Убитая совесть 5

27 января 2016 - Валерий Рыбалкин

Глава 5. Зарница. Институт.

Виктора Силина, десятилетнего мальчишку, приняли в пионеры 22-го апреля 1964-го года в небольшом волжском городке. Сын руководителя подразделения на одном из градообразующих предприятий, он рос, как и большинство его сверстников: пионерская, затем комсомольская организация, увлечение музыкой, радиотехникой, запуск самодельных ракет. Но было и другое – азартные игры в кампании хулиганов, драки, войны малолеток – всё это также наложило неизгладимый отпечаток на его характер.

1.
Детскую военизированную игру «Зарница» пытаются возродить даже сейчас, много десятилетий спустя. А тогда, в семидесятые годы прошлого века, старшеклассники были от неё без ума. В то относительно сытое благополучное время служба в армии считалась почётной обязанностью, и ребята хотели служить, готовились к этому важному делу государственного значения. За два-три года, проведённые в военных лагерях и казармах, мальчишки становились настоящими мужчинами. К тем же, кто по какой-то причине не прошёл эту суровую школу, относились с лёгким презрением, как к неполноценным. А девушки не хотели с такими дружить.

Всю зиму в школьной мастерской под руководством учителя столярных трудов старшеклассники пилили, строгали, шкурили – делали заготовки для деревянных ружей и автоматов. И как только сошёл снег, на спортивной площадке начались занятия по строевой подготовке. Стрелять из настоящего боевого оружия ходили в специально оборудованный заводской тир. Правда, брали в игру не всех. Чтобы участвовать, надо было хорошо учиться, быть сильным и выносливым. Приняли несколько настырных девчонок, которые делом доказали, что они ничем не хуже ребят.

Хулиганистый Петька Орлов буквально преобразился – расправил плечи и даже курить стал меньше, чтобы не отставать от товарищей. Сдавали нормы ГТО (Готов к труду и обороне). А тех, кто плохо прыгал, бегал или не умел метать гранату, отстраняли от «Зарницы» без разговоров. И это было хуже всякого наказания. Виктор с Васькой старались из всех сил. Ведь в начале лета школьный военрук обещал провести сборы за городом – с ночёвкой и военными учениями, что должно было стать кульминацией всей игры.

Но вот наступил, наконец, этот долгожданный день – один из первых дней летних каникул. Ранним утром на заводском автобусе ребята прибыли за город в молодой лесок, где и развернулось всё действо. Начали со спортивного ориентирования. Разбившись на группы, юнармейцы пошли по заранее проложенным маршрутам, пользуясь картой и компасом. В конечной точке был спрятан флажок, который надо было отыскать и вручить главному судье соревнований. Кто раньше найдёт, тот и будет победителем.

Три приятеля – Петька, Васька и Виктор оказались в одной группе. Витёк был назначен старшим, так как учился лучше других. Но Петька, проверенный атаман, с малолетства верховодивший на своей улице, не мог допустить, чтобы какой-то там отличник указывал ему, что и как надо делать. Он спокойно отобрал у командира карту, для убедительности показав тому кулак, и взял инициативу в свои руки. Тем более что для этого у него была довольно веская причина – с некоторых пор заядлый хулиган… влюбился.

Любаша из параллельного класса была заводилой многих пионерских, а затем и комсомольских дел. Естественно, в игре «Зарница» девушка принимала самое активное участие. Но Петьку, который пытался прибрать её к рукам, красавица сразу отшила так, что тот поначалу даже опешил – не привык атаман к подобному обращению, которое никогда и никому не сходило с рук. Никому, кроме Любаши. А она без видимого усилия вила из него верёвки, и в её присутствии грозный атаман превращался в пушистого ласкового котёнка, которому разрешалось лишь почтительно наблюдать за стройной фигуркой своей избранницы и доказывать ей, что он самый умный, самый сильный, самый красивый. В общем – первый парень на деревне. Вот и сейчас Орлов перехвалил у Силина лидерство в надежде утвердить своё превосходство над другими ребятами и при случае козырнуть этим перед своей избранницей.

Конечно, знаний и навыков Петьке не хватало, но природная смекалка, как обычно, выручила его и на этот раз. Надо сказать, что был он заядлым грибником, перед которым лес охотно открывал свои небольшие секреты и даже недоступные другим страшные тайны. Слегка примятая трава, надломленная ветка – по этим приметам парень догадался, где именно прошли накануне организаторы игры, прокладывая их маршрут. Разобравшись, Орлов вернул карту законному командиру, и пока тот определялся со сторонами горизонта, уверенно повёл группу к победе. Десять минут быстрой ходьбы – и они с Васькой нашли сигнальный флажок, спрятанный в тени огромной раскидистой ели. Затем вернулись к остальным юнармейцам, застрявшим на полпути.

