Мюнгхаузен от истории.

МЮНХГАУЗЕН ОТ ИСТОРИИ
(ДИАЛОГИ С ЛИТЕРАТОРОМ)
 
Часть 1.
 
...Шли бы вы зигзагом по громыхающей орбите
от Дувра до Гонконга, освещая себе цель
указующим пальцем!..
 
(ругательная коллективная цитата,
составленная из пикулевско-буничевских
литературных «перлов»)
 
 
Резкий ветер с моря суматошно кружился над черепичными крышами старого Данцига. С утра сыпался с небес по-осеннему холодный надоедливый дождь. И раньше времени поредела толпа зевак на набережной у казенной военной верфи.
На перилах гостевого балкона намокали гирлянды искусственных цветов. Музыканты военного оркестра полами широких плащей прикрывали свои пока еще немые инструменты. У гранитного причала беспокойно подпрыгивал на острой зыби легкий катер с огромной треногой фотографического штатива над рубкой.
На эллинге рабочие уже перерезали четыре горизонтальных задержника и пересадили узкий стройный корпус нового корабля на длинные полозья спускового устройства. Юнга заводской испытательной команды надел на гюйсшток тонкую петлю с пятнадцатиметровым леером. На другой конец леера укрепили большую бутыль рейнвейна - для крещения. Дело было за малым: дождаться приезда запаздывающего эмденского бургомистра - тайного советника Х. Фюрбрингена, который должен был разбить эту бутыль об острый угол изящного форштевня и наречь новый крейсер именем «Эмден»...
Было 26 мая 1908 года. В Данциге рождалась легенда будущей войны...
Читатель давно ждал, чтобы нашелся на этом свете талантливый и правдивый писатель, который смог бы создать интересную популярную книгу о жизни и боевых действиях надводных океанских рейдеров в двух мировых войнах. О наследниках славы Моргана и Дрейка в двадцатом столетии...
И вот вышла книга, которая обладает редким для наших дней «единством формы и содержания»... И. Бунич, «Корсары Кайзера».
С «Содержания» мы и начали ее разглядывать. И сразу же резануло по глазам странными строками:
... «Рейдерство ВСПОМОГАТЕЛЬНОГО крейсера «Эмден»»...
... «Корабль-призрак. ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЙ крейсер «Карлсруэ»»...
За что вы, господин Бунич, так беспощадно понизили в ранге двух лучших рейдеров германского флота? ВСПОМОГАТЕЛЬНЫМ КРЕЙСЕРОМ называют корабль, который изначально строился не для военного, а для гражданского флота, но в связи с войной был мобилизован, получил оружие и военный флаг и был отпущен в океан для крейсерских действий на коммуникациях или взят в качестве дополнительной боевой единицы в крейсерскую эскадру. Вооружать и использовать в качестве рейдеров транспортные корабли было принято со времен парусного флота. Достаточно вспомнить о традиционном «каперском праве»...
Если вооруженный транспорт получает статус вспомогательного крейсера, значит, ему есть чем гордиться. Стало быть, хватает прочности корпуса для монтажа вооружения, а скорость и выносливость ходовых достаточны для работы на измор в условиях рейдерской погони. Однако, если вспомогательным крейсером именуют корабль строевого состава военного флота, изначально строившийся как крейсер и не имеющий никакой «мирной профессии», это выглядит по меньшей мере странно. И обидно, между прочим...
От странички «Содержание» перейдем к самому тексту. Предисловие, коим автор предваряет свое повествование, пусть останется без комментария. В нем обосновываются права этой книги на существование, что для нас, читателей, и так неоспоримый факт. Книга нужна. Но ТАКАЯ ли?..
Итак, «Корсары Кайзера», глава 1, страница 9. Строка из описания технических данных «Эмдена»:
«...Трехцилиндровая паровая машина, работавшая на угле, обеспечивала новому крейсеру скорость 23,5 узла».
Паровые машины, строго говоря, работают не на угле, а на пару, посему и прозваны паровыми. «На угле» могут работать только котлы, обеспечивающие машину энергией пара. У «Эмдена», к тому же, не одна машина, а две.
Читаем далее. Страница 10:
«...Затем он [«Эмден»] нес службу в качестве конвоира императорской яхты «Гогенцоллерн»...»
Военно-морское соединение, обеспечивающее охрану монарха во время заграничных визитов и морских круизов, именуется, конечно, «Императорским конвоем». Но традиционно в русском языке слово «КОНВОИР» употребляется в несколько ином значении: да, охранник, но призванный стеречь арестанта или пленного, а не хранить жизнь высокой особы. Неточное употребление Буничем этого термина вызывает у читателя поток совершенно ненужных ассоциаций, далеких от истории германского флота. «Гвардеец Лейб-конвоя» и «конвоир» - это слишком разная работа...
Продолжаем. Все та же страница 10:
«Корабль должен был пройти не по привычному маршруту через Средиземное море и Суэцкий канал, а вокруг мыса Горн через Тихий океан».
Для «Эмдена» не был привычен ни тот, ни другой маршрут: крейсер собирался в свое первое заграничное плавание. Если же говорить о маршрутах, привычных не для конкретного корабля, а для флота в целом, то через мыс Горн ходили немного чаще, чем через Суэц: канал построен значительно позже, нежели открыты южные проливы у берегов Америки.
А вот вам пример новейшей географии по И. Буничу: на той же изобилующей неточностями десятой странице повествуется о том, как два германских крейсера путешествуют вдоль южноамериканских берегов:
«...Пройдя затем Магеллановым проливом, крейсера разделились: «Бремен» направился в Перу, а «Эмден» взял курс на Вальпарайзо...»
Если идти из Аргентины через Магелланов пролив, то в воды Перу и к стенам чилийского Вальпараисо (так правильнее) будет вполне по пути. Незачем разделяться. Просто маршрут для «Эмдена» должен был завершиться несколько ранее. Как оно и было на самом деле. Неужели трудно было знаменитому писателю положить на стол перед собой карту Южной Америки? И почему, идя в Вальпараисо, «Эмден» пришёл в Талькауано, который находится гораздо ближе? Кстати, у Бунича название города приведено как «Талкахуано»,  что тоже, по большому счету, неверно.
Далее. Страница 11:
«24 июня «Эмден» покинул гавань, начав транстихоокеанский переход, чтобы проверить в океанских условиях работу машины и надежность всех корабельных конструкций».
О количестве машин у «Эмдена» мы уже говорили... И к тому же, выходит, что весь путь через Тихий океан - всего лишь испытательный пробег? Не слишком ли дорогостоящий эксперимент для Германии, традиционно испытывавшей свои крейсера на Кильской мерной линии или в пробегах вокруг Ютландского полуострова? Ну не доверяете вы, господин Бунич, немецкой системе испытаний, так хоть переход через Атлантику зачтите!
Обычно все-таки мы идем куда-то, чтобы придти. Скажем, к новому месту службы. А провериться можно и проще...
Страница 12:
«Восстание на острове площадью 450 квадратных километров подавить одной демонстрацией флага не удалось».
...И что удивительно, господин Бунич, и не должно было удаться, поскольку никакой «демонстрации флага» «Эмден» в Понапе не проводил. ДЕМОНСТРАЦИЕЙ ФЛАГА в строгом значении этого слова именуется военно-дипломатическая экспедиция боевых кораблей, цель которой - проявить интерес к определенной территории, еще не находящейся под зависимостью от какой-либо великой державы. Или показать потенциальному неприятелю готовность воевать. При этом под неприятелем понимаются равноправные с точки зрения мирового сообщества государства. Естественно, что по отношению к собственным колониям - пусть даже и мятежным - термин «демонстрация флагов» не употребляется. Действия «Эмдена» могут рассматриваться скорее как попытка подавить бунт фактом присутствия...
Вообще в описании подавления мятежа на Понапе Бунич проявляет чудеса стилистики. Чего стоит такая фраза:
«В боях и стычках с повстанцами из экипажа «Эмдена» погибли один офицер и 5 матросов были ранены».
Шедеврально, не правда ли?.. Кровь и смерть в конкретных судьбах прочно затерты необработанной, нелепой писательской фразой. А мы с вами еще говорим о памяти, господа...
Продолжим. На странице 13 «Эмден» снова становится участником подавления восстания. На сей раз - в Нанкине:
«26 августа [1913 года] «Эмден» подвергся обстрелу с берега мятежниками. Ответный огонь крейсера быстро заставил их замолчать».
Как мне казалось до сих пор, обстреливать боевой корабль можно пулями, круглыми ядрами, бронебойными или фугасными снарядами, картечью или, скажем, чем-нибудь экзотическим, вроде применявшихся в парусном флоте книппелей или современных кумулятивных боеприпасов... Но чтобы в орудие заряжали людей (в данном случае - мятежников) - это я от вас, господин Бунич, слышу впервые. После, разумеется, историй от ростановского Бержерака и другого мемуариста-сказочника - Мюнхгаузена из бессмертного творения Распэ...  Но ведь эти литературные персонажи не выдавали свои россказни за подлинную историческую хронику!
Эх, жаль, что я не художник. Так и хочется нарисовать карикатуру: из старинной гладкоствольной пушки, установленной на берегу, вылетает до зубов вооруженный китаец и со свистом несется над палубой некрупного трехтрубного крейсера... Летит китаец - и бранится на чем свет стоит, иначе зачем бы «Эмдену» заставлять его замолчать?..
А вот на страницах 13 и 14 поистине блестящее описание заштатного колониального города:
«...Капитан второго ранга Карл Мюллер любовался прекрасным видом, открывавшимся с мостика легкого крейсера «Эмден» на бухту и город Циндао...»
Если бы Мюллер служил в русском флоте, то, возможно, и назывался бы капитаном второго ранга. А в Германии соответствующее звание именуется «фрегаттен-капитан». И, к сведению господина Бунича, город называется Циндао, а бухта - Киао-Чао.
Опустим совершенно бредовое описание города. Оно изобилует как фактическими неточностями, так и литературно-стилистическими извращениями. Например, как курорт Циндао стал выглядеть только к 1962 году, а не перед первой мировой. Приведем лишь одно предложение:
«...Во время экономического подъема на месте хижин китайских рыбаков из бамбука и гаоляна  выросли больницы и школы...»
Вот смотрю на эту фразу - и думаю: что там у господина Бунича выросло из бамбука и гаоляна... во время экономического подъема? Извините за резкость, но нельзя же так! Несчастный читатель рискует со смеху надорваться! Пожалели бы, что ли...
«Центральная Фридрихштрассе уже мало чем отличалась от любой центральной улицы крупного немецкого города».
Не будем придираться к стилю, зацепимся за факты. В крупных городах Германии в начале двадцатого века улицы были в основном мощеные. Причем хорошим камнем. А в Циндао осенью 1912 года на той самой Фридрихштрассе прочно застрял в грязи по самые крылья единственный в городе автомобиль. Это так, к сведению...
Страница 15:
«Предполагалось, что его крейсер пошлют через Тихий океан к берегам Мексики, где вспыхнула очередная революция, сопровождаемая уличными беспорядками и погромами».
Кажется, до русской «Авроры» не отмечалось прямого участия крейсеров в уличных беспорядках. И Мехико устроен несколько иначе, чем Питер. Например, не имеет выхода к морю. Там кораблю вообще затруднительно попасть в центр города... И главное: зачем посылать в Мексику «Эмдена» из Циндао, если «Бремен» уже обеспечивает военное присутствие у берегов Америки? И если Германии все-таки приспичит вмешаться в мексиканские внутренние дела, то проще будет добраться именно «Бремену»... Непонятно. Ей-богу, непонятно, господин Бунич.
«Вместо «Эмдена» было решено послать легкий крейсер «Нюрнберг» только лишь потому, что тот, находясь в Японии, на переходе через Тихий океан… сжег бы на пару сотен тонн угля меньше, чем «Эмден», идя из Циндао...»
Для бешеной собаки семь верст не крюк!.. Режим жесткой экономии топлива, безусловно, серьезное дело. Но через океан пошел «Нюрнберг», а не «Эмден», прежде всего потому, что «Эмден» был поставлен в это время на текущий ремонт ходовых. Перед войной, в близости которой уже никто не сомневался, крейсера эскадры Шпее по очереди приводили себя в порядок - в расчете на скорые дальние походы. Теперь был черед перебирать машины и чистить котлы «Эмдену» - и не более того.
На странице 16:
«23 мая 1914 года адмирал Шпее свел оставшиеся в его распоряжении крейсера «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Эмден» в единый отряд и вывел их на эскадренные учения в бухте Циндао. К счастью, учения продолжались всего один день, поскольку в воскресенье, 24 мая, должны были состояться конные скачки, в которых в качестве жокеев должны были принимать участие многие офицеры эскадры».
Надо совершенно не знать внутреннего устройства эскадры и стиля командования адмирала Шпее, чтобы написать подобную чепуху.
В распоряжении графа Шпее оставались все шесть крейсеров эскадры. Только остальные имели на этот момент различные представительские задания и ушли их выполнять...
Зачем сводить в один отряд крейсера, которые и так состоят в одном отряде? И зачем объявлять стандартную субботнюю практику в эволюциях и сигналопроизводстве «эскадренными учениями»?.. Да еще и свернутыми до одного дня ввиду спортивного праздника в городе!
Еще интересная сентенция на 18-й странице:
«Иметь почти половину экипажа из едва обученных и не знающих корабельного быта новобранцев, это значит - возложить на всех оставшихся офицеров, унтер-офицеров и старослужащих матросов двойную нагрузку, поскольку помимо выполнения своих прямых обязанностей, им предстояло еще и обучать новичков».
«Ланкастерская» система обучения - совершенно типичное явление для всех флотов мира в начале столетия. Старослужащие всегда натаскивают молодежь, и при этом не идет речь о двойной нагрузке на инструкторов, поскольку на действующие эскадры новичков берут уже после прохождения курса береговой учебной роты и нескольких месяцев практики на учебных кораблях. Очевидно, господин Бунич этого просто не знает.
Интересны, по мнению Бунича, и мотивации назначения германских крейсеров в практические выходы. Читаем на 18-й странице:
«При двух броненосных крейсерах легкий крейсер всегда выполняет роль мальчика на побегушках. Кроме того, на юге стояла невыносимая жара, по сравнению с которой климат Циндао можно было назвать более чем приятным...»
Вы можете представить себе, чтобы германский военный корабль отлынивал от исполнения приказов на основании... неблагоприятного климата в районе службы? Такого не было даже у итальянцев, с трудом признающих военную дисциплину в силу особенностей национального характера.
А что касается мальчиков на побегушках, да будет известно господину Буничу, что «Шарнхорст» был едва ли не единственным в мире флагманом, не имевшим личного курьера-форзейля. В условиях базирования на Дальнем Востоке он был лишен возможности выбора адъютанта из миноносцев. А к легким крейсерам граф Шпее велел относиться как к равным, справедливо полагая, что в их функции входит полноценная строевая служба в качестве рейдеров, а не вспомогательные действия в пределах эскадры. Кстати, до прибытия «Шарнхорста» из метрополии флагманом германской Восточно-Азиатской эскадры был «Лейпциг» - легкий крейсер того же класса, что и «Эмден», но несколько старше по году спуска...
Читаем далее. Страница 19:
«Капитан второго ранга Мюллер всегда слыл либералом и не любил усложнять жизнь своим подчиненным...»
По воспоминаниям современников, фрегаттен-капитан Мюллер слыл человеком с незаурядным чувством юмора. И приверженцем строгих традиций прусской военной дисциплины. Он отнюдь не смотрел на ежедневную учебную программу как на усложнение жизни, а на «либерала» мог даже и обидеться, поскольку политиков презирал, а слово это в те времена имело конкретный политический смысл.
Но пожалуй, самая чудесная сентенция о предвоенной обстановке в Циндао звучит у Бунича на 20-й странице:
«...В кают-компании «Эмдена» с тревогой ждали новостей, но к 6 июля всем стало казаться, что обстановка стабилизируется, и ничего страшного, кроме дипломатических демаршей, не произойдет. Это подтвердило и пришедшее из Берлина известие, что кайзер на своей яхте «Гогенцоллерн» отправился в обычное ежегодное плавание к берегам Норвегии, сопровождаемый чуть ли не всем Флотом Открытого Моря...»
Наверное, мало есть на свете опасностей страшнее дипломатического демарша... Впрочем, это так, дурная ирония. А вот как вы, читатель, поведете себя на месте главы государства, если к вам из соседней страны с обычным дипломатическим визитом явится монарх в сопровождении эскадры численностью в полтора десятка линкоров-дредноутов, около двадцати крейсеров, сотни эсминцев? Если правитель берет с собой на визит легкий крейсер - значит, в этом мире все спокойно. Если сопровождающих трое, - стало быть, император желает продемонстрировать соседям военную силу своего флота. Или всерьез опасается за свою жизнь. А как должно реагировать на участвующий в визите «чуть ли не весь флот»?.. Таким составом ходят не на переговоры, а в завоевательные походы, не правда ли?..
На задворках Империи, в колониальных водах, газеты, конечно, могли распространять перед войной любые слухи. Но вряд ли массовый выход кораблей Гохзеефлотте за пределы родных территориальных вод воспринимался бы как «обычное дело». Даже если бы состоялся в действительности...
Страница 20: «…в Циндао с визитом прибыл австро-венгерский крейсер «Кайзерин Элизабет». На «Эмдене» правильно поняли зловещие предзнаменования, вызванные этим визитом…»
…Странно, как визит очень старого и к тому же союзного крейсера может быть зловещим? Тем более что «Кайзерин Элизабет» давно несла представительскую службу в этих водах, и визиты её в Циндао были обычным делом.
На 23-й странице Бунич утверждает, что после ухода из Циндао «Шарнхорста» и «Гнейзенау» командир «Эмдена» стал старшим морским начальником на рейде и «во всем огромном регионе Восточной Азии».
Во-первых, адмирал Шпее территорию региона не покинул: «Шарнхорст» пребывал в Апии, которая к восточно-азиатским водам тоже как-то относится.
Во-вторых, даже если бы покинул, в самом городе тоже наличествовали офицеры, которые были старше фрегаттен-капитана Мюллера и по званию, и по времени чинопроизводства. Например, капитан-цур-зее Э. Цослер, начальник военно-морской базы Циндао и эскадры канонерских лодок.
«И в качестве такового Мюллеру предстояло решить, как он один на легком крейсере собирается вести боевые действия… не говоря уже обо всем японском флоте, считавшимся третьим в мире?»
Крайне трудно представить, что Мюллер не имел планов боевых действий и, можно сказать, фантазировал сходу. И кто же, интересно, считал японский флот третьим в мире? Похоже, г-н Бунич забыл, что события его книги разворачиваются не в 1941 году.
На той же странице читаем:
«Имелись сведения, что во Владивостоке стоят и два французских броненосных крейсера – «Дуплекс» и «Монткальм»…»
С именами у Бунича вообще происходят всякие странности. Например, француз «Дюпле», броненосный крейсер, постоянно пишется как «Дуплекс». Есть и другие искажения...
Страница 24:
«Японцев не хотелось пока числить врагами…»
На эскадре графа фон Шпее немало было профессиональных разведчиков. И о существовании договора Антанты с Японией о военном союзе немцам было известно задолго до политического кризиса лета 1914 года. «Числить» или «не числить» после этого японцев врагами, как вы думаете?..
Читаем на 25-й странице:
«31 июля 1914 года в 19 часов «Эмден» отошел от угольной стенки Циндао и в вечерних сумерках направился к выходу в море».
В эту пору года сумерки наступают не в 19 часов... Впрочем, откуда господину Буничу это знать?..
Опустим пространное описание первого рейда «Эмдена». Ибо в этом описании пришлось бы подвергать сомнению каждое предложение. Посмотрим сразу на 30-й странице эпизод погони за русским транспортом «Рязань».
«Мюллер резко перевел машинный телеграф до отказа вперед, и «Эмден» задрожал от перехода машин на режим полного боевого хода. Некоторые на мостике приняли неизвестный корабль за русский крейсер «Аскольд», но вскоре стало ясно, что это не военный корабль, а двухтрубное торговое судно. В разрывах тумана и дождя на мгновение стал ясно виден его корпус, покрашенный в черный цвет, и две большие желтые трубы.
Судя по всему, судно заметило «Эмдена», и оно пыталось полным ходом уйти в южном направлении, надеясь войти в территориальные воды острова Цусима...»
Во-первых, у «Эмдена» на редкость сбалансированная энергетика, и при переходе с одного режима движения на другой он вибрирует очень мало и плавно. Легчайшее дрожание палубы над машинными отделениями и вибрацией-то не назовешь, так, совершенно естественное явление, которое почти не отмечается привычным экипажем.
Во-вторых, русский крейсер «Аскольд» обладает строго индивидуальными особыми приметами: у него пять высоких тонких труб и довольно плоский стройный корпус без выраженного полубака. И «Эмден» его хорошо знал: однажды они вместе стояли в ремонте в Циндао. Почти месяц в одном общем доке! Было время изучить друг друга, не правда ли?.. По свидетельству старшего офицера крейсера Хельмута фон Мюкке, ночью 2 августа 1914 года в Цусимском проливе «Эмден» действительно опасался встречи с «Аскольдом», но никаких транспортов за него не принимал.
В-третьих, оказывается, чудеса «географии по господину Буничу» у нас продолжаются. Остров Цусима, например, судя по контексту, рассматривается как независимое государство, имеющее собственные территориальные воды.
Вся сцена поимки и досмотра парохода «Рязань» мало соответствует тому, что описывают в своих мемуарах офицеры «Эмдена». Нет, например, ни слова о том, что перед предупредительным выстрелом между рейдером и его жертвой имел место обмен сигналами - по старому правилу. Начинать стрелять без обмена сигналами ни один порядочный рейдер не станет.
