Дорога в рай 5

Кнопа, как всегда, вернулась не одна. Еле различимый мужской фальцет изредка разбавлял непрерывную трель словоохотливой хозяйки:
- Кнопочка, ты уверена в целесообразности моего визита?
- Конечно, Лютик, это основное условие весенней вязки наших питомцев.
Надо сказать, Кнопа не любила паспортов, а значит, и всех составляющих: регистраций, отметок о семейном положении и фамилий с именами. Ей нравились клички, и не какие-нибудь, а именно те, которые максимально подходили новой жертве. В расчёт бралась внешность, характер, привычки, уязвимые места, которые она быстро определяла и выносила точное решение в виде одного заключительного слова. Причём кличка давалась безобидная, даже красивая. Меня она стала величать Шустриком в честь любимого телеведущего Савика Шустера.
- Кнопочка, мне ещё шпилить и шпилить, - в голосе слабовольного Лютика сквозило волнение.
Тяжёлые армейские берцы хозяйки, один за другим, рухнули на пол:
- Потерпи, Лютик, мы даже за стол не сядем – сразу начнёшь шпилить.
- Кнопа, я про машину…мне ещё шпилить двенадцать часов.
- Замучили тебя твои коты, Лютик, шпилить надо МЕНЯ, а не машину, и тоже двенадцать часов.
Обычно в процессе вязки свет включался во всех комнатах, так чтобы вязальщики могли использовать любую мебель в квартире, меня же не замечали, как будто я был частью квартирного интерьера, а не вынужденным аутсайдером. Сам аутсайдер, по желанию, во время представления мог занимать любое место в эротическом цирке-шапито: сидеть в кресле, лежать на кровати, обедать за столом в кухне или просто пользоваться толчком.
- Почему ты носишь армейские ботинки? – чувствовалось, что Лютик пытался отсрочить случку.
- А что, нравятся? Давай я надену их.
- А ремень…это мужской, военный, тяжёлый, с латунной пряжкой.
- Всё надену, всё, что хочешь, надену, ты только скажи, прикажи мне, будь настоящим самцом, РЕАЛЬНЫМ ВЯЗЧИКОМ.
Вместе с последними двумя словами ботинки пустились по квартире, щёлкая выключателем в каждой комнате. Всё! Представление начинается! На сцене включается свет, поднимается занавес, актёры бормочат себе под нос тексты пьесы.
Честно говоря, первое время меня возбуждали такие спектакли: я мог смотреть во все глаза, монотонно передёргивая конус, передвигаться по сцене и даже имитировать вязку, но все попытки пристроиться к сорокалетнему пульту Кнопы строго пресекались: я не существовал, а с призраками, как известно, фул-контакт невозможен.
Грохот ботинок и яркий свет разбудил двух кошек, спящих в ногах. Изящная ориенталка Регина вытаращила большущие синие глаза и сладко зевнула, а голубая британка Синтия уселась на задние лапы, готовясь к первому акту спектакля.
- А это берёзовая роща!!! – томно воскликнула хозяйка, щупая руками обои с одноимённым рисунком. – Когда ты в последний раз гулял среди берёз?
Мясистое тело Кнопы, горело огнём, жар её качающихся «пятёрок» чувствовался на расстоянии. Маленькие синие глазки алчно выглядывали из-за расплетённых рыжих волос. Ремень сполз, оказавшись между жидким пупком и взлохмаченным лобком. Короткие ноги с аппетитными ляжками, разведённые на ширину плеч, венчали чёрные, внушительных размеров берцы. Милитари-леди для полноты боекомплекта не хватало только гранатомёта.
- А это кто такой? – позади боевой фемины появился щуплый обнажённый пленный солдат с вяло торчащим посиневшим стручком.
- Это манекен, Лютик.
- В смысле, имя такое?
- В смысле, инвентарь для одежды.
Вязчик погладил мою голову, провёл по лицу и резко спустился к гениталиям, пропустив грудь и живот. Я замер, намеренно подыгрывая хозяйке. Лютик опустился на колени и понюхал мои ноги:
- Даже запах натуральный! Японский?
- Натуральнее не бывает.
- Чего это он сидит?
- Что же ему ещё делать?
- Манекены обычно стоят…
- Стоят, но у этого висит. Ладно, манекен, не заговаривай зубы, заезжай.
