Деревенский театр

- И как же быть, когда мешают все вернуть?!  Ту страсть, и то пронзительное чувство, которое так быт усиленно мордует?! А та усталость, что уже пакует те чувства молодые по коробкам?! И чувства не летят уже вдогонку за уходящим спозаранку?! Усталость на душе, усталость и в поступках, усталость - невозможно все вернуть…

            - Василиса, включайся, что замерла? Твоя реплика!

            - Простите, Сан Иваныч, задумалась!

            - Давай, давай, что разглагольствуешь! - прикрикнул тот и откинулся на спинку стула в полутемном зрительном зале.

- И солнце нас пытается ласкать, но сердце тянется обратно, туда, где было лето, и было все прекрасно...Срывает листья ветер, и дождик моросит слегка... Унылая пора?! Но как она великолепна своими красками и ожиданьем... лета, которое вернется только бабьим...

            - Замечательно! Только понежнее нужно, помягче. Волшебным голоском, а не иерихонской трубой вопить на весь зал. Ты - красавица! Соответствуй! Образ должен быть цельным. Не выбивайся, не пробуй собой заполнить зал. Пусть зрители слегка напрягаются, прислушиваются и приучаются к внимательности. За что тебя полюбит принц, если базлать будешь, как торговка свежей рыбой?

- И нотка осени среди листвы еще зеленой...

            - Подожди, Пьер. А-а-а... Продолжай!

- И выглянуло солнце, и все так встрепенулось, заиграло, раскрыв для счастия сердца, наполнив душу... Восторг, восторг!!! Один восторг! И жизнь вдруг показалась распрекрасной…

            - Вот видишь! И мужественный принц вдруг становится романтичным, нежным. Девичье сердце обязательно откликнется! А то блеял, блеял... Что же случилось с тобой? Кому мы обязаны переменами? Кто там краснеет? Никто?! А-а-а! Продолжаем. Принцесса... Где опять эта принцесса? Василиса! Где тебя носит?

            - Здесь я, здесь. Чулок поправила. Съехал.

            - Его под твоими хламидами не видно, к чему эти ужимки?

            - Боялась наступить и упасть.

            - Хватит! Реплику давай! Нежненько, но пронзительно... Начали!

- Идет к нам осень потихоньку. Вот так, меняя свою цветность, чтобы тоску убрать с души, что время летнее уходит, божественными красками одарит...

- Этот кусочек выглядит на "отлично". О погоде поговорили... Сейчас проработаем скорбный и тоскующий. Натали, твой выход! Вот, за что я тебя люблю, что всегда пред глазами. Учись, Василиса!

- Учусь я, - буркнула та недовольно и опустила глаза. Похоже было, что мысли ее заняты чем угодно, только не постановкой.

- Уронила себя... уронила. Печалью себя... покрыла, когда душу... пред ним обнажила... а он... не понял и не принял доверие, и... бесконечную преданность…

            - Слеза просится, Молодец, девочка!

- Я тянусь к тебе, любовь моя, но где ты, где?! - причитала, вытягивая руки в мольбе, Натали.

            - Да здесь я, солнце мое!

            - Что за отсебятина, Гриша?

            - Да я просто... Для настроения...

            - Лишу роли, так и знай, если будешь скоморошничать!

            - С вас станется Сан Иваныч. Знаю, знаю... Моя реплика. "И... это... небо осенью дышало?"

            - А "это" зачем туда втюхал? В тексте нет. Хотя... Появился двоякий смысл. И нечто впереди, что вселяет тихую радость в душу... Щемящее чувство... чего-то необыкновенного... Типа, небо-то прекрасно до сих пор. Слово оставим!

            - Слова, что ли забыл? - толкнув его локтем в бок хихикнула Натали, но встретила пламенный взгляд и зарумянилась от удовольствия.

- Нет, то душа сказала - ей расстояния не важны...  Да, хорошо все! Но о тебе печалится мой разум... тоскливо мне...

- Григорий! Как сказал, шельмец! Сколько эмоций вложил. Даже не спрашиваю, кто на тебя влияет и так ясно.

- Все! По домам. Не опаздывайте завтра на генеральную репетицию! Слышишь, Василиса? Уже нет ее! Еще фразу не досказал, а она на выходе уже.

- Сын ее ждет, вот и несется всегда впереди паровоза.

- Натали, несутся куры, а мы - культурный народ и говорить обязаны уважительно. Не была б она такой красивой, может, и не цацкались с ней. А так приспосабливаться приходится!  Брось ты этот занавес!

- Бархат нравится шибко. Платье было бы преотличное и я такая Кармен... Ах!

- Кто не торопится, закроет двери на ключ и на гвоздик повесит за перилами. Слышали? Я побежал! Моя Матильда там свои спектакли ставит. Нужно в первый ряд успеть.

