Книга 3, часть 3, гл. 9 Сила ненависти

Мир вокруг меня  так стремительно поляризуется, что я зачастую ощущаю себя на настоящей войне. Кто за тебя, а кто против,  порой так неясно! Когда-то я писала бывшему: «Спасибо, что не стал моим врагом!» А ведь сейчас тороплюсь завершить «Блондинку», потому что это уже не факт, что он не во вражьем стане, ведь в друзьях его тоже нет, разве что формально  пока ещё в социальных сетях.   У нас  с ним совсем прервалось общение – я боюсь позвонить и несколько ночей гипнотизирую телефон, ища оснований под  вторжение.  И не нахожу! На работе у меня , правда, конфликт. Можно было бы и посоветоваться, когда именно увольняться: немедленно или всё-таки до  конца года дотянуть?  ВИР вполне может  сказать любимое  «убойное»: «Мне про тебя неинтересно…» Фраза жестокая и имеет силу атомного взрыва. Ко мне уже применялась. Я шла на сближение, а ВИР стал дистанцироваться.  Уже во время  первой поездки  к нему, ВИР претензии ко мне выразил вполне определённо. Оказалось, что может быть и деспотом: «Как ты воспитала детей?  У обоих  никакого честолюбия! Они в аутсайдерах! У Вани нет  даже фразовой речи! - я думала, что он так «прикалывается»! Нет, на полном серьёзе!  Мне он предложил для поднятия статуса из лучших соображений писать докторскую диссертацию. Он её уже писал для жены когда-то и великодушно по горячим следам встречи и впечатлений  широким  жестом  адресовал пожелание и мне, подпольной и случайной. Всё сорвалось, потому что силы были уже не те. Это как у отца со строительством – он перед смертью создал чертёж особняка. Воплощать проекты стало некому. Так и со мной: «Где я и где «диссертация»?!» Я не успела в своё оправдание сказать «отцу» старших сыновей, что вопрос у  их матери стоял не о «понтах», а о выживании семьи! Как тогда, так и ныне отец  моих взрослых «мальчиков» очень болен. Он помог, чем мог,  в самом начале. И  это было своевременно - 27 тыс. - на "одеть" за два года - нормально, 20 тыс. - на День Рождения  близнецов и две поездки  сыновей к отцу, один раз со мной, другой раз – без меня.  В последнюю поездку они вместе прокутили кучу денег: «Один раз за  шестнадцать лет можно!» Расточительно, но имеет право – с барского-то плеча! Я очень этому  всему рада, серьёзно.
Сейчас   у ВИРа совсем упало зрение, диабет, постинфарктное состояние - он не может в таком объёме, как раньше быть "интернет-гуру". Но в моей помощи не нуждается.  Особенно – в моей. Я тоже стремительно слепну  в школе из-за ненависти завуча, мне не удаётся оправдать её действия организованностью и заботой о выпускниках моих классов. История повторяется. 
Вот только пять лет назад  из-за тирании вышестоящих  случилось непоправимое: мне не удалось выносить своего ребёнка!   Мне пришлось бежать от нападающих врагов из школы, куда глаза глядят, где я и преспокойно вдали от бывших коллег  через год родила свою доченьку.  Но это был уже совсем другой ребёнок! А кто вернёт мне сыночка? 
Если  бы теперь Бог дал мне дитя, я бы, разумеется, почувствовала себя библейской Сарой, и я бы  так же немедленно покинула школу – дети и школа – вещи несовместимые.  Как учитель со стажем без  одного года в четверть века это утверждаю. Нет предела ненависти и самодурства  начальства – никакой профком не заступится. Никто   истинных причин конфликта не обнаружит, но дело будет сфабриковано так, что объективно вина ляжет на меня одну. ВИР тоже «большой начальник», его позиция может и не совпасть с моей, так  стоит ли надеяться на поддержку?
 Когда-то он занял мою сторону безоговорочно.  Это касалось ожидания малыша в  памятном 2007. Мы  с близнецами вернулись  домой,   муж встречал нас, помогал нести  сумки.  И подарки от ВИРа. На  средства его доброй воли были куплены маленький разборный велосипед Глебушке,  машинка на пульте радиоуправления, плюшевый говорящий  мишка для Василисы.  ВИР подарил мне свой собственный  старинный раритетный мобильник, я даже  двумя  его кнопками пользоваться не умела, но освоила, чтобы быть на связи.  ВИР сокрушался, что Толику ничего не достанется, а я скаламбурила, что он в подарок получит меня, и ВИР как-то осёкся. Видимо, это было  неожиданно и жестоко. 
