Его звали Рашид, по национальности он был татарин, по призванию – шоферюга. Мы работали вместе с ним в "Троицком" откормочном совхозе. Он возил нашего шефа, то бишь директора совхоза Складнева Петра Михайловича, я же был сначала нормировщиком, а позднее главным экономистом. Наш шеф был человеком примечательным. Агроном по образованию, где-то потеряв ногу, он долго работал главным экономистом в этом совхозе, хотя эту работу он не любил до коликов в печёнках. Написав нужную или не нужную бумагу, он просто бросал её в стол, где лежала большая гора подобных бумажек, норовя вывалиться на пол, что таки часто и случалось. В то время я только что закончил институт и был довольно слабым экономистом, так что, при составлении техпрофинплана, я обратился к нему за разъяснением одного непонятного мне момента. Он глубокомысленно уставился на меня, открыл этот самый техпрофинплан, тыкнул в несколько мест пальцами и, не сказав ничего, отдал мне эту довольно объемную книжицу, едва не кинув её. Я, конечно, ничего не понял, но, покрутив башкой, кое-что скумекал и больше никогда не обращался к нему с такими пустяками. Это было простительно для него, человека чрезвычайно самолюбивого. Так как по образованию он был агрономом, о чём я говорил ранее, только нога, отрезанная выше колена, усадила его за стол экономиста. Кроме всего прочего он хотел быть начальником и лез из кожи, чтобы им стать. Уже за сорок эта его глупая мечта осуществилась и, теперь, он довольно бодро скакал на одной ноге, порой размахивая своими костылями, беспрестанно связывая три буквы в кучу и гоняя мужиков за халтуру. Совхоз занимался откормом бычков, что закупал в окрестных хозяйствах, и на барде, поставляемой Троицким спирт заводом, соломе и силосе, доводил до убойных кондиции довольно быстро, давая на круг более килограмма суточного привеса. Сначала центральная усадьба нашего совхоза находилась в З-х, куда я направил свои стопы сразу же после института, под крыло папино, плюя на волю государства Рассейского, распределившего меня в Красноярский край. Затем контору нашу перевели в Троицк, поближе к производству, так как откорм свиней в З-х был прикрыт начисто. Это было в тридцати верстах от родных пенатов наших, так что ежедневное мотание туды - обратно, стало для нас почти обязательным. Перебираться в Троицк мне не очень хотелось, хотя там и был спиртзавод, и водилось не только множество пьяниц, но и настоящих советских миллионеров, заработавших свои миллионы на откорме свиней в большом количестве. Миллионером или горьким пьяницей, при моем умственном настрое, мне не суждено было быть, так как единственным способом заработать миллион для меня - стать Нобелевским лауреатом, что мне не грозит, а спиться мне не суждено, по простой причине: дурной наследственности, что проистекает от моих грузинских предков, видимо больших любителей спиртного во многих поколениях, закаливших их в битве с этим пресмыкающимся, что нельзя сказать об Рашиде.
Рашид любил принять на грудь, но редко напивался до визга свиного и запросто нас тарабанил по трассе Троицк - З-и, так как утром он бывал всегда трезв, как стекло оконное или бутылочное после промывки в спирту. Но однажды, забравшись в его ГАЗ-69, мы обнаружили Рашида не сидящим, а лежащим на руле вверенной ему транспортины. Пассажирами Рашида были в основном конторские, среди которых преобладали бабы, точнее женщины, то они, что естественно, подняли визг по этому поводу, хотя спящий на руле водила, только что лихо подрули к крыльцу нашей шараги. Попытки каким-то образом хотя бы оторвать его от руля, ни к чему не привели, так как тот вцепился в баранку, как черт в грешную душу. При этом он не проявлял признаков жизни, но когда ему сказали, чтоб он ехал, после многих трудов наших по приведению его в чувство. На удивление всем, Рашид завел свой драндулет, переключился и, по-прежнему лежа на руле, таки покатил по дороге наезженной, споро объезжая все ямы и колдобины. Бабушка, наш главнейший бухгалтер, едва не схватила инфаркт при виде сего зрелища, всю дорогу кидалась на нас с просьбами отобрать руль у злосчастного шоферюги. На её крики он не реагировал никаким образом, а отбирать баранку у него во время движения было довольно опасно со всех сторон. Я успокаивал её, как мог, всё это время, только при подъезде к З-м, наш водила поднял голову и поинтересовался: к кому первому ему ехать. Тут же был назван адрес, но в ходе следования, возникло иное решение, которое было сообщено Рашиду, но тот не поднял на этот глас господний головы и не услышал его, так что оттарабанил нас по первому адресу, где, прекрасно остановившись на обочине, даже дав сигналы поворота, поинтересовался следующим местом остановки. Так, колотясь головой о руль, он развез всех, кроме меня, и получил задание рулить в гараж. Въехав на территорию и в открытые мною двери теплого гаража, он заглушил машину, оставшись, после чего в кабине. Открыв дверцу со стороны водителя, я едва успел подхватить падающего вниз головой Рашида. Вдвоем со сторожем, мы едва дотащили его до сторожки, где и бросили его бесчувственного на топчан.
Утром он опять был трезв, как стекло, после очередной помывки в Троицком спирту, блистая лучезарной улыбкой под живительными лучами солнца. И рулил-таки бодро на своем "Бобике" по просторам З-кого района, доводя до инфаркта нашего заслуженного и убеленного сединой и покрытого дремой лет главбуха женского пола по рождению.
Помочь сайту
Поздравления
