Центральная аллея усадьбы в Михайловском. Пушкин идет по ней, высоко подняв голову, разглядывая сквозь зеленую листву родное небо. Он в белой распахнутой рубаке, но на плече у него свернутый сюртук, а в руке, на отлете, шляпа. Дойдя до одной из боковых аллей, останавливается . Там на скамейке сидят режиссер и художник, но Пушкин не замечает их и проходит мимо, направляясь к девушке-крестьянке, которая метет аллею.
Режиссер: Я же говорил, что спектакль идет наперекосяк... Пушкин совсем не такой, каким я его представлял! Он рушит все мои замыслы! И дорожки в усадьбе должны были, по-моему, мести мужики, а не бабы.
Художник (смеется, но отвечает грубо) Так это по-твоему... А что ты знаешь о Пушкине и, вообще, о тех временах? Что он был великим русским поэтом, повесой и дуэлянтом, а жил в эпоху крепостного права, когда люди были собственностью помещика? А я вот наблюдаю за ним и вижу в нем обыкновенного человека, умного, смешливого, боящегося одиночества... Вон смотри, как он разговаривает со своей собственностью... У него глаза от счастья светятся!
Пушкин (беря за руку девушку): Здравствуй, красавица! Тебя как зовут?
Олена: Здравствуйте, барин...
(Пушкин, склонив набок голову, ждет ответа на свой вопрос, но девушка молчит) Пушкин (улыбается): Ах, извини, я должен был представиться первым. Извольте: Александр Сергеевич Пушкин, коллежский секретарь. А теперь Вы позволите узнать Ваше имя?
(Девушка продолжает молчать, потупившись и краснея).
Пушкин (с наигранной досадой надевая шляпу): Ну, и не надо! Я и так знаю, как тебя зовут. Олена, отгадал?
(Девушка удивленно вскидывает на него глаза, потом вдруг широко и радостно улыбается)
Олена: А как, барин, вы отгадали? Небось, кто из дворовых подсказал?
Пушкин: Ну, как же? Буду я еще дворовых спрашивать: как зовут вон ту девушку, что дорожки в саду метет? Просто побывал я в таких краях, где волшебники, называемые чародеями, научили мне все о людях узнавать.
Олена: Полно-то врать, барин. О людях никогда нельзя все узнать...
Пушкин: А вот это ты мудро сказала... Откуда же я мог знать, например, что превратишься ты в такую вот красавицу...
Олена (вспыхивая еще сильнее): Так вы помните?! …
Пушкин: Конечно, помню... Забыть такое может только бесчувственный болван...
Олена: Так ведь было это когда...
Пушкин: А было это ровно семь лет тому назад, таким же благодатном летом, в августе...
Олена: И вы помните, как мы с вами вон на том острове целовались?
Пушкин: Я же сказал тебе, что забыть такое невозможно. Только вот, хоть убей, вспомнить не могу, как мы с тобой туда забирались... Ведь вода кругом!
Олена (смеется): Так там же в одном месте совсем мелко было, по пояс! Вы брали меня на руки и несли!
Пушкин: И никто не видел?
Олена: А кто увидит-то? В это время в усадьбе тишь да благодать. Вы знали, когда ко мне приходить...
Пушкин (удивленно): А разве это я к тебе приходил? Не ты ко мне?
Олена (соглашается, потупившись): Я...
Пушкин (беря ее вторую руку): А теперь придешь?
Олена (отчаянно мотая головой из стороны в сторону): Не-е-е....
Пушкин (удивленно): Почему?
Олена: Батюшка не велит. Говорит, что мне замуж пора, а с вами — это одно баловство было...
Пушкин ( удивляясь еще больше): Так он знал?
Олена: А как же? Чай, он староста в имении, от его глаз ничего не укроется. Вы думаете, почему я с утра здесь дорожки мету?
Пушкин: Не знаю... Наверное, потому что всех остальных крестьян твой батюшка в поле отправил.
Олена: А вот и не отгадали... Это он мне в наказание... (Смущается и краснеет) За то, что вчера вечером я к барскому дому бегала, чтоб на вас посмотреть...
Пушкин: Ну и что, посмотрела?
Олена: Немножко совсем... Меня отец от окошка за косы отволок...
Пушкин: Однако, он у тебя деспот...
Олена: А это кто такой?
Пушкин: Жестокий и самоуправный человек, значит...
Олена (улыбается): Да вы что, Александр Сергеевич! Добрее его мужика по всей округе не сыщешь, не то что в Михайловском! Он и о вас хорошо отзывается, говорит, что вы книжки хорошие пишете и крестьян не забижаете...
Пушкин (смеется): Когда же он успел узнать, забижаю я их или не забижаю, если я только вчера в имении появился?
Олена: Не знаю... Только батюшка всегда верно говорит, это уж точно...
Пушкин: Ну, коль ты так считаешь, то спорить с тобой я не буду... А каким я вчера тебе показался? Очень изменился с тех пор?
Олена (радостно): Да совсем вы не изменились! Только вчера вы грустный были, а сейчас смеетесь, и будто вы отсюда и не уезжали...
Пушкин: Какая же ты, однако, хорошая фантазерка, Олена! Мне нянька вчера, знаешь, что сказала? «Постарел ты, Сашенька, посмурнел!» А она у меня умная старуха, зря чего не скажет.
Олена (машет на него руками): Да не верьте вы ей, барин! Старые люди все так говорят, себе в утешение. Да и темно было вчера, к тому ж с дороги вы были, уставшие...
Пушкин: Спасибо, Олена, за добрые слова... А еще за то, что дала мне чувствовать себя юным и... влюбленным. Приходи сегодня попозже на наше место...
Олена (опуская голову и смущаясь): Не-е-е.....
Пушкин, словно не слыша и не принимая ее отказа, поворачивается и уходит по аллее, мимо режиссера и художника, которые продолжают сидеть на скамье и провожают его взглядами
Режиссер: Ты слышала, о чем они говорили?
Художник ( мечтательно улыбаясь): Нет, но догадываюсь. Впрочем, ты можешь прочитать это в пьесе. Она же у тебя в руках.
Режиссер: (раздраженно бросая на скамью рядом с собой пухлую папку): В том-то и дело, что в ней все совершенно другое... Пушкин несет такую отсебятину, что у меня волосы встают дыбом!
Художник: (продолжая улыбаться, берет с земли пожелтевший лист и смотрит на него, поднимая к голубому небу): Так это же Пушкин...
Помочь сайту
Поздравления