– Ребя, кончай бюрократию разводить, – прервал изыскания Виктора Петька, размахивая символом победы, – пошли призы получать!
И вся группа, не сговариваясь, бросилась к пеньку-столику на поляне, где ждал их главный судья соревнований. Любашка со своими девчатами пришла второй. А Петька, с нетерпением дожидаясь её прихода, успел вырезать перочинным ножичком на живописно уложенных брёвнах-сиденьях нечто подобное тому, что его отец много лет назад написал на стенах поверженного Рейхстага: «Здесь были мы!» – с перечислением фамилий победителей. Замечу, что лучшей наградой для нынешнего триумфатора стали восхищённые глаза Любашки в момент, когда «Верховный» вручал ребятам заслуженные призы – шоколадные, завёрнутые в фольгу медали.

2.
После обеда были соревнования по строевой подготовке, одеванию противогаза на скорость, оказанию первой помощи пострадавшему, установке палатки. Стреляли из автомата по мишеням одиночными выстрелами. В общем, всё было весело и интересно. Когда стемнело, развели большой костёр, пели песни и просто болтали – много и обо всём на свете. Петька в очередной раз пытался охмурить свою красавицу, но, ожидаемо, получил полный отлуп, обиделся, посидел немного рядом с Любашкой на разрешённом ею «пионерском» расстоянии, а затем, раздосадованный, скрылся в темноте ночи.

Девушки в то далёкое теперь уже время, за редким исключением, не позволяли себе никаких вольностей с парнями. И это давало возможность, во-первых – испытать свои чувства, а во-вторых – растягивало период романтических ухаживаний, превращая переживания влюблённых в нечто возвышенное и прекрасное, о чём много лет спустя они вспоминали с грустью и ностальгией по ушедшей молодости. Юный рыцарь, доведённый неуступчивой нимфой до умопомрачения, зачастую был готов на любые безумства, лишь бы получить её благосклонное расположение.

В одиннадцатом часу прозвучал отбой, и, подчиняясь военной дисциплине, юнармейцы неохотно разошлись по палаткам, оставив двоих дежурных. Через полчаса гомон утих. Как вдруг, будто гром среди ясного неба, послышалась пальба. Выстрелов было немного, но в ночной тиши они прозвучали ясно и отчётливо, будто разрывы гранат. Выскочив на поляну, ребята и взрослые ошалело смотрели по сторонам, не понимая, что происходит? Всё было тихо, и только через несколько минут кто-то заметил, как из костра взметнулся небольшой фонтанчик искр. Послышался выстрел, свист «пули» и глухой удар в дерево.
– Ложись! – что было силы, заорал военрук.

Все бросились на землю. Но, пролежав без движения несколько минут, отряхиваясь, начали подниматься на ноги. Главнокомандующий подошёл к костру, поковырял в нём палкой, после чего объявил отбой. И только утром, когда рассвело, учителя нашли несколько срезанных «пулями» веток и болт, наполовину вдавленный в ствол дерева. Военрук понял, что кто-то после отбоя бросил в костёр несколько самодельных «бомбочек», представлявших собой два болта, вкрученных в одну гайку. В образовавшееся замкнутое пространство «бомбисты» насыпали «серу», снятую ножичком с концов спичек. От удара или от нагревания в костре части взрывного устройства со свистом разлетались в разные стороны, представляя собой некое подобие русской рулетки для бестолковых подростков. Запросто могло кого-то убить или ранить.

Общее построение и попытки найти виновных не дали результата. Верховный хотел, было, запретить игру, но просьбы и заверения юнармейцев, что это, мол, местные баловались, смягчили суровое сердце майора в отставке.
«Зарница» была продолжена, и только спустя две недели под большим секретом Орлов признался Любашке, что это он, отчаявшись добиться от неё взаимности, подбросил «бомбочки» в костёр. Девушка, конечно, отругала своего воздыхателя. Но в душе она радовалась тому, что ради неё Петька совершил такой безрассудный «подвиг».

Не буду описывать, как ребята, разделившись на «синих» и «зелёных», воевали друг с другом, какие тактические приёмы они применяли в этой «войне», как Орлов во главе разведки «синих» захватил знамя противника… Давно это было, а свою молодость хочется вспоминать до бесконечности…
Скажу только, что в первый раз Петька поцеловал свою Любашку спустя почти год – в ту далёкую ночь, когда они после выпускного вечера всем классом ходили на берег Волги встречать рассвет. Молодые люди, взявшись за руки, стояли над обрывом и наблюдали за тем, как у водной глади, у горизонта медленно разгоралась яркая полоска света. А великая русская река спокойно и величаво несла мимо них свои воды в далёкое Каспийское море так же, как и много тысяч лет назад.

