Тайны соленого озера - 1

1.




Воздух над озером Эльтон дрожал, насыщенный испарениями соли и теплом, накопленным степью за долгий июньский день. Закатное солнце, огромное и багровое, медленно сползало к плоскому горизонту, превращая водную гладь в жидкое золото, переливающееся розовыми и персиковыми отсветами. Это была не вода в привычном понимании – казалось, что это был расплавленный металл, зеркало иного мира, покоящееся в чаше выжженной солнцем степи. Берег, усыпанный миллиардами сверкающих кристаллов соли, хрустел под ногами Андрея Шальнева, как снег в лютый мороз, только снег этот был теплым и слепящим.




Шальнев шел медленно, впитывая непривычный покой. Его высокую, чуть сутуловатую фигуру в просторной льняной рубашке и поношенных брюках окрашивал багрянец заката. Лицо, обычно напряженное морщинами у глаз и резкой складкой между бровями – отпечаток профессии и прошлых бурь – сейчас казалось расслабленным, почти отрешенным. Темные волосы, тронутые сединой у висков, были взъерошены теплым ветерком с степи. Он дышал полной грудью, стараясь вытеснить из легких городскую копоть, из головы – навязчивые образы недавних непростых дел. Здесь, в этом сюрреалистическом пейзаже, напоминавшем декорации к фантастическому фильму, существовала лишь вечная тишина, нарушаемая редкими криками пролетающих птиц да тихим шелестом сухой травы на прибрежных холмиках.




«Как будто на краю света… или на другой планете», – промелькнула мысль. Он наклонился, поднял с земли крупный кристаллик соли, мутновато-розовый в лучах заката. Повертел его в пальцах, ощущая шероховатые грани. «Странное место. Лечит, говорят. Душу ли?» Он бросил кристалл обратно, наблюдая, как он катится по уклону, рассыпая мелкие искры.




Шальнев свернул с тропинки, проложенной туристами к «официальным» грязевым ваннам, и направился вдоль кромки воды, туда, где берег был диким, а соль смешивалась с темным, влажным илом. Под ногами хруст сменился глухим чавканьем. Здесь грязь, знаменитая эльтонская грязь, темная, почти черная и маслянистая на вид, подступала к самой кромке «воды». Она блестела под косыми лучами, как нефть, и пахла специфически – йодом, сероводородом и чем-то древним, болотным. Андрей осторожно ступал по более твердым участкам, стараясь не увязнуть. «Космическая грязь», – усмехнулся он про себя, глядя на причудливые наплывы ила, застывшие в фантастических формах.




Он остановился, чтобы полюбоваться видом: бескрайняя розовая гладь озера, обрамленная сверкающей белой каймой берега, а за ним – бежево-зеленая степь, теряющаяся в дымке горизонта. Тишина была абсолютной, звенящей. Даже ветер стих. В этой внеземной красоте было что-то гипнотическое, заставляющее забыть о времени.




Именно в этот момент покоя его левая нога, сделав шаг, не встретила ожидаемой опоры. Пятка скользнула по чему-то склизкому под тонким слоем засохшей грязи, и он споткнулся, едва удержав равновесие. Руки инстинктивно выбросил вперед.

- Черт! – вырвалось у него вслух, нарушая священную тишину места.




Он посмотрел вниз, отряхивая ладони о брюки. Там, где он поскользнулся, слой темной минеральной грязи был нарушен, и из-под него выступило что-то бледное, неестественное. Не камень, не коряга. Андрей нахмурился, профессиональная настороженность мгновенно сменила расслабленность. Он присел на корточки, отодвигая пласт засохшей грязи руками. Пальцы встретили сопротивление – что-то упругое, но твердое под тонким слоем влажной субстанции.




Сердце Андрея Шальнева, частного детектива, видавшего виды, вдруг замерло, а потом забилось с бешеной силой, гулко отдаваясь в тишине. Он расчищал грязь быстрее, уже не обращая внимания на липкую черную массу под ногтями. Ил отваливался пластами, обнажая бледную, почти фарфоровую в угасающем свете кожу. Плечо. Шею. Часть щеки.

