Право на безумие. Глава 2

ГОРОД 

Я бреду по бездорожью,

Мысли рвутся как в бреду.

Каждый шаг неосторожный,

Мне из радости в беду.

Будто – в плен или на волю,

Должен долю выбрать я.

Чьей судьбы, любви и боли

Мне откроются края?

           Константин Никольский

1

«Не думай о секундах свысока, наступит время, сам поймешь, наверное…».

Открыл глаза, и машинально начал шарить рукой по тумбочке. Где-то там разрывался от нетерпения мобильник. Судя по мелодии, звонил «непосредственный»: похоже, его тоже разрывало от нетерпения.

-         Ты где? Почему трубу не берешь?

-         Кажется, дома.

-         Креститься надо, если «кажется». Ты на часы давно смотрел?

Он перекрестился. На часах было десять, за окном светло, значит, было утро.

-         Десять утра. А какое сегодня число?

-         Ты что, опять всю ночь куролесил? Бери свою задницу в охапку, и чтобы через пятнадцать минут был в отделе. Сразу – ко мне с рапортом, объяснишь, почему тебя нет на службе.

Шеф отключился. Телефон услужливо сообщил об утраченных звонках. Начальник звонил четыре раза, не иначе – волновался. Алексей переключился на календарь. Пятница, 5 августа. «Все еще 5 августа».

Встав с постели, он побрел в ванную. Посмотрел на себя в зеркало.

«Здрасьте, Алексей Сергеевич. Да, морда как с бо-ольшого бодунища. Побриться тоже бы не мешало».

Взял мыло и сунул его под струю холодной воды. Тут же сильно защипало пальцы левой руки. Сжав кулак, он поднес его к глазам. Костяшки были словно стесаны напильником. Свежие ранки едва-едва затянулись тонкой и нежной как у младенца кожицей. В голове что-то щелкнуло, и Леший тяжело опустился на стоящий рядом унитаз. Еще раз осмотрев кулак, он скосил глаза на плечо. Арлеттин засос оставался на прежнем месте, и уходить не куда не собирался.

В позе «думающего мальчика» он просидел минут двадцать. Верить в то, что происшедшее было явью, ему не хотелось, но, как говориться – факты упрямая вещь. Разбитый кулак, загар, прочие милые отметины, и, главное, запах океана, который он принес с собой, как будто говорили: «Было, это все было. Это все действительно случилось с тобой. Нравится, или не нравится, но ты был там, и ты был не один».

«Отравили меня, или уже не отравили. С рукой, вроде, все нормально, опухоль прошла. Зато, если окочурюсь, можно будет не писать рапорт. Блин, сегодня ж совещание на девять объявляли. Вот чего шеф все утро трезвонил. Надо попить чаю и двигать на работу, не то вся эта нечисть, в сравнении с разгневанным командиром, покажется кучкой детсадовских хулиганов».

Он встал со своего импровизированного трона и потопал на кухню. Там его встретили потеки чая на холодильнике, осколки разбитой чашки, на один из которых он тут же наступил, и большое выжженное на полу пятно. А вот хрусталя, столового серебра и прочих приятных вещиц и деликатесов, аромат которых еще не успел выветриться из небольшой кухни обычного блочного дома, не было и в помине.

«Вот сволочь. Жратву, значит, убрали, а разруху устранить и не подумали. Коврик сжег, паразит. Линолеум хоть целый?»

Они с женой лишь совсем недавно закончили делать долгожданный и выстраданный ремонт на кухне. Все это длилось долго, процесс шел крайне медленно, цепляясь различными мелкими и крупными неприятностями за все возможные выступы семейного быта и вечного безденежья. Поэтому стоило представить выражение глаз любимой супруги, которая, по возвращению от не менее любимой тещи, обнаружит сгоревший линолеум, который она сама лично выбирала, неделю бегая по всем торговым базам и магазинам, и веселое летнее утро, само по себе начавшееся довольно странно, тут же становилось абсолютно безрадостным.

К счастью, пол был цел. Буркнув «и за это спасибо», он скатал коврик, глянул на часы и, глотнув минералки, заторопился одеваться. Брюки почему-то болтались, поэтому пришлось колоть еще одну дырку на ремне. А затем, уже застегивая пуговицы на рубашке, Леший осознал то, что близко к русскому устному можно было выразить как «полный привет».

Скромно прислонившись к прикроватной тумбочке, стоял его меч. Он, по-прежнему обмотанный кусками порванной простыни, стоял себе в уголочке и ненавязчиво поблескивал отраженными лучиками солнца. Но не это было плохо. Рядом с клинком в небольшой лужице уже подсохшей крови валялась отрубленная кисть руки, судя по маникюру и колечкам – женская, а чуть поодаль, сиротливо лежала открытая и пустая кобура. Пистолета в кобуре не было. Его не было и в других местах квартиры. Впрочем, осматривая комнаты в поисках табельного оружия, Леший знал, что ничего не найдет. Не найдя пистолета, он, к счастью, не нашел и других частей от возможного трупа.

Времени на полное осмысление этих событий не было. Ждала работа, и ждал разгневанный начальник, а может, и не только он.

Алексей быстро стер с пола кровь, положив тряпку в кулек. Затем в бесплатную газету, которую засовывали в каждый почтовый ящик, замотал свою жутковатую находку и впихнул ее в другой пакет.

За окном неожиданно грохнуло. По подоконнику глухо забарабанили крупные капли дождя. Чертыхнувшись, засунув подмышку коврик, с кульками в одной руке и зонтом в другой, он выскочил на улицу.

Висевшая в небе туча с ожесточением выливала скопившуюся в ней влагу на раскаленный от летнего зноя город, изредка постреливая в разные стороны электрическими разрядами в сопровождении оглушающих раскатов грома.

Перепрыгивая через лужи, Алексей добрался до мусорных баков и швырнул туда коврик и тряпку. Хотел отправить туда же и остатки компромата, но передумал и побежал к машине, которая приветливо мигнула фарами, открывая замки на дверях.

Забравшись внутрь, он закурил и перевел дух. Затем развернул газету и стал рассматривать содержимое свертка. Рука точно была женская. Явно отсечена одним четким и сильным ударом, даже кость была ровной, без сколов. На ладони то ли фломастером, то ли маркером начертана буква «Z». Длинные красивые пальцы, с хорошим маникюром. Четыре кольца. Три из них тонкие, изящные с белыми камешками средних размеров, собственно – ничего особенного. А вот четвертое было вещицей довольно приметной. Массивное и грубое, похоже, сделанное давно, и явно не в этом веке. Сплетенное из десятка тончайших, слегка расплющенных золотых нитей. По каждой нитке бежала какая-то надпись. Шрифт был мелкий, а язык незнакомый. Поэтому смысла надписей Леший не понял. Ясно было одно: хозяйка руки была женщиной богатой и, скорее всего, довольно известной в их небольшом городишке.

Часы пропикали одиннадцать. Времени не хватало просто катастрофически. Завернув все в ту же газету, он завел машину. Поразмыслив, где по дороге находятся очередные мусорные ящики, выжал педали и потихоньку двинулся вперед. Автомобиль дернулся, что-то сзади взвизгнуло и задняя часть резко просела. Багажник с глухим стуком врезался в асфальт. Прежде чем ошарашенный Леший заглушил двигатель, машина проползла вперед еще около метра, добавив к шуму грозы, противный металлический скрежет.

Все было просто и обыденно. Кому-то очень не хватало одного колеса, а в магазин идти было лень. Вот и позаимствовал по-соседски, благо гаечный ключ был под рукой. Даже кирпичики заботливо подставил, чтобы автомобильчик не перекосило.

Ища под дождем гайки, Леший окончательно вымок, а когда ставил запаску, основательно перепачкался. Поэтому уже просто бегом помчался домой переодеваться. По пути споткнулся и врезался коленом в ступеньку лестничного марша. Кое-как дохромал до квартиры и, потянув на себя входную дверь, услышал звук разбивающегося стекла. Сквозняк, резко подхватив балконную дверь, сделал свое подлое дело. Не став собирать осколки (почему-то была уверенность, что он обязательно порежется), поменял рубашку и неторопливо, стараясь внимательно смотреть по сторонам и под ноги, вернулся к машине.

Дождь уже, к счастью, закончился. Ветер утих и деревья, едва помахивая ветками, сбрасывали с листьев задержавшиеся на них капли. Ярко светило солнце. Насыщенный озоном воздух резко бил в нос. А над домами умытой улицы, висела радуга. Почему-то перевернутая.

«Радуга – это вроде хороший знак. А перевернутая к чему?» Размышляя про себя над этим, наверное, редким событием, он завел двигатель и начал медленно выезжать из двора. Улица была пуста, ни пешеходов, ни машин, будто город вымер или готовился к очередному природному катаклизму.

Мысли в голове путались, словно серое вещество его мозга не знало о какой неприятности думать в первую очередь. Смешались и колесо, и покореженная машина, и разгром в квартире, и начальник со своим совещанием, и разбитое колено. Отдельными глыбами висели исчезнувший пистолет и отрубленная рука в кулечке. Иногда из этой мешанины высовывались разбитый кулак и рекламная улыбка Майкла, а также распадающиеся в труху ящерицы и целующиеся зубастые колобки. Неожиданно в эту круговерть вклинился звонок мобильника.

Откуда взялась эта бабка, Алексей так и не понял. Она со своей сумкой и палочкой возникла перед машиной, словно материализовалась из воздуха. Крутнув баранку в сторону, он перелетел через растущие вдоль дороги кусты и врезался в стоящий на обочине столб.

2

Оксана Павловна проснулась раньше обычного, что-то около девяти. Объяснялось это нарушение обычного распорядка долгожданной встречей с подругой. Не то чтобы они давно не виделись или подруга была такой незаменимой, но Верка уже неделю обещала похвастаться какими-то драгоценными побрякушками, недавно подаренными то ли мужем, то ли любовником, а все как-то не получалось. Личность любовника подруга также отчаянно скрывала. Все это вместе внушало Оксане Павловне какое-то внутреннее беспокойство. И вот вчера, поболтав по телефону, они, наконец, условились об ее утреннем визите, где, как Оксана Павловна надеялась, Верка покажет и драгоценности, и похвастается новым мужским приобретением.

Слегка перекусив и уделив должное внимание своему внешнему виду (красивая, временно разведенная двадцатидевятилетняя обеспеченная женщина обязана даже в кромешной тьме ненавязчиво бросаться в глаза), она взяла сумочку и вышла во двор своего не очень большого, но вполне комфортабельного и уютного дома.

Дом был ее гордостью. Его построили на деньги второго мужа, но по ее рисункам и эскизам. В проекте были учтены все ее прихоти и капризы, которые, однако, сложившись вместе, создали то целое, что очень нравилось и ей лично и каждому из ее знакомых в отдельности. Дом стоял на участке, который раньше принадлежал ее деду. Если, конечно, быть до конца честной, то не на нем одном. Пришлось купить и три соседних. Но в беседах с приятелями Оксана всегда подчеркивала, что вернулась жить в родной город и живет на земле своих предков. О том, что бывший муж кроме крупного счета в банке после развода ничего не оставил, и даже три судебных разбирательства не выжали из него ни дома в Подмосковье, ни квартиры в столице, не говоря уже о части его бизнеса, она скромно умалчивала.

Все три развода она перенесла спокойно, без надрыва, хотя и выходила замуж за тех, к кому испытывала большую внутреннюю симпатию, а в первый раз – большую, как ей казалось, любовь. Повезло, что все три мужа были крайне состоятельны. Первый был молод и красив, сын какого-то комсомольского работника, вовремя подавшегося в коммерцию. Второй – занимался рыбой, и хоть жил на Средне-Русской возвышенности, кораблики плавали по всем просторам Мирового океана. Третий не был красив и молод, но был богаче и первого, и второго вместе взятых.

О разводах она не жалела. Всех троих застала с другими женщинами, а, поскольку, себе она в браке вольностей не позволяла, и о мужьях как могла заботилась, «бывшие» на алименты не скупились.

Жалела о двух вещах. Первое – как в старом анекдоте: «Если муж бьет в морду, значит, муж – скотина. Если третий муж бьет по морде, значит дело в морде». А второй, но главной неудачей для себя Оксана Павловна считала отсутствие детей. Сидела внутри нее эта червоточинка, лишая уверенности в себе и как в женщине, и как в полноценном человеке. Но как личность сильная и целостная, загоняла она эти сомнения глубоко в себя, где они ее и грызли, особенно ночами и особенно последние полгода.

Выйдя во двор, Оксана погладила подбежавшего к ней кобеля-кавказца: «Охраняй, Семен», и, окинув довольным взглядом цветочные клумбы, которые были яркими и свежими после прошедшего ливня, подошла к стоящему перед воротами темно-бордовому «Жуку». Эту машинку привезли прямо с выставки (муж сделал подарок на три месяца совместной жизни), и ей она очень нравилась. Она считала «Жука» очень стильным автомобильчиком, хорошо гармонирующим с ее образом, а если быть совсем точной, то с любимым и модным на тот момент костюмчиком.

Уютно расположившись за рулем и проверив настройку зеркал, Оксана запустила двигатель. Нажав кнопку пульта, она с удовлетворением отметила, как бесшумно открываются створки ворот. Когда-то, ей пришлось неоднократно ругаться с мастерами, которые устанавливали, монтировали и настраивали кучу привезенного железа, пока не добилась желаемого результата, который в итоге выразился в отсутствии скрежета и лязганья металлических деталей.

Ворота открылись, и «Фольк» тихо покатился со двора на улицу. Водила она хорошо и с удовольствием, считая это пусть небольшим, но развлечением. Получала просто детское удовольствие от управления автомобилем, особенно если это кабриолет, движущийся вдоль морского берега. Но в данный момент развлечение несколько откладывалось. Перед воротами, мешая проехать машине, двигалась старуха. Была она маленькая, согнутая в дугу. Шла очень медленно, словно прошедшая долгую дистанцию лыжница, тяжело опираясь то на одну, то на другую палку, при этом таща на себе огромную хозяйственную сумку. Бабуля явно была из породы тех старушек, чьи силуэты шутники-дальнобойщики иногда рисуют на дверях своих грузовиков. По сторонам она не смотрела, ну не интересовало ее окружающее, шума открывающихся ворот не слышала, а выезжающий автомобиль просто не заметила. Расстояние в два метра было преодолено минуты за четыре. Оксана Павловна терпеливо ждала, но когда бабуля решила остановиться и заняться активными поисками в своей сумке, она не выдержала и нажала на клавишу сигнала.

Бабка подскочила на месте, уронила одну из своих палок и, совершив дикий прыжок, оказалась на проезжей части. Оксана, не сдержавшись, прыснула в кулачок… и схватилась за сердце. Старуху вынесло буквально под колеса девятки, которая, даже не тормозя, резко ушла вправо и, разворошив кусты на обочине, ударила правой стороной фонарный столб.

Мир для Оксаны замер. Бабка лежала на дороге и не подавала признаков жизни. В «ладе» тоже никто не шевелился. И ни одного пешехода, и ни одной проезжающей мимо машины вокруг. Первой ее мыслью было – вдавить в пол педаль газа и скрыться за ближайшим поворотом, но воспитание победило, и она осталась. «Господи, я убила двух человек... Нет, кажется меньше». На дороге зашевелилась бабка. Она копошилась, стараясь принять мало-мальски вертикальное положение. Когда это ей все-таки удалось, окрестности огласились оглушительным потоком матерных слов, общего смысла которых понять было невозможно, а вот от звучащей в голосе ненависти Оксану буквально передернуло. Бабка, воинственно размахивая сумкой, которую не уронила, несмотря на столкновение, заковыляла к «девятке». И подойдя к своей цели, с каким-то варварским остервенением, принялась наносить удары по и без того покореженной машине, которая вдруг подала признаки жизни.

Из салона, слегка покачиваясь, появился еще один участник происшествия. Мужчина лет тридцати. Высокий, не сказать, что стройный, но широкоплечий, с неплохо прочерченной мускулатурой и с каким-то удивительным загаром, отливающим на солнце далеким теплым морем и прочими радостями не здешней жизни. Удивило Оксану лицо, которое, несмотря на сочащуюся из разбитой брови кровь, было абсолютно спокойно и не выражало никаких эмоций.

Бабуля перестала орать и шарахнулась в сторону, явно намереваясь смыться куда-нибудь подальше и от машины, и от страшного водителя, но мужик, схватил ее одной рукой за шкирку и, приподняв над землей, вырвал сумку, и зашвырнул «мечту оккупанта» в салон своей машины. Вытер кровь и вперился тяжелым взглядом в лицо пенсионерки.

