Иосиф Флавий в Туле

 - Ты чего, не будешь купаться? Такая жара! Пойдем!?!
- Я после того случая почти не купаюсь, уже несколько лет….
- Ладно, расскажешь, когда выйдем, - не скучай….
ОН стал ждать и готовиться к подробному пересказу….

***
Дверь камеры захлопнулась и только через несколько минут, привыкнув к полумраку, он разглядел
длинные нары, занимавшие всю стену под маленьким, зарешеченным окном, через которое проникал
свет от уличных фонарей. Светились также щели в двери, вернее под дверью и вокруг закрытого
лючка по центру все той же двери. 

Между входом и нарами оставалось пространство не более в пол шага. На деревянных, просторных
полатях могло бы поместиться не менее шести человек, но к счастью они были пусты. Яша присел
и стал ждать Серегу. Серега не приходил, и он прилег в ожидании, потеряв чувство реальности
происходящего, не столько вследствие чрезмерного опьянения, сколько от чрезвычайности ситуации. 
Страшно хотелось пить, и было зябко. Яша укутался, как мог в чужое пальто, и вернулся
в Иерушалаем.

Под стенами Иерушалаема толпились римские легионеры.
Они устанавливали стенобитные сооружения почти беспрепятственно. У осажденных уже не было сил
сопротивляться, они в безнадежности ожидали своей участи, прося помощи только у СОЗДАТЕЛЯ.
Иосиф вышел под ночь из шатра, где пировали римляне, и с грустью смотрел на обреченный город.
Не в первый раз его народ загоняет себя в изгнание, а ХРАМ на уничтожение. Разум покинул 
соотечественников, и только вера осталась с ними, противостояла могуществу Рима.
Он давно уже устал взывать к своим родным евреям. Они не могли принять простой, и ребенку
понятный выход из тупика, куда загоняли себя. Им надо было смириться, на время покориться и
выторговать себе сносные условия существования. Но они не хотели и слушать. Упрямцы вели народ
к гибели, страну к разорению.
Римляне пировали, вино лилось рекой, его потчевали наравне со всеми, и теперь страшно болела
голова. Причем одновременно хотелось пить и опорожниться. 
Мимо Иосифа промчался товарный состав, так что земля задрожал. Колеса на стыках создавали
ритмичные удары, стократно усилив головную боль. Бывший предводитель иудеев отшатнулся. 
В просветах между вагонами явился САМ и раздался давящий, слегка хрипловатый глас, - 
«Предатель, предатель, предатель».

Яша приподнялся с нар и очумело огляделся по сторонам.
Не было купе, не было Босса и Сереги. Товарняк оказался нескончаемо длинным и, Яша боялся, 
то вот-вот зацепится за решетку маленького окна под потолком незнакомой Яше комнаты. 
Нары дрожали. Видно камера находилась вплотную к железнодорожной колее. 
Плохо соображая, забыв, где находится, он встал, сразу же наткнувшись на железную, окрашенную
темно-зеленой краской, дверь. Неожиданное ограничение в пространстве напомнило о печальных
реалиях. Сон испарился, и его передернуло от осознания случившегося. К тому же сильно мутило.
Он пнул дверь ногой, потом еще раз.
Из-за двери раздался глухой голос, - «Задержанный, прекратите буянить».
Это уже была надежда: он не один и можно чего-то добиться. Сначала он решил выполнить 
естественные потребности и поэтому в ответ потребовал, чтобы его вывели в туалет.
«Под носом твой туалет, опорожняйся, как положено», - пробубнил все тот же сонный голос.

Яша пошарил обвел глазами тусклые стены В углу стояла серая бочка с крышкой. Прочитанные 
книги позволили Яше сообразить, что наглец за железной дверью предлагает использовать ему 
камерную «парашу».

Эта несправедливость, если и не протрезвила его окончательно, то придала энергию, и Яша 
бросился к двери. Для начала он сильно ударил ее тыльной стороной ладони. Ответа не последовало
Тогда он повернулся к двери спиной, навалился на нее всем телом и отчаянно забарабанил,
перемежая удары ногами и руками. 
Неожиданно лючок открылся, и здоровенный кулак, придясь прямо между животом и грудной клеткой,
отбросил его на нары. Дыхание перехватило, Яша согнулся на нарах, и ему потребовалось несколько
болезненных минут, чтобы придти в себя.

Не совсем «трезвая» оценка ситуации привела к тривиальному, довольно логичному, выводу, - 
силы не равны, и ему придется смириться, так как терпение могло лопнуть. 
Он встал и отшвырнул в ярости крышку с бочка. Зловоние заполнило камеру. 
«Параша» выполнила свое предназначение - стало гораздо легче планировать свою жизнь 
в новых условиях. Правда, гордыня исключала дальнейшее общение со стражником. Тот же, 
наоборот, возможно в силу профессионализма, по звукам из камеры поняв, что задержанный 
сдался, сам пошел на мировую и продолжил общение.
Лючок снова открылся. Яша, сидящий на нарах, увидел только звезду на средней пуговице 
гимнастерки.