- Не может быть, — прошептал он, его сердце забилось в горле. Появилось обнаженное плечо, затем комок светлых волос, покрытых грязью. Андрей наклонился и осторожно отодвинул волосы. Лицо было наполовину залеплено грязью, виден был один глаз с густыми ресницами, покрытыми тушью, и голубой радужной оболочкой, смотревшей в пустоту. Обеими руками, как лопатой, он отодвинул большую часть грязи, покрывавшего верхнюю часть тела.




Он замер, как вкопанный. Перед ним, полускрытая в темной, маслянистой жиже, лежала молодая женщина. Она была нагой. Ее тело казалось неестественно белым на фоне черной грязи, как мраморная статуя, увязшая в болоте. Голова была запрокинута назад, длинные, темные от грязи волосы сливались с илом. Выражение лица… было странное. Не страх, не боль. Скорее, застывшее удивление или даже покой. Как будто она уснула здесь, в этой адской смеси соли и грязи. Одна рука была согнута и прижата к груди, другая – вытянута вдоль тела, пальцы слегка согнуты, будто пытались во что-то вцепиться в последний миг.




Запах ударил в нос – уже не просто грязь и соль, а сладковато-приторный, знакомый до тошноты запах разложения, смешанный с болотной вонью. Но тело… тело выглядело почти нетронутым, свежим. «Консервация? Соль? Грязь?» – пронеслось в голове Шальнева с леденящей душу ясностью.




Он медленно поднял взгляд от жуткой находки. Закат догорал, окрашивая небо в багровые и фиолетовые тона. Сверкающее озеро стало темно-рубиновым. Кристаллы соли на берегу, еще минуту назад игравшие розовыми огоньками, теперь напоминали россыпи льдинок в аду. Идеальная, инопланетная красота места вдруг обрела зловещую, гнетущую глубину. Тишина стала не мирной, а пугающей, полной невысказанного ужаса. Ощущение покоя испарилось, как вода под солнцем. Вместо него – ледяное оцепенение и жгучее понимание: этот мертвенно-прекрасный пейзаж только что стал местом преступления. И он, Андрей Шальнев, отдыхающий, невольно оказался в самом центре этой внезапно обрушившейся на него кошмарной загадки.




Он не спеша достал из кармана брюк мобильный телефон. Рука была удивительно твердой. Глаза, темные и острые, как у хищной птицы, вновь обрели привычную сосредоточенность, сканируя место вокруг тела, отмечая отсутствие видимых следов борьбы, странную ритуальность позы. «Не споткнулся. Нашел», – подумал он с горечью, набирая номер экстренной службы. Голос, когда он заговорил, звучал хрипло, но четко: «Полиция? Говорит Шальнев. Андрей Шальнев. На озере Эльтон, в двух километрах южнее поселка… Нашел тело. Женщина. Похоже, убийство. Закопана в грязь». Он оторвал взгляд от мертвого лица, уткнувшегося в черную жижу, и посмотрел на бескрайнее рубиновое зеркало озера. «Кто ты? Как ты сюда попала? И что за тайну хранит это место?»




***




Андрей стоял у своего потрепанного внедорожника, прислонившись к теплому капоту. Он не садился внутрь – не мог. Его руки, вымытые в солоноватой воде из канистры, все еще казались ему липкими, пропитанными не столько грязью, сколько ощущением прикосновения к холодной, мертвой коже. Он курил, затягиваясь глубоко, пытаясь прогнать сладковато-приторный привкус, застрявший в горле. Дым табака смешивался с запахом степи и озера, создавая странный, тревожный букет. Взгляд его, острый и неспокойный, постоянно возвращался к тому месту у кромки воды, где теперь горели два ярких фонаря полицейской «газели». Там копошились фигуры двух патрульных, прибывших первыми.




Один из них, молодой, с лицом, еще не утратившим юношеской округлости, но уже напряженным от серьезности ситуации, аккуратно, с видимым усилием над собой, делал предварительные замеры и снимал место наведения на камеру телефона. Второй, постарше, с усталыми глазами и глубокими морщинами у рта, подошел к Шальневу. Его звали, как оказалось, Смирнов. Он достал блокнот, промокший на кончиках пальцев от влажного воздуха.