«Просто удав и кролик какой-то». Оксана, осознав, что все живы и никаких претензий ей никто не предъявляет, с неподдельным интересом продолжала наблюдать за происходящим в целом и за мужчиной в отдельности. «Здоровый экземплярчик, однако». А тот вдруг обмяк, бережно опустил старушку на землю и как-то засуетился, глухо бормоча извинения. Залез в салон автомобиля, покопался там, вытащил аптечку, явно намереваясь оказать старухе первую помощь. Открыл дверь и усадил ее на заднее сиденье, постоянно бубня себе под нос что-то успокаивающее. Старушка вдруг заплакала, сначала тихо, а потом, словно входя во вкус, все громче и громче и, наконец, завыла в полный голос. «Заявлю, ирод». «Ну, что ты, мать. Все ж хорошо», протянул ей сумку и, похоже, деньги, потом еще что-то сказал и попытался взять бабку за руку. Но та взвизгнула, схватила деньги и сумку, и с неожиданной резвостью выскочила из машины. Через минуту воцарилась тишина. Дорога была все так же пуста, ни машин, ни пешеходов, не было даже случайных зевак. Только разбитая машина и ее курящий хозяин.

3

Головой он все-таки стукнулся, и некоторое время перед глазами стояло кружево разноцветных ярких красок. В себя пришел после легкого тычка в висок. Живая и здоровая бабка, изображая из себя плюющуюся фурию, пыталась сумкой, в которой, похоже, лежали пустые бутылки, отбить зеркало заднего вида. Пора было прекращать этот бардак. Вылез наружу, поймал упирающуюся бабку, вырвал из рук и зашвырнул в салон сумку. Приподняв над землей, поразмышлял на тему «придушить или нет», и увидел глаза своего «противника», и отражающийся в них  животной страх и ужас. Поняв, что увидела бабка, испугался сам.

«Надо улаживать ситуацию. Дам денег, отвезу куда ей там надо. Стоп, сумка».

Бабуля, похоже, успокоилась и снова начала орать. Сначала помянула добрым словом всех его родственников, а затем начала угрожать милицией, каким-то депутатом и, конечно, президентом, который обязательно «до всех сволочей доберется». В завершение объявила его «новым русским», накупившим кучу иномарок, которого давно пора сдать в БХСС.

Леший сунул ей деньги и сумку, и вытащил из аптечки одноразовый шприц. Крепко взяв старуху за руку и смотря ей прямо в глаза, сурово произнес:

        - Так, мать. Пора принять успокоительное. Я тебе сейчас димедрольчика вколю, и будешь как огурчик.

        - Совсем доконать решил, отравитель проклятый.

Подхватив сумку, бабка, словно антилопа, ринулась в ближайший проулок.

Он стоял, прислонившись к машине, смотря вслед убегающей бабуле, в чьей сумке теперь покоилась отрубленная конечность, и курил.

«Зря я, наверное, ей пакет подсунул. Еще кондрашка хватит. Ну, что сделано, то сделано».

        - Возьмите платок, у вас кровь сильно течет.

От неожиданности Леший вздрогнул. Оглянулся. Перед ним, с протянутым носовым платком, стояла живая кукла Барби. Вот только глаза у нее были умные и встревоженные. Он машинально взял платок, приложил его к ссадине.

-Вы себя хорошо чувствуете? Может, помощь нужна? Отвезти вас в больницу? А машину здесь оставите, или ко мне во двор поставим? Я живу напротив. Давайте зайдем, у меня йод есть и пластырь.

Под таким напором он сдался. Пока, под неодобрительным взглядом пса, загоняли во двор его развалину и неумело, но очень тщательно обрабатывали его бровь, Алексей думал о том, что хорошо бы сейчас плюнуть на все, собрать удочки и уехать куда-нибудь в глушь, где нет автомобилей, начальства, работы и связанных с ней неприятностей, а также мечей, отрубленных рук и злых собак.

Хозяйка, усадив его на деревянный стульчик в оплетенной виноградом беседке, отлучилась в дом, пообещав принести чего-нибудь прохладительного, а он, собравшись с духом, набрал номер шефа.

- Ну, и где нас носит?

- Да я тут в аварию попал. Жертв нет, машина в хлам.

- Сам-то целый?

- Вроде целый. Башка только сильно болит. Может, я выходной возьму?

- Хорошо. Долги свои знаешь. В понедельник, чтобы все было готово.

«Так, одной проблемой меньше».

Тихонько звякнув, на стол опустился поднос с запотевшими стаканами и таким же кувшинчиком. Барби смотрела на него и улыбалась нежно, ласково, с каким-то обезоруживающим сочувствием.

- Все нормально?

- Да, спасибо. Уже гораздо лучше.

Они пили сок и молчали. Хорошо как-то молчали, словно знакомы давно и слов никаких не нужно. Она рассматривала его, изучала, но мягко, ненавязчиво. Словно прижималась к нему своей душой, стараясь этим слиянием рассказать ему о себе то, что никакими словами не передашь. А он сидел рядом, и несколько растеряно рассматривал ее сережку. Нежный запах винограда, прохлада после дождя, красивая женщина рядом, полная идиллия. Резко залаял пес, и очарование начало улетучиваться. «Если я машину завтра заберу, это вас не затруднит? Нет, пожалуйста. Позвоните предварительно. Запишите телефон. Спасибо за помощь, я пойду».

Он встал со стула, рыкнул дернувшемуся Семену «сидеть», махнул на прощанье рукой и вышел на улицу.

Оксана молча провожала его взглядом. Большой, толстый, сильно хромающий и весь какой-то помятый человек. «Даже не спросил, как меня зовут». Очарование не улетучивалось, очарование убегало со страшной скоростью, словно оказалось рядом случайно, спутав  составленное заранее расписание.

Она села в машину и, резко сорвавшись с места, двинулась к подруге, твердо для себя решив, что сегодня Верунчик не отвертится и расскажет все и про любовника, и про его подарки, и, возможно, о его каком-нибудь холостом друге.

4

Весь остаток дня Алексей провел в суматошных хлопотах, утрясая накопившиеся неурядицы.

Заехал к терапевту, где оставил бутылку коньяка, но взял больничный (не мешало подстраховаться перед начальством). Затем был нудный разговор в автосервисе, где его убеждали в сильной занятости мастеров, а он в крайней необходимости быстро закончить еще не начавшийся ремонт. В завершение все свелось к обсуждению суммы, после чего стороны пришли к консенсусу и расстались к общему удовольствию. После он заскочил в ментовскую управу, где через знакомого сыскаря разжился сводками о происшествиях за истекшую неделю. Вспомнил, что еще ничего не ел, и зашел в ближайшую кафешку, где, уплетая солянку, насладился информацией о мошенничествах, кражах, пропажах сотовых телефонов, одном изнасиловании и обнаружении двух мертвых бомжей без следов насильственной смерти.

Ни пропаж без вести, ни убийств, ни тем более расчлененки в сводках не было. Не было и каких-либо других фактов, которые могли бы послужить толчком для осмысления его находки. Отсутствие этих сведений его абсолютно не успокоило. Если видишь, что происходит можно иногда подготовить необходимую защиту, а так жди удара по затылку в самый не подходящий момент.

Без перерыва звонил мобильник. Слух о том, что он попал в аварию, разошелся по городу с пугающей быстротой. Его самочувствием интересовались буквально все – от друзей до едва знакомых. Причем все предлагали помощь и содействие, хотя не всегда понимали, чем же они хотят помочь и в чем хотят оказать содействие. Такая вселенская забота окончательно вывела его из себя, и когда очередной раз в заголосившем мобильнике мужской голос спросил: «Это ты, Люда?», - Леший, хриплым от курева голосом, ответил: «Да, это я, любимый», после чего решил напиться до поросячьего визга и завалиться спать. Однако этим мирным планам явно не суждено было сбыться, и помешал этому опять же телефон, который хоть и был на последнем дыхании, все же добросовестно поддерживал связь с окружающим миром.

На сей раз, его приглашал заехать и покалякать за жизнь некто Александр Иванович Сулин, известный и многими уважаемый, а также многими в городе не любимый бизнесмен и чего-то там владелец.

Алексей буркнул: «Хорошо», и, быстро закончив с завтраком-обедом, вышел из кафе.

С Сулиным, директором и единственным хозяином фирмы «Сатурн», он познакомился около трех лет назад. В тот период Александр Иванович активно занимался контрабандой солярки и имел на этом очень неплохие деньги. Впрочем, тогда практически все более или менее серьезные люди городка занимались подобным, благо до границы было рукой подать, а сопредельщики имели жуткий дефицит этого товара. Но одним везло больше, другим меньше. Не повезло и Сулину, при организации очередной поставки нарвавшемуся на Лешего, который в тот момент занимался приграничными делами. Светила отправка в «места не столь отдаленные», но вмешался случай, который привел обе стороны к приемлемому обоим итогу. В результате канал контрабанды был пресечен, два иностранца татарской наружности были задержаны и посажены, Леший переехал из малосемейки в новую квартиру, а Александр Иванович получил псевдоним «Пешеход», и начал активно сотрудничать с нашими доблестными органами, укрепляя безопасность страны.

Казалось бы, после подобной карусели кроме взаимной неприязни появиться ничего не могло, но Сулин и Леший, испытывавшие друг к другу взаимное уважение, неожиданно стали приятелями. Первоначально короткие, согласно графику, встречи, из официальных переросли в более неформальные, где один щедро делился известной ему информацией, а другой подсказывал возможные направления работы и консультировал в «правовом аспекте». А после того, как по подсказке Лешего, Иваныч смог абсолютно законным способом решить старую тяжбу ценой в одну базу отдыха, и родилось взаимное доверие, послужившее мостиком к сегодняшним их отношениям.

 Наблюдая со стороны жизнь «Пешехода», Алексей не переставал удивляться его кипучей противоречивой энергии. Большой здоровый дядька с пудовыми кулаками и шикарной шевелюрой, которой явно могли позавидовать различные творческие личности. Но от искусства он был далек, и, несмотря на свои сорок два, активно занимался дзю-до или, по выражению Сулина – «президентским видом». Жутко любил женщин и пользовался у них ответной симпатией. Всегда был готов хорошо отдохнуть или работать сутками, забывая о еде и отдыхе. С деньгами, потраченными на дело, или на «себя любимого», расставался легко, но задушился бы, отдав впустую рваную сотню. Свой ресторан, яхта, приличные деньги. И вся эта смесь в обрамлении легкого характера, обаяния и купеческой разухабистости. 

Подходя к офису «Сатурна», Алексей отметил, что машина хозяина на стоянке отсутствует, а у входа на лавочке, явно в ожидании, сидят две смазливые девчушки. Ухмыльнувшись, он толкнул дверь и, поздоровавшись с охранником, поднялся на второй этаж, где собственно и располагался сам хозяин славного учреждения.

- Алексей Сергеевич, здравствуйте!

Секретарша буквально грудью кинулась вперед, закрыв своим стройным, хорошо пахнущим телом дверь кабинета.

- Александр Иванович вас ждет. Но Вы не могли бы подождать. Буквально пять минут.

С этими словами она распахнула дверь в комнатку, которую сам хозяин почему-то называл каптеркой. Леший не стал сопротивляться и, хмыкнув, прошел внутрь. Помещение было небольшим, но с мягким уютным диванчиком, креслом и журнальным столиком. Окон в комнате не было. «Да, крюк в потолок и проводи интимные беседы с пристрастием». На столике стоял графин, судя по стаканам – с виски, и валялась куча журналов. Взяв один и достав сигарету, он поудобнее устроился на диване, и постарался в этом прохладном сумраке отвлечься и от суеты улицы, и от всего, что с ним случилось, хотя бы на ближайшие десять минут.

Отвлечься не получалось, мысли лезли сами, и одна другой гадостнее. Если откинуть всю чертовщину и возможную уголовщину, вопрос был в деньгах. Это и ремонт машины, и возможная покупка пистолета, причем «чистого» и с определенным номером, т.е. работа штучная, на заказ, что сразу вело к удорожанию проблемы, а денег, как обычно, не было. Или было необходимо прямо сегодня писать рапорт о пропаже ствола, в котором можно сослаться на аварию и временную потерю сознания. Но вот чем объяснить, что не сдал оружие, уходя со службы? В целом посадить не посадят, но уволят к чертовой матери без выходного пособия. А до пенсии еще пять… или всего пять лет. Тут он вспомнил о мече, который так весело поблескивал солнечными искорками и вселял боевое безумие. «Может, его какому-нибудь наркоману продать, пусть тащится. Так, шутки шутками, а если найти сумасшедшего коллекционера то денежный вопрос, наверное, закроется. Остаток пропью, а что не пропью, то на жену с сыном потрачу или в церковь отнесу. Пусть бесовские деньги на попов работают». Ливанул в стакан на два пальца из графина, понюхал, и брезгливо поморщился. Воняло самогонкой. Поискал глазами чем бы закусить, не нашел, но все равно выпил. Вкус был неожиданно приятный, как вишневая смола, которую жевали в детстве. Прикурил. И тут же распахнулась дверь. Секретарша с дежурной милой улыбкой и укоряющим взглядом (кто же курит в приемной такого человека), певучим голосом сообщила, что его уже с нетерпением ожидают.

Кабинет встретил запахом нежных женских духов и ярким солнечным светом. Иваныч, с видом сытого и довольного кота, восседал за рабочим столом. Мысленно представив свою кислую морду лица, «Леший» еще раз хмыкнул и поздоровался.

- Товарищч, у вас продается славянский шкаф?

- Леха, здорово. А мне тут напели, что ты едва живой.

- Не дождетесь.

- И это правильно. Как машина, совсем ухайдакал коробочку?

- Ничего, без глобальностей. Ты за этим пригласил или стресс снимать будем?

- Стресс снимать будем, тем более и у меня повод есть.

- Случилось что?

- Ага, меня дико напугали дикие погонщики диких верблюдов своей семимесячной небритостью. А еще я «Лексуса» купил.

- Здорово, давай страхами поменяемся.

- Нет уж, а вот водки сегодня выпьем. Так что давай отбивай на сегодня все встречи, вечер будет долгим. Как жена, уже приехала?

- Нет, еще у тещи.

- Ну, вот и славненько.

«Лексус» был красив и шикарен. Видно это было издали, но Иваныч, явно млея от своей новой игрушки, раз десять повторил лекцию, чем же именно он шикарен и красив. После чего, усадив на заднее сидение дождавшихся своего девчонок (как выразился Леший – «для комплекта»), они отправились снимать стресс, полученный Сулиным в Египте, где он по турпутевке недавно приобщался к древней истории.

Все шло как обычно. Посетили несколько заведений общественного питания различного уровня, выехали на берег залива, где сняли катер и около часа носились на нем вдоль берега, вызывая тихую ненависть у рыбаков с удочками. Вернулись к машине мокрые, довольные и абсолютно трезвые. Иваныч завел разговор о бане, но девушки почему-то заартачились и, получив деньги на такси, отбыли в неизвестном направлении. Затем пришла трезвая мысль «напиться в гордом одиночестве», но для одиночества все известные места были неподходящие, поэтому поехали все-таки в баню, где Иваныч, наконец, снял свой стресс в компании подвернувшихся жриц любви, а Леший хорошо и с наслаждением попарился. Девушки, почувствовав денежных клиентов, уходить явно не спешили, поэтому Алексей, оставив Сулина в компании одной из них, объяснять разницу между черноморским и африканским загарами, удалился с двумя другими. Впрочем, особой радости это ему не доставило, у Арлетты с Виалеттой уровень «профессионализма» был гораздо выше. Тем не менее, по прошествии часа, приятели, наслаждаясь безмятежностью опустошенности, пили пиво и лениво обсуждали достоинства и недостатки покинувших их работниц сферы услуг. Допив очередную кружку, Леший спросил:

- Послушай, Иваныч. Ты холодным оружием не увлекаешься?

- Нет. А что?

- Клинок продать надо.

- Ну… Я могу поспрашивать, а сколько хочешь?

- В принципе, его можно и за лимон сдать.

- Сколько?

- Миллион американских долларов, но меня вполне устроят пятьдесят тысяч.

- Леша, это не серьезно. Такие вещи столько не стоят. Разве что у него ножны в бриллиантах.

- Нет. Меч без каких-либо украшений.

