Автобиография. гл 40я. "Приезд мамы с внуками, неурядицы на работе и др. события"
28 августа 2020 -
Марта Шаула
Приезд мамы с Танюшей и Толиком внёс свежую струю в нашу жизнь.
Они доехали благополучно, море относительно было спокойное.
Им ,конечно, понравилось наше новое жильё, но долго племянники оставаться не могли, т.к. вскоре начинался учебный год. Танюша продолжала занятия в школе, Толик поступал в ремесленное училище, но ещё не прошёл медкомиссию. Мама же приехала с целью погостить у меня некоторое время.
Я к их приезду наварила, напекла. А тут ещё нас угостили морским окунем, приготовила и, за много лет, съела кусочек рыбы. Дело в том, что в детстве отравилась рыбой, и с тех пор в рот её не брала.
Застолье было интересным, зашёл наш сосед-летчик испытатель Алексей, много говорили о жизни и планах на будущее.
А пока мы трапезничали, к нашему крыльцу приблудился верблюд.
Когда послали Танюшу на веранду за водой, где она была в бочке, услышали дикий крик, она страшно испугалась, но мы её успокоили, а верблюда отогнали. Хорошо, что он не начал плеваться. Такое бывало, как мера самозащиты.
Через несколько дней ребят проводили в обратный путь, который для них оказался ужасным. Ночью море разбушевалось, шторм в 11ть баллов. Их укачало, а у Толика случился приступ эпилепсии, чего раньше не происходило с ним. Об этом мы узнали только потом из Леночкиного письма. Ведь мобильной связи тогда не было и в помине.
Маме для отдыха и ночного сна выделили диван, чтобы ей было удобно и комфортно. Она сразу включилась в нашу жизнь, ведь ей не впервой было приспосабливаться! Прожив 63 года, она многое пережила и повидала, живя в различных бытовых условиях. Сразу познакомилась с соседями из ближайших финских домиков, привыкала к окружающей её обстановке, находила со всеми общий язык.
Я старалась создать условия, чтобы она чувствовала себя, как дома.
Показала исторические места города, ходила с ней во Дворец и познакомила с сослуживцами. Начала заниматься обновлением её гардероба, купила всё необходимое, одев с головы до ног в полном смысле этого слова. Купила отрезы тканей, и сама пошила по паре зимних и летних платьев, купила пальто и обувь, шарфики, перчатки, и была счастлива, что ,наконец-то, смогла что-то существенное для неё сделать.
Вечерами мы сидели на крыльце, ужинали кефиром с булочкой, и вспоминали довоенную жизнь в Одессе, музыкальную школу П. С. Столярского, где я училась тогда игре на скрипке, эвакуацию возвращение в Одессу, затем Раздельную, где в то время жила Леночка с детьми.
Разговор зашёл о настоящей жизни, в которой назревали неприятности на работе, да и не очень комфортно было в семье.
Дело в том, что О.В. Коваль председатель профкома завода нефтехимии и газа, на балансе которого находился наш Дворец культуры, пригласил меня к себе и попросил поработать по совместительству вместо его бухгалтера Елены, на время её декретного отпуска, с соответствующей оплатой. И я ,естественно, согласилась. Она быстро сдала дела, не введя меня в курс своего учёта.
Её работа заключалась в сборе взносов профсоюзных с профоргов цехов, выдача и наклейка профсоюзных марок на билеты и учётные карточки, оформление премий, выделенных по приказу. Вся работа весьма ответственная!
Я же столкнулась с некоторой не стыковкой, и удивилась, как это не все марки наклеивались на карточки? Об этом сразу доложила председателю О.В. Ковалю, он же как-то не понятно отреагировал на моё заявление, и посоветовал на такие мелочи не обращать внимание. Но понял, что я натолкнулась на их махинации, и тут же стал искать причину, чтобы от меня избавиться.
А дома накалялась обстановка, Борис стал проявлять весьма неуважительное отношение к тёще, постоянно придирался, любые беседы превращались в спор, а он любил всем что-то доказывать.
А мама, образованная, интеллигентная женщина, много знала, видела, ,пережила, читала, всегда была в курсе событий в стране,и пыталась высказать своё мнение, суждение. Кроме того, будучи чистоплотной аккуратисткой, старалась приучить его к этому, а он всё принимал в штыки.
