Пока пили чай за неотёсанным дубовым столом, монах не спускал с Маруси глаз, то и дело, подливая чаю из лесных трав и приговаривая, как хитрый лис: « Пей, дочка, пей! Силы тебе понадобятся!» Как будто готовился к тому, что произошло в эту перед Пасхальной ночью в избушке у монаха.
Монах осмотрелся, как будто чего-то или кого-то, опасаясь, отодвинул ногой дубовый табурет. Не просто отодвинул, а швырнул ногой, что гостья вздрогнула в страхе. И подумала про себя, зачем она поверила монаху и пошла за ним. Нужно было бы ещё поискать тропу к дому. Но в жизни чему случиться, обязательно сбудется, хочет этого или не хочет человек.
У Марии было очень сильное седьмое чувство, которое именуется языком психологии - интуиция. Она от природы была человеком необычным и не от мира сего. В её голове теплились такие чудесные, как у кудесника мысли, которым она не могла ещё дать объяснение. Ещё в утробе матери, она это явно помнит и знает, ей какая-то неведомая сила задала вопрос: «Кем ты хочешь родиться? Мальчиком или девочкой?»
Долго не думая, ещё не родившийся человек ответил: «Конечно, девочкой!»
- Почему? Спросил таинственный голос.
- А потому, что мальчики воюют, дерутся, убивают. Там, где происходит убийство, там кровь, а я боюсь крови. Очень боюсь!
- Но ведь девушка, женщина тоже всё время будет видеть свою кровь, когда она вырастит. Это будет происходить по Божьему велению и по природному замыслу каждый месяц. Это нужно, чтобы ты стала матерью.
- Это, Боженька, или как тебя величают, я пока не знаю, что меня ждёт? Только я непременно хочу родиться девочкой. А меня будут охранять и зачищать мальчики.
- Кроме того, вновь произнесло с полным убеждением Нечто, ты должна будешь производить, или, говоря простым языком, рожать таких же, как ты мальчиков и девочек.
- Ну и что? Меня ведь тоже произвели, и я скоро буду рожаться. Ведь не зря ты меня, волшебник, спрашиваешь об этом? Или напугать меня хочешь, что девушке и женщине также страшно появляться на Белый Свет?
- Я у тебя, не родившееся ещё, Чадо, хочу убрать все твои заблуждения о предстоящей твоей жизни. Девочке и женщине тоже не- легко и просто безмятежно жить на Свете. Это не так! Все вы, зародыши, думаете, что жизнь проста. Но это далеко не так. Опять же хочу добавить, чтобы женщине стать матерью надо тоже потрудиться много, почти, как на войне, мальчикам и мужчинам. Женщина рожает в своих муках и, к сожалению, тоже с кровью и болью.
- Почему так, волшебник?
- Потому, Дочь моя, жизнь не примет в свои объятия человека ленивого, не благодарного природе. Вся предстоящая твоя жизнь – это неумолимый и тяжкий труд.
- Наверное, Батюшка, это не так страшно?
- Нет, Чадо моё, это не страшно, но не всем дано быть талантливым в жизни, чтобы выжить. Многие хотят проскользнуть по жизни, как солнечный луч, не затрачивая своих усилий, воли и труда. Как только ты появишься на Свет, ты сразу же незамедлительно приобретаешь папу и маму, которые будут трудиться для твоего счастья всю свою жизнь, пока не упокоятся в сырой земле.
- Владыка, Мира! Ты мне открываешь такие истины, о которых маленькая живая клеточка, как я сейчас, даже не подозревает, что моя жизнь усыпана не только розами, но шипами от неё. Может быть, мой Предводитель, мне совсем не появляться на эту грешную Землю?
- Чадо! Не греши, ещё, будучи в утробе! У тебя ещё много грехов будет на этой грешной Земле – планете. Они тебе не будут казаться грехом. Ты всё, что будет с тобой происходить, пока ты не готова знать и понимать. Чадушко, ты не будешь знать, что это грех или благо? Тебя будут соблазнять удовольствия. Они тебе не будут казаться нарушением жизни и закона человеческого бытия. Ты их будешь воспринимать, как за благо. А они на самом деле окажутся злом и твоим горем и несчастьем, из которых бывает сложно выйти даже при большом уме и рассудке. Человечество вымрет, если будут так, как ты сейчас, рассуждать. Соглашайся, что ты родишься девочкой!
- Хорошо, Всевышний Владыка! Я согласна родиться девочкой, а потом стать женщиной.
- Я тебя, Чадушко, не обо всём предупредил. Вот эти самые мальчики, в последующем мужчины, будут владеть твоим телом. Они будут приносить тебе боль и страдание. Ты будешь тянуться к их объятиям и поцелуям. Но эти объятия не всегда будут нежными и ласковыми. Их поцелуи будут обманчивыми. Если что-то им не в угоду, обнимающие и целующие мальчики и мужчины будут жестокими: оскорблять тебя, даже жестоко бить. Поэтому, Дитятко моё, с ними надо быть осторожнее, так как они все будущие воины. И изнасиловать и убить тебя им не составит большого труда. Тут надо иметь особый талант, чтобы сглаживать острые углы жизни. Это также не всем женщинам дано.
- Мне стало страшно, Всевышний.
- Поздно, Милашка, поздно. Твои отец и мать уже согрешили, и ты появилась в зародыше. Так что нет выхода. Один выход увидеть Белый Свет. Положи свои мысли и чаяния в золотой сундук! А как только засветит тебе солнце, и ты вдохнёшь воздух и горько заплачешь – знай, ты родилась, Дащерь моя! Тогда вот свой сундук потихоньку открывай и извлекай из него мудрость жизни.
