Стол второй. Лель. Не кисло. 2.13.

2.13.

Под звуки бравурного марша на дорожках стадиона, печатая шаг, появилась колонна кандидатов в ряды «максималов» (так называют своих граждане города «Максима», как объяснил нам Влад). Строгая черная униформа, элегантные шелковые рубашки, заправленные в брюки под ремень, высокие ботинки на толстой рифленой подошве, светло-коричневые галстуки, повязанные на манер пионерских, головные уборы, напоминающие шлемофоны пилотов.

– Встроенная в шлемофон гарнитура позволяет четко исполнять команды режиссера-постановщика перестроений, – комментировал Влад, – сейчас вы увидите, насколько зрелищен тот факт, что новобранцы ведут себя, словно родились в строю, а ведь еще вчера некоторые из них путали левое с правым!

Среди будущих «максималов» я разглядел и женщин: все как одна, на удивление, подтянуты, прямые юбки до колен не мешают высоко тянуть обутую в «берц» ногу, разворот плеч, принятый на парадном марше колонны, подчеркивал отличные формы груди. Пожилых дам я среди них не отметил.

– Отбор кандидатов происходит при жестком возрастном цензе: старше сорока пяти лет вы в строй, при всем уважении к вашей персоне, не попадете! – Влад упредил мой вопрос, словно ловил на лету мои мысли.

– То есть опытные игроки командой не востребованы? – попытался пошутить я.

– Полагаю, исключения все же делаются, – уклончиво ответил молодой человек, – но для руководящего состава и по особым обстоятельствам.

Тема марша сменилась, когда змееподобное тело колонны полностью явило себя зрительской аудитории. Колонна растянулась почти на все кольцо стадиона, и ее голова уже начала маневр поворота на поле. Я прикинул, что, если в ряд шагают по шесть человек, то сейчас на поле находятся, как минимум, тысячи полторы кандидатов. Поймав взгляд Лады, которая, как видно, тоже произвела простейшие подсчеты, я почувствовал ползущий по позвоночнику холодок…

– Такая массовость отмечается ежедневно, – осторожно спросила моя супруга, – или сегодня какой-то особенный день?

– Нет, конечно, – беспечно махнул рукой паренек, – бывают дни, когда вообще устаешь ждать, когда эти перестроения закончатся, так долго тянется поименование кандидатов, а бывают дни, что и вполовину меньше сегодняшнего народу. Иногда ритуал вообще переносят на следующий день, хотя, такое я припомню пару раз от силы. Но, смотрите, сейчас самое главное начнется!

Колонна продолжала свое движение к центру поля, и здесь она начала ветвиться и перестраиваться. В ту же минуту ожили экраны, на которых стали показывать каждого кандидата по очереди, каким он был до нынешнего дня и, видоизменяя его облик с помощью компьютерных спецэффектов, каким мы его видим теперь в строю. Параллельно картинке, в титрах вспыхивала некая основная характеристика, из данных кандидату группой психологов. Трибуны раз за разом взрывались бурей оваций, и, как будто не истощали при этом запасы своих сил и энтузиазма (я заподозрил даже фонографическую подмиксовку рева толпы), мы с семьей, однако, несколько подустали от этого «поименования». Не менее двух часов длился этот, казавшийся бесконечным, процесс, и если бы не заводная маршевая музыка и не сверхсложные перестроения колонны, наблюдать за которыми было гораздо интереснее, чем пялиться на экраны, я, возможно, утратил бы контроль над своей обычной выдержкой…

Колонна на поле то собиралась в единый монолит, то рассыпалась и строилась в слова. Я успел прочитать название корпорации «Макс&Mall Inc», также читаемы были фразы «все как один», «максимал», «единство». В небе лазерное шоу тоже выбрасывало фразы на английском: «Ritual at the Sunset»*, «Reincarnation»**, «Spiritual Rebirth»***, «Sunset of Former Life»****, «Break With The Past»***** и еще какие-то лозунги, перевести которые я попросту не успевал…

Наконец, кандидаты на поле выстроились в некую странную фигуру, напомнившую мне что-то до боли знакомое… Фигура начала плавно перемещаться по кругу, не нарушая форму конструкции. Каждый участник действия словно зажег в руке факел и поднял его над головой, отчего вся фигура стала огненной.

