Главная → Проза → Крупные формы → Повести → Глава III. Любил играть с мясорубкой

Глава III. Любил играть с мясорубкой

Вчера в 21:22 - Александр Данилов
article535609.jpg

– Цыплёнок жареный,
Цыплёнок пареный
Пошёл на ярмарку гулять, –
 
пропел песенку Владимир Тимофеевич.
– Почему на ярмарку? У Маєтці[1] отличный супермаркет, – засмеялась Ольга Витальевна.
В кармане брюк Елены Владимировны прозвенел мобильный.
– Леночка, добрый вечер! – важно проговорила первая леди в телефонную трубку. – Thank you very much[2]! Wow! Будем рады вас видеть, приезжайте. Ха-ха-ха… Пикаловы тоже будут. Получится классная вечеринка… – Елена Владимировна славно смеялась, как милое дитя, любезничая по мобильному.
Когда же закончилось её щебетание, все дружно устремили свои взоры на повеселевшую невестку.
– Кравцы приезжают! – счастливо завизжала Елена Владимировна, предвкушая визит своих близких друзей.
– Бьюсь об заклад, Ольга Витальевна, что Вы сегодня в супермаркет не ходили, – язвительно процедил сквозь зубы Владимир Тимофеевич.
– Ха, угадал, мой хороший! – засмеялась женщина. – Возьми телефон, открой приложение… И доставят всё, что ни пожелаете.
– Да уж! Вот времена пошли. Уже и в магазины перестали ходить. Скоро искусственный интеллект будет выполнять за нас умственную работу, а роботы кормить с ложечки едой и губы обтирать искусственными салфетками, а сам человек превратится в амёбу, так сказать, в бесформенную, безличностную тварь.
– Папа, ну какой же ты зануда! Александр Семёнович, уймите, пожалуйста, папу. Докажите нам, что Вова справится на посту президента Украины.
– Хм, проще простого, – хмыкнул свёкор. – Я докажу вам, что Вова – самый что ни на есть профессионал, – Александр Семёнович взял в руки пульт управления и выключил телевизор.
Наступила гробовая тишина.
– Давайте вспомним, какое образование у Вовы.
– Образование высшее, – сказала Елена Владимировна.
– Окончил Криворожский экономический институт по специальности правовед, – сказала Римма Владимировна.
– Что и требовалось доказать, – засиял Александр Семёнович. – Вова по образованию госуправленец. Он и юрист, и экономист… И успешный менеджер, между прочим.
– Папа, Вы гений, – улыбнулась Елена Владимировна, посмотрев одобрительно на свёкра.
– Да, но у Владимира Александровича нет никакого опыта…
– Да хватит уже, мой хороший! – засмеялась раздражительно Ольга Витальевна. – Давайте говорить о хорошем. Ведь сегодня такой замечательный день!
– Конечно! – поддержала свою маму дочь. – Господа, выпьем за Владимира Зеленского! Ze избрал народ – и точка!
– Причём, большинством голосов, – сказал Александр Семёнович.
– Надо же, семьдесят три процента. А у Путина семьдесят шесть процентов, но в первом туре, – сказала Римма Владимировна.
– Папа, разлей, пожалуйста, вина, – обратилась к отцу первая леди.
– Дамам вина, а мужикам – водки, – сказал Владимир Тимофеевич.
 
– Водка, водка, водочка,
Ты моя девчоночка!
Водка, водка, водочка,
Лёгкая походочка! –
 
пропел Александр Семёнович.
 
