Заброшенное кладбище. Глава 13

[Скрыть] Регистрационный номер 0411297 выдан для произведения: Без чего жизнь не ценна?
Без чего нам тошно так?
Лишь свобода, лишь она
Выше остальных всех благ.
Хуже нету, чем неволя
И зависеть от других.
Не смиряйся с этой долей,
Будь смелее остальных!
 
На удивление, я спала крепко и мрачные сновидения меня не мучили. Единственное, показалось, что я слышала одиночный женский крик ближе к рассвету, но сейчас я не была уверена, померещился ли он или прозвучал в реальности.
Когда я проснулась, робкие лучи зимнего солнца уже вовсю освещали комнату. Судя по ним, время завтрака давно прошло, почему же меня не разбудили? Что с Матильдой?
Мгновенно вскочив с кровати, я заглянула в ванную комнату, а потом судорожно стала приводить себя в порядок. Что вообще творится в этом доме? Как мог произойти вчерашний кошмар?
Кубарем я скатилась с лестницы вниз и направилась в столовую, откуда слышался небольшой шум. Зайдя туда, я обнаружила спокойно сидящего Арендта, который с помощью ножа и вилки ел яичницу. Я застыла и внимательно посмотрела на него. Та же одежда, взъерошенные волосы, красные глаза и круги под ними давали основание полагать, что хозяин дома не ложился спать.
– О, Изабелла, это ты. Проходи, – неестественным голосом обрадовался он и вскочил со своего места. – Будешь яичницу? Сам делал!
Не понимая, в чём дело, я послушно села на стул, заботливо отодвинутый доктором, и уточнила:
– Ханна не приготовила завтрак?
– Нет, – радостно крикнул он, уже удаляясь на кухню. – Я попросил её сегодня прийти попозже.
Вероятно, чтобы та не столкнулась с Тильдой? А где Поль? Мне стало не по себе. Я пыталась сосредоточиться, но в голове царил хаос. Так я и сидела, как пугало из сена. Мужчина тем временем принёс тарелку с едой. Ком подступил к горлу, а руки тяжкими камнями лежали на коленях и не хотели подниматься к столовым приборам.
– Почему ты не ешь? – капризно спросил Арендт.
Я встрепенулась, зацепила кусочек яичницы и отправила в рот. Конечно же, это были обыкновенные жареные куриные яйца, но во рту я чувствовала безвкусную массу.
– Что с Тильдой? – осторожно поинтересовалась я.
– С кем-кем? – переспросил Драйзер, уставившись на меня.
– С Матильдой Суонсон, – дрожащим голосом сказала я, и заметив, что Арендт недоумённо смотрит в мою сторону, добавила: – Девушкой для вашего эксперимента.
– Ах, та девушка, да, – расслабился он и откинулся на стуле. – Так ведь препарат ещё не готов. Возможно, потребуется пара недель, тогда и пригласим её.
Драйзер продолжил завтракать как ни в чём не бывало. Я смотрела на него и не узнавала. Неужто он говорил серьёзно? Всем своим видом Арендт показывал, что ответил на мой вопрос и тема закрыта. Проглотив маленький кусочек яичницы, я всё же решилась задать новый.
– Вчера она была здесь. Вы сделали ей укол и пытались загипнотизировать, но всё пошло не так. Помните, мы потом её связывали?
Хозяин дома резко побледнел и отложил столовые приборы. Потом откашлялся и поправил воротник рубашки.
– Ты что-то путаешь. Ничего подобного вчера не было. Я как всегда работал в лаборатории, Поль ассистировал… Никакой Матильды, уколов, гипноза. Я ведь уже сказал, что препарат не готов. С чего ты взяла это?
– К вам же вечером приходил военный. С него всё и началось, – я с жаром пустилась в объяснения, но доктор не дал мне закончить.
Он вскочил с места и стал ходить кругами по столовой. Я с испугом не отрывала от Арендта глаз.
