СЕКСОЛОГ ЖЕНЬКА 22

 ГЛАВА 22

Час спустя.
Дед, Эдик и Таня уже тронулись к дому, Женя задержался: дать последние "цэу" Марии.
Виктор ещё спал в шалаше, с минуты на минуту мог проснуться.

Мария и Женя стояли у "бассейна". Привядшие цветы прикрыли охапками свежих. Здесь же под кустом стояла коробка с утятами.
 - Как только он проснётся, - если невмоготу ждать, осторожно попробуйте разбудить, - всё время разговаривайте, называйте себя "твоя Машенька". Включите магнитофон, там стоит как раз на "Аве, Мария", следом идёт "Джамайка". Кончится, перематывайте и снова включайте. Ни секунды не молчите: говорите, вспоминайте всё хорошее, светлое, что было у вас, у него. Дальше. Выведите его сюда и медленно начинайте раздеваться, предстаньте пред ним без всего. Затем так же медленно, всё время, разговаривая, разденьте его, и заведите в воду. Вымойте его, как когда-то мыли Эдика. Затем неожиданно пустите утят, затейте игру с ними. И много, громко, счастливо смейтесь. Чтобы он видел это. Ну, а дальше... вспомните всё, чему вас учила Таня. Помните: не спешите! Быстро - не значит лучше. Растягивайте удовольствие, множьте его и пропитывайте им Виктора. Он должен отяжелеть, как губка, впитавшая воду...
Я оставляю лошадь. Мы ждём вас до 9 часов утра. Если... тогда я приеду после девяти. Всё? Да, всё. Вопросы?

 - Можно… я вас поцелую?
 - Если это вам придаст сил, сколько угодно.
Мария на мгновение припала к его груди, затем порывисто обхватила голову руками, впилась долгим поцелуем в губы. Наконец, оторвалась, качнулась в сторону, едва не упав, засмеялась:
 - Трепещет, не умерло... Я готова, теперь я готова!
 - С Богом, Мария. Мы ждём вас.
 - Мы придём... или не придём совсем...
 - Мария! Вон видите куст? Счас выломаю прут, и отстегаю, как непослушную девчонку!
 - Всё, всё, всё, всё, - замахала руками Мария.
 - Успеха и удачи, Мария!
 - Спасибо, Женечка! И будь здоров!

Ночью никто не мог заснуть. Пытались что-то делать - всё валилось из рук. Лишь Екатерина Васильевна прикорнула на часок. Дед, Эдик и Таня много курили, Женя нервно грыз семечки, метался по двору, как в клетке. Эльвира тенью следовала за ним.

Ночь выдалась тёплая, мягкая, небо чистое, густо усыпанное звёздами, по-восточному, низкое. Жене казалось, что это всё свет в окнах в небесных домах, и там тоже не могут уснуть - ждут, гадают: что там, как там в ущелье?

 - Женя, остановись. Сядь, отдохни.
 - Не могу, Эля: меня всего трясёт.
 - Тебе холодно?
 - Нет, нервишки. Мне всё время кажется, что я что-то упустил, самое важное... Не могу вспомнить, не могу...
 - Сядь, я обниму тебя, и ты успокоишься. И всё вспомнишь.

Женя присел, но не успела Эльвира протянуть к нему руки, как он вскочил:
 - Нет, я сейчас как вибратор. Тебе не выключить...

 - Может, я попробую? - словно из воздуха возникла Таня.
Эльвира набычилась, подозрительно засопела, сжала кулачки. Таня глянула на неё, улыбнулась:
 - Да, пожалуй, и мне не справиться. Нервы - это такая жуткая вещь. Пойду, пройдусь, а то от курева башка разболелась.

Эльвира проводила её нехорошим взглядом.
 - Позови Эдика, - вдруг остановился Женя.
 - Да, Жень, - вырос на пороге Эдик.
 - Отойдём. Эля, подожди здесь.