– Водочка холодная,
Просто превосходная! –
 
подхватил сват, взяв со стола бутылку водки.
– Сначала разливают женщинам, папа.
– Сначала – почёт и уважение по старшинству.
– В древние времена вино подавали старшим, и в последнюю очередь женщинам, – сказал свёкор.
– А недостаточно ли вам пить, мальчики? – спросила мужа Ольга Витальевна.
– Сватья, Вы не переживайте. У нас всё под контролем.
– Саша никогда не перепивает. В этом отношении – он у меня молодец!
– А Владимир Тимофеевич, бывало, напивался в стельку.
– Признаю, было такое. Меру не знаю, каюсь.
– Ребят, ну давайте говорить о приятном! – обратилась к мужчинам невестка. – Например о том, как Вова жил в Монголии. Римма Владимировна, расскажите, пожалуйста.
– А Вова разве не рассказывал?
– Да откуда? Он же был тогда маленьким. Вова про Монголию ничего не помнит.
– Ребята, сначала выпьем за Вову, – встал с рюмкой водки Владимир Тимофеевич. – Прошу всех поднять бокалы. Александр Семёнович, Вы меня извините за моё, так сказать… За мои… так сказать, неправильные слова. Я к Вове отношусь очень строго, признаю. Но и с доченьки глаз не спускаю…
– У Вас прекрасная дочь: красивая, умная, скромная, – просияла Римма Владимировна.
– Спасибо, Вам, Римма Владимировна! Мне очень приятно слышать от Вас тёплые слова.
– У меня сердце болит за родину. Давайте выпьем за то, чтобы наш многострадальный украинский народ увидел наконец счастливую жизнь. Выпьем за Владимира Александровича Зеленского, нашего президента. Слава Украине! Героям слава! – Владимир Тимофеевич протянул рюмку в середину кружка, и все дружно чокнулись.
Пригубив бокал вина, Елена Владимировна сказала:
– А теперь давайте слушать Римму Владимировну.
– Ой, нет, вы меня смущаете.
– Риммочка, расскажи. Тут все свои, – сказал Александр Семёнович.
Римма Владимировна, простая, скромная, в старомодном платье с длинными рукавами, нежно погладила плечо мужа, тихо улыбнулась и начала свой рассказ. Она задумалась, углубившись в воспоминания; лицо её, некогда красивое, как и у Владимира Зеленского, но уже испещрённое морщинами у глаз и рта, обмякло, украсилось милой старушечьей улыбкой.
– Мы поехали в Эрдэнэт. Молодой город. Вове было пять лет.  Ах, Вова был таким ангелочком!
– Вылитый мама, только в мужском обличии, – сказала невестка.
– Нет, лоб, глаза мои, а нос и подбородок Саши, – сказала Римма Владимировна.
– Да, нос и подбородок мои, – подтвердил Александр Семёнович, кивнув головой.
– Вскоре у Вовы появились друзья. Вова был очень общительным. Быстро сходился. Даже с монголами. На монгольском научился бегло разговаривать.
– А сейчас ничего не помнит. Я просила его сказать что-нибудь на монгольском, а он: «Сайн уу!» – засмеялась невестка.
– Это – «здравствуйте» на монгольском. Ай, Вова может шутить! – расхохотался Александр Семёнович.
– Через полгода у Вовы стало много монгольских друзей: один хромой мальчик, три девочки-малышки, такие смешные, худенькие, а лица – круглые, плоские, как сковородки, и ещё всякая, разная салажня. Вова был у них заводилой. Они строили домики-юрты. Однажды Вову посадили на кошму и дали ему в руки большую деревянную чашку. А чашку эту нашли где-то в мусоре. Вова стал изображать, что пьёт кумыс. В юрту забрался мальчик, сын важного чиновника, и говорит: «Что за чашка у тебя? Не чашка, а полено». – «Это – древняя чашка самого Чингис-хана». И откуда он узнал про Чингис-хана? Ему пять лет, а знал уже про Чингис-хана.
– Чингис-хан у монголов – национальный герой. Там они с малых лет играют в Чингис-хана.
– «Чашка Чингис-хана?! – удивился мальчик. – Отдай мне чашку!» Но Вова ему не отдал, а притащил эту чашку домой. Вечером к нам пришли папа и мальчик. Папа что-то у меня просил, а я ни слова не поняла. Вова сказал, что они хотят купить эту самую чашку. Деньги с них не взяла, а просто чашку отдала. Деньги в советское время были не нужны. Мы и без денег были счастливы. Папа мальчика сказал нам: «Баярлалаа!»[3] И они ушли. А через неделю Вова ходил уже в детский садик. Полгода не могли устроить Вову, а тут сразу нам дали. Вова очень хотел ходить в детский садик, потому что все дети с нашего двора ходили. В будничные дни он гулял во дворе один и скучал. А в детском садике Вову полюбили все: и дети, и воспитатели. Он был заводилой, придумывал разные игры.
– Да, Вова у нас фантазёр.
– Любил играть с мясорубкой. Ручная мясорубка. Советская. Увидел, как я готовлю фарш. Заинтересовался. Наблюдал. Я говорю: «Вова, ты свои пальчики в мясорубку не суй, а то без пальчиков останешься». Потом Вова перекрутил всех своих пластмассовых солдатиков, карандаши, какие у него были, вытащил мясорубку во двор, и там они перекрутили всех пластмассовых солдатиков, у кого они были.
– Вова – прелесть! – захихикала невестка.
– Когда мы вернулись в Кривой Рог, я купила новую мясорубку.
– Римма Владимировна, потрясающий рассказ. Точно характеризует Владимира Александровича, – высказался Владимир Тимофеевич. – Характеризует, что Вова не жадный. Даже не пожалел своих солдатиков, перемолол в труху, чтобы посмотреть, что с ними произойдёт. А я, помню, пылинки сдувал со своих оловянных солдатиков.
– Оловянные солдатики – это не пластмассовые, не идут ни в какое сравнение, – сказала Ольга Витальевна. – Там и эполеты можно разглядеть, и погоны, и пуговицы. Делали на совесть. Чуть ли не ручная работа.
– А теперь что ребёнку надо? Ему компьютер подавай, – сказала Римма Владимировна.
– Вы попали в точку, – сказала невестка. – Дети играют в игрушки до трёх лет, а дальше – у них начинаются компьютерные игры. Александре повезло, до семи она играла в куклы Барби, а Кирилл с трёх лет играет в компьютерные игры.
– Прогресс не остановить, и не нам судить, что лучше. Время покажет, – сказал глубокомысленно Александр Семёнович.
– Ой, Римма Владимировна, расскажите нам ещё о красных тюльпанах! Вова рассказывал, что ничего не помнит о Монголии, а помнит лишь поле, усеянное сплошь красными тюльпанами! – восхищённо проговорила уже осовевшая от вина и усталости первая леди.
– Я обожаю красный цвет, – сказала Римма Владимировна.
– Да, в нашей квартире преобладает красный цвет: и мебель из красного цвета, и ковры, и скатерти, – добавил Александр Семёнович, уже предостаточно опьяневший.
