Сектор "Приз" /гл.8,9,10/

[Скрыть] Регистрационный номер 0390084 выдан для произведения: 8
СЕРГЕЙ ОРЛОВ / 200…г./
(Очищение)

Он был весь в поту: футболку, хоть выжимай, но чувствовал себя прекрасно. Никакого похмелья. И это настораживало. Сергей с недоверием покосился на батарею пустых бутылок. После семидневного запоя, после кошмаров, преследовавших его, вдруг ощутить себя, на пять лет помолодевшим?
– Необъяснимо, но факт! – Сказал он настороженной тишине.

Он помнил этот странный сон, до мельчайших подробностей. Проводник, Колодец… Вкралась ехидная мысль: “А сон ли это?”.
Сергей распахнул балконную дверь, и свежий воздух ворвался, тесня и выгоняя застоялую водочно-табачную дурь. Фрося тут же проскользнула на балкон и устроилась на старом забытом шкафу, блаженно щурясь на восходящее солнце.

Сергей содрал с себя одежду и брезгливо запихнул в пакет. “Выбросить. А лучше, сжечь!” Он долго отмокал в ванне, долго стоял под холодным душем. И это было нечто большее, чем просто водная процедура. Происходило Очищение. С удовольствием побрился, завершая ритуал.
Огромная глазунья и кружка кофе утолили его зверский аппетит. Он ощутил необыкновенный прилив жизнелюбия, и удивлённо прислушивался к этому непривычному состоянию. Выйдя на балкон, он произнёс:
– Здравствуй, солнышко, Отец Небесный! – Это вырвалось само собой, словно было ему не ново, – вот так, обращаться к Богу…

Призывно пикнул мобильник, возвещая о полной зарядке. Сергей озадаченно уставился на него, вспоминая, когда брал его последний раз в руки.
Но так ли уж это важно? Пора привыкнуть к чудесам этой пьяной недели! Хотя, единственно настоящим чудом, для Сергея, было его необычное, Благодатное состояние. После стольких дней загула, как правило, всё заканчивалось капельницами и многодневной “ломкой”, без сна и покоя...
А явление пресловутого Проводника – это просто списывалось на пьяный бред, причудливо переплетающийся с реальностью. Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Диалектика материализма. Всё просто! Но вкрадывалась, всё же, ехидная мыслишка; а не та ли “живая” вода из Колодца Смотрителя поставила тебя на ноги? И что за мужик приходил к Петровичу, похожий по описанию на Проводника?
Но если это всё принять на веру, то каким же мелким и суетным становится привычный мир вокруг! Работа, деньги, вся эта вонючая политика и борьба за лучшие куски. И прав Высоцкий: “Земле, ей всё едино – апатиты и навоз”.
И как жить дальше, среди торгашеского разгула, в обществе, где “навоз”, вдруг объявил себя “элитой”? Хотя Проводник дал понять в их беседе, что нет Добра и Зла. Есть просто Игра. Одно переходит в другое и наоборот.
И эта борьба вечна. А Боги, в этой Игре – то Тренеры, то Судьи.

9
“ИУДА” /200…г./

– Яков Степанович, ваш кофе. – Молоденькая секретарша Зоя, как бы невзначай, коснулась упругим бедром его локтя.
Директор ООО “РИГЕЛЬ” Яков Степанович Бричкин не был в том игривом настроении, чтобы шлёпнуть Зою по тугой попке, и она обиженно удалилась. Он сидел за своим рабочим столом, перебирая бумаги, и хмурил лоб.
Здесь были процентовки, наряды, акты, согласования и прочие формы, изобретённые талантливой бюрократией. Сразу видно, что человек занят напряженной “мыслительной” работой. Руководитель строительной организации - это вам ни “хухры-мухры”! Кофе некогда попить. Да, забот и проблем, хватало. Строительство его личного особняка близилось к завершению. Осталось вложить  каких-то пару миллионов. А тут, – непредвиденные расходы вдруг наметились. Налоговики наседают с раскрытыми клювами. Да и разрешение на строительство “фазенды” придётся делать задним числом. На всё-про всё, минимум – “лимон”. И, как на грех, каменщики взбунтовались!
Зарплату требуют. С приезжими-то он быстро разобрался. Сунул им аванс, те и молчат. А вот с местными проблема! Бригада Сомова. Бричкин повертел в руках наряд и раздражённо отбросил. Сумма нехилая,–почти полмиллиона! По тридцать тысяч на нос. Куда им такие деньги? Всё равно ведь пропьют! Бригадира хотел приручить -  не вышло. Коньяком угощал у себя в кабинете! “Бригадирские”, пять тысяч, дал ему в конверте. На, мол, Петрович, я же понимаю, то да сё… А тот, дурачок, на бригаду раскидал. Не оценил, не проникся.
Деньги на зарплату главбух получила ещё полмесяца назад. Ну, она в “теме”. Тёртая бабёнка! Сомову лапшу на уши навешала. Второй аванс выдала. У неё ведь тоже свои проблемы. Сыну “Тойоту” пообещала…

