В шкуре. Глава 3.

- Я поведаю вам, посредством чего буду возвращать вам вашу память. А для того, прежде шокирую  приученные к догмам умы. Согласно теории  Дарвина, все мы изначально носили шкуру, затем, благодаря труду сменили наше «одеяние» на более лёгкое. Я склонна считать, что Дарвин сотворил великую историю  нашей современности. Он, сам того не понимая, написал будущее, ибо нет мысли, которая не способна материализоваться, выходя из уст человека, живущего по закону человечества. Каков он этот закон, вы поймёте в скором времени, когда начнёте создавать. Кто есть мы? Как глубоко спрятаны под слоями «шкур»? Допустим, до того момента, как устыдились Адам и Ева своей «наготы» они попросту не знали материального мира. Они не обладали плотью. Предположим, они были энергией Инь и Ян. Энергия, которая была рождена пространством,  была и остаётся неведомой. Так вот…. тела были даны им для постижения этих энергий. Постигший обретает.  Не желающий постигать надевает на себя «шкуру».   Значит ли это, что надев её, он не постигнет? Да! Пока он её не снимет.

- Так тело, выходит, тоже – шкура своего рода, - с места выкрикнул Денис. – И от этой «наследственности» нам не избавиться.

- Правда твоя. Не избавиться, - осторожно согласилась Амита и сделала паузу….

Все присутствующие разочарованно переглянулись, полагая, что  их учительница ненарочно выдала своё недомыслие. Но, терпеливо обождав выхода эмоций, Амита торжественно и громко завершила свою мысль.

- Но ведь говорят «жизнь теплится в теле», а не наоборот. И эту жизнь мы, способны «разлить» далеко за пределы нашего тела. Я скажу даже более: там, за пределами тела, она себя проявит много сильнее, чем в его «рамках».

Тишина и неподвижность лиц в зале заставили ведущую отчего-то тяжело вздохнуть. Она обвела взглядом присутствующих и тихо продолжила.

- Когда вкушаешь пищу духовную, плоть становится почти невидимой, прозрачной, со временем она и вовсе исчезает. Человек очищается, освобождается через так называемую телесную смерть.

- Абсурд! – выкрикнула с места Ирина. – Мы все умираем когда-то. И отъявленные паразиты в том числе. И что, мне нужно думать, что они что-то там постигли? По-вашему, получается, нужно стремиться к смерти? Это и есть цель?

- Конечно, абсурд! – подхватила волну Амита. – Браво, Ирина! Вот вы сейчас очень доходчиво объяснили многим в зале, что не все, умирая, достигают цели.

- Смерти нет! – громогласно сбросил своё возмущение Роман.

Амита улыбнулась и резко встала. Затем спустилась в зал и подошла, будто  чтобы получше разглядеть «выскочку». Делая своё заявление, Роман ощущал себя победителем.  Он даже не предполагал, что сие можно оспаривать. В его понимании  эта фраза сложилась чётко как факт. Однако взгляд Амиты «пылал», она не отводила глаз от лица своего собеседника. Это означало одно: та готовится сказать ему нечто, чего он не готов услышать и тем более «переварить».

- Возможно, что и нет, - многозначительно продолжила Амита. – А жизнь,…жизнь, по-вашему, есть?

Когда она так  пронзительно смотрела в глаза, Роман терял цепочку разговора. Ему хотелось что-то сказать, но слова не приходили. Он попробовал отвести взгляд, но почувствовал, что даже этой малости сделать не в состоянии. «Что это? Гипноз?»  мысленно спросил он сам себя.

- Нет.  Я не использую гипноз в своей практике, - ответила его мыслям Амита, заметно смягчив свой взгляд. – Просто я не люблю, когда люди произносят в эфир слова, от которых внутри себя уже отказались. Это мусор. Зачем засорять пространство?

Роман почувствовал, что и в правду ему вдруг расхотелось что-то говорить и анализировать. А ведь ещё несколько секунд назад его просто «разрывало» от желания пофилософствовать, показать себя этаким не последним дервишем.

Амита, тем временем, вернулась на своё место, и, присела, в задумчивости раскрыв глаза, обратив взгляд «сквозь пустоту». Монолог с заднего ряда заставил вздрогнуть уголки её губ, и даже, слегка раздвинуться в улыбке, отчего на щеках показались очаровательные ямочки.

- Для  чего тогда культивировать вкус к жизни? – громко возвещал  красивый баритон. – Зачем, если её нет? С таким же успехом можно приложиться к мысли о том, что смерть прекрасна, и итог незачем откладывать надолго.

- Подойди, - Амита встала со стула и широко улыбнулась говорящему со своего места.

