Дом

1-й подъезд    
Наш дом не был особенным. Это был банальный пятиэтажный дом с пятью подъездами и ста квартирами. Я жил в четвёртом подъезде. Это важно. Однажды с моим другом случилось несчастье и его мать искала меня во втором подъезде. Чужие люди нумеруют подъезды как им удобно и он (мой друг) видимо рассказывал ей, что я живу во втором. Она меня не нашла, друг погиб уже завтра. Когда я представил, что со мной могло что-то случиться и мою мать искали бы во втором подъезде, мне стало не по себе.
Я жил в четвёртом подъезде и единственный чужой для меня подъезд был первый. У меня не было там друзей, там вообще не было детей моего возраста и к тому же там жил больной дед, бросавший в нас бутылки, когда мы играли возле его подъезда. Я не знаю, откуда мы взяли, но все ребята во дворе считали, что он убил свою жену. Один раз мужики хотели его даже избить, но живший во втором подъезде милиционер (отец Олега) запретил им это делать.
Из первого подъезда я помню одного уголовника и мужчину невысокого роста, кажется, отца двоих маленьких детей. Уголовник всё время ходил пьяный (я так и не узнал, как его зовут, мужики звали его по кличке) и когда мы с ребятами играли в карты он всё время подсаживался к нам и ругался. Когда в карты играли мужики, а мужики играли на деньги, то он часто влезал со своим рублём. В карты он играл отвратительно и совершенно не умел блефовать. Он постоянно проигрывал и тогда отец его уводил. Отец его тоже сидел.
В первом подъезде я общался с учительницей математики. Она готовила меня к экзаменам в институт. Она работала в другой школе и я её не очень хорошо знал. Единственное, что мне было о ней известно это то, что она потеряла мужа и очень скоро 'опустилась'. Она была всегда неопрятна. Мне часто приходилось ходить к ней по утрам, когда она была ещё в состоянии заниматься со мной. Иногда, вместо денег за занятия мать передавала ей мясо.
Моя учительница всегда была благодарна матери. Математику в институт я сдал сам. В начале века она умерла. Кто её хоронил...
Получилось, что из первого подъезда я знал всего несколько человек и остальные жильцы для меня так и остались безымянными. Ах! Кажется, я забыл упомянуть об одном человеке, Алексей, который позже стал мужем моей соседки. Он был лет на десять старше меня. По-моему он жил в первом. Да, точно в первом. После свадьбы они поселились у него. Жить в моём подъезде они не стали. Отец Ольги постоянно пил и я часто вспоминаю как он избивал её, а когда она вышла замуж за Алексея, то он принялся за её младшую сестру Нину. Нина всё время визжала, словно её заживо резали. Я боялся их отца, пока был совсем маленьким. Он был невысокого роста и всякий раз после работы расхаживал по своей квартире в огромных чёрных трусах и майке. Меня всегда удивляло как он мог бить Нину. В одно из таких побоищ мои родители успели затащить её к нам квартиру. У неё был огромный синяк: он ударил её лицом об стену. Как-то раз, беспомощная Нина била по моему балкону шваброй. Её мать ещё не пришла с работы, а отец уже принялся за 'своё'. Я вышел на балкон и увидел заплаканное и вспухшее лицо Нины. Я ничем ей помочь не мог и убежал обратно в квартиру. Вечером я слышал как рыдала их мать. После свадьбы Ольги его часто утихомиривал Алексей, а потом он, то ли потерял, то ли повредил глаз. Соседи говорили, что это его Бог наказал за Ольгу и Нину. Кстати у них ещё был старший брат, но о нём я расскажу позже.
Больше мне нечего сказать о первом подъезде. Был там, правда, ещё один мой знакомый, но он мне и не только мне казался чужим парнем. Он никогда не общался со старшими ребятами, которых мы знали и поэтому мы не искали с ним общения. Странный парень - он исчез из нашей жизни как только закончил школу и даже те его одноклассники, которых я знал, не вспоминали его.
Забыл. В первом подъезде жил мужчина с горбом. У него была жена и двое детей. Он был совсем невысокого роста с круглым и выступающим горбом. Он не казался страшным, но всё же был неприятным и всегда гулял с детьми. Работал он в каком-то институте. Больше я о нём ничего не знал.
      
2-й подъезд
Второй подъезд мне знаком практически весь с первого по пятый этаж. На четвёртом этаже жил мой близкий друг Олег. У него был тупой старший брат, папа милиционер и странная мамаша. В принципе вся их семья была странным собранием людей. Мамаша моего друга не разрешала ему дружить с нами (ребятами из нашего дома). Мне много лет было не ясно, почему она так вела себя в отношении нас. Помню, как из всего дома у него первого появился 'видак'. Для нас тогда это было настоящее чудо. Он с нескрываемой гордостью рассказывал нам о фильмах, которые ему удалось посмотреть и ни разу, он не пригласил нас к себе. Он всегда говорил, что ему не разрешает мама, хотя и мама и папа его возвращались с работы позже, чем мы приходили из школы. Его гордость исчезла сразу после того, как в доме появился другой 'видак'.
