В отдаленной деревне Боровое
возникла склока. Библиотекарь Анна Бойко
прислала в редакцию районной газеты несколько писем, в которых, не вдаваясь в
подробности, обвинила пенсионера Петра Поликарповича Ухова в плохом влиянии на
подрастающее поколение. Пенсионер же, в свою очередь, в письмах обижался на
библиотекаря и учительницу начальных классов, которые, якобы, распространяют о
нем нехорошие слухи.
Всю эту противоречивую
корреспонденцию редактор газеты направил заведующему отделом писем Ивану
Васильевичу Озерову. Молодой сотрудник, как его учили, решил проверить факты на
месте.
Легко сказать – «на месте».
До деревни Боровое ехать да ехать!
Сначала Иван побывал в бывшем райцентре Усть-Пристань. Это 60 километров от
города. Хрущевские реформы уже сделали свое дело: район в порядке укрупнения
соединили с соседним. Не было теперь здесь ни райкома партии, ни райисполкома.
Вместо них прием граждан вели уполномоченные. Они и подсказали Ивану, как
добраться до деревни Боровое.
На попутной моторной лодке журналист переправился через широкую в
этих местах реку Обь. Плыли вверх по течению, минуя поросшие густым ивняком
острова. Все было в диковинку. Часто проплывали мимо бакенов. На берегах
попадались огромные белые щиты, их называли створами. А все вместе называлось
«обстановкой». Она показывала путь теплоходам по глубокому фарватеру.
Через час с небольшим путешествия
по реке газетчик оказаться в селе Заозерное, в состав сельсовета которого
входит деревня Боровое. В Заозерном также предстояло проверить анонимное
письмо. Оно обвиняло участкового милиционера в нарушении правил торговли.
В сельсовете председателя не
оказалось. Дежурный сказал, что все взрослое население совхоза тушит лесной
пожар. Корреспонденту страстно захотелось побывать на пожаре, чтобы написать
репортаж о том, как его тушат. Но это
было далеко от села.
Вдруг к сельсовету подкатил
грузовик. Из кабины выпрыгнул человек в милицейской форме и стал докладывать по
телефону, что пожар локализован и вскоре будет потушен. Лицо и одежда его были
выпачканы в саже. От него пахло дымом. Это и был участковый милиционер Петр
Васильевич Аникеев. Он тут же возвращался к месту пожара.
Представившись,
корреспондент попросил взять его с собой.
Узнав, что Иван – заведующий
отделом писем районной газеты, милиционер спросил:
- По мою душу? Напрасно
ехали. Я в тот же день, как вы анонимку получили и позвонили в сельсовет, отнес
этот злополучный мешок муки обратно в сельпо. Теперь за мной никаких нарушений
не числится.
Время было смутное, хрущевское.
Иван сам часами стоял в очередях за буханкой хлеба. В хлеб добавляли горох и кукурузу. А простой
пшеничной муки вообще «достать» было невозможно. Поэтому приобретение целого
мешка муки должностным лицом за свои кровные деньги можно было считать нарушением
порядка.
Ехать в лес, чтобы
посмотреть на потушенный пожар, милиционер не советовал.
- Только время зря
потратите. Ничего там нет интересного. Разве что кое-где дымятся головешки. Вы
еще успеете засветло добраться до Борового. Транспорт я Вам предоставить не
могу. А по лугу где-то за час Вы и пешком дойдете.
Погода стояла великолепная.
Иван бодро шагал по слегка укатанной травянистой дороге. То справа, то слева
возникали продолговатые старицы, густо поросшие по краям рогозом, тростником и
аиром. Озерную гладь украшали белые и желтые кувшинки. Тишину нарушали только
птичьи голоса.
Журналист вообразил себя
первооткрывателем этих мест. Он живо представил, как по бескрайним необжитым
лугам пробирается группа первых поселенцев, оценивая местность. Селиться здесь,
например, нельзя – луг заливной. Надо идти дальше, туда, где на возвышенности
растут сосны и березы.
