Из тюрьмы с любовью

Для Бориса побег жены с дипломатом-любовником в Африку не был шоком. Тем более, без дочурки поехала, которой всего три годика тогда исполнилось. Потеря жены не очень его волновала. Сошлись экспромтом, тяготились вместе, все шло к разрыву. Дочурку Клар (Клара по бабушке) он безумно любил и практически сам почти ею и занимался с пелёнок, но все-таки была помощница, пока он хлеб добывал. Обстоятельства не надломили его, а наоборот, сблизили еще более с дочкой. Работу он сумел согласовать с посещением детсада, как большинство мамаш. Составил себе план на ближайшее время с учётом «все для Клар». Борис работал у хозяина по ремонту компьютеров и сложных электронных приборов, поэтому круг знакомых у него был обширен. В приобретении собственного домика по ссуде ему помог маклер Нати. Среди солидных особняков чудом сохранился маленький низкорослый домик с лоскутным двориком. Престарелая хозяйка умерла, и разбогатевшие в Америке дети продавали наследство. Маклер видимо так описал бедственное положение Бориса одному из хозяев, что это явно повлияло на скромную стоимость.

Бездомный, приобретший собственное жилье, счастьем светился, независимость окрыляет, это точно. Сделан был самостоятельный ремонт, он купил мебель, оснастил дворик качелями, столиком, конурой для собаки, которую маклер подарил на новоселье. Это был породистый щенок овчарки. Соседские виллы с двух сторон отступали проездами, с востока же высотный дом примыкал почти вплотную, что и послужило неприятным уже разговором с соседкой. Борису разъяснили правила поведения на своей территории: костры не разжигать, музыку слушать в наушниках, молотком стучать только после девяти, детям играть в спокойные игры и, вообще, помнить должны о цивилизации вокруг. Поэтому активную физзарядку в семь часов перенесли через дорогу под ту же бодрую музыку магнитофона с веселым участием Рекса. Постоянные работы по благоустройству стали проводить без музыки. Даже Клар наставляла Рекса тише лаять во время игр. В остальном им вдвоём было очень даже хорошо на новом месте.

Затем по своим задумкам Борис купил и завез контейнер ржавый, разместил параллельно проезжей части и стал его обшивать с двух сторон. Окна прорезал и черепицей крышу накрыл, стучал только после девяти. В одно утро жители роскошных вилл увидели симпатичный домик с неброской надписью на фасаде: «Ремонт компьютеров». Проблема возникла с хозяином мастерской, который никак не хотел его отпустить, хотя и понимал мотивы Бориса – быть рядом с дочкой. В конечном итоге, они по-хорошему расстались с условием, что старший сын хозяина после политеха стажироваться будет в контейнере. С чьей-то подачи слово контейнер стало названием фирмочки. Клар была всегда на глазах. Завтракали, обедали и ужинали в определенное время и только домашней пищей, притом трапезы проходили по всем правилам этикета, даже Рекс не чавкал. Ближе к осени купили с учительницей музыки скрипку, на которой Клар стала охотно обучаться. Освоенное самостоятельно задание проигрывалось в контейнере для радостного папы.

Но дети есть дети – болячек им не миновать. Подхваченный гриппозный вирус свалил Клар с высочайшей температурой и раздирающим кашлем. Это сильно подорвало ее здоровье, побледнела аж вся. Повязка на шею и разнообразные таблетки мало помогали. Девочка, ослабевшая, часто сидела на солнышке и читала книжки, слушала сказки по плееру. Отец пал духом от навалившихся болячек, бегал к лечащему врачу, готовил изысканные блюда, ходил к травнику, но увы…

При посещении очередного раза поликлиники, Борис с Клар столкнулись в коридорах с соседкой – хозяйкой близлежащего особняка. Она была в белом халате и выглядела, как всегда, очень серьезной. Наши герои поздоровались и хотели пройти мимо, но соседка остановила их, поинтересовалась болезнью девочки. Услышав, что малая уже три недели гриппует, сурово посмотрела на Бориса и пригласила к себе в кабинет. Тщательно осмотрев девочку, вызвала лечащего врача, велела Борису выйти, а через несколько минут сильно покрасневший лекарь выскочил, как ошпаренный. Соседка представилась, сказав, что ее зовут Эстер и она заведующей отделением работает, и лечением девочки займется сама. Дала рецепт и отчитала отца, что допустил осложнение с иммунитетом у дочери, не стучался во все двери в поисках специалиста, да и клиника хороша… калек держит. Спросила Клар, сможет ли она к 18-00 к ней подняться домой, на второй этаж, там кабинет… но тут же спохватилась, сказав, что сама к больной придёт, если та слушаться будет.

Борис и не знал, как благодарить Эстер за её… к его Клар… отношение… и он готов оплатить… Соседка сурово нахмурилась и быстро ушла. Ровно в 18-00 Клар включила видео к отцу и сообщила, что докторша Эстер пришла. Борис, сидя за работой в контейнере, поздоровался приветливо и спросил, нужен ли он там. Получив отрицательный ответ, отключил видеосистему. Через несколько дней девочка пошла на поправку, оживилась и продолжала общаться с Эстер уже как со старшей подругой. Иногда они даже уезжали на машине к морю, с разрешения отца, конечно. Отец, довольный, наблюдал за ними, держался на дистанции и много работал.

Как-то на входе в контейнер к нему с объятиями набросилась женщина, работавшая под его началом еще там, в России. После расспросов, поведала о своей жизни. Дети выросли, муж и она работают в тепличном хозяйстве. Обязательно еще хочет свидеться, в гости пригласить, а сейчас случайно увидела, обрадовалась. Ждет хозяина в машине, сам он к сестре зашел ненадолго… И, действительно, из особняка вышли мужчина средних лет и Эстер. Светлана, чмокнув Бориса, побежала к машине, которая тут же умчалась. Минут через тридцать они вернулись и постучались в контейнер, извинившись за вторжение.

Дело в том, что потребление воды на теплицы ограничили, засуха, вот-вот закроют часть теплиц. Проекты, предложенные фирмами, дорогостоящие и малоэффективны. Светлана немного о Борисе рассказала хозяину, о том, что он очисткой воды успешно занимался, имеет патенты. Вот и пожелал хозяин вернуться и попросить помощи у русского умельца…Конечно, на месте надо изучить… и подумать. Договорились о встрече в пятницу, обменялись телефонами, о транспорте уточнят позже... Борис еще успел Светлане кулак показать за медвежью услугу, пробурчав, что кабы не для брата Эстер, ни за что не взялся бы за такое. В контейнере же сегодня, как назло, оказался разговорчивый клиент, который более часа рассказывал подробности семейных неурядиц с первой женой из Алжира, другое дело женщина из Кибуца… А таких разговорчивых было не так уж мало, поэтому Борис приспособил телефон, громко звонящий в нужное время при нажатии на кнопочку и извещающий о срочном вызове в полицию, банк, налоговую… куда он настраивал, и… помогало!

В четверг соседка сообщила о намечающейся поездке в пятницу к брату на обед, и что тот просил Бориса захватить с дочуркой, вечерком они домой вернутся.

Дорога оказалась длиной, извилистой, но очень живописной в мае месяце. Автоматизированные теплицы управлялись с компьютеров полностью, налаженность чувствовалось во всем, рабочих не было видно. Технари сновали за пределами теплиц, обеспечивая бесперебойную подачу компонентов жизнедеятельности растениям. Борису хозяйство понравилось, и сопровождающий брат хозяина давал исчерпывающие по всем техническим вопросам пояснения. Владельцами тепличного хозяйства были два брата – старший Давид, ведающий финансами, и младший – технарь Лазарь.

Обед был на редкость приятным, домашним, с наваристым фасолевым супом шницелями, салатами. Клар, одетая Эстер во все новое, выглядела красавицей, да и докторша блистала красотой и молодостью. После обеда все на отдых пошли, братья и Борис продолжили работу. Предложенные фирмами проекты были громоздкими, дорогостоящими и больше проблемы экологии решали, а не экономии воды. После получасового тайм-аута Борис сообщил, что берется за работу, вкратце изложив свой вариант возврата воды, порядка 30-35%, сбрасываемой в канализацию, и минералов так же. Испросил еще план коммуникаций и емкостей воды на предмет их использования. Дней десять, думает он, понадобится на выдачу первого этапа проекта. Оплату по завершению работ можно сделать, из расчета порядка 10% от стоимости годовой сэкономленной воды… На том и договорились, детали по телефону позже уточнят.

Время поджимало, и Борис поспешил к своим дамам, поджидавшим его. Уже у машины Лазарь тихо выпалил Эстер: «Твой сосед умница, сестричка, не обижай его, и девочка у него хороша…»

Машина двинулась в обратный путь по полупустой дороге в пятничный вечер. Клар села на заднее сидение с отцом, делясь увиденным и ласкаясь к нему, забравшись на колени. Борис только и делал, что поглаживал и целовал любимицу с блаженной улыбкой. Что касается Эстер, то, наблюдая эту идиллию в зеркало заднего вида, она почему-то взгрустнула, ощущая себя такой одинокой во всём: в большом особняке, на работе, у братьев, за рулем сейчас,.. никому вокруг не нужной, разве что Клар… иногда. И ей так жалко себя стало, что слезы мгновенно полились, пеленой прикрыв глаза.

Машина остановилась, и Эстер, закрыв лицо руками, тихо всхлипывала. Ее трясло всю. Борис быстро помог ей выбраться из машины, посадил на травку и своим смоченным в воде платком обтирал ей лицо, шею, ноги. Вода из канистры теплой оказалась, поэтому побежал в ближайший дворик за холодной.

