Акт седьмой
СУД
Меня повезли на суд. Пока я сидела июль сменился ноябрём. Мой адвокат Марк Израилевич, приглашённый Владимиром Владимировичем защищать меня, принёс мне платье вишнёвого цвета. Я, как могла, уложила волосы. Возможно, недолго им осталось красоваться на моей голове. Говорят, всех осужденных женщин стригут, как новобранцев, наголо.
В зале народу было немного, чуть больше дюжины. Конвойный милиционер запер меня в клетку, будто обезьяну в зоопарке, только в платье, и снял наручники.
Марк Израилевич сидел за столом ко мне спиной, светя мне круглой лысинкой на макушке. Обернувшись, он ободряюще улыбнулся, мол, прорвёмся.
У противоположной стены сидел прокурор в форме и при погонах. Он посмотрел на меня и я прочитала в его глазах мой смертный приговор.
- Что он потребует от судьи для меня: расстрелять или повесить? - подумала я. - Или четвертовать?
Правда, в России давно уже не казнят, но кто их знает?
Я представила, как меня выводят в одной сорочке в тюремный двор, и подумала, что, когда я упаду, она задерётся...
По левую руку от прокурора примостился уже знакомый мне адвокат Сиверса. На полу у его ноги стоял чёрный кейс.
- Не иначе, как в нём гонорар прокурору и судье, - мелькнула у меня мысль. - Интересно, уместится там миллион долларов?
К судейскому столу вышел суровый судья в чёрной мантии. Последовала команда:
- Встать, суд идёт.
Вскоре выяснилось, что сидевшие в зале люди, присяжные. Судья привёл их к присяге.
Глядя на них, я видела их отчуждённые лица и та, крохотная надежда на оправдание, что теплилась во мне, испарилась: такие лица не оправдывают.
Судья дал слово прокурору - обвинителю.
ДЕЛА МОИ ПЛОХИ
Прокурор говорил долго, и его баритон резал мою душу, словно алмаз стекло. То, что я услышала о себе, меня повергло в ужас. Да! Такую, как я, следует не расстреливать, не вешать, а медленно поджаривать на костре... Особенно за благородного потомка рода Сиверсов, добропорядочного гражданина Америки и отца трёх малюток, за всю свою не укравшего ни одного цента, не убившего ни одной мухи, честного прихожанина храма Петра и Павла в... Я забыла в каком городе.
- Как будут жить эти осиротевшие детки? Кто утолит голод неутешной вдовы? - вопросил обвинитель присяжных.
Да, дела мои были плохи, очень плохи...
АДВОКАТ МАРК ИЗРАИЛЕВИЧ НЕ ДАЁТ МНЕ СКАЗАТЬ СЛОВА
Судья повернулся холодным лицом ко мне и произнёс замороженным голосом:
- Слово вам, подсудимая.
Я не успела и рта раскрыть, как со своего места вскочил Марк Израилевич.
- Ваша Честь, моя подзащитная пока воздержится от слова, - почти вскричал он. - Если Елена Петровна посчитает нужным, она выступит потом, в ходе процесса.
На нём скрестились презрительные взгляды присяжных. Не любит народ у нас адвокатов. Прокуроров тоже не любит, но боится.
- Я прошу, Ваша Честь, перейти к допросу свидетелей, - сказал Марк Израилевич.
И ТАК ВСЁ ЯСНО!
- И так всё ясно! - подал голос прокурор.
Адвокат Сиверса согласно кивнул.
- От вас будут свидетели, господин обвинитель? - спросил судья.
- Какие тут свидетели, Ваша Честь, - усмехнулся обвинитель. - Подсудимая во всём созналась. Есть данные экспертиз. Они - лучшие свидетели, и дают нам право квалифицировать это преступление, как преднамеренное двойное убийство.
ПРИСЯЖНЫЕ СМЕЮТСЯ
- Ваша Честь, тогда прошу Вас перейти к допросу свидетелей защиты, - попросил судью Марк Израилевич.
- И много вы им заплатили, господин адвокат? - усмехнулся обвинитель.
Присяжные хохотнули: уел обвинитель защитника. Судья тоже улыбнулся уголками губ. А мне захотелось разрыдаться на глазах ненавидящих меня присяжных, обвинителя и судьи.
