Утро пришло радостное и спокойное. Солнце уже заглядывало за занавеску, когда Наташа открыла глаза.
- Ля-ля-ля, - пела Златка, играя с куклой. Чистый, не по-детски глубокий голос дочери, всегда вызывал у Наташи чувство восторга и восхищения. "Так поют оперные певцы", - не раз приходило ей в голову. Даже простейшее "ля-ля" изумляло звучностью и тембром.
- Ты уже проснулась, моя птичка, - улыбнулась Наташа дочке. - Ну, что? Пойдем завтракать и гулять?
- Пойдем.
Из дома вышли рано. Взяли с собой корзинки для ягод и грибов, Злата - маленькую, Наташа - побольше. Шли неспешно по дороге к лесу, напевая знакомые песенки.
- Тюнга-Тянга - синий небосвод,
Тюнга-Тянга - лето клуглый год, - пела Злата.
Лес встретил прохладой и легким сумраком. Деревья выстроились в ряд, точно солдаты на марше. Где-то в синей вышине прятался их шопот. Стало тревожно. Петь расхотелось. Наташа взяла дочку за руку.
- Пойдем сюда, - сказала она, указывая на тропинку, ведущую в сторону от главной дороги. Они прошли несколько минут, когда лес неожиданно распахнулся, и их взору открылся луг, полный солнца и тепла. По травам, вытянувшемся почти в Златкин рост, пробежал легкий ветерок, и они призывно зашумели, приветливо кланяясь людям. По направлению к ним, раздвигая травы рукой, шла женщина в темной, почти чедрной рубахе с золотистой вышивкой.
- Это тетя Лиза, знахарка наша и ведунья, - присмотрелась Наташа. - Здравствуйте, тетя Лиза, - поприветствовала она подошедшую женщину.
- И тебе здравствовать! - Ответила та не слишком любезно. - Это ты, что-ли, Наталья? - узнала, наконац, она. - И дочка твоя, вижу. Не забываешь бабу Веру-то, это - хорошо. - Она опять повернулась к девочке и, поначалу - легкое недоумение, а затем - изумление, смешаное со страхом, показались на ее лице. Наташа тоже посмотрела на дочь и поразилась. Златка и тетя Лиза точно загипнотизированные, слившись взглядами, впились друг в друга. Казалось, даже лес притих от подспудной важности момента. Травы перестали шуршать. Знахарка как-то странно дернулась. Наташе показалось, что она сейчас встанет перед Златой на колени.
- Великая... жрица, - разобрала Наташа шепот тети Лизы. Та не отрывала взгляда от взгляда Златы. - Великая жрица! - Воскликнула она громко. Чуть придя в себя, спросила: - Зачем ты сюда-то вернулась, на Землю?
Наташа ошарашенно слушала странную эту тираду. Молчала и Злата, и женщина ответила сама себе, бормоча: - Пожить в семье... ясно. У любящих родителей, ага. - Взглянула мельком на Наташу: - Ну, ты это правильных себе родителей выбрала. И любви тебе хочется земной. Ишь ты!
- О чём это Вы, тётя Лиза? - Еле пролепетала Наташа.
Та снова дернулась, слегка приходя в себя. - Пойду я. - Не отвечая Наташе, произнесла знахарка, и опять обратилась к Злате: - Хочешь, травы тебя научу узнавать? Ты, небось, наших трав не знаешь. Придешь?
- Плиду, - кивнула головкой девочка.
- Вот и хорошо! Вы обе приходите, завтра! - И добавила: - А здесь осторожнее, я хрюканье кабанов диких слышала. Хотя, с ней не пропадешь, конечно, - кивнула она головой на Злату.
Тётя Лиза ушла, словно растворилась в траве. Напряжение немного схлынуло. Взяв ребенка за руку, Наташа повела её по лугу. Но не прошли они и десятка шагов, как травы неожиданно раздвинулись, и перед глазами испуганной Наташа предстали клыки и двигающийся нос огромной кабаниха, по бокам её показались два небольших полосатых детеныша.
- Господи! - Охнула Наташа, сжимая Златкину ручку. Кабаниха сурово приклонила голову, выставляя клыки. Наташа замерла в ужасе.
- Не пугай мою маму, - неожиданно услышала она Златкин голос.
Девочка стояла, сжимая левой рукой руку мамы, а правую выставила к самой морде животного. - Уходи, - скомандовала она сурово.
Кабаниха опустила голову, точно в поклоне, ударила копытом по земле, хрюкнула, и повернувшись, пропала в траве. Следом за ней исчезли и кабанчики.
- Боже мой, - только и успела пролепетать Наташа. Солнечный, радостный, поначалу, день обрастал чем-то сумрачным и неведомым.
Они вышли из леса прямо к берегу Москва-реки. Река раскинулась перед ними широко и вольно, растекаясь между далекими берегами. Противоположный берег был крут. Торжественно и величаво вздымались на нем массивные стволы дерев, образуя защитную стену, уходящую от линии реки вверх по кургану. А здесь, под ногами, по странной прихоти природы, река льнула к берегу, очерчивая круглый силует, сохдавала заводь. Здесь было неглубоко, и местные мальчишки часто приходили сюда купаться. Захотелось войти в эти тугие воды и смыть пережитое напряжение.
- Нил, - вдруг расслышала Наташа тихий голосок дочери. - Нил, - повторила девочка.
- Нил? - Наташин испуг снова обрёл реальность. - Что ты говоришь, деточка? Это - Москва-река. Да и как ты слово такое знаешь? Нил?
Девочка молчала. Наташе захотелось плакать. Златкины особенности росли на глазах, и с этим ничего нельзя было поделать.
- Что ты знаешь про Нил, доченька? - снова обратилась Наташа к ребенку. А про себя подумала: «Саша! Что скажет на это Саша?» - Тревога за мужа снова коснулась сердца. - Пойдём домой, дорогая? - И повернувшись, они отправились обратно.
Помочь сайту
Поздравления