– Весною мы выезжали на УАЗике в степи. Какая там красота! Красные тюльпаны – аж до самого горизонта! И сайгаки прыгают. Это – чудо! Вовочка у нас однажды потерялся. Там легко заблудиться. Перебегаешь от цветка к цветку и незаметно уходишь всё дальше и дальше, пока не замечаешь, что машина уже где-то у горизонта и стоило вернуться. А Вовочка не заметил, как нас потерял. Славу Богу, нашли!
– Я посматривал за ним, а потом отвлёкся и потерял из виду, – признался печально Александр Семёнович.
– Ой, что мы только не пережили, когда его искали! Уж и думать думали, что волки съели.
– Хосподи, боже ты мой! – перекрестилась невестка.
– Хорошо, что запомнил направление. По солнцу определил, куда он пошёл. Туда мы и отправились.
Снова у первой леди прозвенел мобильный.
– Да, Михайло... Пикаловы?.. Та що ти говόриш![4] Ха-ха-ха! – рассмеялась Елена Владимировна. – Передай, хай пропустять[5].
Лицо Клоунессы преобразилось, приняв какое-то странное дикое выражение: носик заострился, а тёмно-зелёные глазки засверкали игривым блеском; создавалось впечатление, будто на лицо натянули маску заведённой куклы с белоснежной улыбкой. Ольга Витальевна обратила внимание, что всегда при появлении Элвиса родная дочь её будто меняется, становится как бы сама не своя – чужая, эксцентричная, совершенно далёкая. Осознавая влияние Элвиса на Олену, Ольга Витальевна боялась и презирала его: составляющая ныне элиту общества проамериканская молодёжь из 90-х, полюбившая внезапно свалившуюся на неё роскошь, приверженная к смешению мужского и женского и не уважающая мировые религии, традиционные ценности и старших, цинична, саркастична и до боли дерзка.
Через десять минут появились Пикаловы: Элвис, Ирина, супруга Элвиса, и Миша, их тринадцатилетний сын. Вошли они в гостиную в сопровождении Александры и Кирилла.
Елена Владимировна тут же набросилась на Мишу, светлоголового отрока, голубоглазого, курносого, с пухленькими губками и начала его лобызать в обе щёки:
– Михайле, як ти виріс, як я скучила за тобою, мій гарний![6]
Миша флегматично отворачивался от поцелуев.
– Мишко, соромишся цілуватися з першої леді?[7] – сыронизировал Элвис. – Такая честь не каждому даётся.
Кирилл оттолкнул Мишу и полез целоваться с мамой.
– Ух ты ревнивец какой! – засмеялась Елена Владимировна и зацеловала маленького Кирилла.
– Вот видишь, как надо. Без наглости не получишь, – отшучивался Пикалов-старший.
– Нет, Кирюшенька просто любит маму, – продолжала смеяться Елена Владимировна.
– Дети – наше счастье, – сказала Римма Владимировна. – Дети – ангелы. Разве могут ангелы быть наглыми?
– «Мамо, а хто таки ангели? – запитує малюк[8] свою маму. – «Ну-у… це-е… – отвечает мама, – такие существа, которые с крылышками и летають». – «Странно, – каже дитина, – ось вчера наш тато поплескав нашу соседку по попи и сказав, что вона ангел, но вона же без крыльев и не летаить», – Элвис выпалил анекдот младенческим голоском, закатывая невинные глазки.
Молодые женщины и дети вдоволь посмеялись, а пожилые с досады покачали головами.
– Цинично, – вздохнул Александр Семёнович, – но, к сожалению, метко. Человек напридумывал себе ангелов и бесов, а теперь и сам же расплачивается за свои страхи и фантазии.
– Знаете, а я верю и в ангелов, и в бесов. Сама я не видела их, но верю, что существуют. Ангелы – это силы добра и света, а бесы – это силы тьмы, – улыбчиво сказала Ирина Пикалова.
– Как у вас просто! Вы не видели, а утверждаете.
– Да, я сама не видела, но другие же видели. Об ангелах и бесах есть множество рассказов очевидцев.
– Я тоже могу навыдумывать столько историй, что вам и не снилось, дорогая Ирина Сергеевна.
– Александр Семёнович, не торопитесь, не торопитесь… – улыбнулся примирительно Владимир Тимофеевич. – Я немного интересовался этим вопросом и полностью с Вами согласен, что научных доказательств существования ангелов нет. Ангелы – духовные существа и не поддаются исследованиям и эмпирическому измерению в рамках научного метода. Существование ангелов является религиозной верой и входит в сферу духовных убеждений, а не научных исследований.
– А вы как думаете, дамы и господа? – с ликующим лицом обратился Александр Семёнович к молодым людям.
Александра потупилась, а Мишенька смешно закатил свои глазки, якобы он очень удивлён поставленным вопросом, и быстро заморгал длинными ресницами, так что Александра прыснула от смеха.
– Однако, Александр Семёнович, Вы лукавите, – Владимир Тимофеевич загадочно посмотрел на свата.
– Я лукавлю?
– Да… Вы не можете не знать о программе, развёрнутой ещё в СССР по экспериментальному изучению торсионных полей при кураторстве КГБ и Министерства обороны.
– А-а, Вы об этом… Да нет, Владимир Тимофеевич… Это всё брехня. Псевдонаукой я не занимаюсь.
– Вот это уже интересно! – воскликнул Элвис. – Поясните, пожалуйста, Владимир Тимофеевич, я слышу об этом впервые. Что за торсионные поля… да ещё и при кураторстве КГБ… и Министерства обороны? Вы меня заинтриговали.
– Лучше на рассказывайте, Владимир Тимофеевич, в коллекции Саши собрано уже столько гадостей про Советский Союз, – заявила решительно Ирина.
– А ты не лезь не в своё дело! Женщинам лучше помалкивать, когда их не спрашивают! – неожиданно взорвался Элвис, испитое лицо мужчины побагровело.
Владимир Тимофеевич попытался разрядить обстановку и произнёс:
– Господа, выпьем за Владимира Александровича, нашего президента! – и поднял рюмку водки.
– Я предпочитаю текилу, честный напиток. Не увиливайте, Владимир Тимофеевич. Раз уж начали говорить о каких-то, бог весть, торсионных полях, говорите до конца, – Элвис был страшен в этот миг, наполненный гневом и яростью.
Миша округлил от страха глаза, увидев закипевшее лицо батькá. Женщины пугливо наполнили свои бокалы вином, и лишь Александр Семёнович с едкой улыбочкой налил в свою рюмку водочки, язвительно проговорив:
– История с торсионными полями яйца выеденного не стоит.
Александр Семёнович Зеленский и Владимир Тимофеевич Кияшко работали преподавателями в высших учебных заведениях, но в отличие от Владимира Тимофеевича Александр Семёнович сделал головокружительную карьеру – профессор, доктор технических наук.
– Давайте выпьем за Вову, – сказала Римма Владимировна.
– Леночка, у вас текила есть?
– Элвис, конечно, есть. Обещаешь вести себя хорошо?
– Во те крест, – Элвис прочертил рукою перед собою крест. – Тут я смотрю и соль, и кусочки лимона стоят на столе.
– Знаток текилы, – иронично прошипела Ирина Сергеевна.