ВАДИМ
Марк Израилевич назвал первого свидетеля. У меня глаза чуть не выскочили из орбит. Это был мой кузен Вадим.
Он вошёл в зал. Всё-таки он был красив и статен. Он встал на свидетельское место, поклялся говорить правду и только правду.
Марк Израилевич спросил его, знаком ли свидетель с подсудимой. Тот ответил:
- Много лет.
- Когда вы виделись с нею в последний раз? - продолжил допрос Марк Израилевич.
- Летом этого года. Елена, то есть, подсудимая, обратилась ко мне за помощью. Она просила меня помочь ей найти в Москве работу. Я направил её в "СТРОЙРЕЗЕРВ".
- Почему вы не взяли её на работу к себе на фирму? - поинтересовался обвинитель.
- Я принял её.
- Не понял, - удивился обвинитель. - Вы её приняли и, тем не менее, отправили в другую компанию. Почему?
- Я попросил её устроиться там, чтобы выяснить, кто сливает "Стройзерву" некоторые наши секреты.
- То есть, вы подсудимую направили в "Стройрезерв", как шпионку? Вы так вот свободно признаётесь в том, что занимаетесь промышленным шпионажем? - воскликнул обвинитель, торжествующе глядя на Марка Израилевича: срезал свидетеля!
- Разве выявить "крота" в своей фирме считается промышленным шпионажем. Это обвинение, скорее, относится к "Стройрезерву".
- Безосновательное голословное обвинение, - сказал обвинитель. - Подсудимая ничего не говорила об этом на следствии. А у нас уголовное дело о двойном убийстве. Говорите по существу разбирательства.
- Я и говорю по существу. Елена, подсудимая, выявила "крота", когда Укропов разговаривал с убитым Сиверсом по поводу очередного тендера, в котором планировали участвовать и мы...
- При чём тут американский гражданин Сиверс? - вдруг подал голос на чистом русском языке адвокат Сиверса.
Я удивилась: совсем недавно он, казалось, ни бельмеса не понимал по-русски.
- При том, что Сиверс представлял американскую стройкорпорацию, пытающуюся прибрать к своим рукам наш строительный рынок, так же как американские прокатные кинокорпорации захватили в России рынок кинопроката и не пускают наши фильмы в наши же кинотеатры.
- Ложь! - закричал адвокат Сиверса. - Ваша Честь, я требую, чтобы вы запретили свидетелю порочить американские компании!
- Вы можете попросить суд, - спокойно ответил судья, - но не требовать, господин адвокат.
- Подсудимой удалось выявить "крота"? - спросил Вадима Марк Израилевич.
- Да, подсудимая установила его фамилию...
ПОКАЗАНИЯ НЕ ПО СУЩЕСТВУ ДЕЛА
Я была поражена, что Марку Израилевичу удалось вытащить Вадима на суд и признаться в том, о чём я умолчала на следствии. Я не была уверена, что Вадим это сделал с охотой. Но сделал.
Следующему свидетелю я не удивилась после признания Вадима. За свидетельский стол встал Бочарников. Он рассказал суду, как Укропов его завербовал, и как он, финансовый директор "Домостроя", сливал секретную информацию "Стройрезерву".
Обвинитель потребовал у судьи дать отвод показаниям Бочарникова, так как они "не по существу" и к разбираемому делу о двойном убийстве никакого отношения не имеют.
Марк Израилевич запротестовал:
- Если следствие не захотело или не смогло разобраться в мотивах преступления, это сделала защита.
Судья подумал и ответил, что он повременит с принятием решения.
УКРОПОВ
Третий свидетель поверг меня в шок. Им оказался Укропов.
Он появился в зале какой-то мятый и пришибленный.
Прокурор потребовал отвести его, но судья покачал головой:
- Господин обвинитель, наша с вами задача прояснить все обстоятельства дела. Или у вас иная цель?
Лицо у обвинителя побагровело. Слово взял адвокат Сиверса:
- Я, как представитель американского правосудия, тоже вношу протест, так разбирательство направлено против американских компаний, стремящихся помочь многострадальной России...
- Очень рад их заботе о России, господин Углоффски, - ответил судья, - но всё же давайте выслушаем свидетеля.
Укропов признался в сотрудничестве с американской стройкорпорацией и помощи им в захвате российского строительного рынка.