Докторше, похоже, полегчало, но рук от лица она не убирала, чтоб ее уродства, как выразилась она, не видели. Борис же и Клар вовсю стали хвалить лучшую докторшу их улицы, добрейшую соседку и, конечно же, красавицу редкую в округе. В подтверждении сказанного, девочка ее крепко поцеловала, а отец осмелился лишь ручки погладить. Затем сосед принес докторше ее сумку и удалился на несколько минут во дворик, куда за водой бегал. Дело в том, что он там увидел развесистую вишню, всю усыпанную темно-красными плодами. Борис попросил хозяйку позволить им самим собрать несколько килограмм вишен с дерева, цена любая. Бабка мялась, видимо жадность одолевала, но когда он сказал, что за съеденные ягоды будет дополнительная оплата, согласилась, но в посуде отказала. Вернувшись к дамам, Борис обрезал головки двух канистрам и сделал из них ведерки, попросил дам с ним во дворик пройти срочно,.. там… покажет зачем. Оказавшись под деревом и получив задание – каждой по ведерку вишни собрать за полчаса, причем, только спелых – красавицы взвизгнули от радости. Хозяйку попросили удалиться ненадолго. Осторожно сорвав несколько спаренных ягод, Борис на уши себе одел две пары, покрасовался перед девочками и надел на их ушки также вишенки, воскликнув: «Красавицы они у меня, правда, мадам?» Это он хозяйке сказал, смотревшей на них из окна.

Клар отец посадил на дерево, к ее великой радости, там вишни лица касались, девчушка даже губками их срывала. С земли же было не очень доступно, поэтому Эстер притащила табуретку и взобралась на нее, сразу достигнув нужной высоты для сбора. Но табуретка старенькой оказалась, пошатнулась, и солидная докторша просто по-женски завизжала от страха. Борис еле успел удержать ее, крепко обхватив за ноги. Дорвавшись же до вишен, она поспешно стала собирать, попросив подержать ее чуточку ещё, вот только… Радостная, шумно кричала, что с роду таких вишен вкусных не ела, а цвет!.. Бориса угощала, направляя ему прямо в рот сочные ягоды, позабыв о печальном.

Во двор вошел пожилой мужчина, поздоровался, а через минуту уже притащил лестницу раскладную. Эстер ее быстро оседлала, поднявшись на верхнюю ступеньку, откуда дотягивалась до самых спелых ягод. Хозяин посетовал, что свет в доме погас, и уж более трех часов холодильник отключен. Соседи же куда-то запропастились. Борис велел мужчине все вилки из розеток вытащить, что в квартире есть, он сейчас зайдет, попробует разобраться, что к чему. Через окно хозяин вскорости прокричал, что розетка бойлера слиплась, намертво. С трудом разомкнув разъем, включили нормально свет, загудел холодильник, к радости хозяйки. Через некоторое время, набрав вишен, наши путешественники умылись и собрались в путь. Денег с них не взяли, а силой усадили за стол и накормили пятничным ужином, очень вкусным. На прощание хозяйка похвалила женщину, создавшую такую дружную семью, сохранить ее надолго пожелала.

Теперь за руль сел Борис и, что-то напевая себе под нос, гнал машину на максимальной скорости. Дамы дремали на заднем сидении, умаявшись за бурный день. Приехав, тепло попрощались и разошлись по домам. Уложив дочку и приняв душ, Борис направился в контейнер поработать еще пару часов. «Заказов много, не считая теплицы», - подумал он. Перед сном подготовил дочурке одежду на утро, обувь почистил и завалился в постель до шести.

К семи завтракали блинами с вишнями. Одевшись, побежали в детский садик. Вся жизнь в маленьком дворике с контейнером идеально просматривалась с высоты хозяйкой особняка. «На измор трудится Борис, - подумала она, - женщина ему нужна, и притом не откладывая, свалится парень, жаль. Кабы ей можно было – не задумываясь бы пошла!» Глубоко вздохнула и чуть опять не прослезилась. Взяв себя в руки, позвонила приятельнице Аннет, тоже одинокой, и бодрым голосом сообщила, что есть шанс, надежный – сосед холостой и очень, очень даже… На следующий день Эстер привела Аннет с расстроенным компьютером и, познакомив ее с Борисом, представила, как школьную подругу, которой помощь понадобилась срочная. Короче, попросили назавтра, где-то к десяти, отремонтировать компьютер. Эстер немного коробило затеянное сватовство, плотоядные взгляды подруги на соседа и вообще… пакость сотворила, это уж точно.

Назавтра позвонила приятельница Аннет и грустно сообщила, что в самый пик устроенного ею соблазна зазвонил телефон с вызовом срочно в полицию. «Вот гады. Но и сосед каменным сидел, никак не реагировал. Может, она не нравится ему? Пусть узнает». Эстер только ахнула от совершенной глупости, дурой себя назвала, но то, что между ними ничего не было, ее почему-то обрадовало. С Борисом же она отношения испортила, после сватовства подружки это, как пить дать, вот вляпалась… Хотела, как лучше, а получилось…Надо срочно извиниться, объяснить. Выглянула в окно – дворик с контейнером в темноту погружен, как вымерший. Телефоны молчали. Выждав какое-то время, позвонила брату и узнала, что ее странный сосед прибыл с ночевкой, чтобы полный день поработать. С ним дочурка, овчарка и клетка с попугаем – его самые близкие, видимо. Еще брат спросил, почему она сама не поехала, может, заболела или поссорились? Ответила что-то невнятно. Настроение у Эстер совсем испортилось – привыкла уже к общению и поездкам с Клар и ее неугомонным отцом, таким жизнелюбивым и очень ранимым. Остается ждать их возвращения и искренне покаяться. Звонить не будет, и кому? Отключился ото всех. Надо взять себя в руки – жила же без этих и неплохо, кажется. Все, уляжется конфликт и вернется опять к размеренной жизни одиночества. А может поклонником обзавестись – это запросто. Затем – наряжаться, на свидания бегать, цветы, комплименты получать и руку отдергивать вовремя. Нет, это пройденный этап. Прилипла же, черт подери, к чужой семье, притом неполной, и радуется жизни с ними вместе. Что будет далее, и знать не желает…

«Нет ни капли муки в доме, - подумала Эстер, - приедут к вечеру – еды нет. С утра пораньше надо отправиться в магазин за покупками. Еще у Клар туфельки порвались, а у Бориса джинсы протерлись на коленях, надо бы… Тьфу, какое ей дело до штанов чужого… не мужа… Скорее бы вернулись...»

Хозяева теплиц, надо отдать им должное, были мужиками грамотными, что позволяло Борису оперативно решать проблемы по модернизации водоснабжения. Сложности ощущались отдаленностью теплиц и невозможностью участвовать в пуско-наладке узлов системы. Ошибку он допустил солидную при дозировке воды в питательный раствор, всю ночь исправления вносил в документацию. Полный проведенный рабочий день позволил много сделать. Дочурку хозяйка на свое попечение взяла, привлекая Клар к хозяйственным делам. Уезжали домой усталыми, но довольными проведенным днем, но чего-то всё же не хватало… Клар перед отъездом попросила отца букетик роз тепличных нарвать для Эстер, если можно.

Добирались без остановок в пути, поэтому вскорости домой прибыли. Каково же было их удивление при виде убранного стола с яствами и нарядным пирогом! Эстер радушно обняла и расцеловала Клар и, повернувшись к Борису, попросила прощения за неудачное сватовство с подругой, пообещав не вмешиваться, когда не просят. Он, в знак примирения, преподнес ей букет прекрасных роз, что сразу разрядило обстановку. За столом было весело, ели с аппетитом и хвалили прекрасный пирог, особо Борис, который сказал, что подобное ел разве у сестры. Дамы ушли разбирать покупки докторши и купаться перед сном. Он взял конверт прибывшего официального письма, вскрыл и громко дакнул, опустившись на травку у забора, время от времени постукивая по нему головой. Подошли жизнерадостные девочки и прежде, чем пожелать спокойной ночи, сообщили отцу, что с сегодняшнего дня большую часть забот о Клар возьмет на себя Эстер на правах близкого друга семьи, но и только. Отношения с папой будут прежними – его дела ее не касаются. Борис расцеловал дочку, пожелал всем спокойной ночи.

Оставшись один, он продолжил постукивать по забору головой. Тихо вернулась Эстер и опустилась рядом на травку, спросив, чем он так взволнован, наверное, письмом. Борис сказал, что приглашают в Россию создавать новое производство на базе нанотехнологии, в качестве главного инженера. Зовут друзья по старой работе. Вот – думает, еще не знает, что сказать… это так неожиданно. Начал здесь обустраиваться, работает, Эстер рядом, помогает дочку растить. Да и возраст уже солидный набежал – тридцать семь лет в будущем месяце стукнет. Наверное, откажется… Но… он так ждал этого, а теперь… аж голова раскалывается от дум, в висках почему-то молоточки бьют, адреналин, наверное, бушует… Времени месяц дали на раздумье, приглашают на неделю приехать, присмотреться… Эстер внимательно слушала, потом, положив его голову на свои колени, стала массировать ему виски. «В лечебных целях», - сказала она.

От неожиданности он замолк…

Конечно, поехать надо, ознакомиться с новой работой. Не подобает ему лишь починками заниматься – он на большее способен, она в это верит. По возвращению будем думать, как жить далее, может Клар с ней… Это все потом. А еще она помнит, когда отец приходил страшно расстроенным с работы, срывом какой-то операции, он хирургом был, у мамы на тот случай имелась новая блузка или юбка, которую она быстро надевала и заставляла на себя взглянуть, просила отца застегнуть пуговичку на спине, стараясь во всю красивой выглядеть, вертелась перед ним. Отец перед ее красотой таял, переключался, все нормально ужинали затем. Вот и она, Эстер, как верный друг, хотела бы узнать его мнение по поводу нового платья, что к ужину надевала, как она выглядела? – «Могли бы и сами что-то промямлить на этот счет, что она красивая женщина, может быть. Нет, комплиментов в этом доме не дождешься – технарь есть технарь!»