– Алкоголь, секс и рок-н-ролл – вот красота и смысл человеческой жизни, а всё остальное бред собачий, – в ответ съязвил эмфатический Элвис.
Елена Владимировна распорядилась по телефону принести в гостиную текилу.
– Ребята, знаете, Римма Владимировна только что рассказала нам потрясающие истории из детства Зеленского, как он заблудился в поле тюльпанов, как любил играть с мясорубкой, – задорно проговорила Клоунесса Пикаловым.
– Играть с мясорубкой? – лицо Ирины вытянулось от удивления. – не понимаю, как можно играть с мясорубкой.
– Представляете, он перекрутил всех своих пластмассовых солдатиков. Потом вынес мясорубку во двор и перекрутил всех солдатиков у соседской детворы, – Елена Владимировна рассказывала вдохновенно.
Детям история о солдатиках и с мясорубкой понравилась настолько, что они решили выбраться на кухню и перекрутить всех пластмассовых солдатиков Кирилла через электрическую мясорубку.
Малыш, утвердившийся, во что превратились его солдатики, а именно, в пластмассовый фарш, навзрыд расплакался.
В гостиной зазвенел мобильный телефон Елены Владимировны.
– Да, Михайло! Что?.. Не верю своим глазам… ушам… Это правда? Wow! – завизжала Елена. – Ребят, Ze приезжает!
Новость о приезде президента Украины ошарашила всех присутствующих в гостиной. Долгие ожидания с незначительной надеждой на чудо вызывают кучу эмоций. Никому из близких людей не верится, что приезжает президент Украины, – в последнее время Ze был настолько занят, что видеть его считалось чудом.
Ze, переодевшийся в футболку и джинсы, не входит, а влетает в гостиную с распростёртыми объятиями.
Целуя вышедшую навстречу супругу, Зеленский произносит с надсадной хрипотцой:
– Леночка, солнышко моё, спасибо за поддержку! Люблю, люблю… А где наши дети? Позовите Сашу, позовите Кирилла! – распоряжается он, а родителям говорит: – Шалом, дорогие папочка и мамочка! – и обнимает их нежно. – Сашко Пикалов, как хорошо, что ты приехал! Ириночка, дорогая, спасибочки, что приехали.
– Скоро и Кравцы приедут! – сказала Елена Владимировна.
– Господа! – обращается многозначительно Владимир Александрович. – Всех вас предупреждаю, что сегодня вечеринки не будет. Я принадлежу не себе, а украинскому народу. Завтра – важный день, и мне рано вставать.
Эта новость – как ушат на голову. На лицах присутствующих застывает недоумённая улыбка.
– Понимаем, Ze! – улыбнулся Пикалов. – Страна – это не Квартал, большая ответственность!
– Всё правильно, Владимир Александрович! Вы на себя возложили большую ношу, надо вывозить Украину из дерьма, – сказал Владимир Тимофеевич, – а чтобы справиться с возложенной задачей, надо работать, а не веселиться.
– Вова, посидим в тесной компании. Тут все свои близкие… Посидим, поговорим по душам… Когда ещё встретимся? – сказал с душевной теплотой Александр Семёнович.
– Сдаюсь, уговорили… Чего не сделаешь ради близких! – Ze, как и все общительные люди, цепляется за своих родственников и друзей, считая их одним своим целым.
В просторной гостиной появляются дети. Взрослые обращают внимание, что Кирилл навзрыд плачет.
– Что случилось? – тут же спрашивает Ольга Витальевна.
– Лена, почему Кирилл плачет? – спрашивает президент.
– Саша, почему Кирилл плачет? – спрашивает Александру Елена Владимировна.
– Кирилл перекрутил своих пластмассовых солдатиков через мясорубку, вот и расплакался, – ответила меланхолично старшая девочка.
– Это не я перекрутил, а Миша, – съябедничал Кирилл, пальцем указывая на Михаила.
Миша побледнел, как мертвец, и закатил от страха испуганные глазки. На лице Александры снова отразилась еле сдавливаемая улыбка.
– Ах, солдатикiв[9]! – быстро смекнула Ольга Витальевна. – Не плачь, Кирилл, мы тебе новых солдатикiв купим.
– Ах, солдатиков! – сообразила и Елена Владимировна. – Мы этих солдатиков горы купим, каких угодно: американских, немецких, украинских и даже русских.
– Солдатиков? Каких солдатиков? – недоумевает президент.
– Римма Владимировна, Ваша мама, Владимир Александрович, сегодня рассказала нам удивительную историю о том, как Вы, будучи маленьким, играли с мясорубкой в Монголии, как перекрутили через мясорубку всех пластмассовых солдатиков. Детям понравился рассказ, и они решили перекрутить пластмассовых солдатиков Кирилла, – сходу нашёлся Владимир Тимофеевич.
– Это интересно! Я ничего не помню, мама? – обращается президент к Римме Владимировне.
– Это и не удивительно, Вова, тебе всего было пять лет.
– Неужели я любил играть с мясорубкой?
– Да!
– Кирилл, не переживай, я же не плакал, когда перекрутил всех своих солдатиков. Солдатиков мы ещё купим, и американских, и французских…
– Я хочу русских! – твёрдо сказал Кирилл.
– Русских, а зачем тебе русских?
– Я буду резать русню!
В гостиной рассмеялись Элвис, Михаил и Александра.
– Убивать нехорошо, малой. Надо с русскими разговаривать и договариваться о мире. Я президент Украины и постараюсь этого добиться.
– Папа, ты трус?
Все, окружавшие президента и мальчика, рассмеялись: было забавно слышать из уст пострелёнка, что его папа, президент страны, является трусом.
– Кирилл, папа – президент страны, а все президенты – смелые люди, потому что президентами трусы не избираются. Уяснил?
Кирилл утвердительно кивнул головой.
– Ze, о чём ты говоришь? Какой мир с таким соседом-агрессором? Крым, Донбасс по жизни были украинскими территориями, и мы их не отдадим, будем стоять до последнего. До перемоги. Первое, что нужно сделать, это – вернуть наши территории; второе, России вывести свои войска; третье, отстроить то, что было разрушено, а там уже вести какие-то переговоры, – вклинился в разговор Пикалов.
– Надо вести переговоры, Элвис. Взгляды моей команды совпадают с мирным планом Курта Уолкера, представителя США в НАТО: в линию разграничения заходят миротворцы, затем в маленькие города и села, а затем в Луганск и Донецк. Вступает в силу режим прекращения огня, и начинаются мирные переговоры, – делится планами Владимир Александрович. 
– Народ не поймёт, Ze. Режим прекращения огня выгоден только России.
Через полчаса в гостиной появились Кравцы: Сергей и Елена с дочерью Машей. Кравцы поддержали Александра Пикалова в споре с президентом, они считали, что Россия – агрессор, а с агрессором разговаривать не о чем.
Маша Кравец обнялась нежно с Мишей и Александрой, поцеловала Кирилла в разгоревшуюся щёчку, и дети отправились в разноцветную детскую. Ольга Витальевна распорядилась, чтобы ребятам принесли еду и напитки.

