Помочь сайту
Поздравления
Воспоминания (продолжение 50)
17 февраля 2016 -
Алексей Лоскутов
Вскоре после вывозки леса ко мне зашел Саша (Александр Андреевич), посмотрел на хлысты, языком причмокнул – хороши.
- С огорода убирать их надо, завалил ты его хлыстами. Я подарю тебе домкрат «Лягушку». У этого домкрата трос 15 метров длиной. Дам еще чалку и трос, с возвратом, чтобы ты мог подтянуть в штабель даже далекие хлысты.
Посидели с ним, поговорили о делах плотницких.
- Когда я ремонтировал свой дом, папка еще жив был, он предупредил меня, чтобы я выбрасывал все подгнившие бревна, при настиле полов кромил доски, начисто удаляя всю заболонь. Ты тоже учти это: папка был хороший плотник, знал это дело.
- Спасибо, Саша, может выпьешь стопочку?
- Нет, сегодня некогда. Как-нибудь потом. Пойдем, заберешь домкрат и трос с чалкой.
Привезенные хлысты напугали Нину.
- С ними же ничего не сделать: такие толстые, их не пошевелить.
Однако, когда я с помощью подаренного домкрата стал подтягивать хлысты в штабель к меже, она радостно проговорила, - Спасибо Саше, сейчас вижу, что с хлыстами можно работать. Одним из этих хлыстов она чуть меня не угробила.
Я затаскивал его во второй слой штабеля, но комель хлыста никак не желал переваливаться через крайний нижний хлыст. Я взял два лома и постепенно шаг за шагом, двигаясь от вершины к комлю, стал поднимать его на нижний хлыст. Вот и комель хлыста приподнялся над землей, но я уже не могу, придерживая одной рукой ломом хлыст, второй рукой, другим ломом, поднимать его выше. Нина рядом, зову ее:
- Нина, подержи этот лом, только не вздумай поправлять его или, тем более, приподнимать хлыст.
Она взялась за лом, держит. Я схватил хороший кол, подбежал к комлю и подсовываю под него кол, чтобы забросить комель на нижний хлыст. В этот момент поднимаемый хлыст срывается и комель его бьет меня в живот с такой силой, что я метра на два отлетаю назад. Спасло меня то, что удар пришелся в центр тяжести и я не опрокинулся на спину, а отлетел назад. Иначе упавшим на меня хлыстом меня бы раздавило. Нина смотрит на меня испуганно. Немного отдышавшись, спрашиваю ее:
- Ты не смогла удержать хлыст?
- Нет, я вижу, что сейчас ты будешь поднимать комель, и решила тебе помочь, но у меня соскользнул лом и хлыст сорвался.
- Я же говорил тебе, чтобы ты только держала лом. Хорошо, что хлыст не достал тебя. Слушать нужно, что тебе говорят.
Не просто это было, но освободил я свой огород от хлыстов, перетаскал их в штабель.
Объявленная Горбачевым гласность и перестройка начинают приносить свои плоды. В газетах полно критических статей о попрании свободы слова и о необоснованных репрессиях в Советском Союзе. Вошел в употребление новый термин – тоталитарное государство. Оказывается, таким был Советский Союз. Процесс перестройки горячо поддерживают видные деятели культуры. Даже физик-ядерщик академик Сахаров поддерживает процесс перестройки. Растет демократическое движение.
Володя Макаров предложил мне сходить на митинг, организуемый демократическим движением «Выбор России» на «Площади 1905 года». Я согласился: интересно, о чем там будут говорить и сколько народу соберется на митинг?
Народу собралось немного, наверное, не больше 300 человек. Возле моста, на набережной Исети, сооружена небольшая трибуна. Начался митинг. Докладчик на трибуне рассказывает о том, какие преступления вершили высшие партийные органы Узбекистана во главе с секретарем ЦК Рашидовым. Подчеркивает, какую смелость при расследовании этого дела проявили следователи Гдлян и Иванов.
Интересно, об этом я еще не читал и не слыхал. Докладчик говорит свободно, никто ему не мешает. Недалеко от трибуны стоят и равнодушно слушают докладчика несколько милиционеров, не предпринимая никаких действий по пресечению доклада.
