Джульетта, с которой мне не быть. Глава 3, глава 4.

 
                                                                                      Г л а в а  3
 
                                                                               Пути-дороги наши
 
     Лето – моя любимая пора. Как прекрасно наслаждаться этим прогретым золотистыми лучами солнца воздухом и немного размякнуть под его тёплым или даже жгучим дыханием! Лучше, конечно, если есть возможность принимать все эти пользительные для здоровья процедуры за чертой мегаполиса. Находясь в асфальто-бетонном плену шумных улиц, даже при умелом использовании всех современных средств кондиционирования, так или иначе немалую часть удовольствия теряешь. Эта часть незримо растворяется в суете городских пейзажей и бесконечной череде домашних забот, унося с собой недополученное счастье...
     Сменился, отоспался. Выпив натощак стакан чистой некипячёной воды, сразу же позвонил Джульетте, узнать, как у неё дела. За всё время нашего знакомства неоднократно просил её, просто увещевал, как только мог, даже рискуя показаться чересчур навязчивым и занудным, чтобы она непременно помирилась со своей мамой. Внемля моим словам, исходя из каких-то иных соображений или просто по наитию, мой чудный ангел всё-таки вознамерился всерьёз заняться решением этой проблемы.
     Их семейная размолвка (выражаясь совсем  деликатно) привела к тому, что отношения между дочерью и матерью испортились до неприличия. Наверное, если бы не ранний уход из жизни отца Юльки Павла, которого я мог знать только по её рассказам, и не весьма раннее появление в окружении её мамы другого мужчины, что она через два года после гибели своего супруга ввела в их дом, всё было бы совсем иначе. Может быть, тогда бы моя Джульетта не покинула родного городка и не пустилась бы на поиски своего счастья в областной центр, где, испытывая призвание к педагогике, поступила в училище соответствующего профиля. Словом, можно перечислять множество тех самых «если бы», при которых нам не суждено было бы встретиться. Но в её жизни случилось всё так, как случилось. В результате череды драматических моментов, произошедших  в судьбе Юлии, траектории наших движений по этой действительности каким-то немыслимым образом пересеклись и мы обрели друг друга на счастье или на беду...
     Вот такие карты сдали нам «там, наверху», видимо, для продолжения той цепи индивидуальных испытаний, что проходит каждый человек, в свой срок пришедший в этот мир... Жаль только, что наши с Юлькой сроки появления на свет Божий были так разнесены по времени!.. Что могу поделать с этим обстоятельством я?.. И какие мысли на сей счёт вертятся в прекрасной головке моей Джульетты?.. Ах, если бы ответы на эти вопросы как-то способствовали решению главной проблемы! Да и где их искать-то?.. Мы, конечно, говорим о данных вещах, делясь друг с другом своим аутентичным ощущением реальности. Видимо, и сей фактор тоже помогает нам лучше понимать наши отличия и те стороны жизни, что нас объединяют или могут в принципе объединять. Удивительно, как порой наше мировосприятие совпадает!.. Конечно, я стараюсь максимально сблизить наши позиции. То же самое делает и Юлия. Но, понятно, что на стадии обладания тем жизненным багажом, с которым каждый из нас «сел на этот поезд», у нас много различий. А как может быть иначе во взглядах на окружающее нас бытие и подходах к нему у людей разных поколений! Это – естественный процесс, обусловленный самой природой и всем ходом событий на нашей планете!..
     Как бы там ни было, мы извлекаем свои удовольствия из тех нюансов, что имеем в сложившейся ситуации. У Джульетты есть кров и хозяин сего малюсенького замка – её верный раб. У этого ромео, чем-то (наверное, временно) покорившего сердце юной красавицы, есть... Ну, в общем, есть то, что есть. А главное – у него присутствует жажда жизни... И все эти вещи приносят ему радость. Той же монетой он, разумеется, старается платить и своей спутнице, которую в шутку иной раз величает «любимой квартиранткой». Пока нам вместе в кайф. Что будет дальше?.. Знаковый вопрос... Ответом на него станет само наше бытие в какой-то из приготовленных им на такого рода случай своих собственных форм... В настоящий момент мы не гадаем по Книге перемен, что у нас впереди. Мы просто живём, хотя от раздумий о грядущем дне нам обоим всё же никуда не деться...
 
