Мой личный Маугли-61.

15 сентября 2015 - Татьяна Французова

Спать я уползла первой, во сколько лёг кикиморыш – осталось для меня тайной. Но утром, когда я проснулась от настойчивых уговоров Деоны встать, чтобы посмотреть на сногсшибательный рассвет, о чём мечтала ещё на Второй, Маугли продолжал спать, время от времени пытаясь зарыться от докучливой кибер-помощницы под третью подушку.
- Оставь его, Део, пусть выспится, - зевая во весь рот, попросила я, и вышла на террасу.
Тут же был позабыт кофе, который вышколенная прислуга уже поставила на специальный столик, и даже чувствительный утренний холодок не смог прогнать меня внутрь: рассвет на Мирассе вполне можно было отнести к событиям «увидеть и умереть».
Полупрозрачная чернильная темнота постепенно бледнела, наливаясь бирюзовой голубизной и распадаясь на перламутровые зеленоватые и розовые полосы, в промежутках между которыми облака медленно окрашивались золотом. Постепенно все эти цвета набирали глубину и яркость, а потом начали перемешиваться самым причудливым образом, пока светлеющее небо не стало походить на феерический павлиний хвост.
Я очнулась лишь тогда, когда невысокая пожилая горничная, похожая на суровую няню из Дома оставленных детей, подала мне пушистый плед.
- Набросьте, госпожа, - посоветовала она, – иначе сильно замёрзнете. Потеплеет ещё только через пару часов.
- Спасибо, - пробормотала я, закутываясь и ощупью нашаривая плетёное кресло позади себя.
Женщина негромко хихикнула.
- Вы мне господина Эдора напомнили: он точно так же любит посидеть здесь, и кофе пьёт, совсем, как вы. Потому я и плед тут держу, для него.
Я, заинтересовавшись, оторвалась от небесных красот и спросила:
- Он вас… не загонял?
- Ну, что вы! Господин Эдор сам работает за четверых! Бывает, только под утро и явится с этой своей стройки. Упадёт в кресло и жалобно так просит: «Мария, кофе дашь?». Ну, как ему откажешь? Бегу делать…
Я улыбнулась ей с невольной теплотой. То, как она говорила о ГИО-стратеге, выдавало, что чары Эдора не оставили её равнодушной.
- Да, он такой. Работает, как заведённый.
- Да уж… А потом свалится утром тут, под пледом, часа два поспит, и опять на работу. – Горничная помялась. - А вы не знаете, новая невеста его… тут же будет жить, с ним?
Мне послышалось в голосе Марии что-то, вроде неодобрения.
- Да, думаю, что здесь, - как можно нейтральнее ответила я.
-Жаль. Мы уж понадеялись… Ну, что поделать.
- Вы о чём? – осторожно, чтобы не спугнуть собеседницу, спросила я. – На что понадеялись?
- Да на что… Мы надеялись, госпожа, что вы всё-таки с господином Эдором помиритесь, - решившись, ответила горничная.
Я подумала, что это разочарование должно быть воистину безмерным, если вышколенная прислуга позволила себе столь откровенные высказывания, да ещё прямо мне в лицо. Хотя… Это же Мирасса, возможно, здесь иные правила этикета?
- Увы, это было невозможно, - коротко ответила я. – Кроме того, есть определённые обстоятельства…
- Да знаем мы эти обстоятельства, - поморщившись, перебила меня Мария. – Госпожа Линна тут всем уши прожужжала этими обстоятельствами: кто её папа, да что её папа, да что он может, да с кем он дружит… Понятное дело, что вам против таких обстоятельств не выстоять, но мы всё равно надеялись. Так у вас, вроде, всё гладко шло…
Я закусила губу, пытаясь решить, ставить прислугу на место, или продолжать панибратство. Любопытство пересилило.
- Вам до такой степени не нравится невеста господина Эдора? – помолчав, спросила я.
- А кому она нравится? – задала встречный вопрос Мария. – Вы мне покажите, кто тут от неё в восторге? Я слышала, что, когда она в поместье жила, прислуга от неё плакала. Переехала в столицу – городская прислуга принялась рыдать. Ну, теперь, видимо, пришёл наш черёд.
Я невольно вздохнула и перевела глаза на небо, где продолжался цветовой беспредел. С одной стороны, ничего нового горничная мне не открыла, и так понятно, что взбалмошная и капризная хозяйка – сущее наказание для слуг. С другой – стало понятно, что уже сейчас среди обслуги существует некий лагерь сторонников стратега номер один, и Линне здесь, судя по всему, придётся несладко.
Эдор великолепно умел настраивать и перестраивать отношение к себе, когда хотел, а тут у него была кровная заинтересованность в том, чтобы слуги сохраняли верность ему, а не Линн. Похоже, дорогая подруга попала куда серьёзнее, чем воображала. Мачо не будет шутить и играть, он потребует от жены настоящих чувств и настоящей отдачи. Что ж, если это не убьёт привязанность Линн, она сильно изменится.
- Не волнуйтесь, Эдор знает, что делает, - ответила я горничной, которая продолжала неодобрительно смотреть на меня. - Не думаю, что история с плачущими слугами повторится.
Мария покачала головой, словно не доверяя моим словам.
- Ну, а вы, госпожа? – спросила она.
- Что – я?
- Ну, раз господин Эдор – с госпожой Линной, так вы теперь с этим, молоденьким, стало быть, крутите?
Я похлопала глазами, в очередной раз шокированная бесцеремонностью прислуги. Нет, надо срочно выяснять границы дозволенного! Иначе, ещё немного, и я начну извиняться за разбитые надежды целого коллектива домашних работников!
- Так-то он ничего, приятный, - похвалила Мария. – И видно, что без ума от вас. – Против воли, я почувствовала, что краснею. – Глядишь, всё у вас и сложится хорошо, да вот господина Эдора жалко… Ну, ладно, заболталась я, пейте кофе.
И служанка великодушно оставила меня в одиночестве обдумывать, что теперь делать. Первым и несомненным выводом для меня стало твёрдое решение: в моём доме, если Всевидящий позволит нам поселиться здесь, никакой обслуги не будет! И стратегу номер один надо быть поосторожнее, мало ли что…
Больше, слава Всевидящему, никто не пытался со мной пообщаться, так что я даже смогла вернуться к созерцанию красот Мирассы, и любовалась ими до тех самых пор, пока на террасе не появился Маугли, и мои терзания не начались по-новой, только теперь по другому поводу. Дело в том, что Вайятху пребывал в состоянии перманентного восторга, что подтверждала частая смена цветов на коже. Его восхищало абсолютно всё вокруг: и небо, и цветы, и море, и трава, и растения в горшках, стоящих рядом, и мелкие пичужки, порхающие над нашими головами. Больше всего Вайятху напоминал ребёнка, в первый раз попавшего в Парк Чудес, и своими глазами увидевшего любимых героев.
Я, как могла, усмиряла его энтузиазм, памятуя о возможных свидетелях, но призывов к осторожности заморышу хватало буквально на пару минут, а потом он опять с ошалело-восторженным лицом сообщал что-нибудь, вроде: «А они тоже разговаривают!» тыча пальцем в соседнюю со мной кадку, где под ветром шелестело узкими серебристо-аквамариновыми листьями восхитительное по красоте растение. Но окончательно добило меня нашествие десятка разноцветных довольно крупных мотыльков, которых Вайятху заставил кружиться вокруг моей головы, образуя что-то вроде нимба.
Моё лопнувшее терпение вылилось в бурную речь, в лучших традициях мачо, о разных безмозглых гуманоидах, рискующих свободой и безопасностью ради сиюсекундного позёрства. После этого выступления впечатлённый Маугли затих, сел в кресло, стиснув руки между коленями, - наверное, чтобы не размахивать ими, - и только смотрел вокруг расширенными глазами, вертя головой. Ну, так вели себя почти все немногочисленные приезжие, поэтому можно было позволить ему остаться на террасе, что я и сделала. Нам даже удалось, в конце концов, позавтракать без происшествий.
Лавиния должна была прийти к нам во второй половине дня, а на первую я планировала прогулку вдвоем с лягушонком. Но его выходки заставили меня задуматься: а не рано ли я уверовала, что Маугли способен справиться с эмоциями? Не лучше ли дать ему день-два на адаптацию, которые можно было бы провести в наших комнатах, от греха подальше. Обдумав ситуацию со всех сторон, я решила посоветоваться со златовлаской, а пока увела своего гуманоида обратно в спальню. Пусть изображает радугу там.
Подруга появилась в точно назначенный срок и быстро разогнала по местам нескольких слуг, решивших было составить нам компанию за обедом. На мой вопрос, как следует вести себя с ними, Лавиния ответила, что сдержанная вежливость и твёрдость оправдывает себя везде, и лично она именно так ставит на место дворцовую прислугу.
- Ого, - поразилась я. – Во дворце тоже слуги? И они любят поболтать?
