Фанатка

НИКОЛАЙ БРЕДИХИН

ФАНАТКА

Рассказ

1

-  Ого, мы опять вдвоем! – усмехнулась Алла, соседка Мальгина, взяв в руки меню. – Ну, с Диной всё ясно, в Минск на экскурсию укатила, а вот с Лилей что, опять в своём репертуаре? Странная вы всё-таки пара, Игорь Анатольевич, не обижайтесь, конечно, на мою бесцеремонность. Жена вам рога наставляет, с кем ни попадя, а вы прогуливаетесь по берегу озера, как ни в чём не бывало, местными красотами любуетесь. Интересно, у вас и дома такие отношения? Свободная любовь? Мораль: не женитесь на молодых. Как вас хоть так попасть угораздило? Вроде, на олигарха вы не похожи.

Мальгин не обиделся, а скорее удивился: уже третий день пошел их знакомства, но всё это время Примадонна, как он мысленно называл её, хоть и конфликтовала постоянно с персоналом, с соседями по столу держалась обособленно, даже высокомерно, а тут вдруг прорвало. Но отношения портить не хотелось, путёвка на две недели, зачем отдых отравлять? Его явно провоцируют, и надо взять себя в руки.

-  Лиля мне не жена, - спокойно, как мог, ответил он. – Я, вообще-то, холост. Точнее, разведен.

-  Вдвойне глупо, - пожала плечами Нартова. – Позволять так издеваться над собой любовнице!

-  И не любовница.

Алла задумалась ненадолго, потом сдалась, запросила подсказку:

-  Странно. Не жена, не любовница, кто же тогда?

-  Фанатка.

-  Фанатка?  - Прима оживилась. - Ну, Игорь Анатольевич, с вами не соскучишься. Как говорится, чем дальше в лес, тем больше сосен. Ладно, попробуем  разгадать загадку. На футболиста, хоккеиста вы не похожи, возраст не тот. Певец, актёр какой-нибудь сериальный?

-  Нет, просто писатель.

-  Ах, просто писатель. То есть, и не писатель вовсе. Кропаете что-нибудь в Интернете?

-  Нет, я уже три года, как профессионал, хоть и малоизвестный. Издаюсь в Канаде. Мои основные читатели – русскоязычная диаспора в самых разных странах мира. В России, действительно, всего лишь «кропатель-сетевик».

-  Понятно, - вздохнула соседка и сосредоточилась на еде. Затем, чтобы не дать угаснуть разговору, перевела его на другую тему: - Не устаю удивляться, какие здесь продукты свежие! Действительно, заповедник социализма. Хотя и на СССР не похоже: дороги прекрасные, чистота идеальная, преступность практически на нуле. А главное, люди: спокойные, доброжелательные. Чудеса, да и только! Один минус - живут бедно. Хотя, конечно, не было бы у нас, в России, нефти и газа, мы бы вообще погрязли в нищете.

Она снова какое-то время молчала, затем тряхнула головой. Чувствовалось, что работа мысли в ней ни на секунду не замирала.

- И всё-таки, никак в толк не возьму. Фанатка. Объяснили, называется! Нельзя ли поподробнее?

У Игоря не было никакого желания заниматься просветительством. Тем более что человеку со стороны совершенно невозможно было разобраться в его творческой кухне.

-  Вы настолько любопытны? – спросил он, в смутной надежде, что бессмысленный, пустой разговор, уже начинавший раздражать его, наконец, иссякнет. Но соседка явно не случайно снизошла до жалкого «сетевика», сидевшего рядом, чувствовалось, что скука совсем достала её.

-  Нет, просто я во всём люблю ясность.

-  А, понятно. Тогда объясняю. – «Ладно, потерпим еще немного, ликбез так ликбез». - Практически у каждого из нас, «кропателей», «широко известных в узких кругах», есть тот же набор, что и у больших, даже великих, писателей: читательницы, которые иногда набредают на наши произведения и даже заинтересовываются ими. Поклонницы, которым нравится наше творчество, они читают, и даже перечитывают, порой по нескольку раз, всё, что нами написано. Ну и фанатки, те, что нас не читают, а почитывают. Им куда больше важен факт известности, значительности их кумира. Особенно грешат этим поэтессы. Чем-то или кем-то нужно ведь вдохновляться, чтобы свои вирши творить, вот они и выдумывают разные виртуальные романы, засыпают нас посланиями с такими, иногда, пикантными подробностями, что монитор от смущения краснеет. Я не знаю, по каким признакам Лиля меня выбрала, скорее всего, из-за фотографии двадцатилетней давности, где ещё что-то сохранилось  от моей прежней завлекательности. Слово за слово, решили мы с ней встретиться в реальности. Опрометчивый, конечно, поступок. Но она была на грани: муж-пьяница, двое детей, маленький городишко в сибирской глуши, в стихах такая тоска изливалась, что дрожь пробирала. Я купил две путевки сюда, на озеро Нарочь, но уже в Москве, при встрече на Белорусском вокзале, Лиля испытала шок, когда меня увидела. Совсем другим она меня себе представляла. Однако делать было нечего, не возвращаться же обратно, трудно даже представить себе, с каким трудом ей удалось вырваться. Я сразу всё понял и, чтобы разрядить ситуацию, уже в пути объяснил ей: то, что мы будем жить в одном номере, ровным счетом ничего не значит, она может строить свою личную жизнь по приезде в санаторий, как ей заблагорассудится. Ну а дальше… вы и сами видели: дорвалась девочка до удовольствий, слетела с катушек.

-  Ясно, - кивнула Нартова, вполне удовлетворенная столь пространным объяснением.

Мальгин стиснул зубы. От спокойствия его не осталось и следа. Ах, гордость проклятая! Не удержался! Понесло!