«Эмден» умел менять внешний вид. Мог при случае прикинуться англичанином и воспользоваться неприятельским флагом. Но стрелять без предупреждения?.. И без того грехов немало. Зачем копить по мелочам поводы для объявления самого себя вне закона?..
Страница 33. Путь из Цусимского пролива к Циндао:
«Примерно в 17 часов сигнальщик в «вороньем гнезде» доложил, что видит дым из труб, по меньшей мере, пяти кораблей. Не было сомнения, что это французская эскадра...»
Это у Бунича не было сомнений. А у «Эмдена» они вполне могли быть. Хотя бы уже потому, что визуального контакта в его вахтенном не отмечено. Слышались французские переговоры - это правда. Но никаких дымов, согласно данным старшего офицера крейсера Х. фон Мюкке, крейсер не видел.
Да если бы и видел... Разве дымы, отмеченные на пределе видимости, могут иметь какие-либо конкретные признаки, указывающие на национальную принадлежность выпустившего их корабля?..
...А вот чудеса со страницы 34:
«Теперь все было более или менее ясно. Французы приняли «Эмден» за «Шарнхорст»...»
Этот вывод господин Бунич делает из цитаты французской радиограммы о том, что, по сообщениям разведки, германские тяжелые крейсера контролируют проливы.
Французская разведка, вкусно облизнувшись, слопала дезинформацию. Так, знаете ли, на войне иногда бывает... А Бунич доел эту уже и без него пережеванную «дезу»...
Кроме того, условия видимости в Цусимском проливе позволяли с дистанции 60 кабельтовых точно определить неприятеля. Оптика и у французов, и у немцев весьма неплохая. Судите сами, мог ли «Монткальм» принять мелкого трехтрубного «Эмдена» за представительного до громоздкости «Шарнхорста»?
Страница 35:
«На борту «Эмдена» царил полный организационный хаос...»
Это при Мюкке?.. Не верю!
Читаем далее; страница 38. «Эмден» получает известия о ходе войны в метрополии:
«...Экскурсионный пароходик «Кенигин Луиза», укомплектованный добровольцами, выставил мины в самом устье Темзы. Правда, доблестное суденышко, к сожалению, погибло, но утащило на морское дно английский крейсер «Амфион»...»
«Кенигин Луиза» - не экскурсионный пароход, а бывший морской паром, переоборудованный в минный заградитель. Это судно само было размерами поболее среднего крейсера.
 Продолжим придираться к стилю повествования. Очередной шедевр поджидает нас на 40-й странице.
«Около 17 часов был обнаружен тендер «Титания», гордо несущий военно-морской флаг и сторожевую службу на подходах к бухте...»
Кажется, где-то мы это уже читали: « На улице шел дождь и рота красноармейцев...»
Возможно, знаменитый писатель полагает, что таланту простительны детские ошибки двусмысленного словоупотребления... Но можно и попытаться вычитывать свои творения перед представлением в издательство!
Когда пишется историческое произведение, зачастую не обойтись без цитирования документов. Бунич цитирует... Страница 45:
«Паган. 13 августа 1914 г. №151.
В сопровождении парохода «Маркоманния» Вы должны следовать в Индийский океан, где начать беспощадную крейсерскую войну. В запечатанном пакете Вы найдете секретный код для связи с нашими пароходами-угольщиками, разбросанными в океане. До завтрашнего дня вы должны оставаться с эскадрой. Утром вы уйдете по сигналу: «Начинайте одиночное плавание». С остальными кораблями я намерен следовать к западному побережью Америки...»
Я опускаю подпись вполне умышленно.
К приказу, отданному графом фон Шпее своим крейсерам, это письмо не имеет никакого отношения. Общий смысл приказа, вероятнее всего, был установлен по отрывочным воспоминаниям очевидцев и мемуарным источникам. Но писатель не имел физической возможности видеть подлинный текст. Между нынешним поклонником исторической конъюнктуры и участниками давних событий непреодолимым барьером пролегла дата - 8 декабря 1914 года. Фолклендский бой. Из документации, которая в течение войны велась на борту «Шарнхорста», до сегодняшнего дня сохранилось лишь несколько бумаг, сданных на берег в германское консульство в Чили - после Коронельского боя, когда крейсера стояли в Вальпараисо. Отдано было далеко не все, наиболее важные приказы и распоряжения по эскадре флагман оставил при себе. И для сегодняшнего знатока военно-морской истории не секрет, в каких координатах покоится на дне океана подлинный текст...
«Процитированное» Буничем послание - чистой воды выдумка, неприкрытая ложь, раздражающая своей откровенностью. И, как всякая ложь, она прекрасно выдает себя - неповторимым по абсурдности буничевским стилем:
«...В сопровождении парохода «Маркоманния»...»
Боевой крейсер может сопровождать в походе транспорт и нести при этом ответственность за сохранность его груза. Но чтобы наоборот - транспорт считался сопровождающим у крейсера!.. «Эмден» был полноценным кораблем, не имеющим крупных конструктивных дефектов или повреждений, и к тому же замечательно подготовленным. «Маркоманния» для него - только снабженец, не более. И - не менее.
«Следовать в Индийский океан, где начать беспощадную крейсерскую войну».
Из сохранившихся собственноручных приказов графа Шпее известно, что он крайне редко употреблял в официальных документах цветистые эпитеты. Нехарактерно это для командующего, который, по воспоминаниям современников, слыл строгим и сухим педантом... Образный и яркий слог, выдающий и блестящее образование, и незаурядную эрудицию, адмирал оставил только для личных писем, разительно отличающихся по стилю от штабных бумаг.
К тому же, в псевдоприказе раскрываются намерения командующего. Причем намерения долговременные: следовать к западному побережью Америки... Это - против устава. Против положений офицерской этики. Да и против элементарной военной логики, в конце концов!..
За все годы службы «Шарнхорст» лишь единожды поднял сигнал, уставом не предусмотренный. За 4 минуты до гибели, под Фолклендами:
«- Вы были правы!»
На сорок седьмой странице господин Бунич смеется над газетчиками, распускавшими по океану слухи один другого нелепее... Смех был бы уместен, если бы досточтимый автор сам не грешил запуском «уток»!
А вот фраза со страницы 55:
«Голландские симпатии были нужны ему [«Эмдену»] гораздо меньше, чем уголь».
Сравниваем несравнимое, господин Бунич?.. Благосклонность колониальных властей нейтрального на тот момент государства не заменит хорошего трофея с шестью тысячами тонн кардифа на борту, это верно. Но пребывание рейдера в водах невоюющего государства нередко бывает причиной международных скандалов и даже вооруженных инцидентов. Уважать законы нейтральных вод - одно из условий выживания для охотника-одиночки.
На 66-й странице «Эмден» у господина Бунича ведет себя как-то странно - топит шлюпки захваченного и уничтоженного транспорта посредством таранных ударов:
« Удары получались скользящими, шлюпки заносило к борту крейсера, а тратить на них снаряды было жалко. В конце концов, на это дело плюнули...»
Давить чужие пустые шлюпки на океанской зыби - на редкость глупое и абсолютно бесперспективное занятие. Если «Эмдену» приходилось уничтожать шлюпки после снятия с них экипажа потопленного транспорта, он поступал гораздо проще - спускал боцмана с топориком, чтобы днище пробил. А пытаться топтать мелкие плавсредства собственным носом - долго, и главное - не результативно. У того же фон Мюкке в мемуарах нет ни одного упоминания о таких попытках. Да это и понятно: трудно представить себе более абсурдное поведение рейдера, не являющегося клиническим идиотом.
Иной раз у господина Бунича и не разберешь, стилистическая ошибка в текст забралась или фактическая.
«Территории восточнее Эльбы, включая Саксонию…»(стр. 68).
Очередной географический изыск Бунича. Саксония находится западнее Эльбы.
Страница 71:
«... «Эмден» подошел к нему под острым углом, чтобы его не смогли точно опознать...»
Кого «его», господин Бунич? «Эмдена»? Транспорт? Или этот самый «острый угол»? Будьте впредь поконкретнее, пожалуйста. Если, конечно, можете.
Страница 72:
«После того, как лейтенант Витгефт, закончив размещение подрывных зарядов, появился на верхней палубе, «Эмдена» нигде не было видно».
Естественно, господин Бунич, никакого «Эмдена» там не было видно. Интересно, что это порядочный рейдер может делать на верхней палубе только что пойманного транспорта? И можно ли вашу сентенцию понять иначе?..
«…Во главе с лейтенантом Леветцовым и принцем Гогенцоллерном».
Интересно, лейтенант - это титул, или принц - это звание?
«С итальянского капитана взяли слово не распространяться об «Эмдене» и отпустили. Но прежде чем снова двинуться в сторону Калькутты, итальянец долго стоял на месте, вылавливая ящики с чаем».
Если бы итальянец мог это прочесть, он точно начал бы «распространяться». Только не об «Эмдене». О некоторой другой персоне... О господине Буниче, например.
«Лоредано», итальянский сухогруз, нашел «Эмдена» за досмотром и ликвидацией британского транспорта. И всласть поползал вокруг, собирая мародерскую добычу. Никакой «подписки о неразглашении» он, естественно, не давал. У «Эмдена» не было времени на контакт с капитаном нейтрала...
Как только «Эмден» скрылся, итальянский транспорт вышел в эфир, как от него и ожидали. Он даже получил вознаграждение от британских колониальных властей за известия об «Эмдене». Наивно было бы рассчитывать на молчание профессионального стукача и мародера, не правда ли?..
Страница 77.
«Ежесуточно на крейсере расходовали более 25 тонн для котлов и 4 тонны - для нужд экипажа».
К сведению автора: если легкий крейсер ежедневно расходует более 25 тонн воды для котлов, то его пора отправлять на слом как безнадежно аварийный, ибо автономность подобного крейсера не превысит 2-х суток.
Страница 81:
«…И 150-мм орудия береговой батареи…»
То есть англичане оснащали свою береговую оборону немецкими орудиями?.. У британских орудий калибр 6 дюймов или 152 мм.
Страница 82:
Согласно тексту господина Бунича, «Эмден» воспользовался прожекторами при обстреле береговых целей... Прочтите Мюкке! Разве хороший рейдер будет подвергать себя риску преждевременного опознания? А после первого попадания по нефтехранилищу прожектора стали уже не нужны: пожар и без того давал достаточное освещение целей на берегу.
У господина Бунича не только «Эмден» подчас ведет себя как законченный нарушитель дисциплины и военный саботажник, совершающий доблестные подвиги только тогда, когда схлынет очередной долговременный приступ лени... Манкируют службой и представители Антанты. Читаем на странице 85:
«Что касается японского крейсера «Тикума», то он вообще не выполнил полученного приказа, позднее сославшись на нехватку угля…»
А теперь цифры: когда «Тикума» с англичанином «Хэмпширом» находились в поиске в районе индийского порта Мадрас, последнюю бункеровку крейсера проходили 6 сентября. «Эмден» стрелял по нефтескладам в ночь с 18 на 19 сентября. Много ли угля останется у его противников к этому времени, если они не жили на стоянке, а носились вдоль всего побережья?.. «Хэмпшир» - более крупный и с достаточно экономичными котлами - еще ухитрился как-то сохранить способность двигаться. «Тикума» же сожрал все, что у него было, и оставался только с двумястами тоннами «боевого» запаса, которые невозможно заставить истратить на погоню с непредсказуемым результатом.
А на странице 97, в абзаце, посвященном рыбалке на Диего-Гарсиа, имеется цитата, никак не обозначенная графически. Это небольшой отрывок перевода из мемуаров Х. фон Мюкке. Но если господин Бунич не обозначает эти строки как цитату, стало быть, он считает себя их автором... Это уже и плагиатом попахивает!
Далее. Страница 102:
«Тяжелый груз быстро утащил «Бенмор» на дно...»
Знаете ли, для того, чтобы тяжелый груз утащил на дно транспорт, «Эмдену» пришлось обильно догрузить противника артиллерийскими снарядами, подрывными патронами и забортной водой. Да и этого едва не оказалось маловато: пароход тонул около часа.
Романтическая история о даме, мечтавшей познакомиться поближе с легендарным рейдером и чуть ли не для этого специально отправившейся в морское путешествие, - вполне реальный факт.
«Я знала, что встречу тебя, мой «Эмден»!» - пароль полусумасшедшей девочки, начитавшейся книг о вольных каперах, действительно прозвучал однажды над океаном в районе Коломбо. Только капитан «Тройлуса», британского транспорта, пойманного «Эмденом», был здесь совершенно не при чем...
На 105-й странице у господина Бунича описывается, как во время досмотра и разгрузки арестованных транспортов между пароходами «шныряли акулы»:
«...Их отгоняли винтовочными выстрелами. Акул сопровождала целая стая бело-синих лоцманов. Лейтенанту Гайде удалось подстрелить одну из них с мостика «Эмдена»».
Из контекста, конечно, ясно, что офицер стрелял в акулу. Но стилистическая структура фразы в целом похожа на поговорку «в огороде бузина, а в Киеве - дядька». Это может давать весьма широкий простор толкованию предложения...
А вот чудеса со страницы 108:
«Мюллеру уже надоело топить торговцев. Ко времени выхода крейсера из Циндао было захвачено и уничтожено уже 22 судна...»
Э, дружище «Эмден»!.. Да ты, оказывается, пират бессовестный! Из Циндао крейсера ушли в самом начале войны - сразу после разрыва дипотношений со странами Антанты. А стало быть, поимка 22 транспортов «ко времени» выхода из Циндао могла быть осуществлена только... в мирное время!..
Возможно, неуместна моя ирония... И даже отчетливо осознаю тот факт, что вышеприведенная сентенция может содержать обычную опечатку. В том, что господин Бунич не считает нужным вычитывать свои творения, мы убедились уже давно.
Да, кстати, читатель, как вы полагаете, может ли рейдеру надоесть топить торговцев?.. Нет, конечно, может. Но это свидетельствует о несоответствии функционального назначения корабля поставленной задаче. Или о недостаточной подготовке экипажа к ведению крейсерской войны. Ни тем, ни другим «Эмден» никогда не страдал.
Та же 108-я страница:
«Мюллер решил доказать, что уничтожение торговых судов - далеко не все, на что способен «Эмден»...»
Интересно, а кто в этом сомневался?.. Все германские легкие крейсера полифункциональны, поскольку рассчитывались как универсальный класс. Они способны охотиться на транспортные пароходы в океане, вести разведку для эскадры, совершать диверсии против береговых объектов, уничтожать себе подобных во флоте противника... Они умеют все, что должны уметь нормальные крейсера, и «Эмден» не был исключением среди них. Иначе ему и на свет появляться не стоило.
На странице 109 господин Бунич красочно расписывает, как «Эмден» готовился к набегу на Пенанг - с целью непременного уничтожения в порту какого-нибудь боевого корабля. На деле же «Эмден» шел в Пенанг за транспортами. Столкновение во время рейдерского похода с хорошо вооруженным противником, имеющим специальную подготовку, означает если не перспективу быть утопленным, так, по крайней мере, реальную возможность угодить в ремонт. А битый рейдер чаще всего не может выполнять свои прямые обязанности.
«Эмден» был хитер и осторожен и знал тысячу способов продержаться на коммуникациях как можно дольше. Эти способы активно использовались: от работы под чужими флагами до попытки отсидеться в то время, как враги его ищут, у них в гостях на острове, не получившем известия о войне.
По свидетельству старшего офицера крейсера  Х. фон Мюкке, в Пенанге «Эмден» не ожидал встретить равного по классу противника. И никаких «боевых кораблей» изначально уничтожать не пытался. Рейдер лишь рассчитывал обмануть бдительность французских эсминцев, охранявших базу, для чего и «нарядился» в очередной раз англичанином с четвертой фальшивой трубой. Наличие «Жемчуга» на рейде Пенанга было для немцев почти шоком, от которого, они, впрочем, быстро оправились, когда обнаружили, что русский крейсер не выставил даже ночной вахты, а ночует спокойно, будто в глубоком тылу.
На странице 112 господин Бунич несколько исказил смысл высказывания старшего офицера «Эмдена».
Страница 113:
«Зоркие глаза сигнальщиков внимательно смотрели сквозь предрассветные сумерки, из которых в любую минуту мог выскочить какой-нибудь сторожевой миноносец, а то и кто-нибудь пострашнее...»
Пострашнее... Например, старый, нестроевой «Д'Ибервилль», больше года стоящий в безнадежном ремонте. Или ошалелый рыболовный баркас! Или того хуже - разъяренная парусная джонка!!! Кто там еще в Пенанге постоянно проживал?.. Или господин Бунич считает, что в этой заштатной дыре могут базироваться три линкора-сверхдредноута одновременно?
Кстати, в сумерках в море вряд ли найдется противник опаснее миноносца. Поскольку именно эсминцы умеют под прикрытием плохой видимости атаковать с короткой дистанции эффективным оружием - торпедами... «Эмден» и сам заимствовал некоторые приемы из типичной тактики миноносцев, хотя для этого легкий крейсер немного крупноват.
«Эмден» остановился у входного буя, слегка развернувшись вправо… Было 04:50. Уменьшив скорость, «Эмден» прошел входные буи».
Какой ход еще меньше, чем полная остановка?.. Разве только кормой вперед?.. И то не получится…
«Калейдоскопический эффект множества ярких огней не давал возможности разобрать что-либо толком, кроме фантастической паутины из дымовых труб и мачт. Освоившись с обстановкой, сигнальщики «Эмдена» разглядели темные массивные силуэты боевых кораблей, беззаботно спящих на якорях с выключенными огнями».
Прямо не Пенанг, а Гибралтар какой-то...
Во-первых, из боевых кораблей в гавани Пенанга от входного буя могли просматриваться только миноносцы. А их силуэты никак не назовешь массивными. Для этого они, скажем прямо, мелковаты.
Во-вторых, что-то мы не припомним на этом свете кораблей с огнями на якорях...
В-третьих, интересно было бы вживе посмотреть, как выглядит паутина из дымовых труб и мачт. А то как-то с трудом представляется...
На странице 114 «Эмден» замечает «Жемчуга»:
«Приблизившись на 800 метров, в этом корабле опознали русский легкий крейсер «Жемчуг»! Корабль мирно спал. Даже его вахта, судя по всему, не опознала в «Эмдене» немецкий крейсер».
Не для того «Эмден» воздел на себя лишнюю фальшивую трубу и поднял британский флаг, чтобы первый встречный мог опознать его как немца! Сонный или не сонный, а «Жемчуг» и не должен был разобраться, что к чему.
«11 секунд понадобилось торпеде, чтобы пройти расстояние до сонного русского крейсера и поразить его в борт за последней трубой».
Что-то у господина Бунича с дистанциями боя не то...
Страница 115:
«Затем началась стрельба с другой стороны, где у освещенного мола стояли французское авизо «Д'Ибервилль» и два миноносца. Их снаряды также летели в сторону торговых судов и даже попали в один английский пароход».
«Д'Ибервилль» огня не открывал. Более того, как только «Эмден» обнаружил себя стрельбой, старый француз (кстати, по классу - канонерка, а не авизо) погасил огни и постарался слиться с окружающей местностью. Он не то что стрелять не стал, а вообще пытался прикинуться «неодушевленным предметом» - продолжением волнолома.
А что там прилетело на стоянки транспортов и поразило английский пароход - история вообще умалчивает. Вероятно, это были перелеты от «Жемчуга», успевшего сделать три или четыре выстрела перед самой гибелью.
Страница 124:
«Около полудня со стороны Паданга появился парусный вельбот, идущий... под бензиновым двигателем. Описав широкую циркуляцию вокруг крейсера, вельбот, подняв голландский флаг, подошел к трапу левого борта «Эмдена», наполнив кают-компанию корабля парами бензина».
Странный он какой-то у господина Бунича, этот злосчастный вельбот... То, будучи парусным, на ходу отращивает себе бензиновый мотор. То засовывает «Эмдену» в кают-компанию шланг от выхлопа...
«...Торговые суда не появлялись, будто их кто-то вымел с поверхности океана».
«Кто-то»... Понятно, кто был этот «Кто-то»!!! Еще бы из района, где зафиксирована регулярная охота рейдера, не убрались торговые суда! Вы явно недооцениваете противников вашего главного героя, господин Бунич.
«Там голландский офицер заявил, что прибыл исключительно для того, чтобы убедиться в том, что «Эмден» принимает уголь вне трехмильной зоны голландских территориальных вод. Мюллер заверил колониального капитана, что это не так, и угостил виски».
Судя по этой фразе, для немецкого офицера нет большей радости, чем цинично нарушить международные законы и чужой нейтралитет и при этом демонстративно тыкать этим в глаза нейтралам.
Страница 127. Новый стилистический шедевр:
«Крейсер почти не выходил в эфир, общаясь со своими угольщиками с помощью письменных приказов, где указывались координаты рандеву, флажных семафоров, сигнальных фонарей и прожекторов».
No comment, как говорят англичане. Одно жаль - случайной ошибкой этот бред быть уже не может.
Описание последнего боя «Эмдена» по господину Буничу не выдерживает вообще никаких комментариев. Там, где автор не грешит против истины, текст является компиляцией из нескольких работ - Вильсона, Корбетта, мемуаров фон Мюкке, сборника Гильдебрандта. Необозначенные цитаты соседствуют с «авторскими» буничевскими странностями: английский крейсер, вооруженный 150-мм артиллерией, стреляет 152-мм снарядами. И пожар «был потушен шлангом»...
«Айеша», парусная шхуна, спасшая полкоманды «Эмдена» от верного плена после того, как израненный рейдер вынужден был выброситься на мель, не удостоилась у господина Бунича даже одной строки упоминания. Зато сомнительной версии о добровольной капитуляции крейсера отведен почти целый абзац на 150-й странице.
Единственным документом, процитированным без искажений, остался у господина Бунича отрывок из книги К.П.Пузыревского о повреждениях кораблей в первую мировую войну...
У меня была мечта, чтобы приключения «Эмдена» были когда-нибудь описаны в книге. Теперь я мечтаю посмотреть в глаза господину Буничу и спросить, почему он эту книгу написал - такой...
 