- Не то слово, - коротко, но выразительно ответила Лавиния. – Всё время приходится одёргивать. Не люблю держать дистанцию, но приходится это делать, иначе просто заклюют.
Я скорчила гримасу. Уж если моя сдержанная и всегда корректная подруга не выдерживала… Видимо, с субординацией тут и вправду было не ахти. Не знаю, как справлялся стратег, а мне, видимо, придётся ругаться с любителями совать свой нос в чужие дела.
- Ничего, привыкнешь, - утешила меня златовласка, правильно истолковав выражение моего лица. – Это неизбежность, мы ведь для них в некотором роде, существа низшие.
- Почему? – возмутилась я. – Кто так решил?
- Забыла? Мы не местные уроженцы, это автоматически понижает наш статус в глазах жителей.
- Странно… - протянула я. – Почему же тогда Наим не выбрал вместо тебя какую-нибудь высокородную аристократочку?
- А кто тебе сказал, что не выбрал? – огорошила меня вопросом подруга.
- Не поняла… У него есть ещё кто-то?!
- Есть, - совершенно спокойно ответила северная дева. – По статусу ему полагается официальная подруга. Точнее, даже две. Именно они сопровождают его на всех дворцовых церемониях, больших и малых выходах, приёмах, и тому подобных скучных мероприятиях.
- Это как? – обалдело спросила я. – Одновременно обе?!
- Одновременно, или по очереди. Как захочет Наим.
- Ничего себе, нравы… - пробормотала я. - А ты?
- А я составляю принцу компанию на охотах, балах, в поездках, на отдыхе.
- То есть, те две – для протокола, а ты – для души? – уточнила я.
- Что-то вроде. У наследника престола, тем более, когда он этот престол вот-вот унаследует, просто обязаны быть официальные подруги, тщательно выбранные, которые затем станут матерями его сыновей. Как ты понимаешь, чувства тут совершенно не при чём. Ни самого принца, ни девушек. Это чистая политика и расчёт. Потом обе официальные подруги могут выйти замуж, если захотят, ну, а император остаётся с неофициальной любовницей, но холостяком.
- Какие странные обычаи, - поморщилась я. – Вот почему им не сделать нормальную семью для правителя?
Лавиния неопределённо пожала плечами.
- Не знаю точно, Тэш. Наим упомянул как-то о сложностях престолонаследования, и всё. Я стараюсь не затрагивать темы, если не понимаю его отношения к ним.
- То есть, ты его так и не чувствуешь? – спросила я.
- Нет. Совершенно, - грустно ответила Лавиния. – Как будто он в капсуле. Но Эдор был прав, - можно общаться, ориентируясь только на внешние проявления эмоций. По крайней мере, Наим не требует от меня каких-то интуитивных решений или озарений, и наши отношения его вполне устраивают. Мне так кажется, - уточнила въедливая ГИО-богиня.
- Ну, дай Всевидящий… - пробормотала я. – Но мне всё равно неспокойно.
- Мне тоже, - призналась северная богиня, немало встревожив меня. – Знаешь, я здесь очень странно себя чувствую: как на пороховой бочке, покрытой цветами.
- Это как? – озадачилась я.
- Это как будто вокруг всё цветёт и благоухает, а под ногами всё ходит ходуном. Не в буквальном смысле, - засмеялась Лавиния, заметив мой опасливый взгляд вниз, на море. – На самом деле никаких землетрясений здесь нет, на Мирассе даже непогода происходит по расписанию, правда-правда. Я описываю тебе мои личные ощущения от дворцовой жизни, не более того. Кстати, Эктор говорит то же самое…
Я ещё больше встревожилась.
- Лави, так, может, мы не вовремя приехали?
- Как раз вовремя. Император очень плох, - понизив голос, сообщила подруга. – Плох настолько, что мы со дня на день ждём известия о его смерти.
- Но… Это же рано, - удивилась я. – В смысле, коронация должна была состояться только через год!
- В том-то и дело! Обычный порядок вещей нарушился, и время передачи власти, и условия.
- А что говорит принц?
- Отшучивается. Говорит, что, раз традиции и так нарушаются, он разгонит всю эту богадельню – так он называет Комитет по престолонаследованию – и объявит меня своей официальной женой.
- Ого… А он так может, на самом деле?
- Не знаю, - Лавиния тяжело вздохнула. – Беда в том, Тэш, что ни я, ни Эктор, никто другой, не в состоянии сказать точно, что на уме у Его высочества. И его реальные полномочия мне неизвестны, единственное, что я знаю точно, - до сих пор ничего подобного ни один из императоров не делал.
- Ну, всё когда-то бывает впервые… - задумчиво ответила я. – Возможно, именно ты станешь той соломинкой, что сломает спину империи.
Златовласка вновь вздохнула, и мы сменили тему разговора.
Я спросила, где можно выгулять кикиморыша так, чтобы никого не встретить, и подруга вызвалась тут же показать нам окрестности. Извлечённый из заточения заморыш так бурно радовался, что чуть не сорвал опять прогулку. Слава Всевидящему, Лавиния, как эмпат, смогла успокоить своего подопечного, и мы вполне цивилизованно ушли по пляжу вдаль, пока не скрылись из глаз возможных наблюдателей. После этого Вайятху окрасился во все цвета радости и, сбросив на бегу верхнюю одежду, умчался прямо в море. Плавал он теперь почти как рыба, так что я не боялась за него. Мы со златовлаской решили просто посидеть пока на берегу. И сидели так, болтая обо всём на свете, когда внезапно прямо перед нами из пологих гладких волн поднялась гигантская круглая лоснящаяся спина какого-то морского чудовища. Я только успела открыть рот, а Лавиния вскочить на ноги, как впереди всплывающего чуда-юда показался Маугли, радостно машущий нам руками.
- Всевидящий… Да это же ллордх! – ахнула ГИО-девушка, в руках которой вдруг, будто сами собой, появились какие-то подозрительные зубчатые штуковины. – Как он тут оказался?.. Ах, ну да! Можно было догадаться, - вдруг фыркнула она, расслабляясь. – Поздравляю тебя, Тэш, Маугли притащил сюда самого опасного обитателя здешних морей.
- З-зачем? – опасливо спросила я, таращась на чудовище, которое всё продолжало всплывать, поднявшись уже на два человеческих роста, и не думая останавливаться. – Он что, - такой большой?!
- Угу. Вообще-то, обычно ещё больше, это, видимо, подросток. Любопытный, - на это его Маугли и поймал.
- В смысле – поймал?
- Фигурально, конечно. Ллордхов не ловят, их не так много осталось, и потом, они слишком умны, чтобы попадаться на уловки людей. Да и мясо у них невкусное.
- А, тогда понятно… - пробормотала я, с трепетом глядя на показавшуюся, наконец, на поверхности воды, морду чудовища, с двумя круглыми, чёрными, удивительно умными глазами.
- Сагите! – закричал разноцветный возмутитель спокойствия. – Смотрите, кого я нашёл! Правда, он красивый?
- Да уж… Просто неотразимый, - пробормотала я, разглядывая тушу, покачивающуюся на волнах.
Больше всего «красавец» походил на огромного земного тюленя, которого кто-то надул, как летающий шарик. Правда, тюлени никогда не были так элегантно окрашены в глубокий синий цвет, отливающий на свету золотом.
- Сагите! Мы с ним подружились! – продолжал сообщать последние новости гуманоид, поворачиваясь к «другу», приоткрывшему гигантскую пасть, украшенную острыми, как кинжалы зубами.
- Лави, а он Маугли ничего не сделает? – забеспокоилась я, глядя, как «тюлень» вдруг ловко перевернулся на спину, показав жемчужно-голубое брюхо.
- Не должен, - задумчиво ответила богиня морских разбойников, вглядываясь в морду ллордха. – Я не чувствую агрессии…
Тем временем, заморыш подплыл вплотную к чудовищу, и, задрав вверх голову, что-то проскрипел. «Шарик», подумав, ответил похожим скрипом. Честное слово, можно было подумать, что кто-то балуется, открывая и закрывая старинные кованые ржавые ворота. Маугли испустил очередной скрежет, потом вдруг повернулся и быстро поплыл к берегу. Тюлень так же быстро «сдулся», став почти плоским, и ушёл под воду.
Когда Маугли вышел на берег, я увидела, что он чем-то расстроен.
- Что случилось? Твой новый друг обидел тебя? – спросила я.
- Нет… Он просто не верит, что я – это я.
- Не верит? – удивилась Лави. – А за кого он принимает тебя?
- Ни за кого. Он просто уверен, что меня не может быть, потому что таких, как я, нет вообще.
Я нахмурилась. Что-то мне эта тирада напоминала… Да-да, почти такими же словами я, помнится, выражала своё недоумение, когда поняла, что Маугли – искусственно созданное существо. Так что, этот мирасский тюлень тоже ухитрился опознать в заморыше «то-чего-не-может-быть»?!
- Погоди, пожалуйста, - Лавиния тоже встревожилась. – Каких – таких? И почему он уверен, что тебя не может быть?
- Ну, потому что он ни разу никого, подобного мне, не встречал. И никто из его родственников не встречал. И никто из родственников родственников не встречал. Поэтому он уверен, что меня попросту не может существовать.
