Дела сердечные

Сорокалетний мужчина крепкого телосложения, в кожаной куртке и в кепке, уже восьмой час из-за непогоды сидел в аэропорту. Информационное окошко ничего хорошего не сулило, поэтому он решил, что туман туманом, а покушать надо. Справа сидящий дед спал, а девушка слева отказала в присмотре за вещами незнакомому человеку в аэропорту, где часто всякое бывает. Иван Макеев, так звали нашего героя, с чемоданом в ресторан потащился. Перед уходом Макеев попросил девушку хоть место для него попридержать, народу много. Через час, когда он вернулся, место было занято очень солидной дамой, которая объяснила, что там, где она сидела, дуло сильно, поэтому она себе и позволила с больной поясницей... Соседка только руками развела.

Плохое в конце концов кончается, как и хорошее. Самолет приземлился в Тель-Авиве в два часа ночи по местному времени. Громадный, светлый аэровокзал произвел, конечно, впечатление на прилетевших впервые. Проверка прошла быстро, и Иван уже издали заприметил встречающего Леонида Липовецкого, старого сослуживца и хорошего товарища. На выходе он соседку по аэропорту увидел на скамейке, в одиночестве. На вопросительный взгляд она ответила, что решила здесь утра дожидаться, потом к отцу в Ашдод добираться. В хостеле он, доме для пожилых. Оказалось, что Ашдод им по пути, поэтому и подвезти взялись девушку. Родичей и друзей нет у нее, поэтому попросила к гостинице подвезти.

Ехали молча на большой скорости и скоро у небольшой гостиницы притормозили. Конечно, девушка поблагодарила попутчиков, Наташей назвалась и с улыбкой добавила, что Макеев в кепке очень даже подозрительным выглядит, почти жуликом, поэтому так... Еще спросила, когда домой он собирается, чтобы вместе лететь, ибо с английским у нее… швах. Макеев пожал неопределенно плечами, телефон показал, вручив затем девушке визитку. Отъехав, Леонид констатировал, что девушка очень даже, с такой и поразвлечься можно холостяку. Иван промолчал. Леонид проворчал еще, что у него пятикомнатный особнячок есть, и он может друга у себя принять, а не в съемной квартире поселять. Стоимость гостиницы высока на святой земле, многие поэтому квартиры снимают, дешевле обходится.

С девушкой разобрались, она к отцу повидаться приехала. Отец ее лингвист, в последние годы без работы остался, опустился, уехал в Израиль от бесконечных упреков жены, но и там никому не нужным оказался, приболел, в больницу угодил, а мамка между тем с Полиповым сошлась, сослуживцем. С дочерью отец переписывался, прощения все просил за свою никчемность. Сейчас в доме для престарелых проживает.

Я никогда не вникал в политические и торговые связи между Россией и маленькой страной, но человеческие нити в разы подскочили за последние годы между большой и маленькой родинами, это я знаю.

У Макеева был свой вариант семейной драмы. Нет, он без работы не оказался, но его зарплата очень даже скромной была, что давало повод жене издеваться над ним. Его Галина в совместной фирме с финнами работала, где получки солидными были. Через год скандалов Галина объявила о разводе и уехала в Хельсинки с десятилетним сыном Максимом. Макееву было отказано в свиданиях с сыном, как и в переписке. Года полтора он получал информацию о сыне от тещи, Серафимы Михайловны. Но вскорости теща, оставшись брошенной, в Израиль тоже подалась, успешно купив там квартирку на вырученные деньги от продажи своей московской двушки. И вот звонок от тещи, которая его известила, что внук Максим к ней переехал, похоже, надолго. Бабуля, очень хорошая женщина при такой дочери, прилагала большие усилия по примирению отца с сыном. Максим же, будучи напичкан мамашей разговорами о ничтожестве отца и его пьянстве, и слышать не хотел о нем. Серафима Михайловна вот и пригласила зятя на свое шестидесятилетие, которое приходилось на седьмое ноября, в надежде на авось...

Первая встреча отца с сыном кончилась ничем. Максим пояснил, что русский забыл, не помнит, иврит же «дядька», наверное, не знает, поэтому и понять друг друга вряд ли смогут, затем повернулся к компьютеру и смолк. Макеев ушел без «до свидания», и более повидаться с Максимом решил не пытаться. «Жил один, привык уже, и нечего навязываться, коль не хотят. Нет, пить не пойдет с горя, а побудет еще несколько дней, пообщается с коллегами, и домой».

