Родной город встретил неласковым осенним дождем, который, казалось, не кончится никогда. Вещей с собой взяли немного, не больше чем обычно брали в отпуск, если он на осень приходился. Стальные мышцы Ивана, хоть и слегка опали, силу свою не потеряли, но вот с дыханием было не важно. Легкие все еще не оправились после ранения и слишком тяжелые чемоданы он тащить не мог. Татьяну, как тягловую единицу, можно было в расчет не брать. Из одежды носили, то в чем приехали и ждали контейнер.
У родителей была приличная трехкомнатная квартира, и они пригласили Ивана с Таней жить у них. По крайней мере, пока командующий выполнит свое обещание и им дадут квартиру. Детей, как вы знаете, Бог им не дал. У Тани была какая-то проблема, от которой она отмахивалась, и было видно, что не слишком переживает из-за этого. Бабушка недавно померла и комната, в которой она жила пустовала.
Комната была просторная и недавно отремонтирована мужем Ваниной сестры с претензиями под евроремонт. Сестра с мужем жили неподалеку в съемной квартире. Пустить Ивана с Татьяной в бабушкину комнату они согласились, на условии, что когда Ваня получит обещанную командующим квартиру, родительский кров полностью, без дележа, унаследует сестра.
В те времена слово командующего было тверже швейцарской валюты. И казалось, что квартира будет скоро. Вполне можно будет годик в бабушкиной комнате подождать. Но когда Татьяна узнала, что здесь жила Ванина бабушка она заявила, что тут пахнет старым человеком и ей не хватает воздуха, хотя балкон на который комната выходила, всегда оставался открытым. Только теперь Иван узнал, что у Татьяны тяжелый, неуживчивый характер. Она запретила Ваниным родителям без стука заходить в их комнату и попросила без особой нужды ее не беспокоить.
Она всегда ела немного и была в еде разборчива. За обедом она не притрагивалась к первому и только ковыряла вилкой жаркое. Единственное, что она с охотой пила так это компот.
- Танечка, - как-то спросила Ванина мама, - неужели все так невкусно? Вы не едите первое, но мясо с картошкой, по-моему, очень неплохое.
- Да-да, - поддержал жену Ванин отец, - по-моему, жаркое тебе всегда удается.
- А нормальной еды разве у вас нет? - выпалила Татьяна.
- Это какой же, к примеру?
- Ну, там, копченой семы, горбуши, корюшки или икры? Или хотя бы крабов, наконец.
Старики переглянулись.
- Ну, звыняйте, - попробовал отшутиться свекор, - бананив у нас нэмае.
И еще Татьяна жаловалась Ивану, что она не выносит застольных разговоров. Старики, будучи врачами, не понимали, что плохого в том, что они за столом обсуждают течение желудочно-кишечного заболевания у их знакомого, и добрый ли это симптом, если у него выделения кашицеобразные, желтого цвета с явным запахом тухлых яиц? Свекор как-то за ужином пустился рассказывать Татьяне особенности проктологической операции при удалении геморройных шишек, а свекровь с радостью рассказала, как она обнаружила рак желудка у одного больного.
За неделю до прихода контейнера Татьяна заявила, что больше так жить не может и потребовала от Ивана, как только прибудут ее вещи, до получения своей квартиры, переехать в съемную.
Иван вздохнул и нахмурился. Пенсию он получал полную, и ее на жизнь хватало, если не слишком шиковать. Не вписывалась туда только съемная квартира, за которую придется отдавать четверть пенсии. На Дальнем Востоке Иван получал около 800 рублей, бешенные по тем временам деньги, и Татьяна не привыкла ужиматься. Обычно они полгода собирали деньги на отпуск и полгода рассчитывались с долгами, сделанными в отпуске. А теперь, хватит ли им на жизнь оставшиеся, после оплаты съемной квартиры 150 рублей? Что-то сомнительно. Он, конечно, пойдет работать, когда здоровье позволит. И если не позволит все равно пойдет. О том, чтобы Татьяна, которая еще ни дня в своей жизни не работала, куда-то устроилась – никому в голову даже в виде гипотезы не приходило.