     Убедившись, что у Юльки всё в порядке, я оттаял сердцем и набрал номер Свиридова. Валерий Иванович – один из моих старых друзей, которых я называю «гвардейцами», ибо нас связывают узы давней дружбы, что мы тщательно оберегаем на протяжении многих лет. Звоню просто, чтобы узнать, как у него дела и чтобы убедиться, не изменились ли у него планы на предстоящий вечер. Вчера мы касались этой темы, так как я всё-таки уговорил «свою любимую квартирантку» посетить родные пенаты и уже в живом общении помириться со своей матерью, при этом всячески избегая какого бы то ни было конфликта с «любимым» отчимом. Таким образом, «выписав» своей юной пассии «краткосрочную командировку домой», и я получил своего рода отпуск или же некую «домашнюю увольнительную» на малый срок.. 
     Валера пришёл ближе к семи. Он выглядел несколько уставшим. Его интеллигентное продолговатое лицо, окантованное аккуратной русой бородкой с проседью, несло на себе печать лёгкого, но, наверное, всё же приятного утомления от работы, которой он посвятил свою жизнь. Свиридов в своё время окончил наш мединститут и с тех самых пор трудился на ниве охраны здоровья сограждан. Правда пару лет он ещё и практиковал свои врачебные навыки на африканском континенте.
     Убрав на минуту в карман пиджака коричневые тонированные очки и ослабив свой элегантный галстук, мой друг умылся и готов был скоротать со мной этот дивный закат в «каменных джунглях» под ностальгические мелодии 70-80-х годов прошлого столетия.
           --  Тебе кофе, какао или «господина Ч»? – поинтересовался я, усаживая своего гостя в полукресло на кухне, где в связи с весьма затянувшимся ремонтом  моей квартиры, сейчас было собрано немного большее число предметов интерьера, чем то, на которое она в принципе рассчитана изначально.
          --  Лёш, я, с твоего позволения, лучше всё-таки воспользуюсь стулом, – ответил мой старый друг, производя немудрёную рокировку с мебелью. – Желаю кофе с молоком, если тебе не в тягость, конечно!
          --  Валер, вынужден тебя огорчить, у меня молочко закончилось, однако, – ответил я, протянув было руку к холодильнику, но тут же вспомнив, что он практически пуст.
          --  У «кормящей матери» закончилось молоко? – передёрнул мои слова Свиридов, приспустив свою оптику на краешек носа, и, с серьёзным видом выпучив на меня свои серые глубоко посаженные глаза, покачал головой. – Ай-яй-яй!
          --  Боже, как смешно! Юлии уже двадцать первый год, между прочим! – довольно горячо отреагировал я на незлобную подначку моего визави, вверив себя заботам по приготовлению кофе. – Скажи, я теперь всегда должен буду выслушивать подобного рода намёки и оправдываться перед всеми?
          --  А что ты хотел, Алексей Михалыч, ведя подобный образ жизни? – меланхолично выдохнул Свиридов. – Если бы вовремя женился, сейчас бы давно внуков растил, альбомы-раскраски разрисовывал или листал бы буквари с картинками да школьные учебники штудировал.
          --  Какие внуки, внучки, «жучки»? – продолжая немного нервничать, выпалил я. – Разве я похож на деда?.. Я – мужчина без возраста! И... и... и Джульетта видит во мне молодого человека!
          --  Уж не Ромео ли? – сострил мой старый друг, закрепляя на своём костюме салфетку.
          --  Не угадал!.. Она видит во мне Индиану Джоунса.
          --  Понятно теперь, откуда у неё проскакивает это дурацкое «Инди» по отношению  к тебе!.. Ну «периодически» так проскакивает.
          --  Согласен... Пусть дурацкое!.. Но зато из глубины души, – парировал я небрежный выпад Свиридова. – А ты говоришь: «дед»!.. Я для неё – супермен, чуть ли не Бэтмен, Валерий Иванович! Вот так!
          --  «Какие Ваши доказательства?» – спародировал одного «русского персонажа» из французской комедии с Луи Де Фюнесом мой собеседник.
          --  «Лапы и хвост – вот мои доказательства!» – отплатил я той же монетой Валерке, моментально отреагировав на его реплику словами Кота Матроскина.
          --  Ты имеешь в виду секс, что ли? – сразу же довольно живо откликнулся мой визави, беря в руки только что сваренный кофе.
          --  И его тоже... Может быть, в первую очередь его!
          --  И сколько же раз в месяц вы практикуете это «безобразие» или просто «хулиганство»? – с иронией вопросил мой собеседник, дунув на пышущий жаром предмет кухонной утвари, что он аккуратно держал в своих руках.
          --  Как тебе сказать, Валер? – стараясь быть загадочным, вымолвил я и картинно закатил глаза. – Я, конечно, «старый фулюган»,
но-о-о...
          --  Да скажи уж, как есть, – равнодушно бросил мне Свиридов, коснувшись губами края фарфоровой чашки.
          --  Ну, в общем... В общем, каждый день, – несколько неловко признался я, готовя сэндвичи для нашего стола.
          --  Что?! – весьма бурно отреагировал Валера, едва не подавившись горячим напитком, и с недоумением посмотрел на меня исподлобья. – То есть ежедневно что ли?
          --  Да нет! Просто каждый божий день, – уже с какой-то, можно сказать, наглой самоуверенностью подтвердил я, машинально пододвигая к своему собеседнику сахарницу. – Ну так надо, Валерий Иваныч, так надо... К тому же, сам понимаешь, быть... Ну-у-у, в смысле, находиться с такой девушкой рядом наедине и не желать её, согласись, это противоестественно для мужчины, тем более для джентльмена в расцвете лет. В противном случае в этом есть какая-то натяжка, не находишь?
          --  Лёш... Лёша... Алексей Михайлови-и-ич... Ты, вообще-то, о собственном здоровье думаешь или как? – после небольшой паузы сказал Свиридов, поставив свою чашку на стол и пристально глядя мне в глаза. – Скажи... Нет, ты вот просто ответь, за что ты себя так ненавидишь?
          --  Да почему, Валер? Почему? – возмутился было я, наконец закончив свои хлопоты по сервировке нашего стола и присел рядом с собеседником.
          --  Потому что ты упрямо решил свести счёты с жизнью, дорогой мой! – довольно жёстко высказал своё мнение по этому вопросу мой старый друг.
          --  А я чё? Да я ничё, – «включив наивного идиота», ответил я, протягивая  Валерию тарелку с приготовленными сэндвичами.
          --  Вот не смешно, Лёш! Ни фига не смешно! – воскликнул мой визави и, видя мою задумчивость, продолжил, – я понимаю, ты не добрал в своё время любви, страсти, женской ласки и всё такое прочее. Сам виноват – чересчур разборчив что ли... Скажи, ты сейчас... Ты хочешь всё наверстать что ли? Вот за несколько месяцев взять и наверстать... или насколько там тебя хватит?.. Не сомневаюсь, тебе всё это в кайф!.. Но любой кайф когда-нибудь заканчивается... И на смену какой-либо его разновидности приходит расплата в том или ином виде.
Да ну тебя, Валер! Запужал, застращал... Хоть сейчас в гроб ложись! – почти на автомате выпалил я, вертя в руках ломтик хлеба, покрытый кусочком сыра и укропом, от которого я так и не отважился пока откусить.
          --  Ну с этим  делом особо спешить не стоит, – смягчив тон своей риторики, сказал мой собеседник, – но думать вперёд всё же необходимо... И лучше думать... э-э-э... как бы лучше выразиться-то... Лучше думать привычным местом, то есть, отдавая предпочтение тому органу, который специально для этого приспособлен природой со всеми его нейронными сетями и связями. А свои рефлексы и инстинкты при этом хорошо бы держать в узде... Ну хотя бы некоторым образом.
          --  Вот умеешь ты, Валерий Иваныч!..Ну, ёлки-метёлки! – озадаченно произнёс я, положив на свою тарелку только было откушенный сэндвич.
          --  У тебя «бомбоубежище» есть? – заговорщическим тоном вдруг спросил Свиридов и вновь пристально взглянул мне в глаза.
          --  Ну-у-у-у... Я как-то об этом... Я не думал, блин, и не гадал, что оно мне может понадобиться, – поняв его намёк, ответил я.
          --  Я дам тебе ключи от нашей дачи... Когда почувствуешь, что возникли сложности, бери отгулы, уходи в отпуск, увольняйся... Короче, бросай всёи – в «бомбоубежище»... Ну если, конечно, в тебе инстинкт самца-самоубийцы, ещё не полностью подавил инстинкт самосохранения!.. Скажешь, что в командировку отправили... Да что мне тебя таким вещам учить надо! Стукнул кулаком по столу – дела, мол, у меня! «Жене сказал, что пошёл к любовнице. Любовнице сообщил, что идёшь к жене, а сам, батенька, на че-е-ердачок – и заниматься, заниматься, заниматься!»
          --  Озадачили Вы меня, «Владимир Ильич». Просто в край озадачили, – рассеянно отреагировал я на предложение старого друга и на его интерпретацию известного анекдота с окладистой бородой. – Бежать от любви молодой женщины... Блин, да просто нонсенс какой-то!
          --  Нонсенс, Лёш, это – отдать концы в постели во время удовольствия своего! И Джульетте твоей ужасное огорчение при этом, – уверенно изрёк мой собеседник, спокойно попивая свой кофе. – Побереги собственное здоровье и нервы своей возлюбленной... Я неправ?
          --  Вы, мусье дохтур, как обычно, глаголите истину, – не затягивая с ответом, высказал свою точку зрения я, – в благоразумии Вам не откажешь.
          --  Не огорчайся так, Лёш... Я всё понимаю, рядом юная Джульетта, сердце поёт и «там всё поёт», и всё такое прочее... Но защити свою жизнь и не подвергай девочку всем этим неприятностям, что могут произойти, если ты совсем утратишь контроль над ситуацией и над самим собой.
          --  Да убедил уже, Валер, убедил! – нервно отреагировал я на все эти слова моего собеседника, – Я что сам не понимаю!.. Да, увлёкся! Да, потерял контроль!.. Ну я же – живой человек пока ещё!
          --  Не заставляй меня использовать твою последнюю фразу в качестве рефрена, но, увы, с негативным оттенком, Алексей Михалыч, – уже совершенно без какого-либо проявления эмоций произнёс мой друг, спокойно пережёвывая сэндвич.
          --  Ты считаешь мой преждевременный уход во цвете лет из этого мира лишь мелкой неприятностью? – подавляя в себе какую-то внутреннюю агрессию на саму правду жизни, вопросил я.
          --  Ну перестань, Лёш! Сам понимаешь, я так выразился сугубо для яркости образа. И девочку пожалей. Ты же знаешь, что я прав, – сказал Свиридов и, промокнув губы бумажной салфеткой, добавил, – кстати, она тебе никого не напоминает?  
          --  Кого же? – с каким-то бессильным ехидством перед доводами своего визави, которые я прекрасно осознавал изначально и сам, произнёс я.
          --  Саманту Фокс!.. Ну просто портрет! – с непонятным и невесть откуда взявшимся вдруг возбуждением выпалил Валерий.
          --  Да неужели? – снова, подтачиваемый обидой на самого себя и на свою «судьбу-злодейку», воскликнул я и открыл дверцу навесного шкафа, за которой безропотно стояла распечатанная на днях бутылка коньяка. – По чуть-чуть?
          --  Ах, ты, старый растлитель малолетних, ты сразу это понял! – откликнулся Свиридов, покачивая поднятым вверх указательным пальцем. – На Саманту с этой обложки... Ну как её, чёрт?.. Какого года тот альбом-то? 86-ого, да?
          --  Нет! 87-ого, Валер, 87-ого... 
          --  Блин, ну одно лицо! Ни дать, ни взять – Саманта в молодости! – с блеском в глазах воскликнул мой собеседник.
          --  Совсем не похожа! Ничего общего! – стараясь быть вполне убедительным, смело соврал я, – так, может быть, что-то отдалё-ё-ённо угадывается... И то, если посмотреть с определённого ракурса при подходящем освещении...
          --  Кончай сушить мне мозг, профессор! Взял в заложницы девицу, понимаешь, и юродствует тут!.. И эту «пленницу свою» давай её сюда! – словно бы очнувшись от какого-то сна наяву, выдал весьма эмоциональную реплику Свиридов, кивая головой в сторону сосуда, что я уже держал в руках.
          --  Ишь как тебя разобрало-то, господин медикус! – почти уже совершенно успокоившись, сказал я, слегка наполняя наши бокалы.
          --  Ну под это дело надо что-то такое, – высказал своё скромное пожелание мой друг, потирая руки.
          --  Всё, чем богат, Валер, не обессудь, – виноватым тоном ответил я, выставляя на стол в дополнение к нашим сэндвичам три банки шпрот, зелёный лучок и майонез.
          --  Как ты живёшь, а? Шпротами особо-то не увлекайся!
          --  Прости. Юлька уехала домой на несколько дней... Не знаю, на сколько её там хватит в общении с матерью и с «любимым отчимом»... А я, честно говоря, пока она у меня живёт, сам готовить уже обленился. К хорошему быстро привыкаешь!.. Да и денег до зарплаты – просто совсем в край. Хоть опять иди в переход с гитарой...
          --  Сходил бы или...
          --  Джульетта узнает, будет шуметь. Там народ, там девчонки шастают «в мини и бикини»... Сам знаешь, от добра добра не ищут.
          --  Слушай, Лёш, это тот отчим, что домогаться её стал, после чего она и сбежала из дома? – поинтересовался Свиридов, когда мы исполнили тост за здоровье друг друга.
          --  Он, «собака страшная»! – опростав свою посудину и крякнув вслед выпитому, ответил я, – если он ещё что-то такое себе позволит, я не знаю, что я с ним сделаю!    
     За своей трапезой и сопутствующей ей беседой мы не заметили, как пошёл уже одиннадцатый час вечера. И только звонок на мобильник моего старого друга вернул нас к реальности. То была его жена Наталья. Она скромно полюбопытствовала, ожидать ли ей её драгоценного супруга на ночлег или же можно со спокойной душой «закрывать муравейник на ночь». Получив положительный ответ от своего благоверного,  Наталья Александровна положила трубку. За окном было темно, а на сердце у нас спокойно и благостно.
     Полностью освободив от уз мою «пленницу», как окрестил Валерий початую бутылку коньяка, что хранилась у меня в буфете, и выпив затем ещё по чашке чая, мы решили закончить на сегодня свои душевные посиделки.
     Вечер был тихим и звёздным. Во дворе, где я жил, ещё ощущалось некое движение. Возле соседнего подъезда сосредоточилась группа молодых людей. Они весьма миролюбиво общались между собой на фоне музыки, звучавшей из одного из мобильников, изредка оглашая окрестности раскатистым смехом.
     Я спросил у своего друга, не нужно ли его проводить. Но он ответил, что этого не требуется. Когда мы были ещё наверху, Валерий Иванович дважды отказался от вызова такси, твёрдо вознамерившись прогуляться пешком те две остановки, что разделяли наши многоэтажки, дабы насладиться освежающей прохладой городских сумерек.
 