3.
После окончания десятилетки выпускники могли поступать в вуз. Но только один раз, потому что осенью надо было идти в армию. А после службы сдавать вступительные экзамены было тяжеловато, даже несмотря на то, что для демобилизовавшихся предусматривались льготы. Поэтому многие ребята после восьмого класса шли в техникум или в ПТУ (производственно-техническое училище), получали специальность и, отслужив, трудились на производстве, зарабатывая больше, нежели молодые специалисты после технического вуза. Замечу, что гуманитарии в те годы не котировались.

Техника – двигатель прогресса, а радиотехника – тем более. Понимая, что за электронными технологиями будущее, Виктор Силин выбрал радиотехнический институт. Родители предлагали ему воспользоваться связями отца, чтобы поступить в вуз по блату, гарантированно. Но честолюбие, юношеский максимализм и вера в свои силы заставили молодого человека отказаться. Он жаждал самостоятельности, и ему ужасно надоела мелочная родительская опека.

Так наш герой оказался один в чужом городе за сотни километров от дома. Причём, первым разочарованием для него была характеристика из школы, написанная классной дамой. Он внимательно прочёл этот документ только здесь, в институтском спортзале, временно переоборудованном под общежитие для абитуриентов. Прочёл и ужаснулся. Кроме всего прочего там было сказано, что он, Виктор Силин, часто грубил учителям, отказывался участвовать в самодеятельности и водил дружбу с уличными хулиганами.

Конечно, всё это имело место когда-то. Но ведь были и попытки исправиться, изжить свои ошибки. Самое главное – он не мог понять, зачем классная, которую ребята как-никак любили и уважали, которая прослезилась на выпускном вечере, расставаясь с ними, написала эти ужасные строки на казённом бланке, ставшем для многих волчьим билетом? Перестраховывалась? Ей приказали? Да вроде нет! А ему было стыдно и противно отдавать эту мерзкую бумагу в приёмную комиссию института – будто таракана в конверте. Так Виктор впервые почувствовал на себе, узнал о существовании грандиозной бюрократической системы, которая осуществляла тотальный контроль над огромной страной. Системы, для которой человек представлялся лишь мелким винтиком, незначительной деталью, время от времени подлежащей замене.

Несмотря на значительный конкурс, наш герой поступил в институт. В те годы не было ЕГЭ, и школьников учили думать и разбираться во всём самостоятельно, а не натаскивали на угадывание тестов, как сейчас. Тем более – в новой радиотехнической отрасли, где каждые пять лет надо было переучиваться. Как говорится – век живи, век учись и завидуй металлургам, у которых домна сто лет назад была такой же, как и нынешняя. Это понимали преподаватели из приёмной комиссии, отдавая предпочтение тем, кто хотел учиться.

4.
Быстро пролетело короткое лето, и первого сентября новоиспечённые студенты-первокурсники… отправились в колхоз на уборку урожая. Виктор не удивился такому повороту событий. Ведь даже в школе старшеклассников время от времени выдёргивали то на овощную базу, то на уборку помидоров, то на прополку кукурузы – царицы полей, обосновавшейся у нас в годы хрущёвского правления. Кроме того, в 1961-м году Никита Сергеевич разрешил выдавать селянам паспорта, и своеобразное колхозное крепостное право закончилось поголовным бегством сельских жителей в города, где не было тотальной зависимости от произвола местного и районного начальства. Деревня опустела, а ежегодную битву за урожай выигрывали с помощью городских жителей, направляемых в подшефные колхозы и совхозы.

Группой первокурсников руководил аспирант, у которого было своеобразное хобби – он собирал и записывал в специальную книжицу всевозможные нецензурные выражения. Многие пастухи, да и прочие колхозники горазды были материться, но один тракторист оказался кладезем изощрённых речевых оборотов для самопального лингвиста:
– А ты знаешь, чем учёный человек отличается от неучёного? – спрашивал механизатор у научного сотрудника, не забывая ввернуть пару заковыристых идиоматических выражений.

И, заметив, что аспирант достаёт свой «талмуд» и авторучку, дабы запечатлеть его новые перлы, сам себе отвечал с видом знатока:
– Учёный всё записывает!
Случалось, молодой человек забывал блокнот дома, и тогда, возвращаясь с работы, он сосредоточенно морщил лоб и слегка качал головой из стороны в сторону, пытаясь восстановить в памяти новые трёхэтажные конструкции тракториста, который имел редкую способность никогда не повторяться в нецензурном выражении своих не совсем трезвых мыслей.