Примечания:
[1] У Маєтці – укр. В Маетке.
[2] Thank you very much – англ. Большое вам спасибо.
[3] Баярлалаа – монг. Спасибо.
[4] Та що ти говόриш! – укр. Да что ты говоришь!
[5] Хай пропустять – укр. Пусть пропустят.
[6] Михайле, як ти виріс, як я скучила за тобою, мій гарний! – укр. Михайло, как ты вырос, как я соскучилась по тебе, мой хороший!
[7] Мишко, соромишся цілуватися з першої леді? – укр. Миша, стесняешься целоваться с первой леди?
[8] Запитує малюк – укр. Спрашивает малыш.
[9] Солдатикiв – укр. Солдатиков.


 

© Copyright: Александр Данилов, 2024

Регистрационный номер №0535609

от Вчера в 21:22

[Скрыть] Регистрационный номер 0535609 выдан для произведения:
– Цыплёнок жареный,
Цыплёнок пареный
Пошёл на ярмарку гулять, –
 
пропел песенку Владимир Тимофеевич.
– Почему на ярмарку? У Маєтці[1] отличный супермаркет, – засмеялась Ольга Витальевна.
В кармане брюк Елены Владимировны прозвенел мобильный.
– Леночка, добрый вечер! – важно проговорила первая леди в телефонную трубку. – Thank you very much[2]! Wow! Будем рады вас видеть, приезжайте. Ха-ха-ха… Пикаловы тоже будут. Получится классная вечеринка… – Елена Владимировна славно смеялась, как милое дитя, любезничая по мобильному.
Когда же закончилось её щебетание, все дружно устремили свои взоры на повеселевшую невестку.
– Кравцы приезжают! – счастливо завизжала Елена Владимировна, предвкушая визит своих близких друзей.
– Бьюсь об заклад, Ольга Витальевна, что Вы сегодня в супермаркет не ходили, – язвительно процедил сквозь зубы Владимир Тимофеевич.
– Ха, угадал, мой хороший! – засмеялась женщина. – Возьми телефон, открой приложение… И доставят всё, что ни пожелаете.
– Да уж! Вот времена пошли. Уже и в магазины перестали ходить. Скоро искусственный интеллект будет выполнять за нас умственную работу, а роботы кормить с ложечки едой и губы обтирать искусственными салфетками, а сам человек превратится в амёбу, так сказать, в бесформенную, безличностную тварь.
– Папа, ну какой же ты зануда! Александр Семёнович, уймите, пожалуйста, папу. Докажите нам, что Вова справится на посту президента Украины.
– Хм, проще простого, – хмыкнул свёкор. – Я докажу вам, что Вова – самый что ни на есть профессионал, – Александр Семёнович взял в руки пульт управления и выключил телевизор.
Наступила гробовая тишина.
– Давайте вспомним, какое образование у Вовы.
– Образование высшее, – сказала Елена Владимировна.
– Окончил Криворожский экономический институт по специальности правовед, – сказала Римма Владимировна.
– Что и требовалось доказать, – засиял Александр Семёнович. – Вова по образованию госуправленец. Он и юрист, и экономист… И успешный менеджер, между прочим.
– Папа, Вы гений, – улыбнулась Елена Владимировна, посмотрев одобрительно на свёкра.
– Да, но у Владимира Александровича нет никакого опыта…
– Да хватит уже, мой хороший! – засмеялась раздражительно Ольга Витальевна. – Давайте говорить о хорошем. Ведь сегодня такой замечательный день!
– Конечно! – поддержала свою маму дочь. – Господа, выпьем за Владимира Зеленского! Ze избрал народ – и точка!
– Причём, большинством голосов, – сказал Александр Семёнович.
– Надо же, семьдесят три процента. А у Путина семьдесят шесть процентов, но в первом туре, – сказала Римма Владимировна.
– Папа, разлей, пожалуйста, вина, – обратилась к отцу первая леди.
– Дамам вина, а мужикам – водки, – сказал Владимир Тимофеевич.
 
– Водка, водка, водочка,
Ты моя девчоночка!
Водка, водка, водочка,
Лёгкая походочка! –
 
пропел Александр Семёнович.
 