 
 
 
 
 
                                                                       Глава 4
 
                                      Джульетта снова дома / Голод – не тётка
 
    После нашего с Валерой вечернего общения прошло три дня. Вернулась Юля. Она выглядела несколько утомлённой и слегка перевозбуждённой одновременно. Я не стал с порога приставать к ней с расспросам о том, как у неё всё прошло дома, решив дать ей отдохнуть с дороги. Впрочем, полутора или, на худой конец, двух часов обычно хватает, чтобы добраться от столицы нашей губернии до её родного городка, в котором прошло её детство и юность, или же в обратном направлении. Тем не менее я не стал каким-либо образом форсировать событий. В ожидании приезда «своей любимой квартирантки», как я её часто называю в шутку, я купил разных простых, но вкусных вещей, приготовил свечи и некоторые прочие атрибуты для создания романтичной обстановки. Честно говоря, я не был уверен, что всё это наверняка нам сразу же и пригодится. Из нашего общения по телефону в течение последних двух дней я понял, что у моей Джульетты в родных стенах далеко не всё так уж безоблачно. Потому мне следует действовать по обстоятельствам, внимательно наблюдая за Юлькиным настроением и прочими сопутствующими её эмоциональному фону вещами.
     Как только она вошла, я крепко обнял её и нежно поцеловал в щёчку и в её чувственные губки. Сказав несколько добрых и ласковых слов, проводил её на кухню, где на столе стоял торт и был заварен свежий чай с мелиссой. Здесь же была посуда, которую я выставляю только в особых торжественных случаях, в подсвечниках горели две свечи и в вазочке стояли три белых розы.
          --  Опять ходил в переход, – устало выдохнула моя принцесса и в какой-то задумчивости аккуратно коснулась рукой лепестков одного из цветов. – Не надо было, Лёш. Не надо. Я знаю, что я тебе небезразлична и всё такое... Но не надо было, правда.
          --  Юль, как скажешь, мой зайчонок, – тихо ответил я и, поцеловав свою Джульетту в её нежную шейку, с лёгкой иронией добавил, – а вот эту «небезразличную» я тебе ещё припомню... Чайку с дороги? Тебе какой кусочек положить?
          --  Всё равно, – меланхолично сказала Юля, после чего, присев за стол, всё же уточнила взглядом внезапно появившееся пожелание, однако тут же передумав, добавила, – хотя, нет... Давай вон тот вон, с жёлтеньким цветочком из крема и вишенкой.       
          --  Юляш, что-то не так?.. Дома всё более-менее?.. Или какие-то проблемы, о которых ты мне не сказала по телефону? – с некоторой нерешительностью всё же вопросил я свою принцессу и положил ей руки на плечи, жадно вдыхая пьянящий аромат её духов и её волос.
          --  Да-а-а-а... Всё утрясётся, я думаю, – протянула Джульетта, склонив свою голову к одной из моих рук и подперев её своим бархатным плечиком. – Всё будет нормально... Так как-то... Ну, наверное... Наверное, я просто слишком многого ожидала от этой поездки.
          --  Ты же у меня умничка. Ты рассудительная и умеешь взвешивать разные ситуативные моменты и не делать скоропалительных выводов, – размеренно произнёс я, поцеловав при этом несколько раз Юльку в макушку.
          --  Что да, то да, – задумчиво ответила Джульетта, потянувшись к фарфоровой чашке. – Я у тебя... В общем, «будем посмотреть», как ты говоришь...
          --  Будем посмотреть, – охотно поддержал я «свою любимую квартирантку», не переставая носом, словно муравьед, ворошить её волос. – Я очень соскучился по тебе, Юляш. Очень.
          --  Аналогично, – как-то, как мне показалось, суховато сказала моя Джульетта, принимаясь за торт. – Прости, Инди, я правда безумно соскучилась по тебе... Но и по еде тоже. Они экономят на всём. А этот мамин хахаль!.. Короче, не хочу даже о нём говорить, иначе просто пропадёт аппетит!
          --  Ладно, моя принцесса, – почти прошептал я, любуясь тем, как Юлька ест торт, и снова поцеловал её в макушку. – Всё перемелется – мука будет. Значит, с голоду не умрём.
          --  Да я и не собиралась умирать... Ну, по крайней мере, в ближайшие шестьдесят – семьдесят лет, частично подтвердила мою мысль Джульетта, у которой всё-таки разыгрался аппетит.
          --  И не надо, – согласился я со своей «знакомой феей», представив, сколько стукнуло бы мне через семь десятилетий и почему-то вслух озвучил свою мысль, – да нет столько просто не живут.
          --  Инди, ты сейчас о чём? – поинтересовалась Юлька, потянувшись уже за другим кусочком нашего лакомства.
          --  Что? – растерянно переспросил я, оторвавшись, наконец, от её волнистых волос с мелированием, и тут же добавил, – это я о чём-то о своём, Юляш. Не бери в голову. Просто я сильно соскучился... Ешь, ешь, солнце моё!
          --  А у тебя-то правда всё хорошо? А то по телефону в последние дни у тебя голос был какой-то вялый, как мне показалось, – проявила своё любопытство моя юная пассия, – или ты уже нашёл себе кого-то и изменяешь мне тут втихаря, пока я в отъезде?
          --  Юлька, Юлька! – тяжко выдохнул я и, не зная наверняка, шутит она или нет, серьёзно сказал, – я ждал тебя, особенно в эти последние дни... Да и, как ты угадала, в метро выходил между своими сменами.
          --  Инди, мой милый Инди! – ответила уже вполне взбодрившаяся Джульетта, примериваясь к следующему кусочку, – обошлась бы я и без роз, и без торта. В конце-то концов, не в этом всём счастье!.. Хотя, конечно, не скрою, что мне приятно... Мне приятны эти такие простые вещи... Да и вкусненькое, естественно, тоже! Кстати, ты сам почему не ешь? Я знаю, как ты обожаешь сладости!
          --  Любуюсь тобой, моя принцесса! – сказал я и присел на корточки возле стула, на котором расположилась Джульетта.
          --  Мой бедный Инди! – воскликнула Юлька и вознамерилась положить мне в рот кусочек торта, который было приготовила для себя, – давай теперь я тебя покормлю!
          --  Только не знакомь нас, пожалуйста, с этим произведением местных кулинаров, а то я останусь голодным! – ответил я, переходя на шутливый тон в духе Льюиса Кэрролла, и с жадностью уличной собаки впился в предложенный мне десерт зубами. – Я съем вас обоих, не оставив ни единой крошки!    
     Не буду говорить, как прошла эта ночь... Одним словом, она была довольно беспокойной...Утром я даже на какое-то время пожалел, что позволил себе так расслабиться. Поцеловав свою сонную Джульетту, я тихонько собрался и в темпе направился к станции метро. Запаса времени не было совершенно. Но на работе я появился в назначенный час. Сделав все необходимые при пересменке дела, мы с моим напарником Борисом, отметили новый эпизод своей трудовой вахты, выпив по чашке кофе.
     Давно не имею привычки завтракать, предпочитая плотный ужин. Это, должно быть, ненормально или даже просто-таки по-дурацки... Но вот как-то так уж всё сложилось в моей весьма долгой холостяцкой жизни. Похоже, действительно со временем привычка становится второй натурой!.. Однако прошлый наш с Юлькой ужин был весьма своеобразным. Я старался больше накормить оголодавшую в своём родном доме в силу определённых причин Джульетту и как-то особо не думал о себе. Промежуток между ужином и утренним подъёмом выдался весьма непростым ввиду некоторых очевидных обстоятельств...
     А теперь рабочая суета усердно гнала время прочь. Когда самая маленькая стрелка наших настенных часов уверенно перешагнула двухчасовой рубеж дня, я ощутил, что тех бутербродов, что накануне вечером собрала мне на смену Юля, мне критически не хватает.
     Борис Михайлович вчера тоже как-то не очень рассчитал собственных сил, будучи на Дне рождения у одного из своих приятелей. Теперь же он страдал от лёгкого перепития и сильного недоедания одновременно, ибо относился к категории тех людей, что, употребляя алкоголь, не особенно любят закусывать...
     К трём часам дня наши страсти по еде были в разгаре. Моё предложение заказать на последние оставшиеся до зарплаты деньги себе пиццы напарник отверг, что называется, с порога. Причина была более, чем банальной – экономия средств и отсутствие всякого уважения к этому блюду в каком бы виде его ни подали к столу. Ясно ощутив, что до своей утренней пересменки нам никак не выстоять, не съев друг друга, или не позарившись на кого-нибудь из тех, кто работал в стенах учреждения, которое было вверено нашим заботам, мы решили выбросить белый флаг перед самой естественной из страстей человеческих. Надломленный этой пыткой я и позвонил Джульетте.
          --  Юляш, свет очей моих, звезда пленительного счастья и блеск луны в безоблачную ночь, – довольно пафосно изрёк я, машинально прикрывая ладонью трубку, – не соблаговолите ли Вы, о судар... Короче, Юльк, мы с Борисом Михалычем подыхаем с голоду!.. А ты, вообще, где? Ты дома, Юль?
          --  Да в парке я с девчонками и «Селезнем», а что? – в недоумении поинтересовалась моя Джульетта.
          --  Ты сильно занята? – спросил я, переглядываясь с Борисом и, дополнительно озадачившись ответом «своей любимой квартирантки», уточнил, – погоди, погоди, а с каким это селезнем вы там?