- Ну, Андрей Анатольевич, рассказывайте по порядку, как нашли, – голос Смирнова был хрипловатым, но спокойным, профессиональным. Он, видимо, знал Шальнева понаслышке.




Шальнев оторвался от созерцания темнеющего озера. Он говорил четко, без лишних эмоций, как докладывал когда-то на оперативках: время, место, обстоятельства обнаружения – споткнулся о неровность под грязью. Описал внешний вид тела: молодая женщина, нагота, отсутствие видимых ран, странная поза, неестественная бледность кожи. Упомянул о слабом запахе, замаскированном грязью. Смирнов скрипел ручкой по бумаге, лишь изредка поднимая глаза, чтобы уточнить деталь: «А как именно рука была согнута? К груди? Ладонью вниз?». Патрульный фиксировал не только слова, но и состояние свидетеля – Шальнев был бледен под загаром, но собран, взгляд ясный, движения точные. «Старой закалки», – подумал Смирнов.




Пока Шальнев говорил, его внутренний радар сканировал окружающее пространство. Шелест ковыля на ветру, крик ночной птицы где-то вдалеке, мерцание первых звезд над бескрайней темной степью – ничего лишнего, ничего подозрительного. Но это «ничего» было обманчивым. Ощущение, что за ним наблюдают невидимые глаза из этой бескрайней темноты, не покидало. «Паранойя? Или инстинкт?» – задавался он вопросом. Озеро, теперь черное и бездонное, казалось гигантским слепым глазом, взирающим на эту маленькую точку трагедии на своем берегу.




И вот, разрезая сумерки, послышался нарастающий гул мотора, отличный от шума «газели». По грунтовой дороге, поднимая облако соляной пыли, даже в сумерках видимой в лучах фар, подкатил новый, темный внедорожник с мигалкой на крыше, но без сирены. Машина остановилась резко, в нескольких метрах от джипа Шальнева. Двери открылись.




Первым вышел водитель – молодой оперативник в бронежилете, настороженно оглядевшийся. Затем с пассажирской стороны – еще один, с чемоданчиком криминалиста. И, наконец, с водительского места – фигура, заставившая Шальнева внутренне оживиться, хотя лицо его осталось непроницаемым.




Капитан полиции Николай Гальченко.




Он вышел из машины с небрежной грацией человека, привыкшего к вниманию. Высокий, подтянутый, в идеально сидящем форме нового образца, подчеркивавшей широкие плечи и узкую талию. Его кудрявые, черные как смоль волосы, аккуратно подстриженные, блестели даже в тусклом свете фар. Лицо было гладким, почти мальчишеским, если бы не глаза – узкие, очень светлые, почти прозрачно-серые, как лед на болоте. Они быстро скользнули по Шальневу, задержались на мгновение – в них мелькнуло нечто, похожее на мимолетное удивление, мгновенно смененное вежливой, холодной маской.




- Андрей Анатольевич? Шальнев? – Гальченко подошел, протягивая руку. Голос был бархатистым, поставленным, с легкой ироничной ноткой. - Не ожидал встретить здесь старого знакомого. Особенно в таком… контексте.

Рукопожатие было крепким, сухим, но слишком быстрым, словно капитан боялся запачкаться.




Шальнев кивнул, ощущая под пальцами дорогой, гладкий металл часов на запястье Гальченко.

- Да, капитан Гальченко. Мир тесен.




«Скользкий тип», – пронеслось в голове Андрея. Шальнев слышал истории: как Гальченко «регулировал» стройки, получая свои проценты; как эскорт-агентства платили ему за «спокойную работу»; как изъятые из оборота наркотики странным образом находили новых хозяев. Все это было на уровне слухов, шепота в курилках, но Андрей, опытный сыщик, верил в дым без огня. И сейчас, глядя в эти холодные, оценивающие глаза, он чувствовал не коллегу, а потенциально опасного игрока.




- Доложили, что вы нашли девушку. Зарытую в грязь. Жутковато, – произнес он, обращаясь к Шальневу, но глядя на тело. — Частный сыщик на отдыхе натыкается на убийство. Как в плохом детективе. - В его тоне была едва уловимая насмешка.