*

- Да, Макеев слушает. Наташа? А, попутчица, помню! Могу ссудить немного денег. Где, в Ашдоде? Это рядом, сейчас подъеду. Хорошо, на автобусной станции сидите, в зале ожидания.

Наташа поведала ему, что с отцом общается, он из депрессии не выходит, но рад ее приезду, видимо. Вот только гостиница за три дня все ее гроши сожрала. К отцу пыталась поселиться – не позволили. Она очень извинялась и просила в долг немного денег, звонила жениху, тот обещал выслать в ближайшие дни.

Автовокзал портового города Ашдод оказался довольно сложным сооружением с многоярусной системой приема и отправления автобусов во все концы страны. Найти просто друг друга – проблема, которую решает мобильник. Наташа была при всех вещах, чтобы в гостинице не платить, и вид у нее был не очень даже. За столиком в буфете девушка пыталась светской выглядеть, улыбалась.

- Иван Ильич, с голоду, конечно, не помираю, но кофе с пирожным поем. Если настаиваете, можно и бутерброд с колбасой. Не смотрите так... Вторые сутки не ела. А я и не стесняюсь вас. Этих денег хватит мне надолго, если где-то койку снять. Что, есть квартира ваша? Нет, нет, не ожидала от вас такое... Сами к другу пойдете, а удобно? Конечно, опять плохо подумала. Прямо сейчас, значит, и поедем на квартиру? Чтобы без вас делала, спасибо вам! Иван Ильич, простите, но мне к отцу на минутку забежать надо, посидите, пожалуйста, это рядом. Можно и подъехать. Хотите взглянуть на хостел своего будущего? Да вам еще пахать да пахать! С отцом познакомлю, он у меня чудесный.

Хостел больше походил на административное здание с коридорной системой расположения гнезд для пожилых людей. У каждого своя комнатушка с кухонькой и туалетом. Обстановка казенная, неуютная. Отец Наташи, Зиновий Михайлович, человек пятидесяти шести лет, высокий, похоже красивый, образованный, но… безжизненный. У Макеева в памяти застрял образ живого трупа, опустошённого несуразной жизнью.

- Вашему отцу срочно помощь нужна, Наташа. Тяжело видеть такое. Нет, вы не виновны. Да, слушаю тебя, Леня. Через час у тебя буду. Приехали. Вот хата, ключи возьмите. Чемодан мой здесь останется, хорошо? Холодильник, газ, посуда в шкафчике. Только кусну колбаски и я поехал. Тихо, знаете, здесь, благодать. Бывайте.

*

Макеев приехал на завод, где шли завершающие работы по монтажу установки деионизованной сверхчистой воды для микроэлектроники. Он тщательно обошел установку, сделал пару замечаний и сообщил Леониду, что ему на полчаса отлучиться надобно. Наш герой без запинки нашел обитель Мерлина, отца девушки в хостеле. После краткой беседы, где очень убедительным был Макеев, Зиновий Михайлович дал согласие на работу попытаться выйти с завтрашнего дня на деионизованную установку, в качестве оператора. Договорились, что на месте окончательно решат. Завод, должен знать где – за поворотом, там и встретятся в 8-00, договорились. В функции оператора, как определил Иван, входило наблюдение за трехступенчатой установкой и своевременная профилактика узлов. Узнав еще, что Мерлин пользовался когда-то компьютером, Макеев из сумки своей планшетник извлек и передал страдальцу, обозначив тематику тем для изучения. Хозяин же завода тоже согласился на прием оператора с окладом всего в двести пятьдесят долларов (более пенсионеры не могут получать). И все, ожил человек, а когда фирма ему вручила мобильник для связи, он был счастлив. А вы говорите, доктор отдых прописал – чушь, человек занятие иметь должен, мозги загружать обязан и вставать ежедневно по будильнику, это рецепт долголетия, не верите, проверьте.