- Меч? Курган раскопали?

- Нет, подарок.

- А зачем ты подарок продаешь? Повесь на стенке в кабинете, будешь от начальства на совещаниях отбиваться.

- Просто очень нужны деньги. И много.

- Давай я гляну. Вдруг, он мне понравится, и сделаю я себе подарок, тыщ так за двадцать, если вещь стоящая.

- За тридцать, и поехали смотреть.

- Уговорил, красноречивый. А куда ехать?

- Дома он у меня.

- Такая вещь – дома? У комитетчиков квартиры не чистят?

Пока одевались, явно «недопитый» Сулин бубнил о том, что люди не ценят свое имущество и свою жизнь, оставляя дорогие вещи там, где им совершенно не место, а все неприятности случаются в первую очередь от безответственности и привычки мыслить и действовать «на авось» и т.д. и т.п.

Всю эту нудятину прервал телефонный звонок, который заставил Сулина прервать свои нравоучения, заулыбаться и произнести в трубку нежным голоском: «Слушаю, солнышко».

5

- Алле, Ксюшенька, ты куда пропала? Я жду, жду, а тебя все нет и нет. Я уже волнуюсь. Мне же через час в салон, меня мастер ждет. У него все по расписанию, опаздывать нельзя. Поехали вместе, потом пообедаем, все равно тебе делать нечего. Он и с тобой, что-нибудь грандиозное сотворит.

В Веркину тираду вставить слово было практически не возможно. Поэтому, дождавшись более или менее продолжительной паузы, Оксана смогла сообщить подруге, что стоит перед ее домом, и хотела бы заехать во двор.

- Ой, так ты на машине. Сейчас я выйду, и мы с тобой поедем. Столько дел, столько дел. Понимаешь, у меня колесо спустило, да еще весь капот гвоздем искарябали, а в автосервисе такие грубияны. Я им звоню, а они со мной разговаривать не хотят. Какая же ты все-таки умница, что сама за рулем. Я просто не знала, что буду делать, как все успею.

К такой манере разговора Оксана уже привыкла, поэтому абсолютно не удивилась, когда подружка, не переставая болтать с ней по телефону, через пять минут открыла дверь автомобиля и плюхнулась на соседнее сидение.

Вере Адаменко было двадцать пять лет, и была она счастливой обладательницей смазливого личика, сногсшибательной фигуры и богатого, часто бывающего в отъезде супруга. Она родилась и выросла в этом городке, и вряд ли бы куда-нибудь из него уехала, если бы не начавшаяся в стране «перестройка» и грянувший затем бардак. Предприятия стали, родители не получали зарплату по полгода, и уставшая от безденежья и постоянного легкого голода девочка Вера, в составе какого-то творческого коллектива, рванула на гастроли за границу, благо танцами она занималась практически с раннего детства. Им повезло. Без происшествий добравшись до Кипра и не попав в бордель, шоу-балет около года выступал в одном из популярных ночных клубов Ларнаки. За это время она смогла скопить около двух тысяч и, вернувшись домой с подарками, выступила в роли спасительницы для пребывающих в состоянии безработицы родителей и доброй феи для младшего брата, осчастливив его игровой приставкой. Затем были Турция, Ливан, Испания, с десяток любовников, две депортации и необходимость дважды менять имя и фамилию. А далее были гастроли в Италии, где в одном из тихих курортных местечек она и встретила своего нынешнего супруга, пребывавшего там на отдыхе. Вера представилась студенткой, благо, очередной любовник-итальянец сляпал ей какую-то пластиковую карточку, говорящую о том, что она прибыла в Европу для повышения своего образования. Бизнесмен Григорян не смог спокойно перенести встречу с землячкой и предложил ей поехать в Грецию. Верочка, одарив его нежным любящим взглядом, согласилась и, разорвав контракт, отбыла с ним в Афины, затем в Иркутск, а потом, на радость родителям, и в ЗАГС родного города. И теперь, наслаждаясь ролью жены богатого человека, окружала мужа теплом и заботой, а в его отсутствие легко и непринужденно наставляла ему рога, умело скрываясь от многочисленной армянской родни и прочих знакомых.

С Веркой Оксана познакомилась около года назад и абсолютно случайно. В магазине им обоим приглянулся один и тот же купальник, обсуждая который они и обменялись номерами телефонов, болтать по которому «мадам Григорян» была большая охотница. Впрочем, болтала она и без телефона.

- Представляешь, мне весь капот гвоздем извозили. Молний каких-то нарисовали, негодяи. Просто не представляю, что мужу скажу. Это ж столько денег. Какая у тебя сумочка красивая, где покупала? Ой, а что это ты такая расстроенная? Плохо себя чувствуешь?

- Да нет, все хорошо. Я сегодня аварию видела.

Оксана вздохнула и подробно пересказала подруге утреннее происшествие, благоразумно опустив причину его происхождения. Рассказывая, она вдруг  неожиданно для себя обнаружила, что сильно расстроена, и расстроена именно невниманием к своей персоне со стороны утреннего незнакомца, и мало того, с удовольствием бы с ним встретилась еще раз…, как-нибудь случайно. Это неосознанное желание, перестало быть таковым, окончательно оформившись к первой реплике Верки, которая, наконец, осмыслила историю и сделала для себя какие-то выводы.

- Ну все. После таких ужасов, просто необходимо развеяться. Поехали в «Красавицу», пару часов в руках мастера, и жизнь заулыбается на все тридцать два, а потом решим, как проведем вечер.

Она оказалась права. Массаж, маникюр, стрижка и прочие маленькие радости, сопровождаемые легким ненавязчивым трепом, полностью развеяли плохое настроение и мрачные мысли, если они конечно были.

Покинув салон, они зашли в небольшой ресторанчик, отличавшийся очень хорошей кухней и такими же ценами, где, произведя небольшой переполох среди посетителей мужского пола, сделали заказ и, слегка постреливая по сторонам глазками, продолжили обсуждение различных милых мелочей, без которых жизнь современной женщины теряет свое многообразие. Уплетая за обе щеки что-то рыбное, Верка, наконец, рассказала и о подарке нового любовника. Гарнитурчик –серьги, кулон и кольцо – был красив и привезен из Африки, но носить в нормальной жизни эти украшения было совершенно невозможно. Очень уж они были громоздкими и тяжелыми. А еще у драгоценностей была старинная легенда, которую она почти не запомнила, но была она жутко страшная и романтичная.

-         Но главное, подружка, это то, что даже на краю света о тебе помнят. Пусть я это никогда не надену, ну разве что пару раз, или колечко к чему-нибудь подойдет… Внимание, это самое главное. Понимаешь, мне и подарки дарили, и полмира я со своими бывшими объездила, но все как-то не так. А с ним все как-то по особенному. Я чувствую, что он всегда рядом. Хорошо мне с ним, очень.

-         Верочка, похоже, ты у нас влюбилась.

-         Не знаю, но все очень здорово. Просто медовый месяц, лишь бы до мужа не дошло.

-         А у меня как-то не получается, пусто вокруг. Рядом никого, иногда такая тоска накатит. Посмотришь на себя в зеркало, вроде все замечательно. Ну, чего этим козлам надо.

-         Козлы и нам не нужны. Послушай, Ксюшенька, я со своим на вечер договаривалась. Давай мы тебе какое-нибудь «знакомство вслепую» организуем? Я, вообще-то с его друзьями не знакома, но, скорее всего, люди должны быть серьезные и кредитоспособные. Вдруг что и получится. Пора же тебе личную жизнь устраивать.

Оксана скромно потупилась, мол, пора конечно, но не с первым же встречным.

-         Так, возражения не принимаются. И чтобы наша оболочка вполне соответствовала содержанию, предлагаю устроить небольшой «шопинг», для полного поражения противника.

Оксана про себя усмехнулась, отметив двусмысленность фразы, и подруги отправились разорять имеющиеся в городке магазины женской одежды.

Когда они добились желаемого результата, день клонился к вечеру. Расположившись в гостиной Веркиного дома, подруги обсуждали покупки и то, в чем они предстанут пред своими предполагаемыми визави. Верунчик крутилась у зеркала, думала – надеть или нет подарок любовника. В конце концов остановилась только на кольце, и, придя к такому выводу, наконец взялась за телефон.

Оксане драгоценности не понравились категорически. Были они явно дорогие и старинные, золото и камни мутно-молочного цвета. Но исходила от них какая-то тревога и беспокойство, причем чувствовала она это настолько сильно, что даже их не примерила, несмотря на настойчивые уговоры подруги, которая, дозвонившись, нежно мурлыкала в трубку.

-         Сашенька, ты про меня еще не забыл? Я так соскучилась.

-         Негодник, все не звонишь и не звонишь.

-         Конечно, я понимаю, деловая встреча.

-         Любимый, когда же мы увидимся?

-         Замечательно. Котик, у меня есть замечательная подруга, она мне компанию составит. Может быть, пригласишь кого-нибудь? Главное, чтобы человек был серьезный и интересный и не старый.

-         Трезвый? Кто трезвый? Ну тебя, я же серьезно. Очень хорошая. Где мы увидимся? Ты просто прелесть. Целую, любимый.

Вера положила телефон и заговорщицки подмигнула подружке.

-         Вот и все. Он предлагает поехать к нему, а там разберемся. Он только что с партнером после деловой встречи вернулся. Через час ждет.

-         А что за партнер?

-         Сказал – именно такой как я говорила. Умный, серьезный, интересный, очень обеспеченный и … трезвый.

-         Трезвый это хорошо. Хотя лучше бы был пьян, слегка.

Верка удивленно на нее посмотрела и, сделав большой глоток армянского коньяка, решительно натянула на палец подаренное кольцо.

6

-         Леша, вечер продолжается! Но концепция изменилась, коммерция пока побоку. Ты еще от женщин не устал?

-         Без женщин плохо.

-         Вот и я о том же. У меня тут свиданка намечается с барышней приятной во всех отношениях, она подругу приведет. Жутко красивую.

-         Жутко?

-         Какая тебе разница, все равно жены дома нет. Может хоть завтраком горячим покормит. Поехали ко мне. Я, кстати, в бассейн воду морскую залил. И пара бутылочек винца французского имеется.

-         Лучше водки.

-         Да вы, батенька, эстет. Все, поехали.

Город уже одевался в свое вечернее платье. На закате, он всегда становился похожим на курортное, обласканное жизнью местечко. Сумрак прятал разбитые дороги и вытоптанные клумбы, скрывал трубы промышленного центра и недостатки проходящих мимо девушек. Начинал ощущаться запах цветов и другой зелени, которой в городе всегда было с избытком. Гостеприимно распахивались двери многочисленных кафе и ресторанов, зазывая прохожих кухней, музыкой и прочими соблазнами. Количество праздно шатающегося народа увеличивалось до каких-то невероятных размеров. Вдоль моря плыл и навязчиво раздражал обоняние запах шашлыка. А само море то весело, то лениво играло небольшой волной, предлагая запоздавшим купальщикам, окунуться в его воды и проплыть по солнечной дорожке. Стоящие у пирса яхты поднимали паруса и важно курсировали вдоль берега, свысока поглядывая на гидроциклы и прочую водяную мелочь.

Леший любил это время и любил этот город, накрытый ночным сумраком и свежим морским воздухом. Он молча смотрел в окно неторопливо двигающегося «Лексуса», отвечал на улыбки проходящих мимо девчонок, слушал голосящего по радио ди-джея, зовущего посетить аквапарк, и потихоньку успокаивался. Наконец ушла напряженность, державшая его целые сутки, или сколько там времени. Вроде бы ничего не изменилось, но в этот миг он четко понял, что все обязательно наладится. Будет все хорошо и дома, и в жизни, и на службе. Приедут жена и сын, и они все вместе обязательно сходят в аквапарк. Будут кататься на горках, и объедаться мороженным. А потом с Никиткой поедут на рыбалку и наловят кучу рыбы. И просто будут жить спокойно и хорошо. Плевать на всю нечисть и неприятности. Со многим справлялись в этой жизни, справимся и с этим.

-         Ты меня слышишь, или нет?

-         Слышу, слышу.

Сулин, оказывается, пока они ехали, перечислял достоинства своей новой пассии. Половину текста Алексей добросовестно пропустил мимо сознания, наслаждаясь своими радужными мыслями, и теперь получал сведения о ТТХ  любовницы приятеля, наверное, прослушав самое интересное – о ее добродетели. С удивлением он понял, что знает предмет восхищения Иваныча. Не лично, конечно, но, так сказать, в «поле зрения» Вера Григорян попадала довольно часто. Ее болезнью были мужчины и по какому-то странному стечению обстоятельств, эти мужчины всегда были интересны его организации. С ней даже хотели начать работать, и в качестве компромата собрали хорошую подборку видео и фотоматериалов, но из-за беспросветной глупости данной дамы в конце концов от этого отказались. А самые выдающиеся фотографии еще некоторое время у кое-кого в отделе висели на рабочих столах компьютеров, пока обнаруживший это безобразие шеф, не пообещал начать служебное разбирательство. Само собой, ничего этого Леший Сулину рассказывать не собирался, а вот увидеть эту красавицу воочию было очень интересно.

-         Понимаешь, я от женского невнимания никогда не страдал. Всякое было и всякие. Но тут другое. Я иногда утром просыпаюсь, вспомню о ней, и на душе так хорошо становится. Даже перед женой покойной не стыдно. Я, когда в Египте был, решил ей предложить замуж за себя пойти. А приехал, и не знаю, надо или не надо? Боюсь, откажет. Замужем она все-таки.

-         Саша, а оно тебе надо?

-         А что мне? Сын в Москве, дочь в Лондоне. Я один, понимаешь? Вот возьму и женюсь.

-         Ну-ну. Посмотрим, что завтра будет. Хотя всегда рад познакомиться с будущей кумой.

Вот на такой неожиданной ноте они и подъехали к дому Сулина. Однако домом это строение можно было назвать с большой натяжкой. Над окружающей местностью возвышался небольшой дворец, в каком-то там стиле, с колоннами. Сулин при постройке не стал долго размышлять над проектом, а построил слегка уменьшенную копию одного архитектурного памятника, набитую благами современной цивилизации. Правда, иногда Алексей сомневался, что же было уменьшено – так сказать копия или оригинал.

Иваныч, загнав машину, отдал охраннику несколько распоряжений и метнулся в душ, хотя что там было отмывать после бани, а Алексей, найдя в холодильнике гроздь винограда, расположился около бассейна, в котором, похоже, что-то плавало.

Солнце практически село, после дневного зноя повеяло долгожданной прохладой, от бассейна по-настоящему пахло морем. Леший закинул в рот виноградину и с наслаждением потянулся.

-         Умеют же люди устраиваться. Брошу все к чертовой матери, заведу себе такую дачу, буду разводить павлинов с наложницами и наслаждаться жизнью.

Леший едва не поперхнулся и обернулся на голос. Майкл, собственной персоной, сидел на ступеньках дома и плевал семечки. Хорошо, без рогов, но с довольно большим чемоданом, и как обычно увешанный золотыми цацками.

-         Добрый вечер, Алексей Сергеевич. Какое, однако, у вас лицо злое, словно черта на ночь глядя увидали.

Хорошее настроение, как ни странно, никуда не делось, а появившаяся веселая злость кинула Лешего вперед «на амбразуру».

-         Слушай, ну что тебе еще от меня надо? Вроде обсудили все.

-         Привет пришел передать. Барыня сильно скучают, кланяться велели. Чем ты моих девочек за живое взял, ума не приложу. Ходят, маются: «Где наш Лешенька, как же мы без него теперь?» Полный разлад в боевом отряде.

-         И им привет. Скучают, пусть в гости заходят. Милости просим. Я экскурсию организую, по местам боевой славы.

-         Передам обязательно. Но, гляди, приедут. Что тогда жене объяснять будешь?

С каждой фразой улыбка Майкла становилась шире и дружелюбней, лишь глаза оставались злыми и холодными, поблескивая в темноте красными искорками.

-         Хорошо. Обмен любезностями будем считать оконченным. Ты чего притащился?

-         Отдайте меч, Алексей Сергеевич. Он вам в этой жизни абсолютно не нужен. Более того, от него здесь начнутся сплошные неприятности.

Чего-то подобного Алексей ждал с момента своего возвращения. Внутреннее чутье подсказывало, что прогулка по чудесному острову далеко не окончена, а может и не в прошлом вовсе. Объяснить это он не мог. Знал только одно. Меч Майклу он не отдаст, потому что делать этого было нельзя. Просто нельзя и все.