          --  Да с Серёжкой Селезнёвым, одногруппником своим, – всё также не понимая причину моего нетерпеливого голоса и звонка, ответила Юля. – Да ты его знаешь. Он тогда с нами был, когда мы послушать тебя к твоему другу зашли... Ну там, возле станции метро... У него ещё ремонт там был.
          --  А-а-а-а! Ясно! – сообразив о ком идёт речь, сказал я. – У вас там что-то важное или?..
          --  Ну, в общем, «или», а что? – задумчиво ответила Джульетта. – Что-то случилось?
          --  Пока ещё нет, но может случиться! – с настораживающе-интригующими нотками в голосе сообщил я. – Может случиться страшное и непоправимое... Нужно твоё участие.
          --  Боже мой! Да я готова, – несколько взволнованным тоном произнесла Юлька, озираясь на подруг, – а что делать-то, Лёш? Что?
          --  Бросай всё, расправь свои чудные крылышки и лети до родной хаты. В смысле, мчись домой и пожарь нам с Борис Михалычем картошечки с луком и с грибочками. Жутко есть хочется! – объяснил я причину этого звонка.
          --  Инди, ты шутишь так, да? – не понимая чётко темы разговора, спросила Джульетта. – У вас там приколы что ль такие?
          --  Какие приколы?! Просто жрать хотим! – встрял в нашу беседу Борис, крикнув в трубку из-за моего плеча. – Юленька, спасайте две неприкаенных души! Пока не поздно!
          --  Я ничего не поняла... Ну, в смысле, толком ничего, Лёш, – продолжая пребывать в некотором недоумении, сказала «моя любимая квартирантка». – Вы что там выпили что ли? У вас сегодня корпоратив или что?
          --  Юль, ну долго объяснять в подробностях! – взмолился я. – Просто очень проголодались и других вариантов «на прям щас» у нас нет.
          --  Правда что ли? И всё? – ещё раз уточнила моя Джульетта, исполняясь какого-то немного нервного смеха.
          --  Юленька, спасите наши души и родина Вас никогда не забудет! – выпалил Борис, притаившийся у меня за плечом, а то я сейчас съем Вашего профессора!
          --  Он может, Юль, он может! Ты бы видела сейчас его обезумевшие от голода глаза! – «подлил масла в огонь» я. – Такой загланёт – не поперхнётся!
         --  Хорошо, хорошо! У матросов нет вопросов! Я всё сделаю, Инди, как ты сказал, – вставила свою реплику в этот кажущийся со стороны абсурдным разговор Джульетта. – Только грибы мы с тобой вчера доели. Ты забыл?
          --  Да чёрт с ними, с грибами! – протарахтел из-за моего плеча Борис, картинно впиваясь зубами в мою форменную куртку. – Нажарь картошки и лети к нам, пока не случилось ужасное, деточка!
          --  Окей! Окей! – заливаясь смехом, ответила Юлька, делая жесты «боевой готовности номер раз» в сторону своего приятеля Селезнёва. – Уже лечу домой, всё сделаю. У «Селезня» моцик под рукой.
          --  Кто у кого под рукой или где? – дуэтом переспросили мы с Борисом, даже не договариваясь об этом.
          --  У Селезнёва мотоцикл рядом, говорю, или мопед... Я в них не секу, – удовлетворила наше любопытство Юля и, не в силах сдерживать смеха, добавила, – продержитесь час, джентльмены, и всё будет в поряде! Помощь подоспеет вовремя!      
     Ровно через шестьдесят минут, может быть, чуть более того, мы с Борисом жадно поглощали хорошо прожаренный Юлькой картофель с лучком, присыпанный свежей зеленью. А наша спасительница чартерным рейсом на моцике с «Селезнем» вернулась в парк, где её подружки, наслаждаясь чудесным летним днём, потягивали пивко в прикуску с чипсами, солёными орешками, кириешками или чем-то подобным, что было у них под рукой.
          --  Ну просто фея, Лёш! Твоя Джульетта – волшебница! Просто – служба спасения тех, кто терпит бедствие! – без устали нахваливал «мою любимую квартирантку» Борис, когда мы почти покончили со своей полдничной трапезой. – Я отолью её бюст в бронзе! Изваяю!
          --  Так, Борис Михайлович, – рассудительно и нарочито строго заметил я, – прошу бюста моей Джульетты не касаться!
          --  Да я же в фигуральном смысле, так сказать, – парировал напарник, облизывая свои пальцы.
          --  Ни в каких смыслах! – однозначно заключил я и, переводя наш разговор в несколько иное русло, добавил, – а вот если бы ещё по бутылочке-другой пивка на брата, то удовольствие было бы полным.
          --  Да-а-а-а уж, – подтвердил мою мысль Борис, – но это уже было бы не удовольствие, а просто кайф!
          --  Или! – разведя руки в стороны, согласился я.
          --  Извини, конечно, Алексей, – задумчиво вымолвил мой напарник, вытирая губы, а потом и свои руки влажной салфеткой, – твоя Джульетта... Твоя Джульетта сан мне кого-то напоминает... Но кого? Никак не пойму... До боли знакомое личико!
          --  Не знаю, Борис Михалыч, о чём Вы говорите, – в очередной раз попытался «прикинуться шлангом» я, когда речь зашла о внешнем облике моей юной пассии.
          --  Ну перестань, Лёш, перестань! Ведь знаешь, блин, и молчишь! – продолжил свои поиски истины мой визави. – Вот засада!.. Не могу сообразить, ёлы-палы, на кого она похожа! Вот что-то такое прям!.. Что знают все, да?
          --  Ты меня интригуешь, напарник, или твой мозг понемногу усыхает, – чуть подначивая Бориса, сказал я, запив нашу благодатную для желудка снедь стаканом чистой воды. – Конечно! У нас здесь не мавзолей – перепады влажности и всё такое...
          --  Я тебя умоляю!.. Ты же знаешь, о чём я говорю, – мысленно переместившись куда-то в глубины своей памяти и массируя при этом себе виски пальцами обеих рук, вымолвил мой напарник, у которого, казалось, вот-вот закипят мозги...
          --  Доставай-ка лучше новый кроссворд! – шутливо предложил я, убирая со стола теперь уже опустошённую нами посуду, что притащила Юлька.
          --  Подожди, не мешай! – «погрузившись в какую-то малоизученную наукой форму медитации», осёк меня Борис и спустя минуту добавил, – ну конечно! Точно! Точно! Си Си Кэтч!
          --  Меломан ты мой пронафталиненный! – почти давясь от смеха, выпалил я и, сжалившись над своим сослуживцем, признался, – на Саманту Фокс похожа Юля, на юную мисс Фокс.
          --  Да блин! Конечно! Конечно, на Саманту! – радостно воскликнул Борис, будто бы он выиграл в лотерею какую-то весьма значительную сумму. – Теперь я хоть спать смогу спокойно!..
          --  Ну, слава богу, сможешь, – флегматично заметил я, в очередной раз выглядывая из-за самодельной занавесочки, отделяющей нашу импровизированную столовую от основного помещения поста.
          --  Или не смогу, а? – вдруг усомнился в сфере своих возможностей мой напарник и, подначивая меня, добавил, – а что? Я на восемь лет моложе тебя. Да считай, что на десять! Я недурён собой и у меня есть какие-никакие сбережения и связи...
          --  Вы просто – прынц, Борис! Я чуть запамятовал, в списке Форбс-то Вы у нас какую позицию занимаете на сегодняшний день? – отыгрывая свою карту в этой шутливой пьесе-фэнтэзи, подтвердил я. – А ежели Вас ещё опрыскать или лучше даже опылить дорогим одеколоном известного бренда, Вам просто цены не будет! Чтоб мне съесть этот буклет с «судоку-шмудоку»!.. Но машинку для губ Вы всё-таки почините. Полезная штуковина, однако! И в облаках помогает не заблудиться.
          --  Ну ладно, ладно! Отелло! Дай хоть помечтать немного, оторвавшись от этих серых будней! – словно бы спустившись с неба на нашу грешную землю, выдавил из себя мой напарник.
          --  Борь, народ пошёл. Надо проявлять активность, – уже серьёзно сказал я, подразумевая, что рабочий день для многих служащих, обитающих в этом здании, заканчивается и нам необходимо быть убедительнее в своей кипучей деятельности.
          --  У меня и так один глаз – в тарелке был, другой – на мониторах, – вроде бы, окончательно придя в себя после нашего весьма обильного перекусона, сообщил Борис, но тут же зевнув, добавил, – время сиесты, однако...   
     Вернувшись после смены домой, я обнаружил, что моя Джульетта ещё почивает в постели. А что можно требовать от настоящей принцессы, ведь в сей сан я облёк её сам! Словно почувствовав, что я смотрю на неё сонную, но прекрасную, Юля сладко потянулась и открыла глаза.
          --  Что уже утро? – спросонья прощебетала «моя птица счастья», – дежурство прошло нормально?
          --  Вашими молитвами, моя нимфа! – ответил я. – Не далее, как вчера, Вы спасли две жизни. За это Вам объявлена благодарность в письменном виде. А Ваш чудный бюст Борис Михалыч грозился отлить из бронзы и на медном или гранитном постаменте водрузить на центральной площади этого города... Впрочем, в своём пересказе его творческих замыслов я мог и перепутать материалы для проведения этих работ.
          --  Весёлые же вы ребята, как я погляжу! – отреагировала на мои слова Юля и мило улыбнулась, видимо, вспоминая нашу вчерашнюю полуприхоть, полушалость или же действительно насущную жизненную необходимость. – Иди ко мне.
          --  Я грязный, Юль, – аккуратно отверг предложение своей возлюбленной я, по-детски сморщив нос и чуть склонив голову вниз. – Сейчас приму душик и весь буду твой.
          --  Весь весь? – игриво переспросила Джульетта, намекая на мою усталость после смены.
          --  А-а-абсолютно, – сказал я, несколько раз поцеловав высунутую из-под одеяла Юлькину ножку. – Ну, может, если задержусь где... частично, так уж не казни. Вечером всё наладим... 
 