– У каждого из них такой специальный стержень с фитилем на конце, крепящийся к ладони, – разъяснил Влад, – «торчок»****** мы его называем между собой. А фигура, в которую они построились – это герб корпорации, зацените! Сейчас его еще на экранах покажут!

Действительно, в ту же минуту видеооператоры дали панорамный вид на стадион сверху и укрупнили поле так, что «геральдический» символ заполыхал на весь экран. И тут я понял, что именно показалось мне знакомым: практически под прямым углом между собою были пересечены два предмета – справа огромный молот, достойный руки какого-нибудь Тора (на кувалду, кстати, и смахивающий), и, слева, коса, в смысле инструмента крестьянина, обращенная лезвием вниз, острие которого едва не доставало навершия рукояти молота.

«Это ж серп и молот, практически», успел подумать я, как «герб» рассыпался, перестраиваясь на глазах в символ «Инь и Ян», где темная половина была сплошь пылающей, а «глаз Инь» на незаполненной огнем части оказался, как нам продемонстрировали мониторы, совершив наезд на картинку, площадкой, на которой был запален и разгорался костер.

Тут я заметил, что срединная, волнистая граница символа подвижна: оказывается цепочка кандидатов двигалась вдоль нее, поравнявшись с местом примыкания волны к внешнему контуру круга, каждый доставал что-то из-за пазухи, поджигал от своего фитиля и вместе с последним бросал в огонь. После чего, став уже темной точкой и выйдя за пределы внешнего контура символа, участник этой демонстрации выстраивался в цепь, замыкающую огненную картинку в прямоугольную рамку. Вследствие таких постепенных перетеканий горящих точек в потухшие, сама фигура символа как бы разматывалась, постепенно сжимаясь, до тех пор, пока в центре не остался только огромный, вздымающийся вверх костер.

– Что за дрова они, там, в огонь подбрасывают? – подала голос, до сих пор молча взиравшая на происходящее и, явно, боящаяся пропустить хоть одну деталь Алиса.

Я боялся услышать подтверждение своим возникшим вдруг ассоциациям…

– Согласно ритуалу, каждый кандидат должен принести на присягу указанную в своем первичном опрос-листе книгу, – монотонно, словно проводя инструктаж, отчеканил Влад, – которая, на его взгляд, произвела на него самое сильное впечатление и оказала самое сильное влияние в жизни. Хотя, я знаю людей, вообще не читающих книг, которые называли «от фонаря» первое попавшееся название и автора, а затем либо получали отворот-поворот, либо метались в поисках несуществующей книги. А кое-кто, – тут парень натурально заржал, – кое-кто даже в типографии в старом городе заказывал книгу с нужным названием и именем автора и полной бредятиной между корками, лишь бы пройти тестирование!

Испытывая что-то сродни подкатывающей волны тошноты, я посмотрел на своих близких: нет, шока они не испытали, видимо, сказывалась усталость – мероприятие явно затягивалось…

– Символический смысл сожжения в том, что кандидат готов отринуть от себя все прежние представления о том, как жить правильно, а как нет, – гордо завершил свою тираду молодчик. – Важно только то, что он узнает теперь, и чему он научится, поступая на службу в корпорацию!

Тем временем шоу огненных метаморфоз подошло к своему логическому концу: все кандидаты оказались выстроенными на поле в ровном прямоугольнике, стянувшем свои ряды к месту, где только что отгорел пожар презренных ими идей и представлений. Снова заиграл гимн, на этот раз лишь в оркестровой версии. Вспыхнули прожектора, осветив строй. Над ареной стадиона раздался голос генерального директора корпорации «Макс&Mall Inc» Евгения Александровича Максимова:

– К принятию присяги стоять смирно! Флаг корпорации поднять!