*

Довольный днем и собой наш герой к Липовецкому поехал, где его ждал ужин из национальных местных блюд. Леонид женился на вдове погибшего офицера, дантистки по профессии и матери восьмилетней девочки. Имя женщины было Анат, звучало красиво. За столом сидела еще семилетняя дочь Лиора и упомянутая Илана, миниатюрная девочка пятнадцати лет, скромная-скромная, глаз не поднимала. Беседу вели при госте на английском. Была водка на столе, конечно. Все было вкусно и непринуждённо.

Для ночлега Макееву выделили комнату на верхатуре, чтоб не беспокоили. Три ночи уже здесь блаженствовал в тишине, вставал поздно, когда дома один лишь оставался. Надо сказать, что климат этой страны изменчив и непредсказуем, как везде. Но теплые, непривычные дни в ноябре сменялись холодными ночами, и в квартире было ночью и утром очень свежо. Спасали пледы теплые. Простуд тоже много. Вот вчера за ужином старшая Илана с обвязанной шеей сидела, покашливала. Сегодня же, где-то в 7-30 к нему постучалась.

Вошедшая Илана извинилась, отвернувшись от мужчины, и мило попросила с математикой помочь ей, не получается, да и Леон не смог, отчим. Он и посоветовал к гостю обратиться. Иван взял тетрадку, ручку, задумался. Девушка смиренно стояла, чуть подрагивая от холода. Он это заметил и предложил присесть в ногах и пледом укрыться. Илана старалась не касаться Ивана ледяными ножками, но продвигалась далее, укрывшись полностью. Девочка еще добавила, что может выйти, если мешает. Он же, увлеченный задачами, положил свою руку на холодную ножку, означавшее, что нет, не мешает, пусть лежит. Она же от этой теплой ладони вся греться стала, подвинув и вторую ножку к руке. Короче, его мужская рука была между ножками у скромницы, которая беспрерывно вертелась для сугрева. А он… задачник уронил, потому что девочка умело ручками его до белого каления довела и добилась своего под пледом. Как все, так сразу Илана без звука исчезла с опущенными глазками, дитя востока. А Иван матюгнулся во всю, скотиной, животным себя обозвав. Еще хлеще слова звучали в свой адрес за слабинку человеческую и безвольность.

- Все, господа, путешествие завершилось ничем и омерзительно. Заказываю билет домой немедленно, сейчас же. Не звоните мне более, нечего, отвечать не буду, но лучше отключимся. Все, поехали. А смартфон зачем? Ага, на шестое есть билет, закажем. Три дня осталось, перекантуюсь как-то с ночлегом. А на завтра культпоход себе устрою по святым местам. Так, в 8-30 выезд автобусом…

*

Наташа постирушку затеяла, когда постучали. Это был Липовецкий, который сообщил, что связаться не может с Макеевым почему-то, поэтому заехал узнать... Узнав, что и девушка третий день не видела Ивана, друг забеспокоился – не заболел ли тот, или еще хуже... Еще попросил позвонить, если появится... Днем отец ей с работы звонил и говорил, что у него все хорошо, Ивана благодарил. Так в звонках весь день прошел. Конечно, ей жаль было этого странного человеке в кепке, может, в полицию стоит обратиться? Мысли прервал звонок жениха, который расспрашивал обо всем и клялся в любви. Уточнил, когда приедет, и опять о чувствах заговорил. Жених, одним словом, вернул Наташу к действительности, к свадьбе на Новый год. «Интересная штука получается в жизни – есть жених, почти муж, сердце полностью занято, и никого более замечать не должна», раньше так думала Наташа, а теперь и не знает. Звонил опять Липовецкий и сообщил, что в полицию заявку на поиск сделал, наверное, и к ней заедут, где вещи пропавшего находятся.

Очень рано на следующий день сам Макеев, постучав, вошел, поздоровался и сообщил, что завтра улетает домой. Вот, за вещами заехал. Вид у него был усталый, заросший щетиной и нездоровый, все кашлял. Девушка завтрак предложила, насчет состояния спросила, а он возьми и ляпни, что три ночи в машине ночевал, чтобы не беспокоить никого. Неудобно и холодно было ночами, но зато вольно и бесплатно при наличии денег, пошутил попутчик. Еще жаловался на озноб и кашель. Наша невеста энергично взяла Ивана за руку и буквально силой в постель уложила, заставив таблетку еще проглотить. Проснулся больной часа через три. Очень аппетитно пахло жареной картошкой, еще чем-то вкусным, и духами женщины. Из кухни еще доносилось пение негромкое про парня маленького роста, который ей нравится. Пели трогательно, с чувством, Иван поаплодировал даже девушке.