© Copyright: Nikolay Makarov, 2022

Регистрационный номер №0506480

от 23 мая 2022

[Скрыть] Регистрационный номер 0506480 выдан для произведения:  
                                                                                      Г л а в а  3
 
                                                                               Пути-дороги наши
 
     Лето – моя любимая пора. Как прекрасно наслаждаться этим прогретым золотистыми лучами солнца воздухом и немного размякнуть под его тёплым или даже жгучим дыханием! Лучше, конечно, если есть возможность принимать все эти пользительные для здоровья процедуры за чертой мегаполиса. Находясь в асфальто-бетонном плену шумных улиц, даже при умелом использовании всех современных средств кондиционирования, так или иначе немалую часть удовольствия теряешь. Эта часть незримо растворяется в суете городских пейзажей и бесконечной череде домашних забот, унося с собой недополученное счастье...
     Сменился, отоспался. Выпив натощак стакан чистой некипячёной воды, сразу же позвонил Джульетте, узнать, как у неё дела. За всё время нашего знакомства неоднократно просил её, просто увещевал, как только мог, даже рискуя показаться чересчур навязчивым и занудным, чтобы она непременно помирилась со своей мамой. Внемля моим словам, исходя из каких-то иных соображений или просто по наитию, мой чудный ангел всё-таки вознамерился всерьёз заняться решением этой проблемы.
     Их семейная размолвка (выражаясь совсем  деликатно) привела к тому, что отношения между дочерью и матерью испортились до неприличия. Наверное, если бы не ранний уход из жизни отца Юльки Павла, которого я мог знать только по её рассказам, и не весьма раннее появление в окружении её мамы другого мужчины, что она через два года после гибели своего супруга ввела в их дом, всё было бы совсем иначе. Может быть, тогда бы моя Джульетта не покинула родного городка и не пустилась бы на поиски своего счастья в областной центр, где, испытывая призвание к педагогике, поступила в училище соответствующего профиля. Словом, можно перечислять множество тех самых «если бы», при которых нам не суждено было бы встретиться. Но в её жизни случилось всё так, как случилось. В результате череды драматических моментов, произошедших  в судьбе Юлии, траектории наших движений по этой действительности каким-то немыслимым образом пересеклись и мы обрели друг друга на счастье или на беду...
     Вот такие карты сдали нам «там, наверху», видимо, для продолжения той цепи индивидуальных испытаний, что проходит каждый человек, в свой срок пришедший в этот мир... Жаль только, что наши с Юлькой сроки появления на свет Божий были так разнесены по времени!.. Что могу поделать с этим обстоятельством я?.. И какие мысли на сей счёт вертятся в прекрасной головке моей Джульетты?.. Ах, если бы ответы на эти вопросы как-то способствовали решению главной проблемы! Да и где их искать-то?.. Мы, конечно, говорим о данных вещах, делясь друг с другом своим аутентичным ощущением реальности. Видимо, и сей фактор тоже помогает нам лучше понимать наши отличия и те стороны жизни, что нас объединяют или могут в принципе объединять. Удивительно, как порой наше мировосприятие совпадает!.. Конечно, я стараюсь максимально сблизить наши позиции. То же самое делает и Юлия. Но, понятно, что на стадии обладания тем жизненным багажом, с которым каждый из нас «сел на этот поезд», у нас много различий. А как может быть иначе во взглядах на окружающее нас бытие и подходах к нему у людей разных поколений! Это – естественный процесс, обусловленный самой природой и всем ходом событий на нашей планете!..
     Как бы там ни было, мы извлекаем свои удовольствия из тех нюансов, что имеем в сложившейся ситуации. У Джульетты есть кров и хозяин сего малюсенького замка – её верный раб. У этого ромео, чем-то (наверное, временно) покорившего сердце юной красавицы, есть... Ну, в общем, есть то, что есть. А главное – у него присутствует жажда жизни... И все эти вещи приносят ему радость. Той же монетой он, разумеется, старается платить и своей спутнице, которую в шутку иной раз величает «любимой квартиранткой». Пока нам вместе в кайф. Что будет дальше?.. Знаковый вопрос... Ответом на него станет само наше бытие в какой-то из приготовленных им на такого рода случай своих собственных форм... В настоящий момент мы не гадаем по Книге перемен, что у нас впереди. Мы просто живём, хотя от раздумий о грядущем дне нам обоим всё же никуда не деться...
 