Закончив массаж висков, нарочито проворчала, что у нее ноги затекли от такой тяжести, как его голова. И снова перейдя к серьезному, поведала ему немного о себе. Должен же знать друг с кем общается? Ей уже стукнуло двадцать семь лет – возраст зрелой женщины в меру, как говорят. Три года назад вышла замуж за высокого, стройного офицера, мечтала о счастливой многодетной семье, и все такое прочее. Увы, как Борис наверное знает, муж был убит террористом, все оборвалось. Осталась богатой, очень даже состоятельной вдовой. По настоянию родственников мужа, дала обет верности погибшему и замуж более не выходить, замкнулась затворницей. Узнав о многочисленных изменах суженного с солдатками, тормозила беременность – не хотела ребенка от него. От брака с очень стройным, красивым и малоразвитым офицером остались лишь большие деньги и тщательнейшая забота о ней его родичей в части морального облика вдовы офицера. Близкое же общение Эстер с Клар и ее русским отцом растормошило муравейник бывших родичей… Хотят обвинить ее в предательстве к герою, погибшему во имя… На самом деле его подстрелили не в боевых условиях, а совсем наоборот, она это знает от сослуживцев. Бог ему судья, и все одно его искренне жаль, что погиб. Весь сыр бор, как ей братья разъяснили, идет вокруг доставшегося ей большого наследства, которое хотят отобрать милые родичи. Отсюда безбрачие ее и, конечно же, запрет детей иметь. Поэтому она в ожидании пакости, но духом не падает. В крайнем случае, ее пришлепнут в одночасье. Это она так пошутила. Что касается предложения из России, то надо поехать на смотрины, отказаться никогда не поздно, даже после. И еще, хотела бы попросить Бориса завтра в час дня встретится у входа в магазин каньона, зачем – там скажет. Да, она будет вмешиваться в жизнь друга, должен к этому привыкнуть. Поцеловала в щечку и, пожелав спокойной ночи, быстро ушла, оставив его в недоумение от всего.

На следующий день после завтрака к ним буквально влетела Эстер, очень даже прилично одетая, поздоровалась, взяла Клар в садик отвезти, подошла к Борису и напомнила о встрече у магазина, глубоко заглянув ему в глаза. Часам к десяти позвонила, взволнованно, сообщив, что в больнице случилась беда – батарейки искусственного сердца у девочки из третьей палаты периодически отключаются, а донорское пересаживать только через четыре дня будут. Она очень просит приехать и попробовать спасти девочку, больничные технари пасуют… Взяв в спешном порядке прибор универсальный и ящик с инструментом, Борис через десять минут на мотороллере добрался до больницы. У входных дверей его уже ждали медсестра и бабушка девочки. В палате было много народу – нужных, а больше ненужных. Надев халат и осмотрев поверхностно прибор питания, Борис понял, что девочка – жертва фирмы изготовителя, которая поставляет не разбираемые узлы, а лишь только заменяемые этой фирмы. Технически скудный паспорт изделия параметров не обозначал. Да… еще фирма лишь к завтрашнему дню может доставить дубликат. Шеф технарей больницы категорически запретил прикасаться к аппаратуре, не имеют право по контракту. Надо давить на поставщика, звонить министру здравоохранения. Если же, не дай бог, отключится – виновна фирма. Борис, накопив злости от тирады, приказал громко всем удалиться. Медсестру он оставил, велев принести срочно три – четыре тончайших иголки. Главврач рявкнул кому-то, что тот будет отвечать за происходящее вместе с этим… специалистом.

Эстер пыталась вразумить его большой ответственностью и, может, стоит еще подумать?.. Борис, не глядя ни на кого, повторил просьбу: «всем выйти из палаты». Медсестра через пару минут вернулась, держа иголки в ладошке, дверь закрыли. Двадцать восемь минут длилось томительное ожидание медперсонала и родственников. Накал от неизвестности достиг максимума. Бабушке капали валерьянки, главврач орал в телефон, что он, прежде всего, тоже человек, как тот чудак за дверью. Но вот открылась дверь, и медсестра тихо сообщила, что все Окей, все работает ритмично… золотые руки у руссит. Мастер в насквозь промокшей футболке сидел у кровати на полу и собирал инструменты. Главврачу показал два дублирующие друг друга источника, могущие работать неограниченно. Девочка, бледная вся, ему чуточку улыбнулась в знак благодарности. Эстер еле вырвала его из объятий родичей и повела в свой кабинет, где он сумел умыться и переодеться в сухую майку, с какой-то палаты подаренную. Она же чуть причесала и крепко трижды поцеловала от имени благодарных родственников, как выразилась докторша. Вошедший неожиданно главврач, похвалил Эстер за выраженную поцелуями благодарность благородному чудаку. «Такого и полюбить можно», - добавил он. Эстер с усмешкой ответила, что ей еще пока не повстречался мужчина ее мечты, а Борис лишь сосед, и чуточку друг, с которым она на своей свадьбе с удовольствием станцует. Мужчины затихли от этой тирады.

Было начало первого, поэтому наша пара спустились в кафе перекусить. Борис, чуть набычившись и глядя подруге прямо в глаза, сказал, что он женщинами не очень обласкан, дичится их всю жизнь, так уж получилось. Поэтому проявленные Эстер к нему дружеские… знаки его волнуют непривычно, парализуют волю… У Экзюпери четко обозначено, что прирученные души погибают, когда их бросают. Он же вскорости таким может оказаться, когда появится достойный претендент, как сегодня она выразилась... Следовательно, переезд в Россию – удачный случай для него, это вовремя. Эстер же он очень благодарен за все, что для Клар делает и, вообще, она достойная женщина…

Она попыталась что-то сказать, но он деликатно поднялся и попрощался. К ней тут же Аннет подсела, чтоб узнать, каково с импотентом-соседом Эстер миловаться, и зачем хотела ее с ним свести, не надсмеяться ли над ней решила? Этого не простит импотенту, потому что нормальные мужики от голой молодой бабы не убегают, не было еще у нее такого случая. Ее пышные формы притягивают мужчин всегда… не то, что эти плоские прелести сорок шестого размера подруги… Эстер, встав из-за стола, съязвила, что после нее Борису, видимо, не показалась подруга… А мужик он, то что надо… но ей надоел, и хотела Аннет его спихнуть. Но не подошла Аннет… ему чрезмерными своими формами, точнее бесформенностью, как он выразился… Эстер ушла, накалив подругу до точки кипения.

«И зачем только с этой связалась, сама пошлячкой стала, наболтала не бог весть что Борису, врага натравила, вот дура… Главврачу вот ляпнула о принце, когда он рядом… Потом и чудак хорош… они уедут, а обо мне он подумал?.. Технарь чертов, что уже я без них… ничего… Нет, чтоб серьезно о своих чувствах прямо дать понять, дружбу детскую затеяла с поцелуями, принца ищет, а он скоро уедет и все. Что-то исправить пора, но как, хоть бы Борис ей помог…»

Борис навел в контейнере порядок, попытался определиться с объемом работ по заказам уже принятым, выходило, где-то на неделю, если приостановить прием новых. Таким образом, через недельку сможет в Россию махнуть. Клар можно у сестры в Хайфе оставить, но ей лучше с Эстер будет – она, наверно, согласится. Да, с Эстер… больно резко он, кажется, ультиматум поставил, забыв, что она очень и очень душевная женщина, которая впервые проявляет к нему сверх дружеские знаки внимания, желая стать звеном его семьи, ищет пути, думает ограничиться дружбой, которая нелепа между ними. Он же лишь созерцает, ничего не предпринимая. Ни разу еще не сказал о своих чувствах – технарь чертов!

Постучались, мужчина представился сыщиком, у которого диктофон миниатюрный, вмонтированный в блокнот, отказал. Умаляет сделать за два часа – есть дело сверхсрочное. Борис проворчал, что временно приостановил прием в ремонт, но умоляющий взгляд сыщика заставил мастера вытащить диктофон и заняться им. «В два часа уложусь», - пообещал мастер. Через некоторое время ворвалась разъяренная Аннет, заперла дверь и стала издавать душераздирающие женские визги. Тут же, сразу, приехала полиция. Борису позволили позвонить лишь Эстер, чтобы та Клар домой себе взяла, его же в тюрьму забирают за попытку изнасилования Аннет. Он понял, что девица хорошо подготовилась. – «Нет, на Эстер не обижается – она самая… для него…» Телефон забрали, накинули плащ на почти обнаженную Аннет и понесли ее носилками скорой помощи в машину. Насильник обесточил аппаратуру и в сопровождении полицейского направился к зарешеченному лимузину. Увидев сыщика во дворе, велел тому взять свой блокнот, исправленный уже, в контейнере. Нет, деньги ему пока не нужны, а помочь чем – не знает… попал вот в ловушку…

Что касается Эстер, то сообщение об изнасиловании и тюрьме парализовало ее лишь на некоторое время. Скоро она решила поднять все и всех, нанять адвоката, деньги, сколько понадобится, потратить. – «За что, боже, ему это наказание?» Начнет, пожалуй, с главврача.

Тот, прослушав о ком идет речь, немедленно распорядился пригласить для осмотра пострадавшей от насилия, когда её привезут, справок без него не выдавать… Звонок известил его, что жертву насилия осматривает в девятом кабинете доктор Теодор. Внезапно вошедший главврач застал Аннет очень даже вальяжно сидящей, с сигаретой в губах, у которой доктор, низко наклонившись, изучал царапины на обнаженных до… пупа ножках с блаженной улыбкой на лице.

Извинившись, главврач выразил сожаление молодой женщине, пострадавшей от насильника. «Вешать надо таких!» - подытожил он. Но главное, зачем зашел – это предстоящий форум защиты женщин, где он хочет продемонстрировать с трибуны последствия попустительства к изуверам. Поэтому был приглашен фотограф с новейшим аппаратом, заснявший крупным планом все царапины на теле женщины, а также окровавленные ногти правой и левой ручек. Дама еще хотела продемонстрировать рваную одежду, но ей отказали в этом. Поблагодарив всех, главный удалился, распорядившись Теодору выдать справку. Адвокат пострадавшей тут же послал копию в полицию, с просьбой ускорить суд.

Больница же вся кипела от услышанного – еще бы, герой сегодняшних событий, и вдруг насильник. Этого быть не может, оклеветали бабы. «Не мог даже физически», - возмущалась медсестра, видевшая его состояние. Узнав, что заявила в полицию на изнасилование Аннет, только и ахнули все от негодования, ругали правосудие, сажающих невинных и т.д. Решили пойти делегацией к мэру, к судье, который решать будет его судьбу. А эту заразу Аннет решили к врагам выслать, для снятия мужской напряженности.

Эстер взяла девочку из садика, поехали на рынок за свежими овощами, фруктами, покупки в магазине сделали. Узнала, что любимое папино блюдо – котлеты с картошкой пюре. Заехали к коллеге по работе Наташе, которая в подробностях поведала рецепт приготовления котлет на практике, поехав на часик к Эстер. Запах во дворике стоял специфический, дамы прекрасными выглядели за кулинарией. И, конечно, Наташа от души поздравляла Эстер с появлением мужчины в ее жизни. Что касается Бориса, то его выпустят через день-два, уверяла коллега. Если нужна будет помощь, то ее Якоб хороший адвокат, она его сейчас же подключит, нечего и спрашивать.

