СЕКСОЛОГ ЖЕНЬКА 1-5

 АНОНС: Роман, который задумывался из 5 частей, незавершён: написано всего две части. СССР, время, когда "не было секса". Писал тогда же в 1974-75 годах. Автору было 20 лет, очень многого он, конечно же, не знал, но рискнул. Тебе судить, мой Читатель. Только не молчи!




СЕКСОЛОГ ЖЕНЬКА
роман

ЧАСТЬ 1

Глава 1

Теперь они жили так: с тяжёлой головой на мокрой от слёз подушке просыпалась она, в который раз проклиная всё на свете. Этот день, что ей суждено увидеть, просуществовать на пределе нервов, будильник, вернувший её из тяжёлого забытья. Себя, заразу дефективную, бабку, сестёр, мать, наконец, давшую ей жизнь...

Юрий, конечно, уже ушёл. Он поднимался задолго до будильника, торопливо, точно сбегал, одевался, стараясь, всё же не шуметь, наспех умывался и без завтрака уходил. Бриться перестал, отпустил усы и бороду. Пущенные на самотёк, они вскоре превратили его в романтический киношный образ геолога-таёжника. Вот только глаза, как у больного ребёнка, не вписывались в образ.

Постель Юркина не убрана, на полу, с вызовом небрежно брошены грязные носки и сорочка. Конечно, только такой дефективной жене, как она, и можно так швырнуть... Спасибо, не в лицо...

Слёз не было, видимо за ночь выплакала, теперь только к вечеру соберутся. А пока тяжесть в голове, тяжесть на сердце и серый безрадостный быт, да ещё работа, где в суете и шуме своё, личное, на время тонуло вглубь, без следа на поверхности.

Через силу одевалась, приводила себя в относительный порядок, дабы не возникало, глядя на неё праздного любопытства о внутреннем её неустройстве. Убирать постель и приводить в порядок жильё, ох, как не хотелось, и она не заставляла себя: зачем? ради кого?

Без аппетита проглатывала завтрак и быстро бежала на остановку. Порой ей казалось, что бежит слишком быстро, хотя повода торопиться не было. Может, подгоняло тайное желание убежать навсегда из этих опостылевших стен? Но куда? Здесь её дом, пусть холодный, неласковый, но её дом. И его. Поэтому и возвращалась. И он возвращался поэтому.

Она чуть раньше, готовила ужин и тщётно ждала его. Но он приходил, когда она, выпив натощак водки, закусив хлебом, смоченным первыми слезинками, ложилась в неубранную с утра постель, и, комкая подушку, давясь прорвавшимися рыданиями, обессиленная забывалась тяжким сном.
Он приходил тихо, точно приведение, под хмельком, торопливо поклюёт холодный ужин, выкурит нервно беломорину и бесшумно зароется в одеяло на диване.

Они теперь жили так.

С той памятной сентябрьской ночи, когда у них опять ничего не получилось, и Юрий, потерявший терпение, накричал на неё, обругал последними словами, затем врезал по лицу:
-Дефективная туша!

Она не обиделась, тотчас поняла и простила его. Лишь в первом порыве, схватившись за щёку, выкрикнула:
-Дурак недоделанный!
Он сгрёб свою одежду и выбежал вон.

Она не позвала, не кинулась следом, а остервенело, хлестала себя по щекам, по ногам и выла на одной ноте:
-Дефектная... дефектная... дефектная... туша, туша, туша...

Потом наступил тот критический момент, когда измождённая мукой мысль толкает к самоубийству, и она метнулась к аптечке. Но проглотить горсть таблеток не смогла. Что-то удержало: инстинкт самосохранения? или крохотное зёрнышко надежды? Возможно, нечто другое, что удерживало их от развода.

Теперь они жили так.

На пятьсот семьдесят четвёртый день их совместной жизни, отбросив стыд и вбитое воспитанием ханжество, она отправила письмо младшему брату Юрия: "Спаси!!!"

Вот приедет Женя, Женя нам поможет...

ГЛАВА 2

Почему Женя?

Во-первых, потому что страдающие вагинизмом, (что так зовётся её недуг, Валя узнала от Жени, и что никакая она не дефектная, просто у неё сексуальное элементарное расстройство, легко устранимое), как правило, женщины боязливые, тревожно - мнительные, весьма стыдливы. Естественно для них обратиться к врачу, равносильно тем людям, у которых одно упоминание о бормашине, отбивает начисто охоту визита к стоматологу. Вот и Валя даже не помышляла о женской консультации.

Во-вторых, о Жене она знала почти всё. Первое время Юрий только о брате и говорил: какой он умница, добряк, чудные стихи пишет, вот только увлёкся странной затеей.

Три года назад - Женя тогда учился в седьмом классе - у них в деревне появился бородатый юноша, внук бабы Фроси. Говорили, что его якобы выслали из Ленинграда, где учился в университете, а местом ссылки определили глухую деревушку за Байкалом, но родителям удалось добиться о поселении сына при бабушке. Старшая дочь бабы Фроси работала в кремлёвской клинике "бабьей докторшей" - гинекологом.

Юношу звали Геннадием. Отличный парень по всем статьям, мозговитый. Юрий как-то попробовал с ним пообщаться, так почувствовал себя дурак дураком. А с Женькой они сразу нашли общий язык, точно не один год вместе грызли один и тот же кусок гранита знаний. Гена жил спокойно, больше с книгами, да на машинке стучал. Время от времени ездил во Фрунзе: вроде его перевели в здешний университет, на заочный. Да, турнули его из ленинградского за стишки против Брежнева, вроде тюрьмой пахло, но мама подсуетилась: дело замяли, сыну определили ссылку.