– Да, ты права, – наконец, признал мужчина, ломая пальцы. – Что-то пошло не так. Ей сделалось плохо. Пришлось прибегнуть к снотворному и сейчас она спит. Когда очнётся, мы отправим её домой.
– Тильда всё ещё тут?
– Да, в лаборатории, – подтвердил он, садясь за стол и продолжая завтрак.
Теперь Арендт был больше похож на себя обычного – в лице, жестах и позе появилась уверенность. Только я не могла не спросить:
– Она точно будет в порядке?
– Будет, конечно, – безразличным тоном заявил доктор и потянулся ножом к маслу, а затем намазал тост. – Кстати, я совсем забыл про кофе. Сварить и для тебя?
– Я в это не верю, – тихо сказала я.
– Что? – переспросил он, так как не расслышал мои слова.
– Матильда находилась в ужасном состоянии, – произнесла я, отодвинув тарелку и вставая из-за стола. – Мне надо увидеть её.
– Стой, нет необходимости туда ходить, – бросился наперерез мой собеседник. – Она спит, ей необходим покой.
– Мне нужно убедиться самой, – несмотря на дрожь, я старалась стоять твёрдо. Если я не могу помочь умершей Изабелле, то должна попробовать сделать что-то для живой Тильды. – Вчера я присутствовала там и частично ответственна за то, что произошло.
– О какой ответственности ты говоришь? – скривился доктор, хотя не стал мне препятствовать. – Вы – никто друг другу. У тебя мало своих забот?
Но я уже направлялась в лабораторию. Дверь в неё оказалась закрыта, однако ключ находился в замке с внешней стороны. Стараясь не шуметь, я осторожно повернула его и вошла внутрь.
Тильда неподвижно лежала на кушетке, свободные руки были вытянуты вдоль тела. Её кожа выглядела бледно-восковой, лицо застыло как маска, казалось, что это кукла, а не человек. Опасаясь худшего, я на цыпочках подошла поближе и выдохнула, удостоверившись по слегка вздымающейся груди, что она действительно спит.
Что ж, выходит, доктор говорил правду и по крайней мере не удерживал девушку силой. Только насколько глубок её сон? Когда она очнётся от действия снотворного?
Я медленно возвратилась назад, но не в столовую, а в гостиную. Поджав ноги, опустилась на диван и стала думать, что предпринять. Хотя, что я могла сделать для Тильды? Ничего. В этой ситуации я была бессильна.
Почти сразу же за мной пришёл Арендт и мягко сел на другой краешек. Пару минут мы сидели беззвучно. Тишина оказалась невыносимой.
– Она не поправится, так? – грустно спросила я.
– Боюсь, что нет, – неожиданно подтвердил Драйзер.
Мы снова замолчали. Внутри меня словно прорвался поток, и слёзы одна за одной наворачивались крупным градом.
– Но ведь это бесчеловечно, – хлюпая носом, сказала я. – Вы обманываете и убиваете людей.
– Обманываю и убиваю? - поразился доктор. - Не для себя же я это делаю. А ради всего нашего королевства, ради человечества, ради безопасности. Ты думаешь, откуда берутся новые лекарства, которые помогают больным? Ни в одной библиотеке не хранится их рецептура. Только путём опытов, изучений, экспериментов наука и двигается вперёд. Если мы будем всех жалеть, то никакого прогресса не произойдёт. Сегодня – несколько десятков жертв во имя великой цели, завтра – спасение Валлории.
Он встал с дивана и стал расхаживать по гостиной. Я же не хотела поднимать на него заплаканные глаза и сидела молча.
– Ты ведь никогда не бывала на поле боя? Или в госпитале среди раненых? – риторически спросил Арендт. – Поэтому тебе трудно представить, сколько наших солдат, юных мальчишек и опытных вояк, гибнет, защищая рубежи от этих…
Я был на практике в одной такой приграничной больнице. Ты не видела их ужасающие раны, которые невозможно исцелить. Ты не ощущала запахи пота, крови, гниения, смешавшиеся в смрадный коктейль. Ты не слышала жуткие крики, когда с ними начинают проходить необратимые изменения. Это не тебя они хватали скрюченными руками, когда проходишь рядом с их кроватями. Тысячи загубленных жизней – вот итог того, что не всем хватает мужества дать отпор обитателям Чёрных Земель.