- Кнопа, я не могу в таких условиях…
- Это контракт с неплохими условиями. Разве ты не хочешь заработать?
Мужчина попытался растормошить «лютик»:
- Хочу, мне к весне надо обновить тачку.
- Садовую?
- У меня не сада.
- А что есть?
- Сквер.
- Тогда старайся, выполняй условия сделки, - Кнопа заглотила стручок, усиленно работая челюстями.
В дверном проёме показался питомец Лютика – зрелый«бенгал» внушительных размеров. Застав хозяина в странной позе, кот привстал на задних лапах, обнюхал периодически светящийся на поверхности хозяйский челночёк и занял место в партере рядом с Региной и Синтией. Инородное тело, между тем, максимально распрямилось, приняло боевую стойку, готовясь к финальному сражению. Кнопа, опасаясь задохнуться, взяла тайм-аут:
- О! Это уже не лютик, а настоящий Люфтваффе!!! Кстати, ты кто по профессии?
- Иллюзионист.
Пунцовые щёки женщины повисли, как уши спаниеля:
- Так это всё неправда?
- Ты о чём?
Кнопа захватила всей пятернёй разбухшее хозяйство иллюзиониста:
- О том, что я наблюдаю.
- Тогда повернись лицом к зрителям, а пойду, надену костюмчик.
- В смысле, пиджачок – фокус?
- Пусть будет пиджачок, если тебе в охотку подобный сленг.
Пока контрактник ходил за пиджачком, Кнопа повернулась к лесу передом, а к нам задом, демонстрируя во всей красе место планируемой вязки. Раскрасневшиеся губы набухли, вспотели, роняя горячие капли на ковёр, крупный розовый бутон, висящий кровавым фонарём наверху у входа, освещал заблудшему в непогоду путнику вход в спасительное жилище. «Бенгал» обнюхал поле боя, лизнул его, забрался на спину жертвы и разлёгся вдоль позвоночника. Мой «лютик» оказался не робкого десятка, готовясь принять живое участие в спектакле.
- А вот и пиджачок! – воскликнул Лютик, растягивая использованный презерватив.
- Он что, бэу?
- В каком-то смысле, бэу - я готовлю в нём раствор для мыльных пузырей. Кноп, смотри-ка, какой хоботок у твоего манекена!
Хозяйка поднялась с колен, вытаращившись на меня:
- Никогда бы не подумала…
- А тут не надо думать – просто садись сверху.
- Так он же не вязчик, а манекен, и у меня нет контракта с ним.
- Разве такой продвинутый манекен не может быть вязчиком? Давай испытаем! – мужчина схватил Кнопу за бёдра, подводя цель к орудию.
Испытания закончились, мгновенно достигнув апогея: горячая волна подняла и опустила, сознание затуманилось, словно перед концом света. «Манекен» разразился горючими слезами, так и не успев разобраться в тонкостях процесса. Лютик, скользнув по мокрой промежности рукой, игриво улыбнулся:
- Видишь, Кнопа, как решаются проблемы?
- Вижу, но ты зубы-то не заговаривай, начинай своё дело.
- А ты уверена, что хочешь этого?
- Что-то не так?
- Не так, - иллюзионист снял цветастый платок, покрывавший «лютик», продемонстрировал вместо него полуметровую «дубину» и повесил на неё хромированный стул. – Пройду насквозь!
- Это как?
- А вот так! – «дубина», словно шампур, проткнула ненасытное тело хозяйки, войдя спереди и выйдя сзади.
Кнопа вскрикнула от боли, обмякла и закатила глаза. Лютик усмехнулся, окинул зрителей равнодушным взглядом и направился к выходу вместе с живым шашлыком. Я сорвался с места:
- Лютик, ты далеко?
- Не дрейфь, Шустрик - верну в целости и сохранности!

Меня разбудила «сибирячка» Соня. Я перевернулся набок в надежде досмотреть сон, но наглая кошка настойчиво требовала своего, мурлыча и щекоча лицо длинными усами.
- Ну что, Соня, вернёт Лютик нашу хозяйку?
Кошка зевнула, широко раскрыв пасть. Взглянув на часы, я понял, что утренняя кормёжка не состоялась. Было пятнадцать минут четвёртого. И не ночи, а дня. С тоской взглянув на жёлтое засохшее пятно на простыни, я понуро заковылял в душ.