«Задержанный, назовите свое имя и фамилию», - раздался то ли вопрос, то ли приказ.
Яша приподнялся на нарах и решил воспользоваться представившимся случаем для отмщения. 
Пришел его черед, и он внятно, без задержки ответил, - «Иосиф Флавий». 
Звезда исчезла из отверстия в двери, послышался звук номеронабирателя. Охранник набрал 
только три цифры и произнес, - «Задержанный назвался Иосифом по фамилии Флавий». 

Безудержная радость охватила Яшу, - «Разум победил дремучее невежество!»
Охранник, как и Яша, не «проходил» в школе «Иудейскую Войну» ни в Изложении участника 
событий на уроке истории, ни у знаменитого писателя на уроках литературы..
«Значит, охраннику дали задание выяснить личность Яши. Но ведь тот с веселыми глазами 
милиционер, который допрашивал его, все записал в протоколе?»
«Странная история. Где Серега? Неужели его отпустили? 
Яше теперь одному придется выпутываться из этой истории».

Окошко не закрывалось, и Яша, решил, что достаточно отомстил охраннику. Он, немного 
осмелев, выставил очередное требование, но уже издали, с нар, не решаясь приближаться 
к двери. К нему начал приходить тюремный опыт.
«Принеси еды и питья», - не то попросил, не то потребовал он. 
Собственно, есть он совершенно не хотел. А вот жажда стала еще сильней.
«Тебя еще не поставили на довольствие, так что жди до утра».
«А вода из крана у тебя есть или ты сам никогда не просыпался после пьянки?», - 
перешел на понятный охраннику язык Яша.
«Поговори мне», - огрызнулся служака, но по тону, его Яша почувствовал, что конфликт 
исчерпан.

Действительно, через пару минут на подоконнике лючка появилась железная кружка, прикрытая 
сверху ломтем черного хлеба.
Яша, приподнявшись с нар, завладел подношением, не став требовать себе более изысканной
посуды. 
Но спасибо он тоже не сказал.
Лючок закрылся. Яша утолил жажду и даже поглотил кусочек горьковатого хлеба. Ему стало 
лучше. До утра же еще было далеко.

Иосиф Флавий в Риме стоит в толпе встречающих триумфальное шествие 
Веспасиана и Тита - победителей Иудейской Войны, а рядом с ним, совсем как бы не к месту, 
наряженный в костюм средневековья, возвышается, как всегда надушенный, красивый, - 
Еврей Зюс (2). Чуть подальше величайший комик Римской Империи о чем-то вполголоса 
разговаривает уже с совсем некстати оказавшимся здесь, Аркадием Райкиным. 
Странно, но Иосиф Флавий одет в современный костюм, белая рубашка с галстуком. Появляется
кортеж наместника Иудеи. На слоне сидит его Босс. Слона ведет Серега, у которого из полушубка
торчат две бутылки водки. Третью он держит в свободной руке. Дует холодный пронизывающий ветер,
начинает падать снег, холод сковывает все существо…. 

Теперь Яша очнулся уже от неимоверной холодины. Пальто съехало на пол, он лежал в одной 
рубашке, без свитера, а в камере было не так много градусов. Кроме того, от жестких 
деревянных нар ныла спина. Правда, холод сделал и полезное дело, прояснив голову. 
Произошедшее в поезде, вытеснило из головы сновидения. Нынешнее его положение показалось 
еще более безнадежным, таящим безрадостное продолжение. 
За окошком светало. Яша надел пальто и решил использовать оставшееся время для обдумывания
ожидаемых вариантов приближающегося дня.
Он стал выстраивать в ряд череду ночных событий, чтобы упорядочить их, подготовиться к 
предстающей борьбе за правду.

Поезд из Харькова отходил в шесть часов вечера. Они договорились встретиться с Босом прямо 
в вагоне. Скорее всего, это была не договоренность, а указание, данное им с Серегой после 
окончания технического совещания, завершившего их командировку.
Подписанный на совещании ими протокол с сотрудниками Харьковского института не содержал 
конкретных действий, на которые так рассчитывал Яша, собираясь в поездку, а лишь определял 
некие намерения к сотрудничеству. 

Яша предшествующие полгода доказывал целесообразность начать разработку интегральных схем 
для автоматических устройств, называемых командо-аппаратами (3). Направление было новое и, 
как казалось Яше, перспективное. Он составил научный отчет, но реакция руководства последовала 
довольно прохладная. Решение не принималось, - все находилось на «мертвой точке».