А я, представь себе, изготовлю препарат, способный давать им не просто экстремальную силу, но и блокировать страх. Да, стыдно признавать, у нас в армии есть слабые духом мужчины. В критический момент они безвольно пасуют перед лицом опасности и спасаются бегством. Увы, все их попытки заранее обречены на провал. Когда эмоции и инстинкт самосохранения берут верх, ум не способен им противостоять. Моё изобретение устранит людскую трусость и позволит навсегда покончить с этой мерзостью. И поверь, единицы случайных жертв с лихвой окупят его эффективное применение.
У доктора пересохло в горле, и он налил воды из графина. Я не собиралась вступать с ним в разговор и поэтому замерла на месте.
– Мой поиск, – продолжил Арендт, выпив содержимое стакана, – дело государственной безопасности, оправдывающий многие риски. Да неужто и ты не хотела бы жить в спокойной стране, которой не угрожают беспощадные враги? А что если они нарушат хрупкое равновесие и прорвутся через границу? Ты хочешь жить в страхе? Тебе не жаль всех наших солдат? А ведь они тоже люди. И гораздо полезнее, чем твоя Матильда! Стоит ли говорить, что я получил разрешение на проведение этих экспериментов и от военного министра, и от самого короля!
Так как от меня не последовало никакой реакции, мужчина повернулся и спросил в упор:
– Теперь ты видишь истинный масштаб моей работы?
Сглотнув слюну, я кивнула. Мне пришлось встать, чтобы взять со столика салфетку, вытереть слёзы и высморкаться.
– Но что будет с Тильдой? – в очередной раз я задала волнующий меня вопрос.
– Судя по всему, ничего хорошего, – резко ответил Арендт. – На данном этапе мне уже удалось вызвать у подопытных нужные физические и психические реакции, однако после этого пока не получается вернуть их в прежнее нормальное состояние. Впрочем, я постоянно модифицирую препарат и не сомневаюсь, что скоро…
– Скажите честно, вы причастны к смерти той Изабеллы Конрой? – не выдержала я.
– Что ты, конечно, нет, – запротестовал Драйзер. – Я же говорил тебе, что тогда работал обычным врачом и видел её максимум раз в жизни. Подобными экспериментами я начал заниматься только два года назад.
Находиться в этом доме было выше моих сил. Поэтому я поднялась с дивана и сказала:
– Простите, я вернусь в санаториум. Мне нужно побыть с родителями.
Глаза Арендта гневно сверкнули:
– Не смею тебя задерживать. Только помни, ты обещала никому ничего не рассказывать.
Не ответив, я медленно – ноги были словно каменные – поднималась в свою комнату. А доктор всё равно крикнул вслед:
– Помни, никому не слова!
Зайдя в спальню, я стала собирать вещи. Их было мало, поэтому я справилась быстро. Но одной мне всё не утащить – попрошу отца заехать за ними. Внутренне поблагодарив комнату за гостеприимство, я взяла чемодан, прикрыла за собой дверь и начала спускаться по лестнице.
Внизу я заметила Поля, который в верхней одежде только что зашёл с улицы. Он удивился, встретив меня, и бросился помогать с ношей:
– Ты всё-таки уезжаешь?
– Да, – сказала я, предоставив ему возможность продемонстрировать физическую силу. – А ты где находился утром?
– Бегал по всему городу - доктор попросил раздобыть разных компонентов. Но ведь ваш отъезд только завтра? – Поль непонимающе смотрел опечаленными глазами.