- Проснулись? Отлично! И цвет лица другой стал. Минут двадцать подождите, хорошо? Мне шницели дожарить надо. Вам, Иван Ильич, побриться не мешало бы! Нет, так не сойдет. Может в постели покормить вас? Тогда вставайте, я помогу. Что-то плохое случилось, вижу. Тогда что? Говорить об этом не хотите? Ладно. Могу показать еще, как танцую. После так после. Сидите смирно. Шаль очень теплая, согреет вас. Выпейте водки рюмку для профилактики. Нет, не пью я. Ешьте на здоровье. Я очень, знаете ли, готовить люблю. Вкусно? Тогда добавка. Угадали, воспитательница я. Поэтому к вам, как к малышу обращаюсь, говорите? Это не так, я к вам, как к другу, который меня выручил, а отца к жизни вернул. А сейчас опять в постель ступайте, я скоро к вам подойду и укрою. Чего смеетесь? Так просто. Смешная я? Ну и пусть.

*

- Иван Ильич, Иван Ильич, проснитесь, у-у-у-у, лоб горячий, температура небольшая, но есть. Как самочувствие? Неважное, вижу. Как не обращать внимания, говорите? Вам же лететь завтра. Вот горчичники купила, антибиотики. Рот открыли, ну, а сейчас запейте. Куда? Вставать вам надо! В гостиницу хотите? Здесь спать будете, ясно. Не боюсь я вас вовсе, потом у меня в дверях ключ есть, запереться могу. Пекут горчичники? Потерпите.

Из кухни повеяло блинами, а песенка звучала на этот раз про капрала, генерала и Мари. Уютом наполнилась квартира от жизнелюбивой девушки, мрачные мысли чуть отступили. Иван попросил Наташу подать ему зеленую коробочку из наружного кармана сумки. Он извлек губную гармошку и довольно неплохо заиграл веселую мелодию, под которую Наташа в пляску пустилась, красиво и зажигательно. Более получаса отплясывала больному девушка вот так просто, без жеманства, чтоб настроение чуть поднять Макееву. И это ей удалось. За ужином она много говорила о своей школе, педучилище, театре, книгах и к жениху перешла. Поклонники были, но мама так ее напичкала страхами, подстерегающими девушек, что остерегалась с парнем оказаться наедине. Жених же Виктор с мамой работает, экономист он, часто у них дома бывал, обходительный, два года ухаживает, она все присматривалась и решилась в конце концов. Иван подытожил, что жениху повезло с такой прелестной девушкой, а вот ему… и смолк. Напичкав его таблетками и уложив, Наташа пожелала спокойной ночи и сказала, что двери открытыми оставит, чтоб Иван Ильич в случае необходимости позвать мог, больной же. Макеев отвернулся к стенке, дабы не искушать себя пикантным зрелищем раздевания молодой женщины. Часа в два ночи он проснулся, открыл ноутбук, включил его и что-то печатать стал. Послал сообщение на работу о вылете и встрече его. Незаметно Наташа вошла в ночнушке, спросила про чай, который может подать, лоб его не спеша ручкой щупать стала, присела близко на его постель и замерла в ожидании.

- Наташа, идите к себе, ну! Встали и пошли. Нет, вы очень красивая девушка, мне нравитесь, но так вот делать нельзя! Не обижайтесь, вы хорошая, милая, но не для меня.

*

Поднялся Макеев утром бодрым, побрился, завтрак приготовил, к соседке в закрытую дверь постучался. Не ответили. Видимо, ушла спозаранку. Наш что-то промямлил и упаковываться стал. Затем перекусил, прошелся по квартире, «гудбай» сказал и ушел.

Наташа дома обнаружила на столе конверт ей и коробку с конвертом для тещи. Она поняла, что все... законченно. Ей отвратительным почерком написали: «Наташа, спасибо за теплоту душевную вашу, которая и меня согрела в нужную минуту. Вы очень счастья заслуживаете, чего вам и желаю. Я уезжаю скоропалительно, потому что сын меня не признает, отверг. Мне очень больно, Наташа, что родной сын меня дядькой назвал. Хватит плакаться, не маленький. На столе пакет с письмом для тещи. Очень прошу завтра ей отнести, адрес на конверте. Вот и все. Ваш Макеев Иван».