Странно. Наверное, Рашидов мерзавец, но докладчик вину за злоупотребления Рашидова возлагает на всю партию и предлагает исключить из конституции статью о руководящей роли партии. Кажется пора бы уже арестовать докладчика, но его сменяет другой, и снова с нападками на партию. Милиция никак не реагирует на это. Не пойму, как такое стало возможным в нашей стране. Я не член партии и не желаю им быть. Лично мне есть за что обижаться на партию, но я видел, какую роль сыграла партия в борьбе с германским фашизмом, в послевоенном восстановлении страны. Принимались жесткие, даже жестокие меры, но, как говорится, война без жертв не бывает. От нас требовали неимоверных усилий, немало лишений испытали мы, но мы победили в войне и в короткие сроки преодолели ее последствия. И в этом процессе руководящая и направляющая сила достойно проявила себя. Я не во всем согласен с партией, в том числе и с ее руководящей ролью. Есть проблемы в стране и решать их надо, и злоупотребления, с которыми нужно бороться, но не на таких митингах. Интересно, что за лица организуют эти митинги и кто их разрешает. Понятно, что происходят они с разрешения властей, что меня и удивляет. Получается, что разрешение идет с самого верху: местные власти не решились бы на это. Сказал об этом Макарову. Он не видит в митингах ничего плохого, говорит, что открытость нужна для успешной борьбы с такими злоупотреблениями.
Я не совсем согласен с ним, понимаю, что со злоупотреблениями бороться нужно, а еще лучше не допускать их. Непонятно мне, как власти могут официально разрешать агитировать народ против себя, против партии. Считаю, что партия должна осознавать свои ошибки и вовремя их устранять. Я бы мог еще понять разрешение этих митингов, если бы Советскому Союзу не угрожал военный блок НАТО, если бы США не развязали невиданную доселе гонку вооружений, не проводили бы политику балансирования на грани войны.
Эта тактика очень опасна для нас и выгодна для США и стран НАТО. Для них гонка вооружений не требует чрезмерного напряжения экономики, так как в этот блок входят наиболее промышленно-развитые страны во главе с США, обладающей крупнейшей в мире экономикой. Процент промышленных предприятий, занятых производством вооружений, у них относительно не велик. Советский Союз практически в одиночку должен противостоять военной мощи всех стран НАТО, поэтому так много заводов занято у нас производством вооружений. Даже на многих заводах, занятых производством мирной продукции, есть цех или участок, производящий военную продукцию. Это, разумеется, не может не отразиться на благосостоянии нашего народа.
Страны НАТО, навязав Советскому Союзу разорительную гонку вооружений, одновременно развернули против него массированную пропаганду, как ни странно обвиняя в этом нашу страну, ее агрессивность, нежелание считаться с интересами своего народа. Их радиостанции круглосуточно день за днем и год за годом отравляют эфир своей ложью, вселяя смуту в сознание людей. Я всегда считал, что глушилки для подавления враждебных радиостанций типа «Голос Америки», «БиБиСи» и «Радио Свобода» приносят не пользу, а вред. Доверчивые люди думают, что эти радиостанции говорят то, что скрывают от нас наши власти. Недавно у нас на предприятии в конференц-зале была лекция о враждебной пропаганде, и лектор заявил, что, к сожалению, у нас до сего времени не было контрпропаганды: вместо того, чтобы давать ответ, опровергать ложь вражеской пропаганды, мы глушили их радиостанции, только разжигая у некоторых интерес послушать «правду». Один раз и я послушал эту «правду». БиБиСи взахлеб вещала о том, что наш пассажирский самолет, следовавший рейсом, кажется, Каир-Москва, потерпел катастрофу над Югославией, и что об этом у нас не было сообщения в тот же день. Потом на этот факт было нагорожено столько вымысла, что у меня пропало желание слушать эту радиостанцию когда-либо еще. Сразу возникает вопрос: зачем с таким усердием смаковать эту новость, облекая ее в толстую обертку вымыслов, как будто произошел небывалый в истории гражданской авиации случай? Только затем, чтобы поднести с этой новостью, побольше нужного им вымысла. Однако, я встречал людей, которые свято им верят и восхищаются прекрасной жизнью на западе. Мне, кажется, что в условиях такого массированного давления на нас во всех сферах жизни такие митинги разрешать нельзя.
Поговорил об этом с Макаровым. Он не во всем со мной согласен:
- Побывавшие за рубежом говорят, что живут там лучше нас и агрессивно к нам не настроены.
- Володя, я говорил почему они живут лучше нас, особенно если учесть, что они обирают весь подконтрольный им мир.
- Колониальных стран уже нет.
- Зато много стран, зависимых от них почти также, как и колонии.
- Нет, я считаю, что с помощью таких митингов, можно быстрее очистить страну от налипшей грязи.
Макаров грамотный человек, кандидат технических наук, и он не совсем согласен со мной, а я с ним. Время нас рассудит, покажет: кто из нас прав.
Что-то наш Ельцин не понравился в Москве. Недолго он поработал первым секретарем Московского горкома партии, будто бы через чур рьяно принялся наводить там порядок, сильно обидел партийные верхи. Наверное не без оснований.