И тут я как будто впервые увидела его. Передо мной был симпатичный юноша, искренний, добрый и безусловно талантливый. Жаль, мы познакомились с ним при таких обстоятельствах и не сможем продолжить общение. Хотя о чём это я. По сравнению с потерей Гарольда всё остальное меркло.
– Не хочу оставаться здесь, – я многозначительно взглянула на него. – Разве ты одобряешь действия Арендта?
– Не мне судить об этом, – тихо ответил Поль. – Он – опытный человек и знает, что делает. Может, ты останешься на последний день?
– Да пусть сваливает, – раздался голос сзади. – Ты удерживаешь её, что ли?
Мы обернулись. Вот ведь проклятье! Мимо прошёл Лоран, оставляя позади себя шлейф из запахов вина и табака. Похоже, он весело провёл ночь.
На его пути оказался лежавший на ковре Берти и мужчина пнул пса так, что тот взвизгнул от боли и отбежал в дальний угол. Не снимая расстёгнутое пальто с изысканной соболиной оборочкой, Лоран плюхнулся в кресло и уставился на нас. Я с удивлением заметила на его лице несколько свежих царапин. Наверное, дрался с дикими «кошками».
– Правда, Изабелла, ты уже загостилась. Не пора ли тебе к родственничкам? Только надо ещё проверить её чемодан – не прихватила ли она чего лишнего.
Да, я ошибалась, когда чувствовала себя опустошённой – внутри меня опять разгорелось негодование. Раз ухожу, теперь можно высказать всё, что думаю.
– Что я вам сделала? – спросила я грубияна. – Вы – жалкий неудачник, только и умеющий срывать зло на тех, кто младше и слабее. Иначе вы не можете почувствовать свою значимость?
Лоран откинулся назад и громко засмеялся:
– Ха-ха-ха, певчая птичка показала коготки. Какой страшный воробушек!
Поль решил заступиться:
– Прошу вас, довольно. Подобное обращение с девушками недопустимо.
– Ты будешь указывать, что я должен делать? – внезапно Лоран подался вперёд и уставился на него. – Ты? Никто?
Мне казалось, что Поль вот-вот бросится на того с кулаками, поэтому я постаралась удержать его:
– Не нужно. Он только и ждёт твоей реакции.
– Я сам разберусь, – холодно ответил юноша и направился к Драйзеру-младшему.
С меня хватит, решила я. Бросив «пока», я предоставила им разбираться самим, а сама поспешно покинула особняк.
К счастью, на улице стояла прекрасная погода, так что спокойным шагом я планировала добраться до санаториума уже через полчаса. Там я попаду в круг родных, завтра утром мы уедем, и начнётся новая жизнь. Хотя я мысленно представила все наши переезды, выступления – трудно было назвать это «новой» и тем более именно той «жизнью», о которой я мечтала.
В пути я размышляла – благо, дорога являлась знакомой, и я не тратила своё внимание на прохожих и происходящее на улице. Умом я понимала, что идея доктора направлена на благо, пусть мои эмоции и сразу восставали – но не такими же средствами?
Наверное, я судила по себе. Лично я не смогла бы причинить зло одному человеку, к которому хорошо отношусь, если бы меня поставили перед выбором – или он, или сотни неизвестных людей. Однако, если их уже не сотни, а больше, если об этом лично просит наш король? Похоже, я просто трусливая, слабая дурочка, не разбирающаяся в жизни. И, может, даже хорошо, что есть талантливые учёные, способные выйти за рамки обыденного, не боясь рисковать и экспериментировать.
До нынешнего момента я считала Драйзера чуть ли не идеальным мужчиной. Он – лучший друг дяди Октавиуса, всегда заботился обо мне и труппе. Опыты с людьми – вынужденная мера, доктор занимается ими не ради праздного любопытства. С другой стороны, я увидела жестокого человека, готового на всё ради достижения своей цели. И эти противоположные грани его личности никак не складывались у меня в единое целое…
Голова начала раскалываться на множество частей. Тут я заметила, что впереди слева находится дом Шарлотты. Она ведь просила зайти перед отъездом и доложить про мои поиски.
