Царский наказ

В эпоху развитого "коммунизма" и всеобщего повышения технического уровня в стране все предприятия обязывали неуклонно повышать профессиональный уровень своих работников, отправляя энное количество своего персонала на курсы повышения квалификации. Довольно часто избранных людей посылали в другие города, а никто не хотел туда ехать. Это значило – на какое-то время бросить семью, насиженное место, привычную обстановку на целых два месяца. Не помогали даже хорошие командировочные и другие льготы. Тогда включался коммунистический добровольно-принудительный метод – выбирали обычно балласт – человека пенсионного возраста или какого-нибудь молодого неженатого пофигиста и любителя путешествий и острых ощущений. В результате всех этих манипуляций "жертва" уезжала, а довольный кадровик ставил "галочку" в своём отчёте начальству.
Этим пофигистом в далёком 87-м году в институте "Стали и сплавов" назначили только-что пришедшего на предприятие молодого специалиста со странной двойной фамилией "Тери-Тюрю". Виктор Тери-Тюрю гордился своей редкой фамилией и считал себя потомком дворянского рода эпохи царя Петра Великого. А вот в школе Витя не любил историю, он пропускал уроки и поэтому не знал, на каком поле воевал царь: на Куликовом, Полтавском или Чудском.
В институт Сплавов Тери-Тюрю попал по распределению, так что в штат его зачислили автоматически, назначив сменным лаборантом в отдел испытаний. Виктор зашёл к заведующему лабораторией для знакомства и прямо с порога спросил:
- А что сплавляет ваш институт?
Ветеран института, семидесятилетний учёный и, наконец, заведующий испытательной лабораторией по фамилии Чугун снял увесистые очки в толстой металлической оправе и переспросил молодого коллегу:
- Как вы сказали? Сплавляет? Куда сплавляет?
- Ну, какой товар вы сплавляете? У вас есть рынки сбыта? А подъездные пути?
Чугун открыл свой арматурный рот, обнажив челюсть из ферросплава, но молодой опять опередил его:
- Ну, обычно сплавляют товар по железной дороге, вниз по реке или автомобильным транспортом. А у вас тупик, никакого прохода.
Мозг Чугуна, получив массу информации, успел переварить три последних слова, поэтому и ответил вопросом:
- О каком проходе вы говорите?
Спас ситуацию кадровик по фамилии "Кадриль", который забежал к заведующему в поисках "жертвы".
Надо сказать, что Тери-Тюрю по натуре был фарцовщиком, а институт закончил ради моды и корочки о высшем образовании, дающем ключ ко всем определяющим эту жизнь дверям, в том числе, и к воротам рая. Не успел Кадриль открыть свой кадровый рот, а наш "купи-продай" оценил нового сотрудника и с достоинством произнёс:
- На вас плохонький костюмчик фабрики "Большевичка". Могу предложить пиджачок "Армани", ношеный, но в хорошем состоянии, уступлю недорого, за триста рублей.
Только одна черта характера держала пенсионера Кадриля на плаву – его исполнительность. Ведомый своей целью, он пропустил слова торгаша мимо ушей и влепил ему прямо в лоб:
- Виктор Анатольевич, вы не хотите съездить в Полтаву на курсы повышения квалификации?
Слово "Полтава" глухим эхом отдалась в "деловых" мозгах Тери-Тюрю.
"Там воевали мои предки. Надо срочно ехать туда"
- Хочу, конечно, хочу, - выдохнул он.
Так как и с географией Витя не дружил, задал вопрос:
- А где это, Полтава?
- Зачем вам это знать? Я запишу вам это слово на листке бумаги, а вы подадите этот листок в билетную кассу. Ехать сутки.
Будучи коммерсом от бога, наш путешественник прихватил с собой несколько пар женской обуви, и когда он сошёл на запорошенный снегом перрон Полтавы, инстинктивно приступил к поиску лица, которое бы пополнило его кошелёк. Шёл 87-й год. Со всех дырок и отверстий этого украинского городка раздавался шлягер Пугачёвой и Кузьмина "Три звезды".
"О чём это они поют?" - думал Витёк и сам себе отвечал:
"Наверное, про армянский коньяк".
Туда-сюда сновали девчонки-снегурочки в одинаковых дублёночках и кожаных пальто на рыбьем меху.
