Помочь сайту
Поздравления
КРУГОСВЕТНОЕ ПЛАВАНИЕ Главы 30-31-32-33- морские рассказы
30. МРАМОРНОЕ МОРЕ. ДАРДАНЕЛЛЫ. ЭГЕЙСКОЕ МОРЕ.
Особенно развешивать уши и наслаждаться красотами Мраморного моря, нам не приходилось, так как началась наша штурманская вахта перед входом в пролив Дарданеллы. Профессионально нас интересовали не столько берега, сколько мели и маяки на картах.
Надо было прицелиться, обойти мели и зайти в этот пролив. Задача эта оказалась на удивление простой. К нашей радости вход в пролив был обставлен маяками, створами и буями.
Дарданеллы пролив очень узкий и мы плыли рядом с берегами, но рассмотривать было нечего. Разве что овец щиплющих травку на пустынных берегах. Налюбовавшись овцами, мы углубились в прокладку курса и записи в штурманский журнал – «Пишу, что вижу, а чего не вижу, не пишу!».
В Эгейском море мы попотели. Вернее потел штурман корабля, а мы потели за компанию. Это море всё утыкано островами и островками.
Нашу троицу радостно потряс остров с названием «Юра». Собственно не сам островок, а то, что он назван нашими именами. Ничего себе островок. Маленький такой, уютненький, симпатичный. Мы очень этому своему тёзке обрадовались. Никаких там Сереж, Петь, Лёнь, а вот остров «Юра» в Эгейском море есть!
Когда «Нева» проходила мимо этого островка, мы втроём выстроились вдоль борта и проорали, что-то радостное и нечленораздельное.
В штурманской суете с островами, как-то не заметили, что уже можно ходить по палубе в форме «трусы – берет».
31. СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ – ПЛЯЖИ.
Солнышко пригревало и даже очень. Средиземное море приняло нас в свои объятия нежно не по-весеннему тепло. Бегая по палубе в синих сатиновых курсантских трусах, мы чувствовали себя отдыхающими мимо проплывающих курортов Греции, Италии, Лазурного побережья Франции.
Во время нашего пребывания, на штурманском мостике, нам р
азрешалось пользоваться мощной оптикой объективов дальномеров, пеленгаторов, биноклей. Желающих поглазеть в них было много.
Протиснуться к оптике было не возможно. Отстояв очередь, прилипали к оптике, разглядывая и громко комментируя стати пляжниц. В результате появились проблемы с выполнением учебной программы штурманской практики.
Закончилось всё просто. Боцман лично и персонально выматюкав ротозеев, от оптических приборов их с мостика выгнал. Украдкой огляделся вокруг, и самолично направил на ближайший пляж дальномер. Долго там что-то разглядывал, затем напряженно крякнул, разгладил усы и, пробормотав – «Чего глазели? Смотреть не на что! Тощие очень!» - с мостика ушел. Штурманскую практику мы продолжили.
Всё побережье этих стран, было утыкано маяками, створами. Поэтому, особенно не отвлекаясь на разглядывание красоток на пляжах, для нас было одно удовольствие брать пеленг, наносить место корабля на карте и заниматься разной штурманской суетой и хлопотами.
Рассказывать о них не буду, так как читателю это будет скучно. Перейду сразу к нападениям на наш корабль американских самолётов. Слух о странном Российском корабле, под военно-морским флагом дошёл до наших противников – американцев. Они забеспокоились и стали проявлять к нам любопытство.
Американский военный самолет - разведчик, появился для нашей команды неожиданно.
Для нас, но не для собачки Катьки. Сигнальщики сначала недоумевали, что это Катька яростно лает, задрав голову в небо. Пока они с собачкой разбирались, из-за туч вывалился двухмоторный самолет.
На бреющем полете, он несся на таран нашей «Невы». Командир, вжав голову в плечи, жестко скомандовал – «Свистать всех наверх! Боевая тревога! Пушки к бою!».
Честно говоря, было немного жутковато. Ну, конечно же, в лекционных аудиториях мы чистенькие курсантики понимали, что нас готовят именно к такой команде, а не к «тёще на блины».
Но когда дело дошло до «дела», мы сначала растерялись, а потом решили стоять до конца, как в песне: «Наверх вы товарищи все по местам. Последний парад наступает. Врагу не сдается …наша гордая «Нева»!». Челюсти сжаты, глаза глядят хмуро и жестко.