По выходным Гена уходил за село в карагачёвую рощу, ставил палатку, наблюдал за птицами, фотографировал, делал записи в блокноте. Чем-то Женька привлек, и они крепко подружились, да так, что вскоре Гена допустил мальчишку к себе в "кабинет", где они о чём-то подолгу говорили, копались в книгах.

Юрию тогда было не до братишки: школьный ВИА всецело поглощал его. Мама от зари до зари на ферме, так что они были весьма довольны дружбой Жени с Геннадием, особенно мама: всегда под присмотром и дурному не научит...

Так продолжалось более года. Однажды зимой Геннадий зачехлил машинку, собрал отпечатанные листки в аккуратные стопочки, скрепил скрепками. Подумав чуток, одну стопку отдал Жене. Сказал, что едет во Фрунзе, покажет кое-кому рукопись. Возможно, с ним будут неприятности, возможно, он уже не вернётся сюда, поэтому убедительно просит принять в дар и книги и машинку. Книги и рукопись желательно припрятать от греха подальше, до времени. А то, что время им придёт, он, Геннадий, убеждён на все сто...

Геннадий уехал днём, и действительно больше не появился. Поздно вечером приехала милиция, произвели обыск, но ничего не нашли. Допрашивали и Женю. Он, как и учил его друг, твердил одно: не ведает, куда увёз Геннадий книги, рукописи, фотографии, машинку. Бабушка показала тоже самое.

Женька очень переживал потерю друга. Одно время даже испугались за него: не свихнулся бы? Но бог миловал: Женя вдруг ударился в писание стихов, увлёкся фотографией. Правда, по-прежнему был молчалив, отдалился от друзей – приятелей. Порой казалось, что за это время он значительно повзрослел и общаться с примитивными "сопляками" ему не в радость.

Спустя три месяца, баба Фрося пригласила его к себе и с грустью сообщила: внучек жив-здоров, не в тюрьме, его "уехали" за границу якобы за сочувствие Солженицыну и за распространение порнографической литературы. Опять родители помогли избежать тюрьмы.

 Через неделю Женя выкопал из погреба "подарки" Геннадия, и основательно отдался изучению его архива. Кроме книг по сексологии и рукописи "Интимная жизнь млекопитающих, включая человека", Женя обнаружил массу мелких, вроде шпаргалок, листочков папиросной бумаги с записями всё на ту же тему сексологии, а также "Дневник" за 1975год.

Вскоре Юрию пришла повестка из военкомата. Накануне отъезда, он решился серьёзно поговорить с братишкой. Но едва услышал, что суть "подарков" изучение интимной жизни, накричал на Женю, порывался отобрать и уничтожить книги и записи, однако братишка неожиданно дал такой отпор, что Юрий отступил не солоно хлебавши. Ограничился тем, что всё рассказал матери.

Тёмная, малограмотная мать в этот раз проявила высшую мудрость: спокойно, на равных у них с Женей состоялся разговор. Она поняла сына как надо, его веские доводы убедили её, что весь этот "стыд и пошлость" не есть таковые, что это наука, такая же важная, как селекция в животноводстве, как психология, призвана помогать человеку достигать счастья. А значит, и уменьшать количество несчастных браков и число разводов. Так что нет в этом ничего дурного, а преследуется сексология потому, что сидят наверху обросшие мохом старички-консерваторы и не желают ничего менять в давно установившемся...

Пропустив мимо ушей про политику, про медицину, мать зафиксировала созвучное её судьбе: "уменьшать количество несчастных браков и число разводов". Кому как не ей, брошенной с двумя малыми детьми, десятки лет страдающей одиночеством, горькой бабьей долей, пуще всего хотелось этого. Нормальной семьи, женского счастья...
-Занимайся, учись, сынок, я тебе не тормоз,- поставила твёрдую точку в разговоре.

Вернувшись с армии, Юрий не узнал брата: подтянутый, не по возрасту строгий и умный, женщины с ним подчёркнуто вежливо здороваются, едва ли не по отчеству, взгляды двусмысленные, со значением лишь им понятным.

Сколько Юрий помнит себя, мама всё что-нибудь шила: от бабушки ей в наследство-придание перешла в отличном состоянии машинка "Зингер". В сущности, в каждой второй семье в деревне имелась хоть одна вещь, сшитая мамой. Но никогда так много не было у неё клиенток, как сейчас. Правда, вскоре Юрий увидел, что с мамой они общаются так, между делом, а сами зыркают на дверь жениной комнаты. Наконец, дверь приоткрывалась, и на пороге появлялся Женька... в белом халате. Доктор, да и только!
-Что он там... делает? - поражённо глянул на маму Юрий.
-Исцеляет, - просто сказала мама и, откусив нитку, внимательно посмотрела в лицо сына: - Наш Женечка, сынок, видно родился, чтобы помогать несчастным. Он исцеляет и дарит счастье. Поэтому я тебя убедительно прошу: не вздумай ему мешать. И попридержи язык на людях. Если не хочешь... нас потерять.

Юрий, конечно, принял к сведению мамину просьбу и выполнял. Правда, с дуру, - ещё свеж был армейский дух, - подумалось нечто сальное в "исцеления", в теме эротических анекдотов о враче-гинекологе. На следующий день, в отсутствие мамы, следовательно, и клиенток, Юрий вызвал Женю на серьёзный мужской разговор. Отчасти топорно просвещённый, Юрий многое о сексе узнал впервые, а то, что знал, услышал в чистом, научном виде. И впервые почувствовал себя дурак дураком, даже растерялся. Чистосердечно, искренне попросил у брата прощения за давнюю выходку, за гадкие вчерашние мысли...
-И вообще... дерзай. Видно это твоё призвание. Исцеляй!

Одного не мог Юрий понять до сих пор: как при бабьих-то языках "деятельность" Жени оставалась тайной? Никаких сплетен, шушуканий. Может, общая беда объединяла? Беда, о которой стыдно трепать языками...

