сжалась, как в ожидании удара.
Мама замерла с раскинутыми руками, опешив. Наташа смотрела в экран, игнорируя её. Мама стала серьёзной, медленно вернулась в прихожую, сняла плащ, вслепую пихнула на вешалку; плащ упал, мама, казалось, не заметила этого.
- Наташа, что случилось?
- Ничего. Всё хорошо, прекрасная маркиза.
- Наташа...
- Что? Что "Наташа"? - Мама невольно отступила, так необычно злым было лицо дочери: гневное, чужое. - Обрадовала... на улицу стыдно выйти!

Мама потерянно стояла у двери, испытывая небывалую усталость, неловкость, словно не она мать, а Наташа её мама и отчитывает за неприглядный проступок. И ещё было больно от обиды: не дав опомниться, сразу наотмашь...

Воцарилась тяжёлая пауза: замолчал телевизор, молчали Наташа и мама.
- Наташа, - с трудом, глотая подступившие слёзы, заговорила мама. - Это жестоко...
Наташа хмыкнула, дёрнув плечом.
- Что я сделала дурного?
- Что? - Наташа глубоко вздохнула, спустила ноги на пол. - Мужики ходили к тебе?
Вопрос прозвучал по-бабьи гадко. Мама пошатнулась, налегла спиной на дверь.
- Ходили? - глянула дочь косо.
- Был... мальчик...
- Мальчик... - цинично хохотнула Наташа. - Бабник твой мальчик. Унитазник вонючий!
- Замолчи!
- Не нравится, да? - вскочила Наташа, распаляясь. - Не замолчу! Правда глаза колет, да? Меня, значит, к бабушке... а сама... сама... Не замолчу!

Мама закрыла уши руками, решительно прошла на кухню, застыла у окна, сгорбившись.
- Не нравится, да? - уже истерично кричала Наташа. - Меня воспитывать, а сама... сама...
Неожиданно мама опустила руки, выпрямилась, затем тихо и грустно сказала:
- Дурёха, какая же ты, дурёха, - и, будто ничего не случилось, зажгла газ, поставила чайник.

Наташа осеклась на полуслове, судорожно сглотнула, и обмякла.
Мама подчёркнуто спокойно достала из холодильника кастрюльку с борщом, поставила разогревать. Сполоснув руки, принялась резать помидоры, лук для салата.
Наташа прошла к вешалке, подняла и повесила плащ, постояла с минуту, глядя на себя в зеркало.
- Мам...
- Я слушаю, - Мама перестала стучать ножом.
- Ты... любишь его?
- Иди сюда. Сядь. Скажи: я тебя обманывала когда-нибудь?
- Нет.
- И впредь не собираюсь. Игорь мой друг. Не мужчина, не любовник, а Настоящий Друг. Друг, о котором мечтает каждая женщина. В любом возрасте. Глупые люди не понимают этого, ибо не мыслят других отношений между мужчиной и женщиной, как только... постельные. Наташа, ты уже не ребёнок, сама почти женщина... Я всегда считала тебя умной, и мне будет очень больно, если ты окажешься не такой. Сплетни были и будут всегда. Пока есть слепцы, дураки и мещане... Поверь мне, доча, Игорь замечательный парень. Сейчас такие - большая редкость... Я очень хочу, чтобы ты подружилась с ним. - Мама улыбнулась тепло, нежно убрала со щеки дочери рассыпавшийся локон за ухо, ласково потрепала за мочку. - Ну же, встряхнись. Ты посмотри, как у нас стало хорошо! Как мы с тобой жили? Тускло, по- стариковски. Во что превратили квартиру... в болотце! А Игорь пришёл... и превратил в человеческое жильё. И я словно пробудилась от жуткого сна... Представляешь: мне так стало стыдно, что думала, помру... До чего дожили: стыдиться перестали, разучились... Это же ужас! Теперь всё! Начинаем новую жизнь. Довольно спали. А, доча?

Наташа ткнулась лбом в руку мамы, тёплую, пахнущую луком. Мама свободной рукой поправила сбившиеся прядки на её голове и благодарно поцеловала в макушку.
На плите добродушно загудел чайник.

Ленинград,1986