Арестанту приготовили очень даже приличный пахучий ужин, уложили в коробку. Клар одели в матросский костюмчик, причесали. Эстер же всю знобило от одного сознания, что он в тюрьме, от ожидания встречи с ним, от незнания, как себя вести при нем, чтоб не разревется… и не лезть с поцелуями… помимо своей воли. Клар взяла скрипку с собой, а Эстер две коробки с едой и сменную рубашку, носки, простите, трусы, мыло и бритву. В полицейском участке их приветливо встретили, но свидания не дали, а лишь коробки взяли, чтобы передать. Никакие увещевания не помогли – не положены насильнику свидания. Полицейский посоветовал им к фонарному столбу подойти, чтоб арестант их смог увидеть – он ему скажет. Наши дамы встали у столба, задрав головы, но густая решетка и грязные стекла скрывали самого близкого им человека. Встрепенувшись, Эстер приказала Клар играть, может, услышит отец. Клар взяла скрипку и, повернувшись лицом к решеткам, заиграла полонез Огинского, затем что-то из Шопена. Офицер, посланный прогнать музыкантов и толпу, сказал, что сам прослезился от музыки и слез женщин. И непонятно ему, как, имея такую семью, стать насильником. «Сам ты насильник», - рявкнул начальник.

Хозяйка аптеки Мари, она же бабушка спасенной девочки, не очень общительная женщина, но уважаемая в городке личность. Со всеми болячками, минуя врачей, бежали к ней, когда припечет, за лекарствами, притом почти круглосуточно – всем помогала. А тут парень внучку спас, не за деньги, а из сострадания лишь к ребенку, все видели. И где он – в тюрьме!.. Ничего не изменилось на земле за тысячелетия, те же гонения на Уленшпигелей и Донкихотов продолжаются… Вопреки всему, собралась и, одевшись, пошла в гости к подруге молодости Маргарет, такой же одинокой и совсем замкнутой особе в силу ее положения судьи, стоящей над чувствами смертных, как она считала. На все просьбы Мари разобраться не по бумажкам с насильником до суда, побеседовать по-человечески с ним, Маргарет, опустив голову, молча лишь руками развела: мол, помочь ничем не сможет. Уже в дверях попыталась Мария упросить подругу отпустить домой Бориса до суда – дочурка пяти лет у него, а матери нет... Та продолжала молчать. Обозвав подругу последними словами, с глазами, полными слез, ушла… поникшая от беспомощности.

Эстер спала в постели Бориса – не оставлять же девочку одну.

В шесть, как обычно, был подъем, физзарядка и завтрак к семи. На столе ставились три тарелки, так как Кузя, попугай, приучен был есть совместно с хозяином с одной посуды, пощипывая еще хлеб из рук. В другом месте эта преданная пташка еду бойкотировала. Короче, жизнь продолжала катиться здесь по накатанному, с примесью грусти. В 7-50 Эстер была уже на работе, надела халат, включила компьютер и замерла: там крупным шрифтом было ей послание с пожеланием доброго утра, а также о необычных чувствах своих к женщине, по имени Эстер, упоминалось, о которых он не решался высказаться там, на свободе. – «Если ему суждено будет быть оправданным, то счастьем для себя он будет считать ее согласие стать ему женой, а Клар – приемной матерью. Он решился на такое послание лишь из тюрьмы, набравшись смелости в неволе. Может ему показалось, только в ее глазах что-то к себе теплое, может не так понял... пусть простит тогда». Подпись была: «Ваш Бориc». Еще – «P.S. Какой же у меня язык скудный, электронный, не выразительный, а я хотел столько сказать… Это я послал с полиц. комп., поэтому прошу ответа не посылать, арестант N88O».

Эстер уже который раз все читала и читала любовное послание из тюрьмы, радуясь каждому слову, ей предназначенному, быстро отправила текст домой для сохранности, распечатку сделала и в сумку спрятала. Да, он у нее чокнутый – предложить руку и сердце ей, миллионерше, по полицейской почте из тюрьмы может только ненормальный арестант. Вот, наглец, нищий эмигрант, а туда же… Но как немедленно ответить на подобную авантюру насильнику – проблема. Позвонила адвокату Якобу и, уточнив, что тот встречается с насильником в десять часов, попросила подтвердить Борису получение послания и принятия изложенного предложения с большой радостью, независимо от исхода суда…

Якоб, по настоянию жены, стал официальным защитником заключенного, поэтому проводил встречи с Борисом, собирал по крупицам материал для суда. ПострадавшаяАннет отказала ему во встрече из-за нервного срыва. Якобу подсказали горожане, что пострадавшую вечером в ресторане можно увидеть в компании с Теодором, лечащим врачом, и рядом других респектабельно одетых мужчин. Газета с вечерними новостями уже трезвонила о контейнерном насильнике, действующем, как змея, из тихой засады. Вовсю превозносилась доблесть достойной дочери города в защите собственной незапятнанной чести.

«Комитет защиты от насилия обращается в прокуратуру с призывом сурового наказания оборотня с волчьим оскалом… и т.д.» Якоб, прочтя газету за столиком в кафе, понял, что за девицей стоит определенный круг общественно крутых парней, действующих нагло, уверенно и безнаказанно. Наверное, по телевизору раскручивать будут это шоу, где две-три уродины призывать начнут к возмездию. Короче, только чудом можно этого чудака вызволить, железной аргументацией, а у него лишь теплые эмоции от населения городка. К столику подсел незаметно Дод, сыщик-индивидуалист, успешный, если судить по марке машины и возведенному особняку. Поздоровались, обменялись дежурными «как дела», и перешли на тему дня.

Дод, предполагал, что мужику светит выше десяти лет, это точно, хотя он и не виновен. Отлаженная «машина ликвидаторов неугодных» сработает надежно, как всегда. Помочь ему шансов мало, но, если объединить усилия и сильно постараться, может и удастся пузырь гнойной лжи проколоть. Сам Дод в открытую временно выступить не может, сильно финансово зависим от некоторых воротил, но приложит максимум усилий, и денег готов выложить на достижение истины. Кое-что у него есть уже, передаст перед судом. Якоб поблагодарил коллегу за предложенную помощь и тоже пообещал выложиться в поисках аргументов. Еще добавил, что много бы дал, чтобы знать, о чем воркует пострадавшая за столиком в окружении крутых кобелей. Дод пообещал завтра познакомить адвоката с записью порочного столика, попросив уйти сейчас.

Вода всегда основа жизни, у земледельцев тем паче, поэтому модернизация теплиц шла полным ходом, возникали вопросы, как и ранее, по проекту, но ответов не последовало, оборвалась связь. Братья, хозяева теплиц, узнав от Эстер обстановку, приехали с двумя специалистами прямо в тюрьму. Старший брат – депутат кнессета и школьный товарищ начальника полиции, получил разрешение на свидание прямо в камере в присутствии полицейского, дабы решить технические вопросы теплиц. После дружеских объятий и полуторачасового интенсивного труда, братья разложили домашнюю пищу на скатерку и объявили перерыв на дозаправку, пригласив старика полицейского. Борис во время еды попросил разрешения на звонок по телефону, всего на одну минутку, очень нужный, личный… Старик полицейский взял газету и углубился в чтение, ничего не видя и не слыша вокруг.

Взяв дрожащими руками предложенный аппарат, арестант удалился в дальний угол, откуда вскорости услышали, что он идиот, не имел права,.. поддался, как мальчишка чувствам,.. а если засадят надолго… Просил с дочуркой к фонарному столбу придти… увидеть… хочет их… Старший брат подошел к Борису и тихо спросил, касался ли он этой грязной шлюхи... Тот только головой отрицательно качнул, вздохнув. Поработали еще немного и расстались, с грустью и молча от беспомощности перед злым сорняком, который не срубили вовремя. В городе продолжали бушевать страсти в ожидание суда, всюду разговоры плелись вокруг безвинно сидящего в тюрьме человека. Вечерами собирались у столба, где более часа молодая докторша с девочкой стояли, устремив взгляд на зарешеченное окно. Жадный бакалейщик Лео стал бесплатно ящик воды приносить к полиции. Полицаи старались на глаза не показываться, а один из стражей, вопреки запрету, грязные рамы открыл – эффект был необыкновенный: были аплодисменты, ободряющие выкрики и угрозы кривосудию. Эмоции переходили через край, не коснувшись ни на йоту железного механизма судопроизводства, далекого от жизни и истины. Судья, как всегда была уверена в торжестве правосудия и пыталась не замечать ничего. «Судья вне эмоции!» – ее девиз. – «Интересно, чем этот человек так привлек к себе внимание и сочувствие? Завтра на суде посмотрим. А девицу знает – не лучшего десятка, развязная, но насиловать и такую не позволительно… Еще вот, Мария хлопотала… Надо быть предельно внимательной и разобраться во всем, уж больно решительно кричат о невиновности парня в городе. Докопается завтра, можете не сомневаться, зря не засудит никого!» – вслух проговорила Маргарет последние слова.

Небольшой зал суда был переполнен до отказа, установлена была камера прямой трансляции, два журналиста готовились освещать праведный суд над насильником, перезрелые девицы из комитета защиты слабых женщин пришли с плакатом, призывающим к беспощадной борьбе с посягательством мужчин. Основная же масса пришла поддержать Бориса и выразить свою веру в его невиновность. Бабушка Мари со спасенной внучкой преподнесли букет цветов арестанту, раздались аплодисменты…

Все, попросили тишины, и начался суд. Сторона обвинения обрушила на обвиняемого неопровержимые доказательства его попытки насильственным путем овладеть молодой неискушенной женщиной в своем логове, контейнере, куда, вероятнее всего, он женщин заманивал и насильничал затем. Наша героиня сумела вырваться из грязных рук насильника, отстоять свою честь и сдать в руки правосудия опасного преступника. Нет сомнений, что суд вынесет суровый приговор, и тюрьма надолго защитит наших женщин от насилия. Доказательства, в виде медицинского освидетельствования пострадавшей врачом больницы, полицейского акта задержания преступника на месте преступления, свидетельские показания соседей и заключение профессора о серьезнейшем нарушении психики у пострадавшей, приложены. Прокурор просит суд назначить меру наказания в виде восьми лет тюремного заключения, без права досрочного освобождения. Адвокат истицы много хвалебного выдал в адрес Аннет, что же касается судебного дела, то он примитивен, как и сам насильник, живущий по звериным законам овладения силой. Ценой собственного здоровья, слабая женщина встала доблестно на защиту незапятнанной чести. Его подзащитная только при виде насильника сегодня на суде потеряла дар речи, ей стало плохо от одного воспоминания произошедшего. Благодаря усилиям доктора Теодора, пострадавшая пришла в норму и желает высказаться по существу.