– Водочка холодная,
Просто превосходная! –
 
подхватил сват, взяв со стола бутылку водки.
– Сначала разливают женщинам, папа.
– Сначала – почёт и уважение по старшинству.
– В древние времена вино подавали старшим, и в последнюю очередь женщинам, – сказал свёкор.
– А недостаточно ли вам пить, мальчики? – спросила мужа Ольга Витальевна.
– Сватья, Вы не переживайте. У нас всё под контролем.
– Саша никогда не перепивает. В этом отношении – он у меня молодец!
– А Владимир Тимофеевич, бывало, напивался в стельку.
– Признаю, было такое. Меру не знаю, каюсь.
– Ребят, ну давайте говорить о приятном! – обратилась к мужчинам невестка. – Например о том, как Вова жил в Монголии. Римма Владимировна, расскажите, пожалуйста.
– А Вова разве не рассказывал?
– Да откуда? Он же был тогда маленьким. Вова про Монголию ничего не помнит.
– Ребята, сначала выпьем за Вову, – встал с рюмкой водки Владимир Тимофеевич. – Прошу всех поднять бокалы. Александр Семёнович, Вы меня извините за моё, так сказать… За мои… так сказать, неправильные слова. Я к Вове отношусь очень строго, признаю. Но и с доченьки глаз не спускаю…
– У Вас прекрасная дочь: красивая, умная, скромная, – просияла Римма Владимировна.
– Спасибо, Вам, Римма Владимировна! Мне очень приятно слышать от Вас тёплые слова.
– У меня сердце болит за родину. Давайте выпьем за то, чтобы наш многострадальный украинский народ увидел наконец счастливую жизнь. Выпьем за Владимира Александровича Зеленского, нашего президента. Слава Украине! Героям слава! – Владимир Тимофеевич протянул рюмку в середину кружка, и все дружно чокнулись.
Пригубив бокал вина, Елена Владимировна сказала:
– А теперь давайте слушать Римму Владимировну.
– Ой, нет, вы меня смущаете.
– Риммочка, расскажи. Тут все свои, – сказал Александр Семёнович.
Римма Владимировна, простая, скромная, в старомодном платье с длинными рукавами, нежно погладила плечо мужа, тихо улыбнулась и начала свой рассказ. Она задумалась, углубившись в воспоминания; лицо её, некогда красивое, как и у Владимира Зеленского, но уже испещрённое морщинами у глаз и рта, обмякло, украсилось милой старушечьей улыбкой.
– Мы поехали в Эрдэнэт. Молодой город. Вове было пять лет.  Ах, Вова был таким ангелочком!
– Вылитый мама, только в мужском обличии, – сказала невестка.
– Нет, лоб, глаза мои, а нос и подбородок Саши, – сказала Римма Владимировна.
– Да, нос и подбородок мои, – подтвердил Александр Семёнович, кивнув головой.
– Вскоре у Вовы появились друзья. Вова был очень общительным. Быстро сходился. Даже с монголами. На монгольском научился бегло разговаривать.
– А сейчас ничего не помнит. Я просила его сказать что-нибудь на монгольском, а он: «Сайн уу!» – засмеялась невестка.
– Это – «здравствуйте» на монгольском. Ай, Вова может шутить! – расхохотался Александр Семёнович.
– Через полгода у Вовы стало много монгольских друзей: один хромой мальчик, три девочки-малышки, такие смешные, худенькие, а лица – круглые, плоские, как сковородки, и ещё всякая, разная салажня. Вова был у них заводилой. Они строили домики-юрты. Однажды Вову посадили на кошму и дали ему в руки большую деревянную чашку. А чашку эту нашли где-то в мусоре. Вова стал изображать, что пьёт кумыс. В юрту забрался мальчик, сын важного чиновника, и говорит: «Что за чашка у тебя? Не чашка, а полено». – «Это – древняя чашка самого Чингис-хана». И откуда он узнал про Чингис-хана? Ему пять лет, а знал уже про Чингис-хана.
– Чингис-хан у монголов – национальный герой. Там они с малых лет играют в Чингис-хана.
– «Чашка Чингис-хана?! – удивился мальчик. – Отдай мне чашку!» Но Вова ему не отдал, а притащил эту чашку домой. Вечером к нам пришли папа и мальчик. Папа что-то у меня просил, а я ни слова не поняла. Вова сказал, что они хотят купить эту самую чашку. Деньги с них не взяла, а просто чашку отдала. Деньги в советское время были не нужны. Мы и без денег были счастливы. Папа мальчика сказал нам: «Баярлалаа!»[3] И они ушли. А через неделю Вова ходил уже в детский садик. Полгода не могли устроить Вову, а тут сразу нам дали. Вова очень хотел ходить в детский садик, потому что все дети с нашего двора ходили. В будничные дни он гулял во дворе один и скучал. А в детском садике Вову полюбили все: и дети, и воспитатели. Он был заводилой, придумывал разные игры.
– Да, Вова у нас фантазёр.
– Любил играть с мясорубкой. Ручная мясорубка. Советская. Увидел, как я готовлю фарш. Заинтересовался. Наблюдал. Я говорю: «Вова, ты свои пальчики в мясорубку не суй, а то без пальчиков останешься». Потом Вова перекрутил всех своих пластмассовых солдатиков, карандаши, какие у него были, вытащил мясорубку во двор, и там они перекрутили всех пластмассовых солдатиков, у кого они были.
– Вова – прелесть! – захихикала невестка.
– Когда мы вернулись в Кривой Рог, я купила новую мясорубку.
– Римма Владимировна, потрясающий рассказ. Точно характеризует Владимира Александровича, – высказался Владимир Тимофеевич. – Характеризует, что Вова не жадный. Даже не пожалел своих солдатиков, перемолол в труху, чтобы посмотреть, что с ними произойдёт. А я, помню, пылинки сдувал со своих оловянных солдатиков.
– Оловянные солдатики – это не пластмассовые, не идут ни в какое сравнение, – сказала Ольга Витальевна. – Там и эполеты можно разглядеть, и погоны, и пуговицы. Делали на совесть. Чуть ли не ручная работа.
– А теперь что ребёнку надо? Ему компьютер подавай, – сказала Римма Владимировна.
– Вы попали в точку, – сказала невестка. – Дети играют в игрушки до трёх лет, а дальше – у них начинаются компьютерные игры. Александре повезло, до семи она играла в куклы Барби, а Кирилл с трёх лет играет в компьютерные игры.
– Прогресс не остановить, и не нам судить, что лучше. Время покажет, – сказал глубокомысленно Александр Семёнович.
– Ой, Римма Владимировна, расскажите нам ещё о красных тюльпанах! Вова рассказывал, что ничего не помнит о Монголии, а помнит лишь поле, усеянное сплошь красными тюльпанами! – восхищённо проговорила уже осовевшая от вина и усталости первая леди.
– Я обожаю красный цвет, – сказала Римма Владимировна.
– Да, в нашей квартире преобладает красный цвет: и мебель из красного цвета, и ковры, и скатерти, – добавил Александр Семёнович, уже предостаточно опьяневший.
– Весною мы выезжали на УАЗике в степи. Какая там красота! Красные тюльпаны – аж до самого горизонта! И сайгаки прыгают. Это – чудо! Вовочка у нас однажды потерялся. Там легко заблудиться. Перебегаешь от цветка к цветку и незаметно уходишь всё дальше и дальше, пока не замечаешь, что машина уже где-то у горизонта и стоило вернуться. А Вовочка не заметил, как нас потерял. Славу Богу, нашли!