Дверь за Сан Иванычем захлопнулась. Взбрякнула клямка на вечерней улице и возле косяка просыпалась штукатурка. Клуб был старенький и ремонты ему мало помогали. Покатый пол, некрашеный года два, скрипучие сиденья и печурка для зимних холодов, с трудом справляющаяся со своими обязанностями.

- Я тоже пошел,- заявил Пьер, но его никто не услышал. Парочка стояла за занавесью и целовалась.

- Сказала в шутку: "Не дождетесь". Посмотрели на меня, поулыбались. Родня - золовка -  перекусила бы пополам. Грубая она, импульсивная. А я говорю, "медовой змеей подкрадываюсь и меняю окружающих"... Как  высказалась тогда! Аж мурашки по телу!

- Наплюй на них, Василиса! Ванька бросил тебя. Женился на чучеле с деньгами, а ты с ними отношения поддерживаешь.

- Они же не виноваты, да и сынок мой им родной.

- Добрая ты, вот и ездят на тебе. Командуют твоей жизнью.

- А здесь и нечем командовать. Разве у меня есть жизнь? Ромка - моя жизнь, а остальное неважно.

- Ты же не старуха, чтобы рукой на себя махать. Парни заглядываются.

- Заглядываются... Знаю, с какой целью. Поразвлечься. Да никто мне не нужен! Сына не всякий примет, как своего. Стоит ли травмировать ребенка чужим дядькой?

- Да дрова поколоть даже!

- Найму!

- Эх, Василиса, Василиса!

- Что Галка, Галка?

- Ничего! Пьер - смотри какой парень. Мимо ходит и опаляет! Отслужил. Холостяк. Не занят.

- Слишком молодой он. Пусть другими интересуется.

- А если это судьба?

- Иди домой, Галка! Поздно уже. Муж заждался тебя с солью.

- Та это предлог был поболтать. Ладно. До завтра.

Проводя подругу за калитку, Василиса поправила волосы, будто в темень кто-то мог видеть ее, осмотрелась, но одинокий фонарь на углу улицы осветить у нее во дворе ничего не мог.

Пьер видел, как открылась дверь из дома и в потоке света вышли две женские фигурки. Слышал весь разговор и иллюзий не испытывал. Кто он против нее? Четверть эфиопской крови и он смуглый, кудрявый и с французским именем. Мифического принца в театре играть с его внешностью - это одно, а живого человека - другое. Там любят, грезят, а тут не просто пренебрегают, а даже в расчет не берут. Внезапно он заволновался, руки полезли за сигаретой. Уходить не желал. Кому он нужен дома? А здесь она, рядом, желанная, отвергающая. "Дрова поколоть..." А не предложить ли ей поколоть дрова? Все это время будет рядом. Может, присмотрится и сменит свое мнение?

Он курил сигаретку, прислонившись к забору. Огонек, то вспыхивал, то гас. Василиса, задергивая занавеску увидела этот огонек и немного удивилась. Обычно, никого за своим забором не видела. Чуть позже, решив выпить чашку чая, почему-то посмотрела в темное окно и снова увидала огонек. Это вселяло тревогу. Разве уснет она теперь, если будет знать, что кто-то под забором вынашивает какие-то темные планы.

- Кто там мнет траву под моим забором? - грозно воскликнула она, приоткрыв дверь. - Сейчас соседей подниму. Пусть проверят, кто такой там топчется и с какими целями.

Огонек погас и она уловила шум шагов. Подождала немного, но, кроме шелеста листьев, вздыхания лояльного пса, который никогда ни на кого не лаял; щебета птиц в листве и возмущения петуха в соседнем дворе посторонних шумов не определила.

- ...так встрепенулось, заиграло, раскрыв для счастия сердца, наполнив душу... Восторг, восторг!!! Один восторг! И жизнь вдруг показалась распрекрасной…

- Идет к нам осень потихоньку. Вот так, меняя свою цветность, чтобы тоску убрать с души, что время летнее уходит, божественными красками одарит...

- Что так тоскуешь, дева, на закате?

- О, милый принц, жизнь кажется никчемной! Она, как осень, что стучится в двери.

- Как тебе, Матильда? Ах, как играют, сорванцы! Смотри, смотри, не разочаруешься.

- Что-то не так, Сан Иваныч?

- Все так! Продолжайте, Пьер! Натали, твой выход!  Что-то ты не в духе сегодня? Не разочаровывай меня.

- Ах, принц,  и вы здесь, у сестры? Она вам дорога? Настолько дорога, что вы  примчались к ночи? Запарка ни к чему... Мы здесь всегда. Хоть к ночи, хоть к полночи...