Аннет с большим носовым платком в руках и всхлипыванием в голосе поведала суду о своих страшных испытаниях, душевных и физических, выпавших на ее долю. Страшно даже вспомнить, как эта паршивая мурашка измывалась над ней, добиваясь своей грязной цели. Только благодаря приемам защиты, освоенным в рядах нашей героической армии, смогла она выскользнуть из грязных лап чудовища. – «Ваша честь, оградите женщин нашего города от насилия, запрячьте надежно и надолго мурашку паршивую в тюрьму. Там ему место, господа…»

В зале суда у кого-то зазвенел телефон, и тут же громкий женский голос во всеуслышание сообщил, что дела пока неважные – врут все… Судья, постучав по столу, грозно пригрозила изымать не отключенные аппараты. Сторонники подсудимого приуныли – ощущали наглую, уверенную ложь сторонников Аннет и их отработанную систему уничтожения человека. Вряд ли адвокатишка в клетчатой рубашке – Якоб, полусонно сидящий за столом, сумеет что-либо изменить. Правде в тюрьме место – это как уж водится среди людей. Судья результат уже предвидела, но следуя распорядку, предоставила слово защитнику подсудимого – Якобу.

«Уважаемые господа, - обратился он к присутствующим, - мне предстоит доказать невиновность безвинного человека – это сложнейшая задача судопроизводства».

Он начал с медицинского освидетельствования. Доктор Теодор указал, что потерпевшая поступила на осмотр в 15-40, что согласуется с данными полиции. Врач также подтвердил документ фото-анализа, что присохшая корка крови на глубоких царапинах тела свидетельствует о прошествии не менее 2,5 - 3,0 часов с момента насилия, нанесения ран. В акте полиции, составленном со слов потерпевшей и подписанном ею, указано время акта насилия – 15 - 00 – 15 -10. Таким образом, потерпевшая пришла к насильнику уже поцарапанной, материал нижнего белья был очень прочен, поэтому его разрезали острым предметом, есть акт экспертизы. Сомнительно, чтобы насильник с ножницами в руках в таком месте орудовал, не оставив даже следа на теле бедной женщины. Частички присохших царапин и накладных ногтей истицы были дополнительно изучены независимым медэкспертом криминалистики полиции. Обнаружены содранные частички собственной кожи на накладных ногтях и в пазухах пальцев правой руки под ногтями.

Якоб передал судье дополнительные бумаги, рукой пытался с глаз пот убрать, Подбежавшая Наталья платком в долю секунды обтерла его лицо, повелев попить из поданной бутылки. Голос из зала поддержал жену: «Якоб, пей, господа подождут!» Защитник насильника попросил разрешения продолжить. Судья позволила. Якоб поинтересовался у доктора Теодора, почему пострадавшая, минуя приемный покой больницы, без регистрации направилась прямиком к нему, в очень дальний от входа кабинет. По пути расположены кабинеты еще трех врачей, однако… Возмущенный доктор с места прокричал, что адвокат намекает, очевидно, на наличие дружеских отношении к пострадавшей, и это повлияло… как-то… на документ. Возмутительные домыслы… ваша честь… Якоб развернул экран своего компьютера к залу и, извинившись, продемонстрировал два пикантных снимка: на первом Теодор смачно целует шрамы насилия, намного выше колен. На втором снимке до пояса нагая пара изображена, и целуются они в горизонтальном виде.

«Вот это порнография!» - озвучил кто-то увиденное. Раздался смешок.

«Самое главное, продолжил Якоб – снимки сделаны в день насилия, когда его подзащитного посадили. В этой папке имеются еще пикантные снимки некоторых бескорыстных друзей, которые при необходимости показаны будут». Поднялся шум: «не имели право в личную жизнь вторгаться, шантажировать снимками» и т.д.

Судья призвала к тишине, пообещав принять меры к нарушителям судопроизводства. Защитник истицы попросил заслушать свидетеля – соседа, который пояснил суду, что в контейнер не заглядывал во время… инцидента, а видел лишь машины полиции и скорой, когда они подъехали. Очень сожалеет о случившимся, свидетельствовать очень попросили его, неважно кто, за что? Да по-дружески…

Вместо офицера полиции, подписавшего акт попытки насилия, и главного свидетеля события в контейнере, на суд явился его помощник по смене Жак, студент юрфака, практикант. Сам он протокол не подписывал – отказался. Они явились по вызову дамы в контейнер в 15-08. Борис сидел за рабочим столом с баллончиком в руках, бледный и предостерегал ее «не подходить». Она же в неподобающей позе лежала на полу и кричала о помощи. Офицер после Жака ворвался и поверил ее словам. Сегодня он на спецзадании… Да, не виноват обвиняемый, оболгала его дамочка – поверьте независимому студенту…

Тщательно склеенные на лжи аргументы рассыпались. Ее команда все более теряла свою уверенность, не зная, что еще Якоб в рукавах держит для показа, а парень он непредсказуемый, это факт.

И, действительно, адвокат неожиданно решил вкратце поведать суду о негативе подсудимого к другой женщине, ставшей заложницей его необдуманного поведения.

«Наверное, многие знают его соседку докторшу Эстер, красавицу, молодую вдову. Она тесно сдружилась с дочуркой Бориса и часто, естественно, бывала во дворе подсудимого, общались невинно. И что…этот недолюб нищий набрался смелости в тюрьме и послал по компьютеру письмо, где признается в чувствах к ней и предлагает руку и сердце, надеясь на праведный суд и скорую свободу. Вас, очевидно, интересует ее ответ наглецу – он поступил немедленно – «ДА»,- сообщила она тут же. Подойдите к окнам, пожалуйста, чтобы лицезреть на скамеечке молодую женщину с девочкой на руках в ожидании решения суда и их участи. Подсудимый, как видите, не ангел. А вы еще цветы принесли этому соблазнителю, но уж точно не насильнику».

И, наконец, прежде чем предложить компромиссное решение по конфликту, Якоб, попросил разрешения одну аудиозапись прокрутить. Дело в том, что во время оных событии насильник, как ни странно, занимался своим ремеслом в контейнере – чинил аппарат одного уважаемого клиента, поэтому почти весь нелицеприятный разговор между Аннет и Борисом оказался на кассете диктофона. Вот он:

«Мурашка ты поганая, все – конец тебе в тюрьме будет, сгною там. Меня не захотел, скотина. Ни один мужик еще не отказывался от… Только ты, мурашка вонючая… Ой, ой, помогите, насилуют…» – Мужской голос: «Не подходи, баллончиком обрызгаю, прикрой стыд свой… кто насилует… тебя? Не кричи» – «Помогите, мурашка ты поганая, ПОМОГИТЕ…»

Якоб выключил запись, подождал тишины и, повернувшись лицом к истице и ее поникшей команде, обратился к ним с компромиссным предложением: отозвать жалобу Аннет, поданную в полицию, и разойтись мирно. В противном случае дело может кончиться тяжким наказанием за коллективно организованное лжесвидетельство, чуть не приведшее к осуждению невинного человека. Адвокат истицы и его сподвижники рады были бы прекратить невыигрышный для них суд, поэтому попросили перерыва на тридцать минут для согласованного решения. Но… героиня несостоявшегося насилия орала благим матом, что никогда не заберет жалобу. Ее били, одежду порвали, чуть не надругались, и вместо защиты… предлагают мурашку на свободу… никогда! Далее она билась в истерике, хрипела, хваталась за сердце, пока вызванная скорая не увезла ее.

Судья перенесла суд на завтра в 9-00 часов. Публика долго не расходилась, находясь под впечатлением нескучного поединка сторон. На просьбу защитника освободить насильника из-под стражи, судья отказала, сославшись на протокол. Заключенного отвели в камеру предварительного заключения, одиночную, как приказал начальник. Якоб и Наташа в два голоса передавали события суда Эстер, успокаивая и обнадеживая ее на скорейшее освобождение Бориса. Подходили знакомые и незнакомые люди, поглаживали девочку, пожимали руки докторше, обещали и завтра быть, для поддержки. Эстер, поблагодарив всех сочувствующих, также домой пошла, укладывать девочку спать. Сама же еще долго сидела под деревом на травке, прося у Бога сил, чтобы выдержать ожидания завтрашнего дня. Затем вошла в домик, сервировала ужин для него, укрыла полотенцем, как мама всегда делала для папы, приговаривая, что мужчину всегда должны ждать дома жена и еда – такова участь любящей женщины. Мама правильно говорила, знала жизнь. Затем укрыла девчушку и пошла в постель.