Мне рассказывали, что папаша заставил моего друга попробовать сигареты и водку и принудил смотреть 'порнуху'. Я не знаю какова была цель этого эксперимента, но то что мой друг надолго отучился от сигарет, алкоголя и девушек это я могу утверждать точно.
Немалую долю жителей составляли 'бабки и дедки'. Во втором подъезде жил один великолепный дед. Его сын часто покупал нам вино и портвейн, когда в магазинах было возрастное ограничение. Услугу эту он оказывал всего лишь за одну бутылку пива. Его отца можно было встретить во дворе каждый день. Он был неким атрибутом двора. До того как народ вываливал из своих квартир он спокойно сидел на тонкой лавке возле первого подъезда, а уже когда двор шумел футболом и 'сикой' он был в самой гуще событий. Когда отскочивший мяч попадал в картёжников и сносил со стола все ставки, только женщины могли затушить негодование игроков. Порой мы специально били по нашему деду и он, поднимая испачканную кепку, визжал больше всех. Деньги на игру он всегда брал у сына. Мне неизвестно, что стало с дедом, но однажды ловя такси я сел в ВАЗ 21099 и начал приглядываться к знакомому лицу. Мне показалось, что это был его сын, бегавший нам за спиртным в Зеленограде. Он олицетворял средний достаток, машина его была ухожена. Начать разговор я не решился, расплатившись с ним за всё 'полтинником'. Отец его уже наверняка умер. Думаю, что если он и вспомнил меня, то ему не хотелось вспоминать о походах за вином.
В каждом доме есть несколько массовых мероприятий: свадьба, день рождения, похороны. Свадьбы и дни рождения у меня оставались в голове недолго, а вот похороны...
Одна из ужасных историй нашего дома случилась на редкость теплым и добрым летним вечером. Я вышел во двор и меня сразу насторожила удивительная тишина для нашего двора. Люди кучками разошлись по лавкам и перешептываясь чего-то ожидали. Многие смотрели на улицу, словно ждали чьего-то появления. Я подсел к ребятам и спросил в чём дело. Мне рассказали, что днём утонул мальчик из второго подъезда. Ему было лет десять, одиннадцать. Всё рассказанное казалось мне шуткой, но посмотрев на остальных я понял, что это не так. К нам подошла одна из бабушек и попросила вести себя тихо. Мы уселись на наш маленький стол поближе к дороге, по которой ожидали появления матери мальчика. Днём с ним была только бабка и судя по всему она не решилась сообщить дочери на работу. Обстановка была угнетающая. Оказалось, что мальчик купался с двумя мальчишками из нашего дома, но они вернулись домой, а он так и остался лежать на озере (его тело вытащат только через два дня). Я стал замечать суету тех мамаш, дети которых благополучно сидели дома. Они долго решали, кто пойдёт сообщать о трагедии. И вот появилась несчастная мать. Я отчётливо помню её постепенно замедляющиеся шаги. Она медленно входила во двор, неся с собой торт, вероятно, купленный для сына. Взгляд её становился рассеянным, а наши взгляды были полны любопытства и ожидания чего-то необычного. Одна из мамаш ринулась к ней. Она бежала как сумасшедшая и, подскочив к ней, заорала: 'Аня, Лёшенька утонул!' Аня выронила торт и закричала. Крик был такой силы и глубины, что я даже представить себе не мог, что так можно кричать. Слёзы прыснули из её глаз. Возвестившая о трагедии мамаша хотела обнять Анну, но сделать ей этого не удалось. Эти женщины не особо дружили и, мне кажется, Анна сразу не поняла, почему именно она сообщает ей о гибели сына, а не лучшая подруга или мать. Она отбросила мамашу, сумку, торт и помчалась домой. За ней пытались уцепиться бабки, но не смогли. Плач стоял во дворе весь вечер. В день похорон у меня были экзамены в школе и присутствовать на них я не сумел. Говорят, мальчонка был очень страшный, синий и раздутый.
На втором этаже жил странный тип. Как-то мы занимались на турнике и вдруг в темноте двора показался крупный мужик, твёрдо шагавший в нашу сторону. Он подошёл и сухо представился - Виктор. Он был крепким малым и каждый из нас подумал, что если сейчас будет 'месиво', то потери будут серьёзные. Мужик увидел мои упражнения на турнике и, протянув мне руку, сказал, что удивлён. Мы познакомились. Он увлекался культуризмом и целыми днями смотрел фильм с Арнольдом 'Качая железо'. Однажды он пригласил меня с другом зайти. Друг был самый страшный драчун в районе. Позже его посадили за убийство.