- Ну, это он преувеличивает, ты же всё-таки есть.
- Да. В том-то и дело… А когда я сказал ему, что тоже родом с Мирассы, он удивился ещё сильнее!
- Маугли-и… - простонала я. – Ну, я же просила тебя не болтать налево и направо, откуда ты!
- Но ведь он никому не скажет! Разве кто-то другой сможет его понять, как я? – возразил лягушонок.
- Ну, этот – нет. Главное, чтобы какому-нибудь человеку не сболтнул.
- Не беспокойтесь, сагите.
Вайятху подошёл ко мне и сел на песок рядом. Стекающие капли воды на его сине-зелёной коже казались жидкими драгоценными камнями. В глазах лягушонка плескалось недоумение, такое же огромное и бездонное как море перед нами.
- Почему он сказал, что меня не может быть? – прошептал Маугли, повернувшись ко мне. – Неужели все уже забыли, что такие, как я, жили здесь?..
Я погладила его по напряжённой спине.
- Пятьсот лет – большой срок… Возможно, никто, кроме здешних горцев, уже не помнит о Вайядхау.
- Но это… несправедливо!
Зелёные глаза потемнели.
- Возможно, что и несправедливо. Но так уж оно бывает: живые помнят о живых, и забывают о мёртвых.
- Я не мёртв, - упрямо покачав головой, ответил заморыш и сдвинул брови. – Я жив, я есть…
- Да, всё так. Но об этом никто не должен знать. Помнишь? Как только кто-то узнаёт о том, кто ты, - тебя вернут обратно бывшему хозяину.
Лягушонок посмотрел вокруг с тоской.
- Как странно, сагите… Здесь всё создано для радости, но постоянно хочется плакать.
Я вздрогнула: в который раз кикиморыш попал прямо в точку своими словами. Действительно, радости нам не доставало.
Нас прервало повторное явление гигантского тюленя, явившегося на этот раз с каким-то другим ллордхом, совершенно невероятных размеров. Этот новый был аквамаринового цвета, и отличался густыми белыми усами, - ни дать, ни взять, дедушка нашего знакомца. Он тоже вступил в беседу с Маугли, наполнив все окрестности таким скрипом и визгом, что впору было затыкать уши. Они довольно долго так скрежетали, причём, казалось, что пришелец старательно убеждал в чём-то Маугли, а тот не соглашался.
Но, наконец, какофония закончилась, чудовища синхронно нырнули, а Вайятху вернулся к нам, озадаченно потирая затылок.
- Ну, что? – спросила я его, когда заморыш опять плюхнулся на песок. – Что он тебе сказал?
- Он сказал, что дед его деда рассказывал о тех, кто дышит воздухом и меняет цвет покрова, как захочет. Но они давным-давно все погибли, как и морской народ, и ни один из них больше не приходил к морю, чтобы попросить пустых раковин или моллюсков. Он тоже считает, что меня нет, и не должно быть.
- Не расстраивайся, - я обняла Маугли за плечи. – Они все ошибаются. Ты есть, и ты живой. Потом, постепенно, они поймут и привыкнут.
Он медленно покачал головой, глядя куда-то невидящими глазами.
Обратно мы возвращались в молчании. Лавиния думала о чём-то своём, лягушонок продолжал хмуриться, и у меня было как-то неспокойно на душе. Пожалуй, я начинала понимать, что златовласка имела в виду, говоря, что здесь почва качается под ногами. Так оно и было, - Мирасса как будто отталкивала нас, не давая расслабиться. В который уже раз я начала сомневаться, туда ли мы все прилетели в поисках счастья? Можно ли было его найти на планете, на которой было совершено когда-то столько насилия?..
В эту ночь Вайятху спал очень плохо, постоянно крутился, словно не мог найти покоя даже во сне. Я тоже всё время просыпалась, обнимала его, старалась успокоить, пока не отключилась от усталости, провалившись в глухую чёрную пустоту, без сновидений. И, всё-таки, под утро вдруг проснулась, сама не зная от чего.
Кикиморыш обнаружился стоящим у открытого окна, в странной позе, словно он собирался выпрыгнуть наружу.
- Маугли, стой! – всполошилась я, скатываясь с кровати. – Ты куда?
Заморыш, не торопясь, повернулся, и я остолбенела, таращась на него непонимающими глазами: это был Проводник, собственной персоной! Не знаю, что вызвало из глубин подсознания кикиморыша эту его таинственную ипостась, потому что любовью в этот вечер мы не занимались, а других способов пробудить его от спячки я не знала. Но вот он стоял сейчас передо мной, ничуть не менее загадочный, чем обычно, и явно собирался куда-то. Куда, спрашивается?! Или у этой половины Маугли была своя собственная память и свои собственные мотивы? Или даже программа?..
Не успела я дойти до этой мысли, как Вайятху снова повернулся к окну и шагнул в него.
- Стой! – зашипела я, хватая его за руку.
В результате этого манёвра Проводник был вынужден схватиться за оконную раму, чтобы не упасть.
- Отпусти… - прозвучало у меня в голове.
- И не подумаю! – отрезала я. – Или объясняй, куда ты собрался, или ложись обратно.
Вайятху задумался на мгновенье, а потом… сграбастал меня в охапку и выпрыгнул из окна!
Прежде, чем я успела вскрикнуть, мы уже оказались в зарослях густой мирасской травы, сплошь покрытой миллионами росинок. Мало того, что это было ужасно мокро, так тут же стало ещё и ужасно холодно! Но мне даже рот открыть не дали, потому что Проводник легко подхватил меня на руки и пошёл куда-то, по направлению к морю, насколько я смогла сориентироваться в темноте. Невольно ухватившись покрепче за его шею, я прижалась к горячей груди своего похитителя и спросила:
- Так куда ты идёшь?
- Она… не помнит… меня, - глухо и медленно прозвучало у меня в голове.
- Кто – она?
- Храисса… моя родина… Забыла…
Похоже, это почему-то было очень важно для Проводника. Покачиваясь в его руках, я старательно обдумывала ситуацию. Ну, опустим то, что мы оба, практически, голые и босиком. Пропустим мимо ушей то, что нас скоро хватятся. Или сверх-любопытные слуги, или Лавиния, или ещё кто-нибудь. Опять же, сделаем вид, что совершенно неважен тот факт, что Проводник впервые на моей памяти появился сам, по собственной инициативе, и эта инициатива никак не была связана с сексом. Но игнорировать то, что этот самый чудо-соблазнитель уверенно тащил меня вовсе не к морю, как мне показалось сначала, а прямиком в лес, начинающийся позади гряды песчаных дюн вдоль берега, это при том, что Проводник никогда ранее здесь не бывал, - игнорировать это было попросту невозможно.
- Погоди, остановись. Ну, пожалуйста! Куда ты так бежишь? – принялась уговаривать его я. – Разве что-то случилось?
- Да, - коротко ответил он и ещё наддал.
- Что? Что случилось?
- Она… забыла нас.
Ну, вот, опять двадцать пять.
- Послушай, даже если Мирасса вас сейчас не помнит, то скоро вспомнит, вот увидишь! – я старалась говорить убедительно, насколько это было возможно, будучи прижатой к мерно двигающемуся телу. – Давай вернёмся назад… Ну, пожалуйста!
Ужас заключался ещё и в том, что если бы этот таинственный гад решил улизнуть, я не смогла бы вернуться обратно к дому, потому что разобраться, куда мы шли, зайдя в лес, было решительно невозможно. Проводник, игнорируя мои призывы, продолжал идти, таща меня с такой лёгкостью, словно я вообще ничего не весила. Но, при этом, не разговаривал, не отвечал на вопросы, не откликался на призывы. Слава Всевидящему, хоть исчезать, вроде, не собирался…
Устав говорить сама с собой, я замолчала, решив, что буду впредь умнее, и не стану попусту сотрясать воздух. Ещё несколько минут, и, когда я начала осознавать, что не миновать мне простуды, Вайятху внезапно остановился и опустил меня на землю. Я встала с некоторым трудом на затёкшие ноги и осмотрелась. Мы очутились на довольно большой поляне, укрытой ветками огромного дерева, росшего как раз посередине. И именно к нему сейчас шёл Проводник.
- Она… забыла нас… - снова прозвучало у меня в мозгу. – Она… должна… вспомнить!
Подойдя вплотную к древесному исполину, Вайятху замер на секунду, а потом обнял гигантский ствол, насколько хватило рук. Сейчас оба они, и лягушонок, и дерево, напоминали давно не видевшихся друзей, которым повезло встретиться снова.
Переступив замёрзшими ногами, я приготовилась ждать окончания разговора. А то, что это был именно разговор, и он затягивался, двух мнений быть не могло. Время текло, даже под сводами леса становилось светлее, правда, мокрая трава и заросли от этого суше не стали. Я успела не просто замёрзнуть, а почти окоченеть, когда высокая гибкая фигура оторвалась, наконец, от морщинистого, уже не блещущего буйством красок ствола, и направилась ко мне.
- Ну что? – сиплым шёпотом спросила я.
- Напомнил ей… о себе, - как всегда, немногословно, отозвался Проводник. – Может быть… она и вспомнит…