-         Дареное не дарят.

-         Я не прошу подарить, я прошу отдать. Заметь, именно прошу, а не угрожаю.

-         Не иначе из-за глубокого внутреннего уважения. Я проникся, демон. Если бы мог отобрать, ты бы со мной не миндальничал.

Майкл презрительно сморщился.

-         Я не демон.

Он замолчал, резко встал со ступенек, бросил горсть семечек в бассейн и произнес.

-         Я слышал, у тебя проблемы с финансами. – И пихнул к Лешему чемодан.

-         Здесь один миллион американских фантиков. От тебя нужно просто согласие, хотя бы внутреннее. Этот мусор я забирать не буду, тяжел очень. Пользуйся.

-         Леха, так ты вино или водку?

Иваныч, с букетом в руке, выглядывал из окна второго этажа, радостно улыбаясь всему миру. «Как  его, однако, плющит не по-детски» - подумал Леший, а в слух произнес:

-         Водку. И, похоже, много.

-         Леш, может, не надо нажираться сегодня?

-         Надо, Федя, надо. Бери пузырь и бегом вниз, пока гости не пришли. А не то я сам поднимусь и чего-нибудь поломаю, случайно.

Алексей с внутренним сожалением понял, что Майкл исчез. «Надо же, мне его уже не хватает. Просто «хельсинский синдром», да и только». Грустить долго не пришлось, молодым жеребенком, с бутылкой, банкой черной икры в руках и баллоном соленых огурцов подмышкой, прискакал Сулин. Подозрительно посмотрев на чемодан, он разлил водку и, не дожидаясь Лешего, выпил.

-         Это чего?

-         Посылку мне передали. Авиапочтой.

-         Не понял?

-         Ладно, потом объясню. А что у тебя в бассейне плавает?

-         Я пару рыбешек запустил. Красивые до безумия. С ними плавать интереснее.

Они успели выпить еще по рюмке, когда раздался звонок мобильника, заставивший Иваныча заулыбаться счастливой, слегка придурковатой улыбкой.

-         Приехали! Пойдем, Леша. Я на веранде стол накрыл.

7

-         Ну, вот и познакомились.

Фраза была глупая, но он и сам себя чувствовал слегка не в своей тарелке. Увидев, кто пришел в гости к Сулину и поняв, что его также узнали, едва не ляпнул: «А бабки с вами нет?», но вовремя прикусил язык. Стоял и молчал, смотря в растерянные глаза Барби, которая, похоже, находилась в таком же ступоре, как и он сам.

-         Алеша, Ксюшенька, да что вы замерли. Присаживайтесь, а лучше поцелуйтесь, и сразу все пройдет.

«Хорошо когда есть такие люди, как Верочка. С ними всегда просто. Может быть,  Иваныч и прав. А… чем Майкл не шутит». Плавным, несколько кошачьим и даже для себя неожиданным движением, он обнял Оксану и нашел ее губы. Губы оказались мягкими, сладкими на вкус и живыми. В общем, хороший поцелуй получился. И стало все просто, «и сразу все прошло». Поняли оба и сразу, что останутся добрыми и хорошими знакомыми, если продолжат это знакомство, конечно. Самое удивительное, каждый из них знал, что это знает и другой. Вот такое странное получилось знакомство. Она отстранилась, погладила его по щеке. «Хороший одеколон, знакомое что-то».

-         Мы знакомы, практически.

-         Леха, ты не перестаешь меня удивлять. Почему таких красавиц от друзей прячешь?

-         Мы сегодня познакомились. Оксана с этого утра моя добрая фея. Не дала истечь кровью после столкновения с разъяренной старушкой.

-         Алеша, так это ты в аварию попал? Мне Ксюшенька рассказывала. Такой ужас, такой ужас. Теперь ты ее на руках носить должен.

-         Всегда готов ухаживать за красивыми и отзывчивыми женщинами.

Так и началась эта ночь.

Иваныч расстарался на славу. Оказалось, он первый раз пригласил Веру к себе, и буквально из кожи лез, стараясь предугадать любой ее каприз. Веранда буквально утопала в розах. Как он их достал за такой короткий срок и в таком количестве, Леший понять не мог, но у влюбленных свои возможности. А Верунчик, похоже, прониклась серьезностью своего счастья, поэтому количество уменьшительных окончаний в ее фразах явно превышало количество самих слов. Когда мурлыканье и сюсюканье данной пары зашкалило все допустимые нормы, Алексей решил вернуть беседу в конструктивное русло. Поэтому наполнил бокалы и предложил выпить за их гостеприимного хозяина, который все так чудесно устроил, к тому же недавно вернулся из дальних стран, явно переполнен впечатлениями и готов поделиться ими со своими ближайшими друзьями. Все дружно чокнулись, а Верочка заохала и заахала по поводу привезенного подарка, объявив, что никогда ничего лучшего в ее жизни ей не дарили. Драгоценности буквально царские, колечко, кстати, у нее на пальчике, а другое она не надела, поскольку не смогла подобрать соответствующую одежду. Но в следующий раз непременно и обязательно, и протянула ручку над столом, демонстрируя изящную ладошку с массивным золотым кольцом на указательном пальце.

Оксана брезгливо сморщилась. Кольцо и без остальных побрякушек вызывало у нее неприятные чувства. Она перевела взгляд на Алексея и вздрогнула. Тот, словно каменный, немигающим взглядом смотрел на руку подруги. Такого выражения глаз, не лица, а именно глаз, она не видела никогда. Какой-то жуткий прищур. Испуганный, растерянный и злой одновременно. 

-         Сашенька, ты же историю рассказывал про эти драгоценности. Такая интересная. Расскажи ребятам. И я с удовольствием послушаю.

Леший наконец выдохнул. Очень знакомое колечко. И маникюр знакомый, и ладошка целиком. Действительно, жутко знакомая вещь.

-         Расскажи, Иваныч. С удовольствием послушаю и Оксана не откажется. И если не трудно, как они тебе достались, тоже очень интересно.

Сулин подцепил вилкой кусочек сыра, отправил его в рот и замахал рукой: мол, что тут интересного.

-         Давай, Иваныч, колись. Вдруг, я в Египет поеду. Буду знать, в какой лавке такая прелесть продается.

История была следующая. Устав любоваться пирамидами и прочими архитектурными изысками, он попросил гида отвести его на местный базар. Базар был с большой буквы Восточный. Было там все и много. Набродившись по рядам, заваленных всякой всячиной, вконец устав и нанюхавшись различных специй, едва сдерживая чихание, он решил передохнуть в ближайшей кофейне. Развалясь с гидом  на подушках, куря кальян и попивая крепчайший кофе, он обратил внимание на мальчугана, который стоя у входа, отчаянно махал ему рукой. Гид, пообщавшись с пацаном, объяснил, что его приглашают посетить лавку и посмотреть драгоценности, которые достойны самого шейха. Мол, абы кого они не приглашают, а иностранец сразу видно человек достойный и уважаемый, ну и все такое прочее. Отдохнувший Сулин легко согласился, тем более далеко идти не пришлось. Лавка оказалась по соседству. Смотреть особо было не на что, ассортимент у купца был небогатый. Да и сам торговец особого доверия не вызывал, в глаза не смотрел, постоянно дергался, а внешне походил на дервиша, во всяком случае, какими их показывали в советских фильмах. Предложили Сулину ожерелье и этот набор, который ему сразу понравился. Поторговавшись для приличия, он заплатил и отбыл в гостиницу. А по пути гид и рассказал ему старинную легенду, связанную с этими украшениями. Не именно с этими, конечно, а так сказать с прообразом. Позднее, он довольно часто встречал на местных женщинах нечто подобное. А легенда такова.

Сулин глотнул вина и продолжил: «Жил да был где-то на Востоке очень богатый купец и просто хороший человек по имени Халид. Жил он счастливо и хорошо. Был у него большой, похожий на дворец падишаха дом, умная жена, трое сыновей и любимая красавица дочка. Царили в его семье покой и благополучие и, казалось, что не кончится это никогда. Но рушит все зависть человеческая. Нашлись недруги и у Халида. Продали они души злобному демону в обмен на свое земное счастье и великое горе для доброго купца. И разграбили на Шелковом пути его караваны, и погиб его старший сын лютой смертью, и ушел из отцовского дома, и пропал средний сын, и сгорел в пламени его дом, и, не вынеся этого горя, умерла его жена, а красавица дочка, став белой как снег северных стран, пала на землю и лежала словно камень, день за днем смотря своими прекрасными очами в одни только ей известные дали. Взмолился тогда к небесам купец, прося у них вернуть прежнее счастье. Но молчали небеса. Взмолился он во второй раз, прося у небес вернуть здоровье его дочери. И опять не ответило ему небо. Взмолился он в третий раз, прося у небес наказывать только его, и пусть он один понесет кару богов, а дети его будут жить счастливо. Но молчали и в этот раз небеса. И вскричал тогда Халид: «Небо, дай мне мести. Пусть мои беды останутся со мной, но дай мне сил и разума покарать виновных!» И стало темным небо над его головой, и заплакала его дочь, а слезы на ее щеках превращались в кроваво- красные камни. Утром следующего дня постучался в лавку купца старик-нищий и, приняв с благодарностью лепешку, молвил: «Принеси в жертву семь черных ягнят, испей их крови, и узнаешь своих врагов и получишь силу и неуязвимость для расплаты». Но услышал их беседу младший сын. Он сам принес в жертву семь черных ягнят и выпил их крови. Понял он, кто виновен в их бедах и, словно демон смерти, семь месяцев и семь дней рыскал по земле, собирая головы своих врагов. И покарав последнего из них, вернулся сын и, упав перед отцом на колени, сказал: «Мой долг исполнен». Только договорил он, как ударила в него молния, и стал сын пеплом. Наутро опять появился старик-нищий и, смотря в глаза купцу, произнес: «Прогневил ты богов, не дождавшись исполнения их воли. Просил ты мести, но сам месть не исполнил, а погубил своего сына и душу его. Теперь проклятие на всем твоем роде – и на умерших, и на живущих, и на еще не родившихся» «Что же мне делать?» - вскричал Халид. «Возьми семь слез своей дочери, вставь их в украшения, омой их первым молоком белой верблюдицы, и на восходе солнца одень на свою дочь. А дальше живи жизнью праведной, совершай благие дела, и знай: от каждого доброго дела будут светлеть слезы, а от каждого твоего греха будет мучиться твоя дочь. И наступит такой день, когда станут кристально чистыми слезы, и будет искуплен твой грех, и встанет с постели твоя дочь здоровой, прекрасной и молодой. Но умрешь ты в этот же миг и не увидишь счастья в ее глазах. А еще я хочу тебе сказать, что можешь ты жить вечно, если одев на дочь драгоценности, будешь жить во грехе, подвергая адским мукам ее и души своего рода» Поблагодарил купец старика, накормил его и проводил с почетом. Собрал он слезы дочери и отнес их золотых дел мастеру, который изготовил красивейшие на всем Востоке серьги и подвеску. Сделал Халид все как сказал старик, и, надев драгоценности на свою дочь, день просидел у нее в ногах, горько плача. Но утер он слезы, поднялся с колен и начал жить. И жизнь его была светла и праведна, так что ни одна слезинка больше не падала из глаз его дочери. И настал наконец тот день, когда кристально чистыми, а не мутно багровыми стали камни в украшениях дочери. Поднялась она со своего ложа такой же молодой и прекрасной, лишь волосы стали белыми как молоко. И улыбнулась она от счастья, и умер Халид, не увидев этой улыбки, но исполнив свой долг. В этот же день вернулся его средний сын и обнял свою сестру. А отца их хоронил весь город и многие, приехавшие из других мест, поскольку Халида за его благородство, разум и праведность знали и любили. Через некоторое время постучался в их дом старик и, попросив милостыню, рассказал детям купца, что совершил для них и для их будущих детей их отец. А, уходя, протянул сыну Халида кольцо, сказав: «Надень его и никогда не снимай. И передавай его старшему в семье. Будет оно помогать и не даст забыть о былом». Сказав это, старик ушел, и никто никогда его больше не видел. А брат и сестра, и их дети, и дети их детей жили долго и счастливо. И сейчас среди нас живут их потомки, удивляя своим благородством и разумом. А камни стали называть по имени дочери купца - «слезы Аксу». И сложилось поверье, что у злого человека они мутные, кроваво багровые, а у праведного – кристально чистые»

Леший несколько ошарашено слушал Сулина, который под конец истории совсем уподобился былинному рассказчику и перешел на «высокий штиль». С недавнего времени не нравились ему простые сказочные истории. Опять же Вера, с явно целыми конечностями и знакомым кольцом на пальце. Не могла же она руками разбрасываться как ящерица хвостами. «Тьфу, опять ящерицы. Надо с Иванычем один на один поговорить по поводу этих побрякушек, может что прояснится». Он достал сигарету, судорожно затянулся и посмотрел на Оксану. Та, явно скучая, грела в руках бокал с вином и слегка улыбалась своим мыслям. «Слава богу, хоть один нормальный человек с нормальной реакцией. Нет, пожалуй, напьюсь».

Оксана действительно скучала. Вечеринка начинала ее утомлять. Верунчик и ее приятель были заняты только собой, а другие их явно не интересовали. Ее предполагаемый ухажер, «умный, серьезный и интересный», такого впечатления не производил. Интересовался одними бутылками, не забывая подливать всем и опрокидывать свою рюмку гораздо чаще, чем нужно. Она абсолютно не собиралась затевать с Алексеем долгосрочную интрижку, но провести остаток ночи в его компании была не против. Но у него, явно, были другие планы, в которые она даже сейчас не входила. Такое невнимание, да еще со стороны представителя убогого провинциального истеблишмента, ее обижало, но и вызывало некий охотничий азарт. Обидеться и уйти, сославшись на головную боль, или начать провоцировать свою потенциальную жертву, вот собственно о чем Оксана и размышляла последние полчаса. Желание покинуть эту милую компанию было сильным, но, представив пустой дом и завтрашнее пустое утро, она решила остаться. Подсев поближе к Алексею и ненавязчиво отобрав у него бутылку, спросила:

-         Леша, а где вы так загорели. Загар просто изумительного цвета. На Ривьере отдыхали?

Его реакция опять была странной. Напрягся, даже внешне, а глаза стали отсутствующими.

-         У тещи крышу перекрывал.

-         Непохоже. Здесь солнце не такое.

-         Там самолеты поля опрыскивали. Задели, случайно. Как вам эта восточная история?

-         Я практически не слушала. Не люблю страшных сказок с плохим концом, тем более на ночь. Вы знаете, я видела весь комплект, мне он крайне не понравился. Тревожно с ними рядом. Я их даже не примерила.

Он снова одарил ее странным взглядом.

-         Ох, Оксаночка, знали бы вы как мне тревожно.

-         Я же вижу, что вы не в своей тарелке. Это из-за аварии, наверное. Давайте пройдемся не много, может быть успокоитесь, да и я, что-то засиделась.

Он кивнул, она взяла его за руку и медленно поднялась из-за стола. Оторвавшись от персика, подала голос Верочка.

-         Правильно, давайте танцевать. Сколько можно калории поглощать. Саша, где у нас музыка?

-         Одну секундочку, мое солнышко.

Танцевали довольно долго. Хмель начал брать свое, и Леший, вспомнив молодость, довольно свободно обращался с партнершей, но ей, похоже, это абсолютно не мешало, а может быть, и нравилось. В общем, эта часть вечера удалась, даже очень. Вернувшись к столу, Сулин провозгласил тост за их очаровательных дам, которые замечательно танцуют, умны, красивы и вообще лучшие представительницы женского пола на земле. Хотел сказать что-то еще, но залпом выпил вино и приложился к Вериной ручке, продолжая бубнить комплименты. Верочка опять начала восхищаться подарком, таким дорогим и старинным. Дамы начали обсуждать украшения, драгоценные камни и незаметно разговор перешел на антиквариат, в котором, как оказалось, Оксана очень хорошо разбиралась. Она сыпала названиями старинных фирм, фамилиями, сроками проведения аукционов. «Русский сезон», «эпоха возрождения», «не всегда цена реально отображает культурную ценность» и т.д. и т.п., явно раздражая своей осведомленностью подружку. Почувствовавший неладное Сулин решил спасти хорошую атмосферу и сделал свой первый шаг к переосмыслению мироздания.