- Не натыкается, капитан. Ищет. Просто иногда ищешь покой, а находишь… вот это, – парировал Шальнев, указывая подбородком в сторону тела.




Гальченко наконец посмотрел прямо на него. Его глаза сузились.

- И что же вы успели "найти", Андрей Анатольевич, пока ждали нас? Помимо очевидного?




Шальнев пожал плечами, делая вид, что не понял подтекста.

- Только то, что видно. Тело занесло грязью. Следов борьбы рядом не заметил.




Они отправились к озеру, и Шальневу удалось легко проследить свои следы обратно на полкилометра или около того к живописному берегу, где девушка лежала наполовину зарытая. Шальнев наблюдал, как Гальченко, прямой и уверенный, движется к эпицентру кошмара, его черные кудри и безупречный мундир резко контрастировали с мрачной работой, которую предстояло выполнить. Вспышка фотоаппарата на мгновение осветила его профиль – острый, холодный, лишенный эмпатии. И в этом резком свете он действительно напоминал хищную рептилию, вышедшую на охоту в сюрреалистическом мире соленого озера. Он заставил убедился, что его подчинённые сделали много фотографий, прежде чем вытащили окоченевший труп из грязи. Как только они освободили её и отмыли, Андрей увидел её лицо, её волосы откидывавшиеся за ушами, выражение шока и боли, застывшее на её лице. Она выглядела как мрачная кукла Барби, её красные губы были приоткрыты, как будто её надежды и мечты погибли с последним вздохом, её глаза были широко раскрыты от осознания того, что всё, что она пережила за свою короткую жизнь, никоим образом не подготовило её к последним моментам.
Гальченко также, казалось, изучал её лицо. Он встал на колени и уставился на неё, его выражение лица на мгновение стало недоверчивым. Я увидел, как он слегка покачал головой, как будто отрицая что-то. Но он быстро пришёл в себя, встал и жестом указал помощникам.
- Смойте грязь с нее, прежде чем положить в мешок для трупов, — сказал Гальченко. - Мы не хотим, чтобы это помешало в работе.

Помощники начали счищать грязь с плоского живота девушки, больших грудей и бедер, безволосого лобка, ягодиц и икр. Они обменялись смущенными взглядами и быстро справились с этой задачей. Андрей заметил, что у нее было

несколько татуировок, одна на верхней части бедра и одна на копчике.




С большим усилием они раздвинули ее окоченевшие ноги. Затем они поместили ее в мешок и расправили темные складки пластика, так что была видна только тонкая полоска кожи. Полицейские долго колебались, как будто не хотели заканчивать свою мрачную работу, а затем застегнули мешок, навсегда заключив ее в темноту. В отдаленной части своего сознания Андрей задался вопросом, была ли она стриптизершей. Вероятно, это был циничный вывод, но Шальнев был почти уверен в этом.

- Кто-то, должно быть, убил ее где-то еще и бросил здесь, — сказал один из полицейских.

- Мы бы увидели следы шин.

- Нет, вчерашний дождь их размыл бы, — сказал Андрей.

- Если предположить, что ее сбросили до дождя, — сказал другой полицейский.

- Черт, ее могли сбросить с вертолета.

- Это все домыслы, пока эксперт не осмотрит ее, — сказал Гальченко. - Положите ее на носилки и пойдем.

- Да, — сказал другой. — Подкинули нам работенку.




Андрей сел в свой джип, закрыл дверь. Гулкий стук отсек шум ветра и приглушенные голоса полиции. Он завел мотор, но не сразу тронулся. Взгляд его упал на темное пятно на рукаве рубашки – засохшую грязь с того места. Он подозревал, что его отдых закончен. Спокойный отдых на соленом озере обернулся леденящей душу тайной. «Кто ты, девочка?» – подумал он, глядя в темноту, где метались лучи фонарей. Чувство, что он лишь прикоснулся к краю чего-то серьезного, было сильнее запаха грязи и соли. Он включил фары и медленно тронулся в сторону поселка, оставляя за спиной островок искусственного света в бескрайней тьме соленой пустыни и мертвенно-бледное пятно, которое теперь врезалось в его память.










 

© Copyright: Юрий Салов, 2025

Регистрационный номер №0540860

от 3 июня 2025

[Скрыть] Регистрационный номер 0540860 выдан для произведения: 1.