МЮНХГАУЗЕН ОТ ИСТОРИИ
 
Часть 2.
 
...Убивая акул и время...
И. Бунич
 
 
Гордый профиль. Изящный четырехтрубный силуэт, редкий для германской корабельной архитектуры. Стройные обводы. Легкие щиты двенадцати 105-мм орудий на открытой узкой палубе. Тонкие стрелы двух высоких радионесущих мачт с крохотными прожекторными площадками и огромными линзами прожекторов... Определенно, легкий крейсер «Карлсруэ» заслуженно слыл красавчиком среди боевых кораблей Германии. Непревзойденный ходок, поставивший накануне войны рекорд в скорости среди кораблей своего 1912 года спуска.
«Карлсруэ» был одним из самых крупных крейсеров довоенной программы - почти 6190 тонн водоизмещением. Хороший, хотя и недостаточно сильно вооруженный крейсер, немало успевший попортить крови Антанте в 1914 году. Жизнь его была короткой, а гибель - таинственной. И не удивительно, что к столь яркой персоне и по сей день проявляют интерес историки - как профессионалы, так и любители.
Недавно до биографии «Карлсруэ» добрался в своей книге «Корсары Кайзера» И. Бунич - один из самых читаемых ныне авторов.
Лучше бы он этого не делал!
Страница 164… Текста на этой странице нет, но есть карта, на которой Индийский океан омывает берега Южной Америки.
«Четыре дымовые трубы и почти атлантический форштевень придавали крейсеру агрессивно-стремительный вид» (стр. 165).
Форштевень не бывает «почти атлантическим». Он бывает либо атлантическим - либо прямым, скошенным, таранным, бульбообразным и т. п. Атлантический профиль вошел в употребление несколько позже, нежели «Карлсруэ» был спущен на воду.
И еще. Агрессивность облика мало зависит от количества труб. Иначе бы самыми страшными крейсерами в мире считались русский «Аскольд» и француженка «Жанна Д'Арк»... До сих пор нам казалось, что агрессивный внешний вид кораблю придает рационально расположенная и защищенная артиллерия.
«На ходовых испытаниях в декабре 1913 года «Карлсруэ» показал скорость 28,4 узла, развив машинами мощность 37885 л.с.» (стр. 165).
Цифры взяты из сборника Гильдебрандта. Но не испытательные, а проектные. На испытаниях результат был несколько лучше, достигнутая скорость - более 29 узлов. «Карлсруэ» был едва ли не единственным легким крейсером Гохзеефлотте, который смог на учениях продержаться около часа форзейлем у «Зейдлица», идущего полным ходом.
Страница 175.
«В качестве союзников назывались Австро-Венгрия и почему-то Италия».
Странно для автора, который постоянно пишет о политике и истории, не знать, что в 1914 году Германия, Австро-Венгрия и Италия были членами «Тройственного союза».
Страница 184.
«Карлсруэ» был быстрее «Суффолка» на узел».
Скорость «Карлсруэ» - 29 узлов, скорость «Суффолка» - 22 узла.
Эпизод погони за «Карлсруэ» британского крейсера «Бристоль» изобилует у господина Бунича вполне конкретными неточностями и фактическими ошибками. Приведем лишь самый яркий пример:
«Когда оно [расстояние] дошло до 35 кабельтовых, «Бристоль» произвел первый залп...» (стр. 186).
По данным Х.Вильсона, «Бристоль» начал стрелять кабельтовых с шестидесяти... Возможно, именно поэтому из 80 выпущенных им снарядов ни один цели не поразил.
И снова о стилистических шедеврах:
«Матросы спали на своих местах по боевой тревоге» (стр. 188).
Хороша тревога, если на постах спят! И вдвойне хороши матросы, способные по тревоге заснуть!!! Насколько помнится, экипаж «Карлсруэ» был чересчур дисциплинирован для подобного.
В принципе, разбирающемуся читателю даже понятно, что господин Бунич имел в виду. В боевой обстановке при объявлении готовности номер один нередко экипаж не покидает своих мест по штатному расписанию и отдыхает тут же - у орудий, например. Но между готовностью и боевой тревогой есть некоторая разница...
«Из утесов повсюду торчали жерла орудий» (стр. 195).
Вы не пробовали пострелять из пушки, наглухо вмурованной в утес? Думается, господин Бунич тоже не пробовал...
«Для пущей важности из носового орудия был произведен один холостой выстрел» (стр. 195).
Стало быть, из носового орудия у нас стреляют «для пущей важности». А мне почему-то всегда казалось, что предупредительный холостой выстрел из бакового орудия рейдеры делают, если транспорт не реагирует на требование остановиться для досмотра.
«Мимо кораблей постоянно проносились пироги с туземцами, вокруг шныряли их парусные лодки...» (стр. 195)
Вы когда-нибудь видели, чтобы у туземных пирог были еще и штатные парусные лодки?.. Интересно, как бы этот бред выглядел, если бы имел место в реальности?
«Это был «Асунсьон»...» (стр. 206)
Не знаю, как у господина Бунича с испанским. Что с немецким плохо - уже выяснили... Так вот, досточтимый литератор, слово «Асунсьон», к вашему сведению, - испаноязычное женское имя. Если оно употребляется в качестве имени корабля, оно подчиняется общим правилам грамматики. Асунсьон - она, как бы непривычно для русского слуха это ни звучало.
«Нужно было спешно убирать уголь, который густым слоем покрывал палубу, мешая свободным действиям орудий» (стр. 214).
Какой толщины должен быть слой угля на палубе легкого крейсера, чтобы было невозможно даже пушками пошевелить?.. Было дело, перегрузились до такой степени корабли эскадры Рожественского накануне Цусимской битвы. Результат общеизвестен, и десять лет спустя ожидать повторения той же ошибки от «Карлсруэ» было бы странно, господин Бунич.
«Убивая акул и время...» (стр. 215)
No comment, как говорят господа противники...
Продолжаем, однако, анализ текста:
«Бросаться на огни, очертя голову, было тоже рискованно - они вполне могли принадлежать английскому крейсеру» (стр. 216).
Ходовые огни у кораблей военного и гражданского флота различаются очень хорошо, поскольку служат опознавательными сигналами в ночное время. Даже с учетом небольшого рейдерского опыта «Карлсруэ», его сигнальные вахты вполне могли отличить транспорт от крейсера по огням. Перепутать можно разве что транспорт с крейсером вспомогательным, то есть тоже транспортом, но вооруженным, да и то если он не поднял до нока реи дополнительный белый огонь.
«Они жили еще в идеологической законсервированности мирного времени» (стр. 217).
В мирное время как раз никакой «идеологической законсервированности» не наблюдалось. Активная антибританская пропаганда в Германии началась только летом 1914 года, когда обострение мировой политической обстановки сделало практически неизбежной большую войну. А еще в мае 1914 года у того же «Карлсруэ» установились весьма дружеские контакты с британским крейсером «Глэзго». Два корабля даже уступали друг другу почетное право эскортирования бразильского президента.
«15 сентября, уходя на северо-запад, «Карлсруэ» наткнулся на два парусника, которые не встречались ему с самого начала войны...» (стр. 217)
Господин Бунич имел в виду, что до сих пор «Карлсруэ» не ловил парусников. Вообще никаких, а не этих двух конкретно, как можно понять из выше процитированного предложения. Если приходится переводить текст с русского на русский, чтобы избежать смысловых искажений, то какая может идти речь о научной ценности книги?
«Груза пшеницы хватило бы, чтобы в течение двух недель кормить хлебом все население Лондона! Это и было моральным обоснованием уничтожения нейтрального судна» (стр. 223).
Зачем искать моральные оправдания для уничтожения транспорта, снабжающего противника? А если этот транспорт еще и ходит при этом под нейтральным флагом, конвенции рассматривают его прежде всего как военного контрабандиста. Гибель таких транспортов - типичное явление во время экономической войны, по риску и жертва...
«Назывался пароход «Корниш-Сити» и шел из Байдфорда с грузом 6400 тонн  кардифского угля в Рио-де-Жанейро для нужд Англо-Бразильской компании, обеспечивающей углем британские боевые корабли» (стр. 223).
Шел... для нужд! Честное слово, надоело натыкаться на шероховатости стиля. Уже и речь стала у нас на заезженную пластинку похожа: одно и то же, и никакого смысла уже не видится за книжными словами. Разве для этого стоило писать, господин Бунич?
«Только разглядев германский военно-морской флаг, британские капитаны вспоминали о Германии и о состоянии войны с ней» (стр. 225).
Сама беспечность плавала по британским колониальным водам в 1914 году, так, что ли, господин Бунич? Или это вы так низводите одну из ведущих держав мира на уровень заштатного Парагвая с Никарагуа?.. А не совестно?
Война, ставшая определяющим моментом жизни огромных государств, война, не оставившая в стороне ни одной человеческой судьбы на континенте, - эта война может быть забыта подданным воюющей страны до тех пор, покуда не скользнет контркурсом вражеский крейсер?.. А может, не стоило насыщать свой текст  искусственными красивостями, господин Бунич?
«Он шел с разным грузом и пассажирами, включая несколько немецких семейств...» (стр. 225)
Господин Бунич, откройте секрет, относите ли вы немцев на борту парохода к числу пассажиров или к грузу? А то из контекста это не вполне понятно.
«Район, выбранный замечательной интуицией капитана 2 ранга Келера для действий вверенного ему крейсера, мог считаться безопасным. Но у «Карлсруэ» были свои заботы» (стр. 225).
Вот как у нас, оказывается, бывает. Командир разрабатывает операцию, заботится о том, чтобы район ее проведения был для крейсера безопасен, а этот негодяй «Карлсруэ», видите ли, имеет на этот счет иное мнение. У него, понимаете ли, свои заботы!!!
Интересно, где это господин Бунич имел возможность наблюдать рейдеров, полностью независимых от воли собственного командира?.. Или эту книгу стоит хранить в библиотеке на полке научной фантастики?
«В тот же день после полудня на «Карлсруэ» в буквальном смысле наткнулся испанский почтовый пароход «Кадикс»...» (стр. 225).
Если бы бедняга испанец действительно «наткнулся» на достаточно крупный крейсер, то эпизода с участием «Кадикса» в книге бы просто не было. А сам «Карлсруэ» завершил бы военную карьеру раньше срока - на интернировании. Не бегать же по океану с выраженными деформациями корпуса! «В буквальном смысле»...
Страница 234:
«Из числа подданных воюющих с Германией стран было захвачено 205 англичан, 8 финнов, 7 русских и 2 француза».
Как Финляндия, не являясь на тот момент государством, стала вдруг воюющей страной?
«Жертву в честь тезоименитства Императрицы удалось принести только на следующий день» (стр. 242).
Вот нечего было делать честному рейдеру, как приносить неприятельские транспорты в жертву в честь тезоименитства Императрицы!!! Праздник праздником, а война - войной. И несчастный пароход, коль скоро уж он попался, так или иначе был бы пущен на дно, невзирая на даты... Рейдер-язычник - это что-то новенькое!.. Или снова с искусственными красивостями переборщили, господин Бунич?
«Ему просто чрезвычайно везло, а по большому счету, англичанам было просто не до него» (стр. 242).
Для того, чтобы поймать «Карлсруэ», было отряжено 4 британских крейсерских соединения. А вы, господин Бунич, сделали из опаснейшего рейдера пресловутого «неуловимого Джо» из анекдота. Того самого Джо, который неуловим, потому что его никто не ловит...
По страницам буничевского повествования ходят порой весьма загадочные персонажи. Например, некий англичанин, крейсер «ХАЙФЛАУЭР»...
Вы знаете английский, читатель? Если нет, не переживайте. Мы поможем с переводом. «Хайфлауэр» - это что-то вроде «верхнего цветка». Такого имени в списках британского флота нет. Зато имеется крейсер «Хайфлайер» - потомок парусного корвета, служившего еще Нельсону... Старинное это имя означает «Летящий высоко», и по сей день передается в Британии по наследству.
«...Бессмысленная клевета южноамериканской прессы, находившейся под влиянием англо-французов...» (стр. 242)
Так и написано - через дефис. Чем вас, господин Бунич, не устроило название союза - Антанта, - что вы ударились в очередные географические новости? Или на сей раз - этнографические?..
«И этой ерунде поверили не только палубные пассажиры, принадлежащие к низшему классу общества и неспособному здраво мыслить, оправданием которым может служить малая степень их развития» (стр. 247).
Истэблишмент, безусловно, имеет больше возможностей получить хорошее образование, нежели простонародье. Но способность здраво мыслить от классового происхождения не зависит. Это не только марксисты так считают, но и, например, биологи...
Интересно, к какому классу общества относит себя господин Бунич? Если к высшему, то почему пишет глупости? А если к низшему, то... нельзя же весь народ по себе судить!
«После некоторых колебаний Келер пароход с кофе отпустил, помня, что производители кофе - самые мстительные люди на свете» (стр. 251).
Удивительное наблюдение! Конечно, кофе растет преимущественно в южных регионах. А обывательское сознание в соответствии со стереотипом приписывает южанам горячий и мстительный нрав. Но, во-первых, именно обывательское сознание. А во-вторых, - всем южанам, а не только тем, чья профессиональная деятельность связана с производством кофе.
Страница 252:
«Напасть на Барбадос, как это неоднократно делал знаменитый пират XVII века Генри Морган, в результате ставший на Барбадосе губернатором».
Ну вот, господин Бунич: вы уже путаете Ямайку с Барбадосом…
«...Это давало возможность адмиралу Шпее воспользоваться панамским каналом, не очень нарушая сосредоточение своих сил. С другой стороны к каналу с неукротимостью злого рока приближался «Карлсруэ»...» (стр. 253)
Как можно «не очень нарушать сосредоточение»? Кажется, его можно либо нарушать, либо не нарушать.
«Но каждый британский корабль в отдельности был слабее германских крейсеров».
По Буничу получается, что эскадренный броненосец «Глори», превосходивший сильнейшие крейсера Шпее по огневой мощи в два раза и более сильно бронированный, был все-таки слабее любого из них.
Граф Шпее не планировал поход своей эскадры через Панамский канал. Прорыв в Атлантику должен был состояться через воды Магелланова пролива и пролива Бигля. Прежде всего, такой маршрут прокладывался с целью продолжения рейдерской охоты: требовалось прервать снабжение противника чилийской и аргентинской селитрой, идущей на выделку порохов. Транспорты шли, в основном, не через канал, а вокруг континента. Зато контррейдеры в большом числе бегали и там, и там...
А что касается «неукротимости злого рока», то эта фраза является прекрасной иллюстрацией того, как историческая хроника, обработанная пером недобросовестного литератора, превращается в плохую пародию на триллер.
«...Вместе эскадра Хорнби и отряд Клинтон-Бейкера составляли силу, достаточную для уничтожения эскадры графа Шпее...» (стр. 253)
Да, конечно! Поскольку у Хорнби в распоряжении находились крейсера «Суффолк» и «Ланкастер» - классические «каунти», однотипные погибшему под Коронелем «Монмауту», а также канадка «Ниобэ», вооруженный транспорт «Карония» и старый броненосец «Глори», мало чем отличающийся от пресловутого «Канопуса», опоздавшего в единственный бой, где он мог бы реально повлиять на события...
Боевая сила этой группы в целом сопоставима с возможностями уже разбитой немцами наголову эскадры Х. Крэдока.
А под брейд-вымпелом капитана первого ранга Клинтон-Бейкера ходили «Бервик» - броненосный крейсер линии «Крэсси», еще один «каунти» - «Эссекс» и два пожилых француза, - «Декарт» и «Кондэ».
Каждый из них поодиночке проигрывает бой, например, «Шарнхорсту». А возможность встретить их вместе вообще сомнительна: эскадра, контролирующая район более чем в полторы тысячи морских миль площадью, не ходит по своему «квадрату» строем...
Кроме того, у господина Бунича по-прежнему худо с географией. И отряд Хорнби, и отряд Клинтон-Бейкера находились в Центральной Атлантике, в зоне Карибского бассейна. Туда крейсерам Шпее еще предстояло попасть... Эскадра графа в это время собралась на острове Пасхи, чтобы рейдеры могли отчитаться своему флагману о результатах охоты.
«Никому и в голову не приходила зловещая идея последнего ужина» (стр. 254).
Рейдер, действующий на вражеских тыловых или колониальных коммуникациях, существует в режиме вечного экстремума. И его экипаж прекрасно понимает, что любая пирушка в кают-компании может стать последней. Тем веселее обычно эти пирушки проходят: срабатывает психологическая защита. В некоторых случаях традиционный рейдерский фатализм помогает выжить: действуешь, покуда веришь в удачу.
Когда каждый ужин может стать последним, кому в голову придет проводить дурные библейские параллели, тем более что на столе - французское вино, честно изъятое у мимохожего транспорта Антанты?..
«Позднее все сошлись на мысли, что причиной гибели «Карлсруэ» был взрыв боеприпасов в носовых погребах, что вполне возможно в условиях жары и влажности» (стр. 258).
Сошлись... Но далеко не все, господин Бунич! Например, на равных с вашей у историков бытует версия о взрыве угольной взвеси в полупустых резервных бункерах крейсера. Другие считают, что один из бункеровщиков подкинул «Карлсруэ» взрывное устройство, сработавшее либо в погребе боезапаса, либо, опять-таки, в угольных ямах первого котельного отделения... А вот о взрыве от влажности слышать еще не приходилось. Интересно, чем начинены боеприпасы, если они взрываются от влажности? Наверное, негашеной известью.
Версий много. Истина вот уже восемь десятилетий скрыта под толщей синих вод Атлантики...
«Останки «Карлсруэ» давно уже покоились на глубине 4000 метров, когда из состава Гранд-Флита был выделен линейный (!) крейсер «Принсесс Ройал…» (стр. 265)
«Принсесс Ройал» действительно выходила в Атлантику. Но несколько раньше. Она имела предписание участвовать в охоте на крейсера Шпее. И не была пропущена через Панамский
На странице 261 у г-на Бунича происходит очередной приступ «географического кретинизма»: «…с попыткой пройти Скагерраком или Каттегатом на Балтику».
Строго говоря,  Каттегат и Скагеррак – две части одного и того же пролива. Чтобы попасть из Северного моря на Балтику, нужно непременно пройти и ту, и другую часть. Иначе – никак, разве только Кильским каналом…
Страница 267.
Автор даже не удосужился внимательно списать данные «Карлсруэ». Он указал мощность 26000 л.с. Это данные крейсеров типа «Грауденц». Мощность машин «Карлсруэ» выше и составляет 37800 л.с.
... «Карлсруэ» - одна из великих загадок войны. Долго ждали мы часа, когда найдется талантливый писатель-историк и посвятит книгу этой короткой, но красивой судьбе.
Посвятил!..
Дай бог теперь разгрести завалы домыслов и ошибок!

МЮНХГАУЗЕН ОТ ИСТОРИИ
 
Часть 3.
 
Над заповедной территорией дельты Руфиджи,
вспугивая птиц, обезьян, крокодилов и анаконд,
со свистом проносились 152-миллиметровые
снаряды легкого крейсера «Чэтэм».
И. Бунич.
 