Вот почему к Жене обратилась Валя: всё же близкий человек, родственник, а в женской консультации совершенно чужой, наверняка отнесётся равнодушно, не поможет, а усугубит недуг.

Одна единственная надежда теперь у них - Женя. Вот приедет Женя и поможет им, спасёт семью, исцелит от недуга. И подарит Счастье.

ГЛАВА 3

Последние летние каникулы Женя решил посвятить себе любимому: сходить в горы, пожить одному в палатке, тщательно проанализировать свои и Геннадия записи и - бог даст - начать давно задуманный трактат...

Планы, однако, неожиданно разрушила мама: пристала как с ножом, съезди к Юрию, посмотри, что и как. Более полугода как уехали молодые в Кара-Балта и с тех пор ни разу не приезжали. Отделывались сухим письмецом с гулькин нос: "Живы-здоровы, чего и вам желаем". Ладно бы жили у чёрта на куличках, а то ведь и двести километров не наберётся. Видно что-то не ладится в семье, решила мама. Она давно бы сама съездила, но, к сожалению, не переносила транспорт. Поэтому дальше Канта-25 минут ходьбы - мама с детства не бывала.

Женя ещё вяло сопротивлялся, когда пришло письмо-sos от Вали, и не ехать он уже не мог.

В Кара-Балта прибыл в два часа дня. Молодые были на работе, ключ от квартиры ему передала соседка, добавив: Валя обычно приходит в шесть, а Юрик по-разному.

То, что увидел Женя в квартире молодожёнов его по натуре чистюлю и аккуратиста, буквально покоробило: повсюду царил полнейший кавардак. Даже постель оставили неубранной. Да, видно действительно что-то неладное у них.

Женя переоделся в трико, и устроил генуборку. Собрал по всей квартире книги, журналы, - всё про спорт да технику, - разложил на полках. Тоже самое сделал с разбросанными тряпками, определив им соответствующие места либо в шкафу, либо в корзине для грязного белья. Заправил постель, как собственную. Пропылесосил и вымыл полы.

Незаметно время к половине шестого подошло. "Может ещё молоко вскипятить?"- вспомнил Женя о трёх бутылках в кладовке: холодильником молодые ещё не обзавелись. Кроме молока обнаружил пакет пельменей.
"Сотворю ужин к приходу Вали, " - решил Женя, и преобразился в кухарку.

Следя за медленно подрагивающей поверхностью молока, Женя почувствовал, что на него смотрят. Обернулся: на пороге стояла Валя, маленькая, хрупкая, в тёмно-вишнёвом костюме, который её полудетское лицо немного старил.

Молоко сбежало, залив огонь.
-Ничего, вымою, - сказала Валя, устало, улыбнувшись. Грохнула о табурет перегруженной сумкой, сверху положила журнал "Юность" и газеты. - Ну, здравствуй, Женя. Давно приехал?
-В два часа.
-Ты ел что-нибудь?
-Ел, спасибо.
-Оставь, - махнула рукой Валя.- Что ты мог у нас есть... Чай? Молоко - то, наверное, обнаружил, когда есть захотел?
-Неправда. Молоко я обнаружил ещё в начале третьего, когда искал веник.
-Веник? Зачем? Ты, что... - не договорив, Валя кинулась в комнату, откуда тотчас послышалось:- Батюшки! Умереть, не встать! Это же мемориальная квартира непутёвой четы Ермоленко, - появилась несколько смущённой, тщётно пыталась скрыть растерянность.- Женечка, миленький, за всё конечно большое спасибо, но не нужно было. Мы с Юркой такие неряхи, что уже завтра вся твоя работа пойдёт коту под хвост.
-Дело хозяйское,- Женя отошёл от плиты, взял журнал, присел на стул.

Вернулась, переодевшись в халат, Валя, принялась хлопотать у плиты.
-Как вы там? Мама не болеет?
-У нас нормально. Командирован разведать как у вас.
-Как видишь, - неопределённо хмыкнула Валя.
-Этого мало для донесения.
-Что же не хватает?- Валя искоса через плечо глянула на Женю.
-Сути. Фактов.

Валя помолчала, уткнувшись подбородком в плечо и опустив глаза. Наконец, тихо обронила:
-Кому они нужны факты.
-Нам. В первую очередь маме. Хорошо у вас - вдвойне у неё. Прописные истины.
-Ну, и зануда ты, Женечка. Всё, хватит на эту тему, тем более на голодный желудок. Иди, мой руки.

Ужинали, практически молча: по телику шёл приличный блок мультиков, которые Женя обожал, он реагировал и смеялся, словно маленький мальчик, забывший обо всём на свете. Валя, наблюдавшая за ним, невольно поддалась его настрою: так же заразительно раскованно смеялась. После мультиков начался нуднейший производственный фильм, Валя ушла на кухню за какао. Женя проводил её острым взглядом, и у него вкралось подозрение, что с Валей что-то не так. Какая-то плывущая, неуверенная походка, да и смех... Неужели, поддаёт?

Вернулась Валя, поставила кружки с какао на журнальный столик. Вернее, грохнула об стол. Женя глянул ей в лицо, и подозрения обострились.
-Да, Женечка, - с лёгкой развязностью усмехнулась Валя. - Выпила. Водочки. Только ты не спеши осуждать. Разговор будет. Возможно, долгий, как хватит тебя... Тяжёлый и стыдный для меня разговор. На трезвую голову я бы ни словечка... А теперь всё расскажу. Всё... Не удивляйся: Юра мне столько рассказывал о тебе... Вот я и подумала: только тебе и смогу рассказать про нашу беду... Потому что выслушаешь как надо, и поймёшь... Поймёшь как надо... Давно порывалась написать тебе письмо-исповедь, а решилась только на днях... - Валя помолчала, закрыв глаза и потирая ладошкой лоб.

