Акт восьмой и последний
СВОБОДА
Я вышла из здания суда свободным человеком. Под руку меня держал Владимир Владимирович. Марк Израилевич поддерживал Аглаю Павловну.
Сумерки накрывали улицу, здание суда. В жёлтом свете фонарей кружились снежинки, мокрые и холодные.
Владимир Владимирович отвёз нас с Аглаей Павловной домой и та пригласила его и Марка Израилевича зайти на чай.
РАЗЪЯСНЕНИЕ НЕКОТОРЫХ ЗАГАДОК
Мы сидели вчетвером за чаем с тортом и с конфетами.
- Вы, Аглая Павловна, как будто знали, что Лену оправдают, - сказал Владимир Владимирович.
- А то! - усмехнулась та. - Когда я узнала кто Леночку защищает, то у меня пропали все сомнения в этом. Кто же в России не знает Марка Израилевича.
Выходит, что я одна в стране, не считая грудничков, до суда ничего не слышала о Марке Израилевиче.
- Но как вы заставили Укропова признаться во всём? - просила я адвоката.
- Это вопрос не ко мне, а к Владимиру Владимировичу, - улыбнулся Марк Израилевич.
- Когда мне от тебя стало известно о сделке Укропова с американской корпорацией, не составило труда найти кое-какие следы их деятельности, направленной против нескольких российских компаний. Эти компании не простили бы ему нанесённого им ущерба. Признание - половина прощения. Остальное доделают отступные. Пусть он останется без денег, но жив. А деньги - дело наживное.
- Но своим признанием Укропов подставил американскую корпорацию. Он не боится, что они подошлют к нему американских гангстеров? - спросила я.
- Нет. Тех гангстеров, что показывают в американских фильмах, давно уже нет. Корпорация сейчас будет отмываться. Затронута её честь...
ПОДАРОК АГЛАИ ПАВЛОВНЫ
- Хватит говорить о негодяях, - прервала наш разговор Аглая Павловна. - Я хочу в вашем присутствии сделать Леночке подарок.
Она открыла деревянную шкатулку, высыпала из неё нитки и пуговицы, приподняла со дна тоненькую дощечку и из-под неё извлекла вдвое сложенную царскую сторублёвку - "катеньку".
- Возьми, Леночка. От всего сердца.
Я отшатнулась от протянутого мне дара стоимостью в несколько миллионов долларов.
- Бери, бери, не стесняйся. Мне на днях стукнет восемьдесят четыре. Не так долго мне осталось побыть на этом свете. И не поеду я в этот банк. А твоими опекунами я прошу стать Владимира Владимировича и Марка Израилевича. Они проследят за тем, чтобы ты не потеряла голову от блеска золота и сверкания бриллиантов. Бери, а то смертельно обидишь меня.
Так "катенька" перекочевала ко мне.
ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ ОБМАНЩИКОВ
Прошло четыре месяца. Вступала в свои права весна. За это время я выправила себе заграничный паспорт и швейцарскую визу. Мне оставалось только дождаться, когда служебные дела Владимира Владимировича позволят ему отлучиться и поехать со мной за сокровищами графа Сиверса. Одной ехать он мне не советовал:
- Желающих обмануть молодую миллионершу немало, - сказал он.
РАЗГОВОР ЗА ВЕЧЕРНИМ ЧАЕМ
- А почему вы или ваша мама раньше не воспользовались возможностью взять эти сокровища? - в один из вечеров спросила я Аглаю Павловну.
- Милочка, ты практически не жила при советской власти, - ответила она. Кто бы выпустил нас за границу? Даже отец, работая над секретными оборонными проектами, был невыездным, несмотря на все свои регалии и звания. А признайся мы, что у нас "ключ" к сейфу с сокровищами... Коммунисты просто отняли бы у нас их. А у нас не было желания отдавать им... А потом, когда власть сменилась и я могла бы поехать... Ох, девочка, ты ещё не знаешь, какая это морока владеть миллионами... Я поняла, что они мне совсем не нужны... Отдать нашему правительству на нужды народа? Разворуют... А тебе, надеюсь, распорядиться ими поможет Владимир Владимирович.