Все ждали, когда командир рявкнет «Полундра!» и мы дружно начнем рвать на себе тельняшки.
Что вы почувствуете, если над вами, всего в нескольких метрах от клотика мачты пролетит двухмоторный самолет? Испугаетесь! Вот и мы испугались. Наш Чаговец, пригнув голову, мяукнул – «Ой маму ридна! Рятуйте!»- и после этого стона, под рёв самолёта страшно сказать …описался.
Что-то в этом роде для разрядки и было нужно всему экипажу. Нервное напряжение спало мгновенно и все мы, тыча пальцем в Чаговца, ржали как полоумные.
Бледный украинец, чемпион училища по бегу на длинные дистанции, любитель сала и чеснока, представлял собой уморительное зрелище. Разведя в удивлении руки в стороны, и пригнув вниз голову, он с удивлением рассматривал лужу под собой, пытаясь понять, что это натворил его организм в страшную минуту.
Организм натворил лужу, которая медленно растекалась по палубе. Больше всего зрителей поразил странный эффект – трусы Чаговца оставались сухими. Со всех сторон сыпались всякие предположения, в том числе и о длине его шланга...?!
На какие темы может шутить компания из одних мужчин? Подобные мужицкие шуточки, не для стыдливых женских ушек.
Первым пришёл в себя боцман. Он согнал улыбку с лица и сыграл на своей боцманской дудке команду: «Курсанту Чаговцу объявляется большая приборка палубы!». Смех, смехом, организм с его не контролируемыми функциями - организмом, а чистота палубы первооснова боевой готовности военно-морского корабля!
Когда американский летчик, под оглушительный лай собачки Катьки снова подлетел на своем самолете посмотреть, как сильно он перепугал русских моряков, радоваться ему было нечему.
Экипаж стоял у лееров и дымил сигаретами, трубками и махоркой, а один из русских драил шваброй палубу. Зрелище было мирным, и раздосадованный летчик улетел.
Видно всё это он передал своим командирам, и за нас принялись всерьез! Американцы налетали на нас и по одному, и вдвоем, и целым звеном. С нашей стороны, ноль внимания, фунт презрения. Американские летчики обозлились не на шутку и однажды с самолета сбросили какой-то плавающий предмет прямо по курсу корабля.
Командир курс не изменил, и корабль шёл на что-то плавающее впереди. По бортам выстроилось с десяток матросиков с баграми. Они были готовы оттолкнуть мину или какую-то взрывающуюся гадость.
Когда приблизились поближе, оказалось, что это пустая бочка из-под горючего. Разозлившись, командир велел этот плавпредмет расстрелять. Истомившиеся под брезентом кормовой зенитки артиллеристы, вмиг сбросили маскировочные чехлы и с первой очереди утопили бочку.
Знай наших! Если надо будет, и по самолету врежем!
Летчиков это не испугало и они продолжали хулиганить. Старались пролетать как можно ниже над палубой нашего корабля.
Тогда командир приняло решение, в свою очередь потрепать нервы американским летчикам. Суровые и молчаливые ребята, которые прибыли на корабль с огромными зелёными ящиками, оказались классными радистами. Они быстро вычислили радиоволну самолетов и начали работу по придумыванию «гадостей».
Сначала гадили вежливо.
Настраивались на радиоволну самолётов и включали на полную громкость весёлую Утесовскую песню – «Как настанет над Москвою утро ранее…» – про кобылу, которая заменяла раньше в городе такси.
Американцы ничего не поняли и стали радоваться веселью в эфире. Подлетали на бреющем полете к борту и в кабине показывали большой палец – мол, отличная музыка, нам нравится.
«Ах, так!», сказали радисты и рядом с микрофоном включили дрель, полностью засорив шумами волну радиосвязи американских самолетов с базой.
Один самолёт от неожиданности, чуть не кувыркнулся
Не знаю, как уж американские летчики летали без связи, но летать они продолжали. Весь путь по Средиземному морю, мы так и шли: Самолеты бросались на нас на бреющем полете, собачка Катька на них брехала, артиллеристы сидели возле зениток под брезентом, а в эфире гремела дрель.
В такой боеготовности и протекали наши будни.
32. КУРСАНТСКИЕ «ХИТРОСТИ»
Ночью наступил час – «Юра три Юр». Помните? На утро, нам надо было капразу Новокрещёнову представлять ночные астрономические наблюдения и расчеты места корабля. Вот мы три Юры, посреди ночи и высыпали на палубу под звездное ночное небо.