-Телик выключить? - осторожно спросил Женя, внутренне собрался, изготовился выслушать исповедь-жалобу пациентки. Сначала только выслушать, предельно внимательно, анализ потом.
-Мне не мешает. Если тебе мешает - выключи.

Женя приглушил звук. Валя опустилась на стул, обхватила руками кружку, точно они озябли. Глаза полуприкрыты, губы плотно сжаты.
-Всё,- встряхнулась, отхлебнула какао, и решительно отодвинула кружку.

ГЛАВА 4

Беда их была в том, что все полтора года их брак был, выражаясь по медицински, виргогамией, то есть девственным браком. Виноваты, как и бывает в большинстве случаев, оба. С первой брачной ночи (до этого Валя знакома была с половой жизнью лишь понаслышке) ею владеет необоримое чувство страха, нежелания. Едва Юра ляжет рядом, как у неё всё сжимается и каменеет. Валя боится возможной боли. Больше смерти боится. Скажи ей: расстрел или боль - выберет тотчас первое.

Поначалу Юра уговаривал, убеждал, но всё впустую. Терпения, видно, не хватило, стал кричать, ругаться, дошёл до оскорблений. А недели через три впервые просто врезал по зубам, обозвал дефектной и убежал из дому. Потом, правда, вернулся, на коленях вымаливал прощения. Получив его, расплакался как мальчишка, и покаялся в своих грехах. Это на словах он сексуальный гигант, а на самом деле такой же дефектный: с 13 лет занимается онанизмом, были две половые связи, но абсолютно ничего не испытал, сплошное разочарование, плюс издевательские упрёки в неопытности. С тех пор образовался стойкий комплекс. Связей избегал, боясь в очередной раз осрамиться. На счёт Вали думал: там были случайные связи, сродни онанизму, а тут по любви... должна же природа понять, прийти на помощь...
Не пришла. Впрочем, если бы на месте Вали оказалась опытная, мудрая женщина, тогда и на природу не пришлось бы уповать...

Спустя некоторое время у Вали родилась кощунственная мысль: может у неё с другим получится, и исчезнет этот непонятный недуг. Даже присмотрела у себя на работе женатого мужчину, о котором среди женщин ходили разговоры, что бегает по бабам от больной жены. Валя настолько настроила себя, что оставалось самое малое: дать знать мужчине.
Но в последний момент её будто кипятком обдало: ведь он, как любой другой мужчина, захочет узнать, как это после двух месяцев замужества ей удалось сохранить девственность?
Нет и нет! Только не это! Лучше смерть...

И на этот раз пойти на свидание со смертью духу не хватило. Стала, как и Юрка, заглядывать в рюмочку - отвлекает. Юрка с работы и к друзьям: бильярд, пиво, футбол. Перешёл в ночную смену. Валя же, придя домой, пропустит рюмочку-другую, зароется в подушку, наревётся от души... и провалится в пропасть. Откуда выдёргивал будильник уже утром...
Так они жили последние три месяца.

-Стыдно и смешно, смешно и стыдно, - с горькой усмешкой повторила Валя.- Третий десяток к середине подходит, почти семь месяцев считаемся... считаемся мужем и женой... А сами будто в фиктивном браке и всех обманываем... лжём с улыбками на лицах: у нас всё замечательно! Какой к чёрту замечательно, когда беспомощны, как пятиклашки... Впрочем, сегодня, пожалуй, пятиклашки больше знают... Вот такие мы, Женечка, идиоты народились.
-Это не от рождения. Недостаток воспитания и элементарной безграмотности.
-Значит, как говорит Юрка, дохлое дело голый Вася. Перевоспитывать нас поздно... теперь уж видно могила исправит. Сопьёмся и загнёмся, или в психушку загремим...
-Ну, если так себя настраивать...
-А как ещё?! Может, ты подскажешь? Юрка часто пьяный поёт тебе дифирамбы: какой ты весь из себя умный и правильный... - Валя с непонятной злостью чиркнула спичкой, та, вспыхнув, сломалась, огонёк прыснул на клеёнку, погас, оставив жёлтое пятно. Валя, казалось, не заметила этого. Пальцы её дрожали, тщётно силились раскрыть коробок и достать спичку.

Женя мягко тронул её руку, взял коробок, вынул спичку, зажёг. Валя нервно прикурила, на мгновение спряталась в дыму.
-Ситуация понятна и знакома, - оборвал пузу Женя с лёгкой задумчивостью.
- Понятна, - с едкой ухмылкой дёрнулась Валя, и внезапно вскинув голову, пристально посмотрела на Женю:- Ты сказал... знакома? Значит...
-Да, уже сталкивался.
-И что?
-Нормально. Подсказать, конечно, я могу. Но слов недостаточно.
-Что ещё нужно?
-Стопроцентное желание выздороветь. Искренность. И полная вера в успех.
-И только? Я думала... дорогие лекарства, процедуры...
-Нет, - улыбнулся Женя. - Это не клинический случай. Психика.
-Что... к психиатру меня?
-Точнее к сексопатологу, обоих.
-Без разницы. Юрка и под ружьём не пойдёт. Ты ж его знаешь...
- Знаю ли? Ладно, это второе дело... - Женя помолчал, продолжая думать о чём-то своём.- Даже если бы и решились пойти... увы! нет у нас таких специалистов... Сексология в загоне.
-И что... дохлый Вася голый номер?
-Я помогу вам, если будут искренность и вера. Желание, как я понимаю, имеется.
-Женечка, да я... я, на что угодно пойду... я всё-всё... сделаю, только помоги!- Валя швырнула в пепельницу дымящий окурок, подалась к Жене, порывисто ухватилась за руку:- Я в лепёшку расшибусь... и Юрка тоже. Мы будем послушными... этими, как... пациентами. Избавь нас от недуга, Женечка, Христом богом прошу! Потом я для тебя что угодно сделаю...
-Стоп! - хлопнул Женя свободной рукой по столу.- Я сказал, помогу, значит помогу. Бесплатно. Ясно?
- Да, Женечка, ясно. Тебе что-нибудь понадобится?
-Для начала: успокойся. Да, и забудь начисто о существовании алкоголя! С шахматами знакома? Нет? С них и начнём.