Жили в небольшом сарае, разделённом пополам перегородкой. Справа мальчики, слева девочки. Ребята расспрашивали своего руководителя об институте, однако тот больше отмалчивался, отделываясь общими фразами. Но однажды в узком кругу, слегка приняв за воротник, он рассказал ребятам много интересного:

– Только уговор – лишнего не болтать! Согласны? Тогда, значит, так. Зам. декана, курирующий ваш курс, имеет отношение к компетентным органам. И, почитай, в каждой группе у него есть осведомитель, который докладывает хозяину, кто чем дышит. Сексоты, секретные сотрудники, едри их в дышло, это у нас обычное дело. Так просто, для профилактики держат – мало ли чего. Поэтому вам хорошо бы вычислить своего иуду. Найдёте – жить станет легче. И ещё – поаккуратнее с общественными науками. История КПСС, марксистско-ленинская философия, политэкономия – всё это священные коровы, которых надо воспринимать, как данность. Критикой заниматься – опасно для здоровья. Бывало, и отчисляли неразумных болтунов…

– Слышал, что не все сдают первую сессию. Это правда? – спросил худенький парнишка в очках.
– Правда, ребята, правда, – ответил, затягиваясь сигареткой, доцент. – Ты, друг, пойми простую истину: твоё обучение стоит денег, и немалых. А с теми, кто не хочет учиться, лучше распрощаться сразу. Поэтому первая сессия у вас будет решающей. Не все преодолеют этот рубеж. А места отчисленных займут так называемые кандидаты, которые не прошли по конкурсу, но вместе с вами будут ходить на лекции, сдавать практику, только стипендия им не положена.

– Вот те и на! – удивился Виктор. – А я думал, что обеспечил себе светлое будущее на пять лет вперёд.
– Нет, дорогой, тебе ещё учиться, учиться и ещё раз учиться, – улыбнулся аспирант. – А если не будешь стараться, то на твоё место очередь выстроится. Но не всё так плохо, как кажется. Главное – до третьего курса дотянуть. А там ректорат отчитывается перед министерством за каждого отчисленного студента – в вас ведь денежки вложены. И если пять сессий сдал – считай, что диплом у тебя в кармане. А пока – засучите рукава и готовьтесь к великой битве. Тем более – математику у вас будет вести доцент Константинопольский. А ему сдать экзамен на халяву в принципе невозможно – это бесстрастный автомат, пропускающий лишь тех, кто всё выучил.

5.
«От сессии до сессии живут студенты весело. А сессия – всего два раза в год». Слова этой озорной песенки стали девизом многих поколений советских студентов. Ну как можно заставить себя учиться, если ты взрослый молодой человек, студент вуза? Вечером так хочется прогуляться с девушкой или посидеть в весёлой компании, а наутро под трели будильника глаза не открываются совсем. Да и на занятиях – хоть спички между веками вставляй!

Один преподаватель взял себе за правило фотографировать полупустую аудиторию, а во время экзамена просил студентов найти себя на фото. Мол, посещал ли ты мои лекции? Кое-кто пытался хитрить: «Там колонна есть, вот за ней я и сидел». Доцент только удивлялся, как много народу помещалось в столь ограниченно малом пространстве? А в следующий раз он сделал два снимка, чтобы изобличить прогульщиков. И уличив, «гонял» их по всему курсу немилосердно, что было чревато неудом и пересдачей.

Существует множество способов заставить людей учиться. И к каждому преподавателю можно и нужно приспособиться, используя методики сдачи экзаменов, отработанные предшествующими поколениями студентов. В группе Виктора такое движение «приспособленцев» возглавила молодая разведёнка по имени Лариса Кабарда.
– Всё выучить нельзя, – говорила она на неформальном собрании группы. – Лучше и не пытайтесь – отдельные жертвы системы образования довели себя до палаты номер шесть. Поэтому предлагаю сдавать сессию организованно…

Но тогда мало кто её слушал. Большая часть группы состояла из вчерашних десятиклассников – более или менее идейных комсомольцев, которым претил весь этот обман. С Кабардой согласились лишь несколько отслуживших парней, в их числе староста, назначенный деканатом. Поступали эти ребята по льготному списку, школьную программу основательно подзабыли, и за годы армейской муштры мозги у них закостенели, отвыкли от интенсивной учёбы. Но, в отличие от школьников, это были целеустремлённые молодые мужчины, имевшие достаточно большой жизненный опыт.

Незаметно пролетели насыщенные событиями первые месяцы учёбы. Новый Год приближался пугающе быстро. А вместе с ним неотвратимо, будто курьерский поезд на перегоне, надвигалась самая трудная в жизни первокурсников зимняя сессия – испытание, которое, они это чувствовали, сумеют пройти не все.

Продолжение следует.

Все части смотрите на моей страничке.

Регистрационный номер №0327611

от 27 января 2016

[Скрыть] Регистрационный номер 0327611 выдан для произведения: Глава 5. Зарница. Институт.

Виктора Силина, десятилетнего мальчишку, приняли в пионеры 22-го апреля 1964-го года в небольшом волжском городке. Сын руководителя подразделения на одном из градообразующих предприятий, он рос, как и большинство его сверстников: пионерская, затем комсомольская организация, увлечение музыкой, радиотехникой, запуск самодельных ракет. Но было и другое – азартные игры в кампании хулиганов, драки, войны малолеток – всё это также наложило неизгладимый отпечаток на его характер.