-         Ксюша, я тебя перебью. У Алексея, между прочим, есть одна очень ценная старинная вещь. Буквально раритет. Мы сегодня собирались поехать посмотреть. Леша, может сгоняешь по-молодецки, привезешь? Девчатам тоже будет интересно посмотреть.

Леший вздрогнул. Везти клинок сюда, поближе к Верочке?

-         Нет, не поеду. Поздно уже, и не хочется оставлять такую чудесную компанию. Тем более пьяный, за руль не сяду.

-         А Ксюшенька? Она мигом довезет, она так прекрасно машину водит.

Он усмехнулся про себя. Верочку можно было понять. Пора расползаться по углам парами. Взглянул на Оксану. У нее в глазах светился живой интерес, хотелось бы надеяться, что к нему.

-         Давайте, Алексей, я отвезу. Это действительно, очень интересно.

Глаза Оксаны были виной, или количество алкоголя в крови, но Леший сказал «хорошо» и вышел из-за стола.

8

Ночь вступала в свои права, наполняя город большими и малыми пороками, соблазнами и легкой завесой безнаказанности. Сулин сидел на легком стульчике, положив ноги на забытый Лешим чемодан, и смотрел на Веру. Она стояла на краю бассейна, заложив руки за голову и слегка выгнув спину. Он не включал подсветку, поэтому видел только ее силуэт, принимающий одну за другой разнообразные соблазнительные позы. Вера старалась, а ему нужно было, чтобы она просто села рядом. Хотел ее обнять, прижаться к ней и думать только о том, как она хороша и как хорошо с ней.

-         Ох, наконец-то они ушли. Какие иногда люди недогадливые. Сидит и сидит, подруга называется. Ее с таким милым человеком знакомиться привели, а она умничает, и глазки строит, кому ни попадя. А твой тоже хорош. Ее хватать надо и в постель тащить, она полгода точно без мужика, а он сидит – ни рыба ни мясо. Тоже мне. Вот ты у меня, Сашенька, настоящий мужчина. Сильный, добрый, щедрый, а не этот, лох законченный.

-         Иди ко мне, солнышко.

Она присела к нему на колени и наградила долгим поцелуем. Поднялась,  опустила его лицо на свою грудь и нежно погладила по голове. Иваныч буквально задохнулся от своего счастья.

-         Представляешь, мне машину чем-то поцарапали, практически всю. Стыдно выехать было. Пришлось по делам на Ксюхе ездить. Поможешь с ремонтом. Не люблю я мужскими вещами заниматься.

В бассейне отчетливо раздался всплеск большой рыбины. Он поднял голову.

-         Вера, выходи за меня замуж.

9

Да, ночь всегда хороша, если на улице тепло, ты слегка пьян, а рядом красивая женщина. Проблемы мировой цивилизации уходят на второй план, а мысли стекаются куда-то ниже пояса. Но еще чаще бывает, что мысли этой женщины бегут совсем в противоположном направлении. И идет она рядом, и за руку тебя держит, а не здесь, вся где-то вдалеке, и не решила, когда вернется обратно, да и вернется ли. Знать бы, о чем она думает. А может быть, сама ждет какой-нибудь милой выходки от своего спутника. И встает вечный вопрос русских околоинтеллигентских кругов: «Что делать?». И, как обычно, вносит свою деструктивную сущность в буквально по-детски простую ситуацию, заставляя серьезных людей совершать глупые поступки.

Они с Оксаной практически дошли до машины, когда Лешего неожиданно замер. Как, откуда пришло это знание, но он сжал правую руку и мысленно крикнул: «Ко мне, СТАРЫЙ». Ладонь сразу же ощутила шероховатость шкуры неизвестного науке зверя, которой была покрыта рукоять меча. Короткая вспышка зеленого света, и они снова вместе. Человек и его оружие. Воин и его друг, которые не виделись целую вечность. Алексей чувствовал, как проходит опьянение и светлеет в голове, тело становится легким, быстрым, а окружающий мир замедляется и цепенеет перед ИХ силой. И удивленные, широко раскрытые в детском восторге глаза Оксаны. Он утонул в этом восхищении, крикнул «смотри», и ОНИ начали танец.

Она никогда и нигде такого не видела. Красивейший изумрудный всполох и ее пьяный знакомый исчез. Перед ней стоял рыцарь с торжественным гордым лицом, мечом в руке и счастливыми глазами. Никогда и никто на нее так не смотрел. И дрогнуло что-то внутри, открывая давно запертую дверку, наполняя ее душу чем-то давно забытым и, казалось, что давно ушедшим. А потом он вскрикнул и исчез. Вокруг нее возникла стена зеленого огня, и стена была живой. Она двигалась, сплеталась, уходила в ночь и была рядом одновременно, а затем замерла и превратилась в розу. Алексей стоял перед ней с поднятым в руке клинком, из которого рос цветок. Оксана затаила дыхание, следя за медленно опадающими лепестками, и неожиданно для себя произнесла: «Любит. Не любит». Последний лепесток и свечение пропали на слове «любит».

Он сел на землю и положил меч к себе на колени.

-         Красиво получилось. Тебе понравилось?

Она опустилась рядом с ним, прижалась губами к его лицу.

-         Мне никогда не дарили таких цветов.

-         Пойдем, потревожим наших друзей. Нехорошо выгонять близких людей ночью на улицу.

Он легко и резко поднялся на ноги. Вытащил ремень, затянул его под гардой и закинул меч за спину. Брюки начали спадать: «Похоже, я худею после каждой такой гимнастики, но фехтую все лучше и лучше, просто «нинзя-  черепашка». Постепенно накатывала слабость. Уже не такая сильная, как на острове, но в сон тянуло и очень хотелось что-нибудь съесть. Чем он сразу и занялся после возвращения на веранду. Иваныч с Верочкой, похоже, зашли в дом, Оксана молча смотрела на него восторженными глазами, в общем, задавать глупые вопросы было некому. Он с животным удовольствием съел все, что нашел на столе, и с сытым видом откинулся на стуле, ища, что бы выпить. Для Оксаны это, видимо, послужило своеобразным сигналом для начала разговора.

-         Леша, а ты кто? – она нервно теребила в руках подобранную на столе розу. –

Меня к тебе очень тянет, ты такой притягательный с этим…, но мне страшно.

-         Спокойно, Маша. Я Дункан МакЛауд из клана МакЛаудов. Весь целиком положительный, иногда только напиваюсь до безобразного состояния. Но в трезвом виде постоянно борюсь с мировым злом.

-         Я, между прочим, всегда подозревала, что эта история подлинная. А сколько тебе лет?

Леший удивленно на нее посмотрел. Похоже, действительно, чем глупее ложь, тем легче в нее верят.

- Оксаночка, успокойся. Я, конечно, человек не совсем местный, но не до такой же  степени.

Вот теперь она смотрела на него с полным недоверием.

-         Никогда не замечала, чтобы мужчины в этом городке ходили с мечами и так лихо с ними управлялись.

-         Это мне по наследству от дальнего родственника досталось. Он у меня в тамплиерах числился.

Он поднялся, налил себе сока, залпом осушил бокал и заулыбался во весь рот.

-   Вот. Продать железяку хотел.

-         Хотел продать?!

-         Уже не хочу. Такой успех у женщин променять на какие-то деньги. Винца налить?

-         Налей. Надо же каким-то образом в себя приходить. – она сделала глоток - Ты так ничего и не объяснил.

-         Оксана, ну что тут объяснять. Меч по наследству достался. В детстве в кружок фехтования ходил.

Он абсолютно не собирался ей ничего рассказывать. В данный момент, Лешего больше всего интересовала родинка, которая кокетливо расположилась на груди Оксаны и игриво купалась в лунном свете.

- Душновато стало, не находишь. Предлагаю перебраться к бассейну, я там одну вещицу оставил. Заодно и освежиться можно.

Не слушая ее возражений, если они были, он сгреб со стола фрукты, бутылку вина и, не оглядываясь, сошел с веранды.

Место было занято. Сулин и Верочка, уютно расположившись в сгустившейся тьме, наслаждались тесным общением друг с другом, явно не ожидая никакого подвоха со стороны покинувших их друзей. Убедившись, что дело еще не дошло до близких контактов пятого уровня, Алексей, придав голосу наиболее возможную в данной ситуации серьезную интонацию, гаркнул: «Ну что, меч смотреть будем, или мы тихонько в стороночке постоим?» Пара дернулась в разные стороны и начала лихорадочно приводить себя в порядок.

- Ну, ты, Леша, и пакостник. Я же человек пожилой, у меня с сердцем плохо. Хватила бы кондрашка, кто бы меня в чувство приводил.

Сулин был явно смущен и теперь лихорадочно поправлял на себе одежду. Даже в темноте было видно, что лицо у него имело вид перезрелого помидора и довольно злое.

- Ничего, я думаю нашлись бы добрые люди, не допустили такой потери для общества. Одна Верочка чего стоит. Такая красотища поставит на ноги даже такого больного и немощного, как ты.

Абсолютно не смутившаяся и улыбающаяся то ли комплименту, то ли чему-то своему Верочка одернула юбку и произнесла:

- Саша, они просто завидуют. Все порядочные люди уже в кроватях нежатся, а они по кустам шастают. Поправь мне лямочку, перекрутилась.

Они еще минут пятнадцать незлобно переругивались, затем это всем надоело и, дружно распив принесенную Алексеем бутылку вина, компания вновь обрела единство. Женщины отошли к бассейну и о чем-то оживленно шептались, дав мужчинам возможность почувствовать свое одиночество и его полную бессмысленность. Сулин проводил их взглядом, вздохнул и повернулся к Лешему.

- Давай, показывай, что продаешь, раз привез.

- Иваныч, я собственно продавать не буду, деньги нашлись.

- Так ты привез или нет? Посмотреть просто интересно. Я, если честно, меча в руках никогда не держал.

- Смотри.

Леший снял с плеча ремень и протянул СВОЙ меч другому человеку. Его взяли в руку и повернули к свету, чтобы рассмотреть получше. Изумрудное свечение начало меркнуть, и он вдруг испугался. Что-то было не так. Клинок постепенно наливался алым, но не сиял, а скорее наоборот, втягивал в себя и лунные отблески и рассеянный свет фонариков у бассейна, и что-то еще, чему и названия у людей не было, но жилось с ним хорошо и приятно. Лицо держащего меч человека сначала ничего не выражало, а затем стало меняться. Уходили из него человечность и теплота. Резко очертились скулы, нос заострился, глаза стали больше и блестели чем-то серебряным. Воздух стал чистым, холодным, очень плотным и чужим, разогнав крутившуюся вокруг фонариков мошкару. Меч необходимо было возвращать, даже не возвращать, а спасать. Его ломали, меняли его суть, пытались разорвать и выбросить все, что в него вложили и, что он сам впитал за свою долгую жизнь. Леший медленно поднял руку и попытался взяться за рукоять, а мир вокруг безжалостно стягивался в одну точку и явственно звенел предельно натянутой струной. И она лопнула.

- Ой, Сашенька, как красиво, я котенку своему ошейник такого цвета купила. Можно и мне подержать. Он не тяжелый?

Верочку тянуло на блестящее. Он дернулся ее остановить, но не успел. Сулин рыкнул, отскочил в сторону и занес над головой меч.

10

Все было хорошо и мило. Их вечеринка заканчивалась и заканчивалась очень удачно. Оксана, наконец, разобралась в своих желаниях, и теперь они с подружкой обсуждали, когда они увидятся в следующий раз. Сами встретятся или снова все вместе. Решили, что – послезавтра, и обязательно сами. Нечего было кавалеров посвящать в женские тайны, по крайней мере, раньше времени. Вера предлагала рвануть на следующие выходные в Сочи. Предложение было хорошим, но Оксана сомневалась, что оно понравится ее новому знакомому. Как долго пожившая в хорошем достатке женщина, она чувствовала, что Алексей явно не сможет профинансировать такую поездку и, тем более, ее запросы к такому отдыху. А на ее деньги, скорее всего, ехать откажется (на альфонса он никак не походил). Она попыталась рассказать о мече и о подаренном ей «цветке», но вставить слово в Верочкину болтовню не смогла. Оказывается, Сулин сделал подруге предложение и подкрепил его обещанием купить ей квартиру, чтобы она не так зависела от нынешнего супруга. Вера, естественно, ничего ему толком не ответила, но, похоже, была согласна изменить свою жизнь, и теперь размышляла вслух, какие бы условия еще выставить, чтобы, так сказать, окончательно проверить твердость Сулина в его решении. Оксана успела мысленно позавидовать подружке, а потом стало холодно и очень тихо. Ей показалось, что мир вокруг стал медленным и ленивым. Ветер замер, прекратился стрекот сверчков и прочих ночных букашек, лишь в бассейне отчетливо и звонко плескалась вода, словно ее помешивали большой ложкой. Верочка, поежившись, повела плечиками: «Зябко стало, пойду у Саши плед возьму. Ой, что это у них такое?» Она сказала еще что то про котенка… Росчерк темного пламени, и Оксана закричала.

Удивленная, с детским обиженным лицом, Вера провожала взглядом падающую на землю руку с подаренным кольцом на указательном пальце. Кровь ударила резко, маленьким горячим гейзером, добавив красного на смертельно бледном лице Сулина, или кого-то другого с его лицом. Вера медленно, словно танцуя, сделала попытку отойти назад, но он снова ударил. Резко и мощно, сверху вниз, в живот. Оксана хотела отвернуться или просто закрыть глаза, но от страха просто забыла, что для этого нужно сделать. Она видела, как, пробив легкую кофточку, из спины подруги хищно выскочило алое лезвие. Немного провернулось и, указав острием на землю, ушло внутрь, продолжая рвать красивое тело. И сильный удар кулаком в лицо, превративший в кашу Верино личико и толкнувший ее к бассейну. Она слышала, как с противным звуком на аккуратно подстриженный газон упали внутренности, и сильный всплеск воды, принявшей падающее тело подруги. А затем ночь вокруг нее ярко вспыхнула и рассыпалась на мелкие капли серебряных молний. Потоком плотного, жутко воняющего воздуха, ее отбросило в сторону. Две большие твари, словно сбежавшие из голливудского ужастика, медленно и даже величаво всплывшие со дна, тянули в разные стороны стройные ножки в дорогих туфельках. Раздался негромкий чвакающий треск и Оксана, наконец, обрела спасительное беспамятство.  

11

Он крутился ошпаренным ужом, вокруг осатаневшего Сулина, который походил на взбесившийся вертолет с горящими лопастями. «Леший» не смог перехватить удар, успев лишь зацепиться за ремень, который продолжал болтаться на рукояти. И теперь, не разжимая руки, едва успевал уворачиваться от бешено крутящейся стали. Сулин, который секундами ранее очень удачно и очень профессионально разделал свою любовницу, явно имел подобные планы и в его отношении. Алексей тянул к себе ремень, пытаясь всей своей массой  подтащить рукоять или хотя бы дотронуться до нее. Но получалось это плохо, разок он приложился к челюсти своего противника, правда, желаемого результата не достиг. Сулин был как каменный. Превратившись в машину убийства, он сверкал серебряными глазами и очень хотел отрубить ему голову. Похоже, это его и спасало, поскольку о других частях тела Сулин, наверное, просто забыл. А потом накатила ужасная вонь, и меч слабо засветился зеленым. В голове нежным ручейком прошелестели знакомые интонации его ДРУГА, заставившие внутренне возликовать и пропустить тяжелый удар ногой. Он скрючился и рухнул на колени, точно зная, что последует за этим. Удар вдоль черепа, с короткой отмашкой, пущенный в конце на резь, чтобы не сразу умер, а успел подумать о силе и превосходстве врага. Говорят, что в таких случаях перед глазами проходит вся жизнь, но он думал только о чашке, которую подарил своей жене на восьмое марта и которую случайно, разбил через два дня, а затем всю утро носился по магазинам, но успел купить точно такую же, до ее прихода с работы. Видно, было что-то важное в этой чашке. А удара все не было, но был жуткий вопль отчаявшегося и решившего умереть человека. Он повернул голову. Сулин в бассейне бился с чудовищами средних размеров, которые, если быть честным, не особо на него обращали внимание, пытаясь отобрать друг у друга довольно большой кусок мяса. Он рубил им щупальца, плавники, пытался проткнуть их мерзко пахнущие спины, а они только недовольно урчали, пытаясь отплыть на безопасное расстояние от этого чем-то рассерженного человечка. Он кричал и приходил в себя. Он уже не пытался их истребить, а просто расталкивал мерзкие туши, пытаясь забрать у них то, что осталось от той, которую он совсем недавно прижимал к своей груди, целовал и гладил по шелковым цвета вороньего крыла волосам. Увидел в пасти кусок цветастой ткани и ринулся туда, пытаясь руками разжать челюсти и забрать себе то, что еще хоть чуть-чуть напоминало о прежней Верочке. Он выпустил меч и тот тихо звякнул о дно бассейна. Но каким бы тихим не был этот звук, его услышали.