Регистрационный номер №0307777

от 15 сентября 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0307777 выдан для произведения:
Спать я уползла первой, во сколько лёг кикиморыш – осталось для меня тайной. Но утром, когда я проснулась от настойчивых уговоров Деоны встать, чтобы посмотреть на сногсшибательный рассвет, о чём мечтала ещё на Второй, Маугли продолжал спать, время от времени пытаясь зарыться от докучливой кибер-помощницы под третью подушку.
- Оставь его, Део, пусть выспится, - зевая во весь рот, попросила я, и вышла на террасу.
Тут же был позабыт кофе, который вышколенная прислуга уже поставила на специальный столик, и даже чувствительный утренний холодок не смог прогнать меня внутрь: рассвет на Мирассе вполне можно было отнести к событиям «увидеть и умереть».
Полупрозрачная чернильная темнота постепенно бледнела, наливаясь бирюзовой голубизной и распадаясь на перламутровые зеленоватые и розовые полосы, в промежутках между которыми облака медленно окрашивались золотом. Постепенно все эти цвета набирали глубину и яркость, а потом начали перемешиваться самым причудливым образом, пока светлеющее небо не стало походить на феерический павлиний хвост.
Я очнулась лишь тогда, когда невысокая пожилая горничная, похожая на суровую няню из Дома оставленных детей, подала мне пушистый плед.
- Набросьте, госпожа, - посоветовала она, – иначе сильно замёрзнете. Потеплеет ещё только через пару часов.
- Спасибо, - пробормотала я, закутываясь и ощупью нашаривая плетёное кресло позади себя.
Женщина негромко хихикнула.
- Вы мне господина Эдора напомнили: он точно так же любит посидеть здесь, и кофе пьёт, совсем, как вы. Потому я и плед тут держу, для него.
Я, заинтересовавшись, оторвалась от небесных красот и спросила:
- Он вас… не загонял?
- Ну, что вы! Господин Эдор сам работает за четверых! Бывает, только под утро и явится с этой своей стройки. Упадёт в кресло и жалобно так просит: «Мария, кофе дашь?». Ну, как ему откажешь? Бегу делать…
Я улыбнулась ей с невольной теплотой. То, как она говорила о ГИО-стратеге, выдавало, что чары Эдора не оставили её равнодушной.
- Да, он такой. Работает, как заведённый.
- Да уж… А потом свалится утром тут, под пледом, часа два поспит, и опять на работу. – Горничная помялась. - А вы не знаете, новая невеста его… тут же будет жить, с ним?
Мне послышалось в голосе Марии что-то, вроде неодобрения.
- Да, думаю, что здесь, - как можно нейтральнее ответила я.
-Жаль. Мы уж понадеялись… Ну, что поделать.
- Вы о чём? – осторожно, чтобы не спугнуть собеседницу, спросила я. – На что понадеялись?
- Да на что… Мы надеялись, госпожа, что вы всё-таки с господином Эдором помиритесь, - решившись, ответила горничная.
Я подумала, что это разочарование должно быть воистину безмерным, если вышколенная прислуга позволила себе столь откровенные высказывания, да ещё прямо мне в лицо. Хотя… Это же Мирасса, возможно, здесь иные правила этикета?
- Увы, это было невозможно, - коротко ответила я. – Кроме того, есть определённые обстоятельства…
- Да знаем мы эти обстоятельства, - поморщившись, перебила меня Мария. – Госпожа Линна тут всем уши прожужжала этими обстоятельствами: кто её папа, да что её папа, да что он может, да с кем он дружит… Понятное дело, что вам против таких обстоятельств не выстоять, но мы всё равно надеялись. Так у вас, вроде, всё гладко шло…
Я закусила губу, пытаясь решить, ставить прислугу на место, или продолжать панибратство. Любопытство пересилило.
- Вам до такой степени не нравится невеста господина Эдора? – помолчав, спросила я.
- А кому она нравится? – задала встречный вопрос Мария. – Вы мне покажите, кто тут от неё в восторге? Я слышала, что, когда она в поместье жила, прислуга от неё плакала. Переехала в столицу – городская прислуга принялась рыдать. Ну, теперь, видимо, пришёл наш черёд.
Я невольно вздохнула и перевела глаза на небо, где продолжался цветовой беспредел. С одной стороны, ничего нового горничная мне не открыла, и так понятно, что взбалмошная и капризная хозяйка – сущее наказание для слуг. С другой – стало понятно, что уже сейчас среди обслуги существует некий лагерь сторонников стратега номер один, и Линне здесь, судя по всему, придётся несладко.
Эдор великолепно умел настраивать и перестраивать отношение к себе, когда хотел, а тут у него была кровная заинтересованность в том, чтобы слуги сохраняли верность ему, а не Линн. Похоже, дорогая подруга попала куда серьёзнее, чем воображала. Мачо не будет шутить и играть, он потребует от жены настоящих чувств и настоящей отдачи. Что ж, если это не убьёт привязанность Линн, она сильно изменится.
- Не волнуйтесь, Эдор знает, что делает, - ответила я горничной, которая продолжала неодобрительно смотреть на меня. - Не думаю, что история с плачущими слугами повторится.
Мария покачала головой, словно не доверяя моим словам.
- Ну, а вы, госпожа? – спросила она.
- Что – я?
- Ну, раз господин Эдор – с госпожой Линной, так вы теперь с этим, молоденьким, стало быть, крутите?
Я похлопала глазами, в очередной раз шокированная бесцеремонностью прислуги. Нет, надо срочно выяснять границы дозволенного! Иначе, ещё немного, и я начну извиняться за разбитые надежды целого коллектива домашних работников!
- Так-то он ничего, приятный, - похвалила Мария. – И видно, что без ума от вас. – Против воли, я почувствовала, что краснею. – Глядишь, всё у вас и сложится хорошо, да вот господина Эдора жалко… Ну, ладно, заболталась я, пейте кофе.
И служанка великодушно оставила меня в одиночестве обдумывать, что теперь делать. Первым и несомненным выводом для меня стало твёрдое решение: в моём доме, если Всевидящий позволит нам поселиться здесь, никакой обслуги не будет! И стратегу номер один надо быть поосторожнее, мало ли что…
Больше, слава Всевидящему, никто не пытался со мной пообщаться, так что я даже смогла вернуться к созерцанию красот Мирассы, и любовалась ими до тех самых пор, пока на террасе не появился Маугли, и мои терзания не начались по-новой, только теперь по другому поводу. Дело в том, что Вайятху пребывал в состоянии перманентного восторга, что подтверждала частая смена цветов на коже. Его восхищало абсолютно всё вокруг: и небо, и цветы, и море, и трава, и растения в горшках, стоящих рядом, и мелкие пичужки, порхающие над нашими головами. Больше всего Вайятху напоминал ребёнка, в первый раз попавшего в Парк Чудес, и своими глазами увидевшего любимых героев.