 
...Его имя было «Кенигсберг». 12 декабря 1905 года он был спущен на воду на казенной верфи в Киле - восьмым в своей линии универсальных легких крейсеров-разведчиков.
Он был красив: некрупный, всего около четырех тысяч тонн водоизмещения. Очень стройный и изящный. Двухвальная ходовая установка позволяла развивать скорость около 23 узлов, что было неплохо для его года спуска. Тонкие длинные трубы - числом три - и стройные легкие мачты делали внешний вид корабля стремительным и дерзким. А светло-серый с жемчужным отливом цвет окраски - маскировочной, под туманы Северного моря, - превращал его в вечернем сумраке в полупрозрачную серебряную тень.
Достройка была долгой. На испытания «Кенигсберг» был выведен только в апреле 1907 года. И сразу же с Кильской мерной линии его забрали в Императорский конвой.
Впереди была долгая жизнь. Семь лет. Это много для военного корабля в стремительные годы накануне мировой войны, когда появление на свет британского «Дредноута» запустило гонку вооружения в бешеном темпе.
«Кенигсбергу» еще суждено было превзойти в известности всех своих соратников - за исключением разве что «Эмдена».
«Кенигсбергу» еще предстояло стать звездой Императорского конвоя, надеждой Танганьики и героем войны... И - героем книги. Книги, которой, кажется, не стоило выходить в свет. Речь идет об очередном опусе господина И. Бунича. «Корсары Кайзера», глава третья. «Сафари крейсера «Кенигсберг»».
Знает ли автор, что «сафари» - это вполне конкретный вид охотничьей экспедиции. Поход за крупным зверем по труднодоступным районам африканской саванны. Каждый рейдер, конечно, охотник. Но не в саванне же!!!
Река Руфиджи, где квартировал  «Кенигсберг» с осени 1914 года, протекает среди тропического леса, а не среди саванны. Так что метафора выглядит натянуто и ненатурально. Экзотическое слово пришлось по душе писателю - только и всего.
«Массивная золоченая корона городского герба была передана на крейсер в качестве носового украшения» (стр. 272).
Каждый германский военный корабль при спуске на воду получает личную эмблему, отражающую его именную геральдику. У тех, чьи имена даны в честь знаменитых государственных деятелей или военачальников, это - дворянские гербы. У нареченных в честь княжеств и великих городов Империи - гербы городов и местностей. «Кенигсберг» от рождения нес у форштевня щит с гербом города, имя которого носил. А подарок от городских властей представлял собой панно для украшения интерьера кают-компании, а не «носовое украшение».
«На этот раз императорская чета собиралась в Англию, и для того, чтобы произвести на своего дядю Эдуарда должное впечатление, Кайзер приказал включить в сопровождение своей яхты броненосный крейсер «Шарнхорст», легкий крейсер «Кенигсберг» и посыльное судно «Слайпер». Яхта «Гогенцоллерн» в сопровождении всего, чем мог похвастать германский флот, прибыла в Портсмут» (стр. 273).
Странное отношение у господина Бунича к Императорскому конвою... На самом деле, производить впечатление - всегда вторичная задача. Профессии дипломата и разведчика несочетаемы только в тексте международных законов. В Императорской гвардии, в пустой тягомотине официальных визитов, за показным шиком и парадным великолепием скрываются невидимые баталии тайной войны, которая никогда не кончается...
«Ни «Шарнхорст», ни «Кенигсберг», как и следовало ожидать, не произвели на англичан, уже построивших первые дредноуты, ни малейшего впечатления» (стр. 273).
Его Величество кайзер, конечно, был далек от подлинной державной мудрости. Но и таким идиотом, каким рисует его господин Бунич, он все же не был. И цель «произвести впечатление» на огромный британский флот при помощи двух крейсеров додредноутского поколения не ставил... «Шарнхорст» проходил в этом визите дипломатическую практику - как будущий флагман Восточно-Азиатской эскадры он обязан был уметь нести представительскую службу. «Кенигсберга» Император оставил при себе после того, как изящный разведчик приглянулся монарху на параде Кильской недели. Что же касается маленького невзрачного авизо, то нахождение его в составе эскадры было скорее необходимостью, нежели данью парадной традиции: «Слайпер» был нужен военно-морской делегации прежде всего для курьерской службы.
«20 декабря крейсер вернулся в Киль, где, так и не приступив к несению боевой службы, стал в ремонт» (стр. 273).
К сведению господина Бунича: служба в Императорском конвое во время заграничных визитов считается боевой. Не имея вымпела и не находясь «в кампании», на такую службу просто не попадешь.
«В ходе учений 1910 года «Кенигсберг» выиграл кайзеровский приз на стрельбах легких крейсеров» (стр. 274).
Призером 1910 года  был не только «Кенигсберг», но и «Дрезден», впоследствии ставший одним из разведчиков Восточно-Азиатской эскадры.
«После яркой придворной службы в Германии, конвоирования императорских, королевских и царских яхт, приема на борту высочайших особ, блеска золота, мишуры и драгоценных камней «Кенигсбергу» предстояла служба в забытом Богом и людьми месте, в климате, где одинаково быстро ветшают корабли и люди, а если и возвращаются на родину, то только для того, чтобы идти на слом и в запас по инвалидности» (стр. 275).
Длина одного предложения достойна пера Л.Н.Толстого... А образность текста господина Бунича не может не вызывать восхищения!.. Представьте себе картину, читатель: легкий крейсер «Кенигсберг» по мачты в мишуре и драгоценных камнях... Если кто и способен так поиздеваться - так только наш борзописец...
К сведению господина Бунича: по инвалидности увольняют не в запас, а в отставку. Сомнительно, чтобы инвалидов можно было рассматривать как полноценный военный резерв, не правда ли?
«28 апреля 1914 года «Кенигсберг» вышел из Вильгельмсхафена, взяв курс на Средиземное море» (стр. 275).
Выйдя на внешний рейд Вильгельмсхафена, можно покинуть Северное море через Ла-Манш или через Датский пролив. Там уже, в атлантических водах, можно проложить курс на Гибралтар - и войти в Средиземное море через этот пролив... А вот чтобы напрямую - это же матушку-Европу придется куда-то деть! Сомневаюсь, господин Бунич, что это было в начале века под силу одному крейсеру - даже такому незаурядному, как «Кенигсберг».
«Пока Лооф и экипаж «Кенигсберга» наслаждались прелестями Средиземного моря, адмирал Сушон вел невидимое сражение с Главным Морским Штабом» (стр. 276).
Господин Бунич слегка преувеличивает. Адмирал Сушон действительно хотел оставить «Кенигсберга» при себе - «Гебену» был нужен второй разведчик, помимо занятого на представительской службе легкого крейсера «Бреслау». По этому поводу Сушон даже написал Тирпицу письмо. Но морской министр отказал, сославшись на необходимость отправить крейсер на охрану колониальной станции в Дар-эс-Саламе. Сушон пытался оправдать свое намерение необходимостью поставить «Кенигсберга» на переборку механизмов и хотел, чтобы крейсер задержался на 3 месяца в одной из хороших средиземноморских баз. Но из столицы пришло предписание: ремонтироваться уже на новом постоянном месте службы. Видимо, в этой краткой переписке и состояла вся «война» Сушона со штабом...
«На севере германская колония граничила с британской Угандой, на юге – с португальским Мозамбиком и британской Центральной Африкой, на востоке – с Конго» (стр. 277).
Судя по этой цитате, Конго к первой мировой уже получила независимость. К тому же, господин Бунич снова совершил «географическое открытие». Иначе что такое «британская Центральная Африка»?
«По прибытии капитан 2 ранга Лооф становился старшим морским начальником на рейде» (стр. 278).
Кроме «Кенигсберга», командиров в чине фрегаттен-капитана имели еще канонерская лодка «Гайер» и гидрографический вооруженный транспорт «Меве». В этом случае старшинство на рейде определяется временем чинопроизводства, а не статусом боевых единиц, находящихся у данных командиров в подчинении.
«12 июня «Гайер» ушел по назначению, а «Кенигсберг» начал знакомиться с новым театром своей деятельности, замеряя главным образом глубины у бесчисленных коралловых островков и рифов» (стр. 278).
«Кенигсберг» получил карту глубин от «Меве» и действительно пробовал ее уточнить, ведя собственные промеры. Только делал он это не «главным образом», а тем, чем положено - лотом... Ставьте запятые, господа корректоры бессмертных произведений!..
К слову, знакомился с театром будущих действий «Кенигсберг» очень недолго. Крейсер пришел в Дар-эс-Салам, совершенно выдохшись машинами. Холодильники были изрядно засолены, котлы нуждались в выщелачивании, подшипники главных валов требовали некоторой регулировки. Поэтому после ухода канонерки «Кенигсберг» несколько недель вообще не покидал базы, приводя себя в порядок (силами собственного экипажа и обслуги порта). Мерить глубины он выходил значительно позже, объединив это мероприятие с необходимыми текущими послеремонтными испытаниями.
«Отряд состоял из крейсеров: «Гиацинт», «Эстрея» и «Пегасус», все вооруженные 152-миллиметровыми орудиями, в то время как на «Кенигсберге» стояли всего лишь 105-миллиметровки» (стр. 280).
Ужас, какие страшные неприятели!.. А знаком ли господин Бунич с техническими данными этих крейсеров? Если нет, очень рекомендуем прочесть хотя бы пресловутый «Джейн»... год этак за 1891!
Перечисленные англичане были возрастом уже довольно стары. И к тому же относились к трем разным сериям. Шестидюймовым главным калибром, в количестве одиннадцати стволов, обладал только «Гиацинт». У «Эстреи» подобных орудий было всего два. Остальные – 102-миллиметровые… И наконец, «Пегасус» был по вооружению наиболее слаб. Его главный калибр составляли восемь устаревших 102-миллиметровых пушек, с длиной ствола 35 калибров. Не пройдет и нескольких месяцев войны, а «Кенигсберг» уже воспользуется этим. Он выследит «Пегасуса» и расстреляет его с такой дистанции, с которой старик англичанин просто не сможет достать противника.
«...База - это было главное, в чем нуждался «Кенигсберг», вынужденный с первых дней скитаться по пустынным бухтам, подобно пиратам старых времен…» (стр. 285)
Между прочим, «Кенигсбергу» еще повезло, господин Бунич. У него хоть Дар-эс-Салам был... А «Эмден», например, подчас бункеровался с бродячих транспортов в открытом океане. Рейдеры часто живут где попало и как попало, никого это не удивляет - именно со времен старых пиратов. «Кенигсберг» знал, на что шел, для него такая жизнь естественна.
«Орудия «Кенигсберга» медленно поползли вдоль борта…» (стр. 292)
...Кошмарный сон, да и только!.. Представьте это себе, читатель!
«...И среди всего этого внезапно оказался первоклассный крейсер Императорского флота Германии - набитое порохом чудище эпохи брони и пара» (стр. 292).
Двадцать страниц назад, при описании «Кенигсберга», участвующего в дипломатическом походе, господин Бунич весьма образно рисует «изящный, похожий на лебедя трехтрубный крейсер», сопровождающий императорскую яхту, подобно юному пажу.
Извиняемся, но нам тяжело удержаться от откровенного смеха над автором. Куда ушел «прекрасный паж»? И почему на его месте возникло это, с позволения сказать, чудище... набитое? Нелогично, господин Бунич!
Да, кстати, как читатель представляет себе крейсер, набитый порохом? «Кенигсберг» при всех своих недостатках все-таки не был взрывающимся брандером...
«... Выяснилось, что в лихом налете на английскую базу в Занзибаре «Кенигсберг» окончательно угробил свою машинную установку. Треснули и совершенно вышли из строя несколько клапанов главного паропровода. Треснул и потек корпус опреснителя воды для котлов» (стр. 298).
Перечисленные господином Буничем повреждения относятся к дефектам не машинных, а котельных систем. Да и слово «треснуть», похоже, просто понравилось писателю. Иногда это бывает... Нравилось же, например, Льву Николаевичу простонародное слово «гвоздить» - в значении бить. Помните - в «Войне и Мире» французов то и дело «гвоздили дубиной народной войны»...
А на самом деле у «Кенигсберга» дефект клинкетов магистрального паропровода состоял не в трещинах, а в деформациях, вызывавших при определенных режимах движения преждевременное открытие клапана и сброс рабочего давления пара.
«Машину запустили, из трех труб «Кенигсберга» повалил дым» (стр. 300).
Сначала поднимают давление в котлах - и из труб валит дым. А потом уже запускают паровые машины. А если у писателя в тексте эти действия происходят в обратном порядке, то, стало быть, писатель не знает принципиального устройства ходовых систем парового корабля. Зачем же производить на читателя столь дурное впечатление, господин Бунич?
«Британские корабли прочесывали прибрежные воды, но никаких следов «Кенигсберга» обнаружить не могли» (стр. 301).
Знаете, господин Бунич, говорят, вода вообще не хранит следов... Это много лет спустя, уже во вторую мировую войну было возможно отыскать «Бисмарка» по нефтяным разводам на поверхности моря, которые линкор оставлял за собой. Поскольку имел после поединка с «Худом» и «Принцем Уэльским» повреждение топливных цистерн...
Если крейсер пользуется углем в качестве топлива, то сброшенный в воду угольный шлак оседает на дно в считанные мгновения и выдать присутствие корабля не может. А транспортов на тот момент «Кенигсберг» еще не топил, следовательно, на воде не было и следов в виде деревянных обломков...
«В направлении на юго-запад видны мачты двух кораблей, сэр! Одна похожа на мачту торгового судна, другая выглядит как мачта военного корабля» (стр. 304).
Эти слова господин Бунич преподносит как цитату из подлинного донесения. Но оно не может быть подлинным: если с высоты наблюдательного пункта видны торчащие из тропических зарослей мачты, то заметно будет и то, что у «Кенигсберга» их пара. Причем обе, и грот, и фок, - одной длины. Если из густолиственных кустов будет торчать одна мачта, то в полусотне метров от нее будет возвышаться вторая.
«Над заповедной территорией дельты Руфиджи, вспугивая птиц, обезьян, крокодилов и анаконд, со свистом проносились 152-миллиметровые снаряды легкого крейсера «Чэтэм»» (стр. 305).
Весь этот шум, по мнению господина Бунича, «Чэтам» производил, «лениво покачиваясь на якоре»... Возможно, и так. Не помню только, водятся ли в дельте Руфиджи анаконды - все-таки этот вид змей живет в Южной Америке.
«В 06:00 на мачте «Чэтэма» взвился сигнал о начале бомбардировки «Кенигсберга» всеми кораблями британского отряда» (стр. 306).
Это, пожалуй, будет получше «обстрела «Эмдена» с берега мятежниками»!..
А на самом деле сигнал «Чэтама» звучал стандартно: «кораблям эскадры начать стрельбу по показаниям корректировщика». Этот сигнал сохранился в вахтенном и неоднократно цитирован в мемуарах.
«…Капитан 1 ранга Драри-Лоу снова не знал, где точно находится «Кенигсберг» в извилистых ходах этого кишащего змеями и крокодилами лабиринта» (стр. 310).
Строкой выше этот лабиринт был назван «волшебным»... Страшноватые сказочки получаются у вас, господин Бунич!
Да и «Чэтам» в буничевском описании почему-то опасается не многочисленных речных отмелей, что было бы логично для крейсера, вознамерившегося воевать в дельте реки, а полчищ экзотических гадов. Обычно змея британцами как достойный противник не воспринимается. Равно как и крокодил.
«18 ноября после двух неудачных попыток Катлер все-таки поднял свой старенький «Картис» в воздух и, натужно стрекоча двигателем, полетел над кронами пальм и мангровых деревьев» (стр. 311).
Кто стрекотал двигателем, господин Бунич? Аэроплан или сам летчик?
Кстати, найти на 1914 год старенький самолет - безумно сложная задача. Самый старенький из «Кертисов» (именно так, а не «Картисов») мог бы иметь возраст не больше трех-четырех лет.
«Не обращая внимание на огонь, Катлер любовался волшебной панорамой дельты Руфиджи…» (стр. 311)
По господину Буничу получается, что самые мстительные люди - производители кофе, а самые невозмутимые - авиаторы... Всем прочим было бы, наверное, проблематично не обращать внимания на стрельбу по тебе из пулеметов и легких орудий. Особенно - если летишь на легком одномоторном самолетике с перкалевыми крылышками, который, в принципе, можно сбить одной винтовочной пулей, если метить в пилота, сидящего почти открыто. Думаю, что Катлер все-таки не столько любовался красотами экзотической колониальной природы, сколько пытался засечь огневые точки и вычислить стоянку «Кенигсберга».
«Его [«Голиафа»] машины могли привидеться только в кошмарном сне любого флотского механика, а топки пожирали угля больше, чем все остальные корабли отряда вместе взятые» (стр. 313).
«Голиаф» принадлежал к довольно старой серии «уайтовских» колониальных линкоров, так что удивляться изрядной изношенности его механизмов, наверное, не стоит. Другое дело, что никакого кошмарного сна не было и быть не могло: «Голиаф» пришел в эскадру после профилактической переборки ходовых, котлы его, хоть и старые, были чистыми, а машины - заново отрегулированными. Более знаменитый «Канопус», например, достался Крэдоку в гораздо худшем техническом состоянии...
«Но хуже всего было не ожидание какого-то чуда и не осознание безнадежности своего положения, а испепеляющая экваториальная жара» (стр. 315).
За что вы, господин Бунич, так жару не любите, что делаете ее основной мотивацией деятельности германских легких крейсеров на войне? Жара в Африке - явление непреложное, как теорема Пифагора, и, страдая от зноя, европейцы все-таки способны замечать вокруг себя что-то кроме жары. Зачем отказывать им в этой способности?
«Мониторы, как известно, появились еще во время Крымской войны…» (стр. 336)
Известно это только господину Буничу. Первый корабль этого класса – сам «Монитор» - был построен через 6 лет после окончания упомянутой войны.
«...В устье Сеимба-Уранга вошел крейсер «Веймут». Медленно и величественно он «переполз» через песчаный бар…» (стр. 343)
«Веймут» - стройный, стремительный легкий крейсер, охарактеризованный в свое время адмиралом Пэкинхемом как «корабль, весьма нервный в управлении». Это - к вопросу о медленном и величавом движении через бар. К слову, баром именуется дельтовая отмель, возникшая в результате речного намыва песка и нередко ОБНАЖАЮЩАЯСЯ от воды во время отлива.
Несчастный «Веймут» осторожно шел через этот подводный бархан, навстречу течению, с минимально допустимым зазором между килем и донной поверхностью, размывая отмель движением винтов и периодически слегка застревая. При этом из-под кормы его вылетали илисто-желтые мутные потоки и разбрызгивания... Предоставляем читателю самому судить о степени величавости этого зрелища!
И снова мне пришлось пожалеть, что я не художник. Представьте себе ситуацию, описанную господином Буничем на стр. 342-343: с берега «бульдогообразные» британские сержанты» ведут «пачковый винтовочный огонь».
Комментарии излишни...
«Кенигсберг» был уничтожен. Просто и честно погиб в бою, до последнего сражаясь с врагом в практически безнадежной для себя ситуации. И эта гибель отличалась от других на этой войне только тем, что произошла в несколько необычных для океанского крейсера обстоятельствах. «Кенигсберг» не заслуживает столь недобросовестного биографа, как господин Бунич. Впрочем, как не заслуживают его и другие герои книги «Корсары Кайзера». Хотя бы уже потому, что они были не только героями плохой книги - но и героями войны.

Приложение.
К сожалению, авторы не могут позволить себе на этих страницах подробный анализ всех содержащихся в книге «Корсары Кайзера» произведений. На это бы не хватило никакой журнальной площади… Поэтому мы ограничимся лишь приведением наиболее характерных моментов данных опусов.
 
«Сокровища капитана Нергера»
На странице 389 автор забывает то, о чем писал в предыдущей части: «…но позднее выяснилось, что этот полет «волчонка» стал первым полетом гидроплана в тропиках».
А как же описанный вами полет «старенького «Картиса» на поиски «Кенигсберга»? Нелогично, господин Бунич.
Читаем 435 страницу:
««Вольфхен» набирал высоту четыре тысячи метров, откуда штопором пикировал вниз…»
Чудеса высшего пилотажа, да и только! Переход в пикирование используется как стандартный способ выхода из штопора. Уже поэтому «пикировать штопором» физически невозможно.
Любите вы, господин Бунич, изобретать новые термины! Например, на странице 436 вы называете нервюры «ребрами жесткости для крыльев».
Страница 457:
«На «Вольфе» был поврежден боковой киль…»
Господин Бунич, у судов нет «боков», а есть борта. А там, где борт переходит в днище, может располагаться скуловой киль.
Страница 476. Здесь мы сталкиваемся с откровенной фантастикой. Судно водоизмещением в 5809 тонн имеет грузоподъемность 11200 тонн. Интересно, господин Бунич, очень интересно…
 
«Последний парусный рейдер»
 
Страница 535:
«…было принято брать с собой в плавание жен в соответствии с древней традицией викингов».
Это безумное открытие сделано господином Буничем уже в области истории культуры.
Страница 563: «…в северной части Британской Колумбии…»
Незнание господином Буничем географии и истории усугубляется его нежеланием заглянуть хотя бы в школьный атлас. Если бы он это сделал, то у него не было бы подобных «географических открытий». Кстати, в Перу нет порта Сан-Николс, а есть небольшое приморское поселение Пуэрто-Сент-Николас.
Такова, с позволения сказать, наиболее популярная на сегодняшний день литература, посвященная военно-морской истории. И данная книга ничем не выделяется в длинной череде творений господина Бунича. Так он пишет обо всем…
Ноябрь 1998 – апрель 2000.
Москва – сПб.