Воздух над озером Эльтон дрожал, насыщенный испарениями соли и теплом, накопленным степью за долгий июньский день. Закатное солнце, огромное и багровое, медленно сползало к плоскому горизонту, превращая водную гладь в жидкое золото, переливающееся розовыми и персиковыми отсветами. Это была не вода в привычном понимании – казалось, что это был расплавленный металл, зеркало иного мира, покоящееся в чаше выжженной солнцем степи. Берег, усыпанный миллиардами сверкающих кристаллов соли, хрустел под ногами Андрея Шальнева, как снег в лютый мороз, только снег этот был теплым и слепящим.




Шальнев шел медленно, впитывая непривычный покой. Его высокую, чуть сутуловатую фигуру в просторной льняной рубашке и поношенных брюках окрашивал багрянец заката. Лицо, обычно напряженное морщинами у глаз и резкой складкой между бровями – отпечаток профессии и прошлых бурь – сейчас казалось расслабленным, почти отрешенным. Темные волосы, тронутые сединой у висков, были взъерошены теплым ветерком с степи. Он дышал полной грудью, стараясь вытеснить из легких городскую копоть, из головы – навязчивые образы недавних непростых дел. Здесь, в этом сюрреалистическом пейзаже, напоминавшем декорации к фантастическому фильму, существовала лишь вечная тишина, нарушаемая редкими криками пролетающих птиц да тихим шелестом сухой травы на прибрежных холмиках.




«Как будто на краю света… или на другой планете», – промелькнула мысль. Он наклонился, поднял с земли крупный кристаллик соли, мутновато-розовый в лучах заката. Повертел его в пальцах, ощущая шероховатые грани. «Странное место. Лечит, говорят. Душу ли?» Он бросил кристалл обратно, наблюдая, как он катится по уклону, рассыпая мелкие искры.




Шальнев свернул с тропинки, проложенной туристами к «официальным» грязевым ваннам, и направился вдоль кромки воды, туда, где берег был диким, а соль смешивалась с темным, влажным илом. Под ногами хруст сменился глухим чавканьем. Здесь грязь, знаменитая эльтонская грязь, темная, почти черная и маслянистая на вид, подступала к самой кромке «воды». Она блестела под косыми лучами, как нефть, и пахла специфически – йодом, сероводородом и чем-то древним, болотным. Андрей осторожно ступал по более твердым участкам, стараясь не увязнуть. «Космическая грязь», – усмехнулся он про себя, глядя на причудливые наплывы ила, застывшие в фантастических формах.




Он остановился, чтобы полюбоваться видом: бескрайняя розовая гладь озера, обрамленная сверкающей белой каймой берега, а за ним – бежево-зеленая степь, теряющаяся в дымке горизонта. Тишина была абсолютной, звенящей. Даже ветер стих. В этой внеземной красоте было что-то гипнотическое, заставляющее забыть о времени.




Именно в этот момент покоя его левая нога, сделав шаг, не встретила ожидаемой опоры. Пятка скользнула по чему-то склизкому под тонким слоем засохшей грязи, и он споткнулся, едва удержав равновесие. Руки инстинктивно выбросил вперед.

- Черт! – вырвалось у него вслух, нарушая священную тишину места.




Он посмотрел вниз, отряхивая ладони о брюки. Там, где он поскользнулся, слой темной минеральной грязи был нарушен, и из-под него выступило что-то бледное, неестественное. Не камень, не коряга. Андрей нахмурился, профессиональная настороженность мгновенно сменила расслабленность. Он присел на корточки, отодвигая пласт засохшей грязи руками. Пальцы встретили сопротивление – что-то упругое, но твердое под тонким слоем влажной субстанции.




Сердце Андрея Шальнева, частного детектива, видавшего виды, вдруг замерло, а потом забилось с бешеной силой, гулко отдаваясь в тишине. Он расчищал грязь быстрее, уже не обращая внимания на липкую черную массу под ногтями. Ил отваливался пластами, обнажая бледную, почти фарфоровую в угасающем свете кожу. Плечо. Шею. Часть щеки.