Я, как могла, усмиряла его энтузиазм, памятуя о возможных свидетелях, но призывов к осторожности заморышу хватало буквально на пару минут, а потом он опять с ошалело-восторженным лицом сообщал что-нибудь, вроде: «А они тоже разговаривают!» тыча пальцем в соседнюю со мной кадку, где под ветром шелестело узкими серебристо-аквамариновыми листьями восхитительное по красоте растение. Но окончательно добило меня нашествие десятка разноцветных довольно крупных мотыльков, которых Вайятху заставил кружиться вокруг моей головы, образуя что-то вроде нимба.
Моё лопнувшее терпение вылилось в бурную речь, в лучших традициях мачо, о разных безмозглых гуманоидах, рискующих свободой и безопасностью ради сиюсекундного позёрства. После этого выступления впечатлённый Маугли затих, сел в кресло, стиснув руки между коленями, - наверное, чтобы не размахивать ими, - и только смотрел вокруг расширенными глазами, вертя головой. Ну, так вели себя почти все немногочисленные приезжие, поэтому можно было позволить ему остаться на террасе, что я и сделала. Нам даже удалось, в конце концов, позавтракать без происшествий.
Лавиния должна была прийти к нам во второй половине дня, а на первую я планировала прогулку вдвоем с лягушонком. Но его выходки заставили меня задуматься: а не рано ли я уверовала, что Маугли способен справиться с эмоциями? Не лучше ли дать ему день-два на адаптацию, которые можно было бы провести в наших комнатах, от греха подальше. Обдумав ситуацию со всех сторон, я решила посоветоваться со златовлаской, а пока увела своего гуманоида обратно в спальню. Пусть изображает радугу там.
Подруга появилась в точно назначенный срок и быстро разогнала по местам нескольких слуг, решивших было составить нам компанию за обедом. На мой вопрос, как следует вести себя с ними, Лавиния ответила, что сдержанная вежливость и твёрдость оправдывает себя везде, и лично она именно так ставит на место дворцовую прислугу.
- Ого, - поразилась я. – Во дворце тоже слуги? И они любят поболтать?
- Не то слово, - коротко, но выразительно ответила Лавиния. – Всё время приходится одёргивать. Не люблю держать дистанцию, но приходится это делать, иначе просто заклюют.
Я скорчила гримасу. Уж если моя сдержанная и всегда корректная подруга не выдерживала… Видимо, с субординацией тут и вправду было не ахти. Не знаю, как справлялся стратег, а мне, видимо, придётся ругаться с любителями совать свой нос в чужие дела.
- Ничего, привыкнешь, - утешила меня златовласка, правильно истолковав выражение моего лица. – Это неизбежность, мы ведь для них в некотором роде, существа низшие.
- Почему? – возмутилась я. – Кто так решил?
- Забыла? Мы не местные уроженцы, это автоматически понижает наш статус в глазах жителей.
- Странно… - протянула я. – Почему же тогда Наим не выбрал вместо тебя какую-нибудь высокородную аристократочку?
- А кто тебе сказал, что не выбрал? – огорошила меня вопросом подруга.
- Не поняла… У него есть ещё кто-то?!
- Есть, - совершенно спокойно ответила северная дева. – По статусу ему полагается официальная подруга. Точнее, даже две. Именно они сопровождают его на всех дворцовых церемониях, больших и малых выходах, приёмах, и тому подобных скучных мероприятиях.
- Это как? – обалдело спросила я. – Одновременно обе?!
- Одновременно, или по очереди. Как захочет Наим.
- Ничего себе, нравы… - пробормотала я. - А ты?
- А я составляю принцу компанию на охотах, балах, в поездках, на отдыхе.
- То есть, те две – для протокола, а ты – для души? – уточнила я.
- Что-то вроде. У наследника престола, тем более, когда он этот престол вот-вот унаследует, просто обязаны быть официальные подруги, тщательно выбранные, которые затем станут матерями его сыновей. Как ты понимаешь, чувства тут совершенно не при чём. Ни самого принца, ни девушек. Это чистая политика и расчёт. Потом обе официальные подруги могут выйти замуж, если захотят, ну, а император остаётся с неофициальной любовницей, но холостяком.
- Какие странные обычаи, - поморщилась я. – Вот почему им не сделать нормальную семью для правителя?
Лавиния неопределённо пожала плечами.
- Не знаю точно, Тэш. Наим упомянул как-то о сложностях престолонаследования, и всё. Я стараюсь не затрагивать темы, если не понимаю его отношения к ним.
- То есть, ты его так и не чувствуешь? – спросила я.
- Нет. Совершенно, - грустно ответила Лавиния. – Как будто он в капсуле. Но Эдор был прав, - можно общаться, ориентируясь только на внешние проявления эмоций. По крайней мере, Наим не требует от меня каких-то интуитивных решений или озарений, и наши отношения его вполне устраивают. Мне так кажется, - уточнила въедливая ГИО-богиня.
- Ну, дай Всевидящий… - пробормотала я. – Но мне всё равно неспокойно.
- Мне тоже, - призналась северная богиня, немало встревожив меня. – Знаешь, я здесь очень странно себя чувствую: как на пороховой бочке, покрытой цветами.
- Это как? – озадачилась я.
- Это как будто вокруг всё цветёт и благоухает, а под ногами всё ходит ходуном. Не в буквальном смысле, - засмеялась Лавиния, заметив мой опасливый взгляд вниз, на море. – На самом деле никаких землетрясений здесь нет, на Мирассе даже непогода происходит по расписанию, правда-правда. Я описываю тебе мои личные ощущения от дворцовой жизни, не более того. Кстати, Эктор говорит то же самое…
Я ещё больше встревожилась.
- Лави, так, может, мы не вовремя приехали?
- Как раз вовремя. Император очень плох, - понизив голос, сообщила подруга. – Плох настолько, что мы со дня на день ждём известия о его смерти.
- Но… Это же рано, - удивилась я. – В смысле, коронация должна была состояться только через год!
- В том-то и дело! Обычный порядок вещей нарушился, и время передачи власти, и условия.
- А что говорит принц?
- Отшучивается. Говорит, что, раз традиции и так нарушаются, он разгонит всю эту богадельню – так он называет Комитет по престолонаследованию – и объявит меня своей официальной женой.
- Ого… А он так может, на самом деле?
- Не знаю, - Лавиния тяжело вздохнула. – Беда в том, Тэш, что ни я, ни Эктор, никто другой, не в состоянии сказать точно, что на уме у Его высочества. И его реальные полномочия мне неизвестны, единственное, что я знаю точно, - до сих пор ничего подобного ни один из императоров не делал.