-  Ясно? А вы сами? Сплошная загадка, между прочим. Бизнес-леди! Хо-хо! С нами, простыми смертными, да за одним столом? Это как понимать?

Алла, еще ничего не подозревая, кокетливо усмехнулась:

-  Не отнять, Игорь – вы догадливы! Предлагаете обмен: тайна на тайну? Что же вас, конкретно, во мне смущает?

Мальгин придирчиво оглядел свою собеседницу.

-  Всё. Одежда дорогая, брендовая, хоть и неброская. Кожа ухоженная. Косметика дорогущая. Парфюм – вообще, отдельная тема. О лечении тоже речь не идет – ни одной процедуры не посетили. Какая уж тайна! Избитый сюжет!

Алла насторожилась, переменилась в лице. Глаза её сверкнули. Только сейчас до неё дошло, что собеседник давно уже не шутит, тем более, не имеет никакого желания заигрывать с ней.

-  Избитый? И в чём же? – холодно спросила она.

-  Мадам желает забеременеть. Я в точку попал?

Еда была забыта, маски сброшены, в лице Примы проглянула с трудом сдерживаемая ярость.

-  Ладно, допустим. Нельзя ли поподробнее?

-  А нужно ли? – в тон своей визави, так же холодно ответил Мальгин. – Я ведь просто «кропатель», Алла Дмитриевна, дорогая, вы не забыли? Не хотелось бы вас обижать. Как говорят в таких случаях: у каждого свои скелеты в шкафу. Зачем к чужому человеку, без крайней надобности, в душу лезть?

Нартова отложила вилку в сторону. Аппетит был безнадёжно испорчен. Ярость переросла в гнев, она уже не сдерживалась.

-  Вообще-то, я не привыкла, чтобы со мной так разговаривали.

-  Вообще-то, вы сами напросились. – У Игоря злость выветрилась, теперь он просто не знал, как ему выйти из создавшегося положения. Не хотелось оставаться без ужина, в номере у него даже чайника не было. Если только пересесть?

Он оглянулся вокруг в поисках освободившихся мест. Но никто не спешил их, почему-то, освобождать. Все пребывали в расслабленном, благодушном настроении после напряжённого «лечебного» дня. И всё-таки, пора было убираться отсюда.

-  Сидеть! – услышал он вдруг сдавленный властный голос, как будто приказывали собаке.

«Нет, переоценила ты себя, хозяюшка, слишком слаб поводок».

-  Ладно, - улыбнулся Игорь, как можно добродушнее, - пойду-ка я в свой номер, пожалуй. Там у меня чаёк свежий заварен, по телевизору передачу интересную обещали. Да и Лилечка, заинька моя, наверняка вернулась, заждалась меня.

Он встал, расшаркался, продолжая сиять лучезарной улыбкой:

-  Счастливо оставаться! Приятного аппетита! До завтра!

Игорь и сам не мог понять, с какой стати он вдруг поддался эмоциям. Конечно, дать щелчок по носу высокомерной барыне – святое дело, и тем не менее… Мог бы и сдержаться, ускользнуть от конфликта. Собственно, были два момента, которые его подвигли на обострение: то, что с Лилей так нелепо получилось, и то, что «кропателем» его обозвали. Но, собственно, ведь не отнимешь, и в том, и в другом случае – что есть, то есть. Лиля, конечно, ни в чём не виновата, удивила её реакция. Ну, не понравился человек, и не понравился, но ведь не урод же. Игорь никогда не пользовался феноменальным успехом у представительниц слабого пола, но, собственно, и без женщин никогда не бывал. А «писателя может обидеть каждый», мало что ли он в своей жизни пренебрежения, да презрения вынес?

Мальгин поднялся на второй этаж к своему номеру, так, на всякий случай, ожидая обнаружить на двери табличку «Не беспокоить», как они с Лилей и договаривались, но как ни странно, «фанатка» оказалась на месте, «дома».

Игорь постучал, а когда ему открыли, пробормотал смущённо:

-  Забежал на всякий случай, хотел ноутбук взять.

-  Да зачем тебе его брать, можешь в номере поработать, - зачастила в разговоре Лиля, тут же скрывшись в душе. – Меня в ресторан пригласили, я даже ужином, чтобы аппетит не перебивать, решила пожертвовать. Как у тебя дела?

-  Да вот, по глупости ухитрился сцепиться с Примадонной, - неохотно отозвался Игорь, - достала она меня всё-таки. Ты как, не будешь возражать, если я завтра попрошу обслугу куда-нибудь подальше от вас пересадить меня?

-  Нет, конечно, - рассмеялась Лиля, - меня от неё тоже уже тошнит.

Она вышла к Игорю и прошлась перед ним в новом платье.

-  Как тебе? Здесь, в Минске, купила. По-моему, идёт?

-  Тебе все идёт, - подластился Игорь. – Я, надеюсь, мы помирились?

Лиля сморщила носик.

-  Да мы и не ссорились. Просто судьба. Я такого мужика встретила, крышу сносит. Конечно, понимаю, здесь, на отдыхе, все они холостые, влюбленными прикидываются, но мне всё равно. Хоть немного счастья отхвачу, до конца жизни потом будет что вспомнить. Кстати, там женщина одна, тоже пенсионерка, меня приглашала к себе, у неё место за столом должно освободиться. На тебя запала, расспрашивала: кто да что? Могу сосватать. И с местом не надо просить, чтобы пересадили. Зовут Лизонькой, разговорчивая, весёлая, характер наидобрейший. Может, и тебе счастье боженька посылает?

Игорь пожал плечами:

- А что? Почему бы и нет?

