Михаил выслушал отца в недоумении, затем решительно покачал головой.
- Нет... Ты не можешь меня об этом спрашивать, - вздохнул он в абсолютной тишине, наступившей после слов главы семейства.
- Я не спрашиваю, я приказываю, - твердо ответил Всеволод.
- Нет, Пап, я не могу... Я сделал все, о чем ты просил до сих пор. Но это... блин, это нет!
На кухне стоял холод. Два младших брата Всеволода неловко углубились в свои тарелки. Плач мальчика заглушил треск чадящих, сыроватых поленьев в очаге.
Всеволод кивнул, и женщины, молча сидевшие перед камином, закутанные в темные шерстяные шали и занятые плетением корзин, повиновались, без единого слова покинули комнату и закрыли за собой дверь.
Михаил наблюдал, как отец медленно доедает хлеб с колбасой и вытирает рот. Затем Всеволод с изучающими жестами и ледяным спокойствием тщательно очистил лезвие своего ножа носовым платком, закрыл его и сунул в карман. Он положил свои большие руки на деревянный стол и, бросив на подростка зловещий взгляд, сказал:
- То есть ты ставишь под сомнение мои приказы, унижаешь меня перед женщинами?
Мальчик имел наглость не опускать глаза.
С кошачьей быстротой Всеволод поднялся на ноги, опрокинув стол и стул, и с такой силой ударил сына, что тот отлетел к стене. Удар был настолько сильным, что потрескалась побелка на стене и зазвенели медные горшки, висевшие на балке.
Дяди мальчика боялись, что он убил его.
Михаил упал на землю, как безжизненный труп, задыхаясь.
Слеза крови медленно стекала по белой стене.
Когда мальчику было девять лет, его лягнул осел, которого он дразнил: по сравнению с пощечиной, полученной от этого гиганта с каменными руками, удар осла был похож на материнскую ласку.
- Ты делаешь то, что я тебе говорю, юниор. А если не сделаешь, я выдублю тебя как кожу, сын ты или не сын, понял? – сказал Всеволод, не повышая голоса ни на полтона. − Я поставлю тебя посреди поля как пугало, и вороны выклюют тебе глаза и яйца.
Михаил не мог ответить: он с трудом вспоминал, где он и кто он.
- Сегодня ночью заставьте его спать вместе с животными, и мы увидим, как быстро сойдет с него спесь, - приказал Всеволод своим братьям, прежде чем выйти из кухни и захлопнуть дверь.
[Скрыть]Регистрационный номер 0522805 выдан для произведения:
63
Окрестности Симферополя, срединный Крым
Михаил выслушал отца в недоумении, затем решительно покачал головой.
- Нет... Ты не можешь меня об этом спрашивать, - вздохнул он в абсолютной тишине, наступившей после слов главы семейства.
- Я не спрашиваю, я приказываю, - твердо ответил Всеволод.
- Нет, Пап, я не могу... Я сделал все, о чем ты просил до сих пор. Но это... блин, это нет!
На кухне стоял холод. Два младших брата Всеволода неловко углубились в свои тарелки. Плач мальчика заглушил треск чадящих, сыроватых поленьев в очаге.
Всеволод кивнул, и женщины, молча сидевшие перед камином, закутанные в темные шерстяные шали и занятые плетением корзин, повиновались, без единого слова покинули комнату и закрыли за собой дверь.
Михаил наблюдал, как отец медленно доедает хлеб с колбасой и вытирает рот. Затем Всеволод с изучающими жестами и ледяным спокойствием тщательно очистил лезвие своего ножа носовым платком, закрыл его и сунул в карман. Он положил свои большие руки на деревянный стол и, бросив на подростка зловещий взгляд, сказал:
- То есть ты ставишь под сомнение мои приказы, унижаешь меня перед женщинами?
Мальчик имел наглость не опускать глаза.
С кошачьей быстротой Всеволод поднялся на ноги, опрокинув стол и стул, и с такой силой ударил сына, что тот отлетел к стене. Удар был настолько сильным, что потрескалась побелка на стене и зазвенели медные горшки, висевшие на балке.
Дяди мальчика боялись, что он убил его.
Михаил упал на землю, как безжизненный труп, задыхаясь.
Слеза крови медленно стекала по белой стене.
Когда мальчику было девять лет, его лягнул осел, которого он дразнил: по сравнению с пощечиной, полученной от этого гиганта с каменными руками, удар осла был похож на материнскую ласку.
- Ты делаешь то, что я тебе говорю, юниор. А если не сделаешь, я выдублю тебя как кожу, сын ты или не сын, понял? – сказал Всеволод, не повышая голоса ни на полтона. − Я поставлю тебя посреди поля как пугало, и вороны выклюют тебе глаза и яйца.
Михаил не мог ответить: он с трудом вспоминал, где он и кто он.
- Сегодня ночью заставьте его спать вместе с животными, и мы увидим, как быстро сойдет с него спесь, - приказал Всеволод своим братьям, прежде чем выйти из кухни и захлопнуть дверь.