В одном, известном гарнизоне, не будем пальцем показывать, стоял жилой дом, «башня» 16-ти этажная. И жил в этом гарнизоне майор-спортсмен. Спортсменом он был профессиональным, а хобби странное имел. Любил по чужим женам ходить. Парень-то он видный и крепкий, потому хобби у него все личное и часть служебного времени отнимало.
И вот он в гостях у одной леди, на самом верхнем этаже этой «башни». Его не раз уже поколачивали некстати вернувшиеся мужья. И не то что бы он защититься не мог. Говорил только: «Он ведь прав», и старался быстрее поле драки покинуть. Поэтому вещи свои, для скорости одевания, всегда аккуратно возле ложа любви тючком укладывал.
Итак, он, значит, на шестнадцатом этаже, а тут черт мужа приносит. Подскакивает майор, в чем мать родила, тючок свой под мышкой, как мяч в регби, зажал. Дверь открыл, мужа в сторону и бегом вниз по лестнице: только ягодицы сверкают.
Муж подскакивает и за ним. Только майор даром, что ли спортсмен? Так припустил, что дробь от пяток гуще, чем очередь из автомата УЗИ. И на каждой второй-третьей площадке останавливался и что-то из гардероба подмышечного одевал. Так они и неслись вниз по лестнице. Мужу казалось, вот-вот догонит, а майор, как натянет на себя чего, еще быстрее вниз несется.
Вот и первый этаж. Майор последний предмет, фуражку на голову, тужурку одернул и, образец офицера, из подъезда вышел. Следом муж выносится. На майора глянул, и его, даже как гипотезу, не приняв, дальше побежал. А майор хмыкнул, скомандовал себе «Кру-ГОМ!» и бодро в другую сторону зашагал.
[Скрыть]Регистрационный номер 0026410 выдан для произведения:
В одном, известном гарнизоне, не будем пальцем показывать, стоял жилой дом, «башня» 16-ти этажная. И жил в этом гарнизоне майор-спортсмен. Спортсменом он был профессиональным, а хобби странное имел. Любил по чужим женам ходить. Парень-то он видный и крепкий, потому хобби у него все личное и часть служебного времени отнимало.
И вот он в гостях у одной леди, на самом верхнем этаже этой «башни». Его не раз уже поколачивали некстати вернувшиеся мужья. И не то что бы он защититься не мог. Говорил только: «Он ведь прав», и старался быстрее поле драки покинуть. Поэтому вещи свои, для скорости одевания, всегда аккуратно возле ложа любви тючком укладывал.
Итак, он, значит, на шестнадцатом этаже, а тут черт мужа приносит. Подскакивает майор, в чем мать родила, тючок свой под мышкой, как мяч в регби, зажал. Дверь открыл, мужа в сторону и бегом вниз по лестнице: только ягодицы сверкают.
Муж подскакивает и за ним. Только майор даром, что ли спортсмен? Так припустил, что дробь от пяток гуще, чем очередь из автомата УЗИ. И на каждой второй-третьей площадке останавливался и что-то из гардероба подмышечного одевал. Так они и неслись вниз по лестнице. Мужу казалось, вот-вот догонит, а майор, как натянет на себя чего, еще быстрее вниз несется.
Вот и первый этаж. Майор последний предмет, фуражку на голову, тужурку одернул и, образец офицера, из подъезда вышел. Следом муж выносится. На майора глянул, и его, даже как гипотезу, не приняв, дальше побежал. А майор хмыкнул, скомандовал себе «Кру-ГОМ!» и бодро в другую сторону зашагал.