"Странно, где же мужики? Сплошные женщины на улицах". Глаза Тери-Тюри разбегались, а время шло. Темнота гнала его на поиски ночлега.
Гостиница "Коллектор", значившаяся, как базовая в путёвке командированного, представляла собой настоящий, реальный канализационный коллектор со всеми вытекающими оттуда признаками и последствиями. К приезду Вити номера "Люкс" закончились, и великому коммерсу ничего не оставалось, как спуститься в пустующий номер на 28 персон. Студент-квалификационник долго поворачивал ржавый ключ в ржавой скважине, но проклятая дверь не хотела отпираться. Беднягу спасла костелянша, на белом халате которой Витёк прочёл буквы, вышитые чёрными нитками:
"Н.А.Волочкова".
- Разве вас не предупредили на вахте, что дверь не заперта и что её надо было просто толкнуть?
- Просто толкнуть?
- Да, просто толкнуть.
- А зачем тогда мне ключ выдали?
- Вы его просили?
- Да, просил, даже требовал.
- Напрасно вы сделали это. Вы перепугали вахтёра Пугача Василия, и он с перепуга дал вам ключ.
- А, теперь, что?
- А теперь вы дверь закрыли и не откроете.
- Зачем тогда ключ на вахте висел? Выкинули бы его к монахам.
- Так мы каждый день выкидываем его к монахам, а монахи находят ключ и опять приносят нам.
В это время группа мужчин из десяти человек подошла к этому номеру.
- Так это, оказывается, номер 214-й. Тут цифры написаны, - сказал усатый мужчина в ондатровой шапке.
- 214-й? – недоуменно спросила Н.А.Волочкова. – Это два раза по четырнадцать, тоесть, в этой комнате находятся четырнадцать двухъярусных кроватей.
- Тогда это казарма, а не номер.
- Называйте, как хотите. Кстати, тут закрыто, а ключ потеряли.
- А нам он и не нужен, - сказал один из вселённых в казарму.
Он достал из саквояжа какой-то предмет, напоминающий проволочную букву "З" и без труда открыл скрипучую дверь на массивных навесах. Затхлый воздух и сырость встретили новых постояльцев "Коллектора".
- Скажите, пожалуйста, - спросила ондатровая шапка. – "Коллектор", это название гостиницы или прозвище?
- Сначала было прозвище, но оно так укоренилось в народе, что мы решили на самом деле переименовать наш отель.
- Переименовать? А как раньше он назывался?
- Рай на Земле.
Действительно, большое помещение квадратов на пятьдесят представляла собой рай Двухъярусные кровати стояли у стен комнаты а посередине находился длинный деревянный стол, наскоро сбитый из старых досок и с лавками по обеим сторонам. Небольшую часть свободной стены занимали вбитые в стену крупные гвозди и умывальник без смесителя.
- Смотри, Склифосовский, сказала ондатровая шапка. – Гвозди и умывальник. Что всё это означает?
Костелянша исчезла так же внезапно, как и появилась. Спросит было не у кого.
- Как, что? Каждый житель этого рая на земле может раздеться на этом гвозде, а потом помыть руки.
- Так, смесителя нет.
- Тогда это канализация.
- На что ты намекаешь?
- На то, что ночью в этом раю ничего не надо будет искать, надо просто подойти к умывальнику.
- Ну, тогда это будет называться "унитаз".
- Называй его зайкой, называй его хозяйкой, называй его, как хочешь.
Всё это время Тери-Тюрю стоял в дверях и наблюдал за вселением весёлой толпы. Через 10 минут стол заполнился мамиными пирожками, огурчиками и водкой-селёдкой, а ещё через час игривая толпа заснула, развалившись на десяти нижних ярусах полтавского "Коллектора", совершенно не обращая внимания на Тери-Тюрю. Бедному Вите досталась кровать с отвисающей до пола панцырной сеткой, чудом уцелевшей в "Коллекторе".
Никто не пригласил бедного Витю составить скудную компанию за столом, поэтому он и поплёлся в буфет этой ночлежки. Ему повезло – остались два чёрствых пирожка с горохом и бутылка "Миргородской" минеральной воды. Буфетчица, сильно смахивающая на ватрушку, сухо тявкнула:
- Мы закрываемся, заканчивайте свою трапезу.
Первая ночь в казарме прошла тихо и мирно. Члены дружной компании просыпались для использования умывальника по прямому назначению.