Что-то очень отвлекся я в рассуждениях о митингах, вернусь к работам по строительству моего дачного дома. Как и предполагал Геннадий Андреевич пилорама в кооперативе «Горняк» уже работает. Легко договорился там о распиловке моих бревен на доски. Отпилили с Геннадием Андреевичем десять наиболее толстых комлей и он отвез их на пилораму. Договорился с рабочими пилорамы о распиловке бревен в ночь с субботы на воскресенье при моем присутствии. Рабочие осмотрели бревна:
- Ну, мужик, и бревнышки у тебя. Наверное, некоторые не пройдут в пилораму.
- И что на вашей пилораме их не распилить?
- Распилить-то распилим, но, видимо, придется самые толстые комли подтесать.
- Подтешите, я заплачу за это.
- Да, ладно. Немного надо будет стесывать. На какие доски будем пилить?
- Середину бревна на пятидесятку, по краям дюймовку.
- Ладно, хорошо.
Закатили на ролики пилорамы первое бревно, и сразу же пришлось его подтесать. Установили, как я хотел пилы, и включили пилораму. Пилы совсем немного врезались в бревно и начали останавливаться. Пилорамщик уменьшил подачу и бревно медленно пошло под зубья пил. Дальше от комля распиловка пошла полегче. Подтесывать пришлось каждое бревно, зато доски получались превосходные: широкие, ровные, без единого сучка и задиринки. Даже горбыль хорош: широкий и толстый он найдет себе применение в предстоящей стройке.
Расплатился за работу, даже не ожидал, что так дешево приобрету такие превосходные доски. Пообещал, что завтра же вывезу и доски, и горбыль, чтобы не загромождать пилораму. С таким помощником, как Геннадий Андреевич, это не составило труда. Трудновато пришлось потом, когда я один укладывал в штабель широченную пятидесятку.
Подготовка к строительству, можно сказать, закончена. Начало строительства я отложил до моего выхода на пенсию. Работай тогда над своим домом сколько душе угодно, да и бревна, когда их пригреет на солнце, ошкурить будет легче.
Как-то зимой этого, уже 1988 года, ко мне на дачу, попариться в бане и покататься на лыжах приехал друг Макарова – Дружининский. Он посмотрел на бревна купленного мною дома и сказал:
- Не хотелось бы тебя расстраивать, но лучше бы ты этот дом не покупал. Новый дом срубить проще, чем заниматься подгонкой бревен в старый сруб. Я с этой работой знаком, так что можешь мне верить. И еще: не жалей, выбрасывай все чуть подгнившее, чтобы не заниматься сложным ремонтом через 10—15 лет. Какая крыша была над этим домом?
- Крыша была шатровая, но практически весь шифер на ней был поколот, так как гнилыми оказались и стропила, и слеги.
- Шатровую крышу не делай, делай обычную коньковую. Во-первых, для шатровой крыши нужно резать шифер, что, в общем-то, нежелательно. И протекать они начинают раньше из-за соединений на ребрах крыши.
Спасибо Дружининскому за советы. То, что при соединении на ребрах крыши легче протекают, я убедился уже сам, когда ремонтировал наш сарай, видел это и на других строениях. Одно мне не нравится: при таком большом доме под коньковой крышей будет большой чердак. Такой чердак мне не нужен. Я уже видел, что под коньковой крышей делают второй этаж. Хорошо бы посмотреть, как там все устроено, но в Крылосово таких домов нет. До выхода на пенсию время еще есть, что-нибудь придумаю сам. Готовлюсь к плотницким работам. Купил цепную электропилу «Парма», электрический рубанок и дрель. В марте приступил к ошкуровке хлыстов. Нашел старую небольшую скобель, даже без ручек. Отремонтировал ее, заточил. Попробовал в деле и остался доволен: не зря придуман этот инструмент. Работа с ошкуровкой хлыстов идет быстро: сучьев на них почти нет. Прекрасный лес – спасибо лесничему.
Весна нынче явно благоволит ко мне: к середине марта на огороде почти не осталось снега. Пора приступать к делу. Замерил длину бревен купленного дома – 8,8 метра. Напилил от ошкуренных хлыстов бревен нужной длины. Можно рубить первый венец. Сашин домкрат, вернее лебедка, мне очень помогает: без него, один, я бы с такими толстыми бревнами не справился. Выставил на подложках под углами по уровню первые четыре бревна, запилил места соединений и соединил бревна между собой. Потом разметил место для внутреннего пятого бревна, и уложил его на место. Начало строительству положено. Правда с первым венцом работы немного: пазов нет, чашки рубить не надо и бревна причерчивать тоже не надо. Но это же начало и оно вселяет уверенность в свои силы. Первый венец я успел уложить еще до выхода на пенсию.
11 мая 1988 года стал я настоящим пенсионером. Распростился с товарищами по работе, просил не забывать и навещать меня в выходные дни. На другой день уехал на дачу и уже по настоящему приступил к работе.