Пока высокий, красивый черноволосый мужчина, лет тридцати с небольшим, спускался вниз по лестнице, потом, поднимался на сцену, все с интересом наблюдали за происходящим, ожидая какой-то занимательной развязки. 

Уже на сцене Амита вплотную подошла к мужчине.

- Долго же ты молчал, Евгений, - то ли с упрёком, то ли с облегчением начала она. – Я уж думала, ошиблась в тебе, не разглядела, не почувствовала.

Тот, к кому она обращалась, в этот момент будто оцепенел. Он заворожено смотрел на лицо говорящей, пытаясь понять, почему оно казалось ему таким прекрасным: черты вовсе не были безупречными. Но от этого лица шла какая-то неописуемо тёплая волна, оно буквально «сияло» для него. На какое-то мгновение ему даже показалось, что это идёт из – под кожи, как подсветка. И запах. Вдруг к нему потянулись настойчивые запахи, он готов был дать «голову на отсечение», что даже привкус на языке ощутил. Что это был за запах, передать было сложно. Он не был связан ни с каким известным ему по ощущениям. Понимал только одно: это взволновало его сердце до такой степени, что ноги стали «ватными».

- Присядь, - предложила она свой стул. – Думаю, ты уже всё понял. Теперь объясним всем присутствующим.

Евгений послушно опустился на стул. Амита стала позади него и, положив руки на плечи, обратилась в зал.

- Один мой мудрый знакомый сказал удивительные слова. «Вкус к Жизни – это нечто чересчур материальное. Вот запах Жизни – это запредельное. Вкус наслаждает, а запах возносит на Гималаи чувственности, где парение – естественное состояние души!»

 Вы помните, как пахнет утро первого сентября? Да, да! То самое утро, когда вы с новеньким ранцем, тетрадками и ручками, в новой обуви, с букетом гладиолусов в руке шагаете по чистой асфальтированной дорожке к дверям школы. У кого-то не было асфальтированной дорожки, у кого-то не было гладиолусов, у кого-то  новой обуви, но все помнят, чем пахнет это утро. Каждый помнит запах воздуха, этот аромат жизни из далёкого детства.  Запах…. Он имеет свой язык. Я бы сказала, язык, на котором всё человечество способно понимать друг друга.  Но как в алфавите не хватало бы согласных букв, так в этом «языке» не хватало бы …. запахов смерти.  И они есть. Эти запахи. Не доказывает ли это, что есть и смерть? Жизнь и смерть  как вдох и выдох. Не просто близко к нам, а прямо в нас.

- Приведите пример, просветите «темноту», - выкрикнул со своего места Роман.

- Сочту за честь! – Амита убрала руки с плеч Евгения, слегка склонила голову, сделала шаг назад и в сторону. – Это очень изысканный запах, вопреки всеобщему представлению. Смерть пахнет…. грехом. Не тлением, не аксессуарами погребения, а деяниями. Её запах не однозначен, но, как правило, всегда материален. Он  гармонично сливается с парфюмерией,  пищей,  лекарством, с предметами обихода. Ибо всё материальное смертно.  А в грехе человек наполняется материей. Он теряет свой истинный запах. И  теряет 90 процентов своего обоняния. То есть он перестаёт понимать запах смерти. Каждые сорок дней душа получает энергетический заряд. Каждые сорок дней ей даётся шанс прожечь наше тело насквозь. Каждые сорок дней она … отдаёт и набирает. А значит, каждые сорок дней вы начинаете жить сначала, каждые сорок дней стоите перед судьёй небесным в ответе за грехи свои. Человек, чьи очередные сорок дней на исходе, чем-то наполнен. Другой вопрос…чем?

Амита вдруг замолчала. Но буквально через два выдоха продолжила.