Световые пушки выхватили площадку с флагштоком. Под дробь сотни барабанов флаг с изображением на светло-голубом фоне герба и логотипа корпорации ярко-лимонного цвета в бирюзово-зеленых контурах окантовки.

– Кстати, вы обратили внимание на шлемы, – снова прорезался сквозь сюрреализм действительности голос Влада, – сейчас, когда они будут присягать, мониторы звукооператоров будут включены на запись, и в личном деле каждого будет храниться персональная дорожка, как кто клятву давал. Я сам чуть не описался со страху, боялся сбиться хоть в одном слове. Говорят, тех, кто лажает на присяге – в черные списки заносят, как претендентов на вылет, а я обратно в свою нищету нипочем не вернусь, оно мне надо!

Настало время самой присяги. Снова зазвучала барабанная дробь, зазвучали фанфары, и на секунду на стадионе воцарилась тишина. Мне показалось, что воздух у меня перед глазами начал плавиться, возможно, просто заслезились глаза, но пауза показалась мне мучительно долгой… Наконец, тишину порвал хор тысячи голосов:

– Настоящей клятвой я, (невнятное имя), вступая в ряды сотрудников корпорации «Макс&Mall Incorporated», торжественно обещаю, что с этой минуты мною отвергаются полностью и абсолютно любые клятвы, данные мною в прежней жизни. Я клянусь защищать Устав и законы корпорации от всех врагов, внешних и внутренних, если потребуется, то и с оружием в руках. Подобно тому, как солнце оберегает землю днем, а звезды ночью, я клянусь быть бдительным на отведенном мне поприще, и не покину свой пост, пока не погаснет солнце, и не уснут звезды. Теперь я часть нашего общего дома, подобно камням, из которых он выстроен. Я фундамент, на котором зиждется благополучие и процветание корпорации и всех ее членов. Примите мою клятву, братья мои, я клянусь защищать вас всеми своими силами, беречь и приумножать вверенные мне блага. Клянусь почитать свою службу так, как она того заслуживает, не стяжая наград, сверх необходимых мне для поддержания сил моих. Далека наша дорога, но я клянусь нести свою ношу безропотно, пока все дороги мира не вольются в нашу, или же пусть никакой дороги не окажется под моими ногами. Если я когда-нибудь нарушу эту священную клятву, да постигнет меня самая суровая кара, да покарает меня рука товарища, да не будет мне прощения нигде под этим небом! Славься «Макс&Mall»! Славьтесь люди, строящие рай на земле! Я, (снова невнятное имя), клянусь в том, что приношу эту присягу открыто, без задних мыслей или намерения уклониться от её исполнения. Да поможет мне Бог!

Сказать, что я оглох от оглушительного рева сотни тысяч глоток, значит, ничего не сказать! Даже гимн, зазвучавший сразу по окончании присяги, теперь был просто фоном. На арену стадиона летели букеты цветов, а в небе расцветали букеты фейерверков. Праздник завершился, но народ словно и не собирался расходиться, хотя центральная трибуна опустела быстро, как только звуки гимна отгремели, и лидер компании во всеуслышание объявил, что присяга принята, поблагодарил всех за добрые намерения и поздравил с прибытием на территорию города «Максима».

– Сейчас прямо на стадионе развернется огромный танцпол, – сообщил нам Влад, – выкатят угощение вдоль всех трибун по периметру, и, поскольку, все гости размещены тут же в номерах отеля, а выселяться им только в полдень, то празднование продлится до утра. Новичкам заступать на смену послезавтра, поэтому – они вправе отпраздновать, как следует. Ну, – он почему-то вздохнул, – а нам незачем далее здесь находиться, тем более что, как мне известно, наша программа мероприятий на сегодня еще не исчерпана!

... продолжение следует.