- Не может быть, — прошептал он, его сердце забилось в горле. Появилось обнаженное плечо, затем комок светлых волос, покрытых грязью. Андрей наклонился и осторожно отодвинул волосы. Лицо было наполовину залеплено грязью, виден был один глаз с густыми ресницами, покрытыми тушью, и голубой радужной оболочкой, смотревшей в пустоту. Обеими руками, как лопатой, он отодвинул большую часть грязи, покрывавшего верхнюю часть тела.




Он замер, как вкопанный. Перед ним, полускрытая в темной, маслянистой жиже, лежала молодая женщина. Она была нагой. Ее тело казалось неестественно белым на фоне черной грязи, как мраморная статуя, увязшая в болоте. Голова была запрокинута назад, длинные, темные от грязи волосы сливались с илом. Выражение лица… было странное. Не страх, не боль. Скорее, застывшее удивление или даже покой. Как будто она уснула здесь, в этой адской смеси соли и грязи. Одна рука была согнута и прижата к груди, другая – вытянута вдоль тела, пальцы слегка согнуты, будто пытались во что-то вцепиться в последний миг.




Запах ударил в нос – уже не просто грязь и соль, а сладковато-приторный, знакомый до тошноты запах разложения, смешанный с болотной вонью. Но тело… тело выглядело почти нетронутым, свежим. «Консервация? Соль? Грязь?» – пронеслось в голове Шальнева с леденящей душу ясностью.




Он медленно поднял взгляд от жуткой находки. Закат догорал, окрашивая небо в багровые и фиолетовые тона. Сверкающее озеро стало темно-рубиновым. Кристаллы соли на берегу, еще минуту назад игравшие розовыми огоньками, теперь напоминали россыпи льдинок в аду. Идеальная, инопланетная красота места вдруг обрела зловещую, гнетущую глубину. Тишина стала не мирной, а пугающей, полной невысказанного ужаса. Ощущение покоя испарилось, как вода под солнцем. Вместо него – ледяное оцепенение и жгучее понимание: этот мертвенно-прекрасный пейзаж только что стал местом преступления. И он, Андрей Шальнев, отдыхающий, невольно оказался в самом центре этой внезапно обрушившейся на него кошмарной загадки.




Он не спеша достал из кармана брюк мобильный телефон. Рука была удивительно твердой. Глаза, темные и острые, как у хищной птицы, вновь обрели привычную сосредоточенность, сканируя место вокруг тела, отмечая отсутствие видимых следов борьбы, странную ритуальность позы. «Не споткнулся. Нашел», – подумал он с горечью, набирая номер экстренной службы. Голос, когда он заговорил, звучал хрипло, но четко: «Полиция? Говорит Шальнев. Андрей Шальнев. На озере Эльтон, в двух километрах южнее поселка… Нашел тело. Женщина. Похоже, убийство. Закопана в грязь». Он оторвал взгляд от мертвого лица, уткнувшегося в черную жижу, и посмотрел на бескрайнее рубиновое зеркало озера. «Кто ты? Как ты сюда попала? И что за тайну хранит это место?»




***




Андрей стоял у своего потрепанного внедорожника, прислонившись к теплому капоту. Он не садился внутрь – не мог. Его руки, вымытые в солоноватой воде из канистры, все еще казались ему липкими, пропитанными не столько грязью, сколько ощущением прикосновения к холодной, мертвой коже. Он курил, затягиваясь глубоко, пытаясь прогнать сладковато-приторный привкус, застрявший в горле. Дым табака смешивался с запахом степи и озера, создавая странный, тревожный букет. Взгляд его, острый и неспокойный, постоянно возвращался к тому месту у кромки воды, где теперь горели два ярких фонаря полицейской «газели». Там копошились фигуры двух патрульных, прибывших первыми.




Один из них, молодой, с лицом, еще не утратившим юношеской округлости, но уже напряженным от серьезности ситуации, аккуратно, с видимым усилием над собой, делал предварительные замеры и снимал место наведения на камеру телефона. Второй, постарше, с усталыми глазами и глубокими морщинами у рта, подошел к Шальневу. Его звали, как оказалось, Смирнов. Он достал блокнот, промокший на кончиках пальцев от влажного воздуха.




