Джульетта, с которой мне не быть. Глава 14.

                                                    Г л а в а  14
 
                                        Души осенние пейзажи
 
     Северо-западный ветер шаловливо ерошил листву деревьев, словно бы перебирая их разноцветные кроны. Он нёс на своих крыльях прохладу и неумолимо приближал к порогу осень. Начало сентября выдалось тёплым, но неугомонный бродяга своими порывами не уставал напоминать людям, что летняя пора всё же закончилась, оставив за собой как шлейф некое послевкусие в виде весьма приятных солнечных деньков. Прогноз погоды на завтра обещал небольшое похолодание и слабый дождь. В мире всё шло своим чередом, включая и те проблемы, что жители земли усердно создают себе сами, ведомые собственными амбициями и ещё чем-то, незримо направляющим реку истории в её извилистое русло...
      Во второй половине дня ко мне забежала Лара. После смерти Сергея и Юли мы довольно часто перезванивались и изредка встречались, стараясь поддерживать друг друга в меру наших сил и возможностей. Пойдя дорогой старшей сестры, вознамерился перебраться в областной центр и Гоша. Закончив девять классов, он решил продолжить обучение в том же колледже, который чуть более года тому назад выпустил из своих стен мою Джульетту, Ларису и их друзей. Игорь тоже, мягко говоря, не очень-то жаловал своего отчима, как и «моя любимая квартирантка». (До сих пор не могу назвать её бывшей...) Наверняка это обстоятельство сыграло далеко не последнюю роль в том, чтобы он побыстрее выпорхнул из родимого гнезда. Гоша поселился в общежитии, где не так давно ещё обитала Юля. Он заходил ко мне, когда наши свободные часы и настроение совпадали. От него я недавно узнал, что его мама, наконец-то, разобралась в своих отношениях с Антоном, который по воле случая обнажил-таки свою истинную сущность. Маргарита Васильевна выставила этого прохвоста за дверь, несмотря на все его увещевания, клятвы, обещания и хитрости... Жаль, что моя Джульетта не дождалась этого момента торжества справедливости в масштабах отдельно взятой семьи!
     Сегодня вечером мы с Ларой собирались побывать в «обители отдохновения», принадлежащей техникуму, чтобы посмотреть, как там обустроился «наш подопечный», как мы называли между собой Игорька. Так как моя спутница прекрасно ладила с комендантом этого учреждения, нам не составило особого труда оценить условий проживания брата Юли и разрешить какие-то небольшие вопросы, связанные с бытом нашего студента.
     Завершив свою «инспекторскую проверку», мы взяли такси и направились оттуда к Ларе. Она обещала показать мне некие видеосъёмки былой жизни, связанной с данным училищем. Я предполагал, что мне будет больно смотреть на мою Джульетту на этих кадрах, но любопытство взяло верх. Понятно, что Лариса могла бы просто сбросить мне эту запись на электронный почтовый ящик. Но, как она сказала, многое из того, что вошло в эти хроники, требует комментария.
               -- Прости, Ларис... Может, я задам нелепый вопрос... Не знаю, почему я не спросил об этом гораздо раньше, – сказал я, едва мы расположились на заднем сидении авто, пришедшего по вызову. – Мы уже почти полтора года знакомы, а я, честно говоря, не знаю, как мне лучше к тебе обращаться: Лара, Лора, Лариса?
               -- Алексей Михайлович, обращайтесь ко мне, как Вам будет удобно, – ответила моя спутница. – Я привыкла ко всем этим вариантам. Вы же слышали, Эдик меня и вовсе называет Лаурой. Почему-то его это прикалывает!? А я не обижаюсь. Здесь ничего обидного нет.
               -- Окей! Слушай, а тебе не показалось, что этот бугай со старшего курса, что королём слоняется по общаге, как-то задирает нашего Игорька? – спросил я свою собеседницу, получив ответ на свой предыдущий вопрос, и сменив тему разговора.
               -- «Щуплый» что ли? – уточнила Лариса.
               -- Да, вроде, так его там называют... Прикольно. В смысле, забавно. Он такой здоровяк!.. Может, мне с ним поговорить?
               -- Не надо, Алексей Михайлович. Я нашему Эдичке скажу. Он сам объяснит ему: что к чему... Эдик его, ну когда мы ещё на последнем курсе учились, один раз хорошенько отвалдохал, чтоб не лез, во что не следует и, вообще, вёл себя поскромнее... Наверное, он тот урок подзабыл. Нужно просто освежить юноше память.
               -- Ну я надеюсь, наш «пан спортсмен» не сделает ничего такого... ну-у-у ты понимаешь...
               -- Да, Вы же знаете, Эдичку! Он – совершенно адекватный парень... Просто тогда этот «Щуплый» достал уже всех в конец своими понтами!.. Эдик с ним просто поговорит на доступном этому придурку языке и всё.    