- Ну, всё когда-то бывает впервые… - задумчиво ответила я. – Возможно, именно ты станешь той соломинкой, что сломает спину империи.
Златовласка вновь вздохнула, и мы сменили тему разговора.
Я спросила, где можно выгулять кикиморыша так, чтобы никого не встретить, и подруга вызвалась тут же показать нам окрестности. Извлечённый из заточения заморыш так бурно радовался, что чуть не сорвал опять прогулку. Слава Всевидящему, Лавиния, как эмпат, смогла успокоить своего подопечного, и мы вполне цивилизованно ушли по пляжу вдаль, пока не скрылись из глаз возможных наблюдателей. После этого Вайятху окрасился во все цвета радости и, сбросив на бегу верхнюю одежду, умчался прямо в море. Плавал он теперь почти как рыба, так что я не боялась за него. Мы со златовлаской решили просто посидеть пока на берегу. И сидели так, болтая обо всём на свете, когда внезапно прямо перед нами из пологих гладких волн поднялась гигантская круглая лоснящаяся спина какого-то морского чудовища. Я только успела открыть рот, а Лавиния вскочить на ноги, как впереди всплывающего чуда-юда показался Маугли, радостно машущий нам руками.
- Всевидящий… Да это же ллордх! – ахнула ГИО-девушка, в руках которой вдруг, будто сами собой, появились какие-то подозрительные зубчатые штуковины. – Как он тут оказался?.. Ах, ну да! Можно было догадаться, - вдруг фыркнула она, расслабляясь. – Поздравляю тебя, Тэш, Маугли притащил сюда самого опасного обитателя здешних морей.
- З-зачем? – опасливо спросила я, таращась на чудовище, которое всё продолжало всплывать, поднявшись уже на два человеческих роста, и не думая останавливаться. – Он что, - такой большой?!
- Угу. Вообще-то, обычно ещё больше, это, видимо, подросток. Любопытный, - на это его Маугли и поймал.
- В смысле – поймал?
- Фигурально, конечно. Ллордхов не ловят, их не так много осталось, и потом, они слишком умны, чтобы попадаться на уловки людей. Да и мясо у них невкусное.
- А, тогда понятно… - пробормотала я, с трепетом глядя на показавшуюся, наконец, на поверхности воды, морду чудовища, с двумя круглыми, чёрными, удивительно умными глазами.
- Сагите! – закричал разноцветный возмутитель спокойствия. – Смотрите, кого я нашёл! Правда, он красивый?
- Да уж… Просто неотразимый, - пробормотала я, разглядывая тушу, покачивающуюся на волнах.
Больше всего «красавец» походил на огромного земного тюленя, которого кто-то надул, как летающий шарик. Правда, тюлени никогда не были так элегантно окрашены в глубокий синий цвет, отливающий на свету золотом.
- Сагите! Мы с ним подружились! – продолжал сообщать последние новости гуманоид, поворачиваясь к «другу», приоткрывшему гигантскую пасть, украшенную острыми, как кинжалы зубами.
- Лави, а он Маугли ничего не сделает? – забеспокоилась я, глядя, как «тюлень» вдруг ловко перевернулся на спину, показав жемчужно-голубое брюхо.
- Не должен, - задумчиво ответила богиня морских разбойников, вглядываясь в морду ллордха. – Я не чувствую агрессии…
Тем временем, заморыш подплыл вплотную к чудовищу, и, задрав вверх голову, что-то проскрипел. «Шарик», подумав, ответил похожим скрипом. Честное слово, можно было подумать, что кто-то балуется, открывая и закрывая старинные кованые ржавые ворота. Маугли испустил очередной скрежет, потом вдруг повернулся и быстро поплыл к берегу. Тюлень так же быстро «сдулся», став почти плоским, и ушёл под воду.
Когда Маугли вышел на берег, я увидела, что он чем-то расстроен.
- Что случилось? Твой новый друг обидел тебя? – спросила я.
- Нет… Он просто не верит, что я – это я.
- Не верит? – удивилась Лави. – А за кого он принимает тебя?
- Ни за кого. Он просто уверен, что меня не может быть, потому что таких, как я, нет вообще.
Я нахмурилась. Что-то мне эта тирада напоминала… Да-да, почти такими же словами я, помнится, выражала своё недоумение, когда поняла, что Маугли – искусственно созданное существо. Так что, этот мирасский тюлень тоже ухитрился опознать в заморыше «то-чего-не-может-быть»?!
- Погоди, пожалуйста, - Лавиния тоже встревожилась. – Каких – таких? И почему он уверен, что тебя не может быть?
- Ну, потому что он ни разу никого, подобного мне, не встречал. И никто из его родственников не встречал. И никто из родственников родственников не встречал. Поэтому он уверен, что меня попросту не может существовать.
- Ну, это он преувеличивает, ты же всё-таки есть.
- Да. В том-то и дело… А когда я сказал ему, что тоже родом с Мирассы, он удивился ещё сильнее!
- Маугли-и… - простонала я. – Ну, я же просила тебя не болтать налево и направо, откуда ты!
- Но ведь он никому не скажет! Разве кто-то другой сможет его понять, как я? – возразил лягушонок.
- Ну, этот – нет. Главное, чтобы какому-нибудь человеку не сболтнул.
- Не беспокойтесь, сагите.
Вайятху подошёл ко мне и сел на песок рядом. Стекающие капли воды на его сине-зелёной коже казались жидкими драгоценными камнями. В глазах лягушонка плескалось недоумение, такое же огромное и бездонное как море перед нами.
- Почему он сказал, что меня не может быть? – прошептал Маугли, повернувшись ко мне. – Неужели все уже забыли, что такие, как я, жили здесь?..
Я погладила его по напряжённой спине.
- Пятьсот лет – большой срок… Возможно, никто, кроме здешних горцев, уже не помнит о Вайядхау.
- Но это… несправедливо!
Зелёные глаза потемнели.
- Возможно, что и несправедливо. Но так уж оно бывает: живые помнят о живых, и забывают о мёртвых.
- Я не мёртв, - упрямо покачав головой, ответил заморыш и сдвинул брови. – Я жив, я есть…
- Да, всё так. Но об этом никто не должен знать. Помнишь? Как только кто-то узнаёт о том, кто ты, - тебя вернут обратно бывшему хозяину.
Лягушонок посмотрел вокруг с тоской.
- Как странно, сагите… Здесь всё создано для радости, но постоянно хочется плакать.
Я вздрогнула: в который раз кикиморыш попал прямо в точку своими словами. Действительно, радости нам не доставало.
Нас прервало повторное явление гигантского тюленя, явившегося на этот раз с каким-то другим ллордхом, совершенно невероятных размеров. Этот новый был аквамаринового цвета, и отличался густыми белыми усами, - ни дать, ни взять, дедушка нашего знакомца. Он тоже вступил в беседу с Маугли, наполнив все окрестности таким скрипом и визгом, что впору было затыкать уши. Они довольно долго так скрежетали, причём, казалось, что пришелец старательно убеждал в чём-то Маугли, а тот не соглашался.