- Ну, Андрей Анатольевич, рассказывайте по порядку, как нашли, – голос Смирнова был хрипловатым, но спокойным, профессиональным. Он, видимо, знал Шальнева понаслышке.




Шальнев оторвался от созерцания темнеющего озера. Он говорил четко, без лишних эмоций, как докладывал когда-то на оперативках: время, место, обстоятельства обнаружения – споткнулся о неровность под грязью. Описал внешний вид тела: молодая женщина, нагота, отсутствие видимых ран, странная поза, неестественная бледность кожи. Упомянул о слабом запахе, замаскированном грязью. Смирнов скрипел ручкой по бумаге, лишь изредка поднимая глаза, чтобы уточнить деталь: «А как именно рука была согнута? К груди? Ладонью вниз?». Патрульный фиксировал не только слова, но и состояние свидетеля – Шальнев был бледен под загаром, но собран, взгляд ясный, движения точные. «Старой закалки», – подумал Смирнов.




Пока Шальнев говорил, его внутренний радар сканировал окружающее пространство. Шелест ковыля на ветру, крик ночной птицы где-то вдалеке, мерцание первых звезд над бескрайней темной степью – ничего лишнего, ничего подозрительного. Но это «ничего» было обманчивым. Ощущение, что за ним наблюдают невидимые глаза из этой бескрайней темноты, не покидало. «Паранойя? Или инстинкт?» – задавался он вопросом. Озеро, теперь черное и бездонное, казалось гигантским слепым глазом, взирающим на эту маленькую точку трагедии на своем берегу.




И вот, разрезая сумерки, послышался нарастающий гул мотора, отличный от шума «газели». По грунтовой дороге, поднимая облако соляной пыли, даже в сумерках видимой в лучах фар, подкатил новый, темный внедорожник с мигалкой на крыше, но без сирены. Машина остановилась резко, в нескольких метрах от джипа Шальнева. Двери открылись.




Первым вышел водитель – молодой оперативник в бронежилете, настороженно оглядевшийся. Затем с пассажирской стороны – еще один, с чемоданчиком криминалиста. И, наконец, с водительского места – фигура, заставившая Шальнева внутренне оживиться, хотя лицо его осталось непроницаемым.




Капитан полиции Николай Гальченко.




Он вышел из машины с небрежной грацией человека, привыкшего к вниманию. Высокий, подтянутый, в идеально сидящем форме нового образца, подчеркивавшей широкие плечи и узкую талию. Его кудрявые, черные как смоль волосы, аккуратно подстриженные, блестели даже в тусклом свете фар. Лицо было гладким, почти мальчишеским, если бы не глаза – узкие, очень светлые, почти прозрачно-серые, как лед на болоте. Они быстро скользнули по Шальневу, задержались на мгновение – в них мелькнуло нечто, похожее на мимолетное удивление, мгновенно смененное вежливой, холодной маской.




- Андрей Анатольевич? Шальнев? – Гальченко подошел, протягивая руку. Голос был бархатистым, поставленным, с легкой ироничной ноткой. - Не ожидал встретить здесь старого знакомого. Особенно в таком… контексте.

Рукопожатие было крепким, сухим, но слишком быстрым, словно капитан боялся запачкаться.




Шальнев кивнул, ощущая под пальцами дорогой, гладкий металл часов на запястье Гальченко.

- Да, капитан Гальченко. Мир тесен.




«Скользкий тип», – пронеслось в голове Андрея. Шальнев слышал истории: как Гальченко «регулировал» стройки, получая свои проценты; как эскорт-агентства платили ему за «спокойную работу»; как изъятые из оборота наркотики странным образом находили новых хозяев. Все это было на уровне слухов, шепота в курилках, но Андрей, опытный сыщик, верил в дым без огня. И сейчас, глядя в эти холодные, оценивающие глаза, он чувствовал не коллегу, а потенциально опасного игрока.




- Доложили, что вы нашли девушку. Зарытую в грязь. Жутковато, – произнес он, обращаясь к Шальневу, но глядя на тело. — Частный сыщик на отдыхе натыкается на убийство. Как в плохом детективе. - В его тоне была едва уловимая насмешка.