В общем, «нашла коса на камень!»
Вот в такой накаленной обстановке прожили до конца 1957го года!
А тут Леночка прислала письмо с просьбой о возвращении мамы домой, сообщив о повторяющихся приступах эпилепсии Толика. Сборы были не долгими, но мне до слёз было жаль с ней расставаться.
Посадили на пароход в каюту первого класса, а в Баку её встретил брат –дядя Илья и проводил на поезд до Раздельной.
Новый 1958 год наступил как-то незаметно во всех этих перипетиях и неурядицах.
Сначала Коваль стал придираться к моей работе: то не так и это не то.
Прислал ревизора, с целью, найти любые недочёты и зацепки, чтобы от меня избавиться, но кроме мелких недочётов, придраться было не к чему.
Так, например: зав библиотекой Е. П . Аванесова, по командировке, поехала в биб. коллектор г. Ашхабада, приобретя билет в купейный вагон, тогда, как ей можно было ехать только в плацкартном. Я этот момент упустила, и приняла её отчёт, и ещё кой какие огрехи. Акт тут же отправил в Обл. Сов. проф.
Вся эта чехарда тянулась до мая месяца, на нервах!
В общем, сплошные неурядицы. Вместо того, чтобы поблагодарить за то, что в течение четырёх лет держала за руки четырёх сменившихся директоров, он устроил травлю. Новый же пятый директор С. И. Пятаев, пока ещё входил в курс дела, и его устраивала моя работа. Но я всё выдерживала, как «оловянный солдатик!»
Наконец, нас вызвали на заседание в Небит-Даг для разбирательства.
Коваль ехал радостный, как победитель, уверенный в себе, но на заседании всё обернулось против него. Мне предписали выплатить некоторые издержки, а он получил выговор, и назад уже ехал «не солоно хлебавши!»
После всего пережитого, я твёрдо решила уйти из Дворца. Находиться в такой обстановке было противно, не смотря на то, что мне всё время вручали грамоты за хорошую работу, тогда это было
ценно!!!
С. И. Пятаев уговаривал меня остаться, но я была непреклонна!!!
А к этому подвигли меня два случая!
Об этом и многом другом следующая 41й главе повести.
Они доехали благополучно, море относительно было спокойное.
Им ,конечно, понравилось наше новое жильё, но долго племянники оставаться не могли, т.к. вскоре начинался учебный год. Танюша продолжала занятия в школе, Толик поступал в ремесленное училище, но ещё не прошёл медкомиссию. Мама же приехала с целью погостить у меня некоторое время.
Я к их приезду наварила, напекла. А тут ещё нас угостили морским окунем, приготовила и, за много лет, съела кусочек рыбы. Дело в том, что в детстве отравилась рыбой, и с тех пор в рот её не брала.
Застолье было интересным, зашёл наш сосед-летчик испытатель Алексей, много говорили о жизни и планах на будущее.
А пока мы трапезничали, к нашему крыльцу приблудился верблюд.
Когда послали Танюшу на веранду за водой, где она была в бочке, услышали дикий крик, она страшно испугалась, но мы её успокоили, а верблюда отогнали. Хорошо, что он не начал плеваться. Такое бывало, как мера самозащиты.
Через несколько дней ребят проводили в обратный путь, который для них оказался ужасным. Ночью море разбушевалось, шторм в 11ть баллов. Их укачало, а у Толика случился приступ эпилепсии, чего раньше не происходило с ним. Об этом мы узнали только потом из Леночкиного письма. Ведь мобильной связи тогда не было и в помине.
Маме для отдыха и ночного сна выделили диван, чтобы ей было удобно и комфортно. Она сразу включилась в нашу жизнь, ведь ей не впервой было приспосабливаться! Прожив 63 года, она многое пережила и повидала, живя в различных бытовых условиях. Сразу познакомилась с соседями из ближайших финских домиков, привыкала к окружающей её обстановке, находила со всеми общий язык.
Я старалась создать условия, чтобы она чувствовала себя, как дома.
Показала исторические места города, ходила с ней во Дворец и познакомила с сослуживцами. Начала заниматься обновлением её гардероба, купила всё необходимое, одев с головы до ног в полном смысле этого слова. Купила отрезы тканей, и сама пошила по паре зимних и летних платьев, купила пальто и обувь, шарфики, перчатки, и была счастлива, что ,наконец-то, смогла что-то существенное для неё сделать.