Но, наконец, какофония закончилась, чудовища синхронно нырнули, а Вайятху вернулся к нам, озадаченно потирая затылок.
- Ну, что? – спросила я его, когда заморыш опять плюхнулся на песок. – Что он тебе сказал?
- Он сказал, что дед его деда рассказывал о тех, кто дышит воздухом и меняет цвет покрова, как захочет. Но они давным-давно все погибли, как и морской народ, и ни один из них больше не приходил к морю, чтобы попросить пустых раковин или моллюсков. Он тоже считает, что меня нет, и не должно быть.
- Не расстраивайся, - я обняла Маугли за плечи. – Они все ошибаются. Ты есть, и ты живой. Потом, постепенно, они поймут и привыкнут.
Он медленно покачал головой, глядя куда-то невидящими глазами.
Обратно мы возвращались в молчании. Лавиния думала о чём-то своём, лягушонок продолжал хмуриться, и у меня было как-то неспокойно на душе. Пожалуй, я начинала понимать, что златовласка имела в виду, говоря, что здесь почва качается под ногами. Так оно и было, - Мирасса как будто отталкивала нас, не давая расслабиться. В который уже раз я начала сомневаться, туда ли мы все прилетели в поисках счастья? Можно ли было его найти на планете, на которой было совершено когда-то столько насилия?..
В эту ночь Вайятху спал очень плохо, постоянно крутился, словно не мог найти покоя даже во сне. Я тоже всё время просыпалась, обнимала его, старалась успокоить, пока не отключилась от усталости, провалившись в глухую чёрную пустоту, без сновидений. И, всё-таки, под утро вдруг проснулась, сама не зная от чего.
Кикиморыш обнаружился стоящим у открытого окна, в странной позе, словно он собирался выпрыгнуть наружу.
- Маугли, стой! – всполошилась я, скатываясь с кровати. – Ты куда?
Заморыш, не торопясь, повернулся, и я остолбенела, таращась на него непонимающими глазами: это был Проводник, собственной персоной! Не знаю, что вызвало из глубин подсознания кикиморыша эту его таинственную ипостась, потому что любовью в этот вечер мы не занимались, а других способов пробудить его от спячки я не знала. Но вот он стоял сейчас передо мной, ничуть не менее загадочный, чем обычно, и явно собирался куда-то. Куда, спрашивается?! Или у этой половины Маугли была своя собственная память и свои собственные мотивы? Или даже программа?..
Не успела я дойти до этой мысли, как Вайятху снова повернулся к окну и шагнул в него.
- Стой! – зашипела я, хватая его за руку.
В результате этого манёвра Проводник был вынужден схватиться за оконную раму, чтобы не упасть.
- Отпусти… - прозвучало у меня в голове.
- И не подумаю! – отрезала я. – Или объясняй, куда ты собрался, или ложись обратно.
Вайятху задумался на мгновенье, а потом… сграбастал меня в охапку и выпрыгнул из окна!
Прежде, чем я успела вскрикнуть, мы уже оказались в зарослях густой мирасской травы, сплошь покрытой миллионами росинок. Мало того, что это было ужасно мокро, так тут же стало ещё и ужасно холодно! Но мне даже рот открыть не дали, потому что Проводник легко подхватил меня на руки и пошёл куда-то, по направлению к морю, насколько я смогла сориентироваться в темноте. Невольно ухватившись покрепче за его шею, я прижалась к горячей груди своего похитителя и спросила:
- Так куда ты идёшь?
- Она… не помнит… меня, - глухо и медленно прозвучало у меня в голове.
- Кто – она?
- Храисса… моя родина… Забыла…
Похоже, это почему-то было очень важно для Проводника. Покачиваясь в его руках, я старательно обдумывала ситуацию. Ну, опустим то, что мы оба, практически, голые и босиком. Пропустим мимо ушей то, что нас скоро хватятся. Или сверх-любопытные слуги, или Лавиния, или ещё кто-нибудь. Опять же, сделаем вид, что совершенно неважен тот факт, что Проводник впервые на моей памяти появился сам, по собственной инициативе, и эта инициатива никак не была связана с сексом. Но игнорировать то, что этот самый чудо-соблазнитель уверенно тащил меня вовсе не к морю, как мне показалось сначала, а прямиком в лес, начинающийся позади гряды песчаных дюн вдоль берега, это при том, что Проводник никогда ранее здесь не бывал, - игнорировать это было попросту невозможно.
- Погоди, остановись. Ну, пожалуйста! Куда ты так бежишь? – принялась уговаривать его я. – Разве что-то случилось?
- Да, - коротко ответил он и ещё наддал.
- Что? Что случилось?
- Она… забыла нас.
Ну, вот, опять двадцать пять.
- Послушай, даже если Мирасса вас сейчас не помнит, то скоро вспомнит, вот увидишь! – я старалась говорить убедительно, насколько это было возможно, будучи прижатой к мерно двигающемуся телу. – Давай вернёмся назад… Ну, пожалуйста!
Ужас заключался ещё и в том, что если бы этот таинственный гад решил улизнуть, я не смогла бы вернуться обратно к дому, потому что разобраться, куда мы шли, зайдя в лес, было решительно невозможно. Проводник, игнорируя мои призывы, продолжал идти, таща меня с такой лёгкостью, словно я вообще ничего не весила. Но, при этом, не разговаривал, не отвечал на вопросы, не откликался на призывы. Слава Всевидящему, хоть исчезать, вроде, не собирался…
Устав говорить сама с собой, я замолчала, решив, что буду впредь умнее, и не стану попусту сотрясать воздух. Ещё несколько минут, и, когда я начала осознавать, что не миновать мне простуды, Вайятху внезапно остановился и опустил меня на землю. Я встала с некоторым трудом на затёкшие ноги и осмотрелась. Мы очутились на довольно большой поляне, укрытой ветками огромного дерева, росшего как раз посередине. И именно к нему сейчас шёл Проводник.
- Она… забыла нас… - снова прозвучало у меня в мозгу. – Она… должна… вспомнить!
Подойдя вплотную к древесному исполину, Вайятху замер на секунду, а потом обнял гигантский ствол, насколько хватило рук. Сейчас оба они, и лягушонок, и дерево, напоминали давно не видевшихся друзей, которым повезло встретиться снова.
Переступив замёрзшими ногами, я приготовилась ждать окончания разговора. А то, что это был именно разговор, и он затягивался, двух мнений быть не могло. Время текло, даже под сводами леса становилось светлее, правда, мокрая трава и заросли от этого суше не стали. Я успела не просто замёрзнуть, а почти окоченеть, когда высокая гибкая фигура оторвалась, наконец, от морщинистого, уже не блещущего буйством красок ствола, и направилась ко мне.
- Ну что? – сиплым шёпотом спросила я.
- Напомнил ей… о себе, - как всегда, немногословно, отозвался Проводник. – Может быть… она и вспомнит…