Надо укладывать уже в паз, первое бревно. Баню я рубил в лапу, это проще, а здесь нужно рубить в чашку. Чтобы причертить новое бревно его нужно опустить практически до касания с нижним бревном. Для этого нужно, как говорится на глазок, но довольно точно вырубить чашки. В них опускается бревно и причерчивается для вырубки паза и чашек, обеспечивающих плотное прилегание верхнего бревна к нижнему. После причерчивания бревно извлекается из чашек и вырубается паз. Причерчивание и вырубка паза должны быть выполнены точно. По этой работе можно определить каков плотник, так как вся работа выполняется вручную и зависит только от человека. На строительстве бани я уже освоил эту работу и первое мое, почти девятиметровое бревно, легло плотно. Геннадий Андреевич предупредил меня, что паз должен плотно прилегать к нижнему бревну по всей своей поверхности:
- Некоторые плотники, - сказал он, - для ускорения и облегчения работы, глубже вырубают середину паза. Это плохо: бревно плотно ложится по кромкам паза, а по середине паза пустота. При влажности воздуха там образуется конденсат и бревна начинают гнить.
Я учел это замечание и сделал шаблон из алюминиевой проволоки, которую изгибал так, чтобы она плотно прилегала к нижнему бревну. Применил небольшую скобель для окончательной зачистки паза. Даже похвастаться могу. Опытные плотники удивлялись, как мне удается с такой плотностью укладывать бревна в сруб. Короче говоря, работа у меня пошла, только вот старые бревна пришлось браковать одно за другим.
В выходные дни иногда мне помогают Макаров и Матшин, но они плохие плотники. Говорю им, чтобы ни в коем случае не перерубали черту. После того, как они вырубят паз, подгоняю его с помощью скобели и шаблона. Бревно причерчиваю всегда сам.
Однажды к вырубке паза подключился и зять Володя. Предупредил и его, чтобы не перерубал черту. Рубим паз на девятиметровом бревне втроем, каждый на своем участке. Я вырубил свой участок, потом закончил свою работу Макаров. Володя рубит. Подошел к нему, смотрю, а он уже сантиметра на два перерубил черту. Останавливаю его:
- Володя, я же говорил тебе, что нельзя перерубать черту.
- Как могу, так и работаю.
- Работать надо так, как нужно, а не так, как можешь. Сейчас это бревно придется снова причерчивать и вновь выбирать весь паз.
Новый паз получился очень широким, и сколько времени мы с Макаровым потеряли, устраняя этот огрех.
Строительная площадка у меня ограничена, на огороде я уже посадил картошку. Пришлось рубить сруб сразу на всю высоту. Это неудобно: нужно строить леса и поднимать бревно на всю высоту сруба. Значительно легче рубить сруб, стоя на земле, когда сруб рубится в две, три секции.
Рубить сруб одному, сразу на всю высоту дома – медленно, хлопотно и опасно. Опасен момент, когда стоя на лесах, один, двумя ломами поднимаешь из чашек толстое девятиметровое бревно, чтобы вырубить в нем паз. Если бревно сорвется, что вполне возможно, оно раздавит меня вместе с лесами. Поэтому вынимаю бревно из чашек очень осторожно.
Сруб растет в высоту, но очень медленно. Однако я добрался уже до оконных проемов, а из сруба купленного дома положил только одно бревно, но и его паз нужно подрубать, потому что кладешь его на новое бревно. Подрубать паз в старом засохшем бревне намного хуже, чем в свежем бревне.
Решил, чтобы сэкономить заготовленный лес, из крепких старых, отбракованных мною бревен, у которых сгнили только зауголки, делать простенки между окнами. К сожалению, мало я заготовил леса, не хватит его на мой дом. Однажды подошел ко мне Михаил, мой сосед по даче, тот, что построил дом из барачных панелей. Посмотрел на мою работу, похвалил за ее качество и спросил:
- Алексей, ты что здесь хочешь ставить этот дом?
- Здесь, ты что не желаешь видеть меня своим соседом, хочешь, чтобы я куда-нибудь уехал?
- Как раз об этом я и хочу сказать, только не в смысле соседства. Я поинтересовался перспективами известкового завода и узнал, что скоро начнется строительство второй его очереди, а в дальнейшем, возможно, и третьей. Я не хочу глотать известковую пыль, решил продать свой дом и построить дачу в другом месте.
- Эта новость, Михаил, не обрадовала меня, а что делать? Тебе не жалко продавать только что построенный дом и где-то опять строить новый?
- Жалко, конечно, но дача мне нужна для отдыха в чистом, тихом месте. Советую и тебе подумать об этом.
- Сколько ты думаешь просить за свой дом?
- Дешевле трех тысяч не продам.
Озадачил меня Михаил этой новостью. Завод и сейчас временами довольно щедро снабжает окрестности известковой пылью. Это не нравится всем, не только Михаилу. Но дом-то я уже строю, а перспектива искать себе где-то новое место, перевозить туда дом, привыкать к новым односельчанам, в моем возрасте, что-то не вдохновляет меня. Думать надо, думать.