Вечерами мы сидели на крыльце, ужинали кефиром с булочкой, и вспоминали довоенную жизнь в Одессе, музыкальную школу П. С. Столярского, где я училась тогда игре на скрипке, эвакуацию возвращение в Одессу, затем Раздельную, где в то время жила Леночка с детьми.
Разговор зашёл о настоящей жизни, в которой назревали неприятности на работе, да и не очень комфортно было в семье.
Дело в том, что О.В. Коваль председатель профкома завода нефтехимии и газа, на балансе которого находился наш Дворец культуры, пригласил меня к себе и попросил поработать по совместительству вместо его бухгалтера Елены, на время её декретного отпуска, с соответствующей оплатой. И я ,естественно, согласилась. Она быстро сдала дела, не введя меня в курс своего учёта.
Её работа заключалась в сборе взносов профсоюзных с профоргов цехов, выдача и наклейка профсоюзных марок на билеты и учётные карточки, оформление премий, выделенных по приказу. Вся работа весьма ответственная!
Я же столкнулась с некоторой не стыковкой, и удивилась, как это не все марки наклеивались на карточки? Об этом сразу доложила председателю О.В. Ковалю, он же как-то не понятно отреагировал на моё заявление, и посоветовал на такие мелочи не обращать внимание. Но понял, что я натолкнулась на их махинации, и тут же стал искать причину, чтобы от меня избавиться.
А дома накалялась обстановка, Борис стал проявлять весьма неуважительное отношение к тёще, постоянно придирался, любые беседы превращались в спор, а он любил всем что-то доказывать.
А мама, образованная, интеллигентная женщина, много знала, видела, ,пережила, читала, всегда была в курсе событий в стране,и пыталась высказать своё мнение, суждение. Кроме того, будучи чистоплотной аккуратисткой, старалась приучить его к этому, а он всё принимал в штыки.
В общем, «нашла коса на камень!»
Вот в такой накаленной обстановке прожили до конца 1957го года!
А тут Леночка прислала письмо с просьбой о возвращении мамы домой, сообщив о повторяющихся приступах эпилепсии Толика. Сборы были не долгими, но мне до слёз было жаль с ней расставаться.
Посадили на пароход в каюту первого класса, а в Баку её встретил брат –дядя Илья и проводил на поезд до Раздельной.
Новый 1958 год наступил как-то незаметно во всех этих перипетиях и неурядицах.
Сначала Коваль стал придираться к моей работе: то не так и это не то.
Прислал ревизора, с целью, найти любые недочёты и зацепки, чтобы от меня избавиться, но кроме мелких недочётов, придраться было не к чему.
Так, например: зав библиотекой Е. П . Аванесова, по командировке, поехала в биб. коллектор г. Ашхабада, приобретя билет в купейный вагон, тогда, как ей можно было ехать только в плацкартном. Я этот момент упустила, и приняла её отчёт, и ещё кой какие огрехи. Акт тут же отправил в Обл. Сов. проф.
Вся эта чехарда тянулась до мая месяца, на нервах!
В общем, сплошные неурядицы. Вместо того, чтобы поблагодарить за то, что в течение четырёх лет держала за руки четырёх сменившихся директоров, он устроил травлю. Новый же пятый директор С. И. Пятаев, пока ещё входил в курс дела, и его устраивала моя работа. Но я всё выдерживала, как «оловянный солдатик!»
Наконец, нас вызвали на заседание в Небит-Даг для разбирательства.
Коваль ехал радостный, как победитель, уверенный в себе, но на заседании всё обернулось против него. Мне предписали выплатить некоторые издержки, а он получил выговор, и назад уже ехал «не солоно хлебавши!»
После всего пережитого, я твёрдо решила уйти из Дворца. Находиться в такой обстановке было противно, не смотря на то, что мне всё время вручали грамоты за хорошую работу, тогда это было
ценно!!!
С. И. Пятаев уговаривал меня остаться, но я была непреклонна!!!
А к этому подвигли меня два случая!
Об этом и многом другом следующая 41й главе повести.
Рейтинг: +1
824 просмотра
Комментарии (1)
| Марта Шаула # 9 сентября 2020 в 15:17 0 | ||
|