Озеро было большим, как море, даже противоположного берега не было видно. Сосны вокруг на много километров. Соответственно, воздух. Совсем не то, что дома. Игорь покопался в памяти, пытаясь вспомнить, когда же он в последний раз в отпуске был. Почти четверть века назад. Ломать привычный график даже ради неожиданного знакомства он не стал: до обеда процедуры, после обеда прогулки и бассейн, после ужина опять прогулки и какой-нибудь фильм или сериал на закуску.

-  Ну и как Лилечка? Вернулась? Или у вас график? Уже через часок ваша зазноба появится? Ах да, я забыла, ваш возраст! Какие уж тут зазнобы!

Мальгин угрюмо промолчал. Он понимал, что «липучка» теперь от него не отстанет, пока не добьётся своего. Сопротивляться было бесполезно, разговор во всех случаях надо было доводить до конца.

Он встал со скамейки и не спеша пошел по асфальтированной дорожке вдоль озера, не сомневаясь, что Прима последует за ним.

-  Ладно, - вздохнула та. – Поговорим серьёзно. Я задела вашу профессиональную гордость, приношу свои извинения. Так что, продолжим? Только, ради бога, обойдёмся без лишних словоизлияний. Вернёмся к той точке, в которую вы так удачно попали. Как догадались?

Игорь вздохнул, но выхода не было, как говорить совершенно незнакомому человеку в лицо столь малоприятные вещи.

-  Я же сказал: избитый сюжет. Не вы первая, не вы последняя. По молодости я много путешествовал и сталкивался с подобными вещами постоянно: кто-то из женщин приезжал душу с другими «мужчинками» отвести, свой надоел смертельно, а то и вообще давно сошел с дистанции – моя Лилечка как раз тому ярчайший пример, другие – с девственностью расстаться, третьи, как вы – забеременеть.

-  И что, помогали, по мере сил и возможностей? – язвительно уточнила Нартова.

-  Да как сказать, - усмехнулся Мальгин горячности всё ещё Примадонны, - это только со стороны кажется, что все мужики сволочи, самцы и козлы, а на самом деле… Ну, кому, к примеру, нужна дорвавшаяся до свободы подстилка? Нет, желающие, конечно, найдутся, но порядочный мужчина даже не взглянет, мимо пройдет – зачем грязь собирать? Девственность… Как сказал один мой приятель: работа трубочиста – не каждому по нутру. Да ещё грех на душу брать! Не говоря уже о том, что коли крепость неприступной столь долго была, то там цемент, гранит, то есть, удовольствия ноль, а намучаешься так, что легче даже не вагон, а целый состав разгрузить. А уж ребенок на стороне – совсем идиотом надо быть, чтобы на такое решиться. И ответственность большая, да и в «открытый космос» без «скафандра» придётся выходить, а это весьма чревато: СПИД, гепатиты разные. Конечно, среди нашего брата, мужчин, полно людей всеядных, безалаберных, но с ними-то как раз и не интересно. Я как-то на теплоходе «девушку» встретил, которая пятый год ездила в поисках, кому бы самое дорогое, что у неё есть, подарить, и ребёночка родить, да не тут-то было.

Игорь посерьёзнел.

-  Ладно, вы просили «без лишних словоизлияний». Что тут можно сказать? Вам ведь под сорок, Алла Дмитриевна? Не поздно ли спохватились? Понимаю, так жизнь сложилась. Наверняка из провинции, приехали Москву покорять, шли на всё, чтобы сначала карьеру сделать, затем денежек подзаработать. Фирма… да там не фирма наверняка, холдинг какой-нибудь, хватка у вас бульдожья, на мелочи вы, как я понимаю, не размениваетесь. В один прекрасный момент задумались: дальше что? Надо семью создавать. Подобрали мужичка, небогатого, но серьёзного, рабочую лошадку, договор брачный так составили, что в случае развода остался бы мил дружочек практически ни с чем. И всё бы хорошо, а ребеночка нет, как нет. На второй год забеспокоились: кто виноват? Все врачи в один голос принялись уверять: не беда, подлечим, поможем, в крайнем случае – передовые технологии подключим, всё-таки XXI век на дворе. Продували, промывали, ничего не помогло, а передовых технологий не хотелось. Выяснилось, что дело не в вас, муженёк с дефектом оказался. Пришла мысль нагулять ребёнка на стороне. Но с кем? Сама беспородная, а империю-то свою на крутые мозги нужно оставить. Потом уж на всё были согласны, да ни с кем всё равно не получалось. Мистика! Как заколдовал кто-то. Уж на этот раз в самую глушь забрались, но трёх дней хватило, чтобы понять: нет здесь Его, а с кем попало, нечего и пытаться, было уже. Как, слушать не надоело? Целый роман ведь вам рассказал. Так что, квиты? По нулям? Без обид?

Алла кивнула:

-  Да, надоело. Пора по номерам расходиться.

Мальгин проворчал с облегчением.

-  Ну вот, даже здесь мои романы никому не нужны.

2

Много ли человеку нужно для счастья? Всего лишь другой человек. И чтобы было с ним легко и комфортно. И говорить, говорить без устали, вкладывая в каждое слово особый, лишь двоим понятный, тайный смысл. Никаких обязательств, ни перед самим собой, ни друг перед другом, просто немножечко, как у Лили, счастья на двоих. Ну и, конечно, надежда, крохотная, как без неё? Что кто-то вдруг согласится разделить с ним его нелегкую долю. Жена писателя – это сейчас почти как жена декабриста. Никаких плюсов, одни минусы. Но такое вряд ли возможно. Кому нужен старый, больной человек? Да ещё одержимый к тому же.

Вот только зачем в такие дебри забираться? Что там было намечено? Отдохнуть в кои веки, переключиться ненадолго. Да и подлечиться, хоть и плохонький, санаторий всё-таки. Можно считать, что программа полностью выполнена.