1.
Детскую военизированную игру «Зарница» пытаются возродить даже сейчас, много десятилетий спустя. А тогда, в семидесятые годы прошлого века, старшеклассники были от неё без ума. В то относительно сытое благополучное время служба в армии считалась почётной обязанностью, и ребята хотели служить, готовились к этому важному делу государственного значения. За два-три года, проведённые в военных лагерях и казармах, мальчишки становились настоящими мужчинами. К тем же, кто по какой-то причине не прошёл эту суровую школу, относились с лёгким презрением, как к неполноценным. А девушки не хотели с такими дружить.

Всю зиму в школьной мастерской под руководством учителя столярных трудов старшеклассники пилили, строгали, шкурили – делали заготовки для деревянных ружей и автоматов. И как только сошёл снег, на спортивной площадке начались занятия по строевой подготовке. Стрелять из настоящего боевого оружия ходили в специально оборудованный заводской тир. Правда, брали в игру не всех. Чтобы участвовать, надо было хорошо учиться, быть сильным и выносливым. Приняли несколько настырных девчонок, которые делом доказали, что они ничем не хуже ребят.

Хулиганистый Петька Орлов буквально преобразился – расправил плечи и даже курить стал меньше, чтобы не отставать от товарищей. Сдавали нормы ГТО (Готов к труду и обороне). А тех, кто плохо прыгал, бегал или не умел метать гранату, отстраняли от «Зарницы» без разговоров. И это было хуже всякого наказания. Виктор с Васькой старались из всех сил. Ведь в начале лета школьный военрук обещал провести сборы за городом – с ночёвкой и военными учениями, что должно было стать кульминацией всей игры.

Но вот наступил, наконец, этот долгожданный день – один из первых дней летних каникул. Ранним утром на заводском автобусе ребята прибыли за город в молодой лесок, где и развернулось всё действо. Начали со спортивного ориентирования. Разбившись на группы, юнармейцы пошли по заранее проложенным маршрутам, пользуясь картой и компасом. В конечной точке был спрятан флажок, который надо было отыскать и вручить главному судье соревнований. Кто раньше найдёт, тот и будет победителем.

Три приятеля – Петька, Васька и Виктор оказались в одной группе. Витёк был назначен старшим, так как учился лучше других. Но Петька, проверенный атаман, с малолетства верховодивший на своей улице, не мог допустить, чтобы какой-то там отличник указывал ему, что и как надо делать. Он спокойно отобрал у командира карту, для убедительности показав тому кулак, и взял инициативу в свои руки. Тем более что для этого у него была довольно веская причина – с некоторых пор заядлый хулиган… влюбился.

Любаша из параллельного класса была заводилой многих пионерских, а затем и комсомольских дел. Естественно, в игре «Зарница» девушка принимала самое активное участие. Но Петьку, который пытался прибрать её к рукам, красавица сразу отшила так, что тот поначалу даже опешил – не привык атаман к подобному обращению, которое никогда и никому не сходило с рук. Никому, кроме Любаши. А она без видимого усилия вила из него верёвки, и в её присутствии грозный атаман превращался в пушистого ласкового котёнка, которому разрешалось лишь почтительно наблюдать за стройной фигуркой своей избранницы и доказывать ей, что он самый умный, самый сильный, самый красивый. В общем – первый парень на деревне. Вот и сейчас Орлов перехвалил у Силина лидерство в надежде утвердить своё превосходство над другими ребятами и при случае козырнуть этим перед своей избранницей.

Конечно, знаний и навыков Петьке не хватало, но природная смекалка, как обычно, выручила его и на этот раз. Надо сказать, что был он заядлым грибником, перед которым лес охотно открывал свои небольшие секреты и даже недоступные другим страшные тайны. Слегка примятая трава, надломленная ветка – по этим приметам парень догадался, где именно прошли накануне организаторы игры, прокладывая их маршрут. Разобравшись, Орлов вернул карту законному командиру, и пока тот определялся со сторонами горизонта, уверенно повёл группу к победе. Десять минут быстрой ходьбы – и они с Васькой нашли сигнальный флажок, спрятанный в тени огромной раскидистой ели. Затем вернулись к остальным юнармейцам, застрявшим на полпути.

– Ребя, кончай бюрократию разводить, – прервал изыскания Виктора Петька, размахивая символом победы, – пошли призы получать!
И вся группа, не сговариваясь, бросилась к пеньку-столику на поляне, где ждал их главный судья соревнований. Любашка со своими девчатами пришла второй. А Петька, с нетерпением дожидаясь её прихода, успел вырезать перочинным ножичком на живописно уложенных брёвнах-сиденьях нечто подобное тому, что его отец много лет назад написал на стенах поверженного Рейхстага: «Здесь были мы!» – с перечислением фамилий победителей. Замечу, что лучшей наградой для нынешнего триумфатора стали восхищённые глаза Любашки в момент, когда «Верховный» вручал ребятам заслуженные призы – шоколадные, завёрнутые в фольгу медали.