Адвокат Якоб встретился в парке на скамейке с сыщиком, обсудили прошедший день, в целом остались довольными проделанной работой, уверены были в завтрашнем решении суда. Сыщик не сомневался, что противная сторона отзовет жалобу, и дело закроют, поражение им ни к чему. Хорошо сработал снимок интима Теодора с красавицей и грозное обещание показать еще горе-любовников в неприглядном виде. Молодец Якоб, что блефовал – снимок-то был только один, на доктора. Ай, да марокканец – молодец. После чего опустошили бутылочку водки на двоих, довольные, не гонорарами, а чем-то более ценным – маленькой победой над злом. На прощание сыщик пообещал адвокату-марокканцу (как он его прозвал) очень даже интересных клиентов и совместных мероприятий, что повод давало, как сегодня, выпить… Подошедшая к ним женщина с испуганными глазами извинилась, прерывающим голосом промолвила, что слава Богу… нашла, думала, только не хорошее… Два часа ночи уже… не звонил… Якоб представил жену Наталью, обнял ее и, попрощавшись, ушли. Сыщик долго смотрел вслед двухметровому марокканцу, которого маленькая женщина будет искать всегда, у нее глаза любящей женщины. Ему бы такую найти… пора…

Судья Маргарет до темноты застряла в зале суда – оформляла все документы прошедшего дня, аккуратно, как всегда, не упустив ничего из привычного. Все было против парня – справки, экспертиза, скорая, полиция и, конечно, предстоящий суд. Сидеть бы ему в тюрьме за милую душу из-за поганки Аннет. Весь городок встал на защиту чудака, разглядели в нем человека, поверили ему, а не бумагам, состряпанным кучкой лжесвидетелей. А где ее глаза и профессионализм были, спрашивается, сказать стыдно, в нехорошем месте. Мари – подруга, права была. Почему парня домой не отпустила уже сегодня, когда многое прояснилось уже, и его так ждали – не объяснить, старая и бесчувственной стала, на покой пора... Позвонила Марии, покаялась и узнала от последней, что ждала арестанта на улице дочь их погибшей подруги Сони, Эстер ее зовут, тоже врач, между прочим, молодая порядочная вдова, познавшая горе. И вот роман у них с этим насильником приключился… чистый, как у них в молодости были. Еще немного подруги поговорили про жизнь скоротечную, а кончили тем же – Борисом и Эстер, что необходимо чудака немедленно освободить и домой отправить… Короче, вскорости Мари подъехала на своем джипе, чтоб арестанта домой доставить – автобусы после 21-00 уже не ходили.

Поблагодарив Мари, взволнованный от свободы Борис, попрощался, пусть даже до утра, и буквально бегом домой помчался. Встал на колени у кроватки дочки, долго смотрел и осторожно целовал ей ручки. Счастливый поднялся, принял душ, Кузя негромко на радостях спросонья пропищал и приземлился на обеденном столике у сервированных тарелок. Борис плотно перекусил, благодарно глядя на темные окна Эстер. Звонить не стал – жаль будить стало, осталось всего-то до утра несколько часов, потерпит. Да и самому подремать не помешает в своей постели… Вырубил свет повсюду и с наслаждением бросился на диван… наткнувшись неожиданно на кого-то, издавшего негромкий крик. В следующее мгновенье он был обхвачен ее ручками и сильно прижат к теплому со сна телу. Вырываться, надо сказать, он не стал – не в состоянии был… Заставшая утром их вдвоем в постели Клар обрадовано пролепетала, что у Бэллы и у Ники папы тоже спят с мамами… она видела… А как у них будет? Эстер пообещала всегда с папой и Клар вместе жить, поклявшись памятью родителей в этом. Дамы, поцеловав спящего без задних ног арестанта, пошли завтрак готовить. Блины со сметанной были с аппетитом и весело поедены, но не расходились, обмениваясь насыщенной информацией, радовались общением. Женщины сегодня выглядели прекрасно – обе в шортиках и футболках, с улыбками на лицах, проворно суетились вокруг него, вызывая прилив счастья. Поймав внимательный с улыбкой взгляд Бориса на себе, Эстер робко призналась, что ничего подобного много лет не носила, и если ему не нравиться, то… Конечно, ее поцеловали, воздав должное прекрасной фигуре молодой влюбленной женщины. Попугай Кузя на радостях припечатал пятно на майке хозяина, виновато затем в клетку усевшись.

«На счастье птичка нагадила», - бодро оценил оплошность Кузи вошедший Якоб. Поздоровавшись, сообщил, что новости его черно-белые, как и все в жизни. Еще поздней ночью адвокат Аннет уведомил о согласии на отзыв жалобы из полиции и прекращения судебного иска. В начале заседания об этом заявят, но явиться туда надо – это добрая весть. Но тигрица изранена вся, ищет мести, поэтому и понаблюдали за ней. Больше всего контактировала с родичами покойного мужа Эстер, орала о потерянных деньгах, любовных похождениях святой вдовы с голодранцем, и требовала срочных мер. Начала поиски сбежавшей жены Бориса на предмет возврата дочурки матери и т.д. Так что, рассиживаться не придется – не дадут гиены. Подготовьте адвоката, Эстер, к вылазке алчных родичей… Адвоката у Эстер своего не оказалось, ее интересы представлял семейный юрист покойного мужа, которого один раз видела. Якоб крякнул от такого оборота дела. Предложение ему стать ее юристом, хотя бы на год, отвергал из-за отсутствия времени. Пусть поищет Эстер, посоветовал он. «Почему она должна искать и заниматься не женским делом, когда рядом Борис – это его забота», - пробурчала докторша. Он, милый, должен запомнить, что она перешла к нему полностью, со всеми принадлежностями и заботами, а ей своих дел хватит. И по-женски, поцеловав насильника, как обещала его называть, быстренько удалилась. Мужики вздохнули и продолжили разговор. С бывшей женой, Тамарой, Борис пообещал уладить: у нее семья, ребенок, один раз на Новый год созваниваются – отношения товарищеские. Она баба умная и без эмоций, сегодня же свяжется. У Якоба зазвонил телефон – жена что-то говорила, а он отвечал только: «ДА, НАТАЛИ, ДА, ПОПРОБУЮ». Тут же подошел к Борису и, глубоко опять вздохнув, начал оформлять договор между ними, который немедленно, сказал Якоб, необходимо отправить во все инстанции и бывшему семейному адвокату с уведомлением об его отставке. И еще, если напросятся родичи покойного на встречу, то не ранее, чем через неделю соглашаться, и при его присутствии только. Надо во все влезть. В заключении, Якоб поздравил подзащитного с прекрасной женщиной, которая, надеется, ему женой станет в ближайшее время.

Борису запретили кухонно-домашними делами заниматься, коль есть женщина в доме, сообщила Эстер. Он должен полностью сосредоточится на заказах.

В Россию Борис обещал в разведку поехать недельки через две, дней на пять.

Теплицы также о себе напомнили – монтаж завершался, предстоял запуск с его участием через два-три дня, приглашали. Эстер не знала, как братья отнесутся к ее поступку, а рассказать надо – назад пути нет. Попросила сестру из Хайфы с мужем пригласить для представления ее братьям, как новых родственников. Она впервые узнала, что сестра – профессор химии, а муж ее просто электрик и домоправитель – все покупает и делает сам, она лишь химичит науку, как шурин говорит. Детей двое, в Штатах живут. В дороге остановку сделали у вишневой хозяйки, умылись, холодной водички попили, плодов инжира получили в дорогу. На прощание Эстер на ухо хозяйке нашептала, что вот, послушалась совета – замужней стала… пока очень хорошо ей…

Братья встретили арестанта, как его называть стали, поздравлением с освобождением из тюрьмы, посоветовали быть поосторожней с женщинами наедине. Мужчины одарили дам комплиментами и удалились к теплицам. Сегодня решили проверить гидравлику системы, расконсервировать установки и провести пробный холостой пуск на заданных параметрах. Прервались лишь на получасовой ужин, где старший брат с озабоченным лицом сказал, что сестричка поставила их перед свершившимся фактом, да еще родных привезли из Хайфы, чтоб поддержали. И кого выбрала наша сестричка – арестанта, и главное, посмотрите, она счастьем светится, давно мы ее такой не видели… - «Где арестант, куда делся… Какой сюрприз для алчных родичей будет, сообщение это, но отметить событие надо бы, при этом, не откладывая, как думает профессорша. Положительно, хорошо…»

Затем Давид предложил всем свободным от забот прогуляться на воздухе. Жена старшего брата Карла попросила Эстер остаться – помощь нужна, и поговорить надо. Карла стала по дружески уточнять, на правах старшей, было ли уже что-то серьезное между молодыми, зачем спешка, может за ее богатством позарился, и в тюрьму зазря не сажают… Еще не поздно, и подумать… Что? – Эстер сейчас же уезжает и ноги ее здесь не будет… как… куда... она только… хотела…

Эстер же плашмя бросилась на пол, ее всю трясло, как всхлипывала, затем, закрыв лицо руками, очень громко разрыдалась. Карла металась беспомощно вокруг с возгласом: «ЧТО Я НАДЕЛАЛА, УБИТЬ МЕНЯ МАЛО». Прибежавший Давид еле разрядил обстановку, всыпав Карле по первое число, сказал, что у его жены только деньги главное, и мужики все до единого кобели. Не нужны ее технарю миллионы. Борису для счастья необходима лишь Эстер, дочь и работа на все мозги. «Другие ценности у этой пары… понять надо», - кричал Давид. Сказать, что Карла каялась в содеянном – это ничего не сказать. Она Эстер обмыла, обцеловала, вплоть до… Обзывала себя последними словами, и что она из рода торгашей, где без обмана не проживешь… и т.д.

Позвонил адвокат, просил о встрече, неотложно. Эстер, показав кулак старшей женщине в семье, пригласила Якоба и Наталию завтра на малый сабантуй по случаю образовании новой семьи… Карла добавила в телефон бодро, чтоб обязательно прибыли со всеми друзьями молодых, что не пожалеют – она ручается… Вскочила и прокричав, что ей некогда болтать с этими бездельниками, стала созывать команду для подготовки торжества… Перед сном все собрались в большом салоне, приятно поговорили и разошлись по указанным Карлой комнатам. Борис дипломатично попросил разрешения спать в кабинете Давида – могут ночью позвонить по неполадкам в системе. Эстер с девочкой разместились в кровати-стадионе покойных родителей. Конечно, Карла долго вертелась, сама не спала и Давида дергала, допытываясь, как терпит ее столько лет и ни разу не прогнал, не уходил… Ругать – ругал, дорогих ваз много побил, чтоб ее красноречие остановить… уходил спать к лошадям… было… Муж ее давно уже спал под скороговорку неугомонной, преданной до мозга костей, красавицы жены. Около часу ночи Карла растормошила мужа, испугано сообщив об исчезновении Эстер и девочки, нет их в спальне, сбежали, видимо, от такой родственницы… Что?.. Рот закрыть? Но она не может… Где?.. Давид взял супругу за руку и заговорчески подвел к двери своего кабинета, откуда просматривалась семейная идиллия – девочка укрытой лежала на диванчике, а молодые, крепко обнявшись, спали на узком матрасе счастливыми на полу. Хозяйка с мужем, тоже обнявшись, наконец, спать пошли…

В начале седьмого утра профессорша Соня вырвала из объятий Эстер брата, показала результаты анализов, со Светой сделанных, они соответствовали норме, но посоветовала чуть водородный показатель скорректировать на снижение, чтоб коллоиды предотвратить… В семь двадцать теплицы заработали от новой системы, сбоев не было, а результаты по качеству подаваемой воды и растворов будут, как ожидают, через месяц-полтора, когда розы зацветут, и как… По количеству они добились главного – воды хватит сейчас на все теплицы для жизнедеятельности растении, без ущемления.