Что ещё? Творческий кризис? Нет его. Просто движение немного замедлилось. Три года, распрощавшись со всеми видами работ и подработок, Мальгин как на крыльях летел. Что, пороху не хватило? Или возраст начинает сказываться? Эх, если бы знать! А пока немножечко счастья, того самого - на двоих. Старт, во всяком случае, начался бешеный. Спасибо тебе, Боженька, что не забываешь меня!

3

-  Привет, как дела? Ходила к врачу?

-  Ходила, но не знаю, будет ли толк? Пока кашель не проходит. Лекарства новые выписала, продиктовать?

- Да, записываю. Сама не покупай, я посмотрю вкладыши и, если есть смысл, куплю здесь, настоящие, не подделку. Работу так и не нашла?

-  Да нет, откуда.

-  Вот чудеса! Даже уборщицы никому не нужны! И что делать собираешься?

-  Подожду пока. Скорее всего, ремонт в магазине закончится, вернусь на прежнее место.

-  Как там, у меня, всё в порядке. Забегаешь, цветы поливаешь?

-  Да, и еще пыль гоняю. Ты-то как?

- Кошмар! Лечение никудышное, главврач – старуха, терапевт старой формации, в кардиологии, соответственно, ни уха ни рыла не смыслит. Так, процедур набрал, хожу потихоньку. Бассейн каждый день, сосновым воздухом дышу. Соскучился очень.

-  Я тоже. Жду не дождусь.

-  Наконец-то! Привет, Олежек! Никак не могу запомнить, в какую сторону восемь часов разницы между нашими поясами переводить? Что скажешь? Какие новости?

-  Ну, по девятой книге верстка практически завершена. На днях получишь для правки. Шел разговор о новом контракте. Боюсь, переметнуться не удастся, Алекс уже напоминал два раза. Что будем делать? Немцам опять откажем?

-  Трудно сказать. Шило на мыло менять... Что нам даст перевод на немецкий? Практически, ничего. А тут мы уже три года сотрудничаем. Притерлись друг к другу. Хотя, конечно, маркетинг у ребят совсем на нуле, и с раскруткой они явно не спешат. Ну а как там наш Мишель?

-  Нормально. В садике сейчас, фотографии последние ты ведь получил? Кстати, готовы результаты последнего УЗИ, внучка, па, поздравляю.

-  Да, и ты такую новость берёг напоследок? До инфаркта старика своего можешь довести. А Полина где?

-  В институте, где ж ей быть?

-  Хорошо, завтра в другое, более удобное время, свяжусь.

-  Ну и техника у вас! Ноутбук совсем допотопный. Что, сынок папульке не может планшет хотя бы простенький подарить? – с иронией поинтересовалась Алла. – Смотрю, и Wi-Fi нет в номере, приходится в холл спускаться.

Мальгин с досадой поморщился, затем повернулся к Нартовой и выключился из сети.

-  Что делать, Wi-Fi здесь только в люксах. Сами же сказали: страна бедная.

-  И смартфона нет. Подружке, смотрю, звонили с мобильного.

Игорь рассмеялся:

-  Ну, подруга моя ещё круче меня будет, какой там смартфон, даже мобильник не признает, на домашний телефон звонить приходится.

-  Сколько же ей лет, интересно? Двести?

Мальгин кивнул:

-  Ну как мне, приблизительно.

-  Ясно, - Нартова скучающе огляделась по сторонам. -  А мне вот в номере сидеть надоело. Решила немножко прогуляться.

Игорь усмехнулся.

-  Я, смотрю, у вас тоже «душа болит о производстве», работа покоя не даёт?

Алла кивнула:

-  Ничего не поделаешь, бизнес есть бизнес. На любом отдыхе хотя бы час нужно отрывать от «потехи», иначе можно, вернувшись, даже разбитого корыта не найти. Кстати, я тут в Минск собралась прокатиться, на машине. Могу прихватить за компанию. Нет желания?

-  Нет, - поспешил Игорь отказаться. – Ни желания, ни настроения.

- Заметно. Что-то, как я вижу, вы не веселы сегодня, вещий Игорь? Не удалось отмстить «неразумным хазарам»?

Мальгин вздохнул:

-  Да нет, устал просто. Бассейн, процедуры. Ничего, дома, в России, отдохну.

Нартова расхохоталась.

-  Понятно. Вот вы мне в прошлый раз целый роман рассказали, а хотите, я вам сегодня совсем маленькую историйку поведаю. Тоже – сюжет, затёртый до дыр. Копал, копал тут один «кропатель», да такую бабёнку нарыл – с какой стороны ни посмотри, загляденье просто. Пару дней зажигал с ней так, что сосны вокруг тряслись, а потом вдруг пропала любимая, даже не попрощалась перед отъездом. Такие они женщины сейчас, на редкость коварные существа. Сердце разбила старичку-сетевичку, и отчалила непонятно куда.

Игорь помрачнел.

-  Ясно. А я-то всю голову сломал. Ваша работа?

Алла захлопала невинно глазками:

-  Да куда уж мне!

Переход был слишком неожиданным, Игорь смешался, замолчал надолго, переваривая неожиданную информацию.

- Круто, очень круто, - пробормотал он, наконец. – И подло. Ладно, пусть будет по-вашему. Извинения нужны? Пожалуйста, приношу. У меня не было желания в прошлый раз вас оскорбить, я просто отвечал на ваши вопросы.

Нартова наморщила лоб, затем хмыкнула.

-  Как это вы… Сразу на попятный. Я думала – ещё копья поломаем, гадостей друг другу наговорим, а вы моментально сдались. Неинтересно даже.

Мальгин пожал плечами:

-  Что поделаешь, надо уметь проигрывать. В последнее время всё чаще приходится себе эту фразу повторять.

Алла смутилась.