ЗНАКОМАЯ КВАРТИРА
В аэропорт на регистрацию нам с Владимиром Владимировичем нужно было поспеть к 11 часам утра. Он предложил мне переночевать у него. Так было удобнее - ислючалась необходимость ему заезжать за мной, пробиваясь сквозь утренние "пробки".
Квартира мне была знакома.
Спальня осталась спальней. Только вместо старой кровати родителей Вадима стояла другая - более роскошная и покрытая бордовым покрывалом.
И кабинет остался кабинетом. И письменный стол стоял на том же месте, где стоял прежний, у окна. Только на нём чернел экран компьютерного монитора, и книжных шкафов поубавилось. Отчего кабинет показался мне просторнее.
В гостиной тоже стояла другая мебель, побогаче прежней, хотя родители Вадима были людьми небедными и со связями, но что они могли в то время приобрести кроме стандартных гэдээровских или чешских гарнитуров?
А вот ванная комната преобразилась. Вместо ванны в ней стояла джакузи, отгороженная от комнаты прозрачной пластиковой стеной. Мне захотелось непременно искупаться в ней. Владимир Владимирович объяснил назначение множества ручек и кнопок и краников: душ верхний, душ через шланг, душ Шарко, жемчужная ванна...
ДЖАКУЗИ НЕ ДЛЯ ТАКИХ ДУР, КАК Я
Конечно, устройство джакузи не для моей головы, далёкой от техники. Но я подумала: как-нито управлюсь, и вступила в неё.
О, какое наслаждение лежать в воде, когда поднимающиеся со дна пузырьки ласкают твоё тело...
А упругие струи душа Шарко, бьющие в тебя и тебя оживляющие... Блаженство!..
Но что это? Ни с того, ни с сего с потолка обрушились потоки воды. Они падали на меня, в джакузи, текли по пластиковой стенке... Я принялась крутить краники, давить на кнопки... Безуспешно...
Я попыталась выскочить наружу, но дверь не открывалась...
Я стала стучать в стенку и кричать.
Вдруг раздался усиленный динамиком голос Владимира Владимировича:
- Лена, у тебя всё в порядке?
- Нет! - крикнула я, - из всех дырок фурычит вода... Я не знаю, как её остановить... Ой, горячая!..
Я СПАСЕНА
Владимир Владимирович влетел в Ванную комнату.
Вокруг меня сгустился плотный пар.
Владимир Владимирович отодвинул дверцу и в чём был, в рубашке и брюках, нырнул ко мне.
Вода перестала течь. Я и Владимир Владимирович стояли друг против друга, я - голая, он - мокрый с ног до оловы и в тапочках. Я не выдержала и рассмеялась. Владимир Владимирович тоже. Он обхватил меня за плечи и спросил:
- Не ошпарилась?
- Нет, только испугалась.
Он прижал меня к себе, мокрому. Я обвила его шею руками...
В ПУТЬ
Наконец-то мы летим в Цюрих. Мы - это я и Владимир Владимирович и с нами "катенька".
Необъятная утроба аэровокзала. Шум толпы и голоса людей, растворяющиеся в кубатуре зала и превращающиеся в напряжённое шуршание, напополам разрываемое металлическим голосом дикторши:
- Объявлется посадка на рейс номер... - по-русски, по-английски, по-немецки, по-французски.
Мы подошли к таможеннику. В глазах того промелькнула тень удивления - не так уж часто приходится ему видеть пассажиров, собравшихся в дальний путь налегке: с одной зубной щёткой.
Пограничник перелистал наши паспорта, шлёпнул штамп на нужной странице и сказал:
- Проходите, господа...
И вот, мы вроде бы ещё в Москве, но уже как бы и вне её, на нейтральной полосе. За обширным стеклом раскинулось взлётное поле с серебристым авиалайнером, готовящимся к полёту. До рейса "Москва - Цюрих" остаётся сорок пять минут.
КОНЕЦ
P.S. Благодарю Вас, дочитавших повесть до конца. Автор.
Помочь сайту
Поздравления