Они отошли к началу дороги, по которой неспеша шла Таня.
 - Иди за ней, и если вернёшься мальчиком... я тебя побью.
 - Замётано.
Эдик побежал догонять Таню. Женя ещё некоторое время постоял, глядя ему вслед, затем повернулся, и нос к носу столкнулся с Эл ьвирой.
 - Зачем вы Эдьку позвали? Зачем он побежал за ней? Они не вернутся, она его заманит...
 - Стоп, стоп, стоп! Ты мне веришь?
 - Верю, как ты... вы можете спрашивать...
 - Верь и дальше. Раз я что-то делаю, значит для блага.
 - Ага, мы тут все на нервах, а они там будут...
 - Эля, Эля, когда ж ты начнёшь мозгами шевелить? Ведь папу с мамой мы отвезли не утят пасти...
 - Там другое... я понимаю. Там мама будет... будить. Или, как дед сказал, заново рожать.
 - Правильно. И Эдик тоже немного спит, его тоже надо разбудить, иначе... Вот Таня и пусть разбудит. Это ж здорово будет: за одну ночь родятся заново два человека. Радоваться надо, невеста! - Женя притянул Элю к себе, обнял, прижался щекой к её щеке, замер.
 - Я не сильно дрожу? - шепнул в самое ухо.
 - Нет. А я?
 - А ты-то чего?
 - Не знаю. Может потому, что люблю.
 - Так скоро?
 - А я сразу, как увидела тебя спящим, так подумала: хорошо бы влюбиться и стать твоей женой.
 - Долго ждать.
 - Когда любишь, не долго.
 - Не долго, если любишь. Но за любовь часто принимается фантазия, увлечённость.
 - Я знаю, читала. У меня не фантазия! Фантазии уже были, это другое - настоящее.

Помолчали, слушая, дыхание друг друга, и соединённый стук сердец.
 - Она так на тебя смотрит.
 - Кто?
 - Танька. Я сразу поняла, что она хочет... с тобой переспать. Правда, ведь?
 - Правда.
- И ты согласишься?
 - Не знаю, не хочу лгать.
 - Если хочешь, можешь... со мной. Только с ней не надо!
 - Что бы подумали твои учителя, услышь сейчас тебя.
 - Их бы кондрашка хватила.
 - А меня сейчас кондрашка хватит от твоего предложения.
 - Почему?
 - Потому что дико. Тебе только-только тринадцать, физиологически ты ещё ребёнок. Тебе вредно...
 - Но я читала...
 - Не всяко печатно слово есть истина.
 - Бывают исключения.
 - Бывают. Но почему им должна быть ты? Всё, маленькая, давай закроем эту тему.

 - Я не маленькая! - Эльвира вырвалась, отбежала. - Не маленькая! Можешь с ней спать, хоть до посинения! Но не смей её любить! У тебя моё колечко, и ты мой! Всегда будешь мой! Мой! Мой! Мой! - разрыдавшись, Эльвира убежала в дом. 

Подступало утро. Звёзды заметно потускнели, по небу поплыли тёмные пятна. В кустах зашелестел сонный ветерок. С гор сползали лохмы тумана. Из села долетали приглушённые петушиные крики.

Женю вновь стала бить дрожь, затылок наливался свинцом, ломило в висках. Сжал их ладонями, стал энергично растирать. Боль как отлив, отхлынет, затем с новой силой ударит. Что? что там происходит? Плюс или минус?

 - Женя, хочешь кофе? - Эльвира, как ни в чем, ни бывало, протягивала чашку в облачке пара.- Дед уже наверно ведро выпил, сидит на кухне варёный. Бабушка задремала.
 - Спасибо.

Впереди что-то цокнуло, пискнуло. Нечто большое, тёмное показалось вдали на дороге. Эльвира сжала руку Жени, вогнав ногти в мякоть, но он даже не почувствовал этого.

Нечто наплывало, наплывало, и вот уже можно угадать лошадь.

Женя вздрогнул, выронил чашку, с трудом передвинул на шаг ватные ноги, затем, точно получил толчок в спину, побежал. Эльвира следом, не выпуская его руки.
Пробежав метров пять, Женя так же резко остановился - Эльвира по инерции врезалась ему в спину. От боли в голове помутилось, и она сползла вниз, как по стволу дерева.

Женя стоял и смотрел на дорогу, по щекам его текли слёзы, из-за них он плохо видел, но зато ясно видело сердце. Впереди лошади, размашисто вышагивая, шёл Виктор и нёс на руках Машеньку. Увидел Женю, приостановился:
 - Парень, ты не нас ли ждёшь?
 - С возвращением, Виктор! 
Женя шагнул навстречу, внезапно охнул, выгнулся дугой и рухнул лицом в пыль.

И сотряс горы, рванул в клочья тишину дикий вопль:
 - Ж-е-н-е-ч-к-а!
И чуть тише:
 - П-а-п-к..?!
Захлебнулся, и с большей силой:
- Ж-е-н-е-ч-к-а! Н-е у-м-и-р-а-й, р-о-д-н-е-нь-к-и-й!!!