     Приятная музыка, негромко звучащая в автомобиле, способствовала созданию хорошего настроения у клиентов. Мы вели свою неторопливую беседу о самых что ни на есть бытовых вещах. До дома, в котором жила Лора, оставалось проехать буквально пару кварталов. А череду композиций, что транслировала радиостанция, продолжила песня в исполнении Джо Дассена «Et si tu n'existais pas» (в русскоязычной адаптации «Если б не было тебя»). Сразу заметив, как при этом изменилось выражение моего лица, моя спутница без объяснения причин настояла на том, чтобы наш водитель немедленно переключил тюнер на любую другую мелодию. Сутуловатый мужчина средних лет, которому, судя по всему, нравилась эта замечательная композиция, не стал возражать своим «капризным пассажирам» и молча изменил частоту настройки приёмника. Хорошо, что я был в тонированных очках и Лора не видела, выступивших в уголках моих глаз слёз. Впрочем, как мне показалось, она всё равно почувствовала их. По её молниеносному отклику на ситуацию я понял, она знает, что это – наша с Юлькой песня...
     Домой я вернулся ближе к полуночи или чуть за полночь. Мне некуда было спешить. В одиноком жилище меня давно уже некому было ждать... Посмотрев видео, на котором были вчерашние студенты колледжа, где ныне учился брат моей Джульетты, я вновь погрузился в свои размышления о том, что и как могло бы сложиться в нашей жизни, если бы с Юлей и Серёжей не произошла эта страшная трагедия. Наверное, после моего ухода Лора думала о чём-то подобном...
     Мы хорошо и душевно поговорили с ней в этот вечер, вспоминая близких нам людей, с которыми нас столь внезапно разлучила судьба. На записях, что мы просмотрели сегодня, они предстали пред нами разными: бесшабашными, дурачившимися, серьёзными, озадаченными какими-то житейскими ситуациями... Мы плакали и смеялись, не стыдясь показать друг другу своих чувств. Незримо наши вторые половинки были ещё с нами в кругу  знакомых нам лиц.
               -- Лора, а это правда, что... Ну, в общем, что Юлечка говорила тебе... ну и ребятам о нашей свадьбе? – поинтересовался я у одной из самых близких подруг моей Джульетты, когда мы пили с ней чай после просмотра видеоподборки, что она приготовила специально для меня.
               -- Во-первых, она постоянно твердила нам, что Вы её очень любите...
               -- Видит Бог, то – истинная правда! – невольно перебил я свою собеседницу.
               -- Да... А во-вторых, она любила Вас не меньше. Уж Вы поверьте, Алексей Михайлович! – продолжила Лариса. – Она говорила, что ей с Вами очень надёжно и очень хорошо... ну прям во всех смыслах хорошо... Она считала Вас, если и не самим эталоном мужчины, то воплощением какого-то своего идеала, какой она сама себе создала... Ей нравилось быть с Вами... И она действительно очень хотела этой свадьбы и непременно хотела родить Вам детей или сына, или же дочь. Ну как сложится... Юлька... Она же – такая чувственная и мечтательная натура!..
               -- Это нас, наверное, во многом и объединяло.
               -- Вот сколько я её знаю, она всё время жила в каком-то своём особом мире, в другом измерении что ли... Она была... Она была не такая как все... Она всегда выделялась какой-то вдумчивостью, серьёзностью... Может быть, это потому, что у неё всё так сложилось дома... Она привыкла надеяться только сама на себя... А тут в её жизни появились Вы... такой... Ну-у-у... такой правильный и утончённый, рассудительный и в то же самое время во многом такой же как мы, как наше поколение что ли... Похоже, она в Вас влюбилась ещё тогда... ну там, в переходе, где мы увидели Вас впервые и услышали, как душевно Вы исполняли песни... Она сама не говорила Вам об этом?
               -- Говорила, – расслабленно подтвердил я, – но мне хотелось бы знать это и от кого-то ещё, кто был близок моей Юлечке... Всё как во сне... в каком-то невероятном сне с жутким концом!..
               -- Да, – тихо согласилась со мной моя собеседница, наверное, подразумевая, кроме нашей с Джульеттой истории, и то, что было у них с Сергеем, и эту чудовищную развязку, что постигла всех нас минувшей зимой.    
     Попрощавшись с Ларой, я решил, не торопясь, прогуляться до дома. На улице было уже довольно прохладно. Плотно застегнув свою ветровку, я брёл по ночному городу, будучи слегка вдохновлённым увиденным материалом и одновременно с этим потерянным от безысходности, щемившей моё сердце. На какое-то время задержался в сквере, что был расположен недалеко от конечной точки моего маршрута. Мы иной раз заглядывали сюда с Юлькой просто так, без особой необходимости, лишь для того, чтобы «совершить круг почёта» вокруг берёз и скамеек при тусклом свете фонарей. Сегодня я плёлся по центральной аллее этого бесприютного уголка мироздания один, задумчивый и неприкаянный... Сухие листья шуршали под ногами, возвращая меня в прошлую осень, самую счастливую осень в моей жизни, когда всё было совсем по-другому... Я ощущал себя потерявшейся собакой в ошейнике, который подразумевал символическую принадлежность некоему владельцу. Я чувствовал себя псом, тщетно скитающимся в поисках своего хозяина... Кто?.. Кто может знать, как я привязался к этой девочке и что она в действительности значила для меня в этой жизни?..
 
