В первый день войны нам сообщили, что в
НКВД СССР, при наркоме внутренних дел Берия, создана Особая группа для
организации разведывательно-диверсионной работы в тылу немецкого вермахта.
В этот же день началось формирование
войскового подразделения Особой группы, это была Отдельная мотострелковая
бригада особого назначения (ОМСБОН НКВД СССР).
Во время формирования бригады, имелись
даннные, что после отступления Красной Армии из районов, захваченных фашистами,
на территориях Западной Украины и Прибалтики в качестве вспомогательных войск немцев стали действовать
националистические вооружённые отряды, которые участвовали в массовых убийствах
евреев и местных граждан, поддержавших Советскую власть.
В городе Львове, где я последний раз
встретился с Миленой, после вступления туда немцев, бандеровцы так же совершили погромы евреев.
На следующий день, 30 июня 1941 года, в
этом городе Бандера провозгласил независимость Украины.
Я помню, что с 5 июля 1941 года Особую
группу при наркоме внутренних дел, возглавил старший майор госбезопасности
Судоплатов
Нам разъяснили, что на Особую группу
возложена планирование, организация и ведение разведывательно-диверсионных
операций против фашистской Германии, её союзников.
Кроме того, Особая группа занималась
организацией и руководством подполья, проведением партизанской войны с
захватчиками, организацией работы нелегальной агентуры на оккупированных
территориях нашей страны.
Бойцов разведывательно-диверсионных
отрядов стали подбирать в полках НКВД, истребительных батальонах.
Я с Еременко и Виноградовым попали в
Московский мотострелковый истребительно-диверсионный полк УНКВД Москвы и
Московской области.
Всего за одни сутки, 17 октября 1941,
был сформирован отдельный истребительный мотострелковый полк УНКВД Москвы и
Московской области.
Перед ним ставилась главная задача -
уничтожение фашистских танков, прорывающихся в Москву.
Мне очень повезло, я несколько раз
встречался с Судоплатовым на совещаниях, инструктажах. Мы знали, что начальники
всех служб и подразделений НКВД СССР, были обязаны оказывать Особой группе
содействие людьми, техникой, вооружением для развертывания
разведывательно-диверсионной работы в ближних и дальних тылах немецких войск.
Павел Анатольевич называл главные задачи
Особой группы: организация и проведение разведывательных операций против фашистской
Германии и стран, войска которых участвовали в боевых действиях против СССР.
Организация партизанской войны против захватчиков. Создание агентурных сетей на
территориях, находящихся под немецкой оккупацией.
Организация работы групп занимающихся
специальными радио играми с немецкой разведкой, с целью дезинформации войск и
специальных подразделений противника.
Формирование бригады особого
назначения проходило в Москве на стадионе «Динамо». Скоро в бригаде было более
двадцати пяти тысяч солдат и командиров.
В бригаду было зачислено две тысячи
иностранцев. Среди них были лица разной национальности - немцы, австрийцы,
испанцы, американцы, китайцы, вьетнамцы, поляки, чехи, болгары, румыны.
В диверсионные отряды направляемые в тыл
фашистов, входили советские спортсмены, в том числе чемпионы по боксу, легкой
атлетике, стрельбе, плаванию.
Среди бойцов я встречал назначенных
командирами сотрудников НКВД, НКГБ, было много курсантов Высшей школы НКВД, сотрудников
органов милиции, пожарной охраны.
А сколько было знакомых всем советским
людям спортсменов Центрального государственного института физической культуры,
ЦДКА, общества "Динамо.
Все мы в короткие сроки прошли
специальную программу боевой подготовки. Это было: устройство минно-инженерных
заграждений, минирование и разминирование особо важных военных объектов.
Организация и проведение парашютно-десантных операций, диверсионных и
разведывательных рейдов.
Мы все понимали, что по штатной
организации наша бригада являлась обычным мотострелковым соединением, а таких в
войсках НКВД в начале войны было очень много.
Во время битвы за Москву ОМСБОН входила
в состав Второй мотострелковой дивизии войск НКВД особого назначения, наша
бригада использовалась на передовой.
Именно в это время в составе бригады
формировались боевые группы, предназначенные к заброске во вражеский тыл.
Обычно, в состав группы входили
командир, радист, подрывник, помощник подрывника, снайпер и два автоматчика.
К этому времени на московском
направлении фашисты
сосредоточили значительные разведывательно-диверсионные силы.
По данным нашей разведки мы знали, что
вместе с передовыми частями вермахта, действовала зондеркоманда службы безопасности СД
«Москва», целью которой была в числе передовых частей немцев ворваться в город,
захватить здания государственных, партийных органов, а главное арестовать
руководителей партии и государства.
Члены этой специальной зондеркоманды
должны были провести ликвидацию советского и партийного актива.
Кроме того, в составе команды была
саперная команда, которая должна была взорвать Московский Кремль.
Объединенной группе из пятнадцати
человек, в которую вошли я и мои друзья, была поставлена задача - уничтожить
одно из подразделений зондеркоманды службы безопасности СД «Москва», которая
при захвате Москвы, должна была физически уничтожать командиров Красной Армии и
советских руководителей.
