Когда-то в 80-е годы, а точнее, в году 86-ом прошлого века, был на слуху термин «закрытый город». Так вот, г. Балаклава, тогда был одним из таких городов. В его чудесным образом потаенной бухте, зашхереной самой природой крымского побережья, базировалась наша дизельная подводная лодка, проекта «С-613» со своим боевым экипажем под командованием славного командира Попова Африкана Африкановича!
Однажды волею военно-морской судьбы, пришлось нашей «малютке» возвращаться на базу, после окончания совместных учений стран тогда еще «Варшавского Договора». И по непонятному, мне в ту пору матросу, соглашению с силами НАТО мы обязаны были следовать в надводном положении.
Всего несколько часов следования в открытом море, как вдруг матушка природа решила напомнить, о силе человеческой, и о месте ее, в окружающем, водном мире. В несколько ходов, Черным Морем овладел ветер такой силы, что в координатах нашего пребывания разбушевался шторм серьезной силы. Из таких же черных как море туч, шумел водопад дождя. Так, что порой терялась грань, между небом и морем. Ветер таскал море за кудри, сквозь которые, как иголка протыкалась наша субмарина, с трудом удерживаясь на курсе. Косые волны набрасывались на ее нос с одного борта, а сползали с кормы другого, облизывая ПЛ., как леденец, издавая шелестящее перешептывание между шпигатами легкого корпуса.
Косой шторм усиливался. Наша «эска», своим точеным носом, продолжала, уже несколько часов подряд, выписывать восьмерку. Только такую, что верхняя часть бублика рисовалась над водой, а нижняя, большая под… Не менее изящная корма не опаздывала, а лишь только задерживалась на сто восемьдесят градусов, симметрично отражая происходящее под носом.
Косая качка цилиндра в воде, для находившихся внутри, это чудный аттракцион. Который, как и невесомость, вряд ли удастся, в ближайшее время воссоздать в развлекательных целях на земле…
Так что же было дальше, как говорят на ТВ.
А дальше, мне тогда уже не балласту (так называют пассажиров на п.л.), а опытному радисту, приспичило отлить, но так как мы находились в надводном положение и отливать я должен был в надводный гальюн, расположенный в легком корпусе, в надстройке.
С жетоном в кармане я торопился по вертикальному трапу с одним желанием, как можно быстрее, избавить лодку от жидкого балласта находящегося во мне. Ничего не замечая, сквозь лабиринт коридоров и трапов, я, наконец- то оказался в нужном месте…
Удачный отлив, медленно замещал, прилив ощущений надводной реальности. Который не заставил, себя, долго ждать. Очередная волна, подмочив мою репутацию по щиколотки, качнула тело так, что я был нежно принят, за спиной находящейся переборкой. Но почему, вместо обычно жесткого удара, прием оказался столь неожиданно нежным. Я понял это когда обернулся назад, заправляя клапан своих любимых, самых удобных морских штанов.
От увиденного, я, чуть не окаменел. Кругом, где только можно было зацепиться за горизонтально-плоскую поверхность, находились Стрижи… Да, да, те самые, без сомнений.
Плотность и количество поражали…
Забыв про шторм, я, сконцентрировался на живом окружении, мой взгляд остановился на самой слабой и от страха и холода, дрожащей особи. Выбор сделан. От предложения перейти на мой указательный палец птица (кто это юный самец или неопытная самочка, останется загадкой) отказаться не смогла. Возвращаясь на пост, я, посмотрел с мостика во внешнее пространство и увидел, картину и масштаб происходящего. Для птиц, находящихся на перелете это была трагедия, сродни, войне без объявления. Птиц сотнями смывали волны, но их места тут же занимали другие. Было такое ощущение, что субмарина была из перьев и вот, вот расправит крылья и взлетит.
Укрыв пернатую под робой, я, вернулся на пост в радиорубку, но прежде чем продолжить нести вахту, погрузившись в эфир наушников. Мною, при помощи карандаша воткнутого, между блоками приемников был сделан насест для птички. Цепкие лапки ухватились за карандаш. Было видно, что ей стало спокойнее и теплее.
Я погрузился в работу и еще некоторое время сидел неподвижно в наушниках, не поднимая головы. Моя голова склонилась к вахтенному журналу, таким образом, чтобы подпирающая горло тошнота не вырвалась наружу. Мысли были только об одном. Что же мешает нам погрузиться на пару десятков метров и оставить все неприятные ощущения на волнующейся поверхности… Но позже ко мне достучится мысль: – « А чтобы тогда было с этим крылатым творение, кунявшем на карандаше и где бы ты сейчас находился мой новый пернатый друг. А еще, где бы были те птицы, которые продолжали бороться за жизнь при помощи островка нашей ПЛ., там на поверхности, легкого корпуса.
Непомню сколько прошло времени, но меня вдруг привлек черный махонький червячок на вахтенном журнале. После несложного анализа, было понятно. Пассажир освоился и опорожнился. Я поднял на него взгляд. Перед которым нарисовалась в сухих прилежных перышках, холеная птичка. Питомец ожил и ждал продолжения событий. Шторм оказывается, миновал. Но для находящегося внутри экипажа погода на поверхности – зачастую, загадка …
И каждый продолжал выполнять обязанности согласно боевому расписанию…
В полном разгаре лето нагревало метал, внутри которого, всех изнуряла жара. А мотористов особенно. И вот как будто для них, « по катраньему велению" прозвучала команда – «Стоп машина, экипажу приготовится…»
Нас ожидало чудо – купание в открытом море! После приведения мер безопасности, экипаж группами по несколько человек на пятнадцать двадцать минут выходил окунуться в бирюзово - голубую глубину. И уже ничего не напоминало о перенесенном раннее… Пришел и мой черед, увидеть солнце, небо и ощутить себя молекулой не винного происхождения в бокале изысканного вина…
Я поднимался по все тому же вертикальному трапу, поднимая с собой для расставания навсегда, мою крылатую птичку. Я вышел на носовую надстройку, где о птичьей трагедии, кроме, кое-где застрявших перышек уже ничего и не напоминало. Быстро достав из пазухи птицу, моя ладонь разжалась. Стриж, как бы замешкавшись доли секунд, задержался, осмотрелась, но мне показалось в растерянности и неопределенности, упорхнул и исчез. Успешно оставив, где-то глубоко в сердце, зернышко благодарности.
Что же ждет тебя одного – подумал я с чувством грусти и сопереживания.
А кто – то из экипажа тем временем на кормовой надстройке успел подцепить полуметрового катранчика и все бросились полюбоваться хищником…
Мы возвратились на базу. Вольным строем наш боевой экипаж двигался в межпаходный кубрик. Шумели листья и очень празднично нас встречали птицы, всю дорогу напевая веселую песенку о благополучной истории, счастливого Стрижа.
Помочь сайту
Поздравления