                                                                       *          *          *
 
     Середина октября. Закончилось чуть припозднившееся в этом году бабье лето. Наступил, наверное, самый неблагоприятный для созерцания природы период, который продлится месяца полтора. Деревья потихоньку расстаются со своими осенними нарядами. Однако до приобретения зимних одежд им ещё весьма далеко. Они выглядят беззащитными до отчаяния и словно бы утратившими всякий интерес к жизни... Наверное, в этом мы с ними сейчас
чем-то похожи...
     В очередной раз присев напротив домашней Доски почёта, а теперь это был просто уголок Юли в моём доме, я вспомнил один небольшой эпизод из нашей с Джульеттой жизни. Собственно говоря, вернуться в прошлое сегодня мне вновь позволило то, что на глаза мне попались те изящные туфли с прозрачной подошвой на каблучке-шпильке, что моя принцесса выкупила у Гули. Позднее мы не раз обыгрывали эту обновку в своих «ночных сказках», используя её в качестве определённой фишки среди имеющегося в нашем распоряжении реквизита.
 
               -- Синьорина Золушка, скузи, скузатто, кара миа,* мне казаться, что Вы потерять свой туфелёк, – произнёс некий «заморский принц» в моём исполнении, с своеобразным европейским акцентом или каким-то весьма забавным выговором.
               -- Вау! – воскликнула в ответ героиня нашей версии известной истории, взирая на главный атрибут сей весьма специфической инсценировки, – прямо с бирочкой!
               -- Подожди, подожди! С какой бирочкой? Ты же её отрезала, когда чистила и дезинфицировала свою покупку! – вдруг выказал беспокойство «забугорный вельможа», почему-то резко переместившись в иное столетие.
               -- Да это я так, для прикола, ну в смысле,  для колорита, – отреагировала на моё замечание Золушка-Юлька, она же прекрасная пленница, угодившая в лапы кровожадных разбойников в чаще леса. – Я же сейчас в образе!
               -- А-а, ну да!.. Не будем отвлекаться... «Отмотаем плёночку» на несколько кадров назад.
               -- Подожди, с какого именно места? Вот мы сейчас уже в замке, в лесу, на озере или где? – решила уточнить ситуацию «моя любимая квартирантка», на секунду выйдя из образа своей героини.
               -- Слушай, а вот в лесу действительно как-то халтурно получилось, – заметил я, также на время отстранившись от прописанной для меня роли, и рассматривая череду мизансцен уже с режиссёрского ракурса. – Давай всё переиграем, начиная с полянки, до того момента, когда мы... когда ты... когда... когда...    
     Резкий звук рингтона моего мобильника внезапно прервал наши творческие изыскания в стадии исследования одной из новых трактовок классического произведения, вошедшей в наш весьма своеобразный эротический альманах или же некий домашний декамерон. Настойчивый абонент напрочь застопорил возвращение персонажей к спорной мизансцене.
               -- Чёрт побери! Ну кто бы это мог быть-то, а? – с негодованием подвесил вопрос в воздухе «принц» (ну то есть я в образе наследника престола). – Блин, ну ни раньше, ни позже!
               -- Ваше высочество!.. В смысле, Лёш, развяжи меня пока, а то руки затекли. Пока ты будешь общаться, я залижу свои раны, – взмолилась моя партнёрша по площадке, ёрзая на импровизированном пеньке, под который мы приспособили мой старый венский стул.
               -- Да, Зол... Да, Юляш, сейчас. Скуза!** Потерпи секундочку, миа кара, в смысле, золотце моё, я только... только трубку сниму, – суетно пробормотал я, вновь перевоплотившись в себя самого, и подскочил к телефону, что упорно подавал признаки жизни из-под пледа на кресле.
               -- О-ох! – тяжко выдохнула «Золушка», захваченная разбойниками в плен, стараясь самостоятельно освободиться от почти небутафорских оков, когда её номинальный спаситель вышел в соседнюю комнату, чтоб ответить на вызов. – Заодно и попить что-то надо. А то уже во рту пересохло!... Антракт – так антракт!.. 
     Прижав Юлькину туфельку к своей небритой щеке, я сидел и с грустной улыбкой вспоминал этот забавный эпизод из нашей жизни, когда в самый разгар «сказочного действа» позвонил мой напарник Борис, тоже «принц», но из «другой сказки». Тогда он решил напомнить мне, что у нас через полтора часа должно было состояться общее собрание сотрудников охранного агентства в центральном офисе. Нужно сказать, что он как в воду глядел, когда надумал освежить в моей памяти данную служебную надобность. У меня совершенно вылетело из головы это мероприятие, вытесненное другим, более интересным событием – нашими с Джульеттой «играми выходного дня». В тот раз я немного опоздал на запланированный заранее рабочий междусобойчик. А очаровательная пленница была освобождена из лап разбойников только в следующей серии задуманной нами постановки, когда её избавитель вернулся «из командировки на симпозиум защитников порядка, а также движимого и недвижимого имущества определённых структур соседнего королевства».
     Маленькие сумасбродства, что мы вытворяли с Юлькой наедине, доставляли нам обоим большое удовольствие! Мы просто отрывались от действительности и переносились в другое пространство либо уже придуманной кем-то реальности (разумеется, в нашей интерпретации этого произведения), либо создавали нечто своё, используя собственную фантазию и имеющийся в нашем распоряжении нехитрый реквизит. Всё это насыщало нашу жизнь какими-то особенными красками, делая её ещё более яркой и сочной. Без этих порой весьма забавных безумств и чудачеств окружающий нас мир был бы гораздо скучнее. Он бы несомненно проигрывал воплощённым в обыденную карусель бытия нашим аллегориям и грёзам.
 