На самом деле, это не жизнь, а смерть работает на нас. И именно она решает, дать ли очередные сорок, выдержит ли человек  себя в себе в очередной «чистке» своих грехов. И возраст человека зависит от того, насколько он сумел «расчистить» времени для себя. Время не означает возраст. Возраст души означает порог очищения. Попробуйте 40 дней придерживаться элементарного исключения греховных деяний.  Вы почувствуете, что ваше тело, ваш «сосуд» видоизменился, сначала почувствуете, что в нём появилось место, простор, а вскоре вы просто «разольётесь», вам станет доступно пространство. Ваш «сосуд» превратится в «перфорированное ажурное изделие», тело перестанет вас ограничивать. Оно это делает только до тех пор, пока вы нечисты, пока не способны. И именно она, смерть заслоняет эти «дырочки» собой, закрывает от вас жизнь в её полном проявлении. Да! Вы не ослышались! Жизнь доступна только единицам. Поэтому и вопрос о существовании жизни в данном случае куда уместнее. И для многих из нас куда страшнее лишиться смерти, чем, так называемой  жизни. Смерть – союзник в вашей защите. Не будет смерти - не будет очищения, не будет шанса, не будет защиты…. Другими словами, смерть стоит на вратах: отпускает, забирает. Душа стремится отдавать. Только в таком разе она способна получать для себя пищу – живую энергию. Тело для души – это предохранитель. Но входя в мир полной жизни, ты притянешь ее слишком близко к лицу, но чтобы ее выдержать обязательно нужно, чтобы это лицо было. Не бесформенная масса, а внутренний стержень. А чтобы он был, нужна долгая, порой нудная, порой и, чаще всего, болезненная внутренняя работа по расчистке души. Входить раньше ни я, ни ответственные, духовные учения не рекомендуют. Опасно для жизни! Входя же, ты неминуемо сталкиваешься с дуальностью мира, с его противоположностями, крайностями. Тот, кто с легкостью говорит о том, что мир един, либо святой, объединивший его в свой душе, либо просто восторженный романтик, который обладает чутким сердцем, но не закален духом.

-  Ваши слова хоть каким-то образом могут быть подтверждены? – с места выкрикнул Роман. -  Вся эта философия не больше чем пустой звук. – Лень слушать даже. Будет действие?

- Будет.

Амита жестом отправила на место  Евгения и продолжила, обращаясь, к вопрошающему.

- Закрыв глаза, утром станьте лицом к солнцу и на вдохе поднимите руки, на выдохе плавно отпустите. На вдохе солнце перед закрытыми глазами - холодного серого цвета. На выдохе - оно золотое, тёплое. Есть даже ещё нечто между. Похожее на пустоту, умирание. Попробуйте. Уверена, эти ощущения вы получите. …Это так.  Для начала.  Вы хотите, чтобы я явила вам чудо? Будет вам чудо. Не сомневайтесь. Всему своё время.

Роман смущённо смолк, для солидности кивнув головой в ответ.

- Кто же, по-вашему,  дьявол? – саркастически  «выплюнула» Ирина, кокетливо взглянув на Романа. –  Сделку с дьяволом совершить, возможно? Или, по вашему, дьявол тоже служит добру?

-  Смотрите…. Другими словами, человек уговорил некого выпустить его в запрещённое пространство, то есть в жизнь, будучи не готовым, не понимая, что в пространстве этом он будет не способен защищаться и защищать его будет нечему.  Таким образом, генерируя энергию негативную, мёртвую, он не имеет ни способности, ни возможности умереть. Смерть  энергию для защиты использует как имя собственное.  И со временем тело оказывается  не способно вобрать в себя сначала возраст души, а затем и вовсе душу. Угнетённый грехами, человек, будто, в колесе: не может умереть, не может возродиться. Она остаётся в одном своём возрасте.  Он - запаха тлена.

- По-моему, это вы водите меня по кругу. Я задала конкретный вопрос! – Ирина негодовала.

- Вы получите ответ.  Я дам представление о том, что вы хотите … понять. Я могла бы сказать, что дьявол – это род  энергии,  которой наполнен человек, вы едва ли удовлетворитесь таким ответом. Давайте представим, будто мы вошли в кладовку. Что там видим? Вещи на своих местах? Или хаос? По-разному бывает. Но заметьте, когда вещи на своих местах, будто бы и места больше в кладовке. Наполненность радует. Но когда она ограничивается привычным, радости вдруг перестаёт хватать. Что делать? Освободить полки! Смерть следит за тем, чтобы душе «не было тесно и слишком привычно». Человек проходит через страдания, через боль, через потери.…  Либо он понимает, что жил не по закону природы и научается благодарению, приходит к  прощению, либо отказывается прорабатывать свою греховность.  Гнев и страх, гордыню,  уныние и зависть, жадность и чревоугодие  делает своими союзниками, и, переполняется мёртвой энергией.  Постепенно,  она занимает место души, её «полочки».  И тогда, как это принято говорить, «человеком правит дьявол».  А я бы сказала больше. Это и есть дьявол. Он – зло. Он – точка зла. В нём нет любви. И он не может генерировать её.  Он генерирует зло.  

-  А как же наказание?

- А он уже наказал себя. Ведь состояние грешника – мука. Он не может получать радости от жизни. Это не его энергия. И в вечность он уходит в этом состоянии. Куда уходит…. не знаю.  Знаю только, что мы, люди, не имеем права на действия, разрушающие мироздание.  Тело не принадлежит, но служит.   В теле человек должен взрастить  душу. Можно ли в шкуре взращивать душу?

Продолжение следует....