Алексей стоял у края бассейна и смотрел на этот бурлящий котел, пытаясь взглядом зацепиться за короткий отблеск клинка. Он не боялся ни своего бывшего друга, ни возящихся вместе с ним чудовищ. Ему нужно было увидеть меч, и он дождался. Слабый изумрудный всполох, и сейчас же, среди всей этой каши, вспыхнуло яркое и очень голубое свечение. Леший никогда в своей жизни этого не видел, но, спасибо компьютерным играм, узнал его сразу. Портал рос, наливался силой, высвечивая своими райскими отблесками всю происходящую вокруг мерзость. Леший замер, замер и портал, а затем, с легким электрическим потрескиванием, открылся. Вода, чудовища, Сулин, словно в открытую большую сливную дыру в большой ванне, начали проваливаться вниз. Иваныч что-то кричал и смотрел на него большими серебряными глазами. Твари уплывали молча, пытаясь по пути сожрать еще по кусочку, и громко чавкали своими пастями, выбрасывая в воздух потоки отвратительной вони. Леший кинулся вперед, туда, где легкой изумрудной рыбкой светился его меч. А тот уплывал, его быстро и целенаправленно тянуло в этот, ведущий то ли в ад, то ли рай, переход. Алексей не успевал, он знал, что не успеет ни добежать, ни допрыгнуть до своего товарища, друга, а, может быть, и части себя самого – лучшей или худшей, но крайне необходимой. Меч вошел в безмятежность портала, а он вытянул руку и закричал, закричал всем своим сердцем, всей своей душой. Он звал его, просил о помощи известных и неизвестных богов, но не доставал, не дотягивался. Портал сворачивался, и он перестал звать. Собрал все свои силы, и какие остались мысли, тяжелым не мигающим взглядом уставился в центр безмятежного сияния, ища в этой синеве изумрудные отблески, и тихо повторяя ЕГО имя. Они были, они словно этого и ждали, засветились, показывая путь меча и дорогу к нему. Виски сдавило, портал замер и начал открываться вновь. Леший тянулся к клинку, он уже чувствовал его и знал, что и тот чувствует его, и готов вернуться назад, приложи только небольшое усилие, и ты выиграешь этот бой. Но не было у него больше сил, да и не знал, какое усилие надо приложить и куда. Он держал изумрудную дорожку, не давал закрыться порталу и плакал. Слезы текли от бессилия и бессильной злобы. Он чувствовал, что проиграет, не сделает то, что был должен, или на что надеялась Аля, вручая ему свой подарок. «Аля? Алечка» И он закричал в полный голос, безостановочно повторяя их имена. Он держал портал и держал зеленые отблески, свивая их в одно целое, не давая разорвать эти ниточки, видя, как становятся они ярче и крепнут, ломая то враждебное, что мешало им, не давая разгораться и разбрасываться маленькими изумрудными искорками. А потом портал выплеснул свет и легкую быструю тень, и он понял, что все закончилось. Он одержал победу, точнее они одержали победу.

Добродушный зубастый колобок с мечом в зубах, словно воздушный шарик парил над его головой и, похоже, улыбался. Затем клинок мягко вошел в землю у его ног, а, зубастик, взгромоздившись на него, словно курица на насесте, сказал: «Привет, любимый». Он улыбнулся в ответ и без сил опустился на землю. Наконец они были вместе, пусть слегка побитые и помятые, но вместе. Он гладил клинок рукой и чувствовал, как тот оживает, возвращается к нему. Как восстанавливается между ними та связь, которая и помогла выстоять в этой схватке. И пусть они едва не проиграли, но теперь они вместе, и вместе будут всегда.

- Какая трогательная сцена. Не хватает только скупой мужской слезы.

Противный скрипучий голос, тем не менее, как показалось Алексею, звучал несколько обижено. Он перевел взгляд на свою, состоящую из одних зубов и колючек, знакомую, и снова улыбнулся.

- Можно я тебя поцелую?

- Нет. Когда я в таком виде, нельзя, отравишься.

- А ты в человека перекинься.

- Попроси как следует, я подумаю. А лучше бы порядок навел, пока свидетелей нет.

Она заставила его подняться, найти поливочный шланг и смыть кровь с себя, бассейна и газона. Портал судорожно потрескивал, но держался и Леший, с чистым сердцем, позакидывал в него оставшийся мусор, куски чудовищ и найденные другие куски, не так давно бывшие красивой женщиной. Подобрал отрубленную кисть, она была точно такой же, как и та, которую он подсунул старухе, но за малым исключением. Отсутствовал рисунок на ладони, изображавший то ли молнию, то ли букву «Z». Не успел подумать, как рисунок проявился у него на глазах. Его передернуло, и он без сожаления отправил отрубленную конечность вслед другому мусору в портал, который, словно только этого и ждал. Вспыхнув и затрещав в последний раз, он исчез. И стало тихо. Леший посмотрел по сторонам. Кроме вытоптанной травы и сидящего в чашке с фруктами зубастого колобка, ничего не напоминало о случившемся.

- Алечка, ты, может быть, примешь более приемлемый вид для этого времени года.

Она, как ему показалось, несколько обижено завозилась в своей чашке.

- Алеша, ты думаешь, мне приятно в твоем обществе изображать садового вредителя? Я не могу сама этого сделать, мне нужна помощь. Из человека вот в это могу сама, а в обратную сторону не получается. Поэтому и говорю, что попросить меня надо.

- Ну, я прошу. Очень сильно прошу.

- Значит не так просишь.

И он попросил, но и сам не понял, как именно. Зубастика подкинуло вверх и буквально вывернуло на изнанку. И Арлетта, возникла на том же столе в своем лучшем виде, то есть абсолютно без одежды. Она удивленно и недоверчиво оглядела себя с ног до головы и перевела взгляд на Алексея.

- Впечатляет. Не зря я тебя выбрала, не ошиблась. А сестричка в тебе сомневалась. Да и я от тебя такого не ожидала. Такого вообще мало от кого можно ожидать. Это очень и очень непросто.

Она сдернула со стола скатерть, завернулась в нее и стала очень похожа на римскую патрицианку. Гордую, неприступную, но с развратными глазами. С видом уставшей королевы, расположившись за столом, она вытянула вперед изящную ручку и удовлетворенно зацокала языком.

- Просто бесподобно, ни волос, ни слизи. Иногда это все так мерзко происходит, что просто стыдно людям на глаза показываться. Даже не знаешь, в каком виде страшнее. Молодец, первый опыт, и такой удачный. Хотя после того, что ты с порталом сотворил, от тебя можно ожидать все что угодно.

- А что я такого сотворил?

- Не знаю, как это объяснить вашими словами. Сила есть, ума не надо, наверное. Если на примере, то ты глушил рыбу в озере с помощью ядерной бомбочки.

- Я не мог потерять меч. Я должен был его вернуть.

- Леша, это все правильно, друга в беде бросать нельзя, но почему бы тебе просто ножками в портал было не зайти. Сам бы спокойно со всем справился, и мне через три мира мчаться не пришлось.

Он почесал лоб. Действительно, такое простое решение проблемы ему в голову даже не приходило.

Арлетта хищно посмотрела ему за спину.

- Это твоя куколка? Дай на ночку поиграться.

12

Когда они отъезжали от дома Сулина, на улице совсем рассвело. Охранник никак не отреагировал на их странную компанию, состоявшую из одной полуголой женщины, второй грязной и испуганной женщины, и мужика с мечом за спиной и большим чемоданом в руках. Хотя, возможно, в этом была виновата Арлетта, которая сначала активно рвалась познакомиться поближе с «этим видным мужчиной», а потом как-то сразу, абсолютно потеряла к нему интерес, но продолжала бросать такие откровенные взоры на Оксану, что краснел даже Леший.

Оксана молчала и ни о чем не спрашивала. Вдавила в пол педаль газа и уверено и быстро вела машину по пустым улицам, лишь изредка вздрагивала, когда чувствовала на себе взгляд Арлетты. Ей было страшно. За эту ночь случилось столько ужасных событий, сколько ей не снилось даже в самых кошмарных снах. Что случилось с милым и добрым Сашей Сулиным? Чудовища, которые, оказываются, существуют. Алексей со своим странным мечом, и еще более странной подругой, которая непонятно откуда взялась и ведет себя так, словно является хозяйкой всего мира. И жуткий запах крови, и вонь этих тварей из бассейна, от одного воспоминания о которой накатывала обморочная тошнота. Но с удивлением она обнаружила, что абсолютно легко перенесла смерть Верочки и больше всего боится, что эта парочка не объяснит ей, кто они такие и что же на самом деле происходит. И еще она поняла, что готова на многое, чтобы получить ответы на эти вопросы. И, осознав все это, она погнала машину на предельной скорости к своему жилищу, боясь только одного, как бы ее пассажиры не попросили остановить где-нибудь за первым поворотом, за которым бы и скрылись навсегда из ее жизни.

Дом встретил истошным собачьим воем. Семен сидел перед воротами и без остановки выл, даже не выл, а хрипел, срываясь на щенячий визг. Увидел ее, весь задергался, негромко тявкнул и замолчал.

- Что тут у нас  собачкой?

Женщина, которую Алексей называл Алей, подошла к кавказцу и нежно потрепала его за ухо. Тот вжал голову, оскалился и заскулил так жалостливо и обреченно, словно прощался со своей и без того короткой собачьей жизнью.

- Лешенька, твоя работа? Зачем животное мучаешь? Или это Оксана эксперименты с магией ставит? Скажите ему кто-нибудь, что он свободен.

Они дружно пробубнили команду, и пес обмяк, перестал выть и кулем рухнул на тротуарную плитку двора, а Оксана вспомнила, как, покидая ее дом, Алексей дал Семену команду «сидеть». Вот он и сидел почти целые сутки, то ли не смея ослушаться, то ли просто потеряв способность двигаться. Но она уже ни чему не удивлялась. Как ей казалось, она спокойно бы перенесла, если бы у ее гостя выросли крылья и он бы объявил себя «Бэтмэном». А тот походил вокруг своей разбитой «девятки», поцокал языком, потом закинул в салон чемодан и направился к дому. Затем резко остановился, словно наткнувшись на стену. Вернулся, вытащил чемодан и замер, в нерешительности.

- Леша, что ты мечешься? Что у тебя в этом ящике?

Арлетта оторвалась от собаки, которую нежно гладила по голове, и с которой, похоже, о чем-то беседовала.

- Лучше бы пошел кофе сварил, я же помню - «без кофе утро не утро».

Они с Оксаной зашли в дом и прошли на кухню. Там он сварил кофе, на автомате выкурил сигарету и, оставив женщин наслаждаться светской беседой, вышел в холл, где тут же и заснул, растянувшись на гостевом диване.

13

- Война штука страшная, но страшная, когда идет какое-то короткое время. А когда умирает последний, кто помнил мирное время и все его радости, жизнь начинает налаживаться. Страшно, когда видишь, как рушатся твои города и горит твой дом. Но наступает такое время, когда разрушать практически больше нечего. Не остается ни городов, ни поселков. Есть только те, кто жил в этих городах и этих домах, а еще больше тех, кто родился уже после, и дом для них – это военный лагерь. Спокойно относишься и к смерти, и к убийству других. Смерть в бою близких и друзей воспринимается как нечто само собой разумеющееся, и кроме гордости ничего не чувствуешь. А смерть врага – это радость, и чем больше таких смертей, тем радость сильнее. Стираются различия между женщинами, детьми, воинами. Воюют все и умирают все, потому что убивают всех и каждого. И чем ты безжалостней, тем больше шансов на победу. Герой – это тот, кто принес большую беду своим врагам. Размышлять здесь нельзя. Тот, кто думает о жалости или как вы говорите, о человечности, погибает первым. Враг должен быть мертв, как должны быть мертвы все, кто рядом с ним. Главной становится месть. Даже не победа в бою или войне, а именно месть. И счастлив тот, кто смог выпить крови своего врага, смотря в его еще живые глаза. И не надо на меня так смотреть. Интересно, что бы делали с пленными ваши великие личности, если бы воевали, ну допустим, с ордами зеленых муравьев. Думаю, ни на какие концлагеря бы не тратились, жгли бы всех напалмом, не разбирая, кто самец, а кто самка и какие между вами социальные и моральные различия. Ладно, извини, что-то я разволновалась. Это все глазки твои виноваты, голубые они у тебя, красивые. Я очень давно не видела таких чистых глаз. А может, просто устала. Очень издалека примчалась.

Мне трудно тебе объяснить, как я живу, дико это для тебя, наверное. Но представь, если ты бы могла прожить около трех тысяч ваших лет, а гибнешь в жестоком бою, когда тебе едва исполнилось сорок. А рядом с тобой рвут на части тех, кого ты знаешь с пеленок. Тех, кого любишь всем сердцем. А еще страшнее, когда гибнут все, а ты живешь и помнишь их сильными и красивыми, а ночью они тебе снятся кусками кровавого мяса. Смерть всегда рядом, она привычна, поэтому и жизнь сама по себе идет быстрее. Ты ценишь не те годы, что прожил, и тем более не те, которые мог бы прожить, а то, чем они наполнены. Сильнее и ярче чувства. Дружба, любовь, страсть, похоть, мужчины, женщины назови что хочешь, или как хочешь. Скрывать это или стесняться некогда. Если любишь – люби, если можешь – делай. Потому что, если не сделаешь сейчас, то можешь не сделать никогда. Верность? Скорее, вера. Я верю тем, кто дал свое слово мне и верна тому, кому должна верить. Мешать тому, кого любишь нельзя. Как жить дальше, если будешь знать, что не дал ему что-то сделать вчера, а сегодня он уже мертв. Друг, близкий человек обмануть не может. Лжет только враг, а враг должен быть мертвым. И другой правды под этим небом быть не может. Пойми, правда только в том, во что веришь.

Я тебя не учу и тем более не сужу. Ты живи, как живешь, и все у тебя будет хорошо, я это вижу. Нужно не бояться сделать шаг, даже если он отличается от всего, что делал в жизни ранее. Один из моих учителей говорил, что удачливый человек – это тот, который всегда использует подаренный судьбою шанс. Главное понять, что этот шанс твой.

Она замолчала. Крутила в руках кофейную чашку и улыбалась. Улыбка была добрая и нежная. Оксане когда-то давно, так улыбалась бабушка, гладя ее по головке и напевая колыбельную, укачивая на ночь. И бабушки давно нет, и песен больше никто не пел, а память, оказывается, сохранила это ощущение тепла и беспричинного счастья.

- Аля, а сколько вам лет?

Она резко встала из-за стола.

- Тридцать один. Пойду, посмотрю на собаку. Похоже, спасать песика надо. Вы с животными побережнее обращайтесь. Нельзя без причины никому жизнь ломать, даже если он тебе ответить никогда не сможет.

Оксана перехватила ее за руку.

- Я рада нашему знакомству. Вы не стесняйтесь, будьте как дома. – И неожиданно даже для себя самой добавила: – Про Алексея расскажи, пожалуйста.

14

Диван был мягким и удобным и имел своего хозяина. Кот важно и неторопливо вернулся домой после ночной прогулки, запрыгнул на спинку и теперь недовольно смотрел зелеными глазами на человека, который нагло развалился на его любимой подушке, да еще и храпел на весь дом, не боясь потревожить любимую хозяйку. Решив прекратить этот произвол и безобразие, важно и неторопливо ступая мягкими лапами, кот добрался до его груди и медленно выпустил стриженые коготки, слегка оцарапав кожу захватчика. Храп слегка утих, перейдя в громкое посапывание и коту неожиданно это понравилось. Человек был очень приятно теплый и издавал звуки, звучавшие в лохматых чутких ушках, словно призывное мурлыканье соседской кошки. Кот от удовольствия зажмурился, устроился по удобней и замурлыкал сам, прилаживаясь к медленным и глубоким движениям его нового ложа.