© Copyright: Neihardt, 2015

Регистрационный номер №0296942

от 5 июля 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0296942 выдан для произведения: МЮНХГАУЗЕН ОТ ИСТОРИИ
(ДИАЛОГИ С ЛИТЕРАТОРОМ)
 
Часть 1.
 
...Шли бы вы зигзагом по громыхающей орбите
от Дувра до Гонконга, освещая себе цель
указующим пальцем!..
 
(ругательная коллективная цитата,
составленная из пикулевско-буничевских
литературных «перлов»)
 
 
Резкий ветер с моря суматошно кружился над черепичными крышами старого Данцига. С утра сыпался с небес по-осеннему холодный надоедливый дождь. И раньше времени поредела толпа зевак на набережной у казенной военной верфи.
На перилах гостевого балкона намокали гирлянды искусственных цветов. Музыканты военного оркестра полами широких плащей прикрывали свои пока еще немые инструменты. У гранитного причала беспокойно подпрыгивал на острой зыби легкий катер с огромной треногой фотографического штатива над рубкой.
На эллинге рабочие уже перерезали четыре горизонтальных задержника и пересадили узкий стройный корпус нового корабля на длинные полозья спускового устройства. Юнга заводской испытательной команды надел на гюйсшток тонкую петлю с пятнадцатиметровым леером. На другой конец леера укрепили большую бутыль рейнвейна - для крещения. Дело было за малым: дождаться приезда запаздывающего эмденского бургомистра - тайного советника Х. Фюрбрингена, который должен был разбить эту бутыль об острый угол изящного форштевня и наречь новый крейсер именем «Эмден»...
Было 26 мая 1908 года. В Данциге рождалась легенда будущей войны...
Читатель давно ждал, чтобы нашелся на этом свете талантливый и правдивый писатель, который смог бы создать интересную популярную книгу о жизни и боевых действиях надводных океанских рейдеров в двух мировых войнах. О наследниках славы Моргана и Дрейка в двадцатом столетии...
И вот вышла книга, которая обладает редким для наших дней «единством формы и содержания»... И. Бунич, «Корсары Кайзера».
С «Содержания» мы и начали ее разглядывать. И сразу же резануло по глазам странными строками:
... «Рейдерство ВСПОМОГАТЕЛЬНОГО крейсера «Эмден»»...
... «Корабль-призрак. ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЙ крейсер «Карлсруэ»»...
За что вы, господин Бунич, так беспощадно понизили в ранге двух лучших рейдеров германского флота? ВСПОМОГАТЕЛЬНЫМ КРЕЙСЕРОМ называют корабль, который изначально строился не для военного, а для гражданского флота, но в связи с войной был мобилизован, получил оружие и военный флаг и был отпущен в океан для крейсерских действий на коммуникациях или взят в качестве дополнительной боевой единицы в крейсерскую эскадру. Вооружать и использовать в качестве рейдеров транспортные корабли было принято со времен парусного флота. Достаточно вспомнить о традиционном «каперском праве»...
Если вооруженный транспорт получает статус вспомогательного крейсера, значит, ему есть чем гордиться. Стало быть, хватает прочности корпуса для монтажа вооружения, а скорость и выносливость ходовых достаточны для работы на измор в условиях рейдерской погони. Однако, если вспомогательным крейсером именуют корабль строевого состава военного флота, изначально строившийся как крейсер и не имеющий никакой «мирной профессии», это выглядит по меньшей мере странно. И обидно, между прочим...
От странички «Содержание» перейдем к самому тексту. Предисловие, коим автор предваряет свое повествование, пусть останется без комментария. В нем обосновываются права этой книги на существование, что для нас, читателей, и так неоспоримый факт. Книга нужна. Но ТАКАЯ ли?..
Итак, «Корсары Кайзера», глава 1, страница 9. Строка из описания технических данных «Эмдена»:
«...Трехцилиндровая паровая машина, работавшая на угле, обеспечивала новому крейсеру скорость 23,5 узла».
Паровые машины, строго говоря, работают не на угле, а на пару, посему и прозваны паровыми. «На угле» могут работать только котлы, обеспечивающие машину энергией пара. У «Эмдена», к тому же, не одна машина, а две.
Читаем далее. Страница 10:
«...Затем он [«Эмден»] нес службу в качестве конвоира императорской яхты «Гогенцоллерн»...»
Военно-морское соединение, обеспечивающее охрану монарха во время заграничных визитов и морских круизов, именуется, конечно, «Императорским конвоем». Но традиционно в русском языке слово «КОНВОИР» употребляется в несколько ином значении: да, охранник, но призванный стеречь арестанта или пленного, а не хранить жизнь высокой особы. Неточное употребление Буничем этого термина вызывает у читателя поток совершенно ненужных ассоциаций, далеких от истории германского флота. «Гвардеец Лейб-конвоя» и «конвоир» - это слишком разная работа...
Продолжаем. Все та же страница 10:
«Корабль должен был пройти не по привычному маршруту через Средиземное море и Суэцкий канал, а вокруг мыса Горн через Тихий океан».
Для «Эмдена» не был привычен ни тот, ни другой маршрут: крейсер собирался в свое первое заграничное плавание. Если же говорить о маршрутах, привычных не для конкретного корабля, а для флота в целом, то через мыс Горн ходили немного чаще, чем через Суэц: канал построен значительно позже, нежели открыты южные проливы у берегов Америки.
А вот вам пример новейшей географии по И. Буничу: на той же изобилующей неточностями десятой странице повествуется о том, как два германских крейсера путешествуют вдоль южноамериканских берегов:
«...Пройдя затем Магеллановым проливом, крейсера разделились: «Бремен» направился в Перу, а «Эмден» взял курс на Вальпарайзо...»
Если идти из Аргентины через Магелланов пролив, то в воды Перу и к стенам чилийского Вальпараисо (так правильнее) будет вполне по пути. Незачем разделяться. Просто маршрут для «Эмдена» должен был завершиться несколько ранее. Как оно и было на самом деле. Неужели трудно было знаменитому писателю положить на стол перед собой карту Южной Америки? И почему, идя в Вальпараисо, «Эмден» пришёл в Талькауано, который находится гораздо ближе? Кстати, у Бунича название города приведено как «Талкахуано»,  что тоже, по большому счету, неверно.
Далее. Страница 11:
«24 июня «Эмден» покинул гавань, начав транстихоокеанский переход, чтобы проверить в океанских условиях работу машины и надежность всех корабельных конструкций».
О количестве машин у «Эмдена» мы уже говорили... И к тому же, выходит, что весь путь через Тихий океан - всего лишь испытательный пробег? Не слишком ли дорогостоящий эксперимент для Германии, традиционно испытывавшей свои крейсера на Кильской мерной линии или в пробегах вокруг Ютландского полуострова? Ну не доверяете вы, господин Бунич, немецкой системе испытаний, так хоть переход через Атлантику зачтите!
Обычно все-таки мы идем куда-то, чтобы придти. Скажем, к новому месту службы. А провериться можно и проще...
Страница 12:
«Восстание на острове площадью 450 квадратных километров подавить одной демонстрацией флага не удалось».
...И что удивительно, господин Бунич, и не должно было удаться, поскольку никакой «демонстрации флага» «Эмден» в Понапе не проводил. ДЕМОНСТРАЦИЕЙ ФЛАГА в строгом значении этого слова именуется военно-дипломатическая экспедиция боевых кораблей, цель которой - проявить интерес к определенной территории, еще не находящейся под зависимостью от какой-либо великой державы. Или показать потенциальному неприятелю готовность воевать. При этом под неприятелем понимаются равноправные с точки зрения мирового сообщества государства. Естественно, что по отношению к собственным колониям - пусть даже и мятежным - термин «демонстрация флагов» не употребляется. Действия «Эмдена» могут рассматриваться скорее как попытка подавить бунт фактом присутствия...
Вообще в описании подавления мятежа на Понапе Бунич проявляет чудеса стилистики. Чего стоит такая фраза:
«В боях и стычках с повстанцами из экипажа «Эмдена» погибли один офицер и 5 матросов были ранены».
Шедеврально, не правда ли?.. Кровь и смерть в конкретных судьбах прочно затерты необработанной, нелепой писательской фразой. А мы с вами еще говорим о памяти, господа...
Продолжим. На странице 13 «Эмден» снова становится участником подавления восстания. На сей раз - в Нанкине:
«26 августа [1913 года] «Эмден» подвергся обстрелу с берега мятежниками. Ответный огонь крейсера быстро заставил их замолчать».
Как мне казалось до сих пор, обстреливать боевой корабль можно пулями, круглыми ядрами, бронебойными или фугасными снарядами, картечью или, скажем, чем-нибудь экзотическим, вроде применявшихся в парусном флоте книппелей или современных кумулятивных боеприпасов... Но чтобы в орудие заряжали людей (в данном случае - мятежников) - это я от вас, господин Бунич, слышу впервые. После, разумеется, историй от ростановского Бержерака и другого мемуариста-сказочника - Мюнхгаузена из бессмертного творения Распэ...  Но ведь эти литературные персонажи не выдавали свои россказни за подлинную историческую хронику!
Эх, жаль, что я не художник. Так и хочется нарисовать карикатуру: из старинной гладкоствольной пушки, установленной на берегу, вылетает до зубов вооруженный китаец и со свистом несется над палубой некрупного трехтрубного крейсера... Летит китаец - и бранится на чем свет стоит, иначе зачем бы «Эмдену» заставлять его замолчать?..
А вот на страницах 13 и 14 поистине блестящее описание заштатного колониального города:
«...Капитан второго ранга Карл Мюллер любовался прекрасным видом, открывавшимся с мостика легкого крейсера «Эмден» на бухту и город Циндао...»
Если бы Мюллер служил в русском флоте, то, возможно, и назывался бы капитаном второго ранга. А в Германии соответствующее звание именуется «фрегаттен-капитан». И, к сведению господина Бунича, город называется Циндао, а бухта - Киао-Чао.
Опустим совершенно бредовое описание города. Оно изобилует как фактическими неточностями, так и литературно-стилистическими извращениями. Например, как курорт Циндао стал выглядеть только к 1962 году, а не перед первой мировой. Приведем лишь одно предложение:
«...Во время экономического подъема на месте хижин китайских рыбаков из бамбука и гаоляна  выросли больницы и школы...»
Вот смотрю на эту фразу - и думаю: что там у господина Бунича выросло из бамбука и гаоляна... во время экономического подъема? Извините за резкость, но нельзя же так! Несчастный читатель рискует со смеху надорваться! Пожалели бы, что ли...
«Центральная Фридрихштрассе уже мало чем отличалась от любой центральной улицы крупного немецкого города».
Не будем придираться к стилю, зацепимся за факты. В крупных городах Германии в начале двадцатого века улицы были в основном мощеные. Причем хорошим камнем. А в Циндао осенью 1912 года на той самой Фридрихштрассе прочно застрял в грязи по самые крылья единственный в городе автомобиль. Это так, к сведению...
Страница 15:
«Предполагалось, что его крейсер пошлют через Тихий океан к берегам Мексики, где вспыхнула очередная революция, сопровождаемая уличными беспорядками и погромами».
Кажется, до русской «Авроры» не отмечалось прямого участия крейсеров в уличных беспорядках. И Мехико устроен несколько иначе, чем Питер. Например, не имеет выхода к морю. Там кораблю вообще затруднительно попасть в центр города... И главное: зачем посылать в Мексику «Эмдена» из Циндао, если «Бремен» уже обеспечивает военное присутствие у берегов Америки? И если Германии все-таки приспичит вмешаться в мексиканские внутренние дела, то проще будет добраться именно «Бремену»... Непонятно. Ей-богу, непонятно, господин Бунич.
«Вместо «Эмдена» было решено послать легкий крейсер «Нюрнберг» только лишь потому, что тот, находясь в Японии, на переходе через Тихий океан… сжег бы на пару сотен тонн угля меньше, чем «Эмден», идя из Циндао...»
Для бешеной собаки семь верст не крюк!.. Режим жесткой экономии топлива, безусловно, серьезное дело. Но через океан пошел «Нюрнберг», а не «Эмден», прежде всего потому, что «Эмден» был поставлен в это время на текущий ремонт ходовых. Перед войной, в близости которой уже никто не сомневался, крейсера эскадры Шпее по очереди приводили себя в порядок - в расчете на скорые дальние походы. Теперь был черед перебирать машины и чистить котлы «Эмдену» - и не более того.
На странице 16:
«23 мая 1914 года адмирал Шпее свел оставшиеся в его распоряжении крейсера «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Эмден» в единый отряд и вывел их на эскадренные учения в бухте Циндао. К счастью, учения продолжались всего один день, поскольку в воскресенье, 24 мая, должны были состояться конные скачки, в которых в качестве жокеев должны были принимать участие многие офицеры эскадры».
Надо совершенно не знать внутреннего устройства эскадры и стиля командования адмирала Шпее, чтобы написать подобную чепуху.
В распоряжении графа Шпее оставались все шесть крейсеров эскадры. Только остальные имели на этот момент различные представительские задания и ушли их выполнять...
Зачем сводить в один отряд крейсера, которые и так состоят в одном отряде? И зачем объявлять стандартную субботнюю практику в эволюциях и сигналопроизводстве «эскадренными учениями»?.. Да еще и свернутыми до одного дня ввиду спортивного праздника в городе!
Еще интересная сентенция на 18-й странице:
«Иметь почти половину экипажа из едва обученных и не знающих корабельного быта новобранцев, это значит - возложить на всех оставшихся офицеров, унтер-офицеров и старослужащих матросов двойную нагрузку, поскольку помимо выполнения своих прямых обязанностей, им предстояло еще и обучать новичков».
«Ланкастерская» система обучения - совершенно типичное явление для всех флотов мира в начале столетия. Старослужащие всегда натаскивают молодежь, и при этом не идет речь о двойной нагрузке на инструкторов, поскольку на действующие эскадры новичков берут уже после прохождения курса береговой учебной роты и нескольких месяцев практики на учебных кораблях. Очевидно, господин Бунич этого просто не знает.
Интересны, по мнению Бунича, и мотивации назначения германских крейсеров в практические выходы. Читаем на 18-й странице:
«При двух броненосных крейсерах легкий крейсер всегда выполняет роль мальчика на побегушках. Кроме того, на юге стояла невыносимая жара, по сравнению с которой климат Циндао можно было назвать более чем приятным...»
Вы можете представить себе, чтобы германский военный корабль отлынивал от исполнения приказов на основании... неблагоприятного климата в районе службы? Такого не было даже у итальянцев, с трудом признающих военную дисциплину в силу особенностей национального характера.
А что касается мальчиков на побегушках, да будет известно господину Буничу, что «Шарнхорст» был едва ли не единственным в мире флагманом, не имевшим личного курьера-форзейля. В условиях базирования на Дальнем Востоке он был лишен возможности выбора адъютанта из миноносцев. А к легким крейсерам граф Шпее велел относиться как к равным, справедливо полагая, что в их функции входит полноценная строевая служба в качестве рейдеров, а не вспомогательные действия в пределах эскадры. Кстати, до прибытия «Шарнхорста» из метрополии флагманом германской Восточно-Азиатской эскадры был «Лейпциг» - легкий крейсер того же класса, что и «Эмден», но несколько старше по году спуска...
Читаем далее. Страница 19:
«Капитан второго ранга Мюллер всегда слыл либералом и не любил усложнять жизнь своим подчиненным...»
По воспоминаниям современников, фрегаттен-капитан Мюллер слыл человеком с незаурядным чувством юмора. И приверженцем строгих традиций прусской военной дисциплины. Он отнюдь не смотрел на ежедневную учебную программу как на усложнение жизни, а на «либерала» мог даже и обидеться, поскольку политиков презирал, а слово это в те времена имело конкретный политический смысл.
Но пожалуй, самая чудесная сентенция о предвоенной обстановке в Циндао звучит у Бунича на 20-й странице:
«...В кают-компании «Эмдена» с тревогой ждали новостей, но к 6 июля всем стало казаться, что обстановка стабилизируется, и ничего страшного, кроме дипломатических демаршей, не произойдет. Это подтвердило и пришедшее из Берлина известие, что кайзер на своей яхте «Гогенцоллерн» отправился в обычное ежегодное плавание к берегам Норвегии, сопровождаемый чуть ли не всем Флотом Открытого Моря...»
Наверное, мало есть на свете опасностей страшнее дипломатического демарша... Впрочем, это так, дурная ирония. А вот как вы, читатель, поведете себя на месте главы государства, если к вам из соседней страны с обычным дипломатическим визитом явится монарх в сопровождении эскадры численностью в полтора десятка линкоров-дредноутов, около двадцати крейсеров, сотни эсминцев? Если правитель берет с собой на визит легкий крейсер - значит, в этом мире все спокойно. Если сопровождающих трое, - стало быть, император желает продемонстрировать соседям военную силу своего флота. Или всерьез опасается за свою жизнь. А как должно реагировать на участвующий в визите «чуть ли не весь флот»?.. Таким составом ходят не на переговоры, а в завоевательные походы, не правда ли?..
На задворках Империи, в колониальных водах, газеты, конечно, могли распространять перед войной любые слухи. Но вряд ли массовый выход кораблей Гохзеефлотте за пределы родных территориальных вод воспринимался бы как «обычное дело». Даже если бы состоялся в действительности...
Страница 20: «…в Циндао с визитом прибыл австро-венгерский крейсер «Кайзерин Элизабет». На «Эмдене» правильно поняли зловещие предзнаменования, вызванные этим визитом…»
…Странно, как визит очень старого и к тому же союзного крейсера может быть зловещим? Тем более что «Кайзерин Элизабет» давно несла представительскую службу в этих водах, и визиты её в Циндао были обычным делом.
На 23-й странице Бунич утверждает, что после ухода из Циндао «Шарнхорста» и «Гнейзенау» командир «Эмдена» стал старшим морским начальником на рейде и «во всем огромном регионе Восточной Азии».
Во-первых, адмирал Шпее территорию региона не покинул: «Шарнхорст» пребывал в Апии, которая к восточно-азиатским водам тоже как-то относится.
Во-вторых, даже если бы покинул, в самом городе тоже наличествовали офицеры, которые были старше фрегаттен-капитана Мюллера и по званию, и по времени чинопроизводства. Например, капитан-цур-зее Э. Цослер, начальник военно-морской базы Циндао и эскадры канонерских лодок.
«И в качестве такового Мюллеру предстояло решить, как он один на легком крейсере собирается вести боевые действия… не говоря уже обо всем японском флоте, считавшимся третьим в мире?»
Крайне трудно представить, что Мюллер не имел планов боевых действий и, можно сказать, фантазировал сходу. И кто же, интересно, считал японский флот третьим в мире? Похоже, г-н Бунич забыл, что события его книги разворачиваются не в 1941 году.
На той же странице читаем:
«Имелись сведения, что во Владивостоке стоят и два французских броненосных крейсера – «Дуплекс» и «Монткальм»…»
С именами у Бунича вообще происходят всякие странности. Например, француз «Дюпле», броненосный крейсер, постоянно пишется как «Дуплекс». Есть и другие искажения...
Страница 24:
«Японцев не хотелось пока числить врагами…»
На эскадре графа фон Шпее немало было профессиональных разведчиков. И о существовании договора Антанты с Японией о военном союзе немцам было известно задолго до политического кризиса лета 1914 года. «Числить» или «не числить» после этого японцев врагами, как вы думаете?..
Читаем на 25-й странице:
«31 июля 1914 года в 19 часов «Эмден» отошел от угольной стенки Циндао и в вечерних сумерках направился к выходу в море».
В эту пору года сумерки наступают не в 19 часов... Впрочем, откуда господину Буничу это знать?..
Опустим пространное описание первого рейда «Эмдена». Ибо в этом описании пришлось бы подвергать сомнению каждое предложение. Посмотрим сразу на 30-й странице эпизод погони за русским транспортом «Рязань».
«Мюллер резко перевел машинный телеграф до отказа вперед, и «Эмден» задрожал от перехода машин на режим полного боевого хода. Некоторые на мостике приняли неизвестный корабль за русский крейсер «Аскольд», но вскоре стало ясно, что это не военный корабль, а двухтрубное торговое судно. В разрывах тумана и дождя на мгновение стал ясно виден его корпус, покрашенный в черный цвет, и две большие желтые трубы.
Судя по всему, судно заметило «Эмдена», и оно пыталось полным ходом уйти в южном направлении, надеясь войти в территориальные воды острова Цусима...»
Во-первых, у «Эмдена» на редкость сбалансированная энергетика, и при переходе с одного режима движения на другой он вибрирует очень мало и плавно. Легчайшее дрожание палубы над машинными отделениями и вибрацией-то не назовешь, так, совершенно естественное явление, которое почти не отмечается привычным экипажем.
Во-вторых, русский крейсер «Аскольд» обладает строго индивидуальными особыми приметами: у него пять высоких тонких труб и довольно плоский стройный корпус без выраженного полубака. И «Эмден» его хорошо знал: однажды они вместе стояли в ремонте в Циндао. Почти месяц в одном общем доке! Было время изучить друг друга, не правда ли?.. По свидетельству старшего офицера крейсера Хельмута фон Мюкке, ночью 2 августа 1914 года в Цусимском проливе «Эмден» действительно опасался встречи с «Аскольдом», но никаких транспортов за него не принимал.
В-третьих, оказывается, чудеса «географии по господину Буничу» у нас продолжаются. Остров Цусима, например, судя по контексту, рассматривается как независимое государство, имеющее собственные территориальные воды.
Вся сцена поимки и досмотра парохода «Рязань» мало соответствует тому, что описывают в своих мемуарах офицеры «Эмдена». Нет, например, ни слова о том, что перед предупредительным выстрелом между рейдером и его жертвой имел место обмен сигналами - по старому правилу. Начинать стрелять без обмена сигналами ни один порядочный рейдер не станет.