Наташа сжалась вся, голову руками обхватила, молча постояла и на что-то решилась, потому что с пакетом и конвертом для тещи Макеева выбежала.

*

Двери открыла симпатичная седовласая женщина, которая, прочитав письмо, воскликнула, что Максим добился таки своего, отец улетает вот и, наверное, навсегда. Дочь Зина добила-таки Ивана, и за что, спрашивается? Заглянувший высокий парень тоже громко прокричал, что за дело мамка папашу добила, который бросил ее без средств, даже алиментами копеечными не помогал...

- Это доченька так нашпиговала тебя, внучек? Не он, а маменька твоя его бросила ради финна богатенького. Иван, к сведению, самый порядочный человек, которого она когда-либо встречала. А от алиментов Зиночка отказалась сама, они действительно копеечными были тогда. Стой, сейчас покажу распечатку, что папаша твой оставил. А вы, девушка, присядьте. Что, до вылета четыре часа осталось, говорите? Алло, такси, в аэропорт мне... Да, распечатку только моему идиоту дам посмотреть. Вот: с момента отъезда вашего с мамашей, Ванюша ежемесячно перечислял ползарплаты на накопительный счет для тебя. Первые месяцы, видишь, тридцать пять, тридцать восемь, сорок пять долларов в месяц, пока до нынешних дошел. Да тут на любой университет хватит тебе, обеспечил папаня сына. Сто шестьдесят тысяч долларов! А ты, бросил, говоришь… Сам завтракай, я в аэропорт с девушкой. Как хочешь, внучек, можешь дома сидеть…

В аэропорту Макеева наша тройка не нашла, регистрации еще не было на этот рейс. Они пристроились невдалеке от стойки и стали ждать. Серафима Михайловна долго не усидела, пошла, как она сказала, Ванюшу в буфет искать, или в магазины. Максим же спросил Наташу, что связывает ее с отцом? Может подружка временная, уточнял сын, почему бросил ее тогда и чего добивается она? Он ее очень красивой признал и эффектной. Может за достатком погналась, за обеспеченным мужиком?

- Нет, Максим, здесь другое дело. Жених есть у меня, свадьба скоро, а тут беда, понимаешь, случилась… я, кажется, влюбилась, как в песне поется. Смешно? Но не мне. Смотри, бабуля нашла Ивана Ильича, сюда идут. Ты прав, мне тут делать нечего. Прощай. Удачи тебе.

Максим порывисто поднялся навстречу отцу и тихо проговорил на русском:

- Прости, батя, и знай, что ты всегда при мне, смотри (вытащил смартфон и показал фотографии отца и матери). Здесь у меня записи всех упоминаний о тебе в научных журналах, знаю про твою установку улавливания из стоков золота на приисках, а вот, что меня бросил, как мамка говорила... Давай вещи, батя, домой к нам поедем, задержись на пару дней, ладно? Ушла, бабуля, Наташка папина. Как, как? Ляпнула что-то... и ушла. Есть – в такси вещи отнести!

Мужики сели сзади и болтали всю дорогу про учебу в школе, про будущее Максима.

- Бабуля, я Наташку в автобусе заметил, что обогнали. Могу водителю сказать, чтоб знак дал автобусу. Я сбегаю за ней.

Но за ней Макеев направился вместе с сыном. Максим водителю пояснял причину остановки автобуса, извинялся, а папаня Наталью пересадил в такси, поблагодарил за содействие по примирению с сыном, поэтому вот не улетел. Обедали у Серафимы Михайловны, где за столом Макеев много говорил, шутил, сына обнимал, комплименты девушке делал, даже ручку ей пожал из благодарности. Бабуля же вернула всех к завтрашнему дню, к своим именинам, где ей помощь нужна, поэтому попросила Ваню на рынок сходить рано, список покупок подготовит, а на кухню Наташу пригласила для помощи, если это возможно…

- А к застолью, Наташенька, отца пригласите, мне о нем Ваня рассказал. У нас же с ним профессии схожие, пообщаемся. Что, внук? Папа чтоб с тобой сегодня ночевал? Принято!