- С огорода убирать их надо, завалил ты его хлыстами. Я подарю тебе домкрат «Лягушку». У этого домкрата трос 15 метров длиной. Дам еще чалку и трос, с возвратом, чтобы ты мог подтянуть в штабель даже далекие хлысты.
Посидели с ним, поговорили о делах плотницких.
- Когда я ремонтировал свой дом, папка еще жив был, он предупредил меня, чтобы я выбрасывал все подгнившие бревна, при настиле полов кромил доски, начисто удаляя всю заболонь. Ты тоже учти это: папка был хороший плотник, знал это дело.
- Спасибо, Саша, может выпьешь стопочку?
- Нет, сегодня некогда. Как-нибудь потом. Пойдем, заберешь домкрат и трос с чалкой.
Привезенные хлысты напугали Нину.
- С ними же ничего не сделать: такие толстые, их не пошевелить.
Однако, когда я с помощью подаренного домкрата стал подтягивать хлысты в штабель к меже, она радостно проговорила, - Спасибо Саше, сейчас вижу, что с хлыстами можно работать. Одним из этих хлыстов она чуть меня не угробила.
Я затаскивал его во второй слой штабеля, но комель хлыста никак не желал переваливаться через крайний нижний хлыст. Я взял два лома и постепенно шаг за шагом, двигаясь от вершины к комлю, стал поднимать его на нижний хлыст. Вот и комель хлыста приподнялся над землей, но я уже не могу, придерживая одной рукой ломом хлыст, второй рукой, другим ломом, поднимать его выше. Нина рядом, зову ее:
- Нина, подержи этот лом, только не вздумай поправлять его или, тем более, приподнимать хлыст.
Она взялась за лом, держит. Я схватил хороший кол, подбежал к комлю и подсовываю под него кол, чтобы забросить комель на нижний хлыст. В этот момент поднимаемый хлыст срывается и комель его бьет меня в живот с такой силой, что я метра на два отлетаю назад. Спасло меня то, что удар пришелся в центр тяжести и я не опрокинулся на спину, а отлетел назад. Иначе упавшим на меня хлыстом меня бы раздавило. Нина смотрит на меня испуганно. Немного отдышавшись, спрашиваю ее:
- Ты не смогла удержать хлыст?
- Нет, я вижу, что сейчас ты будешь поднимать комель, и решила тебе помочь, но у меня соскользнул лом и хлыст сорвался.
- Я же говорил тебе, чтобы ты только держала лом. Хорошо, что хлыст не достал тебя. Слушать нужно, что тебе говорят.
Не просто это было, но освободил я свой огород от хлыстов, перетаскал их в штабель.
Объявленная Горбачевым гласность и перестройка начинают приносить свои плоды. В газетах полно критических статей о попрании свободы слова и о необоснованных репрессиях в Советском Союзе. Вошел в употребление новый термин – тоталитарное государство. Оказывается, таким был Советский Союз. Процесс перестройки горячо поддерживают видные деятели культуры. Даже физик-ядерщик академик Сахаров поддерживает процесс перестройки. Растет демократическое движение.
Володя Макаров предложил мне сходить на митинг, организуемый демократическим движением «Выбор России» на «Площади 1905 года». Я согласился: интересно, о чем там будут говорить и сколько народу соберется на митинг?
Народу собралось немного, наверное, не больше 300 человек. Возле моста, на набережной Исети, сооружена небольшая трибуна. Начался митинг. Докладчик на трибуне рассказывает о том, какие преступления вершили высшие партийные органы Узбекистана во главе с секретарем ЦК Рашидовым. Подчеркивает, какую смелость при расследовании этого дела проявили следователи Гдлян и Иванов.
Интересно, об этом я еще не читал и не слыхал. Докладчик говорит свободно, никто ему не мешает. Недалеко от трибуны стоят и равнодушно слушают докладчика несколько милиционеров, не предпринимая никаких действий по пресечению доклада.
Странно. Наверное, Рашидов мерзавец, но докладчик вину за злоупотребления Рашидова возлагает на всю партию и предлагает исключить из конституции статью о руководящей роли партии. Кажется пора бы уже арестовать докладчика, но его сменяет другой, и снова с нападками на партию. Милиция никак не реагирует на это. Не пойму, как такое стало возможным в нашей стране. Я не член партии и не желаю им быть. Лично мне есть за что обижаться на партию, но я видел, какую роль сыграла партия в борьбе с германским фашизмом, в послевоенном восстановлении страны. Принимались жесткие, даже жестокие меры, но, как говорится, война без жертв не бывает. От нас требовали неимоверных усилий, немало лишений испытали мы, но мы победили в войне и в короткие сроки преодолели ее последствия. И в этом процессе руководящая и направляющая сила достойно проявила себя. Я не во всем согласен с партией, в том числе и с ее руководящей ролью. Есть проблемы в стране и решать их надо, и злоупотребления, с которыми нужно бороться, но не на таких митингах. Интересно, что за лица организуют эти митинги и кто их разрешает. Понятно, что происходят они с разрешения властей, что меня и удивляет. Получается, что разрешение идет с самого верху: местные власти не решились бы на это. Сказал об этом Макарову. Он не видит в митингах ничего плохого, говорит, что открытость нужна для успешной борьбы с такими злоупотреблениями.