Женя сходил за "дипломатом", достал из него коробочку с дорожными шахматами. Расставив фигурки, принялся знакомить Валю с правилами игры. На что ушло полчаса: худо-бедно Валя запомнила, какая фигура, как ходит, как рубит, после чего, не давая ей передыху, заставлял решать простенькие этюды.
В итоге Валя к полуночи почувствовала смертельную усталость, голова наполнилась свинцовой тяжестью, глаза слипались.

Наконец, Женя, добродушно улыбаясь, - сам он выглядел так, будто только что проснулся, чудно отоспавшись,- отпустил Валю "баиньки".

Вяло разделась и с великим полузабытым удовольствием забралась в кровать, а через минуту уже крепко спала здоровым сном.

ГЛАВА 5

Валя легко выскользнула из сна, точно не было позади добрых семи часов, а просто на минутку прикрыла глаза. Будильник ещё не звенел. Валя дотянулась до него, перевела стрелку назад, предупредив звонок. Из зеркала на неё глянула незнакомая девчонка с разрумяненным от сна лицом. Хорошо выспавшаяся и весьма довольная собой. А я ли это? Валя ущипнула себя, ойкнула, потирая больное место: я, чёрт возьми!

Валя на мгновение испугалась такому скорому превращению, но, вспомнив Женю, то, как он пообещал им с Юркой помочь, она тотчас успокоилась. Женя сказал: для начала успокоиться. Всё хорошо, всё идёт как надо. Я спокойна, как танк. Лечение началось! Накануне с шахмат: этюды не только вымотали её до изнеможения, но и сняли пудовый камень с души, давивший с первой "брачной" ночи. И вот, после здорового спокойного сна, блаженная лёгкость в теле и на сердце. А это значит: лечение началось и уже первые положительные симптомы. Женя излечит их от ненавистного недуга! Будет и у них с Юрой всё как у людей. Любовь и счастье. Будет! Будет! Будет!

Не хотелось - о, как не хотелось!- гасить праздничное настроение предстоящей поездкой на работу в душном, с неизменной давкой, транспорте, ещё более опостылевшим рабочим местом.

Покидая постель, Валя твёрдо решила взять отгул, благо у неё имелось несколько за "чёрные" субботы.
Понежась вволю в ванной, Валя неспеша с удовольствием привела себя в "парадно-выходной" вид. И осталась весьма собой довольна. Кто говорит, что этой тётке двадцать три с хвостиком? Плюнь тому в глаз. Этой девушке шестнадцать! И она жаждет любви, как цветок в горшке жаждет полива. Девушка очаровательно замечательно хороша! Да, замечательна! Да, очаровательна! Любви хочу! Любви живой, полнокровной. Довольно сухомятки! Любви такой, чтоб жаркие поцелуи, потные тела, бурная страсть... Окстись, ненормальная, закатай губу... размечталась. Женя сказал, помогу... Но мы так с Юркой запущены... Дефектные, одно слово... Всё! Остановись, иначе изгрызёшь себя, как собака сахарную косточку. А тогда уже не лечить, а... Тьфу, тьфу, тьфу!

Бесшумно оделась, и вышла позвонить на работу. Отгул ей предоставили с большой неохотой, но Валю не волновали их проблемы: личное для неё сейчас было куда важнее общественного.

В молочном давали творог, и она простояла минут двадцать в очереди, теша себя мыслью, как прибежит домой, быстренько приготовит сырники. Придёт со смены Юра, и они втроём сядут за праздничный стол, она будет радушной хозяюшкой... впервые за эти жуткие месяцы будет улыбаться Юра... А Женя будет с аппетитом уплетать её фирменные сырники, нахваливать... Доктор должен хорошо питаться: сытый, довольный доктор излучает тепло, уверенность, нежность, то, в чём они с Юрой испытывают дикий дефицит... Им будет очень хорошо... Потом... потом они полностью, добровольно отдадутся в руки доктора Женечки...

-Девушка, вы берёте?- грубый мужской голос из-за спины оборвал её мечтания.
-Беру, конечно, беру.

Подходя к дому, Валя увидела свет на кухне. "Юра пришёл!"- обрадовалась, прибавляя шаг.
Но... на кухне был Женя, в её кухонном фартуке он за столом лихо шинковал капусту. Рядом в тарелке уже нарезанная зелень. Тут же золотисто блестел стеклянный бочонок с мёдом, а в целлофановом пакете грецкие орехи. На плите что-то шипело, булькало, скворчало, испуская умопомрачительные запахи.
-Ты?!
-Доброе утро! Отгул или прогул?
-Отгул... А Юра... ещё не пришёл?
-Он не придёт, Валя. Я говорил с ним, и убедил съездить на пару дней к маме.
-Как же... ведь им не дают отгулов?
-Я посоветовал сдать кровь. Так что всё нормальненько.
-Ну, ты даёшь... Я тут на цыпочках, на цыпочках, думала, спишь себе сладким сном... а ты по рынкам шастал.
-Не только. С братом пообщался. Прощупал пациента.
-И?
-Не безнадёжен.
-Будет жить?- усмехнулась Валя.
-Ещё как.
-А это, надо понимать, ты готовишь снадобья?
-Можно и так сказать.
-И это всё?
-Нет. Будут ещё и процедуры, хотя это слово мне жутко не нравится.
-Процедуры... действительно, дурацкое какое-то слово. Кто только придумал его.
-Это от латинского слова процедере - продвигаться. Движение, в нашем случае, к познанию, к истине. Двигаемся?
-Вперёд!