«Эмден» умел менять внешний вид. Мог при случае прикинуться англичанином и воспользоваться неприятельским флагом. Но стрелять без предупреждения?.. И без того грехов немало. Зачем копить по мелочам поводы для объявления самого себя вне закона?..
Страница 33. Путь из Цусимского пролива к Циндао:
«Примерно в 17 часов сигнальщик в «вороньем гнезде» доложил, что видит дым из труб, по меньшей мере, пяти кораблей. Не было сомнения, что это французская эскадра...»
Это у Бунича не было сомнений. А у «Эмдена» они вполне могли быть. Хотя бы уже потому, что визуального контакта в его вахтенном не отмечено. Слышались французские переговоры - это правда. Но никаких дымов, согласно данным старшего офицера крейсера Х. фон Мюкке, крейсер не видел.
Да если бы и видел... Разве дымы, отмеченные на пределе видимости, могут иметь какие-либо конкретные признаки, указывающие на национальную принадлежность выпустившего их корабля?..
...А вот чудеса со страницы 34:
«Теперь все было более или менее ясно. Французы приняли «Эмден» за «Шарнхорст»...»
Этот вывод господин Бунич делает из цитаты французской радиограммы о том, что, по сообщениям разведки, германские тяжелые крейсера контролируют проливы.
Французская разведка, вкусно облизнувшись, слопала дезинформацию. Так, знаете ли, на войне иногда бывает... А Бунич доел эту уже и без него пережеванную «дезу»...
Кроме того, условия видимости в Цусимском проливе позволяли с дистанции 60 кабельтовых точно определить неприятеля. Оптика и у французов, и у немцев весьма неплохая. Судите сами, мог ли «Монткальм» принять мелкого трехтрубного «Эмдена» за представительного до громоздкости «Шарнхорста»?
Страница 35:
«На борту «Эмдена» царил полный организационный хаос...»
Это при Мюкке?.. Не верю!
Читаем далее; страница 38. «Эмден» получает известия о ходе войны в метрополии:
«...Экскурсионный пароходик «Кенигин Луиза», укомплектованный добровольцами, выставил мины в самом устье Темзы. Правда, доблестное суденышко, к сожалению, погибло, но утащило на морское дно английский крейсер «Амфион»...»
«Кенигин Луиза» - не экскурсионный пароход, а бывший морской паром, переоборудованный в минный заградитель. Это судно само было размерами поболее среднего крейсера.
 Продолжим придираться к стилю повествования. Очередной шедевр поджидает нас на 40-й странице.
«Около 17 часов был обнаружен тендер «Титания», гордо несущий военно-морской флаг и сторожевую службу на подходах к бухте...»
Кажется, где-то мы это уже читали: « На улице шел дождь и рота красноармейцев...»
Возможно, знаменитый писатель полагает, что таланту простительны детские ошибки двусмысленного словоупотребления... Но можно и попытаться вычитывать свои творения перед представлением в издательство!
Когда пишется историческое произведение, зачастую не обойтись без цитирования документов. Бунич цитирует... Страница 45:
«Паган. 13 августа 1914 г. №151.
В сопровождении парохода «Маркоманния» Вы должны следовать в Индийский океан, где начать беспощадную крейсерскую войну. В запечатанном пакете Вы найдете секретный код для связи с нашими пароходами-угольщиками, разбросанными в океане. До завтрашнего дня вы должны оставаться с эскадрой. Утром вы уйдете по сигналу: «Начинайте одиночное плавание». С остальными кораблями я намерен следовать к западному побережью Америки...»
Я опускаю подпись вполне умышленно.
К приказу, отданному графом фон Шпее своим крейсерам, это письмо не имеет никакого отношения. Общий смысл приказа, вероятнее всего, был установлен по отрывочным воспоминаниям очевидцев и мемуарным источникам. Но писатель не имел физической возможности видеть подлинный текст. Между нынешним поклонником исторической конъюнктуры и участниками давних событий непреодолимым барьером пролегла дата - 8 декабря 1914 года. Фолклендский бой. Из документации, которая в течение войны велась на борту «Шарнхорста», до сегодняшнего дня сохранилось лишь несколько бумаг, сданных на берег в германское консульство в Чили - после Коронельского боя, когда крейсера стояли в Вальпараисо. Отдано было далеко не все, наиболее важные приказы и распоряжения по эскадре флагман оставил при себе. И для сегодняшнего знатока военно-морской истории не секрет, в каких координатах покоится на дне океана подлинный текст...
«Процитированное» Буничем послание - чистой воды выдумка, неприкрытая ложь, раздражающая своей откровенностью. И, как всякая ложь, она прекрасно выдает себя - неповторимым по абсурдности буничевским стилем:
«...В сопровождении парохода «Маркоманния»...»
Боевой крейсер может сопровождать в походе транспорт и нести при этом ответственность за сохранность его груза. Но чтобы наоборот - транспорт считался сопровождающим у крейсера!.. «Эмден» был полноценным кораблем, не имеющим крупных конструктивных дефектов или повреждений, и к тому же замечательно подготовленным. «Маркоманния» для него - только снабженец, не более. И - не менее.
«Следовать в Индийский океан, где начать беспощадную крейсерскую войну».
Из сохранившихся собственноручных приказов графа Шпее известно, что он крайне редко употреблял в официальных документах цветистые эпитеты. Нехарактерно это для командующего, который, по воспоминаниям современников, слыл строгим и сухим педантом... Образный и яркий слог, выдающий и блестящее образование, и незаурядную эрудицию, адмирал оставил только для личных писем, разительно отличающихся по стилю от штабных бумаг.
К тому же, в псевдоприказе раскрываются намерения командующего. Причем намерения долговременные: следовать к западному побережью Америки... Это - против устава. Против положений офицерской этики. Да и против элементарной военной логики, в конце концов!..
За все годы службы «Шарнхорст» лишь единожды поднял сигнал, уставом не предусмотренный. За 4 минуты до гибели, под Фолклендами:
«- Вы были правы!»
На сорок седьмой странице господин Бунич смеется над газетчиками, распускавшими по океану слухи один другого нелепее... Смех был бы уместен, если бы досточтимый автор сам не грешил запуском «уток»!
А вот фраза со страницы 55:
«Голландские симпатии были нужны ему [«Эмдену»] гораздо меньше, чем уголь».
Сравниваем несравнимое, господин Бунич?.. Благосклонность колониальных властей нейтрального на тот момент государства не заменит хорошего трофея с шестью тысячами тонн кардифа на борту, это верно. Но пребывание рейдера в водах невоюющего государства нередко бывает причиной международных скандалов и даже вооруженных инцидентов. Уважать законы нейтральных вод - одно из условий выживания для охотника-одиночки.
На 66-й странице «Эмден» у господина Бунича ведет себя как-то странно - топит шлюпки захваченного и уничтоженного транспорта посредством таранных ударов:
« Удары получались скользящими, шлюпки заносило к борту крейсера, а тратить на них снаряды было жалко. В конце концов, на это дело плюнули...»
Давить чужие пустые шлюпки на океанской зыби - на редкость глупое и абсолютно бесперспективное занятие. Если «Эмдену» приходилось уничтожать шлюпки после снятия с них экипажа потопленного транспорта, он поступал гораздо проще - спускал боцмана с топориком, чтобы днище пробил. А пытаться топтать мелкие плавсредства собственным носом - долго, и главное - не результативно. У того же фон Мюкке в мемуарах нет ни одного упоминания о таких попытках. Да это и понятно: трудно представить себе более абсурдное поведение рейдера, не являющегося клиническим идиотом.
Иной раз у господина Бунича и не разберешь, стилистическая ошибка в текст забралась или фактическая.
«Территории восточнее Эльбы, включая Саксонию…»(стр. 68).
Очередной географический изыск Бунича. Саксония находится западнее Эльбы.
Страница 71:
«... «Эмден» подошел к нему под острым углом, чтобы его не смогли точно опознать...»
Кого «его», господин Бунич? «Эмдена»? Транспорт? Или этот самый «острый угол»? Будьте впредь поконкретнее, пожалуйста. Если, конечно, можете.
Страница 72:
«После того, как лейтенант Витгефт, закончив размещение подрывных зарядов, появился на верхней палубе, «Эмдена» нигде не было видно».
Естественно, господин Бунич, никакого «Эмдена» там не было видно. Интересно, что это порядочный рейдер может делать на верхней палубе только что пойманного транспорта? И можно ли вашу сентенцию понять иначе?..
«…Во главе с лейтенантом Леветцовым и принцем Гогенцоллерном».
Интересно, лейтенант - это титул, или принц - это звание?
«С итальянского капитана взяли слово не распространяться об «Эмдене» и отпустили. Но прежде чем снова двинуться в сторону Калькутты, итальянец долго стоял на месте, вылавливая ящики с чаем».
Если бы итальянец мог это прочесть, он точно начал бы «распространяться». Только не об «Эмдене». О некоторой другой персоне... О господине Буниче, например.
«Лоредано», итальянский сухогруз, нашел «Эмдена» за досмотром и ликвидацией британского транспорта. И всласть поползал вокруг, собирая мародерскую добычу. Никакой «подписки о неразглашении» он, естественно, не давал. У «Эмдена» не было времени на контакт с капитаном нейтрала...
Как только «Эмден» скрылся, итальянский транспорт вышел в эфир, как от него и ожидали. Он даже получил вознаграждение от британских колониальных властей за известия об «Эмдене». Наивно было бы рассчитывать на молчание профессионального стукача и мародера, не правда ли?..
Страница 77.
«Ежесуточно на крейсере расходовали более 25 тонн для котлов и 4 тонны - для нужд экипажа».
К сведению автора: если легкий крейсер ежедневно расходует более 25 тонн воды для котлов, то его пора отправлять на слом как безнадежно аварийный, ибо автономность подобного крейсера не превысит 2-х суток.
Страница 81:
«…И 150-мм орудия береговой батареи…»
То есть англичане оснащали свою береговую оборону немецкими орудиями?.. У британских орудий калибр 6 дюймов или 152 мм.
Страница 82:
Согласно тексту господина Бунича, «Эмден» воспользовался прожекторами при обстреле береговых целей... Прочтите Мюкке! Разве хороший рейдер будет подвергать себя риску преждевременного опознания? А после первого попадания по нефтехранилищу прожектора стали уже не нужны: пожар и без того давал достаточное освещение целей на берегу.
У господина Бунича не только «Эмден» подчас ведет себя как законченный нарушитель дисциплины и военный саботажник, совершающий доблестные подвиги только тогда, когда схлынет очередной долговременный приступ лени... Манкируют службой и представители Антанты. Читаем на странице 85:
«Что касается японского крейсера «Тикума», то он вообще не выполнил полученного приказа, позднее сославшись на нехватку угля…»
А теперь цифры: когда «Тикума» с англичанином «Хэмпширом» находились в поиске в районе индийского порта Мадрас, последнюю бункеровку крейсера проходили 6 сентября. «Эмден» стрелял по нефтескладам в ночь с 18 на 19 сентября. Много ли угля останется у его противников к этому времени, если они не жили на стоянке, а носились вдоль всего побережья?.. «Хэмпшир» - более крупный и с достаточно экономичными котлами - еще ухитрился как-то сохранить способность двигаться. «Тикума» же сожрал все, что у него было, и оставался только с двумястами тоннами «боевого» запаса, которые невозможно заставить истратить на погоню с непредсказуемым результатом.
А на странице 97, в абзаце, посвященном рыбалке на Диего-Гарсиа, имеется цитата, никак не обозначенная графически. Это небольшой отрывок перевода из мемуаров Х. фон Мюкке. Но если господин Бунич не обозначает эти строки как цитату, стало быть, он считает себя их автором... Это уже и плагиатом попахивает!
Далее. Страница 102:
«Тяжелый груз быстро утащил «Бенмор» на дно...»
Знаете ли, для того, чтобы тяжелый груз утащил на дно транспорт, «Эмдену» пришлось обильно догрузить противника артиллерийскими снарядами, подрывными патронами и забортной водой. Да и этого едва не оказалось маловато: пароход тонул около часа.
Романтическая история о даме, мечтавшей познакомиться поближе с легендарным рейдером и чуть ли не для этого специально отправившейся в морское путешествие, - вполне реальный факт.
«Я знала, что встречу тебя, мой «Эмден»!» - пароль полусумасшедшей девочки, начитавшейся книг о вольных каперах, действительно прозвучал однажды над океаном в районе Коломбо. Только капитан «Тройлуса», британского транспорта, пойманного «Эмденом», был здесь совершенно не при чем...
На 105-й странице у господина Бунича описывается, как во время досмотра и разгрузки арестованных транспортов между пароходами «шныряли акулы»:
«...Их отгоняли винтовочными выстрелами. Акул сопровождала целая стая бело-синих лоцманов. Лейтенанту Гайде удалось подстрелить одну из них с мостика «Эмдена»».
Из контекста, конечно, ясно, что офицер стрелял в акулу. Но стилистическая структура фразы в целом похожа на поговорку «в огороде бузина, а в Киеве - дядька». Это может давать весьма широкий простор толкованию предложения...
А вот чудеса со страницы 108:
«Мюллеру уже надоело топить торговцев. Ко времени выхода крейсера из Циндао было захвачено и уничтожено уже 22 судна...»
Э, дружище «Эмден»!.. Да ты, оказывается, пират бессовестный! Из Циндао крейсера ушли в самом начале войны - сразу после разрыва дипотношений со странами Антанты. А стало быть, поимка 22 транспортов «ко времени» выхода из Циндао могла быть осуществлена только... в мирное время!..
Возможно, неуместна моя ирония... И даже отчетливо осознаю тот факт, что вышеприведенная сентенция может содержать обычную опечатку. В том, что господин Бунич не считает нужным вычитывать свои творения, мы убедились уже давно.
Да, кстати, читатель, как вы полагаете, может ли рейдеру надоесть топить торговцев?.. Нет, конечно, может. Но это свидетельствует о несоответствии функционального назначения корабля поставленной задаче. Или о недостаточной подготовке экипажа к ведению крейсерской войны. Ни тем, ни другим «Эмден» никогда не страдал.
Та же 108-я страница:
«Мюллер решил доказать, что уничтожение торговых судов - далеко не все, на что способен «Эмден»...»
Интересно, а кто в этом сомневался?.. Все германские легкие крейсера полифункциональны, поскольку рассчитывались как универсальный класс. Они способны охотиться на транспортные пароходы в океане, вести разведку для эскадры, совершать диверсии против береговых объектов, уничтожать себе подобных во флоте противника... Они умеют все, что должны уметь нормальные крейсера, и «Эмден» не был исключением среди них. Иначе ему и на свет появляться не стоило.
На странице 109 господин Бунич красочно расписывает, как «Эмден» готовился к набегу на Пенанг - с целью непременного уничтожения в порту какого-нибудь боевого корабля. На деле же «Эмден» шел в Пенанг за транспортами. Столкновение во время рейдерского похода с хорошо вооруженным противником, имеющим специальную подготовку, означает если не перспективу быть утопленным, так, по крайней мере, реальную возможность угодить в ремонт. А битый рейдер чаще всего не может выполнять свои прямые обязанности.
«Эмден» был хитер и осторожен и знал тысячу способов продержаться на коммуникациях как можно дольше. Эти способы активно использовались: от работы под чужими флагами до попытки отсидеться в то время, как враги его ищут, у них в гостях на острове, не получившем известия о войне.
По свидетельству старшего офицера крейсера  Х. фон Мюкке, в Пенанге «Эмден» не ожидал встретить равного по классу противника. И никаких «боевых кораблей» изначально уничтожать не пытался. Рейдер лишь рассчитывал обмануть бдительность французских эсминцев, охранявших базу, для чего и «нарядился» в очередной раз англичанином с четвертой фальшивой трубой. Наличие «Жемчуга» на рейде Пенанга было для немцев почти шоком, от которого, они, впрочем, быстро оправились, когда обнаружили, что русский крейсер не выставил даже ночной вахты, а ночует спокойно, будто в глубоком тылу.
На странице 112 господин Бунич несколько исказил смысл высказывания старшего офицера «Эмдена».
Страница 113:
«Зоркие глаза сигнальщиков внимательно смотрели сквозь предрассветные сумерки, из которых в любую минуту мог выскочить какой-нибудь сторожевой миноносец, а то и кто-нибудь пострашнее...»
Пострашнее... Например, старый, нестроевой «Д'Ибервилль», больше года стоящий в безнадежном ремонте. Или ошалелый рыболовный баркас! Или того хуже - разъяренная парусная джонка!!! Кто там еще в Пенанге постоянно проживал?.. Или господин Бунич считает, что в этой заштатной дыре могут базироваться три линкора-сверхдредноута одновременно?
Кстати, в сумерках в море вряд ли найдется противник опаснее миноносца. Поскольку именно эсминцы умеют под прикрытием плохой видимости атаковать с короткой дистанции эффективным оружием - торпедами... «Эмден» и сам заимствовал некоторые приемы из типичной тактики миноносцев, хотя для этого легкий крейсер немного крупноват.
«Эмден» остановился у входного буя, слегка развернувшись вправо… Было 04:50. Уменьшив скорость, «Эмден» прошел входные буи».
Какой ход еще меньше, чем полная остановка?.. Разве только кормой вперед?.. И то не получится…
«Калейдоскопический эффект множества ярких огней не давал возможности разобрать что-либо толком, кроме фантастической паутины из дымовых труб и мачт. Освоившись с обстановкой, сигнальщики «Эмдена» разглядели темные массивные силуэты боевых кораблей, беззаботно спящих на якорях с выключенными огнями».
Прямо не Пенанг, а Гибралтар какой-то...
Во-первых, из боевых кораблей в гавани Пенанга от входного буя могли просматриваться только миноносцы. А их силуэты никак не назовешь массивными. Для этого они, скажем прямо, мелковаты.
Во-вторых, что-то мы не припомним на этом свете кораблей с огнями на якорях...
В-третьих, интересно было бы вживе посмотреть, как выглядит паутина из дымовых труб и мачт. А то как-то с трудом представляется...
На странице 114 «Эмден» замечает «Жемчуга»:
«Приблизившись на 800 метров, в этом корабле опознали русский легкий крейсер «Жемчуг»! Корабль мирно спал. Даже его вахта, судя по всему, не опознала в «Эмдене» немецкий крейсер».
Не для того «Эмден» воздел на себя лишнюю фальшивую трубу и поднял британский флаг, чтобы первый встречный мог опознать его как немца! Сонный или не сонный, а «Жемчуг» и не должен был разобраться, что к чему.
«11 секунд понадобилось торпеде, чтобы пройти расстояние до сонного русского крейсера и поразить его в борт за последней трубой».
Что-то у господина Бунича с дистанциями боя не то...
Страница 115:
«Затем началась стрельба с другой стороны, где у освещенного мола стояли французское авизо «Д'Ибервилль» и два миноносца. Их снаряды также летели в сторону торговых судов и даже попали в один английский пароход».
«Д'Ибервилль» огня не открывал. Более того, как только «Эмден» обнаружил себя стрельбой, старый француз (кстати, по классу - канонерка, а не авизо) погасил огни и постарался слиться с окружающей местностью. Он не то что стрелять не стал, а вообще пытался прикинуться «неодушевленным предметом» - продолжением волнолома.
А что там прилетело на стоянки транспортов и поразило английский пароход - история вообще умалчивает. Вероятно, это были перелеты от «Жемчуга», успевшего сделать три или четыре выстрела перед самой гибелью.
Страница 124:
«Около полудня со стороны Паданга появился парусный вельбот, идущий... под бензиновым двигателем. Описав широкую циркуляцию вокруг крейсера, вельбот, подняв голландский флаг, подошел к трапу левого борта «Эмдена», наполнив кают-компанию корабля парами бензина».
Странный он какой-то у господина Бунича, этот злосчастный вельбот... То, будучи парусным, на ходу отращивает себе бензиновый мотор. То засовывает «Эмдену» в кают-компанию шланг от выхлопа...
«...Торговые суда не появлялись, будто их кто-то вымел с поверхности океана».
«Кто-то»... Понятно, кто был этот «Кто-то»!!! Еще бы из района, где зафиксирована регулярная охота рейдера, не убрались торговые суда! Вы явно недооцениваете противников вашего главного героя, господин Бунич.
«Там голландский офицер заявил, что прибыл исключительно для того, чтобы убедиться в том, что «Эмден» принимает уголь вне трехмильной зоны голландских территориальных вод. Мюллер заверил колониального капитана, что это не так, и угостил виски».
Судя по этой фразе, для немецкого офицера нет большей радости, чем цинично нарушить международные законы и чужой нейтралитет и при этом демонстративно тыкать этим в глаза нейтралам.
Страница 127. Новый стилистический шедевр:
«Крейсер почти не выходил в эфир, общаясь со своими угольщиками с помощью письменных приказов, где указывались координаты рандеву, флажных семафоров, сигнальных фонарей и прожекторов».
No comment, как говорят англичане. Одно жаль - случайной ошибкой этот бред быть уже не может.
Описание последнего боя «Эмдена» по господину Буничу не выдерживает вообще никаких комментариев. Там, где автор не грешит против истины, текст является компиляцией из нескольких работ - Вильсона, Корбетта, мемуаров фон Мюкке, сборника Гильдебрандта. Необозначенные цитаты соседствуют с «авторскими» буничевскими странностями: английский крейсер, вооруженный 150-мм артиллерией, стреляет 152-мм снарядами. И пожар «был потушен шлангом»...
«Айеша», парусная шхуна, спасшая полкоманды «Эмдена» от верного плена после того, как израненный рейдер вынужден был выброситься на мель, не удостоилась у господина Бунича даже одной строки упоминания. Зато сомнительной версии о добровольной капитуляции крейсера отведен почти целый абзац на 150-й странице.
Единственным документом, процитированным без искажений, остался у господина Бунича отрывок из книги К.П.Пузыревского о повреждениях кораблей в первую мировую войну...
У меня была мечта, чтобы приключения «Эмдена» были когда-нибудь описаны в книге. Теперь я мечтаю посмотреть в глаза господину Буничу и спросить, почему он эту книгу написал - такой...
 