-  Да, собственно, впору мне извиняться. Погорячилась я, пожалуй. Действительно, работа моя. Нашла я вашей бабульке санаторий не в пример нашей обители – в нём номер одноместный, лечение, условия совсем другие, она и уехала. Просто мне обидно стало: разговаривали мы, разговаривали, а вы так легко переметнулись, мной пренебрегли. И ладно бы молодуха какая-нибудь, а то, как и подруга ваша, с которой вы только что говорили - пенсионерка! Что-то во мне не так? Секрет не откроете? Только честно, правду-матку, как в прошлый раз. Или, может, вы – геронтофил?

Мальгин поразмышлял некоторое время, затем вздохнул:

- Пусть будет по-вашему, но только одно условие: женщин моих вы больше не трогаете.  Пенсионерки они, или пионерки. Я ведь тоже человек, зачем портить мне отдых?

-  Нет проблем, - согласилась Нартова. – Итак, я вся внимание.

Игорь пожал плечами:

-  Романа на сей раз не получится. Как и у вас - даже на рассказ сюжет не вытягивает. Тряпки, обувь вашу только женщины здесь готовы в лупу рассматривать. Для мужиков вы на вид – всего лишь офисная мымра, а в постели наверняка бревно. Какой резон с вами заморачиваться, спрашивается? Вот Лизонька моя, хоть и в самом деле «на заслуженном отдыхе» – конфетка была. Толстушка, хохотушка, а уж до дела дойдет – неугасимый огонь. Чего ещё, спрашивается, нашему брату надо? Я ответил на ваш вопрос?

Алла кивнула:

-  В принципе, да, но кое-что с прошлого раза осталось. Тяжело тогда слушать было: столько я врачей, специалистов разных обошла, под каких только мужиков не подстилалась, а тут какой-то сморчок-старичок в пять минут все мои загадки решил. И что мне делать теперь? Согласиться на какого-нибудь суррогатного малыша-крепыша, а то и двоих или троих, как моя знаменитая тезка? Или и дальше искать?

Мальгин вздохнул.

-  Сложный вопрос. Одно из моих образований – медицинское, так что хочу сразу предупредить: в вашем возрасте первый раз рожать – чистейшей воды безумие. Хотите конкретнее? Начинаю загибать пальцы. Мертворожденный ребенок – раз; сами можете запросто коньки отбросить – два; во всех случаях бесследно для здоровья такой фокус не пройдет - три. Какие именно осложнения возможны, перечислять не стану, пусть сюрприз будет, так интереснее. Насчет других вариантов… Суррогат – он и есть суррогат, особенно не советую брать ребенка из детдома. Там чудес точно не бывает. Передовые технологии? Та же лотерея. Выход один – влюбиться, да так, чтобы башню снесло, и родить от любимого человека. Бог всё устроит. Главное, что вы должны знать – молодая девчонка может «понести» от любого мужчины, а у зрелой женщины зачатие не там, внизу, происходит, а здесь, - Мальгин постучал себя пальцем по лбу, - в голове. Поймёте, всё у вас как по волшебству сложится, не поймёте: и бизнес, и, как минимум, здоровье навсегда можете потерять. Но есть и другие проблемы. Сейчас вы хищница, с трудом, но держите империю свою в руках, ребенок вас расслабит. Да и одно воспитание не поможет. Нужна порода. Вот как у кошек, собак. Хотите хищника? А есть уверенность, что собственный сын вам потом глотку не перегрызёт? Не хищника? А воспитание его кому доверите? И понравится ли потом ему его мать? Со всех сторон конфликт. Вы с других пример не берите: не получится у кого-то актерской или певческой династии – не трагедия, а вот у вас… один неверный шаг, и все ваши усилия, страхи, жертвы на алтарь Молоха, всё коту под хвост улетит.

Нартова покусала губы в задумчивости:

-  Что-то уж больно мрачная картинка получается. Да и общие слова одни, нужны подробности. Как вы смотрите на то, чтобы нам помочь друг другу? Вы мне морально, я вам материально. Можете ко мне переселиться, могу в соседнем, правительственном, санатории, куда вы на танцы ходите,  для вас отдельный номер снять. Есть вариант и поближе к Минску, в какие-нибудь «Криницы» переехать. Там тоже и условия проживания, и лечение гораздо лучше, что, как я понимаю, для вас отнюдь не безразлично. Докучать особо не стану, развлекайтесь, как и с кем угодно, просто скука здесь смертная, не помешал бы задушевный разговор.

Мальгин ухмыльнулся:

-  Да мы с Лилькой давно помирились. Работаем по графику, как вы в прошлый раз посоветовали. Кстати, она мне Лизоньку и сосватала. Так что люкс не нужен, да и рановато вы сдались, тут обновление чуть не каждый день происходит, приезжают, уезжают люди, найдётся ваш принц, куда он денется? Ну а если всерьёз, ничего нового я вам не скажу: хоть до дыр простыни под собой изотрите, ничего не получится, для начала вам нужно сердце расковать и «башню» перезагрузить.

-  Сложный процесс, - покачала головой Алла. – Тем более что это, опять же, всего только слова. Хотелось бы больше конкретности. Вот вы сами, к примеру. У вас ведь проблем ничуть не меньше, чем у меня. Ищете человека по сердцу, а простой вещи не понимаете, семья без денег – не семья. Не пора ли перестать дурью маяться: устроиться куда-нибудь на работу, забросить свою писанину? Что, с трудоустройством проблемы? Могу помочь, мозги, надеюсь, не засорились ещё? Появятся деньги, появится и пара для совместной жизни. Хоть напоследок в счастье и любви поживёте. Что, я не права?Я  вот тут с вашей легкой руки в Интернете немного покопалась. Даже пару-троечку ваших вещиц сподобилась почитать, но поразила меня одна фраза, которую вы откопали у Тургенева: «Ничего не может быть легче, как влюбить в себя какую угодно женщину: стоит только повторять ей десять дней сряду, что у неё в устах рай, а в очах блаженство и что остальные женщины перед ней пустые тряпки, и на одиннадцатый день она сама скажет, что у ней в устах рай и в очах блаженство, и полюбит вас». Вот слышала такое выражение: «тургеневская девушка» и предполагала в ней какой-то необычайный идеал, а здесь столкнулась вдруг с «тургеневской женщиной», и уважение к Ивану Сергеевичу у меня как ветром сдуло. Думать о нас так, как будто мы последние дуры? Это каким же идиотом надо быть? Классик, называется.