Поэтому для Яши стал неожиданным интерес, вдруг проявленный Боссом и, последовавшая за 
этим, командировка. Еще необычнее оказался состав их делегации. Как правило, Босс не 
участвовал в предварительных переговорах, да и присутствие конкретного разработчика, каким
был Сергей,казалось лишним на данном этапе.
Все недоумения рассеялись, когда на второй день командировки Босс пригласил их с Серегой 
погрузить вещи его тещи, проживающей в Харькове, на машину, а кое-что довести до вокзала 
и сдать в камеру хранения. Все встало на свои места. Босс оставался самим собой – Боссу 
потребовались грузчики.
Стал понятен выбор Сереги, здорового молодого парня, добродушного и по российски открытого.

Делать было нечего. Яша не стал ерепениться, тем более не в его правилах было отказывать 
в помощи людям.. Он снисходительно простил Боссу желание человеческую слабость.
Заключительный протокол, находившийся в его портфеле, развеял последние иллюзии. Это 
была абсолютно пустая бумага. Босс явно не собирается продолжать это направление. Они 
в течение трех дней видели Босса дважды, и чем тот занимался в Харькове, кроме 
командо-аппаратов и тещиных вещей, - представления не имели.

Яша вместе с Серегой закупил продуктов в гастрономе на привокзальной площади и оказался 
в купе за двадцать минут до отхода поезда. Босса еще не было. Яша сам предложил Сергею 
купить бутылку, чтобы «скрасить» дорогу. Тот сразу вызвался сам сбегать в магазин. 
Яша дал ему три рубля, что тогда составляло половину стоимости «столичной» и Серега 
с воодушевлением выскочил из купе, а Яша наблюдал из окна, как он промчался по заснеженной
платформе и исчез в дверях вокзала. Это была первая ошибка Яши в командировке.
Серега вернулся минут через десять, когда в купе уже сидел четвертый «приблудный» пассажир,
и сообщил, что все в порядке, распахнув левую полу полушубка и показав Яше горлышко от 
бутылки. Яша хоть и обратил внимание на его хитроватый вид, не придал этому особого значения.
Появился Босс. Поезд тронулся.

Дверь с грохотом открылась. Яша впервые увидел своего ночного собеседника во весь рост. 
Впрочем, он его примерно таким и представлял. Охранник был не мал, форма от ночного бдения 
слегка помята, лицом прост, в целом ничего особо примечательного.
«Бери «парашу» и следуй за мной», - приказал он. Яша уже спорить не стал, надел пальто и 
потащил зловонную емкость наружу.

Пройдя через покрашенный зеленой краской, точно такой же как и дверь в его камере, узкий 
коридор, он оказался в помещении с желанным умывальником и унитазами. Яша ополоснул лицо 
почти ледяной водой, почувствовал себя бодрее, хотя общее состояние его оставляло желать 
лучшего. По печальному опыту он знал, что потребуется несколько дней, чтобы вернуться в 
обычную «форму».
По дороге в камеру он столкнулся (наконец-то) с Сергеем, но им не дали обменяться ни словом.
Сам же факт, что приятель здесь подбодрила Яшу, улучшив жизненный тонус. 
Яша догадался - их не случайно поместили в разные камеры. У «слуг закона» есть сомнения.
Им не все еще ясно. К Яше возвращалась природные аналитические способности, хотя голова
еще помнила вчерашнее.

Охранник снова закрыл за ним дверь, сказав напоследок, что на довольствие его поставят после
обеда. Яша выслушал это сообщение достаточно безразлично. Он знал по опыту - аппетит 
придет только к вечеру. Его по-прежнему мутило. Так было всегда, когда он мешал водку с вином. 
В камере было уже совсем светло. Он рассмотрел надписи на стенах и потолок в подтеках. 
Да, это было не самое лучшее помещение, в котором он оказывался за свои тридцать пять лет.
В купе его поезда было гораздо уютнее. Он снова представил себя там, после бурных вечерних 
событий, когда они уже укладывались спать.

Босс заснул мгновенно, как будто не его ограбили, и не он пол часа расстался с тремя тысячами
рублей, что было огромной суммой, равной годовой зарплате Яши. 
Сообщение Босса о пропаже денег его тещи возбудило чувство справедливости у Яши, и они с 
Серегой решили вернуться в вагон ресторан. Двери из тамбура оказались закрыты. Пошли к 
своему проводнику, но и тот не открыл почему-то им дверь, заявив, чтобы они пока не поздно,
убирались к себе. Делать было нечего, и они повернули назад. Яша шел впереди и не обернулся
на странные шумы позади.

Опять оказавшись в купе, Яша снял свитер и забрался прямо в джинсах на верхнюю полку, рассуждая,
что не стоило связываться с бандой в вагоне ресторане, и что Босс сам виноват в произошедшем. 

Тем не мене, как всегда, он чувствовал и свою вину. Жаль, что ему не удалось отговорить 
Босса и Серегу от похода в вагон ресторана, а сам тоже поддался пришедшей к ним безудержной 
радости и стремлению к подвигу. Колеса и стыки между рельсами убаюкивали. Яша быстро 
погрузился в тяжелый, хмельной сон. 