- Не натыкается, капитан. Ищет. Просто иногда ищешь покой, а находишь… вот это, – парировал Шальнев, указывая подбородком в сторону тела.




Гальченко наконец посмотрел прямо на него. Его глаза сузились.

- И что же вы успели "найти", Андрей Анатольевич, пока ждали нас? Помимо очевидного?




Шальнев пожал плечами, делая вид, что не понял подтекста.

- Только то, что видно. Тело занесло грязью. Следов борьбы рядом не заметил.




Они отправились к озеру, и Шальневу удалось легко проследить свои следы обратно на полкилометра или около того к живописному берегу, где девушка лежала наполовину зарытая. Шальнев наблюдал, как Гальченко, прямой и уверенный, движется к эпицентру кошмара, его черные кудри и безупречный мундир резко контрастировали с мрачной работой, которую предстояло выполнить. Вспышка фотоаппарата на мгновение осветила его профиль – острый, холодный, лишенный эмпатии. И в этом резком свете он действительно напоминал хищную рептилию, вышедшую на охоту в сюрреалистическом мире соленого озера. Он заставил убедился, что его подчинённые сделали много фотографий, прежде чем вытащили окоченевший труп из грязи. Как только они освободили её и отмыли, Андрей увидел её лицо, её волосы откидывавшиеся за ушами, выражение шока и боли, застывшее на её лице. Она выглядела как мрачная кукла Барби, её красные губы были приоткрыты, как будто её надежды и мечты погибли с последним вздохом, её глаза были широко раскрыты от осознания того, что всё, что она пережила за свою короткую жизнь, никоим образом не подготовило её к последним моментам.
Гальченко также, казалось, изучал её лицо. Он встал на колени и уставился на неё, его выражение лица на мгновение стало недоверчивым. Я увидел, как он слегка покачал головой, как будто отрицая что-то. Но он быстро пришёл в себя, встал и жестом указал помощникам.
- Смойте грязь с нее, прежде чем положить в мешок для трупов, — сказал Гальченко. - Мы не хотим, чтобы это помешало в работе.

Помощники начали счищать грязь с плоского живота девушки, больших грудей и бедер, безволосого лобка, ягодиц и икр. Они обменялись смущенными взглядами и быстро справились с этой задачей. Андрей заметил, что у нее было

несколько татуировок, одна на верхней части бедра и одна на копчике.




С большим усилием они раздвинули ее окоченевшие ноги. Затем они поместили ее в мешок и расправили темные складки пластика, так что была видна только тонкая полоска кожи. Полицейские долго колебались, как будто не хотели заканчивать свою мрачную работу, а затем застегнули мешок, навсегда заключив ее в темноту. В отдаленной части своего сознания Андрей задался вопросом, была ли она стриптизершей. Вероятно, это был циничный вывод, но Шальнев был почти уверен в этом.

- Кто-то, должно быть, убил ее где-то еще и бросил здесь, — сказал один из полицейских.

- Мы бы увидели следы шин.

- Нет, вчерашний дождь их размыл бы, — сказал Андрей.

- Если предположить, что ее сбросили до дождя, — сказал другой полицейский.

- Черт, ее могли сбросить с вертолета.

- Это все домыслы, пока эксперт не осмотрит ее, — сказал Гальченко. - Положите ее на носилки и пойдем.

- Да, — сказал другой. — Подкинули нам работенку.




Андрей сел в свой джип, закрыл дверь. Гулкий стук отсек шум ветра и приглушенные голоса полиции. Он завел мотор, но не сразу тронулся. Взгляд его упал на темное пятно на рукаве рубашки – засохшую грязь с того места. Он подозревал, что его отдых закончен. Спокойный отдых на соленом озере обернулся леденящей душу тайной. «Кто ты, девочка?» – подумал он, глядя в темноту, где метались лучи фонарей. Чувство, что он лишь прикоснулся к краю чего-то серьезного, было сильнее запаха грязи и соли. Он включил фары и медленно тронулся в сторону поселка, оставляя за спиной островок искусственного света в бескрайней тьме соленой пустыни и мертвенно-бледное пятно, которое теперь врезалось в его память.










 

 

Тайны соленого озера - 2

Тени древней земли - 90