     Убедившись, что у Юльки всё в порядке, я оттаял сердцем и набрал номер Свиридова. Валерий Иванович – один из моих старых друзей, которых я называю «гвардейцами», ибо нас связывают узы давней дружбы, что мы тщательно оберегаем на протяжении многих лет. Звоню просто, чтобы узнать, как у него дела и чтобы убедиться, не изменились ли у него планы на предстоящий вечер. Вчера мы касались этой темы, так как я всё-таки уговорил «свою любимую квартирантку» посетить родные пенаты и уже в живом общении помириться со своей матерью, при этом всячески избегая какого бы то ни было конфликта с «любимым» отчимом. Таким образом, «выписав» своей юной пассии «краткосрочную командировку домой», и я получил своего рода отпуск или же некую «домашнюю увольнительную» на малый срок.. 
     Валера пришёл ближе к семи. Он выглядел несколько уставшим. Его интеллигентное продолговатое лицо, окантованное аккуратной русой бородкой с проседью, несло на себе печать лёгкого, но, наверное, всё же приятного утомления от работы, которой он посвятил свою жизнь. Свиридов в своё время окончил наш мединститут и с тех самых пор трудился на ниве охраны здоровья сограждан. Правда пару лет он ещё и практиковал свои врачебные навыки на африканском континенте.
     Убрав на минуту в карман пиджака коричневые тонированные очки и ослабив свой элегантный галстук, мой друг умылся и готов был скоротать со мной этот дивный закат в «каменных джунглях» под ностальгические мелодии 70-80-х годов прошлого столетия.
           --  Тебе кофе, какао или «господина Ч»? – поинтересовался я, усаживая своего гостя в полукресло на кухне, где в связи с весьма затянувшимся ремонтом  моей квартиры, сейчас было собрано немного большее число предметов интерьера, чем то, на которое она в принципе рассчитана изначально.
          --  Лёш, я, с твоего позволения, лучше всё-таки воспользуюсь стулом, – ответил мой старый друг, производя немудрёную рокировку с мебелью. – Желаю кофе с молоком, если тебе не в тягость, конечно!
          --  Валер, вынужден тебя огорчить, у меня молочко закончилось, однако, – ответил я, протянув было руку к холодильнику, но тут же вспомнив, что он практически пуст.
          --  У «кормящей матери» закончилось молоко? – передёрнул мои слова Свиридов, приспустив свою оптику на краешек носа, и, с серьёзным видом выпучив на меня свои серые глубокопосаженные глаза, покачал головой. – Ай-яй-яй!
          --  Боже, как смешно! Юлии уже двадцать первый год, между прочим! – довольно горячо отреагировал я на незлобную подначку моего визави, вверив себя заботам по приготовлению кофе. – Скажи, я теперь всегда должен буду выслушивать подобного рода намёки и оправдываться перед всеми?
          --  А что ты хотел, Алексей Михалыч, ведя подобный образ жизни? – меланхолично выдохнул Свиридов. – Если бы вовремя женился, сейчас бы давно внуков растил, альбомы-раскраски разрисовывал или листал бы буквари с картинками да школьные учебники штудировал.
          --  Какие внуки, внучки, «жучки»? – продолжая немного нервничать, выпалил я. – Разве я похож на деда?.. Я – мужчина без возраста! И... и... и Джульетта видит во мне молодого человека!
          --  Уж не Ромео ли? – сострил мой старый друг, закрепляя на своём костюме салфетку.
          --  Не угадал!.. Она видит во мне Индиану Джоунса.
          --  Понятно теперь, откуда у неё проскакивает это дурацкое «Инди» по отношению  к тебе!.. Ну «периодически» так проскакивает.
          --  Согласен... Пусть дурацкое!.. Но зато из глубины души, – парировал я небрежный выпад Свиридова. – А ты говоришь: «дед»!.. Я для неё – супермен, чуть ли не Бэтмен, Валерий Иванович! Вот так!
          --  «Какие Ваши доказательства?» – спародировал одного «русского персонажа» из французской комедии с Луи Де Фюнесом мой собеседник.
          --  «Лапы и хвост – вот мои доказательства!» – отплатил я той же монетой Валерке, моментально отреагировав на его реплику словами Кота Матроскина.
          --  Ты имеешь в виду секс, что ли? – сразу же довольно живо откликнулся мой визави, беря в руки только что сваренный кофе.
          --  И его тоже... Может быть, в первую очередь его!
          --  И сколько же раз в месяц вы практикуете это «безобразие» или просто «хулиганство»? – с иронией вопросил мой собеседник, дунув на пышущий жаром предмет кухонной утвари, что он аккуратно держал в своих руках.
          --  Как тебе сказать, Валер? – стараясь быть загадочным, вымолвил я и картинно закатил глаза. – Я, конечно, «старый фулюган»,
но-о-о...
          --  Да скажи уж, как есть, – равнодушно бросил мне Свиридов, коснувшись губами края фарфоровой чашки.
          --  Ну, в общем... В общем, каждый день, – несколько неловко признался я, готовя сэндвичи для нашего стола.
          --  Что?! – весьма бурно отреагировал Валера, едва не подавившись горячим напитком, и с недоумением посмотрел на меня исподлобья. – То есть ежедневно что ли?
          --  Да нет! Просто каждый божий день, – уже с какой-то, можно сказать, наглой самоуверенностью подтвердил я, машинально пододвигая к своему собеседнику сахарницу. – Ну так надо, Валерий Иваныч, так надо... К тому же, сам понимаешь, быть... Ну-у-у, в смысле, находиться с такой девушкой рядом наедине и не желать её, согласись, это противоестественно для мужчины, тем более для джентльмена в расцвете лет. В противном случае в этом есть какая-то натяжка, не находишь?
          --  Лёш... Лёша... Алексей Михайлови-и-ич... Ты, вообще-то, о собственном здоровье думаешь или как? – после небольшой паузы сказал Свиридов, поставив свою чашку на стол и пристально глядя мне в глаза. – Скажи... Нет, ты вот просто ответь, за что ты себя так ненавидишь?
          --  Да почему, Валер? Почему? – возмутился было я, наконец закончив свои хлопоты по сервировке нашего стола и присел рядом с собеседником.
          --  Потому что ты упрямо решил свести счёты с жизнью, дорогой мой! – довольно жёстко высказал своё мнение по этому вопросу мой старый друг.
          --  А я чё? Да я ничё, – «включив наивного идиота», ответил я, протягивая  Валерию тарелку с приготовленными сэндвичами.
          --  Вот не смешно, Лёш! Ни фига не смешно! – воскликнул мой визави и, видя мою задумчивость, продолжил, – я понимаю, ты не добрал в своё время любви, страсти, женской ласки и всё такое прочее. Сам виноват – чересчур разборчив что ли... Скажи, ты сейчас... Ты хочешь всё наверстать что ли? Вот за несколько месяцев взять и наверстать... или насколько там тебя хватит?.. Не сомневаюсь, тебе всё это в кайф!.. Но любой кайф когда-нибудь заканчивается... И на смену какой-либо его разновидности приходит расплата в том или ином виде.
Да ну тебя, Валер! Запужал, застращал... Хоть сейчас в гроб ложись! – почти на автомате выпалил я, вертя в руках ломтик хлеба, покрытый кусочком сыра и укропом, от которого я так и не отважился пока откусить.
          --  Ну с этим  делом особо спешить не стоит, – смягчив тон своей риторики, сказал мой собеседник, – но думать вперёд всё же необходимо... И лучше думать... э-э-э... как бы лучше выразиться-то... Лучше думать привычным местом, то есть, отдавая предпочтение тому органу, который специально для этого приспособлен природой со всеми его нейронными сетями и связями. А свои рефлексы и инстинкты при этом хорошо бы держать в узде... Ну хотя бы некоторым образом.
          --  Вот умеешь ты, Валерий Иваныч!..Ну, ёлки-метёлки! – озадаченно произнёс я, положив на свою тарелку только было откушенный сэндвич.
          --  У тебя «бомбоубежище» есть? – заговорщическим тоном вдруг спросил Свиридов и вновь пристально взглянул мне в глаза.
          --  Ну-у-у-у... Я как-то об этом... Я не думал, блин, и не гадал, что оно мне может понадобиться, – поняв его намёк, ответил я.
          --  Я дам тебе ключи от нашей дачи... Когда почувствуешь, что возникли сложности, бери отгулы, уходи в отпуск, увольняйся... Короче, бросай всёи – в «бомбоубежище»... Ну если, конечно, в тебе инстинкт самца-самоубийцы, ещё не полностью подавил инстинкт самосохранения!.. Скажешь, что в командировку отправили... Да что мне тебя таким вещам учить надо! Стукнул кулаком по столу – дела, мол, у меня! «Жене сказал, что пошёл к любовнице. Любовнице сообщил, что идёшь к жене, а сам, батенька, на че-е-ердачок – и заниматься, заниматься, заниматься!»
          --  Озадачили Вы меня, «Владимир Ильич». Просто в край озадачили, – рассеянно отреагировал я на предложение старого друга и на его интерпретацию известного анекдота с окладистой бородой. – Бежать от любви молодой женщины... Блин, да просто нонсенс какой-то!
          --  Нонсенс, Лёш, это – отдать концы в постели во время удовольствия своего! И Джульетте твоей ужасное огорчение при этом, – уверенно изрёк мой собеседник, спокойно попивая свой кофе. – Побереги собственное здоровье и нервы своей возлюбленной... Я неправ?
          --  Вы, мусье дохтур, как обычно, глаголите истину, – не затягивая с ответом, высказал свою точку зрения я, – в благоразумии Вам не откажешь.
          --  Не огорчайся так, Лёш... Я всё понимаю, рядом юная Джульетта, сердце поёт и «там всё поёт», и всё такое прочее... Но защити свою жизнь и не подвергай девочку всем этим неприятностям, что могут произойти, если ты совсем утратишь контроль над ситуацией и над самим собой.
          --  Да убедил уже, Валер, убедил! – нервно отреагировал я на все эти слова моего собеседника, – Я что сам не понимаю!.. Да, увлёкся! Да, потерял контроль!.. Ну я же – живой человек пока ещё!
          --  Не заставляй меня использовать твою последнюю фразу в качестве рефрена, но, увы, с негативным оттенком, Алексей Михалыч, – уже совершенно без какого-либо проявления эмоций произнёс мой друг, спокойно пережёвывая сэндвич.
          --  Ты считаешь мой преждевременный уход во цвете лет из этого мира лишь мелкой неприятностью? – подавляя в себе какую-то внутреннюю агрессию на саму правду жизни, вопросил я.
          --  Ну перестань, Лёш! Сам понимаешь, я так выразился сугубо для яркости образа. И девочку пожалей. Ты же знаешь, что я прав, – сказал Свиридов и, промокнув губы бумажной салфеткой, добавил, – кстати, она тебе никого не напоминает?  
          --  Кого же? – с каким-то бессильным ехидством перед доводами своего визави, которые я прекрасно осознавал изначально и сам, произнёс я.
          --  Саманту Фокс!.. Ну просто портрет! – с непонятным и невесть откуда взявшимся вдруг возбуждением выпалил Валерий.
          --  Да неужели? – снова, подтачиваемый обидой на самого себя и на свою «судьбу-злодейку», воскликнул я и открыл дверцу навесного шкафа, за которой безропотно стояла распечатанная на днях бутылка коньяка. – По чуть-чуть?
          --  Ах, ты, старый растлитель малолетних, ты сразу это понял! – откликнулся Свиридов, покачивая поднятым вверх указательным пальцем. – На Саманту с этой обложки... Ну как её, чёрт?.. Какого года тот альбом-то? 86-ого, да?
          --  Нет! 87-ого, Валер, 87-ого... 
          --  Блин, ну одно лицо! Ни дать, ни взять – Саманта в молодости! – с блеском в глазах воскликнул мой собеседник.
          --  Совсем не похожа! Ничего общего! – стараясь быть вполне убедительным, смело соврал я, – так, может быть, что-то отдалё-ё-ённо угадывается... И то, если посмотреть с определённого ракурса при подходящем освещении...
          --  Кончай сушить мне мозг, профессор! Взял в заложницы девицу, понимаешь, и юродствует тут!.. И эту «пленницу свою» давай её сюда! – словно бы очнувшись от какого-то сна наяву, выдал весьма эмоциональную реплику Свиридов, кивая головой в сторону сосуда, что я уже держал в руках.
          --  Ишь как тебя разобрало-то, господин медикус! – почти уже совершенно успокоившись, сказал я, слегка наполняя наши бокалы.
          --  Ну под это дело надо что-то такое, – высказал своё скромное пожелание мой друг, потирая руки.
          --  Всё, чем богат, Валер, не обессудь, – виноватым тоном ответил я, выставляя на стол в дополнение к нашим сэндвичам три банки шпрот, зелёный лучок и майонез.
          --  Как ты живёшь, а? Шпротами особо-то не увлекайся!
          --  Прости. Юлька уехала домой на несколько дней... Не знаю, на сколько её там хватит в общении с матерью и с «любимым отчимом»... А я, честно говоря, пока она у меня живёт, сам готовить уже обленился. К хорошему быстро привыкаешь!.. Да и денег до зарплаты – просто совсем в край. Хоть опять иди в переход с гитарой...
          --  Сходил бы или...
          --  Джульетта узнает, будет шуметь. Там народ, там девчонки шастают «в мини и бикини»... Сам знаешь, от добра добра не ищут.
          --  Слушай, Лёш, это тот отчим, что домогаться её стал, после чего она и сбежала из дома? – поинтересовался Свиридов, когда мы исполнили тост за здоровье друг друга.
          --  Он, «собака страшная»! – опростав свою посудину и крякнув вслед выпитому, ответил я, – если он ещё что-то такое себе позволит, я не знаю, что я с ним сделаю!    
     За своей трапезой и сопутствующей ей беседой мы не заметили, как пошёл уже одиннадцатый час вечера. И только звонок на мобильник моего старого друга вернул нас к реальности. То была его жена Наталья. Она скромно полюбопытствовала, ожидать ли ей её драгоценного супруга на ночлег или же можно со спокойной душой «закрывать муравейник на ночь». Получив положительный ответ от своего благоверного,  Наталья Александровна положила трубку. За окном было темно, а на сердце у нас спокойно и благостно.
     Полностью освободив от уз мою «пленницу», как окрестил Валерий початую бутылку коньяка, что хранилась у меня в буфете, и выпив затем ещё по чашке чая, мы решили закончить на сегодня свои душевные посиделки.
     Вечер был тихим и звёздным. Во дворе, где я жил, ещё ощущалось некое движение. Возле соседнего подъезда сосредоточилась группа молодых людей. Они весьма миролюбиво общались между собой на фоне музыки, звучавшей из одного из мобильников, изредка оглашая окрестности раскатистым смехом.
     Я спросил у своего друга, не нужно ли его проводить. Но он ответил, что этого не требуется. Когда мы были ещё наверху, Валерий Иванович дважды отказался от вызова такси, твёрдо вознамерившись прогуляться пешком те две остановки, что разделяли наши многоэтажки, дабы насладиться освежающей прохладой городских сумерек.
 