Ох! Рассказывать-то особо и нечего. Всё это оказалось пустой затеей и тратой времени – я гонялась за несуществующим миражом. Только уехать, не попрощавшись, было бы не вежливо, поэтому я решила заглянуть к ней на несколько минут. Стыдно признаться, но у меня закралась мысль, что она могла бы угостить голодную гостью завтраком: увы, глухим бурчанием пустой живот уже давал о себе знать.
К счастью, хозяйка находилась дома и приняла меня с радушием. Я как раз застала её за утренней трапезой и не стала отказываться от приглашения присоединиться. Юная служанка разлила нам горячий шоколад, а Шарлотта заботливо спрашивала:
– Тостов? Пирожных? Фруктов?
– Если можно, всего понемногу, – откровенно заявила я, ведь они выглядели такими аппетитными.
С радостью я предавалась вкусной и не совсем полезной пище, натерпевшись за предыдущие дни диетического питания. Женщина сама почти не ела и наблюдала за мной с улыбкой. Только я хотела рассказать про свои дела, как она лёгким движением остановила меня:
– Не отвлекайся, поговорим позже.
Когда я наелась до отвала, Шарлотта пригласила пройти в зимний сад. Мы отправились в крытую оранжерею, которая была уставлена преимущественно кустарниками и тоненькими деревцами.
– Здесь у меня собственный маленький лес, – показывала она, проводя рукой по кронам. – Тут очень легко дышится, ведь у меня проблемы с лёгкими.
– У вас проблемы с лёгкими? – переспросила я, так как ни разу не заметила ничего подобного.
– Да, – нехотя ответила Шарлотта. – Со дня смерти мужа я задыхаюсь каждую ночь. Впрочем, небольшая плата. Поэтому и не переезжаю из Лесного города – здесь прекрасный чистый воздух.
Я не очень поняла, что она имела в виду. Наверное, последствия пережитого, но решила не уточнять, чтобы не бередить её раны. Мы прогуливались по оранжерее и молчали. Наконец, я прервала паузу:
– Собственно, я пришла сказать, что завтра мы уезжаем, и мне не удалось выяснить что-либо существенное. Да, накануне Изабелла принимала жаропонижающее средство. Только оно было безобидным, следовательно, не могло привести к смерти. Значит, если это яд, он проник в её организм каким-то другим путём. Но нити оборвались, очевидцев не осталось, так что уже никто ничего не расскажет.
– Может, это и к лучшему, – пожала плечами Шарлотта и предложила сесть на плетёные кресла, на которые сквозь стеклянную крышу падали лучи солнца. – Иногда тайны должны остаться тайнами и умереть с теми, кто их хранит.
– Я хотела узнать правду, – непонятно с чего отчаялась я. – Мне казалось, она просила меня об этом.
Тут я осеклась, вспомнив, что не говорила женщине про голос на кладбище. К счастью, она не совсем внимательно слушала мои слова.
– Виновные всегда несут наказание, не беспокойся, – стальным голосом заявила хозяйка дома. – Рано или поздно возмездие достигнет каждого.
Её недавно сиявшее лицо накрыла туча – оно стало серым и безжизненным. Женщина ушла куда-то далеко в свои мысли.
– О чём вы? – растерялась я, но она как будто не слышала меня.
Задумавшись, Шарлотта смотрела куда-то вдаль и словно отсутствовала здесь. Она сгорбилась, как старушка, и обхватила себя руками. Потом спохватилась и спросила:
– Ты что-то сказала?
– Вы говорили про возмездие…
Шарлотта хмыкнула:
– Возмездие… Расплата... Наказание… Столько слов, по сути обозначающих одно и то же, но с нюансами и оттенками. Однако для меня они символизировали свободу. И её вкус мне ничто не испортит, никакое раскаяние!