МЮНХГАУЗЕН ОТ ИСТОРИИ
 
Часть 2.
 
...Убивая акул и время...
И. Бунич
 
 
Гордый профиль. Изящный четырехтрубный силуэт, редкий для германской корабельной архитектуры. Стройные обводы. Легкие щиты двенадцати 105-мм орудий на открытой узкой палубе. Тонкие стрелы двух высоких радионесущих мачт с крохотными прожекторными площадками и огромными линзами прожекторов... Определенно, легкий крейсер «Карлсруэ» заслуженно слыл красавчиком среди боевых кораблей Германии. Непревзойденный ходок, поставивший накануне войны рекорд в скорости среди кораблей своего 1912 года спуска.
«Карлсруэ» был одним из самых крупных крейсеров довоенной программы - почти 6190 тонн водоизмещением. Хороший, хотя и недостаточно сильно вооруженный крейсер, немало успевший попортить крови Антанте в 1914 году. Жизнь его была короткой, а гибель - таинственной. И не удивительно, что к столь яркой персоне и по сей день проявляют интерес историки - как профессионалы, так и любители.
Недавно до биографии «Карлсруэ» добрался в своей книге «Корсары Кайзера» И. Бунич - один из самых читаемых ныне авторов.
Лучше бы он этого не делал!
Страница 164… Текста на этой странице нет, но есть карта, на которой Индийский океан омывает берега Южной Америки.
«Четыре дымовые трубы и почти атлантический форштевень придавали крейсеру агрессивно-стремительный вид» (стр. 165).
Форштевень не бывает «почти атлантическим». Он бывает либо атлантическим - либо прямым, скошенным, таранным, бульбообразным и т. п. Атлантический профиль вошел в употребление несколько позже, нежели «Карлсруэ» был спущен на воду.
И еще. Агрессивность облика мало зависит от количества труб. Иначе бы самыми страшными крейсерами в мире считались русский «Аскольд» и француженка «Жанна Д'Арк»... До сих пор нам казалось, что агрессивный внешний вид кораблю придает рационально расположенная и защищенная артиллерия.
«На ходовых испытаниях в декабре 1913 года «Карлсруэ» показал скорость 28,4 узла, развив машинами мощность 37885 л.с.» (стр. 165).
Цифры взяты из сборника Гильдебрандта. Но не испытательные, а проектные. На испытаниях результат был несколько лучше, достигнутая скорость - более 29 узлов. «Карлсруэ» был едва ли не единственным легким крейсером Гохзеефлотте, который смог на учениях продержаться около часа форзейлем у «Зейдлица», идущего полным ходом.
Страница 175.
«В качестве союзников назывались Австро-Венгрия и почему-то Италия».
Странно для автора, который постоянно пишет о политике и истории, не знать, что в 1914 году Германия, Австро-Венгрия и Италия были членами «Тройственного союза».
Страница 184.
«Карлсруэ» был быстрее «Суффолка» на узел».
Скорость «Карлсруэ» - 29 узлов, скорость «Суффолка» - 22 узла.
Эпизод погони за «Карлсруэ» британского крейсера «Бристоль» изобилует у господина Бунича вполне конкретными неточностями и фактическими ошибками. Приведем лишь самый яркий пример:
«Когда оно [расстояние] дошло до 35 кабельтовых, «Бристоль» произвел первый залп...» (стр. 186).
По данным Х.Вильсона, «Бристоль» начал стрелять кабельтовых с шестидесяти... Возможно, именно поэтому из 80 выпущенных им снарядов ни один цели не поразил.
И снова о стилистических шедеврах:
«Матросы спали на своих местах по боевой тревоге» (стр. 188).
Хороша тревога, если на постах спят! И вдвойне хороши матросы, способные по тревоге заснуть!!! Насколько помнится, экипаж «Карлсруэ» был чересчур дисциплинирован для подобного.
В принципе, разбирающемуся читателю даже понятно, что господин Бунич имел в виду. В боевой обстановке при объявлении готовности номер один нередко экипаж не покидает своих мест по штатному расписанию и отдыхает тут же - у орудий, например. Но между готовностью и боевой тревогой есть некоторая разница...
«Из утесов повсюду торчали жерла орудий» (стр. 195).
Вы не пробовали пострелять из пушки, наглухо вмурованной в утес? Думается, господин Бунич тоже не пробовал...
«Для пущей важности из носового орудия был произведен один холостой выстрел» (стр. 195).
Стало быть, из носового орудия у нас стреляют «для пущей важности». А мне почему-то всегда казалось, что предупредительный холостой выстрел из бакового орудия рейдеры делают, если транспорт не реагирует на требование остановиться для досмотра.
«Мимо кораблей постоянно проносились пироги с туземцами, вокруг шныряли их парусные лодки...» (стр. 195)
Вы когда-нибудь видели, чтобы у туземных пирог были еще и штатные парусные лодки?.. Интересно, как бы этот бред выглядел, если бы имел место в реальности?
«Это был «Асунсьон»...» (стр. 206)
Не знаю, как у господина Бунича с испанским. Что с немецким плохо - уже выяснили... Так вот, досточтимый литератор, слово «Асунсьон», к вашему сведению, - испаноязычное женское имя. Если оно употребляется в качестве имени корабля, оно подчиняется общим правилам грамматики. Асунсьон - она, как бы непривычно для русского слуха это ни звучало.
«Нужно было спешно убирать уголь, который густым слоем покрывал палубу, мешая свободным действиям орудий» (стр. 214).
Какой толщины должен быть слой угля на палубе легкого крейсера, чтобы было невозможно даже пушками пошевелить?.. Было дело, перегрузились до такой степени корабли эскадры Рожественского накануне Цусимской битвы. Результат общеизвестен, и десять лет спустя ожидать повторения той же ошибки от «Карлсруэ» было бы странно, господин Бунич.
«Убивая акул и время...» (стр. 215)
No comment, как говорят господа противники...
Продолжаем, однако, анализ текста:
«Бросаться на огни, очертя голову, было тоже рискованно - они вполне могли принадлежать английскому крейсеру» (стр. 216).
Ходовые огни у кораблей военного и гражданского флота различаются очень хорошо, поскольку служат опознавательными сигналами в ночное время. Даже с учетом небольшого рейдерского опыта «Карлсруэ», его сигнальные вахты вполне могли отличить транспорт от крейсера по огням. Перепутать можно разве что транспорт с крейсером вспомогательным, то есть тоже транспортом, но вооруженным, да и то если он не поднял до нока реи дополнительный белый огонь.
«Они жили еще в идеологической законсервированности мирного времени» (стр. 217).
В мирное время как раз никакой «идеологической законсервированности» не наблюдалось. Активная антибританская пропаганда в Германии началась только летом 1914 года, когда обострение мировой политической обстановки сделало практически неизбежной большую войну. А еще в мае 1914 года у того же «Карлсруэ» установились весьма дружеские контакты с британским крейсером «Глэзго». Два корабля даже уступали друг другу почетное право эскортирования бразильского президента.
«15 сентября, уходя на северо-запад, «Карлсруэ» наткнулся на два парусника, которые не встречались ему с самого начала войны...» (стр. 217)
Господин Бунич имел в виду, что до сих пор «Карлсруэ» не ловил парусников. Вообще никаких, а не этих двух конкретно, как можно понять из выше процитированного предложения. Если приходится переводить текст с русского на русский, чтобы избежать смысловых искажений, то какая может идти речь о научной ценности книги?
«Груза пшеницы хватило бы, чтобы в течение двух недель кормить хлебом все население Лондона! Это и было моральным обоснованием уничтожения нейтрального судна» (стр. 223).
Зачем искать моральные оправдания для уничтожения транспорта, снабжающего противника? А если этот транспорт еще и ходит при этом под нейтральным флагом, конвенции рассматривают его прежде всего как военного контрабандиста. Гибель таких транспортов - типичное явление во время экономической войны, по риску и жертва...
«Назывался пароход «Корниш-Сити» и шел из Байдфорда с грузом 6400 тонн  кардифского угля в Рио-де-Жанейро для нужд Англо-Бразильской компании, обеспечивающей углем британские боевые корабли» (стр. 223).
Шел... для нужд! Честное слово, надоело натыкаться на шероховатости стиля. Уже и речь стала у нас на заезженную пластинку похожа: одно и то же, и никакого смысла уже не видится за книжными словами. Разве для этого стоило писать, господин Бунич?
«Только разглядев германский военно-морской флаг, британские капитаны вспоминали о Германии и о состоянии войны с ней» (стр. 225).
Сама беспечность плавала по британским колониальным водам в 1914 году, так, что ли, господин Бунич? Или это вы так низводите одну из ведущих держав мира на уровень заштатного Парагвая с Никарагуа?.. А не совестно?
Война, ставшая определяющим моментом жизни огромных государств, война, не оставившая в стороне ни одной человеческой судьбы на континенте, - эта война может быть забыта подданным воюющей страны до тех пор, покуда не скользнет контркурсом вражеский крейсер?.. А может, не стоило насыщать свой текст  искусственными красивостями, господин Бунич?
«Он шел с разным грузом и пассажирами, включая несколько немецких семейств...» (стр. 225)
Господин Бунич, откройте секрет, относите ли вы немцев на борту парохода к числу пассажиров или к грузу? А то из контекста это не вполне понятно.
«Район, выбранный замечательной интуицией капитана 2 ранга Келера для действий вверенного ему крейсера, мог считаться безопасным. Но у «Карлсруэ» были свои заботы» (стр. 225).
Вот как у нас, оказывается, бывает. Командир разрабатывает операцию, заботится о том, чтобы район ее проведения был для крейсера безопасен, а этот негодяй «Карлсруэ», видите ли, имеет на этот счет иное мнение. У него, понимаете ли, свои заботы!!!
Интересно, где это господин Бунич имел возможность наблюдать рейдеров, полностью независимых от воли собственного командира?.. Или эту книгу стоит хранить в библиотеке на полке научной фантастики?
«В тот же день после полудня на «Карлсруэ» в буквальном смысле наткнулся испанский почтовый пароход «Кадикс»...» (стр. 225).
Если бы бедняга испанец действительно «наткнулся» на достаточно крупный крейсер, то эпизода с участием «Кадикса» в книге бы просто не было. А сам «Карлсруэ» завершил бы военную карьеру раньше срока - на интернировании. Не бегать же по океану с выраженными деформациями корпуса! «В буквальном смысле»...
Страница 234:
«Из числа подданных воюющих с Германией стран было захвачено 205 англичан, 8 финнов, 7 русских и 2 француза».
Как Финляндия, не являясь на тот момент государством, стала вдруг воюющей страной?
«Жертву в честь тезоименитства Императрицы удалось принести только на следующий день» (стр. 242).
Вот нечего было делать честному рейдеру, как приносить неприятельские транспорты в жертву в честь тезоименитства Императрицы!!! Праздник праздником, а война - войной. И несчастный пароход, коль скоро уж он попался, так или иначе был бы пущен на дно, невзирая на даты... Рейдер-язычник - это что-то новенькое!.. Или снова с искусственными красивостями переборщили, господин Бунич?
«Ему просто чрезвычайно везло, а по большому счету, англичанам было просто не до него» (стр. 242).
Для того, чтобы поймать «Карлсруэ», было отряжено 4 британских крейсерских соединения. А вы, господин Бунич, сделали из опаснейшего рейдера пресловутого «неуловимого Джо» из анекдота. Того самого Джо, который неуловим, потому что его никто не ловит...
По страницам буничевского повествования ходят порой весьма загадочные персонажи. Например, некий англичанин, крейсер «ХАЙФЛАУЭР»...
Вы знаете английский, читатель? Если нет, не переживайте. Мы поможем с переводом. «Хайфлауэр» - это что-то вроде «верхнего цветка». Такого имени в списках британского флота нет. Зато имеется крейсер «Хайфлайер» - потомок парусного корвета, служившего еще Нельсону... Старинное это имя означает «Летящий высоко», и по сей день передается в Британии по наследству.
«...Бессмысленная клевета южноамериканской прессы, находившейся под влиянием англо-французов...» (стр. 242)
Так и написано - через дефис. Чем вас, господин Бунич, не устроило название союза - Антанта, - что вы ударились в очередные географические новости? Или на сей раз - этнографические?..
«И этой ерунде поверили не только палубные пассажиры, принадлежащие к низшему классу общества и неспособному здраво мыслить, оправданием которым может служить малая степень их развития» (стр. 247).
Истэблишмент, безусловно, имеет больше возможностей получить хорошее образование, нежели простонародье. Но способность здраво мыслить от классового происхождения не зависит. Это не только марксисты так считают, но и, например, биологи...
Интересно, к какому классу общества относит себя господин Бунич? Если к высшему, то почему пишет глупости? А если к низшему, то... нельзя же весь народ по себе судить!
«После некоторых колебаний Келер пароход с кофе отпустил, помня, что производители кофе - самые мстительные люди на свете» (стр. 251).
Удивительное наблюдение! Конечно, кофе растет преимущественно в южных регионах. А обывательское сознание в соответствии со стереотипом приписывает южанам горячий и мстительный нрав. Но, во-первых, именно обывательское сознание. А во-вторых, - всем южанам, а не только тем, чья профессиональная деятельность связана с производством кофе.
Страница 252:
«Напасть на Барбадос, как это неоднократно делал знаменитый пират XVII века Генри Морган, в результате ставший на Барбадосе губернатором».
Ну вот, господин Бунич: вы уже путаете Ямайку с Барбадосом…
«...Это давало возможность адмиралу Шпее воспользоваться панамским каналом, не очень нарушая сосредоточение своих сил. С другой стороны к каналу с неукротимостью злого рока приближался «Карлсруэ»...» (стр. 253)
Как можно «не очень нарушать сосредоточение»? Кажется, его можно либо нарушать, либо не нарушать.
«Но каждый британский корабль в отдельности был слабее германских крейсеров».
По Буничу получается, что эскадренный броненосец «Глори», превосходивший сильнейшие крейсера Шпее по огневой мощи в два раза и более сильно бронированный, был все-таки слабее любого из них.
Граф Шпее не планировал поход своей эскадры через Панамский канал. Прорыв в Атлантику должен был состояться через воды Магелланова пролива и пролива Бигля. Прежде всего, такой маршрут прокладывался с целью продолжения рейдерской охоты: требовалось прервать снабжение противника чилийской и аргентинской селитрой, идущей на выделку порохов. Транспорты шли, в основном, не через канал, а вокруг континента. Зато контррейдеры в большом числе бегали и там, и там...
А что касается «неукротимости злого рока», то эта фраза является прекрасной иллюстрацией того, как историческая хроника, обработанная пером недобросовестного литератора, превращается в плохую пародию на триллер.
«...Вместе эскадра Хорнби и отряд Клинтон-Бейкера составляли силу, достаточную для уничтожения эскадры графа Шпее...» (стр. 253)
Да, конечно! Поскольку у Хорнби в распоряжении находились крейсера «Суффолк» и «Ланкастер» - классические «каунти», однотипные погибшему под Коронелем «Монмауту», а также канадка «Ниобэ», вооруженный транспорт «Карония» и старый броненосец «Глори», мало чем отличающийся от пресловутого «Канопуса», опоздавшего в единственный бой, где он мог бы реально повлиять на события...
Боевая сила этой группы в целом сопоставима с возможностями уже разбитой немцами наголову эскадры Х. Крэдока.
А под брейд-вымпелом капитана первого ранга Клинтон-Бейкера ходили «Бервик» - броненосный крейсер линии «Крэсси», еще один «каунти» - «Эссекс» и два пожилых француза, - «Декарт» и «Кондэ».
Каждый из них поодиночке проигрывает бой, например, «Шарнхорсту». А возможность встретить их вместе вообще сомнительна: эскадра, контролирующая район более чем в полторы тысячи морских миль площадью, не ходит по своему «квадрату» строем...
Кроме того, у господина Бунича по-прежнему худо с географией. И отряд Хорнби, и отряд Клинтон-Бейкера находились в Центральной Атлантике, в зоне Карибского бассейна. Туда крейсерам Шпее еще предстояло попасть... Эскадра графа в это время собралась на острове Пасхи, чтобы рейдеры могли отчитаться своему флагману о результатах охоты.
«Никому и в голову не приходила зловещая идея последнего ужина» (стр. 254).
Рейдер, действующий на вражеских тыловых или колониальных коммуникациях, существует в режиме вечного экстремума. И его экипаж прекрасно понимает, что любая пирушка в кают-компании может стать последней. Тем веселее обычно эти пирушки проходят: срабатывает психологическая защита. В некоторых случаях традиционный рейдерский фатализм помогает выжить: действуешь, покуда веришь в удачу.
Когда каждый ужин может стать последним, кому в голову придет проводить дурные библейские параллели, тем более что на столе - французское вино, честно изъятое у мимохожего транспорта Антанты?..
«Позднее все сошлись на мысли, что причиной гибели «Карлсруэ» был взрыв боеприпасов в носовых погребах, что вполне возможно в условиях жары и влажности» (стр. 258).
Сошлись... Но далеко не все, господин Бунич! Например, на равных с вашей у историков бытует версия о взрыве угольной взвеси в полупустых резервных бункерах крейсера. Другие считают, что один из бункеровщиков подкинул «Карлсруэ» взрывное устройство, сработавшее либо в погребе боезапаса, либо, опять-таки, в угольных ямах первого котельного отделения... А вот о взрыве от влажности слышать еще не приходилось. Интересно, чем начинены боеприпасы, если они взрываются от влажности? Наверное, негашеной известью.
Версий много. Истина вот уже восемь десятилетий скрыта под толщей синих вод Атлантики...
«Останки «Карлсруэ» давно уже покоились на глубине 4000 метров, когда из состава Гранд-Флита был выделен линейный (!) крейсер «Принсесс Ройал…» (стр. 265)
«Принсесс Ройал» действительно выходила в Атлантику. Но несколько раньше. Она имела предписание участвовать в охоте на крейсера Шпее. И не была пропущена через Панамский
На странице 261 у г-на Бунича происходит очередной приступ «географического кретинизма»: «…с попыткой пройти Скагерраком или Каттегатом на Балтику».
Строго говоря,  Каттегат и Скагеррак – две части одного и того же пролива. Чтобы попасть из Северного моря на Балтику, нужно непременно пройти и ту, и другую часть. Иначе – никак, разве только Кильским каналом…
Страница 267.
Автор даже не удосужился внимательно списать данные «Карлсруэ». Он указал мощность 26000 л.с. Это данные крейсеров типа «Грауденц». Мощность машин «Карлсруэ» выше и составляет 37800 л.с.
... «Карлсруэ» - одна из великих загадок войны. Долго ждали мы часа, когда найдется талантливый писатель-историк и посвятит книгу этой короткой, но красивой судьбе.
Посвятил!..
Дай бог теперь разгрести завалы домыслов и ошибок!

МЮНХГАУЗЕН ОТ ИСТОРИИ
 
Часть 3.
 
Над заповедной территорией дельты Руфиджи,
вспугивая птиц, обезьян, крокодилов и анаконд,
со свистом проносились 152-миллиметровые
снаряды легкого крейсера «Чэтэм».
И. Бунич.
 