А вот уже появляются
воображаемые монголы верхом на лошадях. Им нравятся раздольные пастбища и
прекрасные водопои. Можно остаться на ночлег, а потом скакать и скакать на
запад, завоевывая все новые и новые земли.
На одном из озерков путник
заметил сидящую утку. В нем заговорила душа охотника. Прикинув, как если бы он
был с ружьем, Иван стал подкрадываться к птице, скрываясь за прибрежными
зарослями. Вот, по его расчету, он подобрался на расстояние выстрела. Встал во
весь рост. Но утки нигде не было! Это его поразило. Померещилось, выходит?
Наваждение какое-то.
Солнце клонилось к вечеру.
Стало заметно прохладнее. Вокруг не было ни души. Наконец местность стала
повышаться. Дорога свернула в березовый лес. А вскоре, за поворотом, показались
бревенчатые дома. Это и была деревня Боровое. Она состояла из одной улицы.
Продавец крохотного
магазина, в котором не было покупателей, сказала Ивану, как найти дом библиотекаря.
Анна Ивановна Бойко была в своем огороде. Узнав, что корреспондент прибыл в
деревню, чтобы проверить ее письма, она повела его к учительнице начальных
классов. Нина Сергеевна Петрова пригласила их в дом. Иван сразу приступил к
расспросам.
Молодые женщины после учебы по
распределению направлены на работу в Боровое. Обе вышли замуж за местных
механизаторов и имеют от них детей. Но жизнь в отдаленном селе еще не наложила
отпечаток на их характеры. Они оставались прежними студентками, которые не могли
смириться с некоторыми местными порядками.
Нина Сергеевна была
единственной учительницей в деревне, ведя все классы начальной школы. В каждом
классе было по пять-шесть детей. Она знала каждую семью своих учеников. С ней
были откровенны и дети, и родители. Она первой начала комментировать присланные
в редакцию письма.
- Ухов поселился здесь года
два назад. Купил на окраине дом и живет почти отшельником. Только странность у
него одна выявилась. Он покупает в сельмаге конфеты и угощает ими маленьких
девочек, первоклашек и дошкольниц. Но для этого приглашает их домой…
- И что же тут особенного? –
удивился Иван. – Любит, видимо, детей, а своих внуков нет.
- Любить-то он любит, но
как? – продолжила разговор Анна Ивановна. – Пока девочка управляется с
конфетой, он держит ее на коленях и ласкает…
- Гладит по головке? Или еще
как?
Женщины переглянулись. Они
были в замешательстве. Первой нашла в себе силы продолжить рассказ Анна
Ивановна.
- Он просовывает руку
ребенку в трусики. И ощупывает интимные места.
-Это невероятно! Может быть,
кто-нибудь это выдумал?
- Да правда это! –
воскликнула Нина Сергеевна. – Мне об этом рассказала моя доченька. Мы опросили
девочек, которых Ухов угощал у себя дома. Они маленькие, бесхитростные, все нам
рассказали. Вот поэтому мы и забили тревогу, написали письмо в редакцию.
Спасибо, что Вы приехали.
Наступали сумерки. Иван решил,
не откладывая, навестить Ухова.
- А ночевать приходите к
нам, у нас места хватит, - пригласила Анна Ивановна. – Муж вернулся с поля,
баню топит. Попаритесь с ним в баньке.
Дом Петра Поликарповича был
обнесен штакетником. Прежде чем открыть калитку, Иван осмотрелся. В полутьме за
забором белели толстые стволы берез, кроны которых нависали над домом. Калитка
была незапертая, и Иван осторожно прошел к освещенному окну. Свет исходил от
керосиновой лампы. В комнате за накрытым столом сидел крепкого сложения мужчина, а напротив – две средних лет
женщины. Все трое о чем-то оживленно беседовали и весело смеялись.
Ивану стало неудобно, что он
подсматривает чужую жизнь. Он осторожно постучал по стеклу. Мужчина вздрогнул,
как ужаленный. Лицо его выразило явный испуг. Все трое напряженно уставились в
окно. Иван спросил, здесь ли живет Петр Ухов, представился и извинился за столь
поздний визит.
