Зинаида Ильинична, оставив главные события своей жизни в прошлом веке, полюбила вдруг осень. Особенно — ноябрь. Ей нравилось, когда погода, точнее, непогода, разгоняла горожан по теплым квартирам, парк пустел, а деревья, теряя последние почерневшие листы, застывали в безнадежном ожидании стужи. И чтобы серый монотонный дождик, устав сам от себя, строчил бесконечные жалобы своему главному небесному начальнику, надеясь на снисхождение и выпрашивая скорый отпуск.
Но сейчас в городе хозяйничал сентябрь, традиционно возвращая на пару недель бабье лето. Карнавально яркие наряды деревьев раздражали взгляд золотыми бликами, мерцал назойливо пурпур, и лишь потускневшее серебро плывущих мимо облаков хоть как-то уравновешивало это буйство красок.
В парке стало неуютно. Выползли греться старики, студенты шумно обживали лавочки, с дикими воплями носились по аллеям дети, а мамаши, прижав к уху телефоны, даже не думали их останавливать.
Осень Зинаида любила, а детей — нет. Суетливые шумные создания. Вот дочка у нее росла тихая, незаметная, проблем не создавала. После окончания десятилетки уехала учиться в другой город, потом замуж вышла и оказалась по другую сторону границы. В Украине. Живет хорошо: муж - умница, свой дом в два этажа, машина. Наследников, правда, не завела, зато карьеру сделала — управляет в своем городе департаментом здравоохранения.
Зинаида Ильинична по дочке особо не скучала, работала, готовила мужу диетические супы, сериалы смотрела да читала книжки, пока не случился в девяносто восьмом году дефолт. Вроде бы и деньги тогда потеряли они небольшие, а вот не перенес супруг их утраты. Или просто устал от выкрутасов сбившейся с дороги страны. Сердце его остановилось, разбив заодно на мелкие осколки и ее жизнь.
С тех пор поздняя осень стала для Зинаиды единственным временем года, когда краски угасающей природы совпадали с внутренним состоянием души.
В тот день она сидела в парке возле фонтана и неохотно перелистывала принесенный с собой роман, изредка бросая взгляд на бронзовую изящную даму в старинном длинном платье и с раскрытым зонтиком в руках, по воле скульптора угодившую в самый центр фонтана. Несмотря на кокетливо изогнутый стан и нежный взгляд, она тоже была одинока.
Не читалось. Мешали и яркое солнце, и нескончаемая болтовня двух девиц на соседней лавочке. Чей-то ребенок с пиратской саблей пытался с боем захватить фонтан, но вовремя был остановлен молодой мамочкой в яркой куртке. Дикий пират лет четырех верещал и сопротивлялся, как настоящий разбойник, но мать ловко перехватив его за капюшон, усадила рядом с Зинаидой и сунула в руки пакет с чипсами.
— Ой, я вас знаю, — вдруг, радостно улыбнувшись, сказала она,— вы - со второго этажа, а мы с Захариком на шестом живем. Только недавно. Нам родители квартиру купили. Меня Леной зовут. А вас как?
Неохотно представившись, Зинаида Ильинична привстала, чтобы вежливо попрощаться и сбежать, но девица ее опередила:
— А вы не могли бы меня выручить? С Захаркой немного погулять. Совсем чуть-чуть… Мне надо в поликлинику сбегать за справкой для детского сада. Так не хочется лишний раз его по больницам таскать, а то опять какую-нибудь гадость подцепит. Только вот выздоровел…
Неожиданно для себя Зинаида вдруг согласилась и только успела взглядом проводить эту легкомысленную Лену, что так запросто оставляет ребенка первому встречному.
— Давай в догонялки играть?! — предложил Захарик и помчался вдоль аллеи. Зинаида, бормоча в свой адрес всякие неласковые эпитеты, потащилась за ним, стараясь не упустить из виду. С трудом отловив сорванца возле колеса обозрения, крепко ухватила за руку и потащила обратно к фонтану.
— Сидеть! — строго сказала она, — не шевелиться. Буду тебе сказку рассказывать, — и начала: — жили-были дед и баба…
Но Захарик, закрыв уши ладонями, громко сообщил:
— Не хочу про деда и бабку, хочу про абайку оккупайку, а лучше сразу про мальца - удальца.
— Это про мальчика-с-пальчика? — недоверчиво уточнила она, но ребенок, с укоризной на нее посмотрев, сделал попытку слезть с лавки и снова пробежаться по парку.
— Ни с места! — рявкнула, потерявшая терпение, Зинаида, чей возраст уже не предполагал столь активных движений на свежем воздухе, — играть сейчас будем. В слова.
Захар в слова играть не захотел, но выдвинул встречное предложение — спрятаться в кустах, хорошенько замаскироваться, а потом, когда придет мама, выскочить и взять ее в плен. Или уж, на худой конец, в кремль поиграть.
— Это как? — заинтересовалась Зинаида.
— Да просто. Ты будешь царь. Сиди в своем кремле, то есть на лавочке, и указы подписывай, а я буду по митингам бегать, кричать слова всякие.