Еще до сна ему снова явились окруженные римлянами, фанатично 
отстаивающие «Второй Храм» иудеи, ждущие неизбежной гибели.
«Иудейская Война» в изложении Фейхтвангера не отпускала Яшу уже несколько месяцев, - 
он чувствовал как бы личную причастность к описанным событиям. Он был на стороне Иосифа 
Флавия, так красочно описанного великим писателям.

Он находился на стене и сбрасывал камни на атакующих, когда кто-то стал толкать его в плечо,
и он еле удержался, чтобы не свалится на копья римлян. Яша открыл глаза и увидел голову в 
фуражке и не одну, а целых три. Ближняя к нему голова попросила слезть и одеться. Яша очень 
обрадовался приходу правоохранительных органов, спустился и сразу начал рассказывать о пропаже
денег, о бандитах, о несправедливости работников вагона-ресторана.

Сережа тоже спустился с противоположной полки. В купе было очень тесно. Милиционеры к тому 
же торопили. 
Только вот Босс никак не мог «прийти в себя». Милиционеры стали поднимать его вдвоем, взяли 
под руки, но он лишь что-то промычал и, как тяжелый мешок с песком, выскользнул у них из 
рук, как-то странно сложившись, безвольно съехал на пол. 
Вагон тряхнуло. Прицепили новый тепловоз. Поезд медленно начал движение. Милиционеры бросили 
Босса, выпихнули Яшу с Серегой в коридор и, торопливо подталкивая их, неорганизованной гурьбой
практически вывалились на платформу ночного, обеленного свежо выпавшим снегом, вокзала. 

Серега уже был в полушубке, а Яша с пальто в руках, недоуменно наблюдал за их уходящим
составом,не понимая, как это могло случиться, и зачем все это. Но холод напомнил о себе, 
он стал одновременно надевать пальто и кричать милиционерам, что он перепутал и взял не свое
пальто, а чье-то чужое, - надо срочно остановить состав. 
Один из милиционеров, видимо старший, как-то по-особому, подчеркнуто вежливо улыбнувшись, 
успокоил Яшу, - «Мол, не стоит особо волноваться, - ему все равно скоро выдадут другую, более
подходящую одежду».

Затем улыбчивый, по военному четко развернувшись, быстрым шагом направился к зданию вокзала,
приказав остальным его товарищам сопроводить задержанных для предварительного допроса. Яша 
посмотрел ему в след и увидел, что на крыше здания, куда тот вошел, светилась неоновая
надпись, - «Тула».

«Задержанный, приготовиться на выход», - раздался за дверью властный голос, но уже другого
охранника. Видно произошла смена. Ночной его знакомый ушел, не посчитав необходимым 
попрощаться. Но, возможно, он просто намеривался вернуться вечером, не сомневаясь застать 
Яшу на том же месте. 
Яше приказали сложить руки за спину, и он пошел впереди охранника, но уже в другую сторону, 
чем утром. 
Они вышли из здания, которое оказалось одноэтажной каменной пристройкой к вокзалу, желтого
цвета,прошли метров двадцать и вошли в служебный вход вокзала, оказавшись в широком коридоре
с деревянной лавкой вдоль одной из стен. Охранник заглянул в дверь комнаты напротив лавки, 
что-то спросил и, закрыв ее, велел Яше сесть и ждать, сам оставшись стоять рядом. Яша хотел
ему предложить присесть тоже, но он потом передумал.

Вполне возможно это то самое помещение, где ему провели вчера краткий допрос при задержании,
но тогда они вошли сюда через огромный зал ожидания вокзала, - это Яша хорошо запомнил. Ему
было очень весело той ночью. Видно количество выпитого достигло нормы, когда к Яше приходило
неудержимое, бурное веселье. Сейчас оно, правда, примешивалось и отчаяние, - поезд ушел,
Босс остался в поезде и едет домой, а он, Яша, ни в чем собственно не виноватый, должен
«отдуваться» за утерянные боссовы деньги. 
Яша запомнил, что его веселье раздражало офицера, и тот не отруваясь от листа протокола заметил,
что посмотрит, как Яша будет веселиться завтра утром. 

Яша в ответ произнес пламенную речь о том , что храбрая милиция снимает с поезда честных
людей, а бандиты, похитившие деньги, продолжают заниматься грабежами уже наверное в других
поездах. 
Яша пребывая в образе предводителя бесстрашных иудеев защищавших храм. Офицер за столом - 
римский легионер, разрушитель иудейских святынь.
Когда велели вытащить ремень из брюк и шнурки из ботинок, Яша выполнил все также весело и 
без особого протеста, и даже не стал требовать прихода личного, семейного адвоката, хотя 
шутка могла получиться неплохой и очень кстати. (Такие адвокаты всегда появлялись на экранах 
иностранной кино продукции).