Прогуливаясь по родному городу, он нос к носу столкнулся с Колей Балушкиным. Они еле узнали друг друга, а когда узнали, даже закричали от радости. Коля, подхватив Ивана под руку, потащил в ближайшее кафе. Там они выпили за встречу и без умолку рассказывали и расспрашивали друг друга. Коля, притом, что потерял половину своей шикарной белокурой шевелюры, был вполне узнаваем, только кругленькое, как у унтершарфюрера* пузцо, выдавало его склонность к приятной трапезе. Ни в какое училище он, после фиаско с летной мечтой, не пошел и даже пытаться не стал. Почти сразу, а он был старше Ивана на год, после школы его забрили в армию. Как ни странно, он действительно попал служить в ПВО. Как отслужил почти и не помнит – давно это было. Иван, прерываемый Николаем, рассказал о том, что с ним приключилось, и почему он так рано ушел из армии. Только про Иону, опасаясь насмешек, ничего не сказал.
Коля работал у нового русского и достиг там неплохих высот: вон, за углом, бумер 320-й стоит. А чем Иван собирается снискать хлеб свой насущный? Пенсия это хорошо, никогда не помешает, но жить в наши дни на пенсию, даже военную – невозможно. Узнав, что Ваня получает 200 рублей, Коля ужаснулся:
- Бывают дни, когда я зарабатываю в день больше. И не такая уж редкость эти дни. Слушай, мне кажется, шеф ищет надежного парня на должность директора фирмы. Если хочешь, я поспрашиваю.
- Вот никогда директором фирмы не работал, - Иван ошарашено чесал затылок. – А ты думаешь, я справлюсь?
- А чего там справляться? Ты парень толковый, да и сложного там ничего нет. Надо только внимательно смотреть, что подписываешь.
- Как в авиации говорят: осмотрительность должна быть, как у воробья на общественной куче навоза. Ха-ха!
- Да, надо крутить головой, чтобы в рот не насрали. И вот еще что. Будешь разговаривать с шефом, не вздумай его спросить – а справишься ли ты? Он тебе ответит: «Если вы не знаете, справитесь вы или нет, то откуда я могу это знать? И если вы в себе сомневаетесь, то я в вас тем более». В бизнесе, если хочешь достичь успеха, надо излучать уверенность. Тогда тебе будут верить и все пойдут за тобой. Короче, как в армии. Вперед, без страха и сомнений!
- А сколько он будет платить?
- Такой вопрос тоже задавать не надо. Как директор фирмы, ты сам будешь определять себе зарплату. Себе и своему штату.
- И что, никто не будет контролировать, сколько я себе возьму?
- Никто. Сама работа будет тебя контролировать. Твоя фирма будет зарабатывать деньги. Ты можешь все себе забрать, но кто ж тогда будет на тебя работать, если ты им ничего не дашь? Сам ты все сделать не сможешь. А тебе надо будет платить за аренду производственных площадей, за электроэнергию, покупать сырье, платить рабочим, откаты чиновникам и т.д.
- А то, что останется, себе?
- Ишь, какой шустрый! Что ж ты думаешь, шеф открыл фирму, чтобы тебе удовольствие доставить, а твоей супруге средства для поездки на Канары? Два-три месяца он тебя трогать не будет. Даст стать на ноги. А потом будет постоянно тебя прижимать, чтобы «твоя» фирма зарабатывала деньги для него. У него уже сейчас 10 или 12 фирм. Чулочно-носочная, торговля нефтепродуктами, полиэтиленовое производство, юридическая, консалтинговая, охранная и всякие другие прочие. Какая из этих фирм действительно работает, а какая только вид делает, сразу и не скажешь.
- А ты сам, какой фирмой руководишь?
- Я производственный директор, а заодно и вице-президент всей компании. Так что если только желаешь, можешь считать себя работающим у нас.
- Как? А вдруг я ему не подойду?
- Не волнуйся, подойдешь. Лишь бы он не передумал эту фирму открыть. Все равно мне потом отвечать за тебя. Но я думаю, что ты меня не подведешь. Так что если у тебя нет сомнений, поехали прямо сейчас к нему.
- Вот это оперативность! – удивился Иван, - полчаса назад ты и не знал, жив я или нет, а уже сейчас принял решение.
- Поехали-поехали! – Коля расплатился за коньяк и направился к своей машине.
- А как же ты…, ты же выпил? Пусть немного, но запах есть.
- Не бери в голову, а бери в руки. Это наш город и тут никто нам не указ. Да и выпили мы с тобой, чуть-чуть. Жена запаха не учует не то, что менты. Давай, садись!
Унтершарфюрер* - какой-то эсэсовский чин, у которого, судя по слогу – «шар» должно быть круглое пузико.
Александр Шипицын (с)
Продолжение следует
Помочь сайту
Поздравления