Когда мы зашли к нему в квартиру, он стоял по пояс голый и, поставив нас перед собой, начал играть мускулами.
Случилось так, что после одной из дискотек он попался нам под горячую руку. Я узнал его, но остановить стаю было уже невозможно. Его крепко избили. После того случая он больше не здоровался и не подходил к нам.
Спортсменом в этом подъезде был не только он. На пятом этаже жил дядя моего друга, который записывал на видеомагнитофон фильм 'Боевые искусства Шао-Линя'. Фильм шёл последние пятнадцать минут в киноальманахе 'Вокруг света' по воскресеньям.
Он занимался в квартире и громко кричал. Летом во дворе мы слышали его. Мой друг показывал мне нунчаки, которые сделал его дядя из ножек старого стула. Меня это не очень 'пугало', т.к. к тому времени я уже сидел на поперечном шпагате на табуретках и крушил кулаком не обрезную доску на спор, даже если мне это стоило переломанных костяшек, что случалось регулярно.
На третьем этаже жила Лена Н. со своей сестрой и мамашей. Про Лену и сестру был слух, что они 'давалки'. Их часто видели с солдатами, а это было самым страшным приговором для любой девушки района. Лена ёще была симпатичной, а её сестра страшная прыщавая студентка.
Однажды с ребятами мы пригласили Лену к Олегу смотреть 'порнуху' в надежде, что она устроит нам праздник, но эта дура оказалась девственницей.
      
3-й подъезд
Третий подъезд был самый 'живой'. Там проживало наибольшее количество ребятни нашего двора. Разница между всеми ребятами была год или два. С некоторыми я оказался на школьной скамье. В первом классе я сидел с одной девочкой, бабушка которой была одной из активисток нашего дома. Девочка эта проучилась в нашей школе недолго и, кажется, уехала в другой город. Бабушка её осталась одна, что увеличило её и так неуёмную активность. Бабушка эта сколотила настоящую шайку борьбы за нравственность с дядей Лёшей из четвертого подъезда, но об этом чуть позже.
В каждом городе, деревне, доме есть эдакий 'дурачок', совершающий странные выходки. Наш 'дурачок' жил в третьем подъезде. Ребятам такие персонажи знакомы. Скажем в пионерском лагере (в моё время) этот 'дурачок' постоянно где-нибудь пропадал, например, надувая лягушек или собирая какие-нибудь камешки. В его кармане вы найдёте лупу (увеличительное стекло), спички и ножичек, которым он разделывает упомянутых выше земноводных и ковыряет свою бородавку на большом пальце. 'Такие' пионеры любят походы, где они разыскивают скелет фашиста или землянку в то время, когда нормальные пионеры купаются или курят под шумок. В походах эти дурачки обычно ломают себе руку или ногу и из за них сворачивается весь лагерь.
Осенью вы его не оттащите от грязного пруда, где он (в отличие от других) ловит тритонов голыми руками, а, поймав, запускает их в заранее приготовленную баночку и рассматривает на уроках, пугая девочек. Наш 'дурачок' гулял во дворе обособленно. Он часами сидел во дворе в солнечные дни поджаривая муравьёв через увеличительное стекло, а на балконе тем временем сидела его бабка с закрытыми, подобно Вию, веками. Когда ей удавалось открыть глаза и её внука во дворе не было, то она поднимала такой вой, что он тут же появлялся, неистово крича на неё в ответ. Услышав его голос, она снова погружалась в коматозный сон. Лет пять назад я встретил его совершенно случайно, он абсолютно не изменился. Мне даже показалось, что время будто замерло в нём. После встречи я долго думал, где и кем он мог бы работать, но так ничего и не придумал. Он был до того странный, что мне казалось, его мать стеснялась его. Может, я и не особо могу объяснить, но другого слова подобрать не могу. Может, я подумал это, потому что сам иногда стеснялся его, если он вдруг оказывался рядом и к нам подходили другие люди. В конце концов, я не могу сказать, что она не любила его, хотя признаюсь их внешнее общение удивляло меня.
Другая удивительная семья жила на первом этаже. Семья из сериала. Состоятельные люди, двое детей, бабушка, трёхкомнатная квартира и... Отец запил. Он, кажется, был поваром при посольстве в азиатской стране. Тогда это было круто.
Старший сын Коля-длинный малый с угрявым лицом. Одет был во всё импортное. Голова, словно полита подсолнечным маслом. Вечно жирные тонкие волосы и огромные очки. Коля часто впадал в истерику, когда мы играли в футбол.