– Я посматривал за ним, а потом отвлёкся и потерял из виду, – признался печально Александр Семёнович.
– Ой, что мы только не пережили, когда его искали! Уж и думать думали, что волки съели.
– Хосподи, боже ты мой! – перекрестилась невестка.
– Хорошо, что запомнил направление. По солнцу определил, куда он пошёл. Туда мы и отправились.
Снова у первой леди прозвенел мобильный.
– Да, Михайло... Пикаловы?.. Та що ти говόриш![4] Ха-ха-ха! – рассмеялась Елена Владимировна. – Передай, хай пропустять[5].
Лицо Клоунессы преобразилось, приняв какое-то странное дикое выражение: носик заострился, а тёмно-зелёные глазки засверкали игривым блеском; создавалось впечатление, будто на лицо натянули маску заведённой куклы с белоснежной улыбкой. Ольга Витальевна обратила внимание, что всегда при появлении Элвиса родная дочь её будто меняется, становится как бы сама не своя – чужая, эксцентричная, совершенно далёкая. Осознавая влияние Элвиса на Олену, Ольга Витальевна боялась и презирала его: составляющая ныне элиту общества проамериканская молодёжь из 90-х, полюбившая внезапно свалившуюся на неё роскошь, приверженная к смешению мужского и женского и не уважающая мировые религии, традиционные ценности и старших, цинична, саркастична и до боли дерзка.
Через десять минут появились Пикаловы: Элвис, Ирина, супруга Элвиса, и Миша, их тринадцатилетний сын. Вошли они в гостиную в сопровождении Александры и Кирилла.
Елена Владимировна тут же набросилась на Мишу, светлоголового отрока, голубоглазого, курносого, с пухленькими губками и начала его лобызать в обе щёки:
– Михайле, як ти виріс, як я скучила за тобою, мій гарний![6]
Миша флегматично отворачивался от поцелуев.
– Мишко, соромишся цілуватися з першої леді?[7] – сыронизировал Элвис. – Такая честь не каждому даётся.
Кирилл оттолкнул Мишу и полез целоваться с мамой.
– Ух ты ревнивец какой! – засмеялась Елена Владимировна и зацеловала маленького Кирилла.
– Вот видишь, как надо. Без наглости не получишь, – отшучивался Пикалов-старший.
– Нет, Кирюшенька просто любит маму, – продолжала смеяться Елена Владимировна.
– Дети – наше счастье, – сказала Римма Владимировна. – Дети – ангелы. Разве могут ангелы быть наглыми?
– «Мамо, а хто таки ангели? – запитує малюк[8] свою маму. – «Ну-у… це-е… – отвечает мама, – такие существа, которые с крылышками и летають». – «Странно, – каже дитина, – ось вчера наш тато поплескав нашу соседку по попи и сказав, что вона ангел, но вона же без крыльев и не летаить», – Элвис выпалил анекдот младенческим голоском, закатывая невинные глазки.
Молодые женщины и дети вдоволь посмеялись, а пожилые с досады покачали головами.
– Цинично, – вздохнул Александр Семёнович, – но, к сожалению, метко. Человек напридумывал себе ангелов и бесов, а теперь и сам же расплачивается за свои страхи и фантазии.
– Знаете, а я верю и в ангелов, и в бесов. Сама я не видела их, но верю, что существуют. Ангелы – это силы добра и света, а бесы – это силы тьмы, – улыбчиво сказала Ирина Пикалова.
– Как у вас просто! Вы не видели, а утверждаете.
– Да, я сама не видела, но другие же видели. Об ангелах и бесах есть множество рассказов очевидцев.
– Я тоже могу навыдумывать столько историй, что вам и не снилось, дорогая Ирина Сергеевна.
– Александр Семёнович, не торопитесь, не торопитесь… – улыбнулся примирительно Владимир Тимофеевич. – Я немного интересовался этим вопросом и полностью с Вами согласен, что научных доказательств существования ангелов нет. Ангелы – духовные существа и не поддаются исследованиям и эмпирическому измерению в рамках научного метода. Существование ангелов является религиозной верой и входит в сферу духовных убеждений, а не научных исследований.
– А вы как думаете, дамы и господа? – с ликующим лицом обратился Александр Семёнович к молодым людям.
Александра потупилась, а Мишенька смешно закатил свои глазки, якобы он очень удивлён поставленным вопросом, и быстро заморгал длинными ресницами, так что Александра прыснула от смеха.
– Однако, Александр Семёнович, Вы лукавите, – Владимир Тимофеевич загадочно посмотрел на свата.
– Я лукавлю?
– Да… Вы не можете не знать о программе, развёрнутой ещё в СССР по экспериментальному изучению торсионных полей при кураторстве КГБ и Министерства обороны.
– А-а, Вы об этом… Да нет, Владимир Тимофеевич… Это всё брехня. Псевдонаукой я не занимаюсь.
– Вот это уже интересно! – воскликнул Элвис. – Поясните, пожалуйста, Владимир Тимофеевич, я слышу об этом впервые. Что за торсионные поля… да ещё и при кураторстве КГБ… и Министерства обороны? Вы меня заинтриговали.
– Лучше на рассказывайте, Владимир Тимофеевич, в коллекции Саши собрано уже столько гадостей про Советский Союз, – заявила решительно Ирина.
– А ты не лезь не в своё дело! Женщинам лучше помалкивать, когда их не спрашивают! – неожиданно взорвался Элвис, испитое лицо мужчины побагровело.
Владимир Тимофеевич попытался разрядить обстановку и произнёс:
– Господа, выпьем за Владимира Александровича, нашего президента! – и поднял рюмку водки.
– Я предпочитаю текилу, честный напиток. Не увиливайте, Владимир Тимофеевич. Раз уж начали говорить о каких-то, бог весть, торсионных полях, говорите до конца, – Элвис был страшен в этот миг, наполненный гневом и яростью.
Миша округлил от страха глаза, увидев закипевшее лицо батькá. Женщины пугливо наполнили свои бокалы вином, и лишь Александр Семёнович с едкой улыбочкой налил в свою рюмку водочки, язвительно проговорив:
– История с торсионными полями яйца выеденного не стоит.
Александр Семёнович Зеленский и Владимир Тимофеевич Кияшко работали преподавателями в высших учебных заведениях, но в отличие от Владимира Тимофеевича Александр Семёнович сделал головокружительную карьеру – профессор, доктор технических наук.
– Давайте выпьем за Вову, – сказала Римма Владимировна.
– Леночка, у вас текила есть?
– Элвис, конечно, есть. Обещаешь вести себя хорошо?
– Во те крест, – Элвис прочертил рукою перед собою крест. – Тут я смотрю и соль, и кусочки лимона стоят на столе.
– Знаток текилы, – иронично прошипела Ирина Сергеевна.
– Алкоголь, секс и рок-н-ролл – вот красота и смысл человеческой жизни, а всё остальное бред собачий, – в ответ съязвил эмфатический Элвис.
Елена Владимировна распорядилась по телефону принести в гостиную текилу.
– Ребята, знаете, Римма Владимировна только что рассказала нам потрясающие истории из детства Зеленского, как он заблудился в поле тюльпанов, как любил играть с мясорубкой, – задорно проговорила Клоунесса Пикаловым.