 
 
 
 
 
                                                                       Глава 4
 
                                      Джульетта снова дома / Голод – не тётка
 
    После нашего с Валерой вечернего общения прошло три дня. Вернулась Юля. Она выглядела несколько утомлённой и слегка перевозбуждённой одновременно. Я не стал с порога приставать к ней с расспросам о том, как у неё всё прошло дома, решив дать ей отдохнуть с дороги. Впрочем, полутора или, на худой конец, двух часов обычно хватает, чтобы добраться от столицы нашей губернии до её родного городка, в котором прошло её детство и юность, или же в обратном направлении. Тем не менее я не стал каким-либо образом форсировать событий. В ожидании приезда «своей любимой квартирантки», как я её часто называю в шутку, я купил разных простых, но вкусных вещей, приготовил свечи и некоторые прочие атрибуты для создания романтичной обстановки. Честно говоря, я не был уверен, что всё это наверняка нам сразу же и пригодится. Из нашего общения по телефону в течение последних двух дней я понял, что у моей Джульетты в родных стенах далеко не всё так уж безоблачно. Потому мне следует действовать по обстоятельствам, внимательно наблюдая за Юлькиным настроением и прочими сопутствующими её эмоциональному фону вещами.
     Как только она вошла, я крепко обнял её и нежно поцеловал в щёчку и в её чувственные губки. Сказав несколько добрых и ласковых слов, проводил её на кухню, где на столе стоял торт и был заварен свежий чай с мелиссой. Здесь же была посуда, которую я выставляю только в особых торжественных случаях, в подсвечниках горели две свечи и в вазочке стояли три белых розы.
Опять ходил в переход, – устало выдохнула моя принцесса и в какой-то задумчивости аккуратно коснулась рукой лепестков одного из цветов. – Не надо было, Лёш. Не надо. Я знаю, что я тебе небезразлична и всё такое... Но не надо было, правда.
Юль, как скажешь, мой зайчонок, – тихо ответил я и, поцеловав свою Джульетту в её нежную шейку, с лёгкой иронией добавил, – а вот эту «небезразличную» я тебе ещё припомню... Чайку с дороги? Тебе какой кусочек положить?
Всё равно, – меланхолично сказала Юля, после чего, присев за стол, всё же уточнила взглядом внезапно появившееся пожелание, однако тут же передумав, добавила, – хотя, нет... Давай вон тот вон, с жёлтеньким цветочком из крема и вишенкой.       
Юляш, что-то не так?.. Дома всё более-менее?.. Или какие-то проблемы, о которых ты мне не сказала по телефону? – с некоторой нерешительностью всё же вопросил я свою принцессу и положил ей руки на плечи, жадно вдыхая пьянящий аромат её духов и её волос.
Да-а-а-а... Всё утрясётся, я думаю, – протянула Джульетта, склонив свою голову к одной из моих рук и подперев её своим бархатным плечиком. – Всё будет нормально... Так как-то... Ну, наверное... Наверное, я просто слишком многого ожидала от этой поездки.
Ты же у меня умничка. Ты рассудительная и умеешь взвешивать разные ситуативные моменты и не делать скоропалительных выводов, – размеренно произнёс я, поцеловав при этом несколько раз Юльку в макушку.
Что да, то да, – задумчиво ответила Джульетта, потянувшись к фарфоровой чашке. – Я у тебя... В общем, «будем посмотреть», как ты говоришь...
Будем посмотреть, – охотно поддержал я «свою любимую квартирантку», не переставая носом, словно муравьед, ворошить её волос. – Я очень соскучился по тебе, Юляш. Очень.
Аналогично, – как-то, как мне показалось, суховато сказала моя Джульетта, принимаясь за торт. – Прости, Инди, я правда безумно соскучилась по тебе... Но и по еде тоже. Они экономят на всём. А этот мамин хахаль!.. Короче, не хочу даже о нём говорить, иначе просто пропадёт аппетит!
Ладно, моя принцесса, – почти прошептал я, любуясь тем, как Юлька ест торт, и снова поцеловал её в макушку. – Всё перемелется – мука будет. Значит, с голоду не умрём.
Да я и не собиралась умирать... Ну, по крайней мере, в ближайшие шестьдесят – семьдесят лет, частично подтвердила мою мысль Джульетта, у которой всё-таки разыгрался аппетит.
И не надо, – согласился я со своей «знакомой феей», представив, сколько стукнуло бы мне через семь десятилетий и почему-то вслух озвучил свою мысль, – да нет столько просто не живут.
Инди, ты сейчас о чём? – поинтересовалась Юлька, потянувшись уже за другим кусочком нашего лакомства.
Что? – растерянно переспросил я, оторвавшись, наконец, от её волнистых волос с мелированием, и тут же добавил, – это я о чём-то о своём, Юляш. Не бери в голову. Просто я сильно соскучился... Ешь, ешь, солнце моё!
А у тебя-то правда всё хорошо? А то по телефону в последние дни у тебя голос был какой-то вялый, как мне показалось, – проявила своё любопытство моя юная пассия, – или ты уже нашёл себе кого-то и изменяешь мне тут втихаря, пока я в отъезде?
Юлька, Юлька! – тяжко выдохнул я и, не зная наверняка, шутит она или нет, серьёзно сказал, – я ждал тебя, особенно в эти последние дни... Да и, как ты угадала, в метро выходил между своими сменами.
Инди, мой милый Инди! – ответила уже вполне взбодрившаяся Джульетта, примериваясь к следующему кусочку, – обошлась бы я и без роз, и без торта. В конце-то концов, не в этом всём счастье!.. Хотя, конечно, не скрою, что мне приятно... Мне приятны эти такие простые вещи... Да и вкусненькое, естественно, тоже! Кстати, ты сам почему не ешь? Я знаю, как ты обожаешь сладости!
Любуюсь тобой, моя принцесса! – сказал я и присел на корточки возле стула, на котором расположилась Джульетта.
Мой бедный Инди! – воскликнула Юлька и вознамерилась положить мне в рот кусочек торта, который было приготовила для себя, – давай теперь я тебя покормлю!
Только не знакомь нас, пожалуйста, с этим произведением местных кулинаров, а то я останусь голодным! – ответил я, переходя на шутливый тон в духе Льюиса Кэрролла, и с жадностью уличной собаки впился в предложенный мне десерт зубами. – Я съем вас обоих, не оставив ни единой крошки!     Не буду говорить, как прошла эта ночь... Одним словом, она была довольно беспокойной...Утром я даже на какое-то время пожалел, что позволил себе так расслабиться. Поцеловав свою сонную Джульетту, я тихонько собрался и в темпе направился к станции метро. Запаса времени не было совершенно. Но на работе я появился в назначенный час. Сделав все необходимые при пересменке дела, мы с моим напарником Борисом, отметили новый эпизод своей трудовой вахты, выпив по чашке кофе.
     Давно не имею привычки завтракать, предпочитая плотный ужин. Это, должно быть, ненормально или даже просто-таки по-дурацки... Но вот как-то так уж всё сложилось в моей весьма долгой холостяцкой жизни. Похоже, действительно со временем привычка становится второй натурой!.. Однако прошлый наш с Юлькой ужин был весьма своеобразным. Я старался больше накормить оголодавшую в своём родном доме в силу определённых причин Джульетту и как-то особо не думал о себе. Промежуток между ужином и утренним подъёмом выдался весьма непростым ввиду некоторых очевидных обстоятельств...
     А теперь рабочая суета усердно гнала время прочь. Когда самая маленькая стрелка наших настенных часов уверенно перешагнула двухчасовой рубеж дня, я ощутил, что тех бутербродов, что накануне вечером собрала мне на смену Юля, мне критически не хватает.
     Борис Михайлович вчера тоже как-то не очень рассчитал собственных сил, будучи на Дне рождения у одного из своих приятелей. Теперь же он страдал от лёгкого перепития и сильного недоедания одновременно, ибо относился к категории тех людей, что, употребляя алкоголь, не особенно любят закусывать...
     К трём часам дня наши страсти по еде были в разгаре. Моё предложение заказать на последние оставшиеся до зарплаты деньги себе пиццы напарник отверг, что называется, с порога. Причина была более, чем банальной – экономия средств и отсутствие всякого уважения к этому блюду в каком бы виде его ни подали к столу. Ясно ощутив, что до своей утренней пересменки нам никак не выстоять, не съев друг друга, или не позарившись на кого-нибудь из тех, кто работал в стенах учреждения, которое было вверено нашим заботам, мы решили выбросить белый флаг перед самой естественной из страстей человеческих. Надломленный этой пыткой я и позвонил Джульетте.
Юляш, свет очей моих, звезда пленительного счастья и блеск луны в безоблачную ночь, – довольно пафосно изрёк я, машинально прикрывая ладонью трубку, – не соблаговолите ли Вы, о судар... Короче, Юльк, мы с Борисом Михалычем подыхаем с голоду!.. А ты, вообще, где? Ты дома, Юль?
Да в парке я с девчонками и «Селезнем», а что? – в недоумении поинтересовалась моя Джульетта.
Ты сильно занята? – спросил я, переглядываясь с Борисом и, дополнительно озадачившись ответом «своей любимой квартирантки», уточнил, – погоди, погоди, а с каким это селезнем вы там?