Самым трогательным стало наше прощание на вокзале. Я затягивала время отъезда – мы перебрали лимит в гостях у Леры,  вместо того, чтобы разыскать в местном книжном требуемую моей школой программу.  Потому что именно там,  у  московских дочери и внучки,  ВИР был внимателен к каждому  и заботливым со всеми родными, и мне перепало многое из неожиданного – комплимент следовал за комплиментом.  Например, что я настоящий профессионал – психолог и  поэт, и знаю его лучше, чем  он сам себя.  Лера скажет  со вздохом, что мне везёт,  потому что у меня «даже грудь есть», и я весело поддержу  тему, что она шестого размера из-за  четверых детей…
  Я слишком многое против воли  узнаю о Лере  и пойму её салонную рафинированность художника. Мне покажется даже, что мы сможем дружить.  Но этому не состояться – она пресечёт мои откровения на корню, и ни разу не ответит ни на одно письмо, ни на один звонок.
А в пустом вагоне поезда ВИР останется со мной один на один, накроет мою руку с тыльной стороны ладони своей, пожмёт её тепло-тепло и скажет редкостное: «Ну, всё, мой хороший, всё,  Малыш, всё-всё-всё!» Вот с этим собирательным образом нежности к какому-то абстрактному Малышу мне предстояло оставаться в раздумьях.  Мы всю дорогу бурно обсуждали  с сыновьями пережитое – целая жизнь сконцентрировано поместилась в одну неделю. Временами ВИР нами гордился – и  даже показывал нас в камеру своим близким друзьям… Иногда недоумевал, представляя несовместимость разрастающегося семейства с грядущей нищетой.  Так и спросил напрямую, что я собираюсь делать с новой своей беременностью. Я поспешила его утешить и успокоить – конечно, рожать! Никак иначе! И он облегчённо выдохнул – моим детям ничего от меня  по-прежнему не угрожает. Как раньше, так и сейчас! О судьбе этого ребёнка внутри меня он сказал: «И я тебя очень, как философ понимаю!» Этого неявного одобрения мне вполне хватило.   Что до  родных ему детей - они меня, похоже, презирают до сих пор, глядя на меня через призму  социальных оценок и достижений своего отца и не прощая,  что я совсем  "никто в социуме".  Что  же я всем любопытным рассказываю всегда  про свой выбор в пользу рождений?. 
Как бы это «поконспективнее»  про мотивацию?
Кроме лирики, которой в избытке  и в стихах, в странных отношениях с ВИРом была удивительная особенность - до появления близнецов  мы  чудом встречались три года - дискретно и не сговариваясь никогда о будущем - так как одна из сторон - не будем показывать пальцем, вовсе всем этим не дорожила...
Мне было известно, что в собственной - родительской семье - ВИР - единственно выживший из четверых детей - тех, что до него трагически умерли... Ценность была изначально и в том, что -  ВИР – это «возлюбленный»  - и я понимала, что навсегда; и в том, что я как-то сразу  словно знала  про него ВСЁ - от младенчества...  до старости. И что сын  у нас  быть должен - нисколько не сомневалась...
  Добавлю натурализма: врачи сказали, что это невозможно. У меня карточка вся перечёркнута: "бесплодие", но я -  то -  ждала  первенца вопреки прогнозам.
Когда это случилось, ВИР подтвердил, самоустраняясь,  что в меня верит - что я "прорвусь" и заставлю ещё весь мир вращаться вокруг себя, но вот:  "В его планы не входит воспитание младенца!" После чего ровно 15 лет без права переписки мы прожили  с близнецами автономно.
Говорят, во мне было много от восторженности и мифологии.
Я не очень - не убийственно страдала - и вполне практично подходила к выращиванию потомства. И даже через год осуществила прорыв - дозвонилась до биологического папы... Поздравила с сыновьями...
Но обратная связь осложнялась чрезмерно бурной мужской жизнью...
Вскоре ВИР и вовсе уехал из страны... Но это уже - другая история.
За 15 лет вне реального диалога - существовал - воображаемый, и мне было важно, чтобы дети любили ВИРа и понимали, что для меня их появление было запланированным!  Рождение Ивана и  Стаса на Свет стало самым ценным -  моим счастьем.
Муж появился как друг, партнёр и "свой" во всех отношениях.
И у него был свой огромный опыт. И мой биографический факт он принял максимально с уважением - я никогда не врала, да и муж проницателен.