2.
После обеда были соревнования по строевой подготовке, одеванию противогаза на скорость, оказанию первой помощи пострадавшему, установке палатки. Стреляли из автомата по мишеням одиночными выстрелами. В общем, всё было весело и интересно. Когда стемнело, развели большой костёр, пели песни и просто болтали – много и обо всём на свете. Петька в очередной раз пытался охмурить свою красавицу, но, ожидаемо, получил полный отлуп, обиделся, посидел немного рядом с Любашкой на разрешённом ею «пионерском» расстоянии, а затем, раздосадованный, скрылся в темноте ночи.

Девушки в то далёкое теперь уже время, за редким исключением, не позволяли себе никаких вольностей с парнями. И это давало возможность, во-первых – испытать свои чувства, а во-вторых – растягивало период романтических ухаживаний, превращая переживания влюблённых в нечто возвышенное и прекрасное, о чём много лет спустя они вспоминали с грустью и ностальгией по ушедшей молодости. Юный рыцарь, доведённый неуступчивой нимфой до умопомрачения, зачастую был готов на любые безумства, лишь бы получить её благосклонное расположение.

В одиннадцатом часу прозвучал отбой, и, подчиняясь военной дисциплине, юнармейцы неохотно разошлись по палаткам, оставив двоих дежурных. Через полчаса гомон утих. Как вдруг, будто гром среди ясного неба, послышалась пальба. Выстрелов было немного, но в ночной тиши они прозвучали ясно и отчётливо, будто разрывы гранат. Выскочив на поляну, ребята и взрослые ошалело смотрели по сторонам, не понимая, что происходит? Всё было тихо, и только через несколько минут кто-то заметил, как из костра взметнулся небольшой фонтанчик искр. Послышался выстрел, свист «пули» и глухой удар в дерево.
– Ложись! – что было силы, заорал военрук.

Все бросились на землю. Но, пролежав без движения несколько минут, отряхиваясь, начали подниматься на ноги. Главнокомандующий подошёл к костру, поковырял в нём палкой, после чего объявил отбой. И только утром, когда рассвело, учителя нашли несколько срезанных «пулями» веток и болт, наполовину вдавленный в ствол дерева. Военрук понял, что кто-то после отбоя бросил в костёр несколько самодельных «бомбочек», представлявших собой два болта, вкрученных в одну гайку. В образовавшееся замкнутое пространство «бомбисты» насыпали «серу», снятую ножичком с концов спичек. От удара или от нагревания в костре части взрывного устройства со свистом разлетались в разные стороны, представляя собой некое подобие русской рулетки для бестолковых подростков. Запросто могло кого-то убить или ранить.

Общее построение и попытки найти виновных не дали результата. Верховный хотел, было, запретить игру, но просьбы и заверения юнармейцев, что это, мол, местные баловались, смягчили суровое сердце майора в отставке.
«Зарница» была продолжена, и только спустя две недели под большим секретом Орлов признался Любашке, что это он, отчаявшись добиться от неё взаимности, подбросил «бомбочки» в костёр. Девушка, конечно, отругала своего воздыхателя. Но в душе она радовалась тому, что ради неё Петька совершил такой безрассудный «подвиг».

Не буду описывать, как ребята, разделившись на «синих» и «зелёных», воевали друг с другом, какие тактические приёмы они применяли в этой «войне», как Орлов во главе разведки «синих» захватил знамя противника… Давно это было, а свою молодость хочется вспоминать до бесконечности…
Скажу только, что в первый раз Петька поцеловал свою Любашку спустя почти год – в ту далёкую ночь, когда они после выпускного вечера всем классом ходили на берег Волги встречать рассвет. Молодые люди, взявшись за руки, стояли над обрывом и наблюдали за тем, как у водной глади, у горизонта медленно разгоралась яркая полоска света. А великая русская река спокойно и величаво несла мимо них свои воды в далёкое Каспийское море так же, как и много тысяч лет назад.

3.
После окончания десятилетки выпускники могли поступать в вуз. Но только один раз, потому что осенью надо было идти в армию. А после службы сдавать вступительные экзамены было тяжеловато, даже несмотря на то, что для демобилизовавшихся предусматривались льготы. Поэтому многие ребята после восьмого класса шли в техникум или в ПТУ (производственно-техническое училище), получали специальность и, отслужив, трудились на производстве, зарабатывая больше, нежели молодые специалисты после технического вуза. Замечу, что гуманитарии в те годы не котировались.

Техника – двигатель прогресса, а радиотехника – тем более. Понимая, что за электронными технологиями будущее, Виктор Силин выбрал радиотехнический институт. Родители предлагали ему воспользоваться связями отца, чтобы поступить в вуз по блату, гарантированно. Но честолюбие, юношеский максимализм и вера в свои силы заставили молодого человека отказаться. Он жаждал самостоятельности, и ему ужасно надоела мелочная родительская опека.