Таких команд шедших с передовыми частями
фашистской армии у Москвы было несколько. Именно эта группа, которую поручалось
уничтожить нам, была расквартирована в бывшей конторе большого колхоза,
расположенного в верховьях реки Москвы в Можайском районе.
До деревни Кукарекино мы добрались
благополучно, хотя в первую же ночь при переходе линии фронта на
противопехотной мине подорвался наш снайпер, бывший чемпион Москвы по стрельбе.
Снайперскую винтовку в трех метров от
останков Олега поднял Миша Ерёменко, который и стал нашим единственным
снайпером.
Николай Виноградов возглавил группу из
подрывников, состоящую из пяти человек. Им предстояло заминировать подходы к
деревне и подорвать два бронетранспортера, обеспечивающих охрану фашистской
диверсионной группы.
Пока двое подрывников минировали в двух
километрах от Можайского шоссе дорогу, ведущую в село, мы с большой
осторожностью, ползком, продвигались в окраине села.
Миша мне шепнул:
- Название у села громкое, наверное,
много кур было в птичнике колхоза. Как бы петухи не подняли шум. Я поднимусь на
водонапорную башню, что на берегу реки, прикрою вас, если что…
Николаю не нужно было давать команду, он
с двумя бойцами, молодыми комсомольцами спортсменами, которых Виноградов сам
обучал подрывному делу, пропали в темноте. Даже скрипа снега я не услышал.
Ни тогда, ни потом, мы не услышали ни
лая собак, ни крика петухов.
А мороз всё крепчал. Не знаю, сколько
градусов было к пяти утра, но я почувствовал, что на усах и ноздрях моего носа,
стал замерзать выдыхаемый мной воздух. Практически, я перестал чувствовать
кончик носа.
У меня на руках были тонкие шерстяные
перчатки, я начал тереть нос и так стало больно, что из глаз потекли слёзы,
которые сразу примерзли в уголках глаз.
Я подумал, а каково ребятам с Николаем
ползти по глубокому, около полуметра снегу, это пока им жарко, а когда
заминируют бронетранспортёры и будут в стороне от конторы ожидать нашего
прибытия, отморозят и свои носы, и пальцы рук.
В шесть утра было ещё темно, поднявшаяся
вьюга быстро заметала следы наших товарищей. Мне показалось, что я услышал
чей-то сдавленный стон.
Мне вдруг так стало жарко, я подумал,
что группу Николая немцы обнаружили и убили их своими длинными кинжалами.
Виноградов показал мне один такой, он
захватил его после драки с эсесовцем, который пытался пленить Николая на
прошлой операции.
Подождали ещё час, дрожа не столько от
холода, как от сильного нервного напряжения, поползли к конторе. Я прополз мимо
стоящего словно чум, соломенного шалаша, вокруг него следов немецких сапог
видно не было.
Но что так беспокоило меня? Подняв
голову из снега, я увидел фигуру в фашистской шинели, а на голове у него поверх
пилотки, вокруг головы, шеи, плеч, обмотан тонким шерстяным одеялом. Я хотел
резко подняться, зашевелился.
Замёрзшие ноги и руки не слушались,
пальцы совсем не могли сжать рукоятку финки.
И тут я разглядел на ногах постового
наши армейские серые валенки, на голенище правого, у самого колена было тёмное
пятно, совсем как у Николая, который пролил ружейное масло, чистя свой автомат.
Меня пробил пот, я упал лицом в снег.
- Яволь! – услышал я голос Виноградова,
- Цурюк!
Николай сбросил с головы тонкое
шерстяное одеяло и махнул своему взрывнику рукой.
В это время раздался выстрел со стороны
водонапорной башни, с крыльца конторы падал убитый полураздетый офицер,
вышедший по нужде. В его правой руке, я увидел «Вальтер» направленный в мою
сторону.
В это время раздалось два оглушительных
взрыва. Это бойцы Николая подорвали бронетранспортеры. Буквально через секунду
раздался звон оконного стекла, я, уже поднявшись на ноги, увидел ствол немецкого ручного пулемёта.
Михаил своим выстрелом опередил
пулемётчика, которым, как потом мы увидели, был командир диверсионной группы -
капитан.
Мы с Николаем и бойцами бросили в окна
конторы гранаты и попадали в снег.
После шести взрывов гранат, мы побежали
в дом, собрали пробитые осколками карты и документы.
Начавшийся после взрывов пожар, не дал нам возможности собрать
немецкое автоматическое оружия, которого нам при работе во вражеском тылу в
первые дни войны не хватало.
Николай успел снять с вешалки у выхода
из дома «Цейсовский» бинокль, а я взял со стола в горнице фотоаппарат.
Отходя от горевшей конторы, я заглянул в
шалаш, где увидел трупы четырех немецких солдат, которых заменили у конторы
подрывники Виноградова.
Отойдя от деревни километра на три, мы
услышали несколько взрывов на повороте
дороги от Можайского шоссе.
Взвод из дивизии СС, направленный в
помощь подразделению зондеркоманды
службы безопасности СД «Москва», тоже был уничтожен.
Наш рейд закончилось успешно, при
переходе линии фронта мы потеряли убитыми ещё двоих бойцов.
В тот день десять наших диверсионных
групп не вернулось с заданий.
Помочь сайту
Поздравления