- Батя, провожать Ташу кто пойдет? Так и думал, что не уступишь. Есть, бабуля, свел их.

В дороге девушка на полном серьезе поведала Ивану, что встречу с ним она считает знаковый для себя, и через день-два они расстанутся навсегда, поэтому просит Ивана Ильича глупый поступок ее прошедшей ночи напрочь позабыть. Сама не ведает, как...

- Понимаете, Иван Ильич, два года я присматривалась к жениху на предмет порядочности, не пьющим чтоб был, не жадным, культурным и т.д., как будто шкаф купить собралась. Я головой все переварила, и получилось – в мужья годится. Что изменилось, спрашиваете? Да вот – сердце взбунтовалось, что про чувства забыла, спать ночами не дает, грустью меня всю окутало. Чушь порю, мне кажется, но это правда. Повторите, Иван Ильич, не расслышала? Конечно, могу рубашку вам купить белую. Деньги есть еще, вот только бечевкой объем шеи замеряю… Не очень у меня наряды с собой... восемьсот долларов должна, помню, расписку написала, что верну в течении... Смотрела вчера красивое платье такое… здесь спереди пуговицы... и туфли на каблучках присмотрела... Что? Написать другую бумажку на полторы тысячи долларов? Да я в жизни не рассчитаюсь. Но если настаиваете, чтоб я красивой выглядела… А зачем это вам, скажите? Потерплю до завтра... И вам спокойной ночи, Иван Ильич. Вот чудак.

*

Ночью пошел первый дождь, шумно и с молниями. Наташа прикрыла форточку и укуталась теплым, пушистым пледом. Мысли ее вертелись все там же: «красивое платье, туфли на каблучках, белая рубашка. А с прической что прикажете делать? Мыть голову надо рано, чтоб успеть, а теперь спать, спать... Глаза у Ивана Ильича карие, это точно, умные такие... добрые...»

Часиков в восемь постучал и вошел мокрый от дождя Макеев. Он поздоровался, но далее говорить ему не дали. Девушка напомнила ему о простуде, которая еще не прошла, о предстоящей поездке, и велела быстро мокрое снять. Протерла ему голову полотенцем и рубашку белую одеть приказала. Да, еще вчера, вечером, в магазине все купила. Конечно, себе тоже. Накинула опять свой платок ему на плечи и кулачком стукнула за непослушание. Ему еще чаю дали очень горячего, отчего жарко стало.

Увидев его порозовевшим, Наташа сказала, что свои покупки хочет показать, если он не против. Она сняла халатик и повязку с головы, преобразившись в сказочную красавицу в новом платье с пышной прической, Макеев онемел аж. Зазвенел смартфон.

- Да, Максим, под дождь попал. Не решаюсь. Хорошо, включаю громкоговорящую, слушай тоже. Милая Наташа, я вынужден послезавтра улететь, дела. Максим в аэропорту находится, билеты бронирует через знакомых, вот… (батя, наберись мужества и говори…). Скажу сейчас... Наташа, прошу вас очень, и Максим тоже, женой моей стать, если... если вам... (Таша, соглашайся, батя у меня мужик ничего!) Конечно, мы мало знакомы, есть риск. Я понял, что так – с бухты-барахты замуж выходить не собираетесь. Не возомнил я ничего о себе. Семью построить просто хотел, размечтался уже... Простите меня старого, думал со мной поедете сразу, билета два заказал. Вы мне очень понравились, особо, когда приболел, поверил вам и надумал вот, с сыном, с вами сойтись. Все, забудем... Максим, слышишь меня? Отказали, да окончательно, один еду. Жалко, говоришь? И мне. Один я сказал билет... Не буду просить больше Ташку твою. Один сказал, понял?

- Почему один, кто сказал, что один? Данные паспорта, Максим, тебе диктую на билет... слышал? О замужестве думать еще буду долго, время будет, смешная я? И пусть (спасибо, Таша, молодец ты, я за билетами!) Запуталась я, Иван Ильич, с вами. Рискуете вы со мной. Да, дотошная я, несовременная, плаксивая, пою плохо. Готовлю хорошо, правда... Что, сердце, спрашиваете, как? Радостно отчего-то бьется при вас. Всегда бы так, говорите, я согласная. И долго ждать мне благодарного поцелуя? То-то же!