Ему снились мыши. Мышей было много. Их серые спины быстро сновали из угла в угол, создавая ненужную суету и не давая сделать шаг. Он очень боялся, что, двинувшись вперед, ненароком раздавит кого-нибудь из этих малышей, а они были ему для чего-то нужны. Так он и стоял в центре комнаты, наблюдая за их беготней, не решаясь ни на что решиться. А потом пришел кто-то большой и сильный, и мышки, дружно построившись в колонну, разом побежали в темную и страшную щель, где их явно ждали и радовались такому повороту событий. Он попытался им помешать падать в эту темноту и поднял ногу, чтобы сделать шаг. Но в голове грянуло: «Мертвое – мертвым, живое – живым», и он застыл. И проснулся. В голове звенело. Это «мертвое – мертвым» продолжало жить внутри него своей жизнью.

Зеленые глаза обеспокоено открылись. «Мур, мур-рр», - и легкое перебирание мягких лап с небольшими серыми коготками. Кот почувствовал его беспокойство, и, как мог, пытался успокоить. Все так хорошо, тепло и мягко, зачем вставать и тревожиться. Он всегда любил котов, почему-то именно котов, а не кошек, и они отвечали ему взаимностью. Отчего это происходило, он не знал, но довольно часто сидел во дворе на лавочке в компании какой-нибудь дворовой бестии с бандитским взглядом. Курил и, как сейчас, наслаждался громким дружеским мурлыканьем. Но сон ушел, и, бережно переложив своего нового приятеля на подушку, Леший встал и, хрустя еще сонными суставами, пошел на кухню. Было три часа дня, за окном ярко светило солнце и весело щебетали птички. Оксаны и Арлетты не было, но на столе он обнаружил несколько бутербродов в прозрачной пластмассовой коробке, чему обрадовался, хотя и удивился такой заботе. А увидев на холодильнике записку, гласящую: «Свежее холодное пиво», удивился еще раз, поскольку ни у одной из этих женщин не мог представить подобного чувства юмора. Меч лежал на том же стуле, где он вчера его и оставил. Он взял его в руки, бережно провел ладонью по клинку. Тот слабо, еле заметно откликнулся тихими радостными вибрациями. Похоже, что и для него эта ночь была тяжелой.

Наскоро перекусив и с удовольствием выпив крепкого свежезаваренного чая, он вышел во двор, где и расположился в знакомой беседке, под аккомпанемент мурлыканья увязавшегося следом кота.

«Ну что же, пора собраться с мыслями и подумать, если есть с чем собираться и чем еще думать. Меч, похоже, живой, а если не живой, то явно мыслящий. И ему со мной хорошо. Собственно, нам обоим хорошо. Хорошо вместе. Я, держа его в руках, становлюсь заметно сильнее и двигаюсь гораздо быстрее. Худею, опять же. Он лечит, лечит быстро и действенно. И еще я слышу, как он думает. Не слышу – о чем, но слышу – как. Скорее всего, чем больше я с ним общаюсь, тем сильнее взаимная связь и быстрее и легче мы друг друга понимаем. Понимаем? Надо ж, слово какое подобрал. Хотя, кто знает, что будет по мере продолжения нашего общения. «Старый», скорее всего, предмет древний, с длинной кровавой историей. Наверное, с ним в руках эпические герои рушили царства и в пьяном угаре рубили публичных девок. Он явно влияет на всех, кто держит его в руках, и не всегда в лучшую сторону, что явно видно на примере Иваныча, у которого просто «крышу рвануло» от переполнивших чувств. И за мечом идет охота, причем стараются улучить такой момент, когда он уходит из под моего влияния. Значит, пока мы вместе, отобрать его нельзя. Точно! Майкл тоже просил отдать, добровольно, так сказать. Майкл, Майкл, зверушки из бассейна, скорее всего его рук дело. Прикормил рыбок семечками. Урок на будущее – не жри на халяву из вражеских рук, козленочком станешь. Интересно, только Майкл за мечом охотится, или еще есть желающие? Но если рассуждать дальше, «Старого» вернула именно Аля, а она находится в подчинении у этого чёрта. Значит, портал организовал не он. Не может же слабая женщина открыто выступать против своего шефа. Отсюда вывод – есть еще одна сторона проблемы, о которой я ничего не знаю. А вот проблема, напротив, слишком хорошо знает и меня и все о моих действиях. Знает о ней и Майкл и для него гораздо лучше, если меч находится в моих руках, чем у другой стороны. Так, а что мы можем сказать об этой самой «стороне»? Абсолютно ничего, за исключением признания больших возможностей. Открыть портал в нужном месте, в нужное время и ни секундой позже. Если судить по моему опыту, то уровень подготовки и проведения оперативных мероприятий в этой неизвестной организации на несколько порядков выше, чем у нас. Подведя итог можно себя поздравить с обретением двух противников, от каждого из которых, сломя голову убежала бы армия «зеленых беретов» с государственным аппаратом в авангарде. Будем тешиться надеждой, что это все-таки противники, а не враги, и принимать радикальное решение по поводу моей скромной персоны, не намерены. Во всяком случае, пока не намерены. Хорошо, хоть Арлетта на моей стороне, а где она, там и ее подружка. Или сестричка. Их там сам чёрт не разберет. Но такая поддержка откровенно радует. Пожалуй, пора прекращать с умозаключениями, которые основаны на таких же пустых и ничем не подкрепленных рассуждениях. Надо поговорить с Алей, она же меч подарила, значит, есть у нее какая-то причина. Возможно, ей помощь нужна. Вот под этим соусом и попросим информацией поделиться».

Леший вернулся на кухню, где скорее по привычке, чем действительно желая опохмелиться, выпил бутылку пива. Угостил кусочком сосиски кота и, посмотрев на его удивленную морду, тяжело вздохнул и вернулся на веранду, не забыв прихватить упаковку пива и огромный пакет с чипсами. Он никогда не страдал от одиночества, но сейчас оно раздражало. Хотелось, чтобы кто-нибудь был рядом, пожалел, успокоил и все объяснил. Но рядом никого не было. Женщины уехали и возвращаться, похоже, не торопились. Да и хотел ли он их видеть, то же вопрос. Поговорить с Арлеттой было необходимо, но необходимость не всегда бывает желанной. Оксана? Приятный, красивый, умный, но случайный человек, которого впутывать в этот непонятных масштабов конфликт, не хотелось. Подумал о жене и вздохнул. Он очень по ней соскучился, ему не хватало ее присутствия и ощущения того, что рядом есть тот, который тебя всегда поймет и не предаст. Но тому, что она и сын сейчас отдыхали в деревне, Алексей был рад. Главное – это их безопасность, а рядом с ним – это большой вопрос. Прокрутив в голове всех, с кем бы он мог поделиться своими мыслями и обсудить произошедшие события, он пришел к неожиданному и слегка психически ненормальному выводу. Единственной подходящей кандидатурой был «Старый». Пусть он не говорит, но явно все понимает и лучше других осознает подводные течения случившегося.

Он вытянул руку и позвал своего друга. Ладонь осталась пустой. Чувствуя, как покрывается холодным потом, он позвал еще раз и, не дождавшись результата, бросился на кухню. Меч лежал там, где он его оставил, но никакого сияния не было. Красивый, блестящий, с причудливым узором клинок и рукоять без всяких украшений. Но металл был мертв (или не жив). Леший не знал, как это выразить, но сути это не меняло. Он взял его в руки, провел по клинку ладонью, поднял и покрутил над головой. Никакого результата это не принесло. Меч был безучастен к происходящему. В какой-то книжке он читал, что хозяева такого волшебного оружия в экстремальных случаях поят его своей кровью. Леший без раздумья сжал ладонь на лезвии. Тоненькая красная струйка побежала по металлу, неторопливо густея в теплом воздухе. Достигла кромки и размеренно закапала на кухонный стол. Все было без толку. Он выругался, помянув добрым словом сказочников-специалистов, положил меч и пошел к машине за аптечкой. Перематывая ладонь и вытирая капли крови, думал о том, что слишком часто стал заниматься такими вещами в последнее время. Отогнал угрюмую мысль, что это только начало, уселся на стул, уперся подбородком в лакированную столешницу и с тяжелым сердцем принялся изучать красивую узорчатую сталь. Сидел он так довольно долго с пустой головой, беспокойным взглядом, пытаясь понять, что он должен сделать. И решение пришло: откуда, как, не это было главным. Вдруг, даже неожиданно для себя, Алексей начал искать изумрудные искорки. Не в самом мече, а везде, и не глазами, а каким-то шестым чувством, так же, как он это делал, отыскивая путь меча, уходящего в портал. И они нашлись, точнее нашлась. Она была одна, маленькая, глубокая и очень яркая. А вокруг нее, словно умирающая лава, накатывали темно-красные хищные тяжелые хлопья. Он продрался сквозь это жрущее все живое на своем пути тепло, дотянулся до отблеска зеленой горошины и рванул на себя. В голове взорвалось изумрудным всполохом и, под звенящий колокольчиками детский голос, он потерял сознание.

15

В себя Алексей пришел на знакомом диване. Тело было легким, а голова светлой. Открыл глаза и принял вертикальное положение. Вся комната переливалась зелено-изумрудным мягким успокаивающим светом. Он вздохнул полной грудью и улыбнулся. «Старый» был в руке, значит, все было хорошо.

- Алеша, ты как, живой?

Голос Арлетты был взволнованный и, как ему показалось, немного испуганный.

- Ага. Который час?

- Около восьми. Это что, так актуально? Что у тебя здесь произошло?

Она практически кричала.

- Не знаю, но сейчас, похоже, все замечательно.

Он посмотрел на стоящих перед ним женщин и непроизвольно улыбнулся. В свечении клинка они обе были похожи на мертвенно бледных, перепуганных, но очень красивых представительниц потусторонних сил.

- Какие все-таки вы, девчонки, симпатичные. Давно тут стоите?

- Как на диван тебя перетащили, так и стоим, дышать боимся. Оксана хотела «скорую» вызвать, но я не дала.

- «Скорую»? Все так плохо?

- Плохо? Возвращаемся довольные и счастливые, с кучей подарков и всяких вкусностей, а ты на кухне валяешься. Весь скрюченный, твердый как камень, лицо черное, с пеной на губах. Как, по-твоему, это плохо? Оксанка с перепугу над тобой все известные молитвы перечитала.

- Да нормально все.

- Я вижу, что все нормально, припадочный ты наш. Хочешь, фокус покажу?

Она подошла и, намотав на руку платок, взяла меч и понесла его из комнаты. Леший пошевелил пальцами. Ладонь не болела, похоже, порез зажил.

- И вот так постоянно.

Меч снова был в руке, а он его не звал.

- Я четыре раза пробовала его у тебя забрать. Не успевала глазом моргнуть, а ты у нас вновь при оружии.

Он положил «Старого» на диван и сделал пару шагов вперед. Меч снова с легким щелчком  возник в руке.

- Здорово, конечно, а как я так ходить по улице буду?

Арлетта хмыкнула, Оксана, с благоговейным видом, пожала плечами. В общем, вопрос повис в воздухе. Он зачем-то вытер лезвие о штанину, еще раз улыбнулся и сказал:

- Оксана, у тебя такой замечательный кот, только не жрет ничего. Я его пытался сосиской накормить, отказался.

- Он у меня на специальном корме сидит. Давайте и мы перекусим, или выпьем. А то меня слегка колотит.

 Все молча согласились, и через некоторое время они сидели за наскоро накрытым столом в беседке, где Леший с удовольствием потягивал пивко, а дамы залечивали душевные раны с помощью французского коньяка. Во дворе чего-то не хватало. Осознав чего именно, Леший, оторвавшись от пива, удивленно спросил:

- А где моя развалина?

- Ее в автосервис увезли, пообещали, что через неделю будет как новенькая. Деньги я заплатила.

Он поперхнулся.

- Оксана, я не смогу отдать быстро. Месячишку потерпишь?

- Не надо. Будем считать это моим маленьким вкладом в вашу борьбу.

Он поперхнулся еще раз.

- Вкладом куда?

- В борьбу сил света против сил зла.

Голос Оксаны звучал торжественно, а глаза блестели то ли от возбуждения, то ли от выпитого коньяка. Арлетта, скромно потупив глазки, жевала ветчину, изображая святую невинность.

- Не смотри так на Алю. Она ни в чем не виновата и почти ничего не рассказала. Я сама обо всем догадалась.

- Спасибо, конечно, но силы добра себе такого позволить не могут. Долг отдам. Оксаночка, ты не могла бы нас оставить на некоторое время, срочно нужно обсудить, как разобраться с одним кощеем.

 Оксана уходила неохотно, но с полным осознанием своей причастности к великим, хоть и страшным событиям. И, возможно, она была полностью права. Леший провожал ее долгим взглядом, фигура у нее была просто замечательная.

- Ты вот так на одиноких женщин без толку не смотри, не береди душу. И учти, за эту кошечку я тебя до смерти закусаю.

В ее устах это действительно звучало угрожающе.

- Не смотри, не смотри. А сама при знакомстве такие взгляды бросала, мне стыдно было.

- Я женщина свободная. На кого хочу, на того и смотрю, и это ни кого не касается. Может быть, пояснишь, что здесь с вами случилось?

Меч, наконец, оторвался от руки и теперь мирно лежал на столе, освещая сгущающиеся сумерки.

- Случилась маленькая неприятность, но мы ее преодолели. Алечка, учитывая нашу духовную близость, не могла бы ты откровенно рассказать все, что знаешь о мече, и зачем его мне подарила. Мне так проще будет понять, чем я могу тебе помочь или что я должен для тебя сделать.

- Духовная близость – это хорошо.

Она запустила руку ему в волосы и нежно поцеловала в краешек губ. Затем резко отстранилась и пересела на другой край стола. Выудила из его пачки сигарету, прикурила и, около минуты, молча пускала кольца.

- Я не знал, что ты куришь.

- Я тоже.

Еще одно колечко.

- Вкратце история такова. Наш клан воюет постоянно. Воюет давно и долго. Собственно ни я, ни мои родственники, ничего больше делать не умеем. Но делаем это хорошо. Этот меч принадлежит моей семье. Принадлежит уже очень давно. Взят был в бою или как трофей, этого никто не помнит. Раньше у него было имя. Но это имя никто из нас не знает. Может быть, знали раньше, а сейчас забыли, в общем, имя утрачено. Меч обладает большой силой и большими знаниями и должен отдавать их своему владельцу. Воин с этим мечом в руке, непобедим и подобен богу. Так по легенде. Как на самом деле, никто не знает, потому что никто за последние четыре тысячи лет его владельцем не был. Меч живет своей жизнью, а моя семья является его хранителем. Мы оберегаем его, защищаем от наших врагов. И ждем, и ищем того, кто сможет взять его в руку и повести нас в бой. И если найдется такой человек, или не человек, он будет править моим народом. Меч не терпит рядом с собой другого оружия, оно ржавеет и портится. А еще он не может без людей. Если не чувствует человеческого тепла, он умирает и иногда его надо кормить. Но чаще - кормится сам. На моей памяти шестеро пробовали им овладеть. Шестеро лучших из нашего клана. Каждый из них стремился к власти и подвигам. И все они погибли. Меч выпил каждого из них, они высохли буквально за считанные мгновения. Умерли быстро, а легко ли не знаю, но род гордится их подвигом. Потому что смерть их не бесполезна, каждый их них отдал свою силу, опыт и знание клинку, и сделал его сильнее. И пришедший вслед за ними, и взявший меч в руки будет пользоваться их силой, знать то, что знали они, применит их опыт в борьбе с врагом. Но желающих испытать себя не было довольно долго, а у клинка стало тускнеть сияние. По этому хранителями было принято решение дать его в руки чужаку, от которого толку мало, но для меча полезно. И мы с сестрой принесли его тебе, но если честно, она сомневалась, сможешь ли ты помочь мечу. Я ни о чем не думала, просто выполняла приказ хранителей. А вот как все вышло. Смотрю на тебя, и думаю: «Неужели это тот, кого мы ждали тысячелетиями?». Я как подумаю, что ты наш вождь, мне смешно становится. Какое там почтение и почитание. Когда я представляю тебя верхом на дворке, у меня от смеха икота начинается. И если я такое чувствую, что скажут наши старейшины и лучшие воины? Когда Оки рассказала о случившемся семье, нас едва не прокляли. Ничего не знающий и не понимающий чужак, которому абсолютно безразличны мы все, наше дело и наша война. Я надеялась, что ты умрешь на острове, а ты выкарабкался, живешь, не тужишь. Из портала такой коридор сотворил, что он у меня под ногами открылся. Меч к тебе в руку сам прыгает, и ты не высыхаешь, а такого сияния я никогда не видела. Не понимаю, кто ты такой. И себя не понимаю. Не знаю, что мне делать дальше. Семья, с утратой меча, лишилась всех своих привилегий. Никто из клана не сказал, что миссия исполнена. Все посчитали, что меч утрачен. Ты понимаешь, чем это грозит тебе?