Утром, как оказалось, вся эта компания приехала на эти самые "металлические" курсы, как и Тери-Тюрю. Быстро похмелившись в буфете, толпа студентов исчезла, а Витёк остался уминать свой двойной бифштекс. Ватрушка принесла ему заказанное кофе с молоком. Тут его взгляд упал на тапочки буфетчицы.
- Вы не хотите приобрести туфли "Цебо"?
В эпоху дефицита слово "Цебо" означало, что человек, который мог достать такую обувь автоматически переходил в разряд особых, приближённых к сильным мира сего людям, поэтому творожная начинка Ватрушки расплылась в своей молочной улыбке:
- Правда?
В подсобке буфетчица с силой всунула свои ножища в заморские туфли. Как ни странно, 39-й размер подошёл ей. Когда денежки в сумме семьдесят рублей перекочевали к продавцу черевичек, Ватрушка спросила:
- А у вас не найдётся что-нибудь для моей дочери?
Для пышногрудой Наталки-полтавки у Витька, кроме пары прекрасных черевичек, нашлась ещё и кожаная массажная щётка с неплохой насадкой. Скоро знакомство с украинкой дошло до того, что Витя принял предложение Ватрушки пожить в её квартире. Прощание с "Коллектором" было недолгим. Коммерсант вылил отработанную минералку в умывальник коллектора, взял верхнюю одежду со своего гвоздя и был таков.
По ночам Витя тёр тюрю Наталке, а днём спал на лекциях. Скоро срок командировки подошёл к концу, да и денежки закончились. Витёк тихо купил билет домой и ждал часа "Икс".
"Ну, вот, два месяца пролетели быстро и незаметно. И что я здесь увидел? Кабаки, отели и другие злачные места" - думал потомок Петра.
В душе его оставался какой-то осадок неудовлетворённости, вины перед самим собой.
"Кому я должен? Никому" - успокаивал он сам себя, но, всё равно, не находил себе места.
В последний день своего пребывания в городе В
Виктор просто гулял по улицам. Вдруг, к остановке, у которой он случайно очутился, подошёл автобус с надписью:
"Музей Полтавской битвы".
То, о чём другие люди обдумывают годами, созрело и сформировалось в голове Тери-Тюрю за секунду. Уже находясь в автобусе, он до конца осмыслил правильность своего выбора – Витя ехал на место героического сражения своих предков.
Там, в музее, он близко столкнулся с историей страны петровской эпохи, смог даже притронуться к некоторым экспонатам, почувствовать, что это было на самом деле, что историки не обманывали его. Большая статуя Петра перед входом, личные вещи царя, оружие, макеты, диарама самой битвы – всё это оставило неизгладимое впечатление на сознание коммерсанта.
Группа туристов вместе с гидом переходила из зала в зал, а Витя никуда не спешил, он хотел сам почувствовать, услышать своих далёких предков. В одном из залов на стене висел портрет царя работы неизвестного художника, который вывел бедного Витю из равновесия. Ему казалось, что Пётр хочет что-то сказать ему, он смотрит на него суровым взглядом своих волевых глаз. Витя попытался отойти в сторону, но не смог этого сделать – он стоял, словно прибитый гвоздями к полу. Да, царь держал его, он что-то хотел сказать ему. А что? Что?
Больше всего спохватившегося родственника поразили два памятника на самом поле битвы, стоящие на расстоянии километра друг от друга – это памятник русским солдатам и большой каменный шведский крест. Два народа, сцепившегося в смертельной схватке. О чём они думали? Какая идея управляла их сердцами?
"Конечно же, не тёркой тюрь и не продажей шмотья занимались русские воины" - решил Витя.
В поезде наступило полное удовлетворение путешествием. Он, не раздеваясь, лёг на свою полку и сразу уснул. Виктору приснился царь, который сказал ему:
"Ты потешался? Теперь делай дело – возрождай страну, приумножай её богатства. Недаром ты мой потомок".
"Ничего себе наказ" - Виктор вздохнул и перевернулся на другой бок.
А Пётр между тем продолжал:
"Выплавь мне большой колокол и пушки".
"Сплавить колокол и пушки? Куда сплавить, ваше величество?"
"Не сплавь, дуралей, а выплавь" - строго приказал Пётр.
"А, теперь понятно, в какой институт я попал".
Витёк улыбнулся и захрапел.