Так наш герой оказался один в чужом городе за сотни километров от дома. Причём, первым разочарованием для него была характеристика из школы, написанная классной дамой. Он внимательно прочёл этот документ только здесь, в институтском спортзале, временно переоборудованном под общежитие для абитуриентов. Прочёл и ужаснулся. Кроме всего прочего там было сказано, что он, Виктор Силин, часто грубил учителям, отказывался участвовать в самодеятельности и водил дружбу с уличными хулиганами.

Конечно, всё это имело место когда-то. Но ведь были и попытки исправиться, изжить свои ошибки. Самое главное – он не мог понять, зачем классная, которую ребята как-никак любили и уважали, которая прослезилась на выпускном вечере, расставаясь с ними, написала эти ужасные строки на казённом бланке, ставшем для многих волчьим билетом? Перестраховывалась? Ей приказали? Да вроде нет! А ему было стыдно и противно отдавать эту мерзкую бумагу в приёмную комиссию института – будто таракана в конверте. Так Виктор впервые почувствовал на себе, узнал о существовании грандиозной бюрократической системы, которая осуществляла тотальный контроль над огромной страной. Системы, для которой человек представлялся лишь мелким винтиком, незначительной деталью, время от времени подлежащей замене.

Несмотря на значительный конкурс, наш герой поступил в институт. В те годы не было ЕГЭ, и школьников учили думать и разбираться во всём самостоятельно, а не натаскивали на угадывание тестов, как сейчас. Тем более – в новой радиотехнической отрасли, где каждые пять лет надо было переучиваться. Как говорится – век живи, век учись и завидуй металлургам, у которых домна сто лет назад была такой же, как и нынешняя. Это понимали преподаватели из приёмной комиссии, отдавая предпочтение тем, кто хотел учиться.

4.
Быстро пролетело короткое лето, и первого сентября новоиспечённые студенты-первокурсники… отправились в колхоз на уборку урожая. Виктор не удивился такому повороту событий. Ведь даже в школе старшеклассников время от времени выдёргивали то на овощную базу, то на уборку помидоров, то на прополку кукурузы – царицы полей, обосновавшейся у нас в годы хрущёвского правления. Кроме того, в 1961-м году Никита Сергеевич разрешил выдавать селянам паспорта, и своеобразное колхозное крепостное право закончилось поголовным бегством сельских жителей в города, где не было тотальной зависимости от произвола местного и районного начальства. Деревня опустела, а ежегодную битву за урожай выигрывали с помощью городских жителей, направляемых в подшефные колхозы и совхозы.

Группой первокурсников руководил аспирант, у которого было своеобразное хобби – он собирал и записывал в специальную книжицу всевозможные нецензурные выражения. Многие пастухи, да и прочие колхозники горазды были материться, но один тракторист оказался кладезем изощрённых речевых оборотов для самопального лингвиста:
– А ты знаешь, чем учёный человек отличается от неучёного? – спрашивал механизатор у научного сотрудника, не забывая ввернуть пару заковыристых идиоматических выражений.

И, заметив, что аспирант достаёт свой «талмуд» и авторучку, дабы запечатлеть его новые перлы, сам себе отвечал с видом знатока:
– Учёный всё записывает!
Случалось, молодой человек забывал блокнот дома, и тогда, возвращаясь с работы, он сосредоточенно морщил лоб и слегка качал головой из стороны в сторону, пытаясь восстановить в памяти новые трёхэтажные конструкции тракториста, который имел редкую способность никогда не повторяться в нецензурном выражении своих не совсем трезвых мыслей.

Жили в небольшом сарае, разделённом пополам перегородкой. Справа мальчики, слева девочки. Ребята расспрашивали своего руководителя об институте, однако тот больше отмалчивался, отделываясь общими фразами. Но однажды в узком кругу, слегка приняв за воротник, он рассказал ребятам много интересного:

– Только уговор – лишнего не болтать! Согласны? Тогда, значит, так. Зам. декана, курирующий ваш курс, имеет отношение к компетентным органам. И, почитай, в каждой группе у него есть осведомитель, который докладывает хозяину, кто чем дышит. Сексоты, секретные сотрудники, едри их в дышло, это у нас обычное дело. Так просто, для профилактики держат – мало ли чего. Поэтому вам хорошо бы вычислить своего иуду. Найдёте – жить станет легче. И ещё – поаккуратнее с общественными науками. История КПСС, марксистско-ленинская философия, политэкономия – всё это священные коровы, которых надо воспринимать, как данность. Критикой заниматься – опасно для здоровья. Бывало, и отчисляли неразумных болтунов…

– Слышал, что не все сдают первую сессию. Это правда? – спросил худенький парнишка в очках.
– Правда, ребята, правда, – ответил, затягиваясь сигареткой, доцент. – Ты, друг, пойми простую истину: твоё обучение стоит денег, и немалых. А с теми, кто не хочет учиться, лучше распрощаться сразу. Поэтому первая сессия у вас будет решающей. Не все преодолеют этот рубеж. А места отчисленных займут так называемые кандидаты, которые не прошли по конкурсу, но вместе с вами будут ходить на лекции, сдавать практику, только стипендия им не положена.