Он понимал. Если меч нельзя вернуть при живом владельце, то можно забрать у трупа. Оторвут башку и вернут меч в привычное место. Он так и представил себе «Старого» на бархатном нарядном постаменте, свою голову на соседнем колу, и огромную кучу радостных зубастых колобков, ревущих в одну глотку: «Смерть врагам народного волеизъявления». Во весь рост вставала новая сторона проблемы, которая выражалась в непонятном, но очень большом количестве прирожденных убийц, каждый из которых почел бы за честь отправить к праотцам его самого, а может и всех его родных тоже.

Он посмотрел на Арлетту. Та молча добивала третью сигарету и как всегда была прекрасна.

- Знаешь, Алечка, мне все больше и больше начинает нравиться наш, любящий драгоценности общий знакомый. Оказывается, он меня пытался все время защитить и спасти от таких коварных женщин. А я его матом крыл, неблагодарный.

- Он наемник.

Она брезгливо поморщилась.

- Он сделает все, за что заплатят, и для того, кто заплатит.

- А ты просто образец чистоты и порядочности.

Она посмотрела исподлобья и выпустила ему в лицо струю дыма. «Похоже, переборщил. Надо сбавить обороты. Нельзя так обращаться с единственным источником информации». Он улыбнулся как мог дружелюбнее в такой ситуации.

- Прости меня, пожалуйста, колобок ты мой колючий. Ты меня столько раз выручала, а я просто скотина неблагодарная. Тебе тяжело сейчас, но и меня пойми. Я же абсолютно не собирался кому-либо мешать жить и тем  более влезать в ваши внутрисемейные дела. Просто случай. Вы, наверное, не учли, что меч мог выковать именно человек, и именно из нашего мира. А у нас и люди, и сам мир имеют кучу недостатков или, для благозвучности, индивидуальностей.

Арлетта напряглась, это было заметно даже внешне. Начиная фразу, Алексей не знал, чем ее закончит, но то, что он сказал, было очень похоже на правду. Это племя великих воителей, скорее всего, презирало всех мастеров и ремесленников, считая их второсортными, хоть и необходимыми существами. А кто мог сделать меч? Только мастер, человек не войны, а труда, ремесла и искусства. А если это был человек, то и делал он свои вещи именно для человека, а не для нелюдей. Им бы помнить, чья рука держала клинок в последнем бою, так нет же, вычеркнули из памяти имя презренного врага. Все это молнией промелькнуло у него в голове и принесло успокаивающее злорадство. Наверное, о чем-то подобном размышляла и Арлетта, больно лицо у нее было серьезное и отсутствующее.

- Аля, можно еще один вопрос?

Ответа не было, но он посчитал, что согласие получено.

- Мне Майкл чемодан денег оставил. Вроде, разрешил пользоваться. Их тратить можно или нет? Как в вашем мире товарно-денежные отношения происходят?

- Когда отдавал, сказал что безвозмездно?

- Нет. Сказал «пользуйся». Просил внутреннего согласия на передачу ему меча.

- Внутренне согласие значения не имеет. Важны реальные действия, но если начнешь деньги тратить, будешь ему должен. А долги нужно отдавать всегда и везде. Причем, тебе нужно учитывать, что ему материальные ценности не интересны.

- А если я их потеряю или Оксанке, допустим, оставлю для организации какого-нибудь благотворительного фонда по содействию «силам света» в их вечной борьбе.

Она удивленно вздернула брови.

- Это не достойно воина. Ростовщиков я презираю.

- Ну, спасибо за консультацию.

Леший поднялся и, насколько мог нежно, поцеловал ей руку.

- Я, пожалуй, домой пойду. Завтра на работу, а мне еще уборку делать надо. После вашего первого визита столько мусора в квартире осталось.

Он благодарно и нежно улыбнулся, вышел из беседки и пошел к воротам, чувствуя затылком тяжелый пронизывающий взгляд своей собеседницы.

16

Алексей шел по ночной, освещенной редкими фонарями улице хмуро, смотря на встречных прохожих. Его буквально бесило от своей тупости. «Это же надо быть таким идиотом. Сколько лет в конторе всякое дерьмо разгребаешь, а, оказывается, все так же по-детски доверчив. Как говорится, «тридцать лет – ума нет, и не будет». Его легко и непринужденно пытались принести в жертву древнему божку или тому, что они считают своим богом, а он нюни распустил. Начал считать это существо чуть ли не своим единственным другом, бедным и несчастным. Мол, она хорошая, это ее злой черт заставляет всякие гадости творить, а на самом деле – девочка добрая и пушистая. Кактус летающий. А я-то хорош. В драку с ящерами влез без раздумья. Шкурой рисковал, их спасая, и ткнулся со всего размаха лбом о стенку холодного расчета и равнодушия. Очень плохо и неприятно чувствовать себя использованным по полной программе, причем опять же, исключительно по собственной глупости. Злость кипела и искала выхода.  Он редко бывал в таком состоянии, и всегда это заканчивалось всякими неприятностями. Он либо напивался до бессознательного состояния, после чего следовали долгие разговоры с женой и ее плач. Либо выслушивал суровые отповеди в кабинете начальника, с последующими оргвыводами и лишением и без того урезанных премиальных. Последние два года подобных казусов не случалось: то ли злиться было не на кого, то ли сдерживался каким-то образом. Но супруга все равно встречала настороженным взглядом, когда он приходил домой в неурочное время.

Не доходя до дома, Леший присел на лавочку и решил успокаиваться с помощью доступных средств, то есть достал сигарету, закурил и посмотрел на звездное небо. По прошествии десяти минут, он с удивлением заметил, что это помогает. Мысли перестали чередоваться с ругательствами, выстроились в ряд и потекли в мирном русле. «Старого» на столе он оставил специально, пусть посозерцает, помучается от своей не состоятельности как хранителя (или кто она там по должности?). Была твердая уверенность, что забрать его, или спрятать Арлетта не сможет. «Близок локоть, да не укусишь». На душе стало спокойнее и, он начал размышлять о том, где можно купить оконное стекло и как его потом доставить домой без машины. Еще нужно было купить картошки, килограммов десять сахару, и навести порядок в квартире. За время его семейного одиночества, она приобрела вполне созревший холостяцкий вид, и это не нравилось даже ему. Нужно было найти время и привести жилище в удобоваримый вид.

- Эй, мужик, закурить есть?

Он про себя, выругался. У родного подъезда расположилась группа малолеток. Излишек пива, присутствие девчонок и сгущающиеся сумерки явно провоцировали четверых, слегка выпивших, ребят на беспричинные подвиги. Алексей молча протянул пачку с оставшейся последней сигаретой подавшему голос пацану, повернулся и начал подниматься по ступенькам.

- Слышь, последнюю даже менты не забирают.

- Ничего, травись на здоровье.

- А ты че так борзо разговариваешь. Крутой, да?

Он остановился. Перед ним стояли все четверо, им было весело. Злость вернулась и настойчиво требовала своего.

- Знаете что, пионеры, забирали бы вы своих подружек и шли куда-нибудь подальше. Дойду до дому, не поленюсь, вызову пару «воронков».

- Дойдешь, но не сразу.

Ребятишки посчитали, что нашли подходящую жертву и отпускать его без мордобоя не собирались. Девчушки ободряюще захихикали и Леший перестал ждать и сдерживаться. Первые два удара получились на редкость сильными и точными. Ближайший искатель приключений, не успев осознать опасности, кулем рухнул на пыльный асфальт. А потом все пошло необычно. Он еле успел сдержать удар. Уже не кулак, а сверкающая изумрудами сталь неслась в лицо перепуганному мальчишке, и остановилась буквально у его носа. Леший замер, девчонки «окаменели», а ребят уже не было. Слышался только дружный удаляющийся топот. Он повернулся в сторону представительниц женского пола, вызвав в их рядах легкую панику. Размалеванная дворовая красавица ойкнула и уронила пивную банку. Он сурово погрозил ей пальцем, торжественно молвил: «Не надо мусорить» и, с легким сердцем и мечом в руке пошел домой. Ничто так не успокаивает мужчину, как победа. Пусть она маленькая, незначительная, и даже похвастаться ею стыдно.

Зайдя к себе и закрыв дверь, он с облегчением вздохнул. Как бы наивно это не было, но в этих стенах он чувствовал себя легко и в полной безопасности. Спать не хотелось. Леший поставил чайник, собрал и выбросил разбитое стекло, перемыл посуду, которой,  к его удивлению, оказалось не очень много. Навел мало-мальский порядок в квартире и, вспомнив одно из Арлеттиных откровений, подошел к стулу, на котором продолжала висеть пустая кобура. Она была в ржавых пятнах, а под стулом лежала приличная горка маслянистого порошка. «Не обманула, значит. Эх, «Старый», сожрал соперника. Чем тебе «макар» помешал, я из него даже стрелял крайне редко. Что прикажешь теперь делать несчастному оперу? Попрут со службы, как пить дать. Хотя, что для тебя эти мелочи по сравнению с мировой революцией». Меч который при первом же его упоминании появился в сжатой ладони, он бережно положил на диван и уселся рядом, бережно гладя рукой блестящую сталь.

У него очень давно, с самого детства, не было любимой вещи. Такой, которую приятно и хочется держать в руках, постоянно носить с собой и хвастаться перед близкими и не очень близкими друзьями. В далеком третьем классе, Леша Егоров весь вечер просидел в мастерской отца, а потом предъявил на суд своих друзей деревянный пистолетик, который даже недруги объявили лучшим на улице. Он буквально купался в предложениях «поменяться», или «дать поиграться на время», но всегда отказывал и тем, и другим. А потом, в пионерском лагере, пистолет отобрали местные пацаны, испортив впечатления и от моря, и от солнца, и от черноморской природы в целом. Леший вздохнул. Сколько лет прошло, а не забываются почему-то искреннее маленькое счастье и большое детское горе.

К реальности вернул закипевший чайник, потревоживший тихие комнаты истошным свистом. «Надо мобильник зарядить, сел, наверное, молчит долго». Пристроив телефон, он улегся на диване, и начал размышлять о приятном: на какую стенку повесить меч. Так, чтобы было красиво или чтобы всегда был перед глазами. И тут же подал свой голос телефон. «Включил на свою голову».

- Алле. Леша, это вы?

Он автоматически кивнул.

- У Вас все нормально? Я пол часа не могу дозвониться.

- Оксана, извини пожалуйста, я дома. Устал за день, да и на работу завтра.

- Завтра же воскресенье.

- Работа, есть работа.

- Алексей, я бы хотела с вами поговорить с глазу на глаз, чтобы никто не мешал.

- А Арлетта где?

- В город пошла прогуляться.

Он усмехнулся: будет для кого-то сегодня веселье.

- Если окончательно перейдем на «ты», я согласен.

- Можно прямо сейчас?

- Оксана, я никуда не хочу идти. У меня чайник закипел.

- Я сама подъеду, если это удобно.

Он помолчал. Кто его знает, удобно или нет. Или для кого неудобнее.

- Подтягивайся. Тут минут пять пешком. Соседи мы, в каком-то роде.

17

Оксана, как обычно, очень хорошо выглядела. Что-то легкое, нарочито простенькое, минимум косметики и легкий, но запоминающийся цветочный запах. «Скромное обаяние буржуазии», одним словом.

Они сидели на кухне и пили чай. Он откровенно рассматривал ее, а она осторожно, изучала окружающую обстановку. Похоже, от его дома Оксана ожидала чего-то другого, и теперь пыталась скрыть легкое разочарование.

- Ты давно женат?

Разговор явно не клеился.

- Давно.

- А дети есть?

- Есть. Сын.

- А где они сейчас?

- Отдыхать отправил.

- Все вы, мужики, одинаковые. Жену куда-нибудь подальше, а самому можно немного расслабиться.

- Никогда не понимал женщин. Сама же в гости напросилась, чего же теперь на меня злиться.

- Абсолютно не злюсь. Но факт, есть факт.

 «Куда-то мы не в ту сторону отправились. Все-таки злится. На себя злится: «Напросилась, пришла, вдруг он обо мне подумает плохо». Эх, красивая женщина, но романтика на сегодня себя исчерпала, наверное. Хотя соседи все равно, будут счастливы».

- Чайку подлить?

- Нет, спасибо.

- Я тебя так и не поблагодарил. Весь день со мной возишься, раны перевязываешь, молитвы читаешь. Спасибо. Кто знает, действительно, что было бы, если бы не твои молитвы. От Арлетты такого не дождешься.

- Да ладно, мелочи. Я от чистого сердца. А кто такая Арлетта?

- Насколько я понимаю, – воин. Что-то типа амазонки. Рыцарь без страха и упрека.

- Расскажи что можно. Мне все очень интересно.

- Рассказывать об этом, все равно что диагноз психиатру диктовать. И опасное это знание, как я понял. Но попытаюсь, самому нужно с мыслями собраться. Но сначала ответь мне на один вопрос. Ты меня кем считаешь?

Оксана молчала. Все ее мысли об Алексее сейчас крутились вокруг чего-то очень восторженного и прекрасного, но высказывать это все вслух она не хотела категорически. Он и без этого о ней бог знает что думает. Поэтому она подумала о его жене, собралась с оставшимися критическими мыслями, набрала в грудь воздуха и… промолчала.

- Не знаю. Очень все странно. Но я думаю, что ты очень хороший человек.

- Спасибо на добром слове. Очень исчерпывающее и, главное, конкретное замечание.

Она почувствовала в его словах иронию и нахмурилась.

- Не обижайся, пожалуйста. Столько всего за последнее время произошло, и боюсь, что это только начало. Вот и нервничаю.

Он допил чай, включил приемник.

- Вкратце история такова. Не так давно ко мне прибыл представитель каких-то там сил и предложил работу. Почему именно ко мне, не знаю. Но, поскольку выглядел он отвратительно и уговаривал очень навязчиво, я отказался. А потом Аля с сестричкой подарили мне этот меч. Собственно, не подарили, а решили совершить жертвоприношение, но неудачно. Для них неудачно. И теперь за мной, по всей видимости, будет гоняться все их племя, чтобы вернуть потерянное «народное достояние».

Леший вздохнул, и «плотину» молчания прорвало. Понял, что если не поделится с кем-нибудь, вполне возможно, шутка про психиатра окажется весьма актуальной. Он вывалил на Оксану все, что случилось с ним за последнее время до самых мельчайших подробностей, удивляясь, что помнит все так точно и подробно. Рассказывал и не делал никаких выводов. Не старался найти глубинных причин и подумать о возможных надвигающихся неприятностях. Просто рассказывал, откровенно, как на исповеди.

Как ни странно, описание событий заняло не очень много времени, а она не задала ни одного вопроса.

- В общем, дружить со мной сейчас очень опасно. Ты чемоданчик спрячь куда-нибудь. Я не знаю, можно ли пользоваться этими деньгами, но, если хочешь, потрать на что-нибудь. Машину новую или в бизнес, на твой выбор. Я их трогать пока не собираюсь, а о других Майкл ничего не говорил.

Часы пропикали одиннадцать, и он решил, что пришло время прощаться.

- Давай я тебя провожу. Тут хулиганья полно. Прицепятся еще.

Он довел ее до машины, посмотрел вслед удаляющимся огонькам габаритных огней и медленно побрел к себе на пятый этаж.

Квартира была сиротливо пустой, а ему было одиноко и грустно. С мечом в одной руке и пультом от телевизора в другой, Алексей сидел в кресле, не включая ни света, ни члена семьи с плоским экраном, и сосредоточено думал над суперважными вопросами: на какое время ставить будильник и к какому часу прибыть на службу.

Звонок в дверь раздался как колокол громкого боя на корабле. Не задумываясь, кто бы это мог быть и не смотря в глазок, он открыл дверь и улыбнулся.

- Не разбудила?

- Да нет. Не ложился еще, все о проблемах мирозданья размышляю.

- Я у тебя сумочку забыла.

Он улыбнулся еще раз, и окружающее его пространство наполнилась легким цветочным запахом.