– Играть с мясорубкой? – лицо Ирины вытянулось от удивления. – не понимаю, как можно играть с мясорубкой.
– Представляете, он перекрутил всех своих пластмассовых солдатиков. Потом вынес мясорубку во двор и перекрутил всех солдатиков у соседской детворы, – Елена Владимировна рассказывала вдохновенно.
Детям история о солдатиках и с мясорубкой понравилась настолько, что они решили выбраться на кухню и перекрутить всех пластмассовых солдатиков Кирилла через электрическую мясорубку.
Малыш, утвердившийся, во что превратились его солдатики, а именно, в пластмассовый фарш, навзрыд расплакался.
В гостиной зазвенел мобильный телефон Елены Владимировны.
– Да, Михайло! Что?.. Не верю своим глазам… ушам… Это правда? Wow! – завизжала Елена. – Ребят, Ze приезжает!
Новость о приезде президента Украины ошарашила всех присутствующих в гостиной. Долгие ожидания с незначительной надеждой на чудо вызывают кучу эмоций. Никому из близких людей не верится, что приезжает президент Украины, – в последнее время Ze был настолько занят, что видеть его считалось чудом.
Ze, переодевшийся в футболку и джинсы, не входит, а влетает в гостиную с распростёртыми объятиями.
Целуя вышедшую навстречу супругу, Зеленский произносит с надсадной хрипотцой:
– Леночка, солнышко моё, спасибо за поддержку! Люблю, люблю… А где наши дети? Позовите Сашу, позовите Кирилла! – распоряжается он, а родителям говорит: – Шалом, дорогие папочка и мамочка! – и обнимает их нежно. – Сашко Пикалов, как хорошо, что ты приехал! Ириночка, дорогая, спасибочки, что приехали.
– Скоро и Кравцы приедут! – сказала Елена Владимировна.
– Господа! – обращается многозначительно Владимир Александрович. – Всех вас предупреждаю, что сегодня вечеринки не будет. Я принадлежу не себе, а украинскому народу. Завтра – важный день, и мне рано вставать.
Эта новость – как ушат на голову. На лицах присутствующих застывает недоумённая улыбка.
– Понимаем, Ze! – улыбнулся Пикалов. – Страна – это не Квартал, большая ответственность!
– Всё правильно, Владимир Александрович! Вы на себя возложили большую ношу, надо вывозить Украину из дерьма, – сказал Владимир Тимофеевич, – а чтобы справиться с возложенной задачей, надо работать, а не веселиться.
– Вова, посидим в тесной компании. Тут все свои близкие… Посидим, поговорим по душам… Когда ещё встретимся? – сказал с душевной теплотой Александр Семёнович.
– Сдаюсь, уговорили… Чего не сделаешь ради близких! – Ze, как и все общительные люди, цепляется за своих родственников и друзей, считая их одним своим целым.
В просторной гостиной появляются дети. Взрослые обращают внимание, что Кирилл навзрыд плачет.
– Что случилось? – тут же спрашивает Ольга Витальевна.
– Лена, почему Кирилл плачет? – спрашивает президент.
– Саша, почему Кирилл плачет? – спрашивает Александру Елена Владимировна.
– Кирилл перекрутил своих пластмассовых солдатиков через мясорубку, вот и расплакался, – ответила меланхолично старшая девочка.
– Это не я перекрутил, а Миша, – съябедничал Кирилл, пальцем указывая на Михаила.
Миша побледнел, как мертвец, и закатил от страха испуганные глазки. На лице Александры снова отразилась еле сдавливаемая улыбка.
– Ах, солдатикiв[9]! – быстро смекнула Ольга Витальевна. – Не плачь, Кирилл, мы тебе новых солдатикiв купим.
– Ах, солдатиков! – сообразила и Елена Владимировна. – Мы этих солдатиков горы купим, каких угодно: американских, немецких, украинских и даже русских.
– Солдатиков? Каких солдатиков? – недоумевает президент.
– Римма Владимировна, Ваша мама, Владимир Александрович, сегодня рассказала нам удивительную историю о том, как Вы, будучи маленьким, играли с мясорубкой в Монголии, как перекрутили через мясорубку всех пластмассовых солдатиков. Детям понравился рассказ, и они решили перекрутить пластмассовых солдатиков Кирилла, – сходу нашёлся Владимир Тимофеевич.
– Это интересно! Я ничего не помню, мама? – обращается президент к Римме Владимировне.
– Это и не удивительно, Вова, тебе всего было пять лет.
– Неужели я любил играть с мясорубкой?
– Да!
– Кирилл, не переживай, я же не плакал, когда перекрутил всех своих солдатиков. Солдатиков мы ещё купим, и американских, и французских…
– Я хочу русских! – твёрдо сказал Кирилл.
– Русских, а зачем тебе русских?
– Я буду резать русню!
В гостиной рассмеялись Элвис, Михаил и Александра.
– Убивать нехорошо, малой. Надо с русскими разговаривать и договариваться о мире. Я президент Украины и постараюсь этого добиться.
– Папа, ты трус?
Все, окружавшие президента и мальчика, рассмеялись: было забавно слышать из уст пострелёнка, что его папа, президент страны, является трусом.
– Кирилл, папа – президент страны, а все президенты – смелые люди, потому что президентами трусы не избираются. Уяснил?
Кирилл утвердительно кивнул головой.
– Ze, о чём ты говоришь? Какой мир с таким соседом-агрессором? Крым, Донбасс по жизни были украинскими территориями, и мы их не отдадим, будем стоять до последнего. До перемоги. Первое, что нужно сделать, это – вернуть наши территории; второе, России вывести свои войска; третье, отстроить то, что было разрушено, а там уже вести какие-то переговоры, – вклинился в разговор Пикалов.
– Надо вести переговоры, Элвис. Взгляды моей команды совпадают с мирным планом Курта Уолкера, представителя США в НАТО: в линию разграничения заходят миротворцы, затем в маленькие города и села, а затем в Луганск и Донецк. Вступает в силу режим прекращения огня, и начинаются мирные переговоры, – делится планами Владимир Александрович. 
– Народ не поймёт, Ze. Режим прекращения огня выгоден только России.
Через полчаса в гостиной появились Кравцы: Сергей и Елена с дочерью Машей. Кравцы поддержали Александра Пикалова в споре с президентом, они считали, что Россия – агрессор, а с агрессором разговаривать не о чем.
Маша Кравец обнялась нежно с Мишей и Александрой, поцеловала Кирилла в разгоревшуюся щёчку, и дети отправились в разноцветную детскую. Ольга Витальевна распорядилась, чтобы ребятам принесли еду и напитки.

Примечания:
[1] У Маєтці – укр. В Маетке.
[2] Thank you very much – англ. Большое вам спасибо.
[3] Баярлалаа – монг. Спасибо.
[4] Та що ти говόриш! – укр. Да что ты говоришь!
[5] Хай пропустять – укр. Пусть пропустят.
[6] Михайле, як ти виріс, як я скучила за тобою, мій гарний! – укр. Михайло, как ты вырос, как я соскучилась по тебе, мой хороший!
[7] Мишко, соромишся цілуватися з першої леді? – укр. Миша, стесняешься целоваться с первой леди?
[8] Запитує малюк – укр. Спрашивает малыш.
[9] Солдатикiв – укр. Солдатиков.


 
 
Глава II. В тени звёздного Клоуна
Рейтинг: 0 11 просмотров
Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!