- Сестрица, прекрати! И слушать боле нету мочи! Я ухожу. Прощайте!

- Куда же ты, куда? Постой... Вернешься, будет поздно! За счастие свое бороться нужно.

- Когда оно мое, оно меня дождется...

- Вы также холодны, как и моя сестрица? Но я... горячая, живая... Испить вы можете здесь смело... Идите же сюда!

Протягивая руки к Пьеру, она подходит и вдруг бросается ему на шею, и целует в губы. Он пытается отпрянуть, но вцепившаяся, как коршун, Натали его удерживает. Артисты замирают от удивления. Сан Иваныч вскакивает весь багровый.

- Ты что творишь?! Такого нету в тексте. Какая муха тебя укусила? Если он тебе нравится, так и целуйся, но потом, после спектакля.

- Как это, целуйся?! - завопил вдруг Гриша. - Я с ней встречаюсь и все знают об этом. Или что-то поменялось за ночь?

- Поменялось, - едко заметила Натали, с неохотой отрываясь от губ Пьера. - Не хочу я тебя больше. Он мне больше нравится. И ничего ты со мной не сделаешь. Пьер меня защитит!

- Не согласен я. Ты не в моем вкусе.

- Буду в твоем. Какой хочешь, такой и буду. Ты одинокий, я - чертовски одинока, а всякие неуклюжие Гриши нам ни к чему!

- Ну и черт с тобой! Я за Василисой ухаживать стану. Она, хоть и с ребенком, но красавица! Не в тебя!

- Тьфу! И толку? Отошьет  тебя эта рыба холодная. Что в жизни, что в роли, слишком правильная, но такая скучная, что зевать хочется.

- Сан Иваныч, этот балаган есть возможность прекратить, иначе я - домой?

- Василиса, погоди немного. Думаю, Наташкин змеиный яд сейчас иссякнет и мы продолжим. Провинился, видать, Гриша, раз такая песня пошла.

- Ничего особенного не случилось. Многого хочет сразу. Слишком капризная.

- Или смиряешься, или теряешь, - выбора там нет, - со значением сказала Натали. - На половинную жизнь не согласна.

- Или поясняйте, что произошло между вами, или замолчите, - взвился Сан Иваныч. - Матильда не обязана выслушивать глупости.

- Я тянусь к тебе, любовь моя, но где ты, где?! - взмолилась Натали, протягивая снова руки. Пьер, на всякий случай, сделал несколько шагов назад. Гриша отвернулся. Василиса хмыкнула и с любопытством посмотрела на Пьера. Вдруг он показался ей интересным. Это Есенинская кудрявость, черные глаза горят, как... как сигарета в ночи. А не он ли стоял под забором? Его жгучие взгляды при встречах. Взгляды, конечно, она видела всякие. Но тот, кто стоит под забором, испытывает симпатию и не решается на иной поступок.

После того, как генеральная репетиция закончилась, Сан Иваныч решил задержаться. Матильда была с ним и бежать домой, сломя голову, не было смысла. Пьер подошел к Василисе, которая копалась в своем сценичном костюме и неожиданно шепотом попросил:

- Ты не проводишь меня домой, а то я Наташку боюсь?!

Василиса, чего угодно ожидала, но не этих слов. Она открыла рот, как пойманная на крючок рыба, судорожно передохнула и захохотала. Красивые белые зубки выглянули наружу и преобразили ее окончательно. Никто не видывал ее еще такой веселой, поэтому, также раскрыв рты, смотрели на нее с удивлением.

- Не бойся, мой принц, я с тобой! - задорно воскликнула она и величаво поплыла на выход. Это был ход королевы! Пьер следовал за ней, как привороженный. Натали не верила своим глазам. Ее планы с треском провалились. За счет Пьера теперь не проехаться по Гришке и придется искать иной путь.

- На такой не грех и жениться! Лебедь-девица! - молвил Сан Иваныч и добавил: - А не поставить ли нам следующий спектакль на эту тему, Матильда? Лебедь у нас уже имеется. Как ты думаешь, а, Григорий?

- Положительно... - задумчиво ответил тот и, как сомнамбула, пошел к двери, забыв о возмутительнице своего спокойствия, Натали. Та, конечно подобного не ожидала. Он бросал ее и за что?! Думала, воспитает его маленько, добьется своего любой ценой. Он еще боролся за нее, невзирая на массу оскорбительных слов и поцелуй, а стоило "рыбе" - Василисе поплыть на выход, как резко переменился и последовал... За ней? Не сказавшей ни единого слова ему? За ней?! Она вцепилась в занавесь двумя руками. Чувства распирали ее грудь и требовали выхода.

- Натали, а ты как думаешь?

- Спросите сначала у Матильды.

- Уже спрашивал...