 Я не так хорошо знал их семью, чтобы точно сказать, отчего глава семейства запил и запил так серьёзно. Частенько его можно было найти в самом свинском виде, валяющимся буквально под забором. Зрелище контрастное: человек в белом костюме храпит в собственной рвоте под забором на железнодорожной станции. Пьянство папаши привело к тому, что семья пошатнулась и из превратилась из некогда образцовой в разрушающуюся группу людей. Джинсы, куртки и другие шмотки со временем превратились в рваньё и бывалый авторитет этой семьи (державшийся исключительно на зависти соседей) улетучился как дым.
У них была совершенно злобная бабуся. Как только она слышала детские голоса возле своих окон, от неё можно было ждать чего угодно. Однажды я попал в их оконную раму шайбой, так она выскочила и набросилась на меня как молодая тигрица. В один 'прыжок' она сняла с меня шапку и послала за матерью. Был скандал.
Странные были у нас старики. На детские шалости, некоторые из них отвечали очень грубо и с нескрываемой злостью. Когда кого-нибудь из таких хоронили детвора (неосознанно) радовалась, что их больше не будут ругать. Вот и получалось: для одних трагедия - другим в радость.
Младший брат оказался полным придурком. Он дрался с Колей, а тот его долбил чуть не ногами в кровь. Не знаю как там сейчас, но пахло суицидом. Младший был к этому склонен.
На четвёртом этаже жила семья в гости к которой приезжал племянник Эдик. Эдик невероятно нравился девушкам. Никто не мог понять, как такое могло быть, но это было фактом.
На Эдика однажды запала одна дама лет тридцати. Нам тогда было по 17-18 лет. Поскольку Эдик был не местный, то он направился к ней в гости. Оказалось, что её мужа в разборках прирезали неделю назад. Эдик был не местный и когда к ней завались 'братаны' убиенного и встретили там Эдика, то его хотели кастрировать. Я не знаю, какими мольбами она выпросила пощады, но Эдика я встретил с каменным лицом. После инцидента он долго не приезжал, хотя раньше бывал каждое лето.
Последний раз он заявился как-то осенью с пьяной девкой. Мой близкий друг пошёл с ними в наш подвал. В это время я с ребятами играл в карты во дворе. Друг вернулся несколько возбужденный и рассказал, что Эдик разрешил залезть девке в штаны. 'Она такая волосатая', - это всё что смог вымолвить мой друг. Эдика я больше не видел.
Помимо Эдика в третьем подъезде появлялся в гостях ещё и Миша. Миша всё время играл в футбол. Когда его команда проигрывала, он бился в истерике и плакал. Миша, тоже перестал ездить, когда проиграл в "сику" каким-то малознакомым мне уркам. Миша, сказал, что у него нет денег. Большого труда стоило отмазать Мишу. Признаться, урок пришлось отлупить, хотя потом это и вышло ребятам нашего двора боком. Позже я думал, нахрена мы этого дурака отмазывали и где он теперь, неблагодарный дятел.
На третьем этаже жил дядя Толя. Дядя Толя пил буквально всё. Он на спор выпивал бутылку водки из пивной кружки. Ему только требовалась краковская колбаса. Дядя Толя в порыве страсти всучил мне под майские праздники несколько бутылок красного вина. Потом просил назад, но отстал он только тогда, когда я поклялся, что мы уже выпили их. Мы их действительно выпили. На четверых у нас было две бутылки вина и мы докупили на отнятые у урок деньги бутылку рома. Голова потом гудела два дня, а один гаврик отравился и мы его отпаивали разведенным нашатырным спиртом. Как его рвало я и предать не могу.
      
4-й подъезд
В этом подъезде жил я и мой самый близкий друг. На первом этаже у нас жила странная старушка в трёхкомнатной квартире. Помимо неё в квартире жили три собаки, кот и коза. К глубокой старости она совсем свихнулась и периодически лаяла в подъезде. Для ребёнка это было невыносимо страшно, особенно когда я возвращался в начальных классах домой и оставался в квартире один до вечера.
Когда я повзрослел и относился к ней, как к блаженной-страх ушёл. Однажды у неё сломался телевизор и она ходила по всем соседям и просила посмотреть сеанс Кашпировского. Все ей отказывали, а моя бабушка согласилась.
Чокнутая соседка ходила несколько вечеров, пока моя бабушка (страшная чистюля) не заметила как из её кармана выскочил таракан. ТВ сеансы были закончены.
У этой старушки была дочь Алла. Она была старше меня и, откровенно говоря, была очень симпатичной. Она редко бывала у матери и откровенно стыдилась её.
Случилось так, что мы с ребятами оказались в кино целой компанией и Алла сидела рядом. Я сначала не придал этому значения, но потом кто-то из ребят толкнул меня локтем и направил мой взгляд в сторону Аллы. У неё распахнулось осеннее пальто и оказалось, что она сидела в кинотеатре в чулках без юбки. Сцена была весьма эротическая, но Алла почувствовала, что ноги её обнажены и, взглянув на наши вытянутые лица, она резко встала и покинула зал. Потом мне объяснили, что она такая же юродивая как и мамаша и, что похождения без юбки - это диагноз.