 
...Его имя было «Кенигсберг». 12 декабря 1905 года он был спущен на воду на казенной верфи в Киле - восьмым в своей линии универсальных легких крейсеров-разведчиков.
Он был красив: некрупный, всего около четырех тысяч тонн водоизмещения. Очень стройный и изящный. Двухвальная ходовая установка позволяла развивать скорость около 23 узлов, что было неплохо для его года спуска. Тонкие длинные трубы - числом три - и стройные легкие мачты делали внешний вид корабля стремительным и дерзким. А светло-серый с жемчужным отливом цвет окраски - маскировочной, под туманы Северного моря, - превращал его в вечернем сумраке в полупрозрачную серебряную тень.
Достройка была долгой. На испытания «Кенигсберг» был выведен только в апреле 1907 года. И сразу же с Кильской мерной линии его забрали в Императорский конвой.
Впереди была долгая жизнь. Семь лет. Это много для военного корабля в стремительные годы накануне мировой войны, когда появление на свет британского «Дредноута» запустило гонку вооружения в бешеном темпе.
«Кенигсбергу» еще суждено было превзойти в известности всех своих соратников - за исключением разве что «Эмдена».
«Кенигсбергу» еще предстояло стать звездой Императорского конвоя, надеждой Танганьики и героем войны... И - героем книги. Книги, которой, кажется, не стоило выходить в свет. Речь идет об очередном опусе господина И. Бунича. «Корсары Кайзера», глава третья. «Сафари крейсера «Кенигсберг»».
Знает ли автор, что «сафари» - это вполне конкретный вид охотничьей экспедиции. Поход за крупным зверем по труднодоступным районам африканской саванны. Каждый рейдер, конечно, охотник. Но не в саванне же!!!
Река Руфиджи, где квартировал  «Кенигсберг» с осени 1914 года, протекает среди тропического леса, а не среди саванны. Так что метафора выглядит натянуто и ненатурально. Экзотическое слово пришлось по душе писателю - только и всего.
«Массивная золоченая корона городского герба была передана на крейсер в качестве носового украшения» (стр. 272).
Каждый германский военный корабль при спуске на воду получает личную эмблему, отражающую его именную геральдику. У тех, чьи имена даны в честь знаменитых государственных деятелей или военачальников, это - дворянские гербы. У нареченных в честь княжеств и великих городов Империи - гербы городов и местностей. «Кенигсберг» от рождения нес у форштевня щит с гербом города, имя которого носил. А подарок от городских властей представлял собой панно для украшения интерьера кают-компании, а не «носовое украшение».
«На этот раз императорская чета собиралась в Англию, и для того, чтобы произвести на своего дядю Эдуарда должное впечатление, Кайзер приказал включить в сопровождение своей яхты броненосный крейсер «Шарнхорст», легкий крейсер «Кенигсберг» и посыльное судно «Слайпер». Яхта «Гогенцоллерн» в сопровождении всего, чем мог похвастать германский флот, прибыла в Портсмут» (стр. 273).
Странное отношение у господина Бунича к Императорскому конвою... На самом деле, производить впечатление - всегда вторичная задача. Профессии дипломата и разведчика несочетаемы только в тексте международных законов. В Императорской гвардии, в пустой тягомотине официальных визитов, за показным шиком и парадным великолепием скрываются невидимые баталии тайной войны, которая никогда не кончается...
«Ни «Шарнхорст», ни «Кенигсберг», как и следовало ожидать, не произвели на англичан, уже построивших первые дредноуты, ни малейшего впечатления» (стр. 273).
Его Величество кайзер, конечно, был далек от подлинной державной мудрости. Но и таким идиотом, каким рисует его господин Бунич, он все же не был. И цель «произвести впечатление» на огромный британский флот при помощи двух крейсеров додредноутского поколения не ставил... «Шарнхорст» проходил в этом визите дипломатическую практику - как будущий флагман Восточно-Азиатской эскадры он обязан был уметь нести представительскую службу. «Кенигсберга» Император оставил при себе после того, как изящный разведчик приглянулся монарху на параде Кильской недели. Что же касается маленького невзрачного авизо, то нахождение его в составе эскадры было скорее необходимостью, нежели данью парадной традиции: «Слайпер» был нужен военно-морской делегации прежде всего для курьерской службы.
«20 декабря крейсер вернулся в Киль, где, так и не приступив к несению боевой службы, стал в ремонт» (стр. 273).
К сведению господина Бунича: служба в Императорском конвое во время заграничных визитов считается боевой. Не имея вымпела и не находясь «в кампании», на такую службу просто не попадешь.
«В ходе учений 1910 года «Кенигсберг» выиграл кайзеровский приз на стрельбах легких крейсеров» (стр. 274).
Призером 1910 года  был не только «Кенигсберг», но и «Дрезден», впоследствии ставший одним из разведчиков Восточно-Азиатской эскадры.
«После яркой придворной службы в Германии, конвоирования императорских, королевских и царских яхт, приема на борту высочайших особ, блеска золота, мишуры и драгоценных камней «Кенигсбергу» предстояла служба в забытом Богом и людьми месте, в климате, где одинаково быстро ветшают корабли и люди, а если и возвращаются на родину, то только для того, чтобы идти на слом и в запас по инвалидности» (стр. 275).
Длина одного предложения достойна пера Л.Н.Толстого... А образность текста господина Бунича не может не вызывать восхищения!.. Представьте себе картину, читатель: легкий крейсер «Кенигсберг» по мачты в мишуре и драгоценных камнях... Если кто и способен так поиздеваться - так только наш борзописец...
К сведению господина Бунича: по инвалидности увольняют не в запас, а в отставку. Сомнительно, чтобы инвалидов можно было рассматривать как полноценный военный резерв, не правда ли?
«28 апреля 1914 года «Кенигсберг» вышел из Вильгельмсхафена, взяв курс на Средиземное море» (стр. 275).
Выйдя на внешний рейд Вильгельмсхафена, можно покинуть Северное море через Ла-Манш или через Датский пролив. Там уже, в атлантических водах, можно проложить курс на Гибралтар - и войти в Средиземное море через этот пролив... А вот чтобы напрямую - это же матушку-Европу придется куда-то деть! Сомневаюсь, господин Бунич, что это было в начале века под силу одному крейсеру - даже такому незаурядному, как «Кенигсберг».
«Пока Лооф и экипаж «Кенигсберга» наслаждались прелестями Средиземного моря, адмирал Сушон вел невидимое сражение с Главным Морским Штабом» (стр. 276).
Господин Бунич слегка преувеличивает. Адмирал Сушон действительно хотел оставить «Кенигсберга» при себе - «Гебену» был нужен второй разведчик, помимо занятого на представительской службе легкого крейсера «Бреслау». По этому поводу Сушон даже написал Тирпицу письмо. Но морской министр отказал, сославшись на необходимость отправить крейсер на охрану колониальной станции в Дар-эс-Саламе. Сушон пытался оправдать свое намерение необходимостью поставить «Кенигсберга» на переборку механизмов и хотел, чтобы крейсер задержался на 3 месяца в одной из хороших средиземноморских баз. Но из столицы пришло предписание: ремонтироваться уже на новом постоянном месте службы. Видимо, в этой краткой переписке и состояла вся «война» Сушона со штабом...
«На севере германская колония граничила с британской Угандой, на юге – с португальским Мозамбиком и британской Центральной Африкой, на востоке – с Конго» (стр. 277).
Судя по этой цитате, Конго к первой мировой уже получила независимость. К тому же, господин Бунич снова совершил «географическое открытие». Иначе что такое «британская Центральная Африка»?
«По прибытии капитан 2 ранга Лооф становился старшим морским начальником на рейде» (стр. 278).
Кроме «Кенигсберга», командиров в чине фрегаттен-капитана имели еще канонерская лодка «Гайер» и гидрографический вооруженный транспорт «Меве». В этом случае старшинство на рейде определяется временем чинопроизводства, а не статусом боевых единиц, находящихся у данных командиров в подчинении.
«12 июня «Гайер» ушел по назначению, а «Кенигсберг» начал знакомиться с новым театром своей деятельности, замеряя главным образом глубины у бесчисленных коралловых островков и рифов» (стр. 278).
«Кенигсберг» получил карту глубин от «Меве» и действительно пробовал ее уточнить, ведя собственные промеры. Только делал он это не «главным образом», а тем, чем положено - лотом... Ставьте запятые, господа корректоры бессмертных произведений!..
К слову, знакомился с театром будущих действий «Кенигсберг» очень недолго. Крейсер пришел в Дар-эс-Салам, совершенно выдохшись машинами. Холодильники были изрядно засолены, котлы нуждались в выщелачивании, подшипники главных валов требовали некоторой регулировки. Поэтому после ухода канонерки «Кенигсберг» несколько недель вообще не покидал базы, приводя себя в порядок (силами собственного экипажа и обслуги порта). Мерить глубины он выходил значительно позже, объединив это мероприятие с необходимыми текущими послеремонтными испытаниями.
«Отряд состоял из крейсеров: «Гиацинт», «Эстрея» и «Пегасус», все вооруженные 152-миллиметровыми орудиями, в то время как на «Кенигсберге» стояли всего лишь 105-миллиметровки» (стр. 280).
Ужас, какие страшные неприятели!.. А знаком ли господин Бунич с техническими данными этих крейсеров? Если нет, очень рекомендуем прочесть хотя бы пресловутый «Джейн»... год этак за 1891!
Перечисленные англичане были возрастом уже довольно стары. И к тому же относились к трем разным сериям. Шестидюймовым главным калибром, в количестве одиннадцати стволов, обладал только «Гиацинт». У «Эстреи» подобных орудий было всего два. Остальные – 102-миллиметровые… И наконец, «Пегасус» был по вооружению наиболее слаб. Его главный калибр составляли восемь устаревших 102-миллиметровых пушек, с длиной ствола 35 калибров. Не пройдет и нескольких месяцев войны, а «Кенигсберг» уже воспользуется этим. Он выследит «Пегасуса» и расстреляет его с такой дистанции, с которой старик англичанин просто не сможет достать противника.
«...База - это было главное, в чем нуждался «Кенигсберг», вынужденный с первых дней скитаться по пустынным бухтам, подобно пиратам старых времен…» (стр. 285)
Между прочим, «Кенигсбергу» еще повезло, господин Бунич. У него хоть Дар-эс-Салам был... А «Эмден», например, подчас бункеровался с бродячих транспортов в открытом океане. Рейдеры часто живут где попало и как попало, никого это не удивляет - именно со времен старых пиратов. «Кенигсберг» знал, на что шел, для него такая жизнь естественна.
«Орудия «Кенигсберга» медленно поползли вдоль борта…» (стр. 292)
...Кошмарный сон, да и только!.. Представьте это себе, читатель!
«...И среди всего этого внезапно оказался первоклассный крейсер Императорского флота Германии - набитое порохом чудище эпохи брони и пара» (стр. 292).
Двадцать страниц назад, при описании «Кенигсберга», участвующего в дипломатическом походе, господин Бунич весьма образно рисует «изящный, похожий на лебедя трехтрубный крейсер», сопровождающий императорскую яхту, подобно юному пажу.
Извиняемся, но нам тяжело удержаться от откровенного смеха над автором. Куда ушел «прекрасный паж»? И почему на его месте возникло это, с позволения сказать, чудище... набитое? Нелогично, господин Бунич!
Да, кстати, как читатель представляет себе крейсер, набитый порохом? «Кенигсберг» при всех своих недостатках все-таки не был взрывающимся брандером...
«... Выяснилось, что в лихом налете на английскую базу в Занзибаре «Кенигсберг» окончательно угробил свою машинную установку. Треснули и совершенно вышли из строя несколько клапанов главного паропровода. Треснул и потек корпус опреснителя воды для котлов» (стр. 298).
Перечисленные господином Буничем повреждения относятся к дефектам не машинных, а котельных систем. Да и слово «треснуть», похоже, просто понравилось писателю. Иногда это бывает... Нравилось же, например, Льву Николаевичу простонародное слово «гвоздить» - в значении бить. Помните - в «Войне и Мире» французов то и дело «гвоздили дубиной народной войны»...
А на самом деле у «Кенигсберга» дефект клинкетов магистрального паропровода состоял не в трещинах, а в деформациях, вызывавших при определенных режимах движения преждевременное открытие клапана и сброс рабочего давления пара.
«Машину запустили, из трех труб «Кенигсберга» повалил дым» (стр. 300).
Сначала поднимают давление в котлах - и из труб валит дым. А потом уже запускают паровые машины. А если у писателя в тексте эти действия происходят в обратном порядке, то, стало быть, писатель не знает принципиального устройства ходовых систем парового корабля. Зачем же производить на читателя столь дурное впечатление, господин Бунич?
«Британские корабли прочесывали прибрежные воды, но никаких следов «Кенигсберга» обнаружить не могли» (стр. 301).
Знаете, господин Бунич, говорят, вода вообще не хранит следов... Это много лет спустя, уже во вторую мировую войну было возможно отыскать «Бисмарка» по нефтяным разводам на поверхности моря, которые линкор оставлял за собой. Поскольку имел после поединка с «Худом» и «Принцем Уэльским» повреждение топливных цистерн...
Если крейсер пользуется углем в качестве топлива, то сброшенный в воду угольный шлак оседает на дно в считанные мгновения и выдать присутствие корабля не может. А транспортов на тот момент «Кенигсберг» еще не топил, следовательно, на воде не было и следов в виде деревянных обломков...
«В направлении на юго-запад видны мачты двух кораблей, сэр! Одна похожа на мачту торгового судна, другая выглядит как мачта военного корабля» (стр. 304).
Эти слова господин Бунич преподносит как цитату из подлинного донесения. Но оно не может быть подлинным: если с высоты наблюдательного пункта видны торчащие из тропических зарослей мачты, то заметно будет и то, что у «Кенигсберга» их пара. Причем обе, и грот, и фок, - одной длины. Если из густолиственных кустов будет торчать одна мачта, то в полусотне метров от нее будет возвышаться вторая.
«Над заповедной территорией дельты Руфиджи, вспугивая птиц, обезьян, крокодилов и анаконд, со свистом проносились 152-миллиметровые снаряды легкого крейсера «Чэтэм»» (стр. 305).
Весь этот шум, по мнению господина Бунича, «Чэтам» производил, «лениво покачиваясь на якоре»... Возможно, и так. Не помню только, водятся ли в дельте Руфиджи анаконды - все-таки этот вид змей живет в Южной Америке.
«В 06:00 на мачте «Чэтэма» взвился сигнал о начале бомбардировки «Кенигсберга» всеми кораблями британского отряда» (стр. 306).
Это, пожалуй, будет получше «обстрела «Эмдена» с берега мятежниками»!..
А на самом деле сигнал «Чэтама» звучал стандартно: «кораблям эскадры начать стрельбу по показаниям корректировщика». Этот сигнал сохранился в вахтенном и неоднократно цитирован в мемуарах.
«…Капитан 1 ранга Драри-Лоу снова не знал, где точно находится «Кенигсберг» в извилистых ходах этого кишащего змеями и крокодилами лабиринта» (стр. 310).
Строкой выше этот лабиринт был назван «волшебным»... Страшноватые сказочки получаются у вас, господин Бунич!
Да и «Чэтам» в буничевском описании почему-то опасается не многочисленных речных отмелей, что было бы логично для крейсера, вознамерившегося воевать в дельте реки, а полчищ экзотических гадов. Обычно змея британцами как достойный противник не воспринимается. Равно как и крокодил.
«18 ноября после двух неудачных попыток Катлер все-таки поднял свой старенький «Картис» в воздух и, натужно стрекоча двигателем, полетел над кронами пальм и мангровых деревьев» (стр. 311).
Кто стрекотал двигателем, господин Бунич? Аэроплан или сам летчик?
Кстати, найти на 1914 год старенький самолет - безумно сложная задача. Самый старенький из «Кертисов» (именно так, а не «Картисов») мог бы иметь возраст не больше трех-четырех лет.
«Не обращая внимание на огонь, Катлер любовался волшебной панорамой дельты Руфиджи…» (стр. 311)
По господину Буничу получается, что самые мстительные люди - производители кофе, а самые невозмутимые - авиаторы... Всем прочим было бы, наверное, проблематично не обращать внимания на стрельбу по тебе из пулеметов и легких орудий. Особенно - если летишь на легком одномоторном самолетике с перкалевыми крылышками, который, в принципе, можно сбить одной винтовочной пулей, если метить в пилота, сидящего почти открыто. Думаю, что Катлер все-таки не столько любовался красотами экзотической колониальной природы, сколько пытался засечь огневые точки и вычислить стоянку «Кенигсберга».
«Его [«Голиафа»] машины могли привидеться только в кошмарном сне любого флотского механика, а топки пожирали угля больше, чем все остальные корабли отряда вместе взятые» (стр. 313).
«Голиаф» принадлежал к довольно старой серии «уайтовских» колониальных линкоров, так что удивляться изрядной изношенности его механизмов, наверное, не стоит. Другое дело, что никакого кошмарного сна не было и быть не могло: «Голиаф» пришел в эскадру после профилактической переборки ходовых, котлы его, хоть и старые, были чистыми, а машины - заново отрегулированными. Более знаменитый «Канопус», например, достался Крэдоку в гораздо худшем техническом состоянии...
«Но хуже всего было не ожидание какого-то чуда и не осознание безнадежности своего положения, а испепеляющая экваториальная жара» (стр. 315).
За что вы, господин Бунич, так жару не любите, что делаете ее основной мотивацией деятельности германских легких крейсеров на войне? Жара в Африке - явление непреложное, как теорема Пифагора, и, страдая от зноя, европейцы все-таки способны замечать вокруг себя что-то кроме жары. Зачем отказывать им в этой способности?
«Мониторы, как известно, появились еще во время Крымской войны…» (стр. 336)
Известно это только господину Буничу. Первый корабль этого класса – сам «Монитор» - был построен через 6 лет после окончания упомянутой войны.
«...В устье Сеимба-Уранга вошел крейсер «Веймут». Медленно и величественно он «переполз» через песчаный бар…» (стр. 343)
«Веймут» - стройный, стремительный легкий крейсер, охарактеризованный в свое время адмиралом Пэкинхемом как «корабль, весьма нервный в управлении». Это - к вопросу о медленном и величавом движении через бар. К слову, баром именуется дельтовая отмель, возникшая в результате речного намыва песка и нередко ОБНАЖАЮЩАЯСЯ от воды во время отлива.
Несчастный «Веймут» осторожно шел через этот подводный бархан, навстречу течению, с минимально допустимым зазором между килем и донной поверхностью, размывая отмель движением винтов и периодически слегка застревая. При этом из-под кормы его вылетали илисто-желтые мутные потоки и разбрызгивания... Предоставляем читателю самому судить о степени величавости этого зрелища!
И снова мне пришлось пожалеть, что я не художник. Представьте себе ситуацию, описанную господином Буничем на стр. 342-343: с берега «бульдогообразные» британские сержанты» ведут «пачковый винтовочный огонь».
Комментарии излишни...
«Кенигсберг» был уничтожен. Просто и честно погиб в бою, до последнего сражаясь с врагом в практически безнадежной для себя ситуации. И эта гибель отличалась от других на этой войне только тем, что произошла в несколько необычных для океанского крейсера обстоятельствах. «Кенигсберг» не заслуживает столь недобросовестного биографа, как господин Бунич. Впрочем, как не заслуживают его и другие герои книги «Корсары Кайзера». Хотя бы уже потому, что они были не только героями плохой книги - но и героями войны.

Приложение.
К сожалению, авторы не могут позволить себе на этих страницах подробный анализ всех содержащихся в книге «Корсары Кайзера» произведений. На это бы не хватило никакой журнальной площади… Поэтому мы ограничимся лишь приведением наиболее характерных моментов данных опусов.
 
«Сокровища капитана Нергера»
На странице 389 автор забывает то, о чем писал в предыдущей части: «…но позднее выяснилось, что этот полет «волчонка» стал первым полетом гидроплана в тропиках».
А как же описанный вами полет «старенького «Картиса» на поиски «Кенигсберга»? Нелогично, господин Бунич.
Читаем 435 страницу:
««Вольфхен» набирал высоту четыре тысячи метров, откуда штопором пикировал вниз…»
Чудеса высшего пилотажа, да и только! Переход в пикирование используется как стандартный способ выхода из штопора. Уже поэтому «пикировать штопором» физически невозможно.
Любите вы, господин Бунич, изобретать новые термины! Например, на странице 436 вы называете нервюры «ребрами жесткости для крыльев».
Страница 457:
«На «Вольфе» был поврежден боковой киль…»
Господин Бунич, у судов нет «боков», а есть борта. А там, где борт переходит в днище, может располагаться скуловой киль.
Страница 476. Здесь мы сталкиваемся с откровенной фантастикой. Судно водоизмещением в 5809 тонн имеет грузоподъемность 11200 тонн. Интересно, господин Бунич, очень интересно…
 
«Последний парусный рейдер»
 
Страница 535:
«…было принято брать с собой в плавание жен в соответствии с древней традицией викингов».
Это безумное открытие сделано господином Буничем уже в области истории культуры.
Страница 563: «…в северной части Британской Колумбии…»
Незнание господином Буничем географии и истории усугубляется его нежеланием заглянуть хотя бы в школьный атлас. Если бы он это сделал, то у него не было бы подобных «географических открытий». Кстати, в Перу нет порта Сан-Николс, а есть небольшое приморское поселение Пуэрто-Сент-Николас.
Такова, с позволения сказать, наиболее популярная на сегодняшний день литература, посвященная военно-морской истории. И данная книга ничем не выделяется в длинной череде творений господина Бунича. Так он пишет обо всем…
Ноябрь 1998 – апрель 2000.
Москва – сПб.

 

А был ли самурайчик?