Я не совсем согласен с ним, понимаю, что со злоупотреблениями бороться нужно, а еще лучше не допускать их. Непонятно мне, как власти могут официально разрешать агитировать народ против себя, против партии. Считаю, что партия должна осознавать свои ошибки и вовремя их устранять. Я бы мог еще понять разрешение этих митингов, если бы Советскому Союзу не угрожал военный блок НАТО, если бы США не развязали невиданную доселе гонку вооружений, не проводили бы политику балансирования на грани войны.
Эта тактика очень опасна для нас и выгодна для США и стран НАТО. Для них гонка вооружений не требует чрезмерного напряжения экономики, так как в этот блок входят наиболее промышленно-развитые страны во главе с США, обладающей крупнейшей в мире экономикой. Процент промышленных предприятий, занятых производством вооружений, у них относительно не велик. Советский Союз практически в одиночку должен противостоять военной мощи всех стран НАТО, поэтому так много заводов занято у нас производством вооружений. Даже на многих заводах, занятых производством мирной продукции, есть цех или участок, производящий военную продукцию. Это, разумеется, не может не отразиться на благосостоянии нашего народа.
Страны НАТО, навязав Советскому Союзу разорительную гонку вооружений, одновременно развернули против него массированную пропаганду, как ни странно обвиняя в этом нашу страну, ее агрессивность, нежелание считаться с интересами своего народа. Их радиостанции круглосуточно день за днем и год за годом отравляют эфир своей ложью, вселяя смуту в сознание людей. Я всегда считал, что глушилки для подавления враждебных радиостанций типа «Голос Америки», «БиБиСи» и «Радио Свобода» приносят не пользу, а вред. Доверчивые люди думают, что эти радиостанции говорят то, что скрывают от нас наши власти. Недавно у нас на предприятии в конференц-зале была лекция о враждебной пропаганде, и лектор заявил, что, к сожалению, у нас до сего времени не было контрпропаганды: вместо того, чтобы давать ответ, опровергать ложь вражеской пропаганды, мы глушили их радиостанции, только разжигая у некоторых интерес послушать «правду». Один раз и я послушал эту «правду». БиБиСи взахлеб вещала о том, что наш пассажирский самолет, следовавший рейсом, кажется, Каир-Москва, потерпел катастрофу над Югославией, и что об этом у нас не было сообщения в тот же день. Потом на этот факт было нагорожено столько вымысла, что у меня пропало желание слушать эту радиостанцию когда-либо еще. Сразу возникает вопрос: зачем с таким усердием смаковать эту новость, облекая ее в толстую обертку вымыслов, как будто произошел небывалый в истории гражданской авиации случай? Только затем, чтобы поднести с этой новостью, побольше нужного им вымысла. Однако, я встречал людей, которые свято им верят и восхищаются прекрасной жизнью на западе. Мне, кажется, что в условиях такого массированного давления на нас во всех сферах жизни такие митинги разрешать нельзя.
Поговорил об этом с Макаровым. Он не во всем со мной согласен:
- Побывавшие за рубежом говорят, что живут там лучше нас и агрессивно к нам не настроены.
- Володя, я говорил почему они живут лучше нас, особенно если учесть, что они обирают весь подконтрольный им мир.
- Колониальных стран уже нет.
- Зато много стран, зависимых от них почти также, как и колонии.
- Нет, я считаю, что с помощью таких митингов, можно быстрее очистить страну от налипшей грязи.
Макаров грамотный человек, кандидат технических наук, и он не совсем согласен со мной, а я с ним. Время нас рассудит, покажет: кто из нас прав.
Что-то наш Ельцин не понравился в Москве. Недолго он поработал первым секретарем Московского горкома партии, будто бы через чур рьяно принялся наводить там порядок, сильно обидел партийные верхи. Наверное не без оснований.
Что-то очень отвлекся я в рассуждениях о митингах, вернусь к работам по строительству моего дачного дома. Как и предполагал Геннадий Андреевич пилорама в кооперативе «Горняк» уже работает. Легко договорился там о распиловке моих бревен на доски. Отпилили с Геннадием Андреевичем десять наиболее толстых комлей и он отвез их на пилораму. Договорился с рабочими пилорамы о распиловке бревен в ночь с субботы на воскресенье при моем присутствии. Рабочие осмотрели бревна:
- Ну, мужик, и бревнышки у тебя. Наверное, некоторые не пройдут в пилораму.
