Юная девушка Аня Горенко, с прямыми и длинными, как водоросли, тёмными волосами, брела по алее Царского села, наблюдая за нахальной белкой, которая, то высунувшись из-за ствола дерева, намеревалась, словно чёрная кошка, перебежать дорогу, то застенчиво пряталась в ветках дерева.
Однако мысли Ани сейчас были не здесь, а возле Гостиного Двора, и где она, совсем недавно познакомились с гимназистом Колей Гумилёвым, которой, ещё не узнав её имени, уже выдал комплимент:
— Заявил, что никак не может определить цвет её глаз, ибо они ежесекундно меняют цвет с серого до голубого или зелёного.
***
Из воспоминаний подруги, по фамилии Срезневская:
«Часто, возвращаясь из гимназии, я видела, как он шагает вдали в ожидании появления Ани. Он специально познакомился с Аниным старшим братом Андреем, чтобы проникнуть в их довольно замкнутый дом. Ане он не нравился; вероятно, в этом возрасте девушкам нравятся молодые люди, старше 25 лет, познавшие уже много запретных плодов и пресытившиеся их пряным вкусом. Но уже тогда Коля не любил отступать перед неудачами. Он не был красив — в этот ранний период, он был несколько деревянным, высокомерным с виду и очень неуверенным в себе внутри. Он много читал, любил французских символистов, хотя не очень свободно владел французским языком, однако вполне достаточно, чтобы читать, не нуждаясь в переводе. Роста высокого, худощав, с очень красивыми руками, несколько удлинённым бледным лицом, — я бы сказала, не очень заметной внешности, но не лишённой элегантности.[1]»
***
От мыслей о молодом воздыхателе девушку отвлёк луч солнца, ценой невероятных усилий пробившийся сквозь тяжёлые балтийские тучи.
«Надо бы об этом написать, что-то особенное, лирическое», — пронеслось в голове у Ани.
И она, неожиданно для самой себя, остановилась. По её лицу пробежала тень.
Отец. Её родной папа опять будет против. Он всегда возражает и сердится, ибо никогда не воспринимает сочинённые мною строки всерьёз! Видите ли, но и боится общественного осуждения и даже позора, который может последовать сразу за публикацией моих сочинений в газете или журнале. Раз за разом повторяет одно и то же: «Любой вид литературной деятельности, для женщины из высшего общества, однозначно, считается несоответствующей её статусу и, запросто может стать причиной громкого скандала».
А когда узнал, что она, несмотря на все его увещевания, уже передала тексты в редакцию, потребовал, чтобы его фамилия там никогда не была упомянута. Ну, раз так, то её строки увидят свет под псевдонимом, вот только каким?!
Девушка ещё раз взглянула на беспечную спутницу-белку и стала перебирать в уме варианты: «Лучше всего подойдёт фамилия моей бабушки по материнской линии — Прасковьи Федосеевны Ахматовой. Как-никак в их семье все считают, что основателем рода Ахматовых был последний хан Золотой Орды, по имени Ахмат! И главное, звучит - мощно, величественно!»
И снова её мысли прервал солнечный луч, он добежал до куста и заставил сверкнуть лежащий под ним какой-то небольшой предмет. Аннушка, сама не зная зачем, поспешила за лучом. Но не тут-то было. Большой чёрный ворон, до сих пор молча сидевший на самой верхней ветке дерева, тоже увидел отблеск и, расправив крылья, устремился за добычей.
— Кыш, проклятый, убирайся вон! — что есть силы крикнула Аня, но это не помогло, и птица, взмахнув крыльями, полетела ещё быстрее.
— Не иначе, кто-то из жителей Царского села обронил медальон, жалко, если утащит к себе в гнездо… — додумать эту мысль ей не дала, всё та же нахальная белка! Она стремглав обогнала девушку и побежала к заветному кусту.
— Надо же — какая смелая! Ворон, поди, раза в два больше её, схватит и утащит, и тогда прощай навсегда пушистая беличья шкурка, — Ана перешла на бег. Теперь её целью был не оброненный кем-то предмет, а спасённая беличья душа.
***
Такого натиска человека испугались и птица, и пушистый зверёк. Разбежались в разные стороны, от греха подальше. Кто их этих людей знает, что у них на уме!
А причиной отблеска в луче солнца оказалась маленькая лужица, не успевшая высохнуть после ночного дождя.
«Ну вот ещё один знак свыше! Уже который по счёту!» — И девушка потрогала пальчиком старинную булавку в виде лиры. Много лет назад, гуляя с гувернанткой в парке, они нашли её вот также под одним из кустов. И тогда наставница то ли в шутку, то ли всерьёз сказала, что быть ей великой поэтессой. А кто мог такую брошь в Царском селе потерять, конечно же, только Александр Сергеевич, больше некому! Поэтому и я отныне буду требовать, чтобы и меня называли поэтом. Именно так, в мужском роде! А кто посмеет произнести слово «поэтесса», получит по первое число!
[ahmatova brodskij]
Анна Ахматова и Иосиф Бродский
Из воспоминаний Иосифа Бродского:
«Ахматова не расставалась с одной брошкой. Она её купила в Петербурге. Случайно.
Как-то за завтраком Анна капнула на блузку варенье из чёрной смородины. На её глазах ровное пятно превратилось из тёмно-красного в чёрное. Казалось бы, ничего особенного. Сменив одежду, Ахматова отправилась на прогулку. На витрине одной лавчонки она увидела брошь — копию утреннего пятна. В груди закололо - знак. Анна купила украшение. А вернувшись домой, заметила: пятна на блузке нет...» [2]
[ahmatova chukovskaya]
Анна Ахматова и Лидия Чуковская
Из воспоминаний близкой подруги поэтессы - Лидии Чуковской.
Серебряный перстень-печатку Ахматова никогда не снимала с левой руки., украшение появилось у Анны в 1914-м году, его ей подарил "безликий", которого она повстречала на улице. Мужчина был одет во всё чёрное, только перчатки у него были... белые. Ахматова пыталась разглядеть его лицо, но оно не "фиксировалось" в памяти. Мужчина не сказал ни слова, достал из кармана перстень, передал его Анне, похлопал по плечу и... ушёл. Поэтесса считала, что она повстречалась со своим ангелом-хранителем... [3]
Помочь сайту
Поздравления