Она вскочила с кресла и подошла вплотную к стене зимнего сада. Затем уставилась в окно и стала рисовать по нему узоры. Не успела я опомниться, как хозяйка дома продолжила:
– Есть же разные виды убийств. Например, если исподтишка убить человека - это подло и нечестно. Так?
Женщина обернулась ко мне. Я поняла, что от меня требуется согласие с её словами. Возражений не нашлось, и я кивнула.
– Бывает, что люди взаимно убивают неприятелей на войне. Это же узаконенное убийство? Палач казнит приговорённого судом к смерти – и это тоже справедливо. Люди осознанно и без принуждения убивают друг друга на дуэлях – и это также допустимо.
– Но разве от дуэлей уже не отказались? – спросила я.
– Они просто не афишируются, – усмехнулась Шарлотта. – Ты разве не знаешь, почему Лорана выгнали из армии? В стрельбе ему нет равных. Когда он на дуэли убил своего бывшего приятеля, первый раз ему сделали выговор простили, а после второго решили не церемониться.
– Вот оно что, – изумилась я. – Неудивительно, с таким-то характером…
– Так что, ты видишь, иногда причинение смерти другому человеку не является преступлением, – заключила женщина.
Мне было непонятно, к чему она ведёт. Ей захотелось порассуждать на абстрактные философские темы? Причём тут смерть моей тёзки?
– В тот летний день он настаивал, чтобы мы поехали кататься на лодке по озеру, – сказала Шарлотта, стоя ко мне спиной. – Я отказывалась, так как плохо себя чувствовала. Но муж не поверил и поволок меня чуть ли не силой, потому что считал своей собственностью. Ещё бы, он – известный и уважаемый в городе чиновник, а я – соплячка в два раза младше его. Как была сильна моя ненависть к нему! Из-за этого человека я отреклась от родителей, которые, несмотря на все уговоры, отдали за него замуж. Ведь я из богатой семьи, запросто способной прожить без тех денег, без слияния капиталов.
Она повернулась, и я охнула. Передо мной стояла грозная воительница с горящим взором.
– Два года нашего брака стали сущим кошмаром. Не буду посвящать тебя в подробности, но поверь, это было невыносимо.
Её руки сжались в кулаки, и я сердцем чувствовала, что женщина говорит правду. Шарлотта продолжала:
– Я не могла никуда деться. Маленький город, его подручные повсюду. Никакой поддержки от семьи, подруг ко мне не пускали. Я нужна была для рождения детей, которых не дали две предыдущие жены. Мне даже хотелось покончить с собой. К счастью, одумалась.
Женщина отошла в сторону, а я как зачарованная смотрела ей вслед. Оказалось, что и у этого невозмутимого человека была своя трагедия. Возможно, именно она сделала её такой закалённой и уверенной?
– Что случилось? – так и не поняла я.
– Когда мы находились на середине озера, муж зачем-то поднялся и, потеряв баланс, упал в воду. Плавать-то он умел, да только с годами обрюзг. Вдобавок был ещё в одежде, обуви…
Шарлотта замолчала. Я не вытерпела:
– А дальше?
– Барахтался, пытался ухватиться за лодку, но руки скользили, и он постоянно уходил под воду, – продолжила женщина. – Едва начинал кричать, то сразу захлёбывался…
– А вы?
– Я? – Шарлотта обернулась и переспросила меня. – Я сидела как парализованная. В самый первый момент я испугалась и уже кинулась помочь, но потом поняла, что не обязана этого делать.
Она горько усмехнулась, хотя её глаза выглядели весёлыми. Я с трудом понимала, как реагировать на происходящее.
– У меня произошёл ступор, – пожала плечами женщина. – Не оправдывая себя, допускаю мысль, что, если бы это был дорогой мне человек, всё могло сложиться по-другому. Однако, мой муж утонул, а я стала свободной. Ведь произошедшее ты не можешь назвать убийством?
– К чему вы это рассказываете? – недоумевала я.