Да с Серёжкой Селезнёвым, одногруппником своим, – всё также не понимая причину моего нетерпеливого голоса и звонка, ответила Юля. – Да ты его знаешь. Он тогда с нами был, когда мы послушать тебя к твоему другу зашли... Ну там, возле станции метро... У него ещё ремонт там был.
А-а-а-а! Ясно! – сообразив о ком идёт речь, сказал я. – У вас там что-то важное или?..
Ну, в общем, «или», а что? – задумчиво ответила Джульетта. – Что-то случилось?
Пока ещё нет, но может случиться! – с настораживающе-интригующими нотками в голосе сообщил я. – Может случиться страшное и непоправимое... Нужно твоё участие.
Боже мой! Да я готова, – несколько взволнованным тоном произнесла Юлька, озираясь на подруг, – а что делать-то, Лёш? Что?
Бросай всё, расправь свои чудные крылышки и лети до родной хаты. В смысле, мчись домой и пожарь нам с Борис Михалычем картошечки с луком и с грибочками. Жутко есть хочется! – объяснил я причину этого звонка.
Инди, ты шутишь так, да? – не понимая чётко темы разговора, спросила Джульетта. – У вас там приколы что ль такие?
Какие приколы?! Просто жрать хотим! – встрял в нашу беседу Борис, крикнув в трубку из-за моего плеча. – Юленька, спасайте две неприкаенных души! Пока не поздно!
Я ничего не поняла... Ну, в смысле, толком ничего, Лёш, – продолжая пребывать в некотором недоумении, сказала «моя любимая квартирантка». – Вы что там выпили что ли? У вас сегодня корпоратив или что?
Юль, ну долго объяснять в подробностях! – взмолился я. – Просто очень проголодались и других вариантов «на прям щас» у нас нет.
Правда что ли? И всё? – ещё раз уточнила моя Джульетта, исполняясь какого-то немного нервного смеха.
Юленька, спасите наши души и родина Вас никогда не забудет! – выпалил Борис, притаившийся у меня за плечом, а то я сейчас съем Вашего профессора!
Он может, Юль, он может! Ты бы видела сейчас его обезумевшие от голода глаза! – «подлил масла в огонь» я. – Такой загланёт – не поперхнётся!
Хорошо, хорошо! У матросов нет вопросов! Я всё сделаю, Инди, как ты сказал, – вставила свою реплику в этот кажущийся со стороны абсурдным разговор Джульетта. – Только грибы мы с тобой вчера доели. Ты забыл?
Да чёрт с ними, с грибами! – протарахтел из-за моего плеча Борис, картинно впиваясь зубами в мою форменную куртку. – Нажарь картошки и лети к нам, пока не случилось ужасное, деточка!
Окей! Окей! – заливаясь смехом, ответила Юлька, делая жесты «боевой готовности номер раз» в сторону своего приятеля Селезнёва. – Уже лечу домой, всё сделаю. У «Селезня» моцик под рукой.
Кто у кого под рукой или где? – дуэтом переспросили мы с Борисом, даже не договариваясь об этом.
У Селезнёва мотоцикл рядом, говорю, или мопед... Я в них не секу, – удовлетворила наше любопытство Юля и, не в силах сдерживать смеха, добавила, – продержитесь час, джентльмены, и всё будет в поряде! Помощь подоспеет вовремя!       Ровно через шестьдесят минут, может быть, чуть более того, мы с Борисом жадно поглощали хорошо прожаренный Юлькой картофель с лучком, присыпанный свежей зеленью. А наша спасительница чартерным рейсом на моцике с «Селезнем» вернулась в парк, где её подружки, наслаждаясь чудесным летним днём, потягивали пивко в прикуску с чипсами, солёными орешками, кириешками или чем-то подобным, что было у них под рукой.
Ну просто фея, Лёш! Твоя Джульетта – волшебница! Просто – служба спасения тех, кто терпит бедствие! – без устали нахваливал «мою любимую квартирантку» Борис, когда мы почти покончили со своей полдничной трапезой. – Я отолью её бюст в бронзе! Изваяю!
Так, Борис Михайлович, – рассудительно и нарочито строго заметил я, – прошу бюста моей Джульетты не касаться!
Да я же в фигуральном смысле, так сказать, – парировал напарник, облизывая свои пальцы.
Ни в каких смыслах! – однозначно заключил я и, переводя наш разговор в несколько иное русло, добавил, – а вот если бы ещё по бутылочке-другой пивка на брата, то удовольствие было бы полным.
Да-а-а-а уж, – подтвердил мою мысль Борис, – но это уже было бы не удовольствие, а просто кайф!
Или! – разведя руки в стороны, согласился я.
Извини, конечно, Алексей, – задумчиво вымолвил мой напарник, вытирая губы, а потом и свои руки влажной салфеткой, – твоя Джульетта... Твоя Джульетта сан мне кого-то напоминает... Но кого? Никак не пойму... До боли знакомое личико!
Не знаю, Борис Михалыч, о чём Вы говорите, – в очередной раз попытался «прикинуться шлангом» я, когда речь зашла о внешнем облике моей юной пассии.
Ну перестань, Лёш, перестань! Ведь знаешь, блин, и молчишь! – продолжил свои поиски истины мой визави. – Вот засада!.. Не могу сообразить, ёлы-палы, на кого она похожа! Вот что-то такое прям!.. Что знают все, да?
Ты меня интригуешь, напарник, или твой мозг понемногу усыхает, – чуть подначивая Бориса, сказал я, запив нашу благодатную для желудка снедь стаканом чистой воды. – Конечно! У нас здесь не мавзолей – перепады влажности и всё такое...
Я тебя умоляю!.. Ты же знаешь, о чём я говорю, – мысленно переместившись куда-то в глубины своей памяти и массируя при этом себе виски пальцами обеих рук, вымолвил мой напарник, у которого, казалось, вот-вот закипят мозги...
Доставай-ка лучше новый кроссворд! – шутливо предложил я, убирая со стола теперь уже опустошённую нами посуду, что притащила Юлька.
Подожди, не мешай! – «погрузившись в какую-то малоизученную наукой форму медитации», осёк меня Борис и спустя минуту добавил, – ну конечно! Точно! Точно! Си Си Кэтч!
Меломан ты мой пронафталиненный! – почти давясь от смеха, выпалил я и, сжалившись над своим сослуживцем, признался, – на Саманту Фокс похожа Юля, на юную мисс Фокс.
Да блин! Конечно! Конечно, на Саманту! – радостно воскликнул Борис, будто бы он выиграл в лотерею какую-то весьма значительную сумму. – Теперь я хоть спать смогу спокойно!..
Ну, слава богу, сможешь, – флегматично заметил я, в очередной раз выглядывая из-за самодельной занавесочки, отделяющей нашу импровизированную столовую от основного помещения поста.
Или не смогу, а? – вдруг усомнился в сфере своих возможностей мой напарник и, подначивая меня, добавил, – а что? Я на восемь лет моложе тебя. Да считай, что на десять! Я недурён собой и у меня есть какие-никакие сбережения и связи...
Вы просто – прынц, Борис! Я чуть запамятовал, в списке Форбс-то Вы у нас какую позицию занимаете на сегодняшний день? – отыгрывая свою карту в этой шутливой пьесе-фэнтэзи, подтвердил я. – А ежели Вас ещё опрыскать или лучше даже опылить дорогим одеколоном известного бренда, Вам просто цены не будет! Чтоб мне съесть этот буклет с «судоку-шмудоку»!.. Но машинку для губ Вы всё-таки почините. Полезная штуковина, однако! И в облаках помогает не заблудиться.
Ну ладно, ладно! Отелло! Дай хоть помечтать немного, оторвавшись от этих серых будней! – словно бы спустившись с неба на нашу грешную землю, выдавил из себя мой напарник.
Борь, народ пошёл. Надо проявлять активность, – уже серьёзно сказал я, подразумевая, что рабочий день для многих служащих, обитающих в этом здании, заканчивается и нам необходимо быть убедительнее в своей кипучей деятельности.
У меня и так один глаз – в тарелке был, другой – на мониторах, – вроде бы, окончательно придя в себя после нашего весьма обильного перекусона, сообщил Борис, но тут же зевнув, добавил, – время сиесты, однако...   
     Вернувшись после смены домой, я обнаружил, что моя Джульетта ещё почивает в постели. А что можно требовать от настоящей принцессы, ведь в сей сан я облёк её сам! Словно почувствовав, что я смотрю на неё сонную, но прекрасную, Юля сладко потянулась и открыла глаза.
Что уже утро? – спросонья прощебетала «моя птица счастья», – дежурство прошло нормально?
Вашими молитвами, моя нимфа! – ответил я. – Не далее, как вчера, Вы спасли две жизни. За это Вам объявлена благодарность в письменном виде. А Ваш чудный бюст Борис Михалыч грозился отлить из бронзы и на медном или гранитном постаменте водрузить на центральной площади этого города... Впрочем, в своём пересказе его творческих замыслов я мог и перепутать материалы для проведения этих работ.
Весёлые же вы ребята, как я погляжу! – отреагировала на мои слова Юля и мило улыбнулась, видимо, вспоминая нашу вчерашнюю полуприхоть, полушалость или же действительно насущную жизненную необходимость. – Иди ко мне.
Я грязный, Юль, – аккуратно отверг предложение своей возлюбленной я, по-детски сморщив нос и чуть склонив голову вниз. – Сейчас приму душик и весь буду твой.
Весь весь? – игриво переспросила Джульетта, намекая на мою усталость после смены.
А-а-абсолютно, – сказал я, несколько раз поцеловав высунутую из-под одеяла Юлькину ножку. – Ну, может, если задержусь где... частично, так уж не казни. Вечером всё наладим... 
 

 

Джульетта, с которой мне не быть. Глава 5.

Джульетта, с которой мне не быть. Глава 2.