И в браке мы решили, что все, кто будут, будут - и мы добивались: я лечилась перед появлением каждого ребёнка, вынашивала  каждого порой, лёжа на сохранении  по больницам.  И помнила о приоритетах...
Когда родилась Василиса, родственники с моей стороны перестали с нами разговаривать - так всех возмутил наш третий ребёнок - это у бюджетников - кризис 1998 был в самом разгаре.
Так мы и растили малышей, преодолевая сопротивление порой самых близких.
Если кратко - ВИР доволен, что у нас есть парни, и что у его сыновей есть ближайшие родственники.
А я полагаю, что моя суть - это и есть: быть мамой, может быть, не правильной и не на 100% «отличницей»...
Может, моей любви надо было быть "побочным эффектом", чтобы детей поднять?
По крайней мере, я так и говорила всем: если без мужчины мне удалось вырастить двоих - достойно, то уж с мужем - по одному - вырастим целый детский сад... Закалка...
Если бы не быть влюблённой до сих пор, то и сейчас вряд ли бы материализовалась Шурочка - гормональные сбои и «щитовидка»  бы не дали... Я об этом помню всегда, я ведь не сделалась моложе, пережив замершую беременность годом ранее.
Меня очень поддерживал тогда  ВИР. Морально. Миссия у него такая была.  Он звонил мне даже чаще мужа  в роддом, куда меня положили сразу же из-за высокого давления. В школе оставаться было смертельно опасно. Даже ученики  11 класса встали по разные стороны баррикад. Я не могла позволить чужой ненависти убивать  жизнь, я агрессивно защищалась, но не спасла этим малыша. В палате со мной был новый альбом с фотографиями ВИРа разных времён, и я его не выпускала из рук, любуясь  снимками  так, чтобы запомнить  ВИРа всяким и навсегда. И ещё –  любимая икона царской семьи. Для защиты малыша я даже клала  её на живот – не помогло. Сначала врач  обнаружила  деформированное плодное яйцо, затем фокусы с гормоном гонадотропином – чувствительные тесты показывали рост, а обычные – нет… 
 За год до появления  Шурочки при  заочном свидетельстве  ВИРа  эта  беременность  погибла на 12 –й  неделе - и мы всё это переживали, как будто это касалось непосредственно нас - БОГ всегда разворачивает лицом... Мы с мужем безутешно  плакали, обнявшись на свидании в холле больницы.
Если бы не присутствие ВИРа в трагедии, я бы не нашла сил выйти из депрессии.
Я бы продала почку от убеждения, что могу быть пригодной  теперь только для того, чтобы пойти на запчасти… Но ВИР был тогда со мной до конца – и я даже поехала к нему на персональное свидание, и муж меня отпустил, потому что дорожил мной, попросил только, чтобы вернулась я с «честными глазами». А как же!  
Так что своим рождением Шурочка обязана - Господу Богу - и  отчасти ВИРу... Ну, и мы с мужем при всём том... Что до  самых  старших - мне виделось, что между нами никогда типичному конфликту не бывать - я же такая понимающая и любящая! А им этого не надо! И они всячески «шифруются»  и  «дистанцируются»  от моей проницательности.  Они  же крутые! Им надо доказать, что "баба - не человек", а я, по несчастью, "она и есть"...
ВИР считает искренне по аналогии с собственным детским опытом, что я деток  задавила своей авторитарностью, неправильно их «замотивировала»  на дальнейшую учёбу и самую жизнь ... Смею думать,  при всём уважении к персоне, что это - ошибочное мнение. Эти «парни» прозрачны в своих претензиях: за мой счёт самоутверждаться  легче - всё, чего не имеем, мамка не додала!  Мысленно отсылаю их к «отцам», пока они не поймут,  что виноватых нет, а есть «конструктивные решения»  и «дрейф».