– К тому, – жёстко заявила Шарлотта, – что нет случайных вещей. Всё происходит потому, что на то была причина. Можно назвать это роком, судьбой. А у каждого поступка есть последствия.
– Вы верите, что наши пути предопределены?
– Скорее да, чем нет. Но мы можем повлиять на ход событий, – уклончиво ответила женщина. – У нас всего одна жизнь, и её нужно прожить так, чтобы ни о чём не сожалеть в старости. Не смотри в своё прошлое, смотри в своё будущее. Забудь ту Изабеллу, думай о себе.
Я выдохнула. Голова кипела. Нужно было срочно выйти на свежий морозный воздух. Быстро найти подходящий повод не получалось. А сказать правду оказалось трудно, так как я сама не осознавала, каким образом отношусь к этой правде.
– Простите, пожалуй, мне пора, – наконец, выдавила я.
– Хорошо, – устало улыбнулась Шарлотта и слегка погладила меня по голове. – Запомни мои слова: думай только о себе и о тех друзьях, которым ты доверяешь.
Мы вышли из зимнего сада и молча направились к выходу. Но уже у порога я не могла не спросить:
– И вы ни разу не пожалели?
– Абсолютно нет, – без колебаний заявила женщина. – С того времени началась моя настоящая жизнь. Ну да ладно, хватит о прошлом. Наша память, как заброшенное кладбище, бережно хранит ушедшие образы. Но нам нужно жить настоящим и будущим. Заходи ко мне в гости, если захочешь, когда снова будешь в Лесном городе.
– Ладно, – смятенно пообещала я и покинула её усадьбу.
Выйдя за ворота, я остановилась и сделала глубокий вдох. Что происходит в этом городе? Или такое происходит везде, просто не все тайны становятся явными?
Мне так захотелось поговорить с кем-то родным, обсудить происходящее. Родители – это не то.
И тут в памяти всплыл Поль – мы даже по-человечески не попрощались, я оставила его в момент перебранки с Лораном. Он был как раз тем другом, кому я доверяла. Будучи в расстроенных чувствах, я спешно покинула дом Арендта и маловероятно, что вернусь туда в ближайшее время. А терять связь с Полем глупо, ведь он всегда был на моей стороне. К тому же, только с ним я могла обсудить события последней ночи, очевидцами которых мы стали. Вдруг удастся сохранить нашу дружбу и общаться в следующие приезды труппы?
Я решила ненадолго вернуться в дом доктора. Может, мне повезёт, и я не столкнусь ни со старшим, ни с младшим Драйзером. По пути я поняла, что до сих пор не провела аналогию между Полем и растением. Пусть будет барбарис – адаптирующийся к неблагоприятным условиям, обильно цветущий и дающий людям для кулинарных блюд свои плоды.
Едва я закрыла за собой входную дверь, как мне навстречу бросилась Ханна. Её раскрасневшееся лицо выдавало озабоченность:
– Это ты, а я надеялась… Не знаешь, где Арендт? – испуганно спросила она.
– Когда я уходила утром, он оставался здесь, – ответила я. – Наверняка Поль в курсе.
– В том-то и дело, – Ханна вскинула руки и зарыдала.
– Что случилось? – обеспокоилась я.
– Они… уехали, – сквозь слёзы начала говорить седовласая служанка.
Никогда прежде я не видела эту строгую женщину такой беззащитной. Подобный контраст с её обычным поведением сразу же вызвал у меня сочувствие, и я подошла поближе. Даже Берти ощутил тревожное напряжение в доме и судорожно бегал по гостиной, тихо поскуливая.
– Кто они? Куда уехали? – не понимала я.
– Лоран и Поль... Я не остановила их, – всхлипывая, пробормотала Ханна и стала утирать слёзы передником. – Хозяин мне никогда не простит. Я пыталась, но не смогла…
– Но в чём дело? – в замешательстве я оглядывалась по сторонам.
– Мальчики из-за чего-то поругались и уехали стреляться на дуэль! – теперь уже вовсю залилась слезами женщина.