Хозяин зажег другую
керосиновую лампу и неторопливо вышел с ней на высокое крыльцо.
- Проходите, коль приехали в
такую даль.
Стол уже был прибран, и
женщины засобирались уходить.
- Я на две минуты, не
помешаю вам, - сказал журналист. – Только спрошу, почем, Петр
Поликарпович, жалобы на Вас пишут?
- Завидуют они мне! Я -
бывший шахтер, у меня хорошая пенсия. Могу себе позволить пригласить гостей,
угостить ребятишек конфетами. А они взъелись на меня, из мухи слона раздувают.
Я собираюсь на учительницу и библиотекаршу в суд подать.
Возвращаясь, газетчик легко
отыскал дом Анны Ивановны Бойко. Над крыльцом ярко горела электрическая
лампочка. «А у Ухова – керосиновые лампы, - подумал он. – Не проводит он
почему-то себе электричество».
- Я уже Вас жду, - раздался
густой бас, и на свет вышел огромного роста молодой мужчина. – Бойко, Виктор
Ильич, будем знакомы, - представился он. – Баня готова, приглашаю.
Иван с изумлением
рассматривал содержимое небольшой по размеру бани. В ней все сияло чистотой.
Было не очень жарко, чтобы париться веником.
- Сейчас добавим парку, -
сказал Виктор и покрутил торчавший из стены кран. Повалил густой горячий пар.
Вскоре стало так жарко, что кран пришлось перекрыть.
Иван первым вышел из бани, а
механизатор продолжал обрабатывать себя березовым веником. Анна Ивановна
предложила гостю вкусного и резкого квасу. Завязался непринужденный,
откровенный разговор, который часто возникает при случайных встречах.
- Где Вы нашли такого
богатыря себе в мужья? Ведь он явно не местный.
Молодая женщина засмеялась и
весело сказала:
- Под забором!
- Как это?
- А вот так. Виктор приехал
сюда к нам с целинниками. Жили они в вагончиках. Парни молодые, дорвались до
свободы, стали выпивать. Один раз вижу, что спит он среди улицы, потом другой
раз. Жалко мне его стало. Пригласила домой, обмыла, обстирала. Так и
познакомились и поженились. Теперь он - лучший механизатор совхоза. Техникум
заканчивает.
Утром Иван встретился с
родителями девочек и осторожно навел их на разговор о Петре Поликарповиче. Все
сомнения на счет неблаговидного поведения Ухова рассеялись.
В райцентр Иван добирался
почти весь следующий день и домой попал только к вечеру. В его блокноте были
записи не только о проверке писем, но и о лесном пожаре и его тушении, о работе
местной почты и Заозернянского сельпо, о бытовом обслуживании жителей
Усть-Пристани, о работе местной рыболовецкой бригады и еще о многом другом. Он
крепко придерживался своего правила: привозить не менее десяти различных
материалов из одной поездки.
Фельетон о педофиле Ухове
заведующий отделом писем в течение недели переписывал несколько раз. Журналист
пытался так преподнести факты, чтобы, не дай Бог, не посеять раздор между
жителями крохотной деревушки и не уподобиться сплетнику. Его творческие муки
прервал телефонный звонок из Борового. Звонила Анна Ивановна.
- Здравствуйте, Иван
Васильевич! Хочу сообщить Вам приятное известие. Ухов срочно продал свой дом и
уехал из деревни! Как говорится – в неизвестном направлении. Очень уж он
перепугался, что наше письмо будут опубликовано в газете! Вы его не печатайте,
хорошо?
Словно камень свалился с
души молодого газетчика. Он выбросил в корзину почти законченный фельетон и
мысленно поблагодарил себя за то, что не спешил опубликовать казалось бы
сенсационный материал.
Василий ХРАМЦОВ.
26.07.08.
Помочь сайту
Поздравления