Не вовремя работяги взъерепенились и начали “гривы” подымать. Главный инженер, лопух, прибежал, глаза таращит. Не нравятся, говорит, мне их настроения. Мол, совсем страх потеряли!
Ничего поручить нельзя. Делов-то было,– собрать комиссию по качеству и снять пару сотен тысяч с наряда. Всё приходится делать самому!

К деньгам, Яша был неравнодушен всегда, сколько себя помнил. Школу закончил в “тогдашнем” Ленинграде. Жить хотелось красиво, а папа давал на карман сущие гроши. А тут, туристы. Финны, немцы и прочие. Начал у них клянчить сигареты, потом продавать своим знакомым. “Мальборо”, “Кэмел”, “Пэл Мел” шли на “ура”. Его не любили, сверстники сторонились, но папа объяснил, что это -  просто антисемиты.
За фарцовку Яшу прихватили. Папа еле замял дело, но сыночка отправил от греха подальше, в Сибирь.
Там Яшу приютили и обогрели папины друзья, те, которые не антисемиты. “Поработал” Яша на складах, ОРСах и шибко проникся торговлей. Его пристроили в строительный институт, заочно, и жизнь, прямо скажем, стала налаживаться. Кооперативная квартира, “Волга”, побрякушки для жены Сони, короче, всё как у “людей”!
Но, как это часто бывает – “жадность фраера сгубила”, и загремел товарищ Бричкин на “цугундер”, с конфискацией. Хорошо, что квартира на жену была записана, да кое какая заначка кровная не досталась таки лютым ментам из ОБХСС! Правильно папа говорил: – не любят “нас” в этой стране!
На зоне Яша, с великим трудом, избежал лесоповала. Помогли друзья с воли. Организовали поставки чая, водки для “паханов”. “Хозяина”, Яша задобрил коньячком и тот определил его библиотекарем. "Жить стало лучше, жить стало веселее!" Но “деятельная” натура не давала покоя, и Яша стал”постукивать”…

С первых дней, в лагере, он получил “погоняло” – “Иуда”. И постарался доказать, что сидельцы попали в самую точку. Его приговорили, собирались “поставить на ножи”, но он опять откупился. Большая часть его заначки растворилась в “общаке”. Воры смягчились, и под нары загонять не стали, но несколько ярых приверженцев ”закона” твёрдо обещали его “офоршмачить”. Это был конец. Яша пошёл к хозяину и “пал ниц”, рыдая, ”бил челом”. И выклянчил поселение! Тут образовалась “перестройка”, страну обуяло “новое мЫшление”, перспективы стали “ширЕе”, и Яков Степанович досрочно освободился, как невинно пострадавший предприниматель!
На воле мудрые друзья сразу дали совет: “Куй железо, пока Горбачёв!” Помнится, он им ответил: “И это прауильно!”. И он ковал, ковал “это железо”, без устали и самозабвенно! С головой окунулся в строительный “бизнес”, который при “правильном” подходе приносил ощутимые барыши.

Вскоре, в представительном вальяжном господине Бричкине, было уже трудно распознать Яшку – “козла”! Сбывались истинно пророческие слова: “Кто был ничем, тот станет всем!”
Но, “…верхнее – это то, что внизу”. Не бывает, почему-то, чтобы всегда - хорошо. Обязательно что-нибудь, чуть-чуть плохо…
Он вспомнил тот неприятный звонок и смутно знакомый “вежливый”голос:
– Яков Степанович?
– Да. Слушаю вас! – Даже дома, Яша отвечал напористо, с нетерпеливой ноткой делового человека.
– Не признал, Иуда? Шрам тебя беспокоит.
– Какой… ? – Яша заперхал, закашлялся, уронил трубку.
В комнату заглянула Соня, загомонила:
– Яшик! Говорила тебе, таки меньше кури  или как?
Тот замахал рукой, спроваживая её. Судорожно подхватил трубку.
– Да,…
– Ну, ну. Не переживай ты так. Это, всего лишь, голос из прошлого. Вспомнил меня?