На нем было все: и звезды, и созвездия, и Луна, но нам все это было не нужно. Мы работали с нашим хитрым планшетом. Дело было не в том, что нам было лень отыскать звезду, замерить секстантом её угол над горизонтом, а потом сесть за вычисления.
Нет. Конечно же, всё это мы производили, но одновременно хотелось понять, сможем ли мы надуть преподавателя или получим на наших работах жуткую надпись «ЖП» - то есть расчёт сделан ЗАДНИМ ХОДОМ. А ЖП писалось для краткости слова, обозначающего ЗАДНИЦА.
Фактически мы делали двойную работу и с секстантом работали, и с планшетом. Штурманская нарождающаяся душа, требовала честно поработать с ночными небесными светилами, невидимые в наших морях.
Я уж не говорю о часовых поясах, которые мы периодически пересекали, приближаясь к Гринвичу. Ребята мы были толковые, все делали классно. Капраз Новокрещёнов нас хвалил и ставил в пример.
Уже перед самым концом похода по Средиземному морю, мы все же решились один расчет сделать по планшету и обмануть Новокрещёнова. Но нашего умницу навигатора мы недооценили.
Вся наша троица утром была вызвана к нему в каюту на ковер. Перепуганные предстоящим «фитилём» с взбучкой мы поскреблись в дверь каюты и предстали перед навигатором. Первое, что мы увидели, были наши предыдущие расчеты, а сверху лежали расчеты по планшету:
- Что сачки, «фитиля» ждёте? – неожиданно весело сказал Новокрещёнов - Ну и работу вы мне задали! Всю ночь сидел, разбирался в вашем изобретении. То, что последний расчет это типичная «ЖП», я разобрался. Но вот как вы это сделали, сейчас мне расскажете. Обещаю, не наказывать!
Известие, что «фитиля» не будет, нас успокоило и мы увлеченно всё рассказали. В конце объяснений Бон, как самый быстрый, притащил знаменитый планшет. Новокрещёнов долго его рассматривал, расспрашивал, а потом неожиданно нас обнял и поздравил с изобретением.
Он собрал всю группу и сказал, что трудолюбивая курсантская борьба с учебной дисциплиной приводит к блестящим результатам. Он продемонстрировал и похвалил наш планшет. Сказал, что будет докладывать штурманским начальникам флота и предлагать внедрить его в практику работы корабельных штурманов.
За «изобретение» он вкатил нам пятерки за всю практику, не дожидаясь окончания похода. Но мы все равно штурманили. Теперь уже не за страх, а за личный интерес.
33. ГИБРАЛТАР, БИСКАЙСКИЙ ЗАЛИВ, АЕНГЛИЙСКИЙ КАНАЛ
Перед выходом в океан Средиземное море упирается в мыс Гибралтар. Это огромный черный утес без единого деревца, весь испещренный продольными и вертикальными полосами. В лоции мы прочитали, что местные жители, таким образом, собирают пресную воду утренней росы на камнях этого утёса.
Теперь в Гибралтаре, русские богатеи прячут свои сомнительные капиталы в тамошней оффшорной зоне. Местная экономика там настолько бедная, что жители хотя и пьют чистую утреннюю росу, но не брезгуют банковскими процентами с «грязных» денег.
Гибралтарский пролив это узкость между Европой и Африкой. Пройдя его мы, стали медленно надевать на себя тёплую одежду и с замиранием сердца ждали, когда «Нева» войдет в Бискайский залив.
Этот залив, давно пользуется у моряков дурной славой. Страшные штормы и гибель там моряков, вошли в легенды и в морские лоции. Старинная морская байка гласит: «Моряк прошедший Бискай невредимым, может класть ноги на стол!».
Но нам повезло. Когда мы вошли в Бискайский залив, был штиль, но с мёртвой зыбью. Вот когда нас качнуло, впервые и понастоящему.
Океанская мертвая зыбь это совершенно гладкая поверхность воды, по которой как в судорогах проходят огромные валы.
Хорошо если идти курсом поперек волн, но нам надо было идти курсом вдоль них, и нас качало с борта на борт.
Представьте себе тишину безветрия, светит солнце, а корабль валяет с борта на борт, с креном в сорок пять градусов. Орать на корабле, в том числе и от страха, вообще не принято, а в такой ситуации тем более. Самое лучшее в это время взять чистящую жидкость асидол и тихо, тихо старательно драить медяшку магнитного компаса.