На втором этаже по моему стояку жила семья алкоголиков. Мамаша лет пятидесяти и сын Олег, лет тридцати. Они постоянно дебоширили и весь шум раздавался у меня на кухне через вентиляционную шахту. Их всегда было прекрасно слышно.
Сынок регулярно поколачивал мать, а когда встречал нас с другом, то показывал различные журналы. У него были длинные волосы и густые усы, хотя лицо казалось мне мальчишеским. Всякий раз он вручал нам катушки с Deep Purple, хотя я устал ему объяснять, что у нас нет катушечного магнитофона.
Вокруг него вечно крутились пропитые девки, которые к своим тридцати годам выглядели на пятьдесят.
Как-то в июне утром я вышел во двор. Во дворе оказалось некоторое количество странных людей, которые спали на лавках и каруселях. Люди были крепко пьяны. В песочнице лежала одна из подруг Олега и плакала. Только на следующий день я узнал, что Олега похоронили, а кончился он в три дня от рака. Именно этим и объяснялась странная тишина в последние дни и присутствие целой кучи пьяниц во дворе.
С мамашей Олега у меня был такой эпизод. 31 декабря я спустился к своему другу, который тоже жил на втором этаже. Мы договорились о встрече нового года, как вдруг дверь рядом отворилась. Я не знаю зачем, но я вошёл в квартиру Олега. Пройдя в комнату, в углу я заметил его мать, которая сидела за столом в глубоком похмелье и смотрела в пол. Посмотрев на меня, она ничего не сказала. Тогда я сообщил ей, что сегодня новый год. Она удивилась и снова уставилась в пол. Вонь и смрад в квартире была такими, что слезились глаза. Поняв, что разговор бесполезен я удалился.
На третьем этаже жила одноклассница моего друга Катя. Катя была на год старше меня и не по годам интересовалась мальчиками. Как-то в свой день рождения она пригласила нас с другом. Посидели, попили Тархун. Она всю дорогу предлагала нам 'что-то' показать, в случае, если мы 'что-то' ей покажем. Дурёха, не удивительно, что её интерес привёл к появлению ребёнка уже в десятом классе, а наш интерес к ней улетучился.
Рядом с Катей проживали две сестры и мать. Сёстрам было лет по тридцать, а матери около шестидесяти. В один прекрасный момент одна из сестёр, которых я не различал, родила сына Костю. Откуда он взялся для меня остаётся загадкой и по сей день. Отца у ребёнка не было, по крайней мере, он никогда не появлялся. Рождение ребёнка внесло не только новый смысл в их убегающую жизнь, но и стало доказательством пословицы: 'У семи нянек дитя без глаза'.
Костя был очень симпатичным кудрявым малышом с обложки детского журнала, но буквально на глазах, за постоянными склоками женщин, превратился в маленького неадекватного сорванца. Он выбил глаз собаке моего друга и вытворял ещё Бог знает что. Кстати, он был одним из вернувшихся ребят с пруда и именно его мать сообщила соседке о гибели сына. Когда Костя подрос, мы с ребятами во дворе расспрашивали его о той смерти. Он так и не понял, как соседский малыш утонул и зачем они попёрлись купаться без взрослых.
На четвёртом этаже жила семья лётчика. Глава семьи был резким и властным человеком и видел я его редко. Когда ему стукнуло лет сорок пять он запил. Возможно, он и раньше злоупотреблял, но делал это тихо. Сейчас же он никак не мог остановиться и всякий раз крепко скандалил и, кажется, лупил жену. Внешнее семейное благополучие то и дело взрывалось и отступало под натиском безумного папаши. Возможно, сказывался многолетний стресс от полётов, а может, она наставила ему рога пока он там за облаками куролесил.
В семье были две дочери. Старшая была настоящей красавицей. В неё был влюблён отморозок из соседнего квартала. Любовь была безответной и он постоянно тёрся на четвёртом этаже бухой и в соплях.
Кончилось всё тем, что папаша в очередном приступе ярости навалял и ему, что в целом было необдуманной дерзостью. Помню, что Ира долго упрашивала отморозка не предпринимать в отношении отца 'конкретных' мер. Кое-как она всё же уговорила своего ухажёра. Папаша из семьи ушёл или улетел, точно не известно.
Напротив лётчика жила семья откровенных алкашей. Они появились в нашем доме недавно и бок о бок с ними я прожил лет пять. В семье росли сын и дочь. Дочь была такая хрупкая, что когда мы где-нибудь играли, например, катались с горки во дворе, то я всякий раз боялся, что она сломается буквально вся. Тонкие кости и общая худоба, свидетельствовали о том, что весь семейный бюджет вкладывался в выпивку.