Конечно, Яша вспомнил. Хотя и пытался всеми силами выкинуть из памяти этот досадный фрагмент своей жизни.
Шрам был авторитетным человеком в отряде, хотя сам не из “блатных”. Именно он остановил “беспредел”, помешал по-настоящему опустить Яшу.
И урки, нехотя отстали. Правда, Шрам предложил тогда “альтернативу”, мол, лучше заточку в бок стукачку и все дела, но Яша был ему благодарен, так как  “дойную корову” валить пока не собирались.

– Такое не забывается, Шрам. – Он уже пришёл в себя, он вообще научился быстро “перестраиваться”, выскальзывать из щекотливых ситуаций. Яша был напрочь лишён таких предрассудков, как гордость, совесть, честь и прочих условностей. Поэтому, наверное, до сих пор жил и здравствовал.
О перенесённом, минуту назад стрессе, напоминали мокрые ладони, да крепко сжатые ягодицы.
– Вот и славно. Это хорошо, что ты не воротишь рыло от братьев-каторжан. Я слышал, ты приподнялся. Весь в шоколаде.
– Ну, как бы… – забормотал Яша.
– А я недавно от "хозяина". Дай, думаю, звякну. Вдруг, какая помощь нужна. Мы ведь должны помогать друг другу!
– Я, собственно…
– Короче, ты какой-то зажатый. Расслабься. Я так понимаю, тебе “крыша” нужна?
– Да тут приходили уже ребята. Даже не знаю…
– С ними я разберусь. Остальное обговорим при встрече. Жди звонка.
И я думаю, тебе не надо объяснять про всякие-разные глупости?
– Да нет, что ты! Я всё понимаю.
– Я всегда знал, что ты умный, Яша. Будь здоров, не кашляй!

С тех пор у него появилась новая “крыша”. И, надо сказать, Шрам блестяще выполнял свои “деликатные” функции, не наглел, не жадничал. Все недоразумения разрешал тихо, дипломатично, почти без крови…

Но сейчас, обкатывая ситуацию с каменщиками, Яков Степанович недовольно поморщился. Он понимал, что не может привлечь Шрама к решению этой проблемы, пока не будет конкретного “наезда”. Шрам был “правильный”, а значит, без весомого повода, “мужиков” обижать не подпишется. Более того, при “разборе”, может встать на их сторону.
Казалось бы, зачем “огород городить”? Отдай людям заработанное и гора с плеч! Но Яшка, такой вариант, не рассматривал. Деньги были смыслом всей его жизни. И в погоне за ними, он привык играть с огнём и подчинялся правилам этой игры. И то, что однажды он рисковал, в буквальном смысле, своей задницей, было воспринято им философски. Ведь унёс-таки, оградил свою задницу от посягательств! А с этим быдлом, как-нибудь разберётся.

Яков Степанович допил остывший кофе и решительно вызвал секретаря:
– Зоя, машину мне. К Сомову на объект смотаюсь.

10
ОРЛОВ – СОМОВ /200…г./

Всё, этим утром, радовало Сергея. Всё как-то ладилось. Ему нравился деловитый перезвон “мастерков”, нравилась панорама города, которая открывалась с четырнадцатиэтажной высоты, и люди внизу, снующие, как муравьи.