 ВИР  дал мне этих сложных сыновей, но меня наши отношения только закаляют против чужих  происков.  ВИР вдохновил меня на стихотворения и поэтику, которые часть меня подлинной.  С него пошло овладение компьютера и сотового телефона – и до тёмной меня добралась цивилизация.  Мой дар  импровизации «рифмовать всё подряд « привёл к письмам в стихах, которые нескончаемым потокам обрушились на ВИРа, из-за  этого и не уцелели – ему одному предназначенные, я даже стала  думать в рифму. И мне понадобилось   мощная сублимация – выразить себя.  И я нашла истинных друзей  благодаря своему  творчеству. И обзавелась лютыми врагами.  Так и попаду, благодаря ВИРу, в литературную историю...  Энергия по его поводу не иссякает. Однажды, ещё в 2007, обучаясь на компьютере по принуждению  на курсах от школы, я сидела, тупая и беременная, ничего не понимая в программе и презентации, но на одном дыхании написала ВИРу страстное огнедышащее письмо,  где самая слабая по накалу страстей строчка: « И я всецело в твоей власти!» ВИР  не  смог не ответить – перезвонил немедленно.  Утешал, убеждал, насколько всё поздно, шёл через сдачу себя самого, чтобы благородно: «Пойми  ты, что я – старик! Ну, взгляни на своего папу – и я такой же!» Это было правдой, но для чувства неубедительной. Я оценила его поступок и нашла, что этот вопрос больше не воспроизводим, так как в своих признаниях  я дошла до пределов допустимого, и ВИР попросил пощады. Тогда мне хотелось одного- хотя  бы раз взглянуть на него, как он смотрит  всегда на меня - трезво и не влюблённо!  
Как же я настроена была на ВИРа!  Вот как-то раз у него должна была состояться операция на правом глазу по поводу диабетической катаракты. 
Мы созванивались - его не выпускает и кардиолог,  и анестезиолог - я не узнавала подробностей - только молилась внутренне. 
Ночью изредка, конечно,  могу  и пореветь по  его поводу. Так вот сквозь сон слышу - резь в правом глазу - глаз протёрла - и капли крови по переносице - просыпаюсь - вот ведь бред! - Нет, на самом деле - ячмень тайно вскочил – с раннего детства  не было - бабуся любимая Богородицыной молитвой заговаривала - прорваться успел и зарубцевался к утру. Утром - ни следа - в свидетели  сына Стаса взяла! Пардон за натурализм! Вот это что такое?
Что уж говорить о всяких раздумьях на тему - я уже всерьёз в церкви каялась - ну, и, дружа с реальностью, запрещала себе особенно эту любовную лихорадку - а прорывается с ещё большей силой, когда совсем подавляешь.
  Сколь многие мне говорили тогда: «Отстань от человека, ему уже тошно от твоих выкрутасов -  все эти стихи навязчивы!»
Я очень расстраивалась, а иногда получала  и от него самого нечто резкое и жёсткое, а способность меня "бить" у него чрезмерно высока в силу моей для него проницаемости и открытости! Тогда я  и вовсе "загибалась". Но стоило ему вкрадчиво произнести: "Как там у тебя маленький?" - и я всё прощала. И снова любила, как всегда.
Отсюда эксцессы с мужем - он даже вслух претензий не произносит - просто глянет выразительно - и у меня душа в пятках - и снова,  как преступница.
После смерти нерождённого ребёнка,  я  и сама продолжала умирать, обвиняя в трагедии исключительно себя. Старенькие мама с папой,  как древнее эхо, тоже по-своему переживали мою утрату, минуя   свой здравый смысл. Моя печаль была столь сильна, что уже даже близнецы сокрушались вместе со взрослыми: «Лучше бы мама родила, а не плакала, уткнувшись в диван». Я не могла взять себя в руки, воспроизводя самое сильное переживание  -  смерть ребёнка в утробе.
Подруга предложила развеяться - она челноком ехала в Москву за товаром - взяла меня за компанию.
Я отпросилась у мужа - спросила, могу ли я ОДНА встретиться с бывшим? 
Это я к чему - сама решила - без детей - расставить все точки над "и". Пригласила мужчину на свидание на его условиях до "можешь не приходить, если боишься", выбрала свободный день в Москве. Из подарков для бывшего - привезла фотоальбом, где все его фото систематизировала за своими подписями - он-то фотографии  детям подарил, но я решила - пусть хранятся у него - лучше когда-то дети навестят... Не могла я такое сокровище дома держать. Да и неудобно зависать у мужа на глазах - бедный, чего только не перенес!  Захватила несколько вещей,  которые неумышленно вывезла в первый приезд – мою сумку тогда  наспех  собирали сыновья, потому что я была парализована грядущим разъездом и была  безучастна к «тряпкам», ВИР даже заступился: «Никакие это не «тряпки», а наряды!» Ко мне попали мелкие вещицы квартирной хозяйки ВИРа – что-то из косметики и чёрный с шитьём лифчик – очень пикантно, но у меня самой был какой-то наподобие. В упаковке  с извинениями вывезенное чужое вернулось обратно…
 А личный подарок - безделушка: пирамида, в которую впаяна раковина с настоящей жемчужиной - прямо по Фрейду. Хотела ещё гравёра попросить по периметру - весь смысл моей любви - выбить, но тот отказался – нечего вещь портить!