На процедуры - движение ушёл весь день. И какой день! За свои 23 года Валя не припомнит похожего. Более того, словно по заказу выдалась отменная погода: удивительно мягкий тёплый день, светлый, краски сочные, как в стереокино. Особенно горы, их снежные макушки, а над ними чистое голубое небо, точно накрахмаленная простынь. Вале в какое-то время показалось, что это её первый выход на природу после затяжной ослепляющей болезни. На душе было так же легко, светло и божественно покойно. И Валя восторженно, по-детски внимала всё, что показывал и рассказывал Женя, ещё больше воодушевляя его бесконечными "почему". Валя чувствовала себя безумно счастливой девочкой рядом с взрослым умным дорогим сердцу человеком. Как когда-то в мечтах с придуманным папой...

Сейчас Валя лежала в ванной и млела. Горячая вода, в которую Женя всыпал буро-зелёный порошок, благоухала сказочным букетом, размягчала каждую косточку, а каждую клеточку наполняла дивным блаженством.
Господи, до чего же хорошо!

Прозвенел будильник, Валя с неохотой поднялась.
-Холодный душ, - подал голос с кухни Женя, видимо опасаясь, что она по привычке просто ополоснётся и станет одеваться. Собственно, не напомни, Валя так бы и сделала. Не хотелось, очень не хотелось изгонять холодом из тела истому - ещё бы понежиться... - Валя, не тяни киску за хвост.

С наслаждением, потянувшись, Валя резко встряхнулась и включила душ. Холодные жгучие струи ударили по горячему телу, Валю передёрнуло так, словно, напротив, плеснули кипятком. Отвела душ в сторону.
-Не халтурить!- резануло с кухни.
-Ты... что, подглядываешь? - Валя поражённо глянула на дверь.
-Чувствую. Давай, давай, две минуты - и полотенцем до красна. И не халтурить, а то сам приду.
Валя улыбнулась, представив, как он вламывается в дверь... Ну, уж нет! Ладно, не халтурить, значит, не халтурить, дала ведь слово слушаться и подчиняться...

Валя яростно растирала себя полотенцем, тело горело, порой чудилось, что вслед за полотенцем отстаёт кожа.
-Хватит! - очередной приказ с кухни.- Отдохни, остынь.
Валя повесила полотенце на сушилку, осмотрела себя в зеркало: чертовски хороша эта розовая стройная девица! Разве такой она была ещё вчера? Старой зачуханой тёткой... Ах, Женечка, да за такое волшебство я...
-Не расхолаживаться!- жёстко пресёк её взлёт мысли окрик с кухни.
Валя присела на стульчик, попыталась расслабиться.
-Сейчас бы пивка холодненького,- подумалось вслух.
-Будет тебе дудка, будет и свисток, - тотчас отозвался Женя, словно стоял рядом.
-Женя, а эти дурыпроце, тьфу, извини, движения ещё будут?
-Будут.

Валя сладко вздохнула: ах, если бы они все были как эта волшебная ванна! Да она готова без устали двигаться, двигаться, двигаться... Конечно, то, что было в течение дня тоже прекрасно. И сумбурный трёхчасовой поход в горы за снегом. Эти чудные восхождения, аромат альпийских лугов, щебет птиц в зарослях алычи, шиповника и джиды, прыскающие ящерки из -под ног, сладковатый запах овечьей кошары, кумыс и манты...
А потом... снег! снег в середине лета! Снег, на котором Валя резвилась, как несмышленая горная козочка... Потом вегетарианский полдник на вершине горы. О! как бесподобно вкусны были те сухарики с бульоном "Афродита"! Объеденье!
Что ещё? Переодевание в купальник и странная гимнастика. Женя, кажется, называет её тантрическая йога. Помнится, просил хорошо запомнить упражнения и выполнять ежедневно по 15-20минут, обнажённой, в отлично проветренной комнате. Валя, было, засмущалась, покраснела как школьница, представив себя голой, выламывающейся в комнате, окна плотно занавешены, дверь на засовах...

-Не отвлекаться!- вновь предупредительный окрик, но Валя пропустила его мимо ушей.

...Некоторые упражнения были откровенно неприличные с точки зрения Вали, она запротестовала, но Женя холодно осадил:
-Будем лечиться или характер показывать?
Конечно, лечиться. Потерпи, уговаривала себя, что тут поделаешь... На то оно и лекарство, чтобы горьким и противным быть. А ты через не могу! Потом счастьем всё окупится. И она выполняла, пересиливая стыд и тошноту. Обычно после горького лекарства Валя бросала в рот карамельку, и вскоре от горечи одни воспоминания. У Жени, очевидно, такой же метод: спускаясь в долину, он травил напропалую анекдоты, причём мастерски, Валя нахохоталась до колик в животе, что и явилось той спасительной "карамелькой".

От подножий гор и до села, к автобусной остановке, Женя был предельно серьёзен, довольно легко настроил Валю на диалог. И она с удовольствием включилась, всё ещё под обаянием его манеры подачи анекдотов. Её душа, очищенная здоровым смехом, облучённая жениным добродушным, нежным взглядом карих глаз, распахнулась и впитывала каждое слово. Так слушают первоклашки первый день учительницу. И как первоклашек начинают обучать с азбуки, так и Женя начал с азбуки секса.