                                                                       *          *          *
 
     Второй выходной день. Долго держал эту мысль в голове и, наконец, решился – взял гитару и пошёл играть в переход метро. Много накопилось чувств, которые просились наружу. Я подумал, что лучше я их выплесну здесь на случайных прохожих, которым, в общем-то, до меня никакого дела нет, нежели я буду держать их в себе, испепеляя свою душу этим адским пламенем разрушенных надежд.
     На небольшом пятачке, узкой площадке между лестничными маршами, часто выступали самодеятельные уличные музыканты, чтобы заработать на очень и очень скромный домашний обед или ужин, или просто на булку с маслом, либо же они приходили сюда по каким-то иным известным только им самим причинам. Сегодня на уже привычном для меня месте трудился один из незнакомых мне коллег по цеху. Я, разумеется, не стал ему мешать и расположился ближе к другому выходу из этой же станции подземки. Конструктивные особенности архитектуры данного узла метрополитена были таковы, что исполнители, занявшие подобные позиции рядом с разными входами-выходами этого строения, при всём своём желании не могли ни видеть, ни слышать друг друга. Поэтому можно сказать, что при такой расстановке сил, никто никому не мешал. На протяжении пары песен я настраивался и вживался в некий образ, а потом дело понемногу пошло и я поймал свой кураж. Сейчас мне нужно было каким-то образом выговориться кому-нибудь, сбросив с души хоть часть невыносимо тяжёлой ноши.
     На втором часу работы я увидел едва знакомую мне девушку. Я почему-то сразу запомнил её лицо. Она спускалась вниз в подземку с небольшим пакетом в руке. Заметив меня, или опознав по голосу ещё издали, мадемуазель приблизилась к импровизированной сцене и, дождавшись, пока я закончу очередную песню, заговорила со мной. Я видел её здесь раньше, может быть, пару раз... Не то, чтобы она как-то внешне напоминала мне мою Джульетту, просто в ней было что-то искреннее и такое же чувственное, как в Юльке. Она весьма застенчиво попросила меня исполнить одну из её любимых композиций, что она как-то слышала в моей интерпретации. Однако на сей раз я не смог выполнить её просьбы, ибо это было выше моих сил. Ведь данное пожелание касалось песни «Если б не было тебя»...
 
                                                                       *          *          *
 
     Хотел в этот день выбраться за город, в то место, где мы были с Джульеттой чуть более года назад... Не получилось. С самого раннего утра зарядил унылый дождь. Небо было затянуто плотной пеленой серых облаков, не оставлявшей никакой надежды на то, что погода как-то развеется в ближайшее время. Впрочем, если бы даже прекратились осадки и выглянуло бы скупое на тепло осеннее солнце, то по тем стёжкам-дорожкам, где мы бродили с «моей любимой квартиранткой», гулять было бы уже весьма проблематично из-за образовавшейся на них слякоти.
      Весь день пробыл дома, то и дело погружаясь с головой в картины Юли, в те, что она задумала, и над которыми начала работать как раз в эту пору. Я смотрел на них, а видел их автора. Видел во всём, будь то: опушка осеннего леса или вечернее солнце, зацепившееся за кроны деревьев и пушистые облака, или тропинка, ведущая куда-то в неведомую даль... Иной раз мне начинало казаться, что если пойти по этой стезе, усыпанной красно-жёлтой листвой, то непременно где-то там, за одним из поворотов, встретишь мою Джульетту, оставшуюся вечно юной и красивой принцессой из волшебной сказки, конец которой по-своему переписала колдунья-зима... 
     Потеряв счёт времени, я плутал и плутал по этим извилистым тропам лесного зазеркалья в поисках нимфы, пленившей моё сердце. Мне казалось, что я уже чувствую на себе знакомый ласковый взгляд своей феи и вдыхаю пьянящий аромат её волос. Мне чудилось, что я слышу её голос. Я пытался разглядеть её образ в каждом из кустов, попадавшихся мне на пути, или обнаружить её, притаившейся за одним из деревьев... Но нигде не находил я любимой своей... Лишь миражи, колеблемые невидимым ветром, без устали водили меня кругами...
 
 
 
  * Извините, моя дорогая (итал.)
  ** Извини (итал.)
 