Зинаида Ильинична, на всякий случай ухватила парня за капюшон, и призадумалась, не зная, какой сделать ответный ход.
— А хочешь, я тебя научу «секретики» делать?! — неожиданно вспомнив свое детство, таинственным шепотом сказала она, — только ты о них никому не рассказывай.
— Давай, — также шепотом, округлив восторженно глаза, отозвался Захарик.
Она выгребла из кармана куртки какую-то мелочь: оторванную пуговицу, две монетки, пустую упаковку от валидола и автобусный билет. Потом они долго искали среди деревьев подходящий кусочек стекла и, подобрав с земли короткую, но толстую веточку, выкопали за большим кустом сирени ямку, куда и сложили Зинаидины богатства. Сверху прикрыли стеклом и присыпали землей.
— «Секретик» готов, — слегка задыхаясь от наклонов, сказала Зинаида, — осталось только план нарисовать, чтобы в любой момент можно было найти и посмотреть в стеклянное окошко, как оно тут….
Захарик вывалил из рюкзачка крошечного робота, какую-то студенистую размазню под смешным названием «лизун», горстку разноцветных пулек и что-то еще, что Зинаида Ильинична опознать не смогла, и тоже захотел завести свой собственный «секретик».
Нарисовали подробный план, и тут Захарик решил внести кое-какие изменения, для чего снова раскопал ямку и уложил в нее сверху белую ленточку, что до этого болталась на его рюкзачке.
— Это будет абайкин секрет, ага?! А теперь давай, рассказывай сказку про оккупайку.
Раскрасневшаяся Зинаида согласно кивнула головой, и устало плюхнулась на лавочку в надежде выдать «Курочку Рябу» за неизвестного ей оккупайку.
От провала спасла появившаяся мама Лена.
— Ой, спасибочки вам большое! Выручили. А, знаете что, приходите сегодня вечером к нам на ужин. На оладьи. А?!
Конечно, она отказалась. Еще чего! Какие могут быть оладьи в ее возрасте. Строгая диета, ничего жирного и жареного. Да и не нужен ей никто. В смысле общения. Ей и так неплохо.
Но, посмотрев новости, хотя политика совершенно не интересовала, а также половину сериала с простеньким сюжетом, но на криминальную тему, Зинаида Ильинина вытащила из шкафа коробку недорогих конфет, припасенных на всякий неожиданный случай, и отправилась на шестой этаж, потому как остались невыясненные вопросы.
Лена ей обрадовалась, и вроде бы искренне, а Захарик сразу потащил в свою комнату показывать игрушки. Потом пришел с работы его папа Олег, и Зинаиду Ильиничну уговорили остаться на ужин, после чего все вместе пили чай.
С разговорами и просмотром семейного альбома.
— А это мы в Москве, ездили по весне к друзьям, — прокомментировала очередную фотографию Лена, — несколько дней, а столько впечатлений! Захарке больше всего понравилось митинговать. Как раз в те дни на Чистых прудах возле памятника Абаю, ну, это, — пояснила она, заметив вопрос в глазах соседки, — поэт такой казахский был, оппозиционеры организовали что-то вроде не то пионерлагеря, не то бардовского слета... Короче, весело там было.
Зинаида Ильинична приподняла удивленно брови и легонько похлопала себя по лбу.
— Абайка с оккупайкой оттуда? — спросила она, припомнив кое-какие подробности из старых газет, которые и читать-то почти не читала, так, глазами просматривала, но упорно продолжала покупать, как и при жизни супруга.
— Ну да, — подтвердил Олег, — у друзей дети постарше, да и живут они в столице иначе, чем мы в провинции… это я к чему? А, вот эти самые продвинутые детки и насочиняли всяких сказочных историй про царя и митинги, а наш все хорошенько запомнил и теперь только их и хочет слушать. Оппозиционер малолетний! Даже человек-паук его теперь не интересует, я уж не говорю про Чебурашку…
Когда Лена поставила чайник в третий раз, а Захарик уснул прямо на руках у отца, Зинаида Ильинична спохватилась, что до неприличия засиделась в гостях.
— Лен, — сказала она в дверях, — если вдруг за мальцом надо будетприсмотреть, ты приводи, не стесняйся. Мне же не трудно...
Медленно спустившись по лестнице до своего второго этажа, она немного постояла возле окна, за которым чернильным пятном раскинулась темная осенняя ночь. В общем-то, привычная картина…
Но сегодня ее глаза вдруг увидели, что ночная тьма похожа на бархатный лоскут, вышитый сложным узором из разноцветных огней рекламы и фонарей, а в небе — луна, словно золотая рыбка, плывет сквозь черные облака, то появляясь, то исчезая снова.
Потом уже дома Зинаида Ильинична в борьбе с бессонницей безуспешно пыталась смотреть телевизор, читать, но сон все не шел, зато неожиданно придумалась сказка. Сказка про бронзовую даму из старинного фонтана, в знакомые к которой она определила и царя, и казахского поэта Абая, и шустрых столичных детей, и даже своего покойного супруга, образ которого незаметно перекочевал из небытия в ее сочинение для маленького разбойника.
Помочь сайту
Поздравления