Он успел рассказать человеку в милицейской форме все в подробных деталях. И как они сели 
ужинать в купе, и как к ним присоединился четвертый пассажир, который ехал с женой и тещей, 
разместившимися в соседнем купе.
Яша хорошо запомнил, что женщины не дали четвертому пойти с ними в вагон ресторан, когда они 
закончили все, что было у них, и затащили его, отчаянно сопротивляющегося, в свое купе. Когда
компания вернулась обратно, четвертый спал на нижней полке, напротив места Босса, или делал 
вид, что спит.
Яша по началу уговаривал Босса с Серегой, что не стоит идти в ресторан, но те, не слушая,
пошли, и Яша поплелся за ними, едва успев догнать их на переходе между вагонами у двери 
самого ресторана.

В вагоне ресторане было почти пусто, только у одного столика сидело четверо, трое мужчин и 
женщина. Босс устроился за соседним столиком, спиной к той компании так, что женщина 
оказалась сидящей прямо за ним. Серега пристроился рядом с Боссом, а Яша напротив. 
Играла музыка, официантка быстро принесла заказ, две бутылки портвейна и горячее. 
Пили из бокалов, что придало застолью некую пышность. В купе они «глушили» водку, а затем 
спирт соседа, из стаканов с подстаканниками для чая. 
Яша видел, что Босс с Сережей очень довольны.
Он скользнул по лицам сидящих напротив него, за соседним столом. Ему стало немного не по себе. 
В воздухе висела опасность. Он хорошо знал это предчувствие, и оно почти никогда 

Яшу не обманывало. Яше нестерпимо захотелось побыстрее уйти отсюда, но его приятели не 
торопились. Они рассказывали анекдоты, громко смеялись. Бессмысленно было сейчас 
предостерегать их о чем-то. Динамики зашипели, видно в радио купе вагона старшего проводника 
меняли кассету, и раздались звуки танго. 
И вот тут….
Босс неожиданно повернулся, схватил сидящую женщину за руку, - «пойдем, потанцуем».
Яша не слышал ответа, но, возможно, что-то обидело приглашавшего на танец, и произошло 
то, чего Яша никак не мог предсказать….

Из комнаты, рядом с которой ожидал Яша с конвойным, вышел Серега в расстегнутом полушубке, 
на лице его была растерянность - бледное со щетиной лицо, да и в глазах отсутствовала вчерашняя 
радость. Он успел только кивнуть. 
Охранник поторопил Яшу войти в открытую дверь. В комнате стояло два стола, один напротив 
другого. Яша на минуту остановился, но человек в гражданской одежде, за столом справа, 
указал ему на стул. Яша присел.

Чиновник достал стопку листов и официально заявил, что он следователь и будет вести его дело
о бандитском (он так и сказал, не о хулиганском, а о бандитском) происшествии в поезде Харьков – 
Ленинград. Основанием является заявление десятков пассажиров. Так и сказал, - десятками.
Яше показалось, что он где-то встречал, этого довольно симпатичного человека с ямочкой на 
подбородке, который сейчас настроен явно враждебно к нему, причем совершенно по непонятной 
причине.

Яша сразу заявил, чтобы поставить уже в начале все на свои места, что он не бандит, а инженер
и не простой, а ведущий, никого не обижал, а, напротив, их ограбили, и у его начальника 
пропала большая сумма денег – три тысячи.
Следователь поморщился, как будто слушал это не в первый и не во второй раз, и ему это 
ужасно надоело. 
Он взял ручку, написал на чистом листе – «Протокол» и задал стандартный вопрос, - 
Ваше имя и фамилия. Яша ответил.
«Где ваши документы?» 
«Остались в «дипломате» в моем собственном пальто, в вагоне. Ваши парни не дали мне толком
собраться. Я чуть не околел в камере без свитера, да и пальто чужое».
«Камера - не дом отдыха и не вагон ресторан», - сострил следователь.
Нет, определенно, Яша видел где-то эти глаза. Он не ошибался.
«Документы ваши изъяты нами при задержании и, к моему сожалению, это не соответствует вашему
заявлению».

Яша сообразил, в чем дело. Он встал и продемонстрировал, что пальто явно не с его плеча. 
По лицу следователя не было понятно, - подействовали ли эти доказательства. 
«Сядьте и расскажите подробно о дебоше, который вы устроили в поезде «Харьков – Ленинград». 
Меня интересуют все детали.
Яша не стал возмущаться, что ему придется повторять сказанное вчера ночью дежурному по 
станции милиционеру, а стал подробно излагать, как они сели ужинать, как решили отдохнуть 
в вагоне ресторане, как бандиты напали на них. Как уже в купе Босс, перед тем как заснуть, 
рассказал, что его ограбили и как они с Серегой снова отправились в ресторан искать правды, 
как требовали у проводника помощи и поддержки.
«Вот он вам и помог», - снова съязвил следователь. 