Мальгин с трудом удержался от зевка.

- Вот видите, как хорошо вы и в литературе, и в жизни разбираетесь. Главное – начать. Так что я вам совершенно не нужен, и без меня решите все свои проблемы. Удачи вам!

4

Лиля была вымотана бурной ночью, ей нестерпимо хотелось спать, и вместе с тем оставить без внимания поступок Игоря она никак не могла.

-  Не понимаю. И что, ты так легко сдался? Уезжаешь на неделю раньше срока, и из-за кого? Какой-то жалкой бабёнки, страшной, старой, закомплексованной. Ну там, в Москве, у себя на фирме, я понимаю, она, может быть, и королева, но здесь никто: и звать никак, и родом ниоткуда. По ней вообще психиатричка плачет - такие тараканищи в голове.

Мальгин вовсе не расположен был к обстоятельному разговору: времени было в обрез, да и настроение не подходящее.

-  Лилёк, тут тема долгая, мы лучше спишемся. Просто я открыл здесь для себя много нового, пришла пора пересмотреть свою жизнь. А человек этот мне сильно мешает, отвлекает от важных мыслей. Пора подписывать новый договор с издательством, а я в полном раздрае.

Игорь мельком взглянул на Лилю и обнаружил, что та давно заснула под его «колыбельные рассуждения». Однако, даже выйдя из номера и плетясь к автобусной остановке, он никак не мог остановиться в своих размышлениях. Кто он сейчас? Трус? Или наоборот, человек, чудом избежавший смертельной опасности?

Мальгин до сих пор не мог понять, как так получилось, что он проснулся с Примадонной в одной постели? И эта дурацкая записка, которую он ей оставил: «Дело чести» Генрих Манн». Господи, кто сейчас знает, помнит такого писателя? И почему его, Игоря, столь поразил в своё время выход, который герой рассказа нашёл, не желая расставаться с жизнью на нелепой дуэли? Просто собрал вещи и уехал рано утром в другой город. Как и он сейчас, сбежал.

5

Презентация закончилась, пора было ехать домой. Игорь вздохнул с облегчением. Рука совсем затекла, сколько же он дал сегодня автографов? Дела шли прекрасно и у всех его коллег. А ведь ещё год назад их команда была никому не известна.

-  Игорь Анатольевич, вы уже уходите? – раздался вдруг сзади голос.

Мальгин машинально потянулся было за авторучкой, но тут же убрал её обратно. Примадонна! Ну как же, давненько не виделись. Игорь вспомнил унылый берег озера Нарочь, санаторий, в котором он так неудачно поселился.

-  Да, - кивнул он, - пора. Надо спешить на электричку. Как ваши дела, Алла Дмитриевна? Всё нормально?

Алла усмехнулась.

- Вполне. Что у меня может случиться? А вы, как я погляжу, процветаете?

- Я бы не сказал, - вздохнул Игорь. – Но, кажется, что-то начало получаться. Сложился дружный, сплочённый коллектив. Нас читают и довольно активно. Ну а в сути, я всё тот же «кропатель-сетевик».

-  Скромничаете, Игорь Анатольевич. Даже я наслышана о ваших подвигах. Кстати, я как раз еду в вашу сторону, могу подбросить.

Мальгин уже понимал, что «липучка» от него не отстанет, хоть и два с лишним года прошло с их встречи, но эпизод был яркий, прочно в памяти отпечатался. И лучше всего было не отбрыкиваться, а сделать хорошую мину при плохой игре.

-  Повезло мне, ничего не скажешь. Конечно, Алла Дмитриевна, буду очень признателен. Ребята что-то меня потеряли. Сюда привезли, а обратно - забыли.

Они вышли из помещения «Библио-Глобуса», самого большого из книжных магазинов Москвы, дошли до парковки. «Опель-Астра», куда, интересно, делся «Land Rover»?

-  Джип продала, - усмехнулась, читая его мысли Прима, - в моём новом положении надо быть скромнее.

-  Что, разорились, - без тени насмешки, исключительно из вежливости, поинтересовался Мальгин.

- Сейчас покажу, - проговорила Алла всё с той же загадочной усмешкой на лице.

Она открыла заднюю дверцу, и Игорь увидел там очаровательного карапуза в автосиденье. Рядом сидела няня, пожилая женщина с безразличным выражением на лице.

Игорь сел впереди, пристегнулся.

-  Едем на дачу, на выходные. Как вам мой сюрприз?

-  Прекрасный мальчонка! – Игорю даже не надо было притворяться. – Не дёрганный, любознательный, и уже чувствуется воспитание. Чужого дядю не испугался, и в то же время не навязывает внимание. А у вас, смотрю, появилось время для личной жизни. Выходные, дача, раньше такое и представить себе было трудно.

-  Следую твоим советам. Работать продолжаю, хотя прежний бизнес продала, как только почувствовала, что беременна. Но и батрачить ни на кого не захотела, моё кредо. Сейчас совсем в другой сфере заправляю. Много занимаюсь инвестициями, ну а в основном переключилась на медицинское оборудование.

- Как муж?