Во дворе усадьбы и на кухне шла интенсивная работа по подготовке торжества. Эстер с Наташей уточняли список приглашенных гостей по телефону. Карла мобилизовала всех под свое крыло, шумно командовала, всюду свой нос совала, веселила, не отрывая телефона от уха. В главные помощницы она Соню пригласила, ей импонировало повелевать профессоршей и ее мужем Антоном, следовавшим всюду за женой. Ароматы кухни проникали во все щели усадьбы, напоминая о праздничном предстоящим застолье… В кабинете у Давида собрались по просьбе адвоката братья с женами, пригласили молодоженов. Дело в том, что Якоб подготовил документы на отпочкование и создании самостоятельного счета в банке финансов на Эстер. До настоящего времени ее деньги были на семейном счету родичей бывшего мужа. В новых документах Якоба нужно указать лицо – распорядитель счета. Эстер называет Бориса, она согласна и на двоих – Бориса и себя, Борис же просит его понять, что стать совладельцем не может. Дискутировали долго и безрезультатно, решили – к этому вопросу лучше вернуться вечером… Предложила это Карла, спешившая к духовке на запах пирога. Якоб задержал еще на минутку Давида с женой, сообщив им, кондефициально, что старший брат бывшего мужа Эстер развелся, поговаривают, фиктивно, чтоб жениться на Эстер… Далее Карла не дала Якобу договорить, она вся кипела от возмущения и уверяла, что этому уже не бывать, вдова замужем. Нажала кнопку переговорную и попросила Соню за пирогом присмотреть, он в большой духовке, скоро будет готов…

«Вот это родственники! - восклицала хозяйка через переговорку на весь дом, –шакалы, волки, не выйдет, хапужники… Алло, это ты, Мара, здравствуй, узнала. Поздравь нас, дорогая, с большим событием в нашей семье… дай досказать, и ты обрадуешься. Как, что?.. Эстер беременна двойняшкой – вот радость… Приезжай, и ты поздравишь бывшую затворницу… От насильника, да, понесла, целую всех. Якоб, представляешь – я родом из этой своры, меня от них взял… Давид, на свою голову…»

Адвокат поблагодарил Карлу за выдумку с беременностью – удар в десятку получился… Кабы еще Бориса склонить с финансами… На кухне было все на высшем уровне – Соня с Антоном старались вовсю. И, вообще, это русская красавица-профессорша хозяйке очень понравилась своей необыкновенной скромностью и душевной любовью к брату, которая во всем ощущалась. Карла узнала, что родители ее русские, у Бориса с ней общий отец, а мать у брата еврейкой была. У них разница в семнадцать лет в возрасте. Мамы обе умерли – ее от рака, когда пятнадцать ей было, тетя Циля при родах Бори померла. Практически, она брату как мать была, сиротка ее мамой звал… Антон женился на невесте с мальчиком в три года, вырастили вместе его. И им не стыдно за него – он честен, трудолюбив. Ей также понравилась женщина брата, вкус у него отменный – это точно. Главное, они любят друг друга… Какое счастье по любви жениться, дожила вот до счастья его и его прелестной девушки Эстер… А Клара как к ней привязалась… Еще Соня позволила предложить Карле приготовить салат на стол, винегрет называется, все есть для него… Забежала Эстер, что-то куснула, отпросилась в магазин съездить с Наталией и их мужчинами, надо. Карла напомнила о времени не забыть и поцеловала невесту, подтолкнув ее к Соне также для поцелуя. В магазин компания отправилась Бориса одеть к предстоящему торжеству, ибо у него ничего не было в гардеробе нарядного. Отказать невесте в такой день он не смог, она так просила, что вот… они уже в магазине. Обувь и рубашку подобрали, извините, подбирала Эстер, а брюки от костюма требовали подгонки портным, который сегодня отсутствовал. Из почти сотни работников большого магазина никто не согласился укоротить штаны дорогого итальянского костюма. Адвокат Якоб красноречиво возмущался низким уровнем обслуживания магазина, просил достать мастера за любые деньги. Вышедший на шум и разобравшись, хозяин пообещал уладить недоразумение, если все утихомирятся. В считанные минуты открыли комнату портного, и хозяин, закатав рукава, стал очень тщательно отметки нужные мелом делать и аккуратно подшивать без видимых следов вмешательства. Костюм сидел как влитой на женихе, и выглядел тот необыкновенно красивым и счастливым, на что невеста посетовала Наталии, что одного в таком наряде муженька не отпустит никогда – опасно…

Хозяин сам постучался к ним в примерочную и пригласил к громадному экрану, где красочно и сочно шел репортаж под названием «ТЮРЕМНЫЕ СТРАСТИ», а героями были они сами. Борис выглядел этакой жертвой правосудия между двумя полицейскими в зале, Аннет с экрана смотрелась как поношенная, наглая потаскушка, уставшая от очередного клиента. Хороша была защита в прямом смысле, и нежные заботы его маленькой супруги, утирающая его высокий лоб и щеки под одобрительные аплодисменты зала. Затемобъектив высветил проем окна зала суда, через который вдали просматривалась женщина с ребенком на руках. Картинка приблизилась, увеличиваясь на весь экран, где уже крупным планом видны слезы на глазах молодой женщины и девочки, что на ее руках. Наши герои и весь магазин, как зачарованные, смотрели передачу, которая сообщила о благополучном исходе процесса, и о развертывании молодыми юристами компании по изоляции лживой элитной жрицы.

«Слава богу – это все позади», - тихо промолвила Эстер. Под аплодисменты присутствующих, хозяин преподнес молодым подарок, отдав покупки без денег. Время поджимало их – пора было ехать, но ждали Якоба, куда-то убежавшего. Наконец, поехали. У небольшой кафешки Эстер попросила притормозить – пить захотелось. За одним из столиков сидела семья главврача больницы, и уже пили что-то. Встретились тепло, налили всем стаканы и, помявшись, главврач извинился и повел его за свободный столик, добавив, что всего на пять минут. А время, действительно, уже поджимало.

Суть секрета сводился к тому, что главврач, будучи урологом, коллекционировал на протяжении многих лет изменения тембра голоса у мужчин, как индикатора его потенции. Есть сотни записей на магнитофоне этих показателей, и он легко на слух определяет симптом без ошибок. Но для массового применения нужен аппарат, прибор со шкалой и делениями. Оплата любая будет за аппарат. Он включил пленку тембра полного импотента, попросив послушать. Неожиданно рядом официант точно таким же тембром предложил услуги, рассмешив этим наших конспираторов. Борис, получив с десяток роликов с записями, пообещал подумать и что-нибудь сделать, но без срока. Эстер, надув обиженно губки, показывала уже на часы.

Вокруг усадьбы начали машины прибывать с приглашенными, встречали всех хозяин с хозяйкой, обнимались, целовались, уточняли, по какому поводу застолье не в выходной. «В восемнадцать часов все узнают, когда за стол сядут!» - объявляла, шутя, Карла.

В одной из комнат уже сидели нарядными, очень даже, три дамы – невеста, Наташа и Клара, и поглядывали на дверь в ожидании мужчин. Вот и они.

Дамы их допричесали, галстуки поправили, платочками им лица вытерли и присели, как перед новой, неизведанной дорогой в жизни. Карла громко и призывно пригласила гостей к столу. Во главе посадила молодых с дочуркой, слева от них Соню с мужем, справа – Давид и она, Карла. Неожиданно в глубинке двора заиграли музыканты на духовых инструментах, исполняли они мелодичную музыку из фильма «Женщины», вызвав этим приятную грусть у сидящих. Борис, пошептавшись с Давидом, поднялся и сообщил застолью о намерении осуществить одно важное мероприятие сегодня, сейчас, где участниками будут все, но… после сугубого официоза. Итак… начали, маэстро. Под барабанный бой музыкантов выплыла из-за дерева группа мужчин чернокожих в африканских нарядах с корзинами на головах. Плавно, в танце подошли к Эстер, сняли корзины и усыпали землю вокруг нее разноцветными лепестками роз. Из последней корзины извлекли две прекрасно сплетенные короны, в африканском стиле, также из цветов, и надели их на головки Клары и невесты под усиленный барабанный бой. Снова, поклонившись, африканцы красочно удалились под аплодисменты. Борис же с дочуркой, коленопреклоненно, просили прекрасную Эстер дать согласие стать матерью и женой этой сильно любящей ее сиротской паре. Очень просили услышать зов их сердец и пожалеть несчастных… Невеста буквально подбежала к сироткам и крепко обняла. Жених продолжил: «Итак, невеста согласна, надо понимать, обратимся к родственникам. Уважаемые, Давид, Карла, позвольте попросить вас оказать нам доверие и разрешить очаровательной сестре вашей стать нам самым близким человеком – матерью моей дочери и навеки женой мне. Памятью матери клянусь быть верным мужем Эстер и достойным членом вашей благородной семьи…» Они уже втроем встали на колени, нагнув умоляюще головы в ожидании. Первой подбежала Карла, подняла и расцеловала всех, даже арестанта. Присоединился Давид, подошли Соня с Антоном также с поздравлениями. К дружной компании присоединился двухметровый адвокат, который подтвердил согласие сторон на создание еще одной, надеется, счастливой семьи, но чтоб узаконить союз двух любящих сердец к ним прибыл представитель фирмы с Кипра с документами. Молодожены расписались в солидной папке, одели кольца и разбили рюмку на счастье под веселые ритмы халанагила и звон бокалов. Вечер удался на славу, поздравляли молодоженов, с дальнего угла кричали: «горько!» Музыканты честно отрабатывали деньги, играя любимые мелодии. Еда была отменная, а что еще нужно бедному… В самый разгар вечера Карла отвела под руку жениха и, внимательно заглянув ему в глаза, попросила не упрямиться, не обижать их доверие к нему и помнить, что мужчина на востоке за все в ответе, за все, милый… Затем обняла и так по родственному расцеловала, что всякие сомнения улетучились… его приняли в семью. Он, в свою очередь, попросил ее чернокожих работников с упаковки цветов угостить праздничным ужином и пивом, ибо денег с него за участие в церемонии они отказались взять. Карла немедленно распорядилась угостить всех наемных работников по барски, похвалила выдумку с цветами, трогательно получилось…

Гости нехотя стали расходиться, извинялись за отсутствие подарков. Деньги от них отказались принять, благодарили просто за присутствие и общение. Машину молодоженов сопровождала вереница машин близких друзей родного города, поэтому ехали неспеша, часто гудели, останавливались, чтоб обнявшись в кружок спеть или сплясать… Приехали домой уже довольно поздно – Клару спящую отнесли в свою постель. Молодые уселись еще на травку под деревом, обнялись и говорили, говорили, пока Эстер не открылась, что беременна: тестировалась дважды. Домой будущую мамашу на руках, притом очень нежно, понесли и уложили в постель маленького домика, где Эстер счастье своё нашла. В большом особняке разместили гостей – Соню с Антоном. За завтраком во дворе обсуждались ближайшие проблемы как-то: поездка в Россию, одному или втроем.