- Моя мама, как тебе известно, окончила всего один класс, да и тот не до конца. Худо-бедно научилась на бумаге буковку к буковке пристраивать, по слогам читать. И до сих пор убеждена, что ей этого предостаточно. Я как-то в пятом классе прочитал книгу "Огоньки", там дети ходили по деревням и учили грамоте взрослых, даже стариков. Ликбез, помнишь? По их примеру хотел и маму натаскать, хотя бы до уровня четвёртого класса. Увы! не пожелала... "Письмо могу написать, ответ могу прочитать. Что мне ещё надо? Для моих коровушек я и такая хороша".
Это Валя, так сказать, прелюдия. К чему это? К тому, что большинство людей к вопросу секса относятся, как моя мама к грамоте. Им кажется, что они умеют читать по слогам, выводить буковки и этого вполне достаточно для семейной жизни. То есть пресловутый принцип "сунул-вынул"...
-Какой принцип? Пресловутый, это как?- тихо спросила Валя, воспользовавшись паузой.
- Сомнительный, отрицательный. Так вот, каждый уверен, что если в нужный момент аппарат его... По научному: пенис или член, или на три больших буквы, как хочешь, называй, но я буду - пенисом... Мол, если пенис в действии, то уж сунуть проще пареной репы. Ну, а женщина вообще отводит себе пассивную роль: расслабилась, раздвинула ножки... И что?
-И что?- эхом отозвалась Валя. - Разве что-то ещё надо?
-Надо! Вот у вас же ничего не получилось...
-Я дефектная...
-Чушь! Чушь собачья!- вспыхнул Женя. - Просто вы элементарные невежды, неучи! Сунул-вынул, это только на словах легко и просто. В бесчувственную дырку можно легко и просто... А здесь такие пучки нервов, что невежеством только вред сотворишь. Думаешь, почему у нас так много разводов и мужчины спиваются?
-Не знаю. Я раньше думала: разлюбили, характерами не сошлись...
-Детский лепет, - необидно усмехнулся Женя.- Да я руку даю на отсечение, что причина тут в дисгармонии половой жизни. Тотальная неудовлетворённость, а, следовательно, Несчастье, каторжное сосуществование. И разлюбили, и не сошлись характерами, поэтому... Нет счастья, стержневой опоры, фундамента, и всё здание рушится... Запомни: если в интимной сфере полнейший порядок, гармония, лад, то все шероховатости характеров не препона, они как раз сгладятся.

Женя помолчал, казалось, вспышка сбила его с основной мысли.
-Женечка, прости меня, я конечно согласна, что неуч... Книжки глотаю, как говорится, не пережёвывая, поэтому в головушке моей пустота... Не умею по другому...
-Подскажу. С этой проблемой уладим...
-А дисгармония, это как?
-Разногласие, разлад. Не солёно и не сладко, нечто невкусное. Двигаемся дальше. Любое дело, даже элементарная рубка дров, или забивание гвоздя, имеют свою специализацию, тоесть систему правил и обязанностей. То же самое и в области секса. В Индии, например, есть специальные храмы, где обучают будущих супругов, наравне с наукой вести хозяйство, науке любви. Я считаю: так оно и должно быть в массе. Каждый отец и мать, прежде чем женить сына или выдать дочь обязаны научить их любви, душевной и физической, чистой и полнокровной. К сожалению, у нас родители порой в этих вопросах дремучее своих детей.
-Любви? Или я что-то не поняла? Секс-это и есть любовь?
- И да, и нет. Секс в любви, это как... шнурки в ботинках, как пуговицы в платье. Вроде и не главное, мелочь, но мал золотник, да дорог. Поэтому всякая любовь имеет в своей основе секс.
-Значит, без секса - это не любовь?
-Да. Скорее всего, привычка. Или привязанность. Например, к близким, родным.
- А как же говорят... люблю маму, отца, сестру?
-Говорят. Мне думается, в этом повинна церковь. В своё время тема человеческой любви была в гонении, можно было говорить только о любви к Богу. Чувство к Всевышнему назвать привычкой вроде грубо, вот и облагородили словом "любовь". У славян, которые христианство приняли только в девятом-десятом веке, когда вся Европа уже ходила под Христом, слова "любовь" не было...
-А как же они говорили: "Я тебя люблю"?
- Я тебя желаю или жалею. Кстати, в некоторых областях России и до сих пор словом "жалею" заменяют слово "люблю". Во, даже песня такая есть, Зыкина поёт: " В сёлах смоленщины, в сёлах рязанщины..." и так далее. Я не помню дословно.
Идём дальше. Скажи мне честно, Валя, когда вы встречались с Юркой, у вас были попытки сблизиться?

Валя ответила не сразу:
-Вот сейчас я мысленно прокрутила все наши встречи... Пожалуй, что и нет. Точно, нет. Лично я каждый раз была готова к тому, что он станет... приставать. А чего ещё можно ждать от мужчины? Как всё это будет происходить... понятия не имела. Боялась, конечно, ужасно...
-Чего? - быстро спросил Женя. - Конкретно.
-Не знаю... Девки такого понарассказывали... И что в подъездах, на клумбах, в парке на скамейках... Я всегда, как стемнеет, тащила Юру в людные места... В общаге сам знаешь, какие условия. Когда я поняла, - где-то через неделю, - что он приставать не будет, немного успокоилась. Подумала, что он не станет со мной так... по-собачьи на улице... Нам было хорошо вдвоём, даже целовались редко... Короче, тогда о сексе у нас не было разговоров, думаю, и помыслов. Потом Юра получил квартиру, предлагал сразу перебраться к нему, но я всё как-то не могла решиться: не жена ещё, может он и не сделает предложение, а я уже привыкну к месту... Однажды мы заболтались допоздна, автобусы уже не ходили, да и в общагу меня всё равно не пустили бы после 11-ти. Ночевала у Юры. Он, видимо, почувствовал, как я вся задеревенела внутри, едва стал стелить постель, поэтому сразу заверил, что приставать не будет. Так оно и было. Мы спали, как дети. Пока не расписались...