Признание Укропова осадило адвоката Сиверса. Да и обвинитель поводил головой так, будто его душили воротник форменной рубашки и галстук.
- И всё-таки эти показания не по существу, Ваша Честь, - проговорил он севшим голосом.
- Посмотрим, - ответил ему судья.
АГЛАЯ ПАВЛОВНА
Следующей была вызвана гражданка Кукушкина Аглая Павловна. Её появление на суде уже не удивило меня.
Показания Аглаи Павловны вызвали в зале шумок. Углоффски при упоминании сейфа, набитого многомилиионными ценностями графа Сиверса, весь взмок.
- Почему вы сразу не отдали "ключ" законному наследнику? - воскликнул он.
Ответил ему Марк Израилевич:
- Во-первых, мистер Сиверс являлся только правнуком графа Сиверса, а госпожа Кукушкина - внучкой, то есть, и по вашим и по нашим законам она наследница второй очереди, а ваш клиент - третьей, и претендовать на содержимое сейфа не имел права. Как известно, наследников первой очереди, детей и жены, уже нет на этом свете.
- Это спорно! - возразил адвокат Сиверса. - Кукушкина должна ещё доказать, что она родственница графа...
- Во-вторых, по правилам швейцарских, да и других банков, получить содержимое сейфа имеет право только обладатель "ключа". Родственные связи здесь совсем ни причём.
- Довольно, - оборвал спорящих судья и спросил Аглаю Павловну:
- Откуда убитый узнал ваш адрес?
- Ума не приложу, - пожала плечами та.
- Разрешите, - поднял руку Укропов.
Судья разрешил ему, и Укропов поведал о том, что адрес госпожи Кукушкиной пробил он по просьбе Сиверса.
- Трудно было, - сказал он, - но для меня его разыскали... Пришлось выложить круглую сумму в разных архивах... Но Сиверс обещал мне за него хорошо заплатить...
ВЕРДИКТ ПРИСЯЖНЫХ
Суд перешёл к прениям сторон.
Первым выступил обвинитель. На этот раз он говорил вяло. Признав правомерность моей защиты от насильника, он обвинил меня в намеренном убийстве Сиверса, сославшись на то, что он был не вооружён и причинить мне вреда не мог. Я могла вызвать милицию (ха-ха-ха!) или отпустить его. В заключении он попросил у суда приговорить меня к семи годам лишения свободы.
Марк Израилевич обратил внимание суда на то, что Сиверс с напарником пришли не ясным днём, а около полуночи.
- С какой целью Сиверс взял с собой уголовника Макарова, известного больше под кличкой "Утюг"? - спросил он у обвинителя и сам же ответил: - Утюг считался большим специалистом по вытягиванию сведений у жертв. Для этого он часто использовал обычный электрический утюг... Следствие почему-то этот факт проигнорировало. А я могу предположить, что Сиверс, поняв, что ему не удастся отнять "ключ" у госпожи Кукушкиной добром, решил это сделать силой. Исчезновение Аглаи Павловны из дома, но где оказалась моя подзащитная, смешало планы Сиверса. Елена Петровна знала его, поэтому он приказал Макарову ликвидировать её, как опасную свидетельницу, а сам приступил к поиску "катеньки". Теперь об убийстве Сиверса. Как показал следственный эксперимент, то выстрел в голову был произведён от груди жертвы, что возможно только в том случае, если жертва попыталась выбить его из рук подзащитной.
Я в своём последнем слове только смогла пролепетать, что сожалею о случившемся...
Присяжные удалились для решения вопросов, поставленных перед ними судьёй. И главным из них был: виновна или невиновна я.
Марк Израилевич что-то говорил, успокаивая меня. Я слышала его, но не понимала слов. Меня грызла мысль:
- Что решат присяжные?
...Наконец, они вошли в зал медленной цепочкой.
Во мне бешено колотилось сердце, оно шумным молотом билось в ушах, заглушая голос женщины, зачитывающей вердикт. Но я разобрала главное: они признали меня невиновной.
И ещё я заметила стоящего в дверях Владимира Владимировича.
Судья приказал выпустить меня из клетки и удалился писать приговор.
Решение его было: ОПРАВДАТЬ.
окончание следует
Помочь сайту
Поздравления