- Объелся груш. Ты прости, Игорёк, как же ты дитятко своё не узнал? Вроде как голос крови, сердечко должно было ёкнуть? Знаешь, я долго ждала нашей встречи. Сразу оговорюсь, никаких претензий к тебе, только миллион благодарностей. Конечно, сначала я была просто ошеломлена. Никак не ожидала, что в своём возрасте ты ещё вообще на такие вещи способен, ну а чтобы вот так сразу, с одного выстрела, да такого очаровашку замесить. Тут только чудо, по-другому никак не объяснишь.

Игорь молчал, только молил внутри: «Чушь какая-то! Господи, сделай, чтобы это была шутка!»

Снова прочитаны мысли. Его, как видно, понимали теперь без слов.

-  Нет, не шутка. Не надейся.

Игорь устал после презентации, переговоров с оптовиками. В электричке он непременно сел бы сейчас к окошку и вволю подремал. Скоростные поезда он не мог себе позволить. Ездил на прежних, тихоходных, чтобы деньги не платить. А тут вот попал в клетку. Какие-то объяснения, выяснения отношений, когда это было?

-  Ладно, давай по делу, - Нартова поняла его состояние, и решила не терять даром времени.

Мальгин оглянулся на няню в последней надежде, что не станет же  Примадонна объясняться при чужом человеке. Но чтение мыслей продолжалось.

-  Ничего страшного, Вера Алексеевна нам не помешает. Я достаточно хорошо ей плачу. Просто я в последнее время потеряла тебя из виду. Ну, знаешь, когда-то в моём распоряжении была целая служба безопасности, сейчас всё гораздо скромнее. Но, как я думаю, ты по-прежнему одинок, поскольку никаких гонораров до сих пор не получаешь, а подрабатывать в твоём положении сейчас, когда приходится выстреливать книгу за книгой, было бы смерти подобно. Я имею в виду, творческой смерти.

Да, первый сюрприз. Долго человек готовился, было время. Продумал каждый ход, слово, ну а вот он застигнут врасплох. Что ж, экзекуция, так экзекуция.

-  Понятно, - пробормотал Мальгин, - твоя работа? Подло, очень подло.

-  Кто бы говорил, - мрачно усмехнулась Прима. – Ты знаешь, у меня не было бы к тебе никаких претензий, правда, я бы тебе всё простила, если бы не одна маленькая деталь: твоя записка. «Дело чести» Генрих Манн». Дело чести с твоей стороны сейчас сделать так, чтобы у твоего сына был отец, его отец. И ему наплевать на то, что между нами огромная разница в возрасте, на все твои принципы, на какие-то мифические обязательства перед Богом. Ещё ему очень сестрёнка не помешала бы. А что ты мне написал? О каком-то слизняке, который испугался дуэли, чтобы свою шкуру уберечь? Ну уехал бы сам, как все порядочные люди: попрощался, в щёчку поцеловал. Или вообще, просто уехал, без всяких записок. Ты на что рассчитывал? Что я прощу тебе это унижение? Да я с первых же дней стала выстраивать планы мести. Какое твоё самое слабое место, ахиллесова пята? Тут и искать не надо, ты весь как на ладошке. Творчество. Вот я и решила по нему ударить. Да так, что ни к чему придраться нельзя было, внешне всё выглядело, как верх благородства.

Мальгин лениво оглядывался по сторонам. Пробки, проклятые пробки. Пятница вечер, лучшего времени для поездки за город не придумаешь.

-  Пробки, да пробки! Я, конечно бы, завтра с утра пораньше предпочла бы выехать, - кивнула Нартова. Мальгин уже не удивлялся эффекту телепатии, как-то само собой установившемуся между ними. – Но хотелось посмотреть, как ты хвост распускать будешь. Потешить своё самолюбие. Уж прости. Сама я тебя до сих пор толком не читала, заказала твои книги в Канаде, наняла специалиста. Надо сказать, что тот очень удивился, что с таким солидным багажом и сложившимся профессионализмом ты до сих пор никому не известен в России. Как он сказал: «Не классик, конечно, но, несомненно, «профи». Что оставалось дальше, мне, не одну собаку съевшую в бизнесе? Тем более что у тебя же самого я вычитала рецепт:

Творчество - такой же бизнес, как и все остальные. Пока вы кропаете (ваяете, малюете) что-нибудь для себя, это ваше личное дело, но если вы хотите вынести свою рукопись (скульптуру, картину) на суд читателей (ценителей, знатоков), то она становится обыкновенным товаром. И уж тогда не зевайте - пусть люди смеются над вами, наживаются на вас - сколько угодно, только не дайте им себя обмануть.

Что после этого оставалось? Найти издательство, заинтересованное в новом, крепком авторе. Нашла без труда, с помощью того же консультанта. Не стала заниматься благотворительностью, спонсорством, предпочла инвестировать, весь риск пообещав взять на себя. Так и появился писатель Игорь Мальгин. Что называется, ни богу свечка, ни чёрту кочерга. Или, если цитировать классиков: «Сбылась мечта идиота». Ну и как наш идиот, счастлив?

- Вполне, - спокойно ответил Игорь.

«Господи, - подумал он, - а ведь права была Лилька, действительно, «бабёшка»-то наша явно не в себе. Не тараканы даже в голове, а настоящие тараканищи. И что мне остаётся? Только изображать из себя совершенно раздавленного, убитого горем, человека».

- Да, страшна женщина в мести. Подло, на редкость подло. И что теперь? Мы по нулям или и дальше мстить собираешься?

- Собираюсь, - кивнула Алла, - всё начатое надо доводить до конца. Вываляю в дёгте с головы до ног. И смерть не спасёт. Права у твоих ребят я выкупила, издательство тебя, считай, похоронило. Больше ни одной странички твоей не издадут. Все книги, которые ещё не проданы, выкуплю и уничтожу. А знаешь, что такое «межиздательский чёрный список»? Ты там уже, на все времена. И в Канаде с тобой контракт буквально на днях будет расторгнут. А когда ты умрёшь, я сотру всю память о тебе. А теперь пошёл вон из машины. Сам в свою вонючую берлогу как-нибудь доберёшься.