– Вот те и на! – удивился Виктор. – А я думал, что обеспечил себе светлое будущее на пять лет вперёд.
– Нет, дорогой, тебе ещё учиться, учиться и ещё раз учиться, – улыбнулся аспирант. – А если не будешь стараться, то на твоё место очередь выстроится. Но не всё так плохо, как кажется. Главное – до третьего курса дотянуть. А там ректорат отчитывается перед министерством за каждого отчисленного студента – в вас ведь денежки вложены. И если пять сессий сдал – считай, что диплом у тебя в кармане. А пока – засучите рукава и готовьтесь к великой битве. Тем более – математику у вас будет вести доцент Константинопольский. А ему сдать экзамен на халяву в принципе невозможно – это бесстрастный автомат, пропускающий лишь тех, кто всё выучил.

5.
«От сессии до сессии живут студенты весело. А сессия – всего два раза в год». Слова этой озорной песенки стали девизом многих поколений советских студентов. Ну как можно заставить себя учиться, если ты взрослый молодой человек, студент вуза? Вечером так хочется прогуляться с девушкой или посидеть в весёлой компании, а наутро под трели будильника глаза не открываются совсем. Да и на занятиях – хоть спички между веками вставляй!

Один преподаватель взял себе за правило фотографировать полупустую аудиторию, а во время экзамена просил студентов найти себя на фото. Мол, посещал ли ты мои лекции? Кое-кто пытался хитрить: «Там колонна есть, вот за ней я и сидел». Доцент только удивлялся, как много народу помещалось в столь ограниченно малом пространстве? А в следующий раз он сделал два снимка, чтобы изобличить прогульщиков. И уличив, «гонял» их по всему курсу немилосердно, что было чревато неудом и пересдачей.

Существует множество способов заставить людей учиться. И к каждому преподавателю можно и нужно приспособиться, используя методики сдачи экзаменов, отработанные предшествующими поколениями студентов. В группе Виктора такое движение «приспособленцев» возглавила молодая разведёнка по имени Лариса Кабарда.
– Всё выучить нельзя, – говорила она на неформальном собрании группы. – Лучше и не пытайтесь – отдельные жертвы системы образования довели себя до палаты номер шесть. Поэтому предлагаю сдавать сессию организованно…

Но тогда мало кто её слушал. Большая часть группы состояла из вчерашних десятиклассников – более или менее идейных комсомольцев, которым претил весь этот обман. С Кабардой согласились лишь несколько отслуживших парней, в их числе староста, назначенный деканатом. Поступали эти ребята по льготному списку, школьную программу основательно подзабыли, и за годы армейской муштры мозги у них закостенели, отвыкли от интенсивной учёбы. Но, в отличие от школьников, это были целеустремлённые молодые мужчины, имевшие достаточно большой жизненный опыт.

Незаметно пролетели насыщенные событиями первые месяцы учёбы. Новый Год приближался пугающе быстро. А вместе с ним неотвратимо, будто курьерский поезд на перегоне, надвигалась самая трудная в жизни первокурсников зимняя сессия – испытание, которое, они это чувствовали, сумеют пройти не все.

Продолжение следует.

Все части смотрите на моей страничке.

Убитая совесть 6

Убитая совесть 4

Рейтинг: +3 330 просмотров

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (6)

Денис Маркелов # 27 января 2016 в 20:04 +1

Неплохой мемуар, но, увы, не рассказ

Валерий Рыбалкин # 27 января 2016 в 20:13 0

Добрый вечер, Денис. Это пятая глава романа. Я его давно пишу. Начал, потом бросил. Теперь пытаюсь продолжать.

Лора (Герда) Горелик # 13 февраля 2016 в 23:21 +1

Вдохновения ВАМ!!!Наше детство...

Валерий Рыбалкин # 13 февраля 2016 в 23:27 0

Спасибо. Рад, что прочли. Да, пишу о том, что было когда-то.

Геннадий Таран # 29 марта 2016 в 19:29 +1

Читаю и сравниваю со своей юностью - почти так всё и было... правда учился уже в начале весёлых 90-х. Но реально все было точно так же, правда уже бандюки проявились как класс общества... tanzy1

Валерий Рыбалкин # 29 марта 2016 в 21:39 0

Рад, что читаете, Геннадий. А в СССР всё было унифицировано. Приезжаешь в любой город и видишь всё то же, что и в своём родном. Есть, конечно, в этом свои плюсы и свои минусы, но так было. bogatyr

RSS-лента комментариев