Собака только головой крутила при упоминании ее клички, а теперь не выдержала и сдержанно гавкнула. Натали рванула занавес и помчалась на выход. Несчастная ткань, о которую столько раз руки вытирали, удержалась на месте. Гриши на улице не оказалось. Она пометалась немного вокруг клуба и пошла домой... Он сидел на скамеечке у ее дома и молчал. Она присела рядом.

- Нам нужно расстаться, - сказал он. - Василиса, может, и холодная рыба, но осторожная, а ты мечешься, кидаешься на всех подряд, чтобы воспитать меня по своему желанию, и будешь постоянно попадать в чужие капканы. Гулящая девушка мне ни к чему.

- Я не гулящая! Из вредности поцеловала Пьера. Чтобы поревновал.

- Из вредности запрыгнешь к нему или кому другому в постель...

- О чем ты говоришь?! Ты оскорбляешь меня!

- Дала повод! Твои притязания вчера - это не ко мне. В город не поеду. Квартиру оттяпывать не буду. Есть у меня, где жить. Есть работа. Найдется и девушка. Порядочная. Прощай!

- Да катись ты! Найду себе миллионера, пожалеешь!

- Дура ты, Наташка! Пардонте, Натали.

- Да что же случилось в клубе? Ты же кидался в бой, спорил, бушевал, а потом вдруг переменился. И до сих пор, как чужой.

- Я увидел королеву! Порядочную женщину! За такую можно бороться, а ты - пустая свиристелка!

- Будет завтра и примчишься, а я еще подумаю!

- Не жди! Лучше по ноге себя топором тюкну!

- Сволочь!

- Всего тебе хорошего!

- Пьер, что за странные слова я услышала? Разве так страшна девица, как кажется?

- Не страшна, но Гриша - мой приятель. А если бы она вознамерилась выйти из клуба со мной? Чтобы я смог поделать? Мне это ни к чему! Пусть сами разбираются. Поэтому и подошел к тебе и ничего лучшего не смог придумать, чем такое сказать.

- Ты меня поразил. Не подозревала в тебе этот юмор.

- Не было причин его показывать. Общаемся только в клубе.

- Не свободна я для пустых посиделок. Работа, сын...  Театр любила с детства. В школе в сценках участвовала. Нравится!

- Могла бы актрисой стать. Талант у тебя.

- Могла бы, да замуж вышла за Ваню, а он спихнул меня в деревню, создал видимость семейной жизни и променял на состоятельную городскую, когда мои скромные сбережения закончились. Теперь я здесь и останусь. Нет у меня возможности вернуться обратно и поправить свою жизнь, как когда-то мечтала.

- Ты еще молода и все может измениться в любую минуту.

- Это ты молод! А у меня сынок уже. Хороший мой, ласковый сынок, единственный любимый мужчина в моей жизни.

- Хочешь, буду помогать тебе по хозяйству? Дрова наколоть или что другое, где физическая сила требуется. Давай дружить!

- Ты такой смешной! - засмеялась Василиса. - Второй раз меня поражаешь! Давай!

- Значит, друзья?

- Друзья! Хочешь угощу чаем?

- Хочу!

- Только не топай, чтобы сын не испугался. Вдруг он уснул?- шепнула Василиса, запуская Пьера в дом. С ковра навстречу им поднялся маленький черноволосый мальчик.

- Не уснул я. А это кто?

- Мой друг, сынок.

- А-а-а... А ты играть умеешь в лошадку и паровоз?

- Не умею, но ты меня научишь?

- Научу!

- Поздно уже, сынок, для игр.

- Тогда приходи завтра.

- Приду, если мама твоя позволит.

- Почему бы и нет? Двери для друзей у меня всегда открыты. Давайте-ка чай пить!

Через час, примерно, он пошел домой. Лежа в постели размышлял, что жизнь начинает налаживаться, похоже. Будет помогать по хозяйству, играть с малышом и постепенно войдет в ее жизнь. Нет у нее к нему предубеждения. Она смеялась, потому что узнавала его настоящего и он ей нравился.

Она, уложив сына спать, долго ворочалась. Пьер неожиданно оказался ей приятен. Он был, как младший брат, о котором бы она заботилась на правах старшей сестры. "Ах, забыла спросить, а не он ли курил у забора? А если он, то как с этим быть? Полно примеров неравных браков... Что за бредовые мысли? А он симпатичный"...

Утром заметила его в окошке с топором на плече и сердце ее радостно забилось. Ее лучезарную улыбку он рассмотрел через стекло так отчетливо, что чуть не выронил топор себе на ноги. "А жизнь ускоряет свой темп! Люблю я эту глупышку и она это чувствует! Чуть позже, пусть привыкнет сначала ко мне, мы с ней об этом поговорим"...