- Так и быть! Пусть будет по-вашему! Только я хочу быть девочкой.
- Всевышний! Как тебе удаётся всё предвидеть, что у человека было, есть и будет происходить? Может быть, ты ещё дашь безвозмездно мне мудрости?
- Как не дать? Скажу тебе, Дащерь моя, вот что ещё, чтобы ты помнила и знала. Доверяться никому нельзя. Есть по своей природе народ ушлый, а мужчины тем более. Растят, растят тебя родители твои – грешники, – и вдруг не заметили, как ты расцвела, как роза майская, как стала испускать аромат девственной свежести, как жасмин. Ты, как медоносный цветок, стала привлекать всяких насекомых от мух и комаров до благородных медоносных пчёл. Каждый захочет полакомиться твоим нектаром, вдохнуть благоуханный аромат. И вот бывает очень сложно устоять против этих не званных и нежданных гостей. Перед ними трудно устоять, не увянуть и не напоить просящего нектаром. Они будут жужжать вокруг твоих лепестков, усыпляя тебя, твою душу и сердце. Ты привыкнешь к этим песням и жужжащим звукам, как ласковым словам. Они усыпят твою бдительность, и ты предашься им, как звукам серенады. Будут уговоры, объяснения в любви, предложения богатства брильянтами, смарагдами, как озимая сочная рожь, голубыми сапфирами, как лазурное небо, гранатами, как потемневшая венозная кровь, аметистами, как разведённые чернила, желтыми янтарями, как яркий солнечный свет, но ты старайся из всех своих сил не верить этому. Их обещания также обманчивы, как капкан. Если усыпишь свою бдительность, как медведь, окажешься в яме, из которой трудно бывает выбраться. Охотник мгновенно тебя уничтожит и твою душу и сердце безвозвратно. Мужчина всегда охотник, от слова хочу. А хочу, следовательно, добьюсь твоей невинности.
Это Мнятке не привиделось и не приснилось. Это было явное, что она помнила до появления на Землю. Она снова взглянула на монаха с каким-то оцепенением. И когда он сурово её спросил:
- Что тебя гнетёт? Какой страх мутит твои мысли? Уже и поздно. Пора укладываться на сон грядущий. Как тебя там, Маня, раздевайся и ложись спать! Приказал монах. Так можно и до утра простоять. Стоишь, как Коломенская каланча. Сейчас уже поздно думать, коль мы с тобой встретились. Монах подошёл к Марии и стал помогать ей снимать с неё на спех коричневый сарафанчик, сшитый, всем известной портнихой в Ледяном.
- Не бойся, чего дрожишь, как осиновый лист по осени. Ишь губы-то как зардели? Как яблочко спелое губёшки- то, так и хочется откусить малость, и потянулся монах Терентий к губам Марии.
Машу никто никогда не целовал, не то, что не целовал, а даже по голове не гладили. Жила и жила, как горькая полынь в огороде, никому не интересная и не нужная. Юному существу не было страшно. Её детская голова не могла осмыслить к чему бы это?
- Не надо, батюшка! Не надо! Грех-то какой! Мне страшно! И Мария кинулась было к двери позорной лесной избушки в одном сарафанчике.
Но Терентий так неловко и больно схватил её за руку, что слёзы полились сами собой по щекам, которые ей никак и нечем было вытереть. Одной рукой она отталкивала бородатое лицо монаха, а другая рука была в жёстких, грубых лапах, с мозолями у монаха. Силы были неравные. Борьба маленького человечка – девочки с яростным насильником, который носил человеческое лико, как свирепый зверь, накинулся на Марию, разрывая её любимый сарафанчик.
- Пусти! Пусти! Я боюсь! Как тебе не совестно. Стыд-то какой! Не будет пихты к Пасхе. Меня Ульяна запорет, а то и убить может.
- Не убьёт! Она уже все свои сроки по тюрьмам высидела. Зачем ей это ты? Ей хватит и того, что она твою мать угрохала. Всё ей сошло с рук. Войной прикрылась. В коммунистах ходит. Кто её тронет. Папаша-то твой Богдашка конченый дуралей! Ни ума, не сердца ни нашёл к детям и к тебе в том числе. Путался с ней ещё тогда, когда твоя мать жива была.
- Врёшь ты всё! Врёшь!
- Вот те крест! Помолился, кощунствуя над Богом, Терентий. Так что добровольно ложись в койку, скажу тебе! Знаешь, ведь, мне тебя уложить ничего не стоит. Любого зверя по-звериному укладываю. Озверел я здесь, прячась от людей. А тут ты мне, как на радость явилась, не запылилась.
- Какая тебе я радость? Ты меня силком хочешь поиметь? Прок тебе от этого? Если бы я выросла, то мог бы и посвататься ко мне. Я бы добром за тебя замуж пошла. Повенчались бы?
- А мне это, детка, не надо. У меня уже были сопливые, как ты, дети. Толк от них. Вот я никому не нужен. Так и они мне не нужны. Чем их кормить? Где жить? В лесной избушке что ли? Жмыхом кормить? Отвык я от людей. А вот нижняя голова угомониться не может. Верхняя голова всё понимает. А вот нижняя? Иной раз такие кошмары снятся, хоть на стенку прыгай… Добром соглашайся! Терентия всего ударило в пот. Он помнил всё, но ему не хотелось вспоминать прошлую жизнь.
14 мая 2017 год,
Крайний Север,
Кола, Нагорная.
Фото автора.
Помочь сайту
Поздравления