Сомов недоверчиво покрутил головой, когда Сергей вызвался заводить внешний угол.
– Ты, как будто, не пил неделю, а в Анапе отдыхал. Мужики все шарахаются от края, метров на пять. На “капиталки” напросились. Понедельник, ясен хрен! Да ещё, – тринадцатое…
– Сам удивляюсь, Слава. Были бы крылья, вспорхнул бы, как воробей, с угла.
– Но-но, я тебе вспорхну! Мне аж дурно стало… Орёл, бля.
Петрович присел в паре метров от него, на импровизированный стульчик из двух кирпичей.
– Слышал такое: – “если долго всматриваться в бездну, бездна начинает всматриваться в тебя”? Не помню, где вычитал, но мне нравится.
– Мне тоже. – Сергей сбросил “верхонки”, закурил. – Ты что-то про Анапу говорил. Почему, Анапа?
– При “плохом” социализме, я каждый год ездил на море. В Абхазию, в Крым. В Анапе больше понравилось.
Сергей засмеялся:
– Зато сейчас – “свобода”!
– Ага, свобода. Свободен, как муха в полёте. Выбирай любую помойку и приземляйся.
– Жаль, тебя не слышит Стародворская, со своими поклонниками!
Они засмеялись. Сергей добавил:
– Они бы, от возмущения, забрызгали слюной весь кирпич!
Петрович заржал, как конь и свалился набок, не в силах остановиться. Мужики, недоумевая, поглядывали на них, постепенно заражаясь весельем, и тоже заулыбались.
”Бугор”, немного успокоившись, сквозь слёзы проговорил:
– Тебе, Серёга, в Кривом Зеркале место. Я чуть сигарету не проглотил!
Сергей, понимающе, усмехнулся.
– Нормальная защитная реакция большинства русских на невзгоды. Смех, да ещё под сто грамм – лучшее лекарство!
– Это точно. Иначе, “крыша” съедет.

Они помолчали, каждый о своём.
Сомов махнул рукой.
– Обед, мужики. – Потом продолжил, с затаённой тоской в голосе: – Помню, в Афгане... Жара, кровь, связи нет. Нас тогда “духи” капитально обложили. “Салаги” некоторые плачут потихоньку… А мы-то что – курнули немного “травки”, всё по “барабану”. Тут какой-то душман, возьми и вякни: “Аллах Акбар!” Голос писклявый, да и вообще, у него это как-то смешно получилось. Первым заржал сержант из Рязани, Гоша. Потом мы подхватили. Тут и молодые подключились. Представь себе такой ржуще-плачущий хор в двадцать глоток! “Духи” ничего не поймут, тоже молчат и не стреляют. А мы уже в истерике, остановиться не можем…
– И чем закончилось?
– Чем, чем… “Вертушки” как по щучьему велению нарисовались. Ну и пошло, поехало. Чуть горы не сравняли…

Они не спеша спускались вниз. Кое-где  лестничные марши отсутствовали. Их заменяли временные деревянные трапы. Сергей вспомнил, как утром, выйдя из квартиры, он не стал ждать лифт и легко, /как молодой/ через две ступеньки, сбежал вниз.

– Наверное, Бог услышал ваш “ржач” и удивился. Сделал для вас исключение.
– Да, после того боя, многие стали верующими. Верующими комсомольцами. Кино и немцы!
При слове “кино”  Сергей вздрогнул.
– Эх, Серёга! Смех смехом, а надоело всё. Давно бы, – автомат в руки и, – от пояса…
– Ага. Они только этого и ждут. Чтобы загнать нас на зоны, когда начнём громко хлопать дверями.
– В том-то и дело. Тупик. Уже по обеим щекам настучали. Осталось, что подставить...?
– Ну, этим сейчас никого не удивишь.
Они опять захохотали. Сомов обессилено припал к стене.
– Прекращай! Мы так не дойдём, навернёмся с трапов. Я чувствую, насмеёмся сегодня на свою, эту самую… Плакать будем.
– Больше плакать – меньше ссать!

Они, наконец, одолели последний пролёт. Их встретило яркое солнце и испуганный молодой прораб.
– Петрович, позвонили, что РБУ*сломался. Ты мужикам скажи, чтобы мусор на этажах убрали.
– С чего бы это?
– Шеф приедет. В четыре часа.
– Явление “барина” народу. Ладно, понял, Миша. Не переживай.
Они двинулись к бытовке. Сомов, в сердцах, пнул подвернувшуюся банку из-под пива.
– Развели тут…

В вагончике, за длинным столом, заставленном термосами, каменщики дружно стучали ложками.
– Приятного аппетита, коллеги!
– Спасибо, Петрович. Присоединяйся.
Прихлёбывая чай, он обрисовал им ситуацию.
– Короче, когда “пан” приедет, чтобы никаких пьяных базаров. Я сам с ним поговорю. Кто уже успел похмелиться, лучше валите домой. Чтобы не давать ему лишнего повода  для задержки зарплаты.

*Растворно-бетонный узел