Мой личный Маугли-60.

Мой личный Маугли-62

Рейтинг: +5 434 просмотра

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (4)

Вероника Малышева # 16 сентября 2015 в 01:18 +2

да уж... ощущение, что как-то тревожно, и что что-то вот-вот случится - тебе удалось передать на 5ть! ))
А по поводу, что Мирасса не помнит ваятху - то получатся, что те, видо-изменённые особи, живущие рабами у аристократии, ею не ощущаются совершенно, как живые единицы?

Татьяна Французова # 16 сентября 2015 в 12:29 +1

Мррр, мррр... Спасибо!! Да, мы подходим к кульминации. Воть.))))
Мирасса не помнит именно настоящих Вайятху. Рабы, живущие у аристократов, напололвину искусственно созданные существа, она и воспринимает их такими. А тут - воссозданный, практически, "из пепла" настоящий Вайятху! Забыла... да-с)))))).

Зинаида Левенко # 16 сентября 2015 в 11:00 +2

Вот ... ну ВСЕ непредсказуемо для моей незатейливой головушки....
Все эмоции, тревоги, размышления - ВСЕ описано прекрасным кратким стилем.
Лично мне остается просто... с любопытством ждать продолжения.
Успехов, Татияночка. И творческого вдохновения!!!

Татьяна Французова # 16 сентября 2015 в 12:31 0

Спасибо, Зинаидочка Ивановна!)))
Пишу продолжение, надеюсь, не задержусь с ним... А то осень, школы... Отвлекают от творчества! scratch

RSS-лента комментариев