© Copyright: Nikolay Makarov, 2022

Регистрационный номер №0507620

от 7 июля 2022

[Скрыть] Регистрационный номер 0507620 выдан для произведения:                                                     Г л а в а  14
 
                                        Души осенние пейзажи
 
     Северо-западный ветер шаловливо ерошил листву деревьев, словно бы перебирая их разноцветные кроны. Он нёс на своих крыльях прохладу и неумолимо приближал к порогу осень. Начало сентября выдалось тёплым, но неугомонный бродяга своими порывами не уставал напоминать людям, что летняя пора всё же закончилась, оставив за собой как шлейф некое послевкусие в виде весьма приятных солнечных деньков. Прогноз погоды на завтра обещал небольшое похолодание и слабый дождь. В мире всё шло своим чередом, включая и те проблемы, что жители земли усердно создают себе сами, ведомые собственными амбициями и ещё чем-то, незримо направляющим реку истории в её извилистое русло...
      Во второй половине дня ко мне забежала Лара. После смерти Сергея и Юли мы довольно часто перезванивались и изредка встречались, стараясь поддерживать друг друга в меру наших сил и возможностей. Пойдя дорогой старшей сестры, вознамерился перебраться в областной центр и Гоша. Закончив девять классов, он решил продолжить обучение в том же колледже, который чуть более года тому назад выпустил из своих стен мою Джульетту, Ларису и их друзей. Игорь тоже, мягко говоря, не очень-то жаловал своего отчима, как и «моя любимая квартирантка». (До сих пор не могу назвать её бывшей...) Наверняка это обстоятельство сыграло далеко не последнюю роль в том, чтобы он побыстрее выпорхнул из родимого гнезда. Гоша поселился в общежитии, где не так давно ещё обитала Юля. Он заходил ко мне, когда наши свободные часы и настроение совпадали. От него я недавно узнал, что его мама, наконец-то, разобралась в своих отношениях с Антоном, который по воле случая обнажил-таки свою истинную сущность. Маргарита Васильевна выставила этого прохвоста за дверь, несмотря на все его увещевания, клятвы, обещания и хитрости... Жаль, что моя Джульетта не дождалась этого момента торжества справедливости в масштабах отдельно взятой семьи!
     Сегодня вечером мы с Ларой собирались побывать в «обители отдохновения», принадлежащей техникуму, чтобы посмотреть, как там обустроился «наш подопечный», как мы называли между собой Игорька. Так как моя спутница прекрасно ладила с комендантом этого учреждения, нам не составило особого труда оценить условий проживания брата Юли и разрешить какие-то небольшие вопросы, связанные с бытом нашего студента.
     Завершив свою «инспекторскую проверку», мы взяли такси и направились оттуда к Ларе. Она обещала показать мне некие видеосъёмки былой жизни, связанной с данным училищем. Я предполагал, что мне будет больно смотреть на мою Джульетту на этих кадрах, но любопытство взяло верх. Понятно, что Лариса могла бы просто сбросить мне эту запись на электронный почтовый ящик. Но, как она сказала, многое из того, что вошло в эти хроники, требует комментария.
               -- Прости, Ларис... Может, я задам нелепый вопрос... Не знаю, почему я не спросил об этом гораздо раньше, – сказал я, едва мы расположились на заднем сидении авто, пришедшего по вызову. – Мы уже почти полтора года знакомы, а я, честно говоря, не знаю, как мне лучше к тебе обращаться: Лара, Лора, Лариса?
               -- Алексей Михайлович, обращайтесь ко мне, как Вам будет удобно, – ответила моя спутница. – Я привыкла ко всем этим вариантам. Вы же слышали, Эдик меня и вовсе называет Лаурой. Почему-то его это прикалывает!? А я не обижаюсь. Здесь ничего обидного нет.
               -- Окей! Слушай, а тебе не показалось, что этот бугай со старшего курса, что королём слоняется по общаге, как-то задирает нашего Игорька? – спросил я свою собеседницу, получив ответ на свой предыдущий вопрос, и сменив тему разговора.
               -- «Щуплый» что ли? – уточнила Лариса.
               -- Да, вроде, так его там называют... Прикольно. В смысле, забавно. Он такой здоровяк!.. Может, мне с ним поговорить?
               -- Не надо, Алексей Михайлович. Я нашему Эдичке скажу. Он сам объяснит ему: что к чему... Эдик его, ну когда мы ещё на последнем курсе учились, один раз хорошенько отвалдохал, чтоб не лез, во что не следует и, вообще, вёл себя поскромнее... Наверное, он тот урок подзабыл. Нужно просто освежить юноше память.
               -- Ну я надеюсь, наш «пан спортсмен» не сделает ничего такого... ну-у-у ты понимаешь...
               -- Да, Вы же знаете, Эдичку! Он – совершенно адекватный парень... Просто тогда этот «Щуплый» достал уже всех в конец своими понтами!.. Эдик с ним просто поговорит на доступном этому придурку языке и всё.    
