В следующее своё дежурство я не видел Николая Петушкова в продолжение всего дня, и мне стало почему-то на душе тревожно, спросил проходившего мимо сторожки монаха, куда же подевался он, и тот меня переспросил:
– Николай Петушков? – у нас в монастыре с появлением Николая Петушкова стало четыре Николая... – А-а, это Вы про Николая Бильярдного спрашиваете?
«Наверное, у Петушкова на голове лысина блестит, как бильярдный шар, поэтому и дали ему такое прозвище», – сообразил я и кивнул головою утвердительно.
– На послушании он – траншею копает.
«Николай Бильярдный»… Я удивился меткому прозвищу: во-первых, Петушков у нас в монастыре был единственным из Николаев с гладкой лысиной на голове, блестевшей, как бильярдный шар, а во-вторых, в этом прозвище присутствовал оттенок уничижительный, или, как сказали бы люди из воровского мира, «душок пантовый», ясно, прозвище саркастическое.
За оградою монастыря прокладывали кабель, и мне стало понятно, куда отправили Петушкова, поэтому, подумал я, не стоит о нём волноваться: слава Богу, подвизается в монастыре, значит, с ним всё в порядке.
А вечером вернувшийся с траншеи отец Афанасий распалялся:
– Вишь, уснул мужичок! Спать ему захотелось!
– Да что случилось, отче?
– Мы ходили на трапезу, оставили Бильярдного сторожить лопаты, возвращаемся, а он, суслик, спит, сладко похрапывает.
– Ну, и что разоряешься, отец Афанасий? – включился в разговор отец Иоанн. – Ну, уснул человек, уснул, и что? Лопаты что ли пропали?
– Да нет, что вы, что вы… Лопаты никуда не пропали, – виновато пытался оправдаться Николай.
– Вот видишь, лопаты не пропали. Ты монах, а он мирянин. Тебе же надо было остаться сторожить лопаты, а Николаю идти на трапезу.
В итоге разговор замяли, но сама перипетия этой перепалки произвела неприятное впечатление: образ Николая приоткрывался не в лучшую сторону.
Далее же произошло ещё одно странное событие – на Псалтирь назначили снова Петушкова! У предыдущего сторожа я спрашивал, кто «псалтирил» ночью, и он мне ответил, что ночью «псалтирил» Петушков. «Когда же он спит, если ночью молится, а днём роет землю?» – спрашивал я себя.
Пришёл он в сторожку ровно в полночь, тихо постучал:
– Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас.
– Аминь.
Читал Псалтирь Николай часа, наверное, два, а потом вдруг снова потянуло его на откровения:
– Что же рассказать Вам, брат Андрей?
– Вы интересно рассказываете о себе, Николай. Кстати, а почему Вас прозвали Бильярдным?
Николай склонил голову свою и показал мне блестевшую на электрическом свету лысину:
– Потому что я единственный лысый из всех Николаев нашей святой обители. Моя гладкая лысина блестит, как бильярдный шар.
– Как метко Вас прозвали, – сказал я шутливым тоном. – Прям, народное творчество.
Николай улыбнулся печально:
– Все мы чада Божии. Бог сотворил вора, а сатана прокурора.
При этих словах я чуть не упал в обморок: не читает ли он мои мысли?
– Ну, что ж, брат Андрей, расскажу Вам о своих истинных родителях.
Мои бабушка и дедушка, Лавровы Татьяна и Алексей, меня вырастили, поставили на ноги, предварили в жизнь, так сказать. Здравствовали они благодатным векованием: трудились в поте лица своего, помогали бедным, вносили пожертвования на строительство храмов, принимали нищих странников, одевали их, обували, кормили, словом, жертвовали ради Христа.
Припоминается такой случай. Я был тогда ещё ребёнком. Однажды мой дед возвращался с работы, проходил мимо автовокзала и заметил в кустах спящего человека. Дедушка пригласил его к себе домой. Затопили баню, помыли, потом одели в чистую одежду. Нищий ночевал у нас несколько дней, а на дорогу ему дали денег.
Примером для русского человека служит святитель Николай Чудотворец, мой святой покровитель, помогавший всем нищим и больным, – в ту ночь Николай выглядел ужасно подавленным, по-видимому, нападки отца Афанасия вывели его из равновесия. – Взять хотя бы моего дедушку. Был он хорошим плотником. И ходил везде в свободное от работы время, и помогал совершенно бесплатно, ради Христа, кому забор починит, кому крылечко, а кому и картошку посадит. Бабушка моя выращивала огурцы. И если они видели, что чья-то семья голодает, они отдавали им последнее, помогали и хлебом, и вещами. Для детского дома они покупали продукты в большом количестве, чему удивлялись даже продавцы. Но бабушка и дедушка не говорили им, для чего они «енто промышляют». Ещё выделяли они суммы из накопленных средств на строительство храмов. Часто к нам заезжали священники, монахи и просто верующие. Эти люди стояли на молитве и утром, и вечером. Некоторые из них, чувствовалось, были подвижниками. Когда же я подрос и выучился читать, бабушка и дедушка просили меня читать им Библию. Они любили слушать, когда я читал им на церковно-славянском языке.
Дни у них проходили так: они трудились и молились одновременно. У бабушки было всего лишь три класса образования, а у дедушки никакого, но молитвы они знали наизусть. Они ходили в церковь на все праздничные службы. Когда же я отправился в первый класс, они вместе со мною учились и читать, и писать, а потом они сами для себя стали переписывать молитвы, и дома они постоянно творили их. В семье царили благодать и любовь. Грубых слов я совершенно не слышал ни от бабушки, ни от дедушки. У них выросли две дочери и сын. Было много внуков. И всех они старались присоединить к Церкви.
С детства они внушали мне, чтобы я жил с Богом и надеялся только на Него, чтобы я как можно чаще ходил в церковь, исповедовался, причащался, чтобы я жил, как благочестивый христианин.
Мяса не вкушали совершенно, строго соблюдали посты. Питались в основном фруктами и овощами. И бабушка, и дедушка в первую очередь любили Господа, а Милосердный Господь платил им ответной любовью: жили душа в душу, и никогда я не слышал, чтобы они ругались или скандалили. Я не встречал более в своей жизни таких благочестивых людей.
Они ходили в гости к своим родственникам. А те, в свою очередь, приходили к нам и молились вместе с нами. Молитва не сходила с их уст. Они постоянно творили «Отче наш…», «Символ веры», «Пятидесятый псалом», «Иисусову молитву». И за эти труды Господь им давал очень много: не знали они, что такое болезнь, благодать защищала их от злых недугов, были у них и земные блага: фрукты и овощи. Иногда овощей и фруктов урождалось много, что дедушка отправлял их в детский дом. Любовь и вера в Бога передалась им от их же родителей, моих прадедушек и прабабушек. Народу к ним притекало очень много. Нищим отдавали последнюю рубаху и ничего не просили взамен.
Помочь сайту
Поздравления