Яша не понял юмора, но в глазах следователя появился знакомый огонек. «Где же я мог его 
видеть», - мучился Яша.
«Интересное кино, получается! А пьяный скандал, а избитый проводник, а показания работников 
ресторана, где вы устроили драку, избивали посетителей?» - явно не сдержался чиновник. 
«Тула не Ленинград», - подумалось Яше. Ему был очевиден непрофессионализм следователя. Он 
имел в виду, что это было явное нарушение законов профессии. В советское время много фильмов 
выходило о милицейской специальности, и следователей талантливо играли самые популярные 
артисты. Именно по фильмам о хранителях социалистической законности Яша знал, что такая 
реакция совершенно не допустима для умных, все понимающих следователей. Все они были в 
крайней степени деликатны на экранах и строго соблюдали кодекс порядочного человека.
Зачем следователь преждевременно раскрыл ему существо обвинения? Яша был неприятно удивлен. 
Если скандал в ресторане не явился сюрпризом, то избитый проводник был заведомой ложью. 
Интересно, а что рассказал Серега?
«Драку в вагоне ресторане начали не посетители, а бандиты, мы же пытались только защищаться. 
Я лично вообще драться не умею. Я только разнимал сцепившихся», - настаивал на своей полу 
правде Яша.

Там, в вагоне-ресторане, Босс с поражающей Яшу быстротой развернулся и влепил «даме» из 
соседней компании пощечину, а затем потянул ее, выдернул из-за стола и пустился в пляс. 
«Заплясала», правда, в ту же секунду вся компания, как по команде выскочив из-за стола, 
но босс ловко оборонялся, успевая сам наносить удары. Серега радостно присоседился к ним, 
а Яша, оторопело наблюдая за сценой из ковбойских фильмов, наконец-то, догадался об 
истинной цели похода Босса в вагон ресторан. Вспомнились сплетни о боксерском его юношестве 
и о многочисленных историях с женщинами, рассказываемых все знающими сотрудницами в 
коридорах их конструкторского бюро. 

Великая миссия миротворца как всегда навалилась Яше на плечи. Пора было действовать. 
Он бросился в центр потасовки, оттеснил своих приятелей от банды и, стараясь увернуться 
от ударов с двух сторон, вместе с подоспевшим поваром стал теснить Босса и Серегу к выходу. 
Дело это было не простым, но помогла теснота между столиками и они, в конце концов, 
все же оказались в тамбуре. 
Яша, убедившись, что повар и официантки сзади прикрывают возможность разгоряченным друзьям 
вернуться, загородив своими телами вход в ресторан, пошел впереди, по звукам отслеживая, 
что никто не отстал. Уже в своем вагоне ему запомнилась открытая дверь в купе проводника, 
а затем и то сообщение Босса о пропаже денег.

Но ложь Яши была несравнима с ложью следователя. Яша был возмущен - не важно, кто начал драку,
а вот «пришитый» вдруг избитый кем-то проводник, - это гораздо, гораздо серьезнее. Нападение 
«при исполнении служебных обязанностей». Опять же они с Серегой сейчас находились в 
транспортной милиции, те в том же ведомстве, что и провдник. 
«Я бы советовал вам говорить правду. А то, вместо двух месяцев, можно и полгода схлопотать».
При этих словах Яша уже по-настоящему загрустил.
«Идите и подумайте, Иосиф Флавий», - закончил допрос человек в пиджаке и галстуке. Яша по 
достоинству оценил шутку. Ему показалось очень странным тогда, что такой образованный 
следователь «сидит» в Туле. 
Отвечать он не стал, хотя не сдержался и пристально заглянул следователю в глаза. Этого 
тоже, пожалуй, в ситуации Яши делать не стоило. Никто не любят, когда им смотрят в глаза.

Следователь явно знал, истории Иосифа Флавия. Эх, вспомнить бы, где Яша видел этого человека. 
Мешала усиливающаяся головная боль.
Они проделали с охранником знакомый путь в камеру, но Яша снова попросился в туалет. Интуиция 
его не обманула. Серега был там, как будто специально поджидая его. Им хватило времени, чтобы 
сверить показания, и Яша с удивлением услышал неприятные подробности.
Следователь сказал правду, Босс по дороге из вагона ресторана послал их проводника в нокдаун, 
когда тот строго настрого попросил веселых пассажиров «вести себя в пределах установленных 
железнодорожной инструкцией правил». Тот явно не ожидал такой благодарности со стороны пожилого 
мужчины в тренировочных штанах. (Босс переодел сразу свой костюм после отхода поезда).

Серега подтвердил, что на допросе тоже делал упор на бандитах в вагоне ресторана, о проводнике 
тоже умолчал, как, впрочем, и об истинной причине драки в вагоне ресторане.
Яша знал, что Серега не глуп, пить умеет.
Охранник не дал им продолжить, но Серега успел разгадать загадку. Следователь не врал. 
Напоследок Серега успел поведать, что следователь здорово обижен, из-за поведения Яши и его 
речей при задержании. Сергей помнил, что Яша назвал следователя римским легионером, 
разрушителем Храма. 