     Приятная музыка, негромко звучащая в автомобиле, способствовала созданию хорошего настроения у клиентов. Мы вели свою неторопливую беседу о самых что ни на есть бытовых вещах. До дома, в котором жила Лора, оставалось проехать буквально пару кварталов. А череду композиций, что транслировала радиостанция, продолжила песня в исполнении Джо Дассена «Et si tu n'existais pas» (в русскоязычной адаптации «Если б не было тебя»). Сразу заметив, как при этом изменилось выражение моего лица, моя спутница без объяснения причин настояла на том, чтобы наш водитель немедленно переключил тюнер на любую другую мелодию. Сутуловатый мужчина средних лет, которому, судя по всему, нравилась эта замечательная композиция, не стал возражать своим «капризным пассажирам» и молча изменил частоту настройки приёмника. Хорошо, что я был в тонированных очках и Лора не видела, выступивших в уголках моих глаз слёз. Впрочем, как мне показалось, она всё равно почувствовала их. По её молниеносному отклику на ситуацию я понял, она знает, что это – наша с Юлькой песня...
     Домой я вернулся ближе к полуночи или чуть за полночь. Мне некуда было спешить. В одиноком жилище меня давно уже некому было ждать... Посмотрев видео, на котором были вчерашние студенты колледжа, где ныне учился брат моей Джульетты, я вновь погрузился в свои размышления о том, что и как могло бы сложиться в нашей жизни, если бы с Юлей и Серёжей не произошла эта страшная трагедия. Наверное, после моего ухода Лора думала о чём-то подобном...
     Мы хорошо и душевно поговорили с ней в этот вечер, вспоминая близких нам людей, с которыми нас столь внезапно разлучила судьба. На записях, что мы просмотрели сегодня, они предстали пред нами разными: бесшабашными, дурачившимися, серьёзными, озадаченными какими-то житейскими ситуациями... Мы плакали и смеялись, не стыдясь показать друг другу своих чувств. Незримо наши вторые половинки были ещё с нами в кругу  знакомых нам лиц.
               -- Лора, а это правда, что... Ну, в общем, что Юлечка говорила тебе... ну и ребятам о нашей свадьбе? – поинтересовался я у одной из самых близких подруг моей Джульетты, когда мы пили с ней чай после просмотра видеоподборки, что она приготовила специально для меня.
               -- Во-первых, она постоянно твердила нам, что Вы её очень любите...
               -- Видит Бог, то – истинная правда! – невольно перебил я свою собеседницу.
               -- Да... А во-вторых, она любила Вас не меньше. Уж Вы поверьте, Алексей Михайлович! – продолжила Лариса. – Она говорила, что ей с Вами очень надёжно и очень хорошо... ну прям во всех смыслах хорошо... Она считала Вас, если и не самим эталоном мужчины, то воплощением какого-то своего идеала, какой она сама себе создала... Ей нравилось быть с Вами... И она действительно очень хотела этой свадьбы и непременно хотела родить Вам детей или сына, или же дочь. Ну как сложится... Юлька... Она же – такая чувственная и мечтательная натура!..
               -- Это нас, наверное, во многом и объединяло.
               -- Вот сколько я её знаю, она всё время жила в каком-то своём особом мире, в другом измерении что ли... Она была... Она была не такая как все... Она всегда выделялась какой-то вдумчивостью, серьёзностью... Может быть, это потому, что у неё всё так сложилось дома... Она привыкла надеяться только сама на себя... А тут в её жизни появились Вы... такой... Ну-у-у... такой правильный и утончённый, рассудительный и в то же самое время во многом такой же как мы, как наше поколение что ли... Похоже, она в Вас влюбилась ещё тогда... ну там, в переходе, где мы увидели Вас впервые и услышали, как душевно Вы исполняли песни... Она сама не говорила Вам об этом?
               -- Говорила, – расслабленно подтвердил я, – но мне хотелось бы знать это и от кого-то ещё, кто был близок моей Юлечке... Всё как во сне... в каком-то невероятном сне с жутким концом!..
               -- Да, – тихо согласилась со мной моя собеседница, наверное, подразумевая, кроме нашей с Джульеттой истории, и то, что было у них с Сергеем, и эту чудовищную развязку, что постигла всех нас минувшей зимой.    
     Попрощавшись с Ларой, я решил, не торопясь, прогуляться до дома. На улице было уже довольно прохладно. Плотно застегнув свою ветровку, я брёл по ночному городу, будучи слегка вдохновлённым увиденным материалом и одновременно с этим потерянным от безысходности, щемившей моё сердце. На какое-то время задержался в сквере, что был расположен недалеко от конечной точки моего маршрута. Мы иной раз заглядывали сюда с Юлькой просто так, без особой необходимости, лишь для того, чтобы «совершить круг почёта» вокруг берёз и скамеек при тусклом свете фонарей. Сегодня я плёлся по центральной аллее этого бесприютного уголка мироздания один, задумчивый и неприкаянный... Сухие листья шуршали под ногами, возвращая меня в прошлую осень, самую счастливую осень в моей жизни, когда всё было совсем по-другому... Я ощущал себя потерявшейся собакой в ошейнике, который подразумевал символическую принадлежность некоему владельцу. Я чувствовал себя псом, тщетно скитающимся в поисках своего хозяина... Кто?.. Кто может знать, как я привязался к этой девочке и что она в действительности значила для меня в этой жизни?..
 