6

Поспать в электричке Мальгину так и не пришлось. Трудно было поверить в такой вариант развития событий, но всё было реально. Можно было и к гадалке не ходить: всё сбудется так, как ему и предсказывали. Был такой писатель Игорь Мальгин и не стало его. Выдавят с позором даже с ведущих литературных сайтов. Действительно, страшна женщина в мести. Пусть даже повод к ней не стоит выеденного яйца. И нет у Примы в голове никаких тараканов, один холодный, убийственный расчёт. В данном случае он сам – клиника, а она – норма. Просто человек опустился до пещерного уровня, как и многие сейчас вокруг. Все дела люди привыкли решать дубиной. Причём уродина эта, как ни странно, любит его. Но по-своему, по-пещерному. Игорь с содроганием вспомнил их «ночь любви» в санатории. Не просто бревно, вообще ноль. Больше всего было жаль, конечно, мальчишку. Он-то в чём виноват? Но отравит заботливая мамаша ему не только детство - потухнут быстро смышлёные глазки, а всю жизнь. Такие дети вырастают обычно покорными, инфантильными, и либо холостяками навсегда так и остаются, либо сразу угождают первой встречной под каблук. Но и это не всё, жизнь семейная, если состоится, быстро превратится в ад. Как в том анекдоте: тёща – это комедия, свекровь – трагедия. Ладно, раз так сложилось, что он может сделать? А ничего. Просил же он Боженьку подарить ему возможность пожить год-два на старости лет примитивной, растительной жизнью? Будем считать, что смилостивился Боженька.

Наутро Игорь понял: нельзя сдаваться. Мальчонку нужно спасать. Что дадут ему год-два растительной жизни? А мальчик не должен страдать. Мальгин сам вырос безотцовщиной, он чудом спас себя, вывернулся, и сыновей своих уберёг от этого комплекса. Снохи, дети, внуки, все на редкость дружно живут.

Номера телефона у него не было, но тот район, который Алла назвала, он хорошо знал. Что оставалось? Доехать на автобусе, спросить конкретное расположение участка у председателя. Через пару часов он уже стоял у ворот двухэтажного особняка с высоким забором.

Удивилась, не удивилась? Не ожидала, конечно, но виду не подала. Что-то хотела сказать насмешливое, но Мальгин упреждающе выставил вперёд ладонь.

- А может, перезагрузим наши отношения? И начнём выстраивать их заново, по-человечески? Жениться? А что, я не против. Сестрёнку замесить? Ну, если Боженька подсобит, почему бы и нет? Встретишь человека помоложе, по сердцу, разведёмся, как-нибудь переживу. Главное, что дети одни не останутся. Ну а если дело нормально пойдёт, слетаем через год-два в Канаду, познакомим наших ребятишек с их братиками и сестрёнками. Выделять я никого не буду, права на мои книги будут принадлежать всем в равных долях.

Алла всё-таки не удержалась от усмешки.

- Что, испугался? Ладно, не трясись, живи, как жил, отпускаю. Зачем тебя насильно впрягать? Главное, что пришёл, извинился. А повинную голову меч не сечёт. Ну а пока будь, как дома. Сколько же можно пахать без передышки? Я до сих пор в себя от счастья не могу прийти, что можно вот так отдохнуть с ребёнком, на пляж пойти искупаться, нормальным, не московским, воздухом подышать. Там, у себя, в провинции, зубрила до посинения, чтобы на золотую медаль выйти, потом, в институте, сразу устроилась бухгалтером в одну фирму, ещё - шила платья модницам, вроде неплохо получалось, так что родители за мою учёбу ни копейки не платили, всё однаа.

Игорь и сам был рад возможности хоть немного расслабиться. Особнячок был что надо, даже мебель вся шведская, известной фирмы. Сын потихоньку привыкал к отцу. Ночь посвятили «строганию сестрёнки». Идиллия!

Перед тем, как уезжать, Алла выдала Мальгину резюме:

- Я вполне серьёзно насчёт обнуления. Злость прошла. Ну а если и в самом деле надумал, свадьба в Москве, скромненько, без размаха, но совсем обойтись без неё нельзя, коллеги не поймут, да и мне самой хотелось бы в белом платьице покрасоваться. В будни будем жить врозь, пока ты свои литературные дела не закончишь. В выходные семья должна быть в полном сборе. Праздники, отпуска, турпоездки, нужно детям мир показать, да и сама я нигде не была ещё. Я понимаю – одичала я, да и характер у меня не сахар, но буду стараться, ты только в душе не таи, режь, как обычно, правду-матку. Скайп, телефон ежедневно. И ещё - старайся почаще здесь бывать, тут тебе все условия для работы, да и мне спокойнее.

Дома, придя в себя, Мальгин приуныл. Он не знал, что так тяжело ему будет обязанности домашнего раба выполнять. И будет ли он дальше писать, будет ли птичка петь в клетке? Ночь особенно выбила его из колеи. Не просто нелюбимая женщина рядом, а настоящая жаба. Одна его знакомая так прямо про свою семейную жизнь и говорила: «вроде живём душа в душу, а как спать ложиться, будто серпом по одному месту».

И не стерпится, и не слюбится. Никогда. Скрыть такое невозможно. Процесс у всех одинаков, здесь лавиной покатится. Что дальше? Злость, ревность. Жизнь, как в ошейнике. И зачем ему всё это? Конечно, порыв благородный насчёт сына, но не слишком ли тяжёлую ношу он на себя взвалил?

«Дело чести». А, может, ну его? Всё-таки, куда ни денься, а классик был прав…