Яшу осенило. Офицер милиции в вагоне (и на вокзале) и одетый в штатское следователь, - были
одним лицом.
В камере Яша забрался с ногами на нары, как смог закутался в пальто и сел, упершись спиной 
в стену. Оставалось только томиться в ожидании. К холоду прибавилось и чувство голода. 
Еду по-прежнему не давали. 
Яше зачем-то стало жаль Босса.

Тот, наверно, уже приехал в Ленинград, и его положению вряд ли сейчас кто-нибудь мог 
позавидовать. Как никак, его подчиненные в милиции, и он знал причины произошедшего.
Ну и в «переплет» они вместе попали…. 
Яша уже представлял себя в ватнике, убирающим снег на улицах Тулы, общую камеру с алкоголиками
и всяким сбродом. Картины эти не могли создать хорошего настроения, а головная боль все 
усиливалась. Боссу тоже не работать больше боссом. Ну и дела…?

А в то же самое время.
Прибыв в Ленинград, Босс ждать Яшу не стал. Он сразу же решил проверить судьбы Яши и Сереги
Он как обнаружил в кармане пиджака Яши документы и адрес, не долго думая, прямо с вокзала 
отправился к нему домой.
Жена же Яши по утру отправлялась в магазин. Был субботний выходной в день. Она не знала 
точной даты приезда мужа, была занята повседневной суетой. 
Выйдя из темной парадной, она сначала слегка ослепла от белизны снега выпавшего за ночь и, 
увидев мужа с дипломатом в руках, совершенно не удивилась и направилась к нему, возможно 
радуясь встрече. 

У Яши было новое, сшитое на заказ, зимнее пальто с воротником из выдры, так что она могла 
его узнать и издали. Она не могла ошибиться.
Ее радость быстро сменилась удивлением, а затем страхом, и первой мыслью стало ограбление и 
убийство, а то зачем же было этому странному человеку направляться к их дому. (Так она всегда 
рассказывала в последствии). Яша же по прошествии стольких лет мог подумать и наоборот, что 
испуг сменился радостью.
Босс использовал все свое мужское обаяние, облаченное в новое пальто Яши, для объяснений того, 
что он и сам пока не понимал. 
Однако то, что ему надо было узнать, и для чего он направился домой к Яшу – он узнал. 
Все сомнения и надежды исчезли. Дела были плохи.

Выйдя из дома Яши уже в одном свитере, он, несмотря на мороз, все же позвонил домой жене 
Сергея с улицы по телефону автомату и предупредил ее, не вдаваясь в подробности, что муж 
задерживается в командировке. 
Время для Босса стало главным фактором сейчас. 
Он сел в поджидавшую за углом служебную, конечно, черную «волгу» и коротко объяснил ситуацию 
поджидавшему его в машине специальному сотруднику (таковые тогда находились на каждом 
предприятии). Они велели шоферу ехать на Литейный проспект, где недалеко от Невы громоздилось 
нужное им учреждение (4). На то он был и Босс.
Вся легковая машина была «забита» стопками книг из харьковской библиотеки его тещи.

Яша несколько потерял ход времени, хотя понимал, что вечер еще не наступил, - часы уехали 
в Ленинград, а день не был пасмурным солнечным. За «окном в мир» падали редкие снежинки. 
Дверь камеры опять открылась без предупреждения, и охранник попросил поторопиться. 
Они вторично проделали путь в здание вокзала к приемной следователя. 
Яша решил, что тот вернулся с обеда и решил начать с требования накормить и его с Серегой, 
так как и они не ели с вчерашнего вечера. 
Такое же официальное заявление он сделал, снова войдя в кабинет.

Следователь и на этот раз остался верен самому себе, отметив, что был уверен, что у римлян 
неплохие харчи. Неужели Иосиф успел уже успел проголодаться? 
Однако Яше почувствовалось, что былого веселья у следователя нет, хотя в глазах продолжал 
светиться злой огонек. 
«Повезло Вам больше чем защитникам Храма. Если бы не ваши заступники, поработали бы вы у меня
с лопатами на улицах героя города Тула, похлебали бы баланду. Зима у нас выдалась снежная».
«Быстро подпишите здесь, и чтобы я вас больше не видел», - упершись руками в стол, отвернувшись
к окну, выдавил он. Яша не ожидал такого вежливого обращения на вы, но, оглянувшись, обнаружил
за спиной Сергея с довольно глупой улыбкой прощенного, виноватого школяра. 