                                                                       *          *          *
 
     Середина октября. Закончилось чуть припозднившееся в этом году бабье лето. Наступил, наверное, самый неблагоприятный для созерцания природы период, который продлится месяца полтора. Деревья потихоньку расстаются со своими осенними нарядами. Однако до приобретения зимних одежд им ещё весьма далеко. Они выглядят беззащитными до отчаяния и словно бы утратившими всякий интерес к жизни... Наверное, в этом мы с ними сейчас
чем-то похожи...
     В очередной раз присев напротив домашней Доски почёта, а теперь это был просто уголок Юли в моём доме, я вспомнил один небольшой эпизод из нашей с Джульеттой жизни. Собственно говоря, вернуться в прошлое сегодня мне вновь позволило то, что на глаза мне попались те изящные туфли с прозрачной подошвой на каблучке-шпильке, что моя принцесса выкупила у Гули. Позднее мы не раз обыгрывали эту обновку в своих «ночных сказках», используя её в качестве определённой фишки среди имеющегося в нашем распоряжении реквизита.
 
               -- Синьорина Золушка, скузи, скузатто, кара миа,* мне казаться, что Вы потерять свой туфелёк, – произнёс некий «заморский принц» в моём исполнении, с своеобразным европейским акцентом или каким-то весьма забавным выговором.
               -- Вау! – воскликнула в ответ героиня нашей версии известной истории, взирая на главный атрибут сей весьма специфической инсценировки, – прямо с бирочкой!
               -- Подожди, подожди! С какой бирочкой? Ты же её отрезала, когда чистила и дезинфицировала свою покупку! – вдруг выказал беспокойство «забугорный вельможа», почему-то резко переместившись в иное столетие.
               -- Да это я так, для прикола, ну в смысле,  для колорита, – отреагировала на моё замечание Золушка-Юлька, она же прекрасная пленница, угодившая в лапы кровожадных разбойников в чаще леса. – Я же сейчас в образе!
               -- А-а, ну да!.. Не будем отвлекаться... «Отмотаем плёночку» на несколько кадров назад.
               -- Подожди, с какого именно места? Вот мы сейчас уже в замке, в лесу, на озере или где? – решила уточнить ситуацию «моя любимая квартирантка», на секунду выйдя из образа своей героини.
               -- Слушай, а вот в лесу действительно как-то халтурно получилось, – заметил я, также на время отстранившись от прописанной для меня роли, и рассматривая череду мизансцен уже с режиссёрского ракурса. – Давай всё переиграем, начиная с полянки, до того момента, когда мы... когда ты... когда... когда...    
     Резкий звук рингтона моего мобильника внезапно прервал наши творческие изыскания в стадии исследования одной из новых трактовок классического произведения, вошедшей в наш весьма своеобразный эротический альманах или же некий домашний декамерон. Настойчивый абонент напрочь застопорил возвращение персонажей к спорной мизансцене.
               -- Чёрт побери! Ну кто бы это мог быть-то, а? – с негодованием подвесил вопрос в воздухе «принц» (ну то есть я в образе наследника престола). – Блин, ну ни раньше, ни позже!
               -- Ваше высочество!.. В смысле, Лёш, развяжи меня пока, а то руки затекли. Пока ты будешь общаться, я залижу свои раны, – взмолилась моя партнёрша по площадке, ёрзая на импровизированном пеньке, под который мы приспособили мой старый венский стул.
               -- Да, Зол... Да, Юляш, сейчас. Скуза!** Потерпи секундочку, миа кара, в смысле, золотце моё, я только... только трубку сниму, – суетно пробормотал я, вновь перевоплотившись в себя самого, и подскочил к телефону, что упорно подавал признаки жизни из-под пледа на кресле.
               -- О-ох! – тяжко выдохнула «Золушка», захваченная разбойниками в плен, стараясь самостоятельно освободиться от почти небутафорских оков, когда её номинальный спаситель вышел в соседнюю комнату, чтоб ответить на вызов. – Заодно и попить что-то надо. А то уже во рту пересохло!... Антракт – так антракт!.. 
     Прижав Юлькину туфельку к своей небритой щеке, я сидел и с грустной улыбкой вспоминал этот забавный эпизод из нашей жизни, когда в самый разгар «сказочного действа» позвонил мой напарник Борис, тоже «принц», но из «другой сказки». Тогда он решил напомнить мне, что у нас через полтора часа должно было состояться общее собрание сотрудников охранного агентства в центральном офисе. Нужно сказать, что он как в воду глядел, когда надумал освежить в моей памяти данную служебную надобность. У меня совершенно вылетело из головы это мероприятие, вытесненное другим, более интересным событием – нашими с Джульеттой «играми выходного дня». В тот раз я немного опоздал на запланированный заранее рабочий междусобойчик. А очаровательная пленница была освобождена из лап разбойников только в следующей серии задуманной нами постановки, когда её избавитель вернулся «из командировки на симпозиум защитников порядка, а также движимого и недвижимого имущества определённых структур соседнего королевства».
     Маленькие сумасбродства, что мы вытворяли с Юлькой наедине, доставляли нам обоим большое удовольствие! Мы просто отрывались от действительности и переносились в другое пространство либо уже придуманной кем-то реальности (разумеется, в нашей интерпретации этого произведения), либо создавали нечто своё, используя собственную фантазию и имеющийся в нашем распоряжении нехитрый реквизит. Всё это насыщало нашу жизнь какими-то особенными красками, делая её ещё более яркой и сочной. Без этих порой весьма забавных безумств и чудачеств окружающий нас мир был бы гораздо скучнее. Он бы несомненно проигрывал воплощённым в обыденную карусель бытия нашим аллегориям и грёзам.
 