Меня в Москве  позвали в кафе "Время есть". Мой  красавец долго ждал, когда я доберусь до него.  Я  задержалась из-за того, что в душе была только холодная вода, а мне хотелось благоухать.   И я долго и тщательно собиралась. Встретились - обнялись, обменялись подарками. На ВИРе была  светлая рубашка с коротким рукавом, как далёким летом из нашей молодости.  Она ему очень шла, потому что была трогательно неформальной. Встреча происходила  накануне дня Рождения мальчиков - им по15 исполнялось - он два конверта по 10 тыс.  передал - пусть тратят исключительно сами -  велел - ага, так и отдала - срочно билеты в Москву и чуть ли не принудительно - К ОТЦУ! Живо! Перенимать родство...
Сели, поуспокоились. Бывший -  каменная стена - да ещё и жалуется, что меня не видит после операции глаза болят. Жаль его, но слабое зрение мне на руку: нечего на «тётку» ему смотреть.  Вдруг нехороша и не понравлюсь? Всё как бы нейтрально в разговоре: о том, о сём...  О детях. Обо мне "с  моей к нему поздней любовью" - куда бы деть!
Приносят нам пиво и огромное блюдо устриц - а я голодная и вся на нервах - понимаю, что это, скорей всего, последний наш тет-а-тет. И тут моя радость и говорит знаменитую убийственную фразу: "Ты - белое - слепое ПЯТНО моего сознания - тебя нет для меня!!" Думаю, вот сволочь - такой ужин испорчен - ни куска в горло не лезет - пивом запила, чтобы не слышал, что реву. Чисто формально «дообщались».  У меня такая боль в сердце, что слёзы выжигает. Он идею развивает про эскимосов, которые в упор не видели корабли, так как в их мире такого не знали. Потом какой-то интеллектуальный тест приплёл про коров на лугу - это про систематизацию, видимо, но мне так плохо было, что отвечала, чтобы его позлить на его вполне научные реплики:
- Вот сколько ты видишь предметов?
-  Бесконечное множество - это как посмотреть - травинки всякие там учесть...
- Это мы с тобой ненормальные, а в норме - что ты видишь?
- Я не в норме.
И когда прозвучало: "Все! Встаём! - мы тронулись в разных направлениях, оставив на столе огромные по мне так - чаевые - он и тут меня задел - что - официантка - девочка - ЧУДО!
Я пришла, убитая горем. И жаловаться некому. Подруге не расскажешь.
И потом всем  этим так  долго болела - никого бы это больнее  не задело - за что он так?

А к подарку прилагалось.

Весь смысл моей любви - четырехгранник -
Не пирамидка всё же - пирамида!
"Пришел - увидел..." Он же и охранник!
Телохранитель? - Искуситель с виду!

Всё - всё могу! - Рождающая жизнь,
Распахнутая раковина - в гранях.
Меня ты на удачу подержи - не проникая
Больше - и не раня.

"Моллюск травмирован - 
Жемчужина созрела -
Ракушку это даже не убило!" 
Это я отдельные строки припоминаю. Не могу на целостном  сосредоточиться. 
Мы ещё с подругой не уехали из Москвы, как лапушка - бывший перезванивает: "тронут он" моим альбомом, где на его фотке сначала, когда ему годика два, стоит моя подпись "Мой маленький"... 
 Я  и с ним креативна,  как в жизни, но стараюсь всячески это в себе подавить – иду  в направлении - как все! Но себя не спрячешь... 
Что до интеллекта - даже мой мудрый бывший говорит, что он не умный - а скорее "начитанный" - куда уж мне тягаться! 
Думается,  с интеллектом любовь как раз и не связана - только со звериными и неосознанными инстинктами в человечьем исполнении. Тут, может, и прав Фрейд. Подруга написала, что я "красиво" мучаюсь. «Сложно, изысканно!» Всё это уже «литературщина», ведь истинное страдание невыразимо.
А вот «бывший» после моих историй о нём, кажется «жестоким» «от откровенности». Это он так через меня проявляется, чему и сам не рад! Я ему такая нагрузочка на старости лет! Как он только меня терпел  целую пятилетку!
Правда, я как-то предложила ему опять исчезнуть лет на пятнадцать, и он испуганно остановил меня: «Нет, только не это!» Что же нам двоим делать?   У него-то есть готовый ответ: «Доживать эту жизнь порознь!» Но я с этим  всё не могу согласиться…