Не задавая лишних вопросов, расписавшись, они уже вместе вышли на заснеженный перрон вокзала,
плохо еще веря в свалившееся на них освобождение. 
Посмотрев друг на друга при дневном свете, оба подумали, что пьянка не делает человека
привлекательным. Бледные их, слегка зеленоватые, не выбритые во время лица, напоминали об
одиночной камере.
«Зачем ты купил в гастрономе три бутылки водки. Мы же договаривались на одну», - припомнил 
Яша, определив это, как истинную причину всех последовавших несчастий. (Серега, вернувшись
в купе, раскрыл тогда только одну полу полушубка). 
Тот оправдываться не стал, приведя свои аргументы, - «Если бы ты слышал свою речь, которую
произнес следователю на вокзале, о притеснениях еврейского народа, о скрытом государственном
антисемитизме в СССР. В то же время ты его почему-то пытался убедить, что Иосиф Флавий совсем
не предатель, а жертва римлян. Но главное, ты кричал, что ему гораздо проще расправиться с 
двумя ленинградскими инженерами, чем сражаться за справедливость с железнодорожными бандами». 

Яше стало неловко перед этим добрым парнем. К тому же, что-то мешало, давило в спину. 
Он оглянулся и угадал тяжелый взгляд следователя за занавеской одного из вокзальных окон.

Столичные поезда будут еще много лет проносить мимо следователя удачливых гуляк. А он будет 
с злостью наблюдать за столичной публикой из теплых мягких вагонов, снующих по осточертевшей
платформе,, которые через день займут места в Москве и Ленинграде в своих современных конторах.
Ему же опять придется возиться в грязи и вони дорожной всегда пьяной братии. 
Не удалось сегодня проучить одного из них, сказавшего вчера вечером ему всю эту горькую правду.
Так хотелось показать им, что жизнь имеет и другую сторону.
Следователь отошел от окна и сел писать докладную в райком партии с просьбой о переводе на 
другую работу. 

Дело было в ШАБАТ (5). Яша вышел из дома, чтобы пройтись по улочкам Раананы, забрел по дороге
в скверик и, присев на скамейку, стал умиленно наблюдать за религиозной семьей на лужайке под 
большим эвкалиптовым деревом. 
Он не заметил, как пожилой олим с ямочкой на подбородке подсел к нему. Яша понял, что не один, 
только когда тот начал свои жалобы на израильскую действительность.
В России перед самым отъездом тот был заместителем начальника горисполкома в Туле, а здесь вынужден
бедствовать на пособие. 
Яша вспомнил свою Тулу, Иосифа Флавия и, чтобы отпугнуть зануду, сказал, что он сидел там в тюрьме.
Потом добавил, - в привокзальной тюрьме.
Олим внимательно посмотрел на Яшу, и оба сразу признали друг друга.

Послесловие.
Тогда-то Яша и услышал признания бывшего следователя. Об учебе на юридическом факультете 
ленинградского университета, об увлечении устройством правосудия в Римской империи, о юношеской 
любви и женитьбе на еврейке, о неудачах из-за этого по службе, о мучительных годах в привокзальной 
милиции в Туле, о решении жены эмигрировать в период полной разрухи. Дальнейшее не требует 
объяснений. Она-то и здесь преуспевает, а он опять в дурацком положении.

Следователь так же хорошо помнил обиду на Яшу и желание отомстить за его ночное веселье. 
Яша тоже сказал, что тот был прав. Никто не обкрадывал Босса. Тот спрятал деньги под подушку в 
купе до ухода в ресторан, а, придя обратно, решил просто пошутить, напугать товарищей. Им всем 
тогда было очень весело. Яша даже улыбнулся, а следователь, как и следовало ожидать, - поморщился. 

Яша не стал затягивать беседу, так как не любил жалобы олимов. У самого хватало подобных 
неприятностей, - не требовалось дополнительных вовсе. Яша поднялся со скамейки, кивнув 
старому знакомому на прощанье, явно не желая продолжить прерванное знакомство.
Не успел он сделать и двух шагов, как оставшийся на скамейке окликнул его, спросив, - 
«А вы хоть догадываетесь, что помогло вам выпутаться из этой истории?»
Яша, соблюдая приличия, приостановился и ответил, - «Босс задействовал свои связи в КГБ 
города Ленинграда.
«Все было так и не так», - возразил бывший следователь железнодорожного узла города героя Тула.

Действительно из Ленинграда пришла просьба, но у него были очень веские основания не выпускать
заносчивого еврея. 
Он той ночью возвратился домой злой, рассказал все жене, при этом обвинив все еврейство в
своих несчастьях и ее в первую очередь. Она тоже не осталась в долгу, ответив, что он погубил 
ее жизнь, что все родственники отвернулись от нее и что все неудачники уже две тысячи лет 
винят евреев в своих бедах, прикрывая этим свою бездарность. 
Следователь ушел утром на работу с явной решимостью довести это дело до конца, чего бы это 
ему не стоило.

Днем жена позвонила и сказала, что если он не отпустит «Иосифа Флавия», то больше никогда 
ее не увидит. Следователь продолжал безумно любить ее. 
«Вот такая история…. Ну а вы чем сейчас занимаетесь», - уже только для приличия 
поинтересовался безработный олим. 
«Служу Боссу, но уже другому», - бросил ему Яша напоследок и продолжил путь из сквера, 
даже не оглянувшись. КОНЕЦ