Если обнять компас как девушку, ухватиться покрепче, то не страшно когда он сначала нависает над тобой, а потом ты оказываешься на нём лежа на животе. Похоже на японскую борьбу «сумо», без победителя.
Можно ещё что-то придумать. Главное при качке занять себя работой, чтобы не мутило и не тянуло травить за борт.
Оба украинца в нашем бачке оказались «УКЧ», то есть их укачивало до потери аппетита. На еду они и смотреть не могли, что нас вполне устраивало. Более того, в нашу пользу они отказались от собственного чеснока и сала – не пропадать же добру!
Генка Корохов, я уже говорил, был сыном Каспийского рыбака, а я родился и вырос на Черном море, поэтому мы «оба два» качку хорошо переносили и чувствовали себя прекрасно. Ещё два парня в нашем бачке, тоже на качку не реагировали.
В результате, начиная с Бискайского залива и до конца перехода, вместо шести человек, в «бачке» нас осталось только четыре едока. Вот когда мы повеселились и спокойно покушали!
Так, вопрос о горбушках внутри бачка решался мирно и без морского счета – кому достанется? Чеснок и сало с Украины, мы стрескали в несколько приемов. Зачем экономить! Печень трески, это любимая еда курсанта в открытом Океане, а в Атлантическом тем более. Шесть коробок консервов были разделаны только на четверых.
На наше вежливое предложение Чаговцу и Дубинину, откушать с нами жирненькой печеночки, они в ужасе отнекивались, слабо, слабо отмахиваясь от нас ручками. Единственное, на что они претендовали, это на неизменный военно-морской компот.
Рассказав коку про наших украинцев, тот сжалился и наш бачковой получал у него увеличенную порцию компота, которую мы и спаивали нашим ослабевшим товарищам.
Укачивание или морская болезнь непременный атрибут флотской жизни, я уже об этом говорил, но ещё пару слов. Физиология человека такова, что каждый переносит её индивидуально.
Когда корабль качает многих людей, говоря сухопутным языком, тошнит. По морскому – травить за борт.
Моряков иногда, то же укачивает. Более того, я сам знал мариманов, которые, так и проплавали всю свою жизнь с этой слабостью организма. Качнуло раз, качнуло два, такой мариман на секундочку приникает к планширю, траванул за борт, и все! Опять стоит на мостике ясным соколом!
Совет! Главное при качке что-то делать. Мутит обычно от безделья. Именно от безделья висят пассажиры вдоль бортов, перегнувшись через планширь. А матросик он ничего, драит себе палубу рядышком и хоть бы что.
Вы думаете, что Чаговец и Дубинин из-за укачивания своих организмов на штурманскую вахту не выходили. Выходили! А как же? Очень им хотелось после похода поехать домой в отпуск. Выходили на вахту. Стояли за штурманскими столами с зелеными лицами и вели прокладочку курса «Невы» за милую душу.
А вот от печеночки трески и других жирных, мясных вкусностей отказывались, что неизменно вызывало дружное ликование коллектива бачка. Их тоскливые взгляды на то, как в наших ртах исчезают их доли «вкуснятины», я запомнил на всю жизнь. Долго это зрелище они выносить не могли и бежали к любимому планширю, травить за борт.
Единственный раз им удалось сытно поесть, пока «Нева» шла в густом тумане Английского канала в проливе Ла-Манш. Движение кораблей там как по улице Тверская в Москве. Иногда наш локатор обнаруживал цель не ближе кабельтова - около двухсот метров.
Приходилось расходиться на встречных курсах почти впритирку. Толкаться как в толпе людей кораблям в море нельзя. Поэтому на носу, корме и вдоль бортов стояли сигнальщики, стараясь разглядеть в тумане встречное судно. Если нас не увидят, так хоть услышат.
Поэтому «Нева» периодически гудела басом.
Погудит, мы замолчим, и слушаем. Спасибо нашему командиру. Он прекрасно справился с кораблевождением в этой узкости. Так, гудя и сверкая прожекторами, мы с трудом протиснулись в Северное море. И тут нас так качнуло, что в бачке нас опять стало четверо.
СОЗДАНО
Юрий Елистратов
Москва
3 октября 2014 г.
Нет комментариев. Ваш будет первым!