- И что на вашей пилораме их не распилить?
- Распилить-то распилим, но, видимо, придется самые толстые комли подтесать.
- Подтешите, я заплачу за это.
- Да, ладно. Немного надо будет стесывать. На какие доски будем пилить?
- Середину бревна на пятидесятку, по краям дюймовку.
- Ладно, хорошо.
Закатили на ролики пилорамы первое бревно, и сразу же пришлось его подтесать. Установили, как я хотел пилы, и включили пилораму. Пилы совсем немного врезались в бревно и начали останавливаться. Пилорамщик уменьшил подачу и бревно медленно пошло под зубья пил. Дальше от комля распиловка пошла полегче. Подтесывать пришлось каждое бревно, зато доски получались превосходные: широкие, ровные, без единого сучка и задиринки. Даже горбыль хорош: широкий и толстый он найдет себе применение в предстоящей стройке.
Расплатился за работу, даже не ожидал, что так дешево приобрету такие превосходные доски. Пообещал, что завтра же вывезу и доски, и горбыль, чтобы не загромождать пилораму. С таким помощником, как Геннадий Андреевич, это не составило труда. Трудновато пришлось потом, когда я один укладывал в штабель широченную пятидесятку.
Подготовка к строительству, можно сказать, закончена. Начало строительства я отложил до моего выхода на пенсию. Работай тогда над своим домом сколько душе угодно, да и бревна, когда их пригреет на солнце, ошкурить будет легче.
Как-то зимой этого, уже 1988 года, ко мне на дачу, попариться в бане и покататься на лыжах приехал друг Макарова – Дружининский. Он посмотрел на бревна купленного мною дома и сказал:
- Не хотелось бы тебя расстраивать, но лучше бы ты этот дом не покупал. Новый дом срубить проще, чем заниматься подгонкой бревен в старый сруб. Я с этой работой знаком, так что можешь мне верить. И еще: не жалей, выбрасывай все чуть подгнившее, чтобы не заниматься сложным ремонтом через 10—15 лет. Какая крыша была над этим домом?
- Крыша была шатровая, но практически весь шифер на ней был поколот, так как гнилыми оказались и стропила, и слеги.
- Шатровую крышу не делай, делай обычную коньковую. Во-первых, для шатровой крыши нужно резать шифер, что, в общем-то, нежелательно. И протекать они начинают раньше из-за соединений на ребрах крыши.
Спасибо Дружининскому за советы. То, что при соединении на ребрах крыши легче протекают, я убедился уже сам, когда ремонтировал наш сарай, видел это и на других строениях. Одно мне не нравится: при таком большом доме под коньковой крышей будет большой чердак. Такой чердак мне не нужен. Я уже видел, что под коньковой крышей делают второй этаж. Хорошо бы посмотреть, как там все устроено, но в Крылосово таких домов нет. До выхода на пенсию время еще есть, что-нибудь придумаю сам. Готовлюсь к плотницким работам. Купил цепную электропилу «Парма», электрический рубанок и дрель. В марте приступил к ошкуровке хлыстов. Нашел старую небольшую скобель, даже без ручек. Отремонтировал ее, заточил. Попробовал в деле и остался доволен: не зря придуман этот инструмент. Работа с ошкуровкой хлыстов идет быстро: сучьев на них почти нет. Прекрасный лес – спасибо лесничему.
Весна нынче явно благоволит ко мне: к середине марта на огороде почти не осталось снега. Пора приступать к делу. Замерил длину бревен купленного дома – 8,8 метра. Напилил от ошкуренных хлыстов бревен нужной длины. Можно рубить первый венец. Сашин домкрат, вернее лебедка, мне очень помогает: без него, один, я бы с такими толстыми бревнами не справился. Выставил на подложках под углами по уровню первые четыре бревна, запилил места соединений и соединил бревна между собой. Потом разметил место для внутреннего пятого бревна, и уложил его на место. Начало строительству положено. Правда с первым венцом работы немного: пазов нет, чашки рубить не надо и бревна причерчивать тоже не надо. Но это же начало и оно вселяет уверенность в свои силы. Первый венец я успел уложить еще до выхода на пенсию.
11 мая 1988 года стал я настоящим пенсионером. Распростился с товарищами по работе, просил не забывать и навещать меня в выходные дни. На другой день уехал на дачу и уже по настоящему приступил к работе.