Возвращаясь со школы, я в очередной раз встретил Сашу на лестничной клетке. Саша сидел с выпученными глазами и курил. Судя по количеству бычков, валявшихся вокруг него, сидел здесь он уже относительно давно. Он увидел меня, схватился за голову и сказал, что пил в Останкино с самого утра и куда-то подевал Антошку. Слёзы лились у него рекой. Как он приехал и оказался дома без сына он не помнил. Он также с трудом вспоминал с кем он пил.
Антошка нашёлся на следующий день и Саша напился крепче обычного, а потом напрашивался ко всем чинить двери. Вскоре они уехали и у нашей дворовой компании возникли проблемы с самогоном, который Саша нам доставал по дешёвке.
Дочь Саши я случайно увидел в электричке, когда ехал на дачу. Она была чудесна. По настоящему гадкий утёнок, который превратился в замечательного белого лебедя. У неё была стройная фигура, а худоба и бледность придавали её внешности модельный привкус. Одета она была в откровенно облегающем голубом платье. Несколько мгновений я любовался ею. Платье хоть и хорошо сидело на ней, но было дешёвым, а макияж нарочито ярким и безвкусным, что свидетельствовало о продолжающемся бедственном семейном положении. Жаль, если жизнь толкнёт её на панель, хотя и о принце в электричке ей мечтать не приходится.
На пятом этаже жил я и мой заклятый враг дядя Лёша. Дядя Лёша был настоящим тираном. Он доставал меня постоянно. Чем я становился старше, тем чаще наши стычки были на грани рукоприкладства.
Как-то осенью мы с другом кидались с балкона картошкой в прохожих. Прямо под моим окном появилась невысокая дама, которая молниеносно получила свою порцию. Дама разоралась и ухитрилась заметить, как я закрывал окно. Мы с другом ржали, а она не успокаивалась и грозилась найти нас. Через несколько минут друг ушёл, а я включил телевизор. В дверь раздался звонок. У меня не было глазка и я просто спросил: 'Кто там?'. За дверью раздался крик, что это директор школы ?... К счастью я учился в другой. Я оказался открывать. Тётка подняла такой шум, что вылез дядя Лёша. Он стал долбить в дверь ногами и сыпал угрозами. Я открыл. Дядя Лёша ворвался в квартиру и побежал за мной. Я махнул на балкон и закрыл снаружи дверь. Директор школы поняла, что дело зашло слишком далеко и, записав мою фамилию и возраст, свинтила.
Дядя Лёша не унимался и тщетно дёргал дверь. Немного остыв, он ушёл. Оставлять дело так я был не намерен. Война, так война. Я пригласил своего друга со второго этажа и одноклассника с пятого подъезда. На товарища с пятого подъезда мы надели отцовский плащ для рыбалки, маску, трубку для подводного плавания, рыбацкие сапоги и голубую резиновую шапочку для бассейна. Облачив его в 'доспехи' мы дали ему в руку записку 'Дядя Лёша дурак'.
Я позвонил в соседскую дверь и резко захлопнул свою. Через несколько мгновений мы услышали характерный шлепок и мат дяди Лёши. Отвесив товарищу пинка, он снова принялся долбить в мою дверь. Мы не открывали и смеялись так, что у меня потом болел живот.
Случай с директором чужой школы вылился в то, что меня не приняли в пионеры. Это был откровенный удар. Весь класс поехал в какой-то музей то ли на Баррикадную, то ли на 1905г. и вернулся с алыми галстуками. Меня месяц мучили и унижали. Директор моей школы оказался другом тётки, которая попала под картошку и предпринял все соответствующие меры. Спустя месяц к нам в класс пришла новенькая девочка. Она тоже не стала пионеркой и тогда нас двоих приняли в пионерскую организацию. Несмотря на то, что это случилось буднично и с меня потом не раз снимали галстук за поведение, в этот день я был по- настоящему счастлив.
Дядя Лёша воевал не только со мной. Он вдруг стал таким борцом за нравственность, что совершил непоправимую глупость, которая могла стоить ему жизни. Найдя отклик своим взглядам в мутнеющем рассудке соседки с третьего подъезда, они решили выжить с нашего двора картёжников, которые рубились в 'сику' каждый день. Играли на деньги, поэтому страсти иной раза накалялись до бела.
Среди картёжников были и ребята с нашего двора и мужики постарше. 90% игроков - жители нашего дома. Часов до семи мы рубились в карты, а потом гоняли в футбол. Тем временем стол занимали заядлые игроки в домино. Игроками в домино были самые уважаемые жители дома. Правда, когда они забивали козла, то шум от их игры был слышен в каждой квартире.