                                                                       *          *          *
 
     Второй выходной день. Долго держал эту мысль в голове и, наконец, решился – взял гитару и пошёл играть в переход метро. Много накопилось чувств, которые просились наружу. Я подумал, что лучше я их выплесну здесь на случайных прохожих, которым, в общем-то, до меня никакого дела нет, нежели я буду держать их в себе, испепеляя свою душу этим адским пламенем разрушенных надежд.
     На небольшом пятачке, узкой площадке между лестничными маршами, часто выступали самодеятельные уличные музыканты, чтобы заработать на очень и очень скромный домашний обед или ужин, или просто на булку с маслом, либо же они приходили сюда по каким-то иным известным только им самим причинам. Сегодня на уже привычном для меня месте трудился один из незнакомых мне коллег по цеху. Я, разумеется, не стал ему мешать и расположился ближе к другому выходу из этой же станции подземки. Конструктивные особенности архитектуры данного узла метрополитена были таковы, что исполнители, занявшие подобные позиции рядом с разными входами-выходами этого строения, при всём своём желании не могли ни видеть, ни слышать друг друга. Поэтому можно сказать, что при такой расстановке сил, никто никому не мешал. На протяжении пары песен я настраивался и вживался в некий образ, а потом дело понемногу пошло и я поймал свой кураж. Сейчас мне нужно было каким-то образом выговориться кому-нибудь, сбросив с души хоть часть невыносимо тяжёлой ноши.
     На втором часу работы я увидел едва знакомую мне девушку. Я почему-то сразу запомнил её лицо. Она спускалась вниз в подземку с небольшим пакетом в руке. Заметив меня, или опознав по голосу ещё издали, мадемуазель приблизилась к импровизированной сцене и, дождавшись, пока я закончу очередную песню, заговорила со мной. Я видел её здесь раньше, может быть, пару раз... Не то, чтобы она как-то внешне напоминала мне мою Джульетту, просто в ней было что-то искреннее и такое же чувственное, как в Юльке. Она весьма застенчиво попросила меня исполнить одну из её любимых композиций, что она как-то слышала в моей интерпретации. Однако на сей раз я не смог выполнить её просьбы, ибо это было выше моих сил. Ведь данное пожелание касалось песни «Если б не было тебя»...
 
                                                                       *          *          *
 
     Хотел в этот день выбраться за город, в то место, где мы были с Джульеттой чуть более года назад... Не получилось. С самого раннего утра зарядил унылый дождь. Небо было затянуто плотной пеленой серых облаков, не оставлявшей никакой надежды на то, что погода как-то развеется в ближайшее время. Впрочем, если бы даже прекратились осадки и выглянуло бы скупое на тепло осеннее солнце, то по тем стёжкам-дорожкам, где мы бродили с «моей любимой квартиранткой», гулять было бы уже весьма проблематично из-за образовавшейся на них слякоти.
      Весь день пробыл дома, то и дело погружаясь с головой в картины Юли, в те, что она задумала, и над которыми начала работать как раз в эту пору. Я смотрел на них, а видел их автора. Видел во всём, будь то: опушка осеннего леса или вечернее солнце, зацепившееся за кроны деревьев и пушистые облака, или тропинка, ведущая куда-то в неведомую даль... Иной раз мне начинало казаться, что если пойти по этой стезе, усыпанной красно-жёлтой листвой, то непременно где-то там, за одним из поворотов, встретишь мою Джульетту, оставшуюся вечно юной и красивой принцессой из волшебной сказки, конец которой по-своему переписала колдунья-зима... 
     Потеряв счёт времени, я плутал и плутал по этим извилистым тропам лесного зазеркалья в поисках нимфы, пленившей моё сердце. Мне казалось, что я уже чувствую на себе знакомый ласковый взгляд своей феи и вдыхаю пьянящий аромат её волос. Мне чудилось, что я слышу её голос. Я пытался разглядеть её образ в каждом из кустов, попадавшихся мне на пути, или обнаружить её, притаившейся за одним из деревьев... Но нигде не находил я любимой своей... Лишь миражи, колеблемые невидимым ветром, без устали водили меня кругами...
 
 
 
  * Извините, моя дорогая (итал.)
  ** Извини (итал.)
 

 

Последнее пророчество

Джульетта, с которой мне не быть. Глава 13.