Надо укладывать уже в паз, первое бревно. Баню я рубил в лапу, это проще, а здесь нужно рубить в чашку. Чтобы причертить новое бревно его нужно опустить практически до касания с нижним бревном. Для этого нужно, как говорится на глазок, но довольно точно вырубить чашки. В них опускается бревно и причерчивается для вырубки паза и чашек, обеспечивающих плотное прилегание верхнего бревна к нижнему. После причерчивания бревно извлекается из чашек и вырубается паз. Причерчивание и вырубка паза должны быть выполнены точно. По этой работе можно определить каков плотник, так как вся работа выполняется вручную и зависит только от человека. На строительстве бани я уже освоил эту работу и первое мое, почти девятиметровое бревно, легло плотно. Геннадий Андреевич предупредил меня, что паз должен плотно прилегать к нижнему бревну по всей своей поверхности:
- Некоторые плотники, - сказал он, - для ускорения и облегчения работы, глубже вырубают середину паза. Это плохо: бревно плотно ложится по кромкам паза, а по середине паза пустота. При влажности воздуха там образуется конденсат и бревна начинают гнить.
Я учел это замечание и сделал шаблон из алюминиевой проволоки, которую изгибал так, чтобы она плотно прилегала к нижнему бревну. Применил небольшую скобель для окончательной зачистки паза. Даже похвастаться могу. Опытные плотники удивлялись, как мне удается с такой плотностью укладывать бревна в сруб. Короче говоря, работа у меня пошла, только вот старые бревна пришлось браковать одно за другим.
В выходные дни иногда мне помогают Макаров и Матшин, но они плохие плотники. Говорю им, чтобы ни в коем случае не перерубали черту. После того, как они вырубят паз, подгоняю его с помощью скобели и шаблона. Бревно причерчиваю всегда сам.
Однажды к вырубке паза подключился и зять Володя. Предупредил и его, чтобы не перерубал черту. Рубим паз на девятиметровом бревне втроем, каждый на своем участке. Я вырубил свой участок, потом закончил свою работу Макаров. Володя рубит. Подошел к нему, смотрю, а он уже сантиметра на два перерубил черту. Останавливаю его:
- Володя, я же говорил тебе, что нельзя перерубать черту.
- Как могу, так и работаю.
- Работать надо так, как нужно, а не так, как можешь. Сейчас это бревно придется снова причерчивать и вновь выбирать весь паз.
Новый паз получился очень широким, и сколько времени мы с Макаровым потеряли, устраняя этот огрех.
Строительная площадка у меня ограничена, на огороде я уже посадил картошку. Пришлось рубить сруб сразу на всю высоту. Это неудобно: нужно строить леса и поднимать бревно на всю высоту сруба. Значительно легче рубить сруб, стоя на земле, когда сруб рубится в две, три секции.
Рубить сруб одному, сразу на всю высоту дома – медленно, хлопотно и опасно. Опасен момент, когда стоя на лесах, один, двумя ломами поднимаешь из чашек толстое девятиметровое бревно, чтобы вырубить в нем паз. Если бревно сорвется, что вполне возможно, оно раздавит меня вместе с лесами. Поэтому вынимаю бревно из чашек очень осторожно.
Сруб растет в высоту, но очень медленно. Однако я добрался уже до оконных проемов, а из сруба купленного дома положил только одно бревно, но и его паз нужно подрубать, потому что кладешь его на новое бревно. Подрубать паз в старом засохшем бревне намного хуже, чем в свежем бревне.
Решил, чтобы сэкономить заготовленный лес, из крепких старых, отбракованных мною бревен, у которых сгнили только зауголки, делать простенки между окнами. К сожалению, мало я заготовил леса, не хватит его на мой дом. Однажды подошел ко мне Михаил, мой сосед по даче, тот, что построил дом из барачных панелей. Посмотрел на мою работу, похвалил за ее качество и спросил:
- Алексей, ты что здесь хочешь ставить этот дом?
- Здесь, ты что не желаешь видеть меня своим соседом, хочешь, чтобы я куда-нибудь уехал?
- Как раз об этом я и хочу сказать, только не в смысле соседства. Я поинтересовался перспективами известкового завода и узнал, что скоро начнется строительство второй его очереди, а в дальнейшем, возможно, и третьей. Я не хочу глотать известковую пыль, решил продать свой дом и построить дачу в другом месте.
- Эта новость, Михаил, не обрадовала меня, а что делать? Тебе не жалко продавать только что построенный дом и где-то опять строить новый?
- Жалко, конечно, но дача мне нужна для отдыха в чистом, тихом месте. Советую и тебе подумать об этом.
- Сколько ты думаешь просить за свой дом?
- Дешевле трех тысяч не продам.
Озадачил меня Михаил этой новостью. Завод и сейчас временами довольно щедро снабжает окрестности известковой пылью. Это не нравится всем, не только Михаилу. Но дом-то я уже строю, а перспектива искать себе где-то новое место, перевозить туда дом, привыкать к новым односельчанам, в моем возрасте, что-то не вдохновляет меня. Думать надо, думать.
Рейтинг: +2
314 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Новые произведения