Дядя Лёша с трудом всё это 'безобразие' терпел. Сам он в азартных играх участия не принимал и потому, закипал всякий раз, когда смотрел в сторону картёжников. Оставив все попытки отговорить людей от игр, он предпринял ряд радикальных мер.
Ночью со своей соратницей он вышел во двор и намазал мазутом лавки, находящиеся возле стола. Лавки мужики заменили уже на следующий день. Дядя Леша не остановился и следующей ночью спилил стол. Этот поступок был поистине героическим. Дядю Лёши искали все от мала до велика, дабы совершить возмездие. Он неделю отсиживался в деревне, а когда вернулся, обнаружил к своему ужасу, что стол мужики сварили металлический.
Дяди Лёши не стало внезапно. Случилось это зимой. С соседом с первого этажа они как-то раз крепко выпили какой-то шняги. С алкоголем тогда была беда и народ травился каждую неделю. Сосед с первого этажа отравился и сразу помер - замёрз на школьном заборе. Дядя Леша промучился ещё два дня. Эти дни я его не видел и понял, что его не стало, когда приехала его дочь с внуками. Я встретил её всю заплаканную с мужиком в чёрной рубашке, который курил на лестнице. Громких поминок не было. На сорок дней, она ругалась с матерью из-за квартиры. Так дядя Лёша ушёл из моей жизни навсегда.
Последний о ком хочется упомянуть в нашем подъезде это соседский старший сын Миша. О его существовании я узнал только тогда, когда он появился впервые. Ему было лет двадцать восемь и он работал на севере. Я точно не знал, чем он занимается, но когда он приезжал пили все мужики в доме. Денег у него был целый портфель. Миша приезжал буквально на несколько дней и спускал несколько зарплат моих родителей без зазрения совести. Я был рад, что он мой сосед. С ним славно получалось играть в карты. Он постоянно блефовал и ставил на кон то пять, то десять рублей. Рисковать такими деньгами никто не решался.
Когда он выигрывал, то всегда оставлял нам с ребятами трёшку, которую мы радостно пропивали. Все пацаны завидовали Мише.
В очередной свой приезд он появился с женой и с четырьмя детьми. Северный рай закончился и он вернулся домой. Его мать, отчим, младшая сестра, он, жена и дети разместились в трёхкомнатной квартире. Условия проживания были жуткими, но Миша не унывал. Деньги у него кончились, а работу он найти не мог или не хотел. После нескольких месяцев пребывания в доме он, как полагается, запил. Странно, но у него совсем не было друзей и тогда он прилип ко мне. Он стал ходить со мной играть в секцию волейбола, но оказался совсем не спортивным. Наши ребята его зачмырили и прогнали. Мне было неприятно ему отказывать, но водить его с собой в спортивный зал было стыдно.
Вечерами он просил у меня книги, а утром отдавал уже прочитанные. Меня это удивляло. Никогда не забуду, как он попросил у меня 'Зверобоя' Д.Ф.Купера и наутро вернул, пересказав в деталях всю книгу.
Где себя Миша нашёл я не знаю. Уехал он не попрощавшись. Я долго вспоминал нашу странную и недолгую дружбу, а также его бесславное мотовство и отверженность, которую проявили соседи собутыльники, когда у него кончились деньги.
      
5-й подъезд
Этот подъезд я не любил. Несколько историй, которые были связаны с этим подъездом навсегда выработали во мне отвращение к нему и к его жильцам.
Раньше на первом этаже там было почтовое отделение. Там всегда суетился народ, а зимними вечерами мы с ребятами забегали туда после катка и отогревались, пока нас не выгоняли. На первом этаже был всегда удивительный запах - смесь аромата чернил, сургуча и бумаги.
По утрам, когда привозили почту, мы шли в школу. Почту привозили и большие машины и один старый москвич 'каблучок'. На внутренней стороне задней двери каблучка была фотография обнажённой латинской девушки. Фотография была не пошлая и, в целом, даже скромная: девушка сидела в позе лотоса скрестив ноги, но эта карточка всегда будоражила наше подростковое сознание. К сожалению, эту фотографию утром увидел дядя Лёша и когда водитель отвлёкся варварски её сорвал и порвал в клочья у нас на глазах. Так я впервые почувствовал, как рушатся мечты.
Настал день, когда почта съехала и первый этаж стал безлюдным и неуютным. Часто там не горели лампочки, поскольку не было жильцов это никого не беспокоило. Ходить через первый этаж без света было неприятно.
Один раз я побежал к однокласснику через тёмный первый этаж. Мне хотелось мгновенно пробежать закрытые металлические двери почтового отделения и попасть на второй этаж. Я молниеносно, не поднимая глаз, проскочил по ступенькам и упёрся на лестничном пролёте в крышку гроба, которая стояла возле стены. Я думал, сердце выскочит у меня из груди. Ярко алая крышка отороченная чёрными лентами пошатнулась... От страха я так рванул, что убежал на этаж выше нужного, а потом сидя у друга думал только о том как пойдут назад.