«Компанией веселее будет», - посоветовала Соня, Борис же считал, что семья в дом приехать должна, а не в гостиницу. Согласовали снятие забора между дворами. Одежду купить теплую наметили, решили в Россию позвонить, когда билеты купят. Печальное личико Эстер никто и не приметил, разве что попугай Кузя, севший к ней на плечо.

Антон сразу же приступил к планировке единого двора, застучал ломиком и лопатой. Борис в свой контейнер пошел, завершать ремонт заказов, а их еще много оставалось. Попытался получить кривые записанного голоса на осциллографе самого высокого тембра, как у официанта, и самого низкого. Амплитуды кривых существенно отличались размерами и формой. Борис, как всегда, был весь в делах, в своей стихии.

Эстер же очень хотелось с мужем,.. да, с мужем и дочкой, поехать, очень боялась расставаний, пусть даже и кратковременного, с ним. Как женщина востока, подчинилась воле мужа, но в душе… Зазвонил телефон. Борис обещал заехать к ней на работу за паспортом для билетов. Поедут все, если она не возражает, очень просил согласиться. Ему еще главврач нужен, по работе с его прибором, пусть на месте будет… При таком хорошем настроении тихо отворилась дверь и ввалилась целая ватага в черном к Эстер, с плаксивыми лицами, во главе с бывшей свекровью и мальчиком лет пяти… Суть дела сводилась к тому, что молодая женщина за столом, Сильвия, не вдаваясь в подробности длительности романа, родила мальчика от погибшего мужа пять лет назад. Мальчик был признан отцом и носит его фамилию. Таким образом, погибший герой оставил наследника стране и, конечно, доблестной армии, солдатом которой он станет. Очевидно, отец ребенка, признавший его, обеспечил бы его и наследством финансовым, но увы, коварный враг… Короче, Эстер должна отстегнуть часть владений новоявленному сыну героя… Это излагал знакомый семейный адвокат: «Сумма может быть в пределах разумного согласована…»

Вошел Борис, поздоровался, представился и, поняв тему, позвонил Якобу. Свекровь попыталась внушить, что дело это сугубо личное и касается лишь только Эстер… Борис прервал дискуссию на правах мужа до прибытия их адвоката, который вот-вот будет. Молодая мамаша Сильвия как зачарованная уставилась на Бориса, спросив, он ли тот, которого эта лохопиха курчавая в тюрьму засадила за… - «В жизни ты краше, парень. А эта в белом, сразу узнала, с дитем дожидалась на улице красавчика... Значит правда, что тебя выпустили и верно, что миллионерша эта за нашего оборванца… замуж пошла!.. Вот это кино…» Остановить ее было невозможно, она выдавала все эмоции, ее переполняющие от неожиданного общения с нашими героями. Вошедшего Якоба она восприняла, как своего, по плечу хлопнув, добавила, что он молодец, всех макнул на суде – правды добился. Ей бы таких парней встретить, смелых и честных,.. год бы сидела на улице, дожидаючись… Затем, резко повернувшись к своей компании, заявила, что участвовать в афере против порядочных людей не будет, без подачки проживет. И еще, у мальчика, ее сына, есть отец – сволочь правда, давно сбежал от них. А эти пауки, во главе с черной ведьмой, хотели урвать куш от докторши для якобы сына умершего. Банковский счет в документах свой вставили… чтоб им деньги перевели… К сведению, только вчера на фото впервые погибшего увидела… из их семьи поганой…

Черная компания, не выдержав разоблачения, стала обзывать Сильвию последними словами, поспешила убраться, забыв «до свидания» сказать. Сильвию Борис усадил и, пошептавшись с Эстер, выписал ей чек на внушительную сумму, при виде которого у бедной женщины глаза округлились и руки задрожали… Она как-то жалко посмотрела на адвоката с чеком в руке, спросив: «Это настоящий?» Якоб утвердительно кивнул и, взяв ошарашенную женщину за руку, пошел с ней в банк – счет открывать на ее имя…

Вошедший главврач застал молодых целующимися, поэтому имел повод пожурить, шутя, их, ибо в рабочем кабинете даже с законным мужем не позволительно, и т.д. Борис просил уролога вечерком заехать, с макетом прибора его ознакомить хочет, посоветоваться. Получив затем небольшой втык от Эстер за отсутствие у него всех ее персональных данных, она показала в своем компьютере его данные, по которым билеты заказала уже, сразу после его звонка…

Необъятное пространство зала аэропорта подавляет маленького человечка масштабами и зависимостью от громадного количества снующих повсюду людей в одинаковой форме, бесконечных проверок и непредвиденных объявлений по радио.

В центре зала собралась внушительная группа людей, провожающих в Россию молодую семью с девочкой. Советы и наставления сыпались на головы отъезжающих, как из рога изобилия. К толпе спешно телевизионщики подкатили, протолкнулись к Эстер с Клар и засыпали вопросами для финишной передачи о прекрасном романе арестанта и… миллионерши… Просили Бориса, ушедшего с Яковом за билетами, быстрее вернуться – время торопит.

«Как он вам в любви объяснялся, много ли раз, как выглядел?» – спросили телевизионщики…Эстер, улыбнувшись, ответила, что объяснялся один лишь раз по электронной почте из тюрьмы, есть распечатка в сумке… Подбежал, весь запыхавшийся, Жак, студент юрфака, и сообщил о новом задержании Бориса полицией… Он очень просил не волноваться… Якоб там уже, разбирается… Конечно, скоро отпустят… Билеты у него… Не расходиться никому… Студент убежал. Провожающие загудели, как улей, возмущались действиями полиции и беззаконием вокруг. И момент выбрали удачный для задержания, эти тупари…

В полицейском участке в клетке сидел Борис, задержанный в билетной кассе, потому что он проходил по черному списку заключенных. Адвокат с пеной у рта доказывал дежурному офицеру участка, что его клиент был оправдан судом такого-то числа, и необходимо входящие документы посмотреть за эти дни, и все выяснится. Но дежурный отказался что-либо предпринять до возвращения начальника смены. Он на оперативном задание, занят... Нет, звонить ему запрещено без экстренных случаев… Жалобы оперативно в течении суток рассматриваются органами правопорядка… Издевался, недоносок. Адвокат выхватил папку, перелистал, нашел нужное сообщение о снятии судимости с задержанного и, сдерживая себя от рукоприкладства, попросил отпустить Бориса. Но полицай был непоколебим в соблюдении полицейского садизма. «Задерживать человека может и сам, отпускать же преступника – лишь право начальника», – цитировал он…

Якоб побежал к руководству порта, а Жак всячески пытался еще интеллигентно просить войти в… но через несколько минут были одни лишь матюги громкие… Жак выскочил, сильно хлопнув дверью… Позвонил телевизионщикам, чтоб срочно в полицию пришли – есть сенсация… на месте скажет… Нежданно в дверь полиции постучалась очень красивая девушка в платье неприличной длины и, моргнув Жаку, нагло прошмыгнула вовнутрь. Это была Сильвия, но как намазалась… гнать ее надо подальше. Жак еще утром об этом Якоба просил. Телевизионщики установили аппаратуру и решили в прямой трансляции поведать стране об издевательствах стража и их жертвах. Жак консультировал журналиста, размахивая активно руками. Из участка неожиданно послышались удары и душераздирающий зов о помощи. Распахнув двери, увидели Сильвию, высунувшую наружу через окно руку с пистолетом, громко орущую, и офицера, державшего ее за ногу и умоляющего не выбрасывать оружие, готового на все… Оценив обстановку, Жак повелел ногу девушки отпустить и обеспечить беспрепятственный вылет арестанта своим рейсом… Времени в обрез… Оружие вернут после вылета…

Телевизионщики в восторге были от детективного материала с пистолетом и элементами эротики у героини с задранным платьем. Материал шел онлайн без редактирования. Эстер, стараясь изо всех сил не волноваться на людях, полностью доверяя Якобу, обещавшего полный Окей, была вся напряжена до предела в ожидании. Ни одного сообщения не поступило, телефон молчит… почему?.. Его у нее не оказалось, сумку на тележке с вещами бросила… Вот он… есть сообщения… эсэмэска: «ИЗ ТЮРьМЫ С ЛЮБОВЬЮ. ВСЕГДА ВАШ». Ее передернуло от слова «тюрьма», опять… «За что?» - хотелось ей крикнуть… Жак тормошил и звал ее на посадку, где Борис с билетами ждет их. Родичи подхватили тележки с багажом и помчались к заветной стойке, за ними потянулся караван провожающих…

Целовались и прощались на ходу – заканчивалась посадка. Борис обнял своих дам, расцеловал и, подняв руки, послал всем дружеский привет. Прижатыми к ограждению стояла тройка защиты – Жак, Сильвия с примочкой у правого глаза и Якоб. Офицер полиции был рядом. На громадном экране прокручивали еще раз эпизод с пистолетом, красивой ножкой и жалким полицейским… Самолет с нашими героями вылетел по расписанию.