Валя замолчала, полезла в карман за сигаретами. Некоторое время шли молча, Валя курила, уйдя в себя, Женя, покусывая травинку, искоса наблюдал за спутницей.
-Это тебе нужно? То я говорю? - наконец, оборвала затянувшуюся паузу Валя.
-То. Продолжай.

-Тогда я думала, что Юра понял мою зажатость, как нежелание начинать половую жизнь до свадьбы... Свадебным подарком будет ему моя девственность... После, когда наш медовый месяц обернулся... дегтярным, если можно так сказать... у нас не раз вырывалось сожаление о том, что не попробовали до свадьбы. Вслух, правда, никто не говорил, но это читалось в поведении, в глазах... Получается, обманула я его, обрекла на муки... - голос Вали дрогнул, она нервно куснула губу, пытаясь пресечь подступавшие слёзы, но тщётно: горько и безутешно расплакалась.

Женя приблизился, погладил её по плечу, поправил упавшую на глаз прядку волос.
-Успокойся, Валя. Что теперь после драчки кулаками махать и сожалеть. И потом, выяснись это тогда, вы бы как психи хлопнули дверью и разбежались. И что? Два несчастных человека. Не сошлись характерами? Чушь! У вас настоящее сторгэ.
-Что-что? - Валя вскинула голову, глянула широко раскрытыми глазами, перестала плакать.
- Сторгэ. Греческое определение любви. Принято считать пять основных видов любви: эротическая, легкомысленная, дружеская, она же сторгэ, слепая и расчётливая. Сторгэ считается самой лучшей. Любовь-дружба, любовь - взаимопонимание. Для полного счастья вам не хватает здорового секса. И детей. Первое я вам гарантирую, а второе само собой явится. Так что, Валюша, причин для слёз не вижу. Прибереги их для другого случая.
-Какого? - машинально спросила Валя, вытирая слёзы.
-Когда кайф будешь ловить с Юркой, - Женя шутливо потрепал мочку её уха.
Валя стушевалась, потупив глаза.

-Итак, на чём мы остановились?
-Да я, собственно, всё уже рассказала.
-Тогда позволь вопросик. Уточняющий. Что конкретно пугало тебя?
-Что?- Валя надолго задумалась.
-Темноты боишься?
-Боюсь. С детства.
-Крови?
-Боюсь. В третьем классе я нечаянно задела локтем нос соседа по парте, к моему ужасу хлынула кровь. У него какая-то странная болезнь была... Кровь попала мне на лицо, на передник. Так с парты и грохнулась в обморок. Вот с тех пор и не могу видеть кровь... Ты думаешь, это связано?
-Как правило, вагинизм - так по- научному зовётся твоя беда, - возникает у девушек боязливых: темноты боятся, крови, боли. К зубному, конечно...
-Не пойду! Я только подумаю, меня уже трясёт.
-И в женской консультации не бывала?
-Спрашиваешь...
-Это и есть симптомы твоей болячки. Взбодрись: не хроническая, легкоизлечимая.
-И как долго ты будешь меня лечить?
-Если и дальше у тебя будет, как говорят психологи, должная установка и психологический настрой... возможно, управиться за два дня. Иногда врачи убивают две недели. У тебя не запущенный недуг. Мне, к счастью, удаётся дать тебе нужный настрой, так что будем укладываться в два дня, точнее суток.
-А с Юрой?
-С него, думаю, хватит одной беседы. Всё, на этом делаем перерыв. Постарайся забыть эту тему. Тебе хорошо, замечательно, потому что ты свободна от забот, отличная погода, ты была в горах и держала в руках снег. Настоящий снег в середине лета! И ты безумно счастлива, как бывают, счастливы маленькие девочки. Тебе десять лет, и сейчас ты едешь на озёра купаться и загорать. Тебе дико хорошо! Ты юна, здорова и чертовски красива! Да, красива!

Они действительно не заехали домой, как ожидала Валя, а сразу с автостанции Женя потащил её в парк на озёра. Где более часа не давал передохнуть: затевал ребячьи игры, вроде догонялок, соревнования на предмет, кто дальше доплывёт или кто больше достанет камушков со дна. Когда же, наконец, измотанные выползали на песок, Женя отдыхал минуты две, затем принимался чертить на песке всевозможные логические задачи, заставлял Валю решать. Валя отнекивалась, сопротивлялась, но куда там: Женя тут же пресекал все поползновения, шуткой настраивая на нужную волну...

Теперь, отдыхая после дивной ванны, Валя сообразила, что Женя проводит ускоренный вариант: физическая и психологическая нагрузки, так чтобы не дать ей расслабиться и вновь отдаться мнимому страху. Можно считать это ему удалось за день: Валя уже не так остро и болезненно думала о своей "болячке". Она, болячка, уже не выпирает, не застит мир, его тревоги и волнения, его краски и звуки. Точно вновь обретя зрение и слух, Валя восторженно воспринимала голубей и воробьёв на тротуарах, замызганные розы на бульваре, в Дубовом парке на несколько минут прилипла к толпе, в центре которой на садовой скамейке тучный мужчина в тельняшке играл в шахматы с тоненькой девочкой лет восьми. Валя стояла как на иголках, болея за девочку, горячо шептала на ухо Жене возможные ходы, каждый третий неверный. Партия шла к завершению, девочка проигрывала, Валя расстроилась не на шутку.

Однако не надолго: зашли в "Мелодию" и Женя купил пластинку Алекса Сильвани, живо поделился своим пристрастием к электроорганой музыке. Заговорили о современной эстраде и едва не рассорились, разойдясь во мнениях о творчестве Пугачёвой и Леонтьева. Потом были забегаловка - пельменная, цирк, вечерняя пробежка... и вот ванна.

Какие ещё процедуры-движения ждут её? И почему велел одеть только лёгкий тонкий халатик?
 - Одевайся, Валя. Никаких резинок и застёжек! Кушать подано.