Уже на следующий день, возвращаясь из школы, мы с ребятами топтали еловые ветки, разбросанные на последнем пути усопшего.
На втором этаже в разных квартирах жили две сухие высокие старухи. У одной из них был сын. Этому парню было лет тридцать пять. Даже сейчас, когда я вспоминаю случившуюся с ним историю, мне становится не по себе.
Молодой врач, закончив профильный ВУЗ он приступил к работе в районной больнице. Вскоре у него умер отец. Я не знаю насколько правдива эта история, но то, что парень сошёл с ума это доподлинно известно.
Мать настояла на том, чтобы тело покойного после необходимых процедур доставили в квартиру. Мёртвого отца привезли домой, где ему предстояло пробыть чуть больше суток до похорон. Супруга умершего, якобы заставила сына провести с телом манипуляции, призванные сохранить его в жаркое летнее время в квартире. Излагаю витиевато, поскольку полной правды узнать не дано.
Закончилось всё тем, что молодой врач потерял рассудок. Он стал замкнутым и малообщительным. Странное поведение привело к тому, что его выперли из районной больницы.
Мы возвращались после катка, когда я увидел возле подъезда отца моего одноклассника по пояс голого и в крови. Крови было столько, что умываясь снегом он никак не мог оттереться от неё. Грудь, живот и лицо - всё было алым. Мы с ребятами остолбенели. Отец одноклассника заметил нас и закричал, чтобы мы убирались. Зрелище было жуткое.
Спустя несколько дней, выяснилось, что беспечный папаша случайно выпустил из квартиры котёнка и, пытаясь поймать его, встретился на лестнице с обезумевшим врачом. Врач зверски избил его и, кажется, придавив котёнка отправился домой.
Врача госпитализировали и через несколько месяцев он вернулся уже из психушки. Позже был ещё один случай избиения возле подъезда, какого-то подвыпившего мужичка. Нападавшего не нашли, а мы с ребятами договорились в подъезд по одному больше не ходить.
Вторая старуха на этом этаже также страдала помутнением рассудка. Над ней жил мой одноклассник у которого была новая магнитола с проигрывателем виниловых дисков. Когда я бывал у него, то мы громко слушали музыку, что раздражало старушку. Собравшись с остатками мыслей, она вколотила ему в дверь гвоздь с запиской. В своей записке она просила не слушать громко музыку.
Мой одноклассник жил с беспомощной бабушкой и мамой художницей. Постоять за себя они не могли и тогда мы решили старухе отомстить. Он придумал выбить ей стекло кирпичом. Однако, я остановил его. Бабка жила в однокомнатной квартире и кирпичом можно было её попросту убить. Пока мы раздумывали, она разрезала ему дверь и подожгла наполнитель за дерматином. Дверь слава Богу не загорелась и на бабку пришлось натравить милицию. Менты её крепко приструнили.
История с врачом повторилась и для меня. Однажды летом я пошёл в кино с девочкой из соседнего класса. Когда я вышел во двор, то встретил на лавке врача, читавшего газету. Он улыбнулся мне, обнажив серые нечищеные зубы. Мурашки пробежали у меня по спине.
До кинотеатра он следовал за мной, синхронно останавливаясь, если вдруг останавливался я. Встреча с подружкой была мне уже не в радость, но билеты были куплены и бросать её я был не намерен. Из стеклянного холла кинотеатра я заметил, как врач уселся на лавочку и продолжил читать газету. К моему удивлению, он и после сеанса сидел на том же месте. Слова маньяк тогда не существовало, но врач именно таковым и являлся.
Мы убежали к моей спутнице домой дворами, так что он нас совсем потерял.
На третьем этаже жил парень, который был старше нас лет на пять. Он был ярым 'металлистом' и всякий раз когда включал музыку характерно 'рубился' изображая игру на гитаре. Мы смотрели на него с дерева, растущего во дворе. У него было очень много записей, которые он продавал по рублю. Позже выяснилось, что он был двоюродным братом нашего одноклассника и мы надеялись, что записи будут доставаться нам бесплатно. Но случилось так, что нашего одноклассника насмерть сбила машина и именно его мать искала меня во втором подъезде, хотя я жил в четвёртом. Записей мы так и не получили: сразу после похорон двоюродный брат сделал вид, что не знает нас.
5-й подъезд был пустым на друзей, но оказался богатым на негативные события. Закончив школу, мы проводили в армию ребят из этого подъезда в осенний призыв. На проводах хотели отлупить врача, но к тому времени он уже был совсем в себе, а у некоторых из нас были приводы в милицию и перспектива загреметь на нары никому не понравилась. После проводов мне было не к кому ходить в этот